Текст книги "Вернувшийся (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ласточкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Annotation

Меня вернули в мой мир. Я теперь могу жить обычной жизнью обычного человека. Но вот смогу ли? И почему мой мир не совсем такой, каким я его покинул? Я точно вернулся домой?!

Вернувшийся

Глава 1. Новое начало

Глава 2. Старый новый мир

Глава 3. Неудачи и удачи

Глава 4. Как заработать деньги безработному

Глава 5. Трудная ночь

Глава 6. Ненужное внимание

Глава 7. Проверки

Глава 8. Актёрские таланты

Глава 9. Цель

Глава 10. Расставание

Глава 11. На новом месте

Глава 12. Учёба

Глава 13. Информация

Глава 14. Сон

Глава 15. Эксперименты на людях. И не только

Глава 16. Перед аукционом

Глава 17. Покупки

Глава 18. Отъезд

Глава 19. Способ колдовать

Глава 20. Под горой

Глава 21. Снова дома

Глава 22. Месть

Глава 23. Дорога в неизвестность

Вернувшийся

Глава 1. Новое начало

– Васенька, сыночек! – мать, роняя слёзы, попыталась упасть на меня сверху. К счастью, стоящая рядом медсестра была настороже и вовремя её перехватила. Я тихонько вдохнул – материна полуторацентнерная тушка, исполни она этот фокус, отправила бы меня на второй заход в реанимацию.

– Мама, что ты делаешь! У него же рёбра поломанные! – сестра была куда сдержанней.

– Ой, точно! Прости, сынок! – мать выпрямилась и вытерла слёзы платочком.

Вчера меня из реанимации перевели в обычную палату – решили, что у меня уже вполне стабильное состояние, чтоб находиться в общей палате. Так что теперь я, весь в гипсе, с бондажем на рёбрах, лежал в полупустой палате – из шести коек было заняты всего три, в том числе одна мной.

На следующий день ко мне и заявилась делегация родственников – мать, отец, сестра с дочкой и брат. Хорошо, хоть других родичей не подтянули. Мать рыдала и порывалась придавить меня каждые пять минут, отец сумрачно топтался на месте, сестра иногда пускала слезу, но была более собранной, её дочка откровенно скучала, а брат втихаря маялся похмельем.

– Васенька, не бойся, мы скоро тебя заберём домой! Я позвала Свету, так что мы будем заниматься тобой втроём – я, Света и твоя племяшка Танюша! Мы тебя выходим гораздо лучше, чем тут! – мать радостно кивала, не замечая обиженных взглядов медсестры. А я даже испугался. Я ещё помню материнскую гиперопеку, от которой еле-еле удалось сбежать. А теперь я буду в полной её власти! Караул!

За эту неделю, что я провёл в реанимации, чутка оклемавшись от аварии, я много чего передумал о будущем. Потому что делать было просто нечего – или лежишь, или спишь под препаратами. Вот мысли и лезли в голову.

Здесь есть Ци. Это в корне меняло всё! Это означало, что и на Земле я могу культивировать. Вот только… стоит ли? Допустим, я восстановлю свою культивации, хотя бы частично – до стадии Соединения меридианов, к примеру. И что из этого получится? Я буду жить чёртову уйму лет! Даже полная завершенность шага Очищения тела уже даст полторы тысячи лет жизни. Праправнуки праправнуков Танюши, моей племянницы, буду умирать от старости, а я буду выглядеть даже моложе, чем сейчас. Нужно ли мне это?

Конечно, можно проверить своих родных, способны ли они культивировать, обучить их и жить семьёй долгоживущих… Но кто даст гарантию, что у них есть талант к культивации? А если есть, но у одного-двух, а не у всех? А если они не захотят жить так долго? Что делать, если, допустим, один брат сможет культивировать, разовьётся и начнёт устраивать дичь – что делать в этом случае? Про семейку Хогбенов интересно читать, но не особо интересно жить их жизнью.

Так что остаётся два варианта – или не культивировать вовсе, прожить обычную человеческую жизнь и помереть, вполне возможно, что уже довольно скоро, учитывая мои повреждения. Или второй вариант – культивировать, найти способ вернуться на Чан Далу и жить там, связав свою жизнь с миром культиваторов. И вот это мамино «мы будем заниматься тобой» просто заставляет меня идти по второму варианту…

Родные ещё с полчаса потёрлись в палате, пуская слёзы и сопя, потом ушли, пообещав приходить каждый день, но по одному человеку. Медсестра укрыла меня одеялом, и я остался в палате только в компании других калек – один парень лет двадцати сломал себе ноги, неудачно пройдясь по лестнице в подпитии, второй сосед предпенсионного возраста поссорился с женой, в сердцах пнул табуретку и сломал себе ногу об неё. Теперь лежит, на всех злой, потому что жена не хочет забирать его домой, пока он не извинится, а он считает, что это жена виновата в его травме.

Я ещё вчера попросил, чтоб меня разместили возле окна. Конечно, пришлось мириться с небольшим холодком, зима всё же, но зато ночами я мог чувствовать на себе лунный свет. Сначала я переживал, что метод Девяти Лун не сработает, он же в мире с девятью лунами был придумать, а у Земли луна одна. Но нет, этой ночью я уже попробовал – и всё было в порядке, Ци вполне чувствовалась. Сегодня ночью, без сомнения, я точно прорвусь!

Поразмыслив, я решил, что буду делать так же, как и на Чан Далу – метод Девяти Лун будет основной культивацией, а метод Дыхания Дракона дополнительным. Разве что техники драконидов пораньше начну тренировать, «драконий доспех» уж точно во многих ситуациях может пригодиться.

Правая рука у меня была более-менее целой, поэтому я мог немного обслуживать себя. Скинул с себя часть одеяла, оголив побольше кожи, и подставился под унылые лучи зимнего солнца. Уже вторая половина дня, скоро оно зайдёт – и выйдет Луна. А на Солнце пока немного потренируюсь.

Вообще я был довольно оптимистично настроен. Как бы ни было, но у меня душа, духовное тело культиватора пика Зарождения Души. Да, культивации я лишился, но сильное духовное тело у меня осталось. Так что культивация должны была восстановиться довольно быстро. Это как езда на велосипеде – можно и лет двадцать даже не смотреть на него, но потом сесть и за пять минут вспомнить все навыки.

Весь оставшийся день я пролежал, отстранившись от всего. Отказался от ужина, игнорировал бурчание старика о жене, не обращал внимания на попытки молодого похохмить, отмахивался от медсестёр. С восходом Луны всеми силами старался вбирать в себя лунную Ци, уплотнить её внутри, подчинить себе. Я и не заметил, как время подошло к двум часам ночи – и тогда я прорвался! Ци хлынула в меня, полностью ощущаемая, затопила, пропитала каждую клетку организма!

Под действием Ци организм стал очищаться, восстанавливаться, улучшаться. Экстаз от прорыва на путь бессмертия захлестнул меня и ослабил боль, разрывающую тело. Кости вставали на свои места и срастались, порванные мышцы и нервы восстанавливались, синяки и раны от удара исчезали, оставляя после себя чистую кожу. Я стонал и кусал подушку минут десять, а потом всё прошло. Я расслабился и только тогда почувствовал вонь – я весь густо был покрыт выступившей из всех пор организма чёрной маслянистой дрянью, воняющей на всю палату.

– Эй, медсестра! – с кровати старикана послышался скрипучий голос. – Тут этот, мумий обосрался!

*****

Марина сидела на посту ночной медсестры и раскладывала таблетки по пластиковым стаканчикам. Маленькие желтенькие сюда, беленькие туда, розовые вот в эти две. Это был лучший способ не заснуть – заняться каким-то делом. Разложить таблетки на утро, скатать ватные тампоны, подшить разошедшийся шов у халата. А то задремает на посту – и обязательно дежурный врач придёт проверить, а потом выговор впаяет, гад! Сам-то отсыпается, больных-то негусто, а вот ей нельзя! Она уже почти закончила с таблетками, когда из палаты постренимацинной терапии раздался скрипучий крик того похотливого старикашки:

– Эй, медсестра! Тут этот, мумий обосрался!

Чёрт возьми! Мумиём старикан называл того толстяка, которого вчера, нет, уже позавчера перевели из реанимации. Действительно, очень походило – он был весь переломанный, в гипсе чуть ли не до бровей, только правая рука было без гипса, просто в бинтах. Как же он обосраться смог-то? Он же на внутривенной кормёжке ещё пару недель будет, а для вывода – катетеры и специальные подгузники. Чем он умудрился-то? Ладно… Всё равно нужно идти.

Марина встала, поправила халат и колпак на голове и быстро пошла в палату. Уже на входе она почувствовала, что старик прав – в палате стоял тяжелый спёртый запах чего-то вонючего. Она подошла к толстяку в гипсе ближе – боже, да он весь в чём-то чёрном! Мерзкая на вид и запах жижа сочилась из-под гипса, пропитала всю простыню и покрывала даже лицо! Как он так умудрился-то?

– О, медсестра! – толстячок вдруг заговорил ясным и даже обрадованным голосом. Нашел, блин, чему радоваться! – А душ здесь есть?

– Ккконечно. – Марина растерянно махнула рукой куда-то в коридор.

– Тогда не помешало бы помыться. Проводите же, да?

– Но как? Вы же… я подвезу каталку…

– Обойдёмся без неё!

Загипсованная фигура вдруг дёрнулась и села на кровати. У марины глаза на лоб полезли – это же невозможно! У него не то что руки и ноги – позвоночник сломан, она же сама видела в медицинской карте! Тем не менее пациент сел, потом повернулся, свесив ноги с постели, а потом дёрнулся – и встал на пол ногами, скрюченный из-за гипса, но явно стоящий на своих ногах!

– Как приятно потянуться после двух недель постоянной лёжки, вы даже не представляете! – толстячок радостно поделился с ней этой нехитрой истиной, а потом стал выпрямляться. Гипс с глухим треском лопался на его руках и ногах, рассыпался на куски, а потом пациент разом как-то встряхнулся, как собака, и все бинты с гипсом свалились с него на пол. Завоняло сильнее, изрядно похудевший толстяк стоял, весь в какой-то чёрной жиже, прикрыв одной рукой пах. – Ну что? Где тут душ-то?

Марина ошарашено проводила его до душа, а сама рванула в ординаторскую. Забежала туда и стала трясти за плечо дежурного врача. Ну и плевать, что он не любит, когда его будят! Тут такое происходит!

– Семён Иванович, Семён Иванович! Просыпайтесь!

– Ммммм… Марина, ты? Что случилось? – врач быстро сел на кровати, сон с него мигом слетел.

– Семён Иванович, там этот, весь поломанный больной, которого позавчера перевели… Он встал и пошел душ принимать!

– Что? – присмотрелся внимательнее к медсестре. – Марина, ты опять с санитарами спирт пила? Лучше сама признайся!

– Ни капли! Да вы сами пойдите, посмотрите!

– Ну смотри! Сейчас никого не найду в душе – выговор тебе обеспечен!

Марина быстро довела врача до душа. Там горел свет и кто-то явно плескался под душем, судя до доносившимся звукам. Дежурный хмыкнул с сомнением и зашел внутрь, оставив медсестру за дверью.

– О, Семён Иванович, да? Рад вас видеть! Как вы относитесь к тому, чтоб утром отправить меня на выписку?!

Через минуту врач бочком вышел из душевой, неспешно закрыл за собой дверь и встал, прислонившись спиной к стене. Так постоял пару минут, таращась в стену напротив, потом перевёл взгляд на медсестру:

– Марина! У нас же есть запас спирта? Тащи давай в ординаторскую!

– Но… мы же на дежурстве…

– Бегоооом!

*****

Я ехал в автобусе, битком набитом народом, разглядывая в окно улицы города. Честно говоря, южные города у Чёрного моря, типа моего родного, зимой представляют довольно удручающее зрелище. Пожухлая зелень, приглушенные цвета, будто на чёрно-белой фотографии, слякоть и грязь вместо пушистого снега на Севере. В общем, грусть, тоска и безнадёга.

Но сейчас я смотрел на них с удовольствием и ностальгией. Десять лет их не видел! Почти для каждого уголка можно было найти воспоминания. Вот тут меня как-то ночью «принял» патруль тогда ещё милиции, вывернул карманы и отпустил. А вот здесь я всегда боялся ходить вечерами – на десятом этаже этого дома жил один знакомый, который в молодые годы залипал на игровых автоматах, проигрывая каждую копейку; дошло до того что ему коммунальные услуги отключили, даже воду, за неуплату, так он срал на газетку и выбрасывал в окно получившееся, вот я и не любил тут ходить. А вот здесь мы с пацанами подрались с другой компанией из-за щенка – его себе забрал Коля, до сих пор эта псина у него живёт. А вот здесь, уже почти дома, мы залезли в подвал, и я проволокой пропорол себе руку, прибежал, роняя кровь, домой, а мать мне ещё и подзатыльников отсыпала щедрой рукой. Эх, воспоминания.

Наконец моя остановка. Вышел и пошел к себе домой. Честно скажу, с квартирой мне повезло. Ещё в студенческие годы мать через каких-то своих знакомых узнала, что в неплохой пятиэтажке продаётся квартира буквально за гроши. В ней раньше шил какой-то алкаш, бухал как не в себя, водил домой приятелей-бомжей, ввиду отрезанных газа и электричества они жарили собак и кошек, пойманных во дворах, на костре прямо в квартире. Вот эту жуть и продавали, реально за копейки, так что я уже студентом приобрёл себе её. Полгода отмывал, оттирал, отскребал, восемь раз белил потолок, пять раз красил стены и переклеивал обои, сменил напольное покрытие – и получилась конфетка! Потом, правда, с каждым годом я всё больше и больше захламлял её, превращая в свою «берлогу», но это всё равно была приличная двухкомнатная квартирка.

– О, Вася, привет! – у подъезда меня остановили.

– Привет, Маша.

– Брат говорил, что ты попал в аварию и теперь лежишь в больнице!

– Да, было такое. Как видишь, всё не так мрачно, как кажется. – я улыбнулся ей и развёл руки.

– Я рада. – она легонько похлопала меня ладошкой по груди. – А ты как-то изменился, Вася. Правда, не могу точно сказать – как.

– Ну да. Побывав на том свете, неудивительно немного измениться.

– Маша! Ты едешь?! – машкин папик высунулся из машины, вопросительно посмотрел на неё и злобно на меня.

– Тебя зовут, иди.

– Хорошо. Не болей!

– Спасибо! И ты тоже.

Вот же ж. И когда меня машина сбила – я её видел, и сейчас я её вижу. Плохой знак? А, неважно!

Я быстренько поднялся к себе, буквально забежал, перепрыгивая одним шагом целый пролёт. Ух, как классно, когда в тебе бурлит энергия Ци! Шесть секунд – и я уже на своём этаже. Открыл дверь, зашел, оглянулся – и остолбенел. На кухне, возле шкафчика с крупами и консервами, стояло нечто: размером с кошку, круглое, покрытое густыми чёрными волосами тело, такая же круглая голова без шеи, с маленькими розовыми ушами и большим синим носом алкоголика. Тоненькие ножки и ручки, одной из которых она то и дело ныряло в шкаф и таскало оттуда гречку, засовывая себе в рот по две-три крупинки.

– Ты кто такой? – я выпучил глаза на это нечто.

– Я? Я домовик!

– Кто? Домовой?

– Домовик!

– И что ты тут делаешь? Крупу мою жрёшь?! А ты знаешь, сколько она стоит сейчас? – я был испуган неожиданной встречей и вёл себя агрессивно.

– Да ты чо, хозяин, ты чо? Я ж чуть-чуть!

– Ах ты падла! – я взял старый ботинок из ящика для обуви и швырнул его в этого волосатого колобка. Тот ловко уклонился. Я вооружился вторым ботинком. – Ну ты у меня сейчас получишь! Чуть-чуть!

– Да ты чо, ты чо делаешь-то?! Я ж всего малость! Ты чо делаешь, а?!

Я подскочил к нему и ударил ботинком, но промахнулся. Существо на удивление быстро юркнуло из-под ботинка на стол, а потом, уклонившись ещё раз, запрыгнуло наверх кухонного шкафчика, откуда, сплюснувшись в тоненький лист, прошмыгнуло сквозь решетку вентиляции в воздуховод.

– Твою мать! Это что вообще было-то?! Я точно на своей Земле?!

*****

Алёна глубоко вдохнула, выдохнула и подняла руку, намереваясь постучать в дверь перед ней. Это был момент истины! Момент, когда она перестала быть стажером и стала специалистом! Она ждала этого всю свою сознательную жизнь!

Ещё школьницей она была восхищена всем… невероятным! Магия, мистика, инопланетяне, йети, экстрасенсы, волшебники, шаманы, порталы в другие миры, пришельцы оттуда. Ей всё было интересно и привлекательно. Она смотрела все фильмы и сериалы про фентези и фантастику, читала всякие газеты и журналы, смотрела на звёзды в телескоп, который ей подарили на день рождения, лазила по всяким злачным местам, выискивая что-то необычное. Ей, правда, ничего такого не попадалось, разве что пару раз натыкалась на лёжки бомжей, от которых приходилось убегать. Но она не унывала и верила, что необычное и чудесное где-то тут, рядом.

Там же, в школе, она решила, что будет работать в силовых структурах. Считала, что именно там наиболее вероятно столкнуться с чем-то необычным и сверхъестественным. Она видела себя эдаким отечественным агентом Малдером, раскрывающим заговоры инопланетян и выслеживающим оборотней и привидений.

На удивление, у неё всё получилось. Закончив школу, она поступила в московский университет внутренних дел, который закончила в звании младшего лейтенанта. Уже после выпуска, когда её не распределили в «её» отделение, она удивилась было, но к ней подошел неприметный мужчина в штатском, показал удостоверение сотрудника ФСБ и предложил работу, «отвечающую внутренним потребностям». Алёна согласилась, хотя и не очень понимала, что это за работа. Прошла полугодичные курсы и стала младшим лейтенантом, но уже ФСБ. А потом…

А потом её отправили стажером на первое дело, перед этим приписав к управлению «С» ФСБ и проведя какие-то непонятные манипуляции в ничем не примечательном кабинете. Капитан, которого ей выделили в наставники, как-то странно улыбался, когда вместе с ней пришел в квартиру к симпатичной женщине и стал проверять… лицензию на ведьмовство. Ей сначала показалось, что над ней подшутили, выяснив её увлечения, но потом ведьма прикурила сигарету от огонька, вспыхнувшего на пальце руки, а лицензию она достала, даже не прикоснувшись к ней руками – та просто вылетела из шкафа и прилетела к капитану в руки. Вот после этого Алёна во всё поверила…

И вот, через три месяца стажировки, распутав с капитаном два десятка не особо и сложных дел, насмотревшись на то самое сверхъестественное, о котором она мечта почти всю жизнь, ей должны были дать первое самостоятельное задание. Она выдохнула и постучала в дверь, потом дёрнула за ручу и просунула внутрь кабинета голову:

– Можно, господин полковник?

– Да-да, проходите, лейтенант!

Алёна зашла в кабинет и села за стол для совещаний. Полковник ещё с полминуты перебирал документы, потом достал какую-то папку, открыл её и радостно объявил:

– Лейтенант Полозова, поздравляю вас с успешным завершением стажировки!

– Спасибо, господин полковник!

– По этому случаю я решил поручить вам ваше первое самостоятельное дело. Вот. – протянул папку Алёне. – Вас отправляю в командировку в Париж!

– В Париж? – Алёна растерянно хлопнула глазами. Париж… Она всё же была девушкой! Париж! Елисейский дворец, Эйфелева башня, платья, духи! Она уже представляла себя сидящей на берегу Сены, в уютном кафе, с кофе и круассаном, когда полковник продолжил.

– Полюбуешься на красоты Краснодарского края, искупаешься в море, оно даже зимой там тёплое, пахлаву попробуешь.

– Краснодарского края? А Париж разве там?!

– Конечно! Жемчужина нашего юга, всего в пятидесяти километрах от Сочи. А что?

– Нннет, ничего…

– Так вот. Там обнаружили нового ведуна, судя по всему, но почему-то потеряли. Их оперативник из нашего управления сейчас на больничном, а в по инструкции в паре с нашим ведуном всегда должен работать оперативник-человек. Так что тебе и поручаем это дело – обнаружить нового ведуна, провести соответствующие мероприятия и поставить его на учёт. Задание понятно?

– Так точно, господин полковник!

– Тогда приступай!

– Есть!

Алёна на деревянных ногах вышла из кабинета, сжимая во вспотевшей ладошке флешку с документами по делу. Да, задание небольшое, даже крохотное, но это её первое настоящее задание! Где она сама будет командовать, а не на подхвате у наставника! В будущее лейтенант смотрела с оптимизмом.

Глава 2. Старый новый мир

Парижский ведун производил приятное впечатление. В меру высокий, в меру подтянутый мужчина лет тридцати трёх, с мужественным подбородком и соломенными волосами. Впрочем, Алёна за все три месяца стажировки ни разу не видела отталкивающего ведуна. Все они были так и иначе вполне симпатичными мужчинами или женщинами.

– Лейтенант Полозова? Приятно познакомиться! Сержант Осокин! – ведун протянул руку и радостно улыбнулся.

– Взаимно! – Алёна пожала руку и тоже заулыбалась. – Пройдёмте к вам? Во дворе участка лучше не обсуждать наше дело…

– Да-да, вы правы.

Ведун быстро зашагал к зданию полиции, Алёна, вертя головой по сторонам, шагала за ним. До Сочи она добиралась самолётом, а оттуда до Парижа – поездом, тот тянулся со скоростью километров в двадцать в час и эту несчастную сотню километров преодолевал всю ночь. Впрочем, утро подсказало, что на красоты окружающего мира посмотреть не получилось бы и днём – не то время года.

– Как доехали? Поспать смогли? Или вам нужен отдых?

– Нет, спасибо, я успела поспать ночью в поезде.

– Ну и слава богу. Значит, приступим к поискам сразу как введу вас в курс дела.

– Полковник передал мне флешку с информацией.

– Тем лучше.

Наконец они достигли кабинета ведуна – небольшой комнатки с двумя столами, стульями и большим старым сейфом ещё советских времён. На одном из столов стоял ноутбук, видимо, это и был стол хозяина кабинета. Кроме ноутбука, там больше почти ничего не было, только подставка для ручек и карандашей. Второй стол был более информативный – какая-то фотография женщины в рамке, степлер, вазочка без цветов.

– Давно отвык от мелочей на своём столе. Вы же в курсе этой практики с переводами. – ведун явно заметил взгляд, брошенный лейтенантом на столы.

Алёна знала. Ведуны жили долго, раза в два-три дольше, чем обычные люди. Из-за этого их предписывалось каждые десять-пятнадцать лет переводить в другое место службы с обнулением звания и должности. «Для конспирации», как говорило начальство, но Алёна подозревало, что ещё и для того, чтоб долгоживущие ведуны не заняли в конце концов все руководящие посты в службах.

– Давайте лучше займёмся делом.

– Как скажете, лейтенант. Присаживайтесь вот на этот стул, ага, этот. А то второй для посетителей стал вроде бы немного шататься… – хозяин кабинета и сам сел, открыл ноутбук, вызвал карту Парижа. – Так-с. Три дня назад я засёк всплеск, присущий первому проявлению сверхчеловеческих сил. Правда, немного нестандартный, по моим личным ощущениям.

– В чём проявилась эта нестандартность?

– Хм, не могу сказать точно. Это был всё равно что всполох огня, только не красного, а, допустим, голубого. Это огонь, он горит, он горячий, он обжигает, но он не оранжевый, а голубой. Примерно так вот нестандартно это и ощущалось.

– Понятно…

– Я с таким столкнулся впервые, так что не могу привести пример, увы. Поэтому и вызвал помощь из Москвы – у нас тут, видите, некомплект, а случай непонятный.

– Я понимаю. А дальше?

– Дальше… Дальше я засёк вектор всплеска, запротоколировал его и отправил запрос в Москву. Пока ожидал вас, проследил, где может быть ведун-новичок.

– А разве вы не можете и дальше отслеживать его? Зачем эти… мероприятия?

– В том-то и дело! Через час после всплеска этот источник исчез и дальнейшей локации не поддавался. Будто издавший его умер. Или закрылся в некой экранирующей камере.

– Необычно. – Алёна задумалась, перебирая в уме всё прочитанное или услышанное за последние месяцы. – Никогда не слышала, чтоб такое было возможно. Разве что ведун появился – и погиб.

– Ага, я тоже об этом подумал. Тем более по вектору всплеска располагается первая городская больница с реанимационным отделением. Но там за последний месяц никто не умирал, я проверил.

– Загадка… А что ещё по вектору находится? Есть какие-то медучреждения, онкодискапсеры, к примеру, где кто-то мог появиться и сразу умереть?

– Увы, нет. Дальше там жилые кварталы, пара школ, частный сектор. После него смысла искать что-либо нет – никакого жилища километров на пятьдесят. Да и моего чутья на такое расстояние уже не хватило бы.

– Ясно. Тогда давайте так: проверим всю эту вашу больницу, не только реанимационное отделение. А так же надо проверить местный морг на предмет трупов в этот день, да и школы не помешало бы. Частный сектор оставим на самый конец.

– Как скажете, лейтенант.

– Может, вам кроссовки дать? Вы же весь день на каблуках, лейтенант? – вечером, вернувшись в кабинет, сержант достал из недр своего стола электрочайник и включил в сеть, налив в него воды из большой бутылки. Алёна сидела на стуле для посетителей, устало вытянув ноги.

– Да не на… а впрочем, давай те. Что-то я сильно переоценила свои силы, надев сапоги с каблуками. – она с благодарностью приняла парочку хоть и не новых, но вполне чистых кроссовок. С облегчённым вздохом сняла сапоги, пошевелила пальцами, с хрустом вытянула ноги. Ведун сделал ей чашку кофе с молоком, налил себе. – Спасибо!

– Всегда пожалста. – с чувством отхлебнул горячий кофе, куснул вынутое из другого ящика печенье. – Итак, подведём итоги?

– Конечно. – лейтенант достала блокнот, в который записывала всё «интересное». – Итак, частный сектор можно сразу же отбросить. Туда ни «Скорых» не вызывали, ни труповозок, да и смертей вы не почувствовали же, сержант?

– Совершенно верно. За последнюю неделю – ни одной.

– Вычёркиваем это. Второе – школы. Несчастных случаев за прошедшую неделю не зафиксировано. Мелких нарушений несколько, но это не то. В одной из школ, двенадцатой, зафиксированы две драки, причём одна – в интересующий нас день. Возможно же проявление сверхспособностей из-за драки?

– Вполне, сталкивался с таким несколько раз.

– Тогда надо будет проверить этих драчунов, всех троих. С одним вы уже поговорили, верно, и ничего не выявили? Ага, хорошо. – перелистнула страничку блокнота. – Жилой микрорайон. Семь домов, две – высотки. Скорую вызывали восемнадцать раз, в интересующий нас день – три, труповозку – один раз, к некоей Скрыпиной Марье Сергеевне, тысяча девятьсот седьмого года выпуска. Но там сто процентов просто труп. А каких-либо проявлений ведунства вы не почувствовали, да?

– Абсолютно никаких. Все в домах – обычные люди.

– Угу. Участковые тоже ничего необычного не обнаруживали за последние три дня. На примете держать их можно, вдруг что ещё проявится, но особо никаких зацепок нет. – ещё один перевёрнутый лист. – Осталась только эта ваша Первая городская больница.

– Это, я думаю, перспективнее всего.

– Согласна. Но всё равно неутешающе. За последнюю неделю смертельных случаев два – цирроз печени и двустороннее воспаление лёгких с осложнениями.

– Но не в нужный день.

– И то верно. Из несмертельных случаев – внезапная ремиссия раковой большой, наркоман после серьёзной передозировки очень быстро пришел в себя и происшествие в постреанимационной палате, где вроде как перепутали рентген пациента, поставив ему более тяжелый диагноз. Но операционной-то его всерьёз оперировали, а не просто по ошибке.

– Всерьёз. Хирурги явно помнят операцию. Но подробности её назвать почему-то не могут. Или не хотят.

– Тогда на завтра начнём со школьников, потом – пациенты больницы.

– Согласен с вами. Ещё по чашечке?

– Наливайте! Вот кстати, мне в голову мысль пришла… Андрей Филиппович, а почему мы не подумали об артефактах? Вы же говорили, что всплеск был нестандартным – может, это был всплеск от активации артефакта?

– Вряд ли. Кто-то же его должен был активировать. И кто бы это сделал? Из ведунов в городе, один защитник у мера и ещё один наёмный ведун у местного денежного мешка. У меня всего два артефакта, оба – служебные, и уже третий год лежат вот в этом вот сейфе. У них, думаю, тот же набор и так же редко используются.

– А у простых людей они же могут быть?

– Могут. Но чтоб такой мощный всплеск выдать, артефакты и сами должны неплохо фонить. Я б обязательно засёк.

– Значит, эта версия отпадает…

*****

Забавно, но первой техникой, которую я стал культивировать, стал не «драконий доспех» или «поцелуй солнца», а техника сокрытия со второго шага метода Девяти Лун. Ещё в духе в больнице я начал закрывать себя, подавляя любые следы Ци. Я-то думал, что я один такой буду распрекрасный культиватор в мире, а тут бах! – и как минимум четыре культиватора в пределах города и ещё десятки, а может быть – и сотни более мелких сигналов, примерно таких, которые я почувствовал от того чучела, что жрало у меня гречку. Вот поэтому-то скрыть себя стало, как мне кажется, весьма насущным делом. К счастью, даже на первом уровне Очищения тела её можно было использовать.

Дома после стычки с этим волосатым колобком я тщательно проверил свою квартиру, но ничего подозрительного больше не нашел. Колобок, судя по ощущениям, убрался куда-то под крышу. А я сидел и думал, что делать теперь.

Я не единственный культиватор на Земле! Это было шокирующее открытие. Если уж в моём захолустье их четверо, то в больших городах и того больше. Впрочем, гадать не стоит, надо разжиться каким-либо источником информации. Я взглянул вверх, туда, откуда чувствовалась Ци гречкоеда. Хм, почему бы не выпотрошить его? Не буквально, конечно, но информационно.

Переодевшись в домашнее, с грустью осмотрел себя. Очищение тела сработало на отлично, уменьшим пузо и прибавив сантиметров десять или двенадцать роста. Мои прежние вещи, рассчитанные на фигуру-арбузик, висели на мне балахонами, да ещё и были коротковаты. Даже штаны. Я надел свои любимые джинсы и понял, что похож теперь на дебилов с подворотами. Ещё и зима на дворе! Впрочем, если успею побыстрее прорваться на третий уровень Очищения тела – то мороз станет не проблемой. Но на дебила всё равно смахивать буду.

Вечером, с удовольствием полежав в горячей ванне не меньше часа, я решил выманить из вентиляции пришельца. Сбегал в магазин, купил молока, достал несожранную гречку и стал варить из неё кашу на молоке. Не забывая, конечно, пускать её запах в вентиляцию. Вскоре мои усилия дали результат – уже минуты через три я заменил в щелях решетки блеск кой чьих любопытных глаз.

– Ну ладно тебе, вылазь, волосатый колобок. Я угощу тебя и не буду бить. – я насыпал себе каши, нарезал хлеба, на плиту поставил чайник. Отдельно в блюдечко насыпал немного каши, рядом поставил сахарницу и тюбик со сгущёнкой. Мало ли что ему больше захочется. – Это тебе.

Глаза в вентиляции пару раз мигнули, потом в щёлочку стало протискиваться сплюснутое чуть ли не до бумажной тонкости тельце. Ну и умелец, прям мистер Тумс, хоть бы печень мою ночью не съел. Пришелец раздулся до нормальных размеров, свисал, ухватившись одной лапкой за вентиляционную решетку, потом спрыгнул и стал скакать, как мячик, запрыгнул на стол.

– Это мне, да?

– Тебе.

– Спасибо, хозяин! А ложку можно?

Я достал маленькую ложечку и протянул гостю. Тот схватил её и стал жадно уплетать кашу, жмурясь и мыча от удовольствия. Ну да, это тебе не сухую крупу лопать.

– Как тебя зовут-то, ворюга? – я дал колобку кусочек хлеба.

– Потап. И я не ворюга! – и яростно укусил краюху.