Текст книги "Вздох (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Горюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Лиза? – вопросительно.

– Лео, – возмущённо

– Чего так поздно? Проходи, не стой в коридоре, – раскрыл дверь парень.

– Я… – не сомневаться! – Я… Это наверное была ошибка? – просяще спросила она.

– Ты так думаешь? – лукаво улыбнулся он. И чуть наклонившись, поцеловал девушку. Против воли подавшись вперёд она ответила взаимностью. Потихоньку увлекая её всё глубже в сумрак в комнаты, он продолжал её целовать до тех пор, пока ей стало не хватать воздуха. Нежно опрокинув её на кровать, он отстранился и задал вопрос, – Лиза, хочешь быть моей женой?

***

– Да! Да, чёрт возьми, хочу! Хочу и буду! – вскочила с кровати Лиза, чуть не скинув меня на пол, но оглядевшись, поспешно села и прикрылась одеялом.

– Ты бы ещё дольше думала, – пробурчал я, с трудом раскрывая глаза, – Рань несусветная, ложись спать. Подтянув к себе девушку, я приобнял её и закрыл глаза.

Немного поёрзав, и вроде как успокоившись, она тихонько зашептала, как будто нас сейчас кто-то может услышать. Хотя ночной спарринг слышали, наверное, соседи из всех окрестных комнат, – Лео. Лео.

– Ну чего ещё? – зашептал я в ответ.

– Я не знаю, как это, любить. Ну вот чтобы по-настоящему. У нас в семье принято подбирать себе пару по другим принципам, – сообщила она.

– Ну вот как до этого любила, так и люби дальше. Это ведь было по-настоящему? – ответил я.

– Наверное. Но я не могу это просчитать и тебя не могу просчитать, я ведь поэтому и решилась сблизиться с тобой, чтобы изучить и разгадать этот феномен, – открыла она «страшную тайну».

– Я знаю. Не волнуйся, ругаться не буду. А любить… У каждого это по-разному, наверное, нет какого-то единого рецепта, который можно просчитать. Я вот, например с Мелиссой понял почти сразу, что люблю её, но там связь и всё было несколько проще. С Эрикой я понял это совсем не давно, что люблю её не как сестру, понимаешь? А с тобой, когда увидел вчера на пороге, такую злую, и беззащитную. Всё по-разному, но на деле это всё любовь. Так что не пытайся её разобрать на составляющие, а просто чувствуй, как есть. Это, как мне кажется, единственный вариант любить по-настоящему, – постарался я ответить, как чувствую сам, – Но может я где-то ошибаюсь, и ты найдешь свой ответ, который подходит только тебе? – в качестве ответа, Лиза только плотнее прижалась ко мне, словно пытаясь спрятаться от всех проблем.

– Лео? – через какое-то время позвала она.

– Чего еще? – спросил я, почувствовав шевеление под одеялом.

– Давай ещё, – горячо задышала она мне в грудь.

– Нам вставать через два часа, а потом, если ты не против, я хотел отвезти тебя домой, – по телу прошлись горячие ладошки и я сдался, – Ну ладно, только не шуми.

***

Уехать мы решили после завтрака и это, пожалуй, было ошибкой. Чувствовать спиной бесчисленные взгляды, слышать краем уха преувеличенные слухи. И это у меня еще нет сверхчуткого носа, от столь концентрированных эмоций у меня он точно бы отключился на неопределённый срок. Даже так я чувствую зависть, гнев, желание, разочарование и какие там стрелочки еще впиваются мне в спину? Еще пару месяцев назад, я бы обязательно покраснел и выказал бы себя неопытным мальцом, попытавшись хотя бы словами свести всё либо к шутке, либо к обострению конфликта. Но сейчас я лишь чуть выше приподнял подбородок и учтиво помог усесться любимой. К чёрту завистников и глупцов, как будто меня должно волновать их мнение. То ли ещё будет, дождитесь рождества и получите еще как минимум один повод испытать ярчайшие эмоции. Впору почувствовать себя звездой первой величины. Недоумевающим от всеобщего неприкрытого внимания Серёже и Насте о случившемся поведала сама Лиза. Даже с некоторыми излишними, прямо-таки интимными подробностями, немедленно добавленными к циркулирующим слухам. После чего девушки зашушукались между собой, а покрасневший по самую малину друг нашёл в себе силы сдержанно поздравить меня. И ведь взрослый человек, прошедший и испытавший уже достаточно, а до сих смущается подобных разговоров. Закончив с завтраком, мы попрощались, и отправились домой.

– Привет, пап. Обещание выполнено! – сходу крикнул я, увидев отца с мамой, гуляющим под ручку по запорошенному первым снегом саду. Оглянувшись, отец увидел нас, так же идущий рука об руку, оценил и заметался, пытаясь найти, куда можно экстренно скрыться, но дождался лишь того, что мама чувствительно наступила ему на ногу. Мама – алмаз. Вот кто из тени управляет нашей семьей.

– Кхм, – откашлялся, – Сын, кажется, я запамятовал, а что ты обещал?

– Как что, – удивился я, – Мы же обещали друг другу. Я – привести невесту из лицея, а ты – план, при котором все будут довольны, – О, это лицо, просто бальзам, пролившийся с небес на мои старые раны.

Мельком взглянув на мужа, мама придавила его каблучком еще раз, и радушно распахнула объятия, – Лизонька, как я за тебя рада. Давай оставим мужчин и пойдём к девочкам, пусть они поговорят о своём, а мы о своём. И не беспокойся, – приобняла она девушку, – я действительно за тебя рада. Ты ведь действительно любишь Леонида? – напрягшиеся родители дождались ответа и стали куда как спокойнее. Ну да, обмануть их обоняние практически невозможно.

– И опять ты меня удивил, – поделился отец, наполняя стакан коньяком. В этот момент снизу что-то ощутимо грохнуло, – Ну, совет да любовь и всё такое, – пробормотал он, и не чокаясь залпом выпил.

– Ты меня что, помянуть вздумал? – возмутился я. Откуда-то сбоку донёсся пронзительный визг, а я, на всякий случай звякнув по пустому стакану отца, приложился к своему, – Дверь то выдержит?

– Обижаешь, мы тут неделю просидеть можем и выйти свеженькими. Придётся, правда на консервах посидеть, но на что не пойдёшь ради спасения родной крови.

– Основательный подход, – восхитился я, рассматривая ящик, выпнутый из-за стола, – Раньше же там ничего не было?

– Ну, я после определённых событий решил подстраховаться, – видя, что я ничего не понял, он пояснил, – Эрика в последнее время становится всё больше похожий на мать, так что вот, издержки, так сказать.

– Так мама же всегда спокойная и собранная, – удивился я, почувствовав, как дом сотрясся полностью.

– Ну, после второго ребёнка, в принципе, можешь ожидать таких изменений, – сказал отец и хихикнул. А меня как пыльным мешком ударило. Это что же… Это что же получается… закашлялся я.

– Не трусь, – расшифровал мои конвульсивные подёргивания отец и ободряюще похлопал по спине, – До рождества еще есть время, да и дети, они же не сразу появляются, так что можешь особо не торопиться. Поначалу, конечно, это та ещё морока, но ничего смертельного, хотя совсем вылетело из головы. У тебя же всё в троекратном размере, – не сдержался он и рассмеялся, – Ну, давай по последней, твои вроде как подуспокоились.

Три растрёпанных и раскрасневшихся девушки спокойно пили чай в гостиной. И что удивило, даже Мелисса выглядела так, будто участвовала в смертельной схватке. Милая моя, ты же всегда была за добро и мир. Повернув голову на звук открывшейся двери, они хищно и чересчур синхронно улыбнулись, а я понял, что немыслимым образом отец исчез, заперев дверь. Это ловушка! И сейчас меня, по-видимому, будут убивать самым жестоким образом. Приготовившись отбиваться всему доступными способами, я встал было в стойку, но был сметён и повержен превосходящей силой противника. Отрядом сладких губ, батальоном цепких рук и армадой слёз, сломивших моё сопротивление окончательно. Ну, с другой стороны, это можно назвать семейной победой, что гораздо ценнее побед на любом другом фронте. Подумалось мне, пока меня обвивали, не давая пошевелиться, три дорвавшихся до сметаны кошки.

Глава 18

***

Жизнь вошла в колею. Мы с Лизой каждые выходные ездили домой. Делать из наших отношений какого-то секрета, ну, в этом по большому счёту не было смысла. Зачем? Был непростой момент, связанный с тем, что после бракосочетания ей придется отказаться от собственной фамилии, но тут мы, посовещавшись, решили поступить так же, как с Мелиссой, и объединить их. Будет Лиза после свадьбы Кошкиной-Фёдоровой, и эта фамилия в таком виде передастся дальше через детей. Так же ради приличий мы вдвоём навестили её отца. И вот это было пострашнее, чем драться с неубиваемыми зомби. Когда я стоял перед ним, казалось, что он нависает над тобой подобно обнажённому клинку, ждущему любой ошибки, чтобы рвануть вниз и прекратить существования глупца, посмевшего поднять голову. Умом-то я понимал, что, скорее всего просчитать меня так просто, как всех остальных, он не может. Но опыт ведь никуда не делся. Так что пришлось понервничать. Но и это прошло, в конце концов я был искренен в своих словах и чувствах. После долгого разговора Лизы с отцом, присутствовать на котором мне не позволили, граф сменил гнев на милость, или просто показал это внешне. Всё же, что там творится в голове при таких данных представить я не могу. Это даже не другой уровень, абсолютно чуждое мышление, как у духа какого, как теперь я знаю. Да, теперь знаю, как и девчонки теперь знают обо мне практически всё. Собравшись вместе пару недель назад, мы весело проводили время и в голову пришла мысль, что вот он, решающий момент. Так что я рассказал внимательно слушавшим красавицам о себе и о своих возможностях всё, что знал и что мог предположить, оставив в тайне лишь секрет рождения. А после, эстафету приняли девчонки, поделившись со мной и друг с другом собственными секретами, мыслями и переживаниями, полностью принимая друг друга такими какие мы есть. Самый трогательный вечер, который я только помню.

Сегодня последний учебный день, перед праздничными каникулами. Что-то такое чувствуется даже в воздухе. Правда часть учащихся не стала дожидаться официального объявления и уже разъехалась, но оставшиеся постарались напоследок оттянуться. Я опять получил приглашение на вечеринку, и собирался посетить мероприятие вместе с Лизой, но она отказалась, оказывается, они с Настей и Серёжей договорилась сегодня провести время вместе, что-то они там затевают, видимо связанного с будущей свадьбой наших друзей. Но тут же нашла себе замену в лице Евы, в последнее время всё чаще проводившей время с нами, а не с собственными однокашниками.

В этот раз вечеринка больше напоминала светский вечер. Присутствующие уже не отрывались на полную, а, копируя старшее поколение, чинно общались и договаривались друг с другом о предстоящих делах. Приглашали в гости, обсуждали последние новости, в которых несколько раз упомянули и меня, обсуждая прошедшую дуэль или поздравляя с помолвкой. Один незнакомый старшекурсник даже попал впросак, начав поздравление с обращения к Еве, и жутко смутившийся от грянувшего вокруг хохота. Ну да, перепутал девушек, бывает, впрочем, этот момент слегка сбавил градус официальщины и придал вечеринке некоторую пикантность. Под самый вечер, когда я почувствовал усталость спутницы, да и сам был, честно говоря, близко к той черте, за которой продолжение приключений кажутся заманчивее, чем возможные последствия, мы откланялись и я проводил девушку до комнаты. Дружеский поцелуй в щёчку совпал с пришедшим сообщением, но я дождался, пока закроется дверь, прежде чем посмотреть, кто там решил со мной связаться в такой час.

Сумрачные пустые коридоры лицея, скудно освещённые полной луной, встретили меня настороженно. Паркет отвечал гулким эхом, сопровождая каждый мой шаг. Сообщение, пришедшее от Лизы, звало меня в покинутый людьми и стоявший тёмной громадой пустынный корпус. Не желая, да и не имея возможности отказаться, я шёл вперёд к обещанному сюрпризу. Интересно, обязательно было обставлять всё таким образом? Я бы предпочёл получить свой подарок в более приятной обстановке. В постели или в гостиной, освещённой свечами. И чтобы обязательно был разожжён камин, мягко потрескивающий искрами. Вообще-то именно таким образом я собирался вручить девушкам кольца, изготовленные к торжеству. Но это же Лиза, она гораздо на выдумку. Я остановился перед дверью. Из-под неё выбивалась полоска света, словно показывая, что меня ждут именно здесь. Просто войти или постучать? Раз она ничего не написала по этому поводу, то без разницы. Толкнув дверь, я вошел внутрь и проморгался от яркого, ослепительного после тёмного коридора, света.

– Лиз? – всё еще прикрывая глаза, подал я голос.

– Прости, она не может сейчас ответить, – раздался знакомый голос, – Сиди ровно сучка!

Предчувствуя неизбежное, я медленно открыл глаза и увидел их. Раскинувшегося на полу Сергея, с торчащим из глаза ножом. Связанную Настю, лежащую на полу без сознания, обнажённую и избитую, с повязкой на глазах, из-под которой сочилась кровь вперемешку с прозрачными сгустками. Лизу, привязанную к стулу, обнажённую, но с такой же повязкой, не предвещающей ничего хорошего. И Антона с глазами, налившимися тьмой до отсутствия белков, приставившего к шее девушки лезвие ножа.

– Я убью тебя! – прорычал я. Осознание зрелища не заставило себя ждать. Ярость вспыхнула так, что у меня задрожали руки, а ноги примёрзли к полу. Чёрт, он у стены, между нами, метров десять, как бы быстр я ни был, но не успею быстрее ножа. Скотина, урод. Почему я тебя не удавил раньше?

– Может быть так и будет, но месть важнее жизни, – оскалился он, – А, это? – спросил он, отследив мой взгляд и дотронулся пальцем прямо до глаза, – Это подарок от тех, кому ты тоже встал поперёк горла. Красиво смотрятся, не правда ли.

– Отпусти их! – выкрикнул я, сделав шажок вперёд. Голос дрожал, как и руки, ярость клокотала в груди, но нельзя сейчас давать ей выход. Надо подобраться поближе, и тогда будет шанс.

– Стой на месте! – прижатое вплотную лезвие рассекло кожу, пустив каплю крови.

– Стою! Смотри, я стою, убери нож. Зачем тебе это? – спросил я, пытаясь потянуть время в поисках выхода. Хоть какого-то действенного решения. Мне бы только коснуться его. Или отвести его в сторону, чтобы не задеть девушек…

– Ты лишил меня покровителя, имени, глаз и девчонки! – взвился в крике Антон, – Плевать на всё, но эта девчонка должна была быть моей, и она стала. Да, хе-хе, – развеселился он, – Пока ты развлекался на вечеринке, я развлекался с ней на глазах у её жениха. Представляешь? О, ты бы видел, как она пыталась показать, что ей больно, но я-то знаю, что она такая же, как и все. Как плакал этот голоногий. Он только и мог, что просить взять его жизнь, лишь бы прекратить это. Но не волнуйся, твоя любимая ничего не видела, ведь её глазки я взял в первую очередь и даже не трогал больше необходимого. Наверно ей даже не было больно… Пока она ненадолго не очнулась. – захихикал он, – Хотя, так посудить, кто из нас больший извращенец. Ведь это даже сложно назвать человеком. Логическая машина с потрохами, которая пытается выдать себя за что-то большее. Но механизмы, в отличии от неё хотя бы не гадят. Или ты не знал кто у тебя под боком?

– Я не собираюсь с тобой спорить. Отпусти их. Ты уже отомстил, хочешь, я извинюсь перед тобой? Пожму руку, при всех признаю, что был неправ, проиграю на дуэли, что угодно, только отпусти их. – подыскивал я подходящие слова. Хотя всё, чего мне хотелось, это размазать этого урода по стене, вытащить душу и заставить пройти через ад, после чего разорвать пищащий от ужаса комок на части.

– Э нет, на такое я не куплюсь. Думаешь я не знаю? Думаешь я не вижу тень окружающего тебя спрута, который пытается дотянуться своими щупальцами до меня даже сейчас? О, это страшно, отвратительное зрелище, заставляющее меня боятся даже сейчас. Ты чёртов монстр, ещё худший чем я. Я хотя бы человек! – вновь закричал он, брызгая слюнями, – Спасибо этим глазкам, теперь я вижу твоё мерзкое нутро. Стоит мне кончить девку и тебя ничего не будет сдерживать, верно? Я вижу это по твоим глазам. Но я дам тебе шанс. Ты ведь хочешь спасти их спасти? Ты хочешь их спасти, я спрашиваю! – завопил он.

– Хочу, – он отвлёкся, еще шажок.

– Я сказал тебе стоять на месте, тварь. Благодаря этим глазам я вижу всё. Так что, чтобы ты там не придумал, не думай, что это удастся. Но, как я сказал, этого недостаточно, ведь моя жажда мести ещё не удовлетворена. Смотри сюда, – он достал из кармана сверток, увитый проводами. Знаешь, что это? Догадываешься, вижу. Это бомба, – свёрток полетел на землю, – Её хватит, чтобы обрушить эту половину корпуса. А вот это, детонатор, – он достал мини-пульт. Сейчас мы с тобой с тобой проведём настоящую дуэль. Никакого дара, только я, ты и наши шпаги. Твоя у двери, возьми её, – дождавшись, когда я это сделаю, он продолжил, – А чтобы всё было интереснее, – напоказ держа пульт, он швырнул мне нож, – выколи себе глаза. – Ты ведь всё еще хочешь быть героем?

Я медленно поднял нож. Что делать? Больно, конечно, но не смертельно. За пару месяцев при должном лечении и не такое восстановить можно. Вот только без зрения, без применения способностей… смогу ли я победить? Не будет ли это добровольной росписью под готовностью проиграть? Не будет! Какой-никакой план у меня есть. Простой, чёткий и действенный. Слегка окровавленный кончик ножа остановился точно напротив правого глаза.

– Если я выиграю… – начал я.

– Я отдам тебе пульт, даю слово, – противно оскалился Антон, – Или сам заберёшь его с моего тела. Но ты же понимаешь, я рассчитываю на другой исход.

– Не делай этого, – просипела очнувшаяся Лиза.

– Я справлюсь, – приободрил я любимую и одним движением воткнул кончик ножа в глаз. Чёрт, как же это больно! На щеку плеснуло горячим, а боль затопила голову. Руки против воли разжались и нож выпал, после недолгого полёта воткнувшись в паркет.

– Давай второй, – прозвучал азартный крик.

Трясущимися руками подобрав нож, я повторил, в этот раз я знал, чего ждать и кое-как стерпел вспышку боли. Главное, помнить о цели. Дуэль? Победа? Мне будет достаточно одного касания. А вот ты так просто не отделаешься.

– Я готов, – сообщил я, прикрыв зажмурив веки.

– Наконец-то, я уже почти успел заскучать, – услышал я спереди. Не имея возможности видеть, я могу ориентироваться только на слух. Слушать шаги и дорисовать в своём воображение недостающее. Он уже близко. Я слышу. Шаг, еще шаг, пол слегка поскрипывает под весом оппонента. Левое плечо неожиданно обожгло раскалённой сталью.

– И это всё? – разочарованно протянул Антон, – Ну ты хоть для вида подвигайся.

Я же выставил шпагу вперёд и слушал, пытаясь понять, где враг находится в данный момент. Подловить момент касания и, если он не убьет меня мгновенно, рвануть вперед, пока рука не пошла назад. Вот такой план созрел у меня в голове, и я готов поставить на кон жизнь, чтобы привести его в исполнение.

– Где детонатор? – спросил я.

– В левой руке, хочешь забрать его? – отозвался он левее того места, где был по моему мнению.

– Ты обещал, – напомнил я.

– Обещания. Ты идиот. Я убью тебя и возьму твою женщину прямо над твоим трупом. Бомба? Смотри! А, прости, забыл, ты же уже не можешь увидеть, как я жму кнопку. Никакой бомбы нет. Это муляж! И ты на него купился. Аха-ха-ха. Купился и сам себе выколол…

Отлично! Бомбы нет, что не может не радовать, а еще этот самодовольный идиот слишком сильно сместился в сторону, пытаясь меня обойти. Удар эфиром и противный голос замолк, после чего послышался мягкий стук упавшего тела.

– Лиза, ты в порядке! – бросив бесполезную шпагу, я наощупь пытался добраться до неё, но споткнулся о чьё-то тело. Нащупал кинжал, торчащий из глазницы. Сергей. Прости друг. Прости. Я опоздал. И за это прости тоже, вырвал я нож, – Лиза, скажи что-нибудь!

– Я тут. Ты в порядке? – сипло прошептала она.

– Я в порядке, ничего не вижу, но в порядке. Сейчас я доберусь до тебя, подожди немного.

– Что с ребятами? – спросила она, когда я добрался до неё и начал перерезать верёвки.

– Настя связанная лежит рядом. Вроде без сознания. Сережа… Серёжа умер.

– Ясно, – донеслось тихое.

– Что случилось? Как вы здесь оказались? – спросил я, освободив Лизу. Вроде веревок больше нет, по крайней мере я ничего не нащупал.

– Мы были в комнате у Лизы, обсуждали наряды. В дверь постучали, и она отошла, а потом чернота. Я даже обернуться не успела. Пришла в себя только тут.

– Прости меня. Я опоздал, – прошептал, прижимая девушку к себе.

– Ты не виноват! – она дёрнулась в моих объятиях, – Я так не думаю. Не вини себя.

– Надо выбираться, – уже более уверенно сказала она через некоторое время, – У тебя телефон с собой?

– Да, сейчас, – по памяти разблокировав и набрав отца, я скупо пересказал ему, что случилось и где мы находимся, – Всё, теперь ждём.

Через пару минут мы даже не услышали, а почувствовали топот множества ног бегущих по коридору, услышали, как распахнулась дверь, ударив по стене. И, главное, знакомые голоса преподавателей, лицеистов и доктора.

Бережно поднятый чьими-то руками, я с поддержкой добрался до лазарета и, прежде чем забыться тяжелым сном, попросил, чтобы девочкам оказали помощь в первую очередь.

***

В комнате сидели трое. Молча, недвижно. Лишь Фёдор периодически наполнял стакан, цедя один за другим и ставя очередную пустую бутылку под стол. Поместье затихло. После случившегося хозяин объявил практически осадное положение, собрав на территории всех бойцов рода включая тот отряд, что собрал Леонид.

– Как они? – встрепенувшись спросил Виктор и начал забивать трубку.

– Положили вместе, – вполголоса начал Фёдор, – Лёня восстанавливается нормально, еще месяц и можно будет снимать повязки. С Лизой всё не так хорошо. Её организм подвергнут значительным изменениям, и врачи не могут дать прогноз. Любое воздействие на глаза уже на следующий день начинает отторгаться. Мы консультировались с её отцом, но он тоже без понятия. Говорит, что бывает по-разному, кто-то из предков мог вырастить глаза самостоятельно, кто-то нет, оставшись на всю жизнь слепым. Но даже в лучшем варианте это может занять годы.

– Плохо, – односложно высказался Виктор.

– Что происходит? – задал вопрос Фёдор, – Мало того, что это попало в прессу, так еще и сразу на следующее утро. А теперь все газеты пестрят заголовками о вседозволенности благородных и выставляют виновником случившегося нашего парня. Эти собаки забыли все приличия!

– Всё хуже, чем тебе кажется. Меня отодвинули в сторону и отдали дело тайной канцелярии. Там у меня, сам понимаешь, людей почти нет, но, по слухам, они действительно хотят сделать из Леонида козла отпущения, чтобы утихомирить взволнованную аристократию и простой народ. Вроде как все равны перед законом и виновник понесёт заслуженное наказание. За это ратуют и многие родители из тех, кто там обучается. Во дворце старые противники откровенно мне скалятся в лицо, предвкушая как подо мной опрокинется стул. И сейчас он откровенно трясётся. Гришу задвигают в сторону. Чужие ставленники в моём управлении начали поднимать старые дела пересматривая выводы и решения. Император не отвечает на мои просьбы об аудиенции и всё что я смог, это изложить свои выводы письмом. ДА и то, пока оно дойдёт… Загруженность такая, сам понимаешь, ни на рождество, ни на новый год я не смог вырваться, – Виктор помассировал виски, – Только наступил просвет, и я выбрался домой и тут это. Вы ещё не говорили им, что Анастасия покончила с собой?

– Эрика и Мелисса знают, но пока молчат. Мы постарались оградить их от новостей извне.

– Надо сказать, – вздохнул Виктор, – Чем раньше, тем лучше. Боюсь, он не оценит, если мы сейчас смолчим. Молодость… Она не любит прощать.

– Что дальше, так всё и оставим? – подал голос Григорий.

– Пока выжидаем, без рычагов давления в расследовании я мало что могу. Но происходящее мне не нравится. Слишком большая волна поднялась. Случившееся восприняли как отличный повод, чтобы избавиться от меня. Всё выглядит как отлично срежиссированная театральная постановка, но моё мнение никого не интересует. Последнее прошение о личной встрече с Императором, которое я подал, еще не рассмотрено, но рано или поздно я своего добьюсь. Долго держать меня вдали от государя чёртовы продажные ублюдки не посмеют. А там поборемся.

Прошение было удовлетворено через три дня.

– Мой государь, – склонился в поклоне Виктор.

– А Витя, давненько я тебе не видел. Как семья? Как сын? Таким крепким малышом был в своё время. Он меня недавно порадовал, – благосклонно, пусть и с некоторой задержкой, ответил Александр Пятый, наблюдая как маршируют по очищенному от снега плацу солдаты.

– Сын жив и сейчас восстанавливается от ранений, ещё месяц и он придёт в норму, – ответил Виктор.

– Это славно. Негоже такому удалому молодцу лежать пластом перед судом. На эшафот следует входить с высоко поднятой головой, – расслабленно продолжил император.

– Я не понимаю, о чём вы… – растерялся Виктор, на чьих глазах выражение лица императора преобразилось в оскал.

– Эх Витя, ты так долго копал под нас, столько раз спасал жизнь этому никчёмному мягкотелому придурку, не стоящему даже упоминания в истории, кроме как в качестве глупого внука по-настоящему великого императора. Но в конце концов ты проиграл и так даже не осознал, что это произошло.

– Мой государь… – прошептал Виктор.

– Да брось, всё ты понял. Гадаешь, поди, кто перед тобой? Но в одном ты прав. Я Император. И теперь ты, они, все вокруг. Вы все служите мне.

– Это измена, – мрачно сказал Виктор, – И я никогда не буду служить никому своей отчизны, даже клятву я давал ей, а не человеку на троне.

– Согласен, ты человек волевой и слово своё держишь всегда, – император, а вернее тот, кто занял его место, оглянулся на идущего рядом человека и хитро прищурился, – И что, принесёшь сына в жертву собственных убеждений? Суд будет через месяц, пусть он увидит всё собственными глазами. А вот вердикт я вынесу лично. Какой он будет? У тебя есть месяц, чтобы решить это. Иди, Витя. Иди и хорошенько подумай.

***

С одной стороны Эрика, с другой Лиза, Мелисса приткнулась где-то в районе ног. Привычное пробуждение в последнее время. Я почти не вставал с постели целый месяц, ожидая, когда ко мне вернётся зрение. И если поначалу я думал, что оно вернётся к нам обоим, то теперь знаю, что это касается только меня. Тело Лизы не способно адекватно воспринимать лечение даром из-за трансформации. И если с простыми тканями всё выглядит несколько лучше… Её отец, к примеру, не восприимчив к этому вообще, но его и ранить значительно сложнее из-за физического укрепления. То вот со всем, что относится к мозгу и получению информации, глаза, уши, тактильное чувство и прочее, всё плохо. И тут дело даже не в самом органе, сколько в каналах передачи информации, расширенных и ускоренных трансформацией. Весь её организм, по сути, тонкий и хрупкий инструмент, умение ремонта которого выходят за обычные возможности врачей. Неделю назад её отец прибыл лично и с тех пор они вместе изучают привезённые семейные архивы, пытаясь найти решение. Примерно в то же время, отец пригласил еще одного врача, занявшегося восстановлением моих глаз. Он лишь сухо представил его мне как лучшего в своём деле и опять отбыл из поместья. Что-то неладно в последнее время. Но нам не сообщают подробностей. Даже Эрику и Мелиссу лишили средств коммуникации с внешним миром. Поэтому мы просто проводим время вместе. Недавно узнали печальную новость, что Настя не выдержала и покончила с собой. Как тот урод и говорил, он успел перед смертью её изнасиловать. Такое тяжело пережить. Не могу её винить, я бы и сам, наверное, трауру и дальнейшей жизни в такой ситуации предпочёл бы поставить окончательную точку. Девочки ревели, а потом мы целый вечер вспоминали ребят, вспоминали самые разные истории, в которых участвовали вместе, просто рассказывали о них. Мелисса их почти не знала, видела тогда, когда еще сидела безвылазно внутри меня, а Эрика не знала вовсе, только слышала наши рассказы. Немного отпустило. Хотя не обошлось и без положительных вестей. В своём внутреннем мире я преспокойно видел, а утянув туда Мелиссу и вовсе мог провести с ней время, как и раньше. Да и ощущение потустороннего никуда не делось. Так, во время совместной прогулки, когда нас с Лизой девчонки, поддерживая, довели до заснеженной полянки с домиком на дереве, я понял, что это ощущение можно интерпретировать как эфирное зрение. Ведь когда я раньше воздействовал эфиром на глаза, то начинал видеть больше обычного. А дальше простой логический ряд и несколько проверок. Было это воздействие на глаза или на соответствующий отдел мозга? Эфир – это энергия, таким образом я видел и чувствовал формирующиеся каменные копья Фёдора, духи состоят, хотя бы частично, из эфира и эфиром же я воздействую на духовную часть человека используя простой выброс или догму. Суммируем. Могу ли я полностью перейти на духовное восприятие мира и видеть людей? Мне потребовалось три дня, чтобы не только перевести пока отсутствующее зрение на требуемый уровень восприятия, но и начать ориентироваться в этой мешанине энергий. Сейчас я с пяти метров уверенно различаю простого человека, одарённого с десяти, а сильного одарённого и того дальше, так я почти всегда могу найти Фёдора внутри дома. Мы замерили получившееся расстояние и вышло что-то около двадцати двух метров. Но на таком далёком расстоянии я уже не вижу контура тела, только резерв. А вот с окружением всё немного сложнее. Если рядом нет или долго не было чего-то живого, хотя бы травы или дерева, то различить ничего не получается. Пустота. Будучи оставленным девушками, которых я для проверки, попросил отойти на разное расстояние, определил, что вокруг себя я вижу примерно на пять метров, почти вся комната, к слову. Вплоть до десяти метров я вижу, и девушек, и объекты рядом с ними. Их радиус правда поменьше будет, не более вытянутой руки. Даже так, рядом с ними я уверенно различаю стену и что-то покрупнее спичечного коробка. А вот дальше уже никак, всё забивается жгутами, каплями, взвесью и прочими энергетическими проявлениями. И хотя эта способность требует значительных затрат, за пол дня уходит треть резерва, я доволен. Хотя бы так, но я способен видеть уже сейчас. Правда пришлось всё проделанное скрыть от врача, он очень неодобрительно отнёсся даже к предположению потренироваться.