Текст книги "Trip"

Автор книги: Дмитрий Факофский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

2

Мы встретились несколько месяцев назад. Еще было лето. Горячее, скучное и наполненное алкогольными парами. Я помню тот вечер довольно хорошо. Наверное, свой рассказ надо было начинать как раз с того летнего вечера. Я со своим бывшим одноклассником Эдом курил один джойнт на двоих на последнем этаже девятиэтажного дома. Там еще стоял такой деревянный стол, на который ставили краски рабочие, когда белили стены в парадняке. Стол был перепачкан краской, но она уже была довольно несвежая, как и обрисованные стены парадняка. Белили их в последний раз наверное несколько лет тому назад. Поэтому, откуда взялся здесь этот стол было не совсем понятно. Я достал черный маркер из своего рюкзаку и написал на стене «Не все то солнце, что встает». Это были мои претензии на оригинальность, такие же как и эта книга. На столе у нас стояли четыре бутылки пива Оболонь «Премиум», а также наполовину пустая пачка орешков. Мы пили пиво и передавали друг другу джойнт. Трава был хуевая, наверное дичка. Купили мы ее в общежитие МАУПа: целый стакан за пятьдесят гривен. Продал нам траву студент по кличке Абдула. Никто не знает, кем он был, хачиком или белым. У него была восточная морда, всегда небритая.

– Ну что, надо куда-то пойти.

– Денег нет…то есть мало…сейчас, вот, еще десять гривен.

– У меня здесь еще есть какие то копейки.

– Куда пойдем?

– Здесь «Ультра» рядом. Вход у них сегодня всего две гривны. Пролезем.

– О'К.

Эд спустился одним этажом ниже и начал ссать в проходе между восьмым и седьмым этажами. Потом начали идти вниз. Его моча лилась по стенами вплоть до самого первого этажа. Она булькала. Было интересно, если бы кто-то нас увидел. Пошли к клубу «Ультра», в котором каждый четверг устраивали дэнс-пати для малолетних. Много девок с голыми животами (часто в животах у девок пирсинг) и довольно дешевое пиво. Большинство девчонок похожи на рыжую из группы «Тату».

Мы заплатили за билет по две гривны здоровенному охраннику с мордой пит-буля и зашли в середину. Ревела драм-машина и в огнях светомузыки сливались в единое целое тела полуголых девочек.

– Сейчас бы Е.

– Да уж.

Мы пошли к бару и взяли себе по одному пиву Оболонь «Светлое». Увидели столик, за которым сидели две девушки: Аня и ее подруга. Как ее звали, не столь важно. Как это часто бывает, одна девушка – драйвовая, секси и кульная; другая – тормознутая, безобразная и глупая. Может быть я преувеличиваю, но разве сильно, Эд? Которая из них была которой догадайтесь сами.

– Привет девочки, здесь свободно?

– Да, пожайлуста.

Они нам улыбаются. Ты это видишь, Эд? Конечно, Эд видит.

– А почему такие красивые девушки и грустят?

– Банальные вопросы банальных ребят.

– Эд, разве нас можно назвать банальными?

– Тебя звать Эд?

– Ага, Эд Берковиц.

– Почти как гитариста у Мерлина Менсона.

– Тебе нравится Мерлин Менсон?

– Отдельные вещи.

– We love Hate! We hare Love.

– А у тебя хорошо выходит. Как тебя звать?

– Дима-бейбик.

– Ха-ха. Сколько тебе лет, бейбик.

– Уже совершеннолетний и могу отвечать за свои поступки.

– Да неужели? А лицо у тебя как у пятнадцатилетнего.

– Это я просто беленький и у меня глаза такие. Ну все девочки говорят, что я маленький, хотя я уже взрослый. Но взрослым женщинам это нравится.

– А мы разве взрослые женщины?

– О, нет, вы самые классные девочки на этом пати.

– Наш Эд начал вести себя как джентльмен. Гы-гы-гы. Девочки, будете пиво?

– Будем.

Эд идет к бару и покупает еще четыре бутылки пива. Денег становится катастрофически мало. То есть их уже нет. Фак! Пока Эд ходит за пивом (его тактическая ошибка намбер уан), я сажусь возле Ани и начинаю рассказывать разные смешные по моему мнению анекдоты. Но самым смешным является то, что ей действительно смешно. Эд ставит пиво на стол и садится возле Другой. Он с завистью смотрит на то, как я начинаю понемногу обнимать Аню.

– Пойдем потанцуем?

– А ты не совсем пьяный для этого?

– А сейчас посмотришь.

Беру Аню за руку и иду на денс-флор. Играет какая-то музыка. Алкоголь в моей крови уже подошел к отметке «Внимание!» которая загорается в голове красным цветом, а джойнт приятно дает по мозгам. Несколько секунд ловлю ритм. Потом мое тело сливается вместе с звуками драм-машины. Есть лишь музыка и Аня. Ее тело и мое тело. Есть контакт. Все ближе и ближе.

– Хочешь травы?

– А у тебя есть?

– Для тебя, да.

Я беру Аню за руку и иду к женскому туалету. Она тихонько смеется.

– А если нас здесь кто-то увидит? То есть увидят тебя в женском туалете?

– Я скажу, что я би.

– А у тебя был опыт с парнями что ли?

– Пока нет.

Заходим к туалету и затворяем за собой дверь. Я достаю из кармана джойнт и зажигалку. Смачиваю его кончик и подкуриваю. Даю Ане. Она делает напас. Я делаю также. В нашем организме уже достаточно алкоголя, поэтому приход быстрый и качественный. Все становится легким и понятным. Я рассказываю что-то, а Аня смеется. В дверь стучат. Раз, второй.

– Фак, надо идти. Пока у нас не возникли проблемы.

Я бросаю то, что осталось от джойнта в мусорную корзину.

Выходим в зал. Вижу, что Эд и Вторая уже целуются. Мы тычем на них с Аней пальцами и смеемся. Снова идем на данс-флор и движемся в такт драм-машины. Наши тела встречаются. Наши губы встречаются. На мне потертые синие джинсы и черная тишотка. На ногах кроссовки Рибок. На Ане – коротенькая с открытым пупком тишотка с изображением Барта Симпсона, джинсовые шорты и красные мартинсы. Мне хочется ее сейчас. Идем в коридору. Там темно и никого нет. Я начинаю целовать ее грудь через футболку.

– Дима, пошли отсюда.

– А твоя подруга?

– А Эд?

Мы поняли друг друга. Мы выходим из клуба и идем к станции метро «Печерская».

Останавливаемся и целуемся в свете уличного фонаря. Я стараюсь рассмотреть ее лицо. Красивое лицо. Вижу, что она в трипе. Секс под трипом, даже любовь под трипом. Бля, что она скажет, когда увидит утром меня в своей кровати не через розовые очки травы и пива?

– Нам ехать к Минской. Мы живем вместе из Людой (Люда! Какое безобразное имя) на Минской. Не думаю, что она прийдет скоро. У нас будет два часа, по меньшей мере.

– Почему ты так уверена в этом?

– Им и так хорошо.

Как доехали к ней домой помню сумбурно. Всю дорогу целовались. Поднялись на ее четвертый этаж лифтом (я едва не снял ее Барта Симпсона прямо там в лифте). Ключом она отворила двери в квартиру. Включила свет.

– Иди в комнату, я принесу что-то выпить.

Я зашел в большую комнату. Рядом еще была одна комната, там спала Люда, как сказала Аня. В комнате на стенах висели постеры Еминема и «Oas? s». Также там была кровать с красивым толстым красным пледом, кожаное кресло и ТиВи Sony.

Через минуту появилась Аня с литровой бутылкой пива Оболонь. Она включила ТиВи на какой-то музыкальный канал. Там шел клип группы «L? mp B? zk? t». Такой нататуированный кекс в красном капе, ну вы знаете. Яркое видео ярко било мне в глаза и танцевало в мозгу. Я смотрел на нее в свете лампы: светлые длинные волосы, красивые ноги и грудь. Может это все из-за пива и травы? Я сейчас всех люблю, мог бы даже сделать Фак со шкафом, если бы он мне это предложил. Что скажу я, когда проснусь в ее кровати? Надо меньше думать о всякой хуйни! Ты с классной девчонкой один на один в ее квартире, у вас есть пиво и сейчас будет фак, хуле ты ебешь себе мозги разной хуйней. Дыши спокойнее. Успокойся. Настрой себя на эти волны, ее волны. Она что-то тебе говорит. Внимание! Она что-то тебе говорит?

– Sorry?

– Я говорю, пиво еще есть в рефреджерейторе.

Она улыбается и я улыбаюсь также. Глупые мысли идут прочь. Сосредотачиваюсь на ней. Покой. Настройка на ее волны. Потом все было как в дешевых книжках про фак. Мы пили пиво из бутылки. Я снимал с нее тишотку и все остальное. Я входил в нее, не заботясь о том, чтобы одеть гандон. Я лил пиво на ее киску и пил его из нее. Она говорила, что ей щекотно. Еще не хватало мороженого и клубники. Мы могли бы забахать что-то наподобие «9 12 недель». Надо купить клубнике и мороженого! Обязательно! Хули у нее нет клубники и мороженого? Я уже хотел спросить, но своевременно мысли перешли на другую волну. Надо еще покурить. Потом мы курили джойнт и снова пили пиво. Потом снова факались. У нее была приятная кожа и я целовал ее соски. Большие соски. Как маленькие клубнички. Хуля у нее нет клубники?! Мы могли бы забацать такой клевый фак! Потом мы пошли в ванную комнату. Мы были совсем голые и я смотрел в мутном свете искусственного освещения на свой пивной живот. Интересно, видит ли она его сейчас? Будет ли он утром другим? Большим. Надо пить меньше пива. Намного меньше. Потом я стал на колени и начал делать ей oral sex. Она держалась своими руками за стены из синей плитки, царапала их маникюром красного цвета и стонала так, что, наверное, за стенкой кто-то занимался онанизмом.

Мой язык входил глубоко в ее киску. Интересно было бы засунуть туда клубничку, а потом вылизать ее отсюда. НУ ХУЛЕ У НЕЕ НЕТ КЛУБНИКИ?! Мы вылезли из ванны. Пошли снова в комнату. Упали на кровать. Начали смотреть музыкальные клипы и пить пиво. Глаза медленно закрываются. Через два часа мы заснули обнявшись как два влюбленных идиота.

Меня разбудило солнце. Я разбудил Аню и мы снова факались. Довольно громко. Аня стонала, а я рычал будто собака. Потом из соседней комнаты вышел Эд в одних смешных трусах изображением гандонов и Люда в халате. Халат был несвежего желтого цвета. Мне это почему-то напомнило мое детство в Карпатских горах и халаты на мясных коровах-мамах, которые отдыхали в местных санаториях. Эд был веселый. Наверное, у него также был хороший фак. Интересно, сколько он ради этого долбанул? Хотя, у меня все равно было лучше (если бы еще была клубника). Все вместе сидели на кухне и пили кофе. Ели печенье с шоколадом. Потом Эд ушел, чтобы никогда не возвращаться и попытаться забыть то, что произошло, а я остался у нее еще на два дня и три ночи. Я видел, что Люда нам завидовала, но тактически не мешала нам. Была Аня и был я. Я пил ее пиво, ел ее печенье и имел ее тело. В этот же день я пошел на минский базар и купил у молодой сельской девушки в белом платке на плечах два килограмма красной будто кровь клубники. Потом зашел в маркет и купил килограммовую пачку ванильного мороженого. Деньги я взял в куртке Ани, когда она принимала душ. В этот же день (я не мог ждать вечера) мы спрятались в ванной комнате от глаз Люды. Я перемазал всю Аню клубникой и мороженым. Это была мороженно-клубничная Аня. Потом я ее ел. Было вкусно.

Через два дня и три ночи она сказала, что мне пора идти. У нее скоро экзамены в универе. Уже первый курс. Классно. Когда у меня экзамены? Кажется, были вчера. Ну и хуй с ним, был так был. Все равно, в Академии я один из лучших студентов и наш ректор обещал отправить меня на годовую стажировку за границу. Ну пропустил один экзамен, ничего здесь страшного. Я же очень умный. Потом сдам. Впереди еще два. Надо их как-то сдать. Бумажка, согласно которой, я должен ехать стажироваться за граница, уже почти подписана. Мы стояли возле открытой дверь. На ней лишь тишотка и трусики. Факнул бы ее прямо здесь на грязном полу парадняка. Прямо сейчас.

– Ну ты звони.

– Хорошо.

Легкий поцелуй в губы и темнота ее парадного впереди. Дверь за мной затворилась.

Я не видел и не слышал ее три дня. Пошел и сдал один из экзаменов. На четверку. Другие мне поставили автоматом. Потом пошел к ректору. Перед этим, утром я выпил литр пива с Эдом. Эд вспоминал Люду как ужасный сон. Я вспоминал Аню как манну небесную. Бля!

– Дмитрий, вы один из наших лучших студентов.

– Я знаю, господин ректор.

– Вы знаете, что лучших студентов наша уважаемая Академия отправляет на стажировку в Западные университеты.

– Да, господин ректор.

– Для вас, господин Дмитрий, есть предложение поехать стажироваться в Лондонскую Юридическую Академию.

Я подпрыгнул к самому потолку от счастья. Потом я праздновал и старался много не думать. Я пил пиво и старался не думать о ней, считая ее слишком красивой для меня, а себя ошибкой в этом мире. Не думать выходило очень плохо. На четвертый день я утром напился пива и ходил по своей пустой квартире, анализируя в голове суицидные мысли. Потом взял телефон и позвонил Ане. Трубку взяла Люда.

– Привет. А можно Аню к телефону.

– А кто ее спрашивает?

– Дмитрий. С «Ультры».

– А. Да. Жди.

Сухой голос. Холодный как трубы в феврале, когда замерзают яйца в туалете. Я ждал, наверное, десять секунд. Холодный пот тек по спине. Там же ползали муравьи и противно кусались. Хотел бросить трубку и убежать. Пить пиво и принимать драгс.

– Ало?

– Аня?

– Да. Дима, это ты? Куда ты исчез?

– Я здесь, были дела на работе.

– На работе? Ты не говорил, что где-то работаешь.

– Ну пишу статьи для футбольного сайта.

– Молодец.

Пауза.

Бля! Ну скажи ты хотя что-то!

– Аня, я еду в августе учиться в Лондон. От Академии. Как наилучший студент.

– Ты? Наилучший студент? Наверное когда не пьешь.

– Я умею себя контролировать.

– Я надеюсь на это.

Она надеется! Это что, намек? Снова пауза. Я ощущаю как она нервно стиснула трубку (так же она стискивала мой член) и слышу ее дыхание. Она нервничает. Это что, неравнодушие?

– Аня, ты сегодня свободна?

– Вообще да.

– Давай встретимся?

– Где и когда?

– В четыре возле выходы из метро «Крещатик».

– Хорошо.

– До встречи.

– Бывай.

До нашей встречи я выпил два банка Оболони «Фан-клуб». Вообще, я очень люблю это пиво. Особенность его состоит в том, что оно рисовое, поэтому имеет немного специфический вкус. Мне специфика этого пива нравится. Кое-кому – не очень. Преимущество этого пива состоит для меня еще в том, что оно расфасовано в жестяные банки. Я люблю пиво в жестяных банках. Это пиво хорошо употреблять с чесночными сухариками «Мистер Хрум», которые сделаны из ржаного хлеба и, в отличие от других сухариков, довольно большие по размеру. Пиво Оболонь «Фан-клуб» хорошо употреблять по литрам. Сначала первый литр, потом второй и так далее. Сначала надо одним глотком выпить половину первой банки. Потом большими глотками пить остаток. Особенность пива этого – его надо пить большими глотками. Оно приятное и легкое на вкус. Когда очень жарко, оно идет очень легко (зимой, если оно холодное, его вкус немного нивелируется). Потом поехал маршрутным такси номер 18. Аня не опоздала. Опоздал я. Она уже ждала меня возле стеклянных дверей метро «Крещатик». Людей было много, но ее я увидел сразу. Не увидеть ее было невозможно.

– Ты что напился?

– Я выпил немножко пива.

– Немножко – это три литра?

– Ну меньше. Аня, все хорошо.

– Верю.

Это была первая трещина в наших еще не начатых отношениях. Пошли Крещатиком в направлении Европейской площади, обходя тусовки реперов и брейк-дансеров, би-боев и би-герлз. Нет, бля, на вас сейчас скинов (где они ходят, когда нужны?), невозможно, бля, пройти нормально. В этот день мы пошли в парк, что за бывшим музеем Ленина. Я лично обожаю это место. В особенности летом. Здесь замечательный вид. Понимаешь, почему Киев признан самым зеленым городом на планете. Лишь плохо, что все скамейки здесь часто бывают занятыми. Но в этот раз нам повезло. Перед этим, мы зашли в магазин. Я купил два пива «Tallerce». Это должно быть последнее пиво для меня сегодня. Пиво было холодное. «Tallerce» нужно употреблять лишь холодным, когда оно не холодное, это моча, а не пиво. Не хочу напиваться при Ане, как какой-то алкаш. Сели на свободную скамейку. Смотрели на Днепр, стадион «Динамо» и парки. Я взял ее за руку. Она не была против.

– Аня я хотел сказать. Ну то, что между нами случилось.

– Ты испугался?

– Нет. Просто эти три дня без тебя. Мне было плохо без тебя. Вот. Ты мне нужна.

– Было плохо? Мало может выпил?

– Совсем нет, просто ты классная. С тобой классно.

– Ты тоже классный когда выпьешь. Жалко только, другим я тебя не видела.

– Аня, не начинай этого. Можно подумать, что ты никогда не пьешь!

– Я пью, а ты – напиваешься.

Я держал ее за руку и смотрел на Днепр. Никогда больше не буду напиваться! Зачем? Что здесь классного? У меня есть Аня… у меня будет Аня, можно уже и не напиваться. Зачем я напивался раньше? Верно, чтобы преодолеть депрессию, ужас перед будущим в котором не было смысла. Сейчас он есть. Вот оно, мое будущее, сидит рядом.

– Аня. А ты не боишься, что когда я трезвый, то я не интересный?

– Нет не боюсь.

– Спасибо.

– За что, маленький?

– За веру.

Наши губы встретились.

– Я так понял, что ты мне веришь.

– А почему я должна тебе не верить?

– Ну ты меня плохо знаешь. Почти не знаешь, если быть честным.

– Ты меня также.

– У нас будет время узнать больше друг друга. Прежде чем я поеду в Лондон.

– Потом наши отношения прекратятся?

– А ты будешь ждать меня целый год?

– Я не знаю.

– Я не знаю этого также.

Молчим.

– Аня, нахуя мы сейчас разговариваем об этом? У нас еще несколько месяцев впереди.

– И то правда.

В этот вечер мы прогуляли все мои деньги. Сначала здесь в парке в открытом кафе. Потом пошли в «Шелтер», потом в «Боди Гай», слушали херсонскую группу «On-line». Вокал у солистки похож на Земфиру. Да и тексты песен не менее вставляют. Пили лишь пиво. Ели сэндвичи. Из «Боди Гай» вышли в 23 часа. Потом еще пошли в гастроном и купили по литровой бутылке Оболонь «Светлое». Ужасное пиво, если пить его трезвым. Когда уже напился, различия нет какое пиво пить. Потом закрылось метро. Сели на маршрутку и поехали ко мне домой. У меня квартира должна была быть свободной еще три дня. Дома я еще нашел бутылку красного вина. Пили его из хрустальных фужеров моего отца. Потом я бросил плед перед ТиВи прямо в моей гостиной на пол. Занимались любовью под звуки «U-2». Я проснулся первый.

Вместе с солнцем. В шесть утра. Мое солнце еще спало. Пошел на кухню и выпил стакан минеральной воды. Во рту будто срали кошки. Потом поставил вариться кофе. Пошел умываться. Долго рассматривал в зеркало свое тупое лицо и испугался мысли, что его сейчас увидит Аня. Пошел снова на кухню и налил кофе в чашки. Разбудил Аню.

– Твой кофе, солнышко.

– Благодарю, любимый.

Сел на пол рядом с ней. Она прикрывала голое тело пледом. Пили кофе и влюбленно смотрели друг на друга.

Потом началась обычная жизнь двух влюбленным людей. Мы жили то у меня, то у нее, то по отдельности. Мы ели сэндвичи и чипсы. Пили пиво и красное вино. Лежали голые и ели клубнику с мороженым. Аня говорила, что я потолстел. Я обещал ей со следующей недели заняться спортом. Но забыл об этом. За месяц до нашей встрече при росте 177 см я весил 67 кг. Когда мы встретились, я весил 72 кг. Когда мы были вместе уже месяц, мой вес приблизился к отметке 80 кг. Толстая свинья! А еще, я отпустил себе бородку. Жиденькую и беленькую козлиную такую. Достигла она длины 10 см. К парикмахеру я не ходил также, уже два месяца и мои волосы напоминали прическу братьев Галлахеров – перцев из «Oas? s» Однажды, Аня даже покрасила мою бородку в красный цвет. Мы были похожи на панков. Мы употребляли драгс. Не очень много, но употребляли: LSD, E, травку. Кокс мы не употребляли. Не было денег. Вообще, денег становилось катастрофически мало. Я просадил все свои сбережения, потом перешли на ее деньги.

Мы начали узнавать друг друга. В ней я узнал то, что она ангел. Но у нее довольно большие требования. Обо мне она узнавала то, что я мог исчезать на несколько дней, на протяжении которых ходил самыми забыченными районами Киева, пил водку из горлышка бутылки, залазил на крышу и кричал будто бешеная обезьяна на весь город. Потом этот период у меня заканчивался и я был настоящим джентльменом. Приносил утром кофе в постель, покупал цветы и читал Достоевского и Сорокина. Когда я был трезвым, то был скучным. Иногда веселым. Мы ходили в клубы. Слушали модные группы и танцевали под Е и звуки драм-машины. Она ни разу не изменила мне за эти месяцы. Я никогда не изменял ей. Наверное, это все же было любовью. Не наркотической или алкогольной, а настоящей. Она была ангелом, что терпела все то, что я проделывал. Я был ей признательным за это и всегда возвращался. Не знаю, за что она меня любила. Наверное за то, что я был непонятным и непредсказуемым. Ей надоела все понятное, а следовательно скучное. От меня она не знала, что можно было ждать уже в следующий момент. Ей не нравилось, что я много пью. Но когда она самая пила, то это ее уже не беспокоило. Когда я исчезал на несколько дней, она делала вид, что обижается на меня. Но я одевал свежую одежду, покупал ее любимые красные розы, пиво и ехал к ней.

Я заметил интересную особенность алкоголя – он снимает маски. Каждый из нас живет свою жизнь с определенным имиджем, списком продуманных тактических ходов и правил поведений. Алкоголь – это та сила, которая заставляет тебя быть самим собой. Я часто видел как сильные люди напивались и превращались в плюшевых мишек, весельчаки и остряки – в отстойных зануд. Я, отмороженный на всю голову и занудный становлюсь антисоциальным лидером. Всегда, когда по-пьяни начинается махач, чего-то ломание или выбивание или хотя бы дружное скандирование под окнами у бедных обывателей «Зиг Хайль», организатором этого непременно становлюсь я. Да, я отмороженный, нудный и неинтересный. Это не моя маска, это просто скука. Мне скучно с тупыми обывателями, предсказуемыми, стерильными, социально-правильными и законопослушными. Эти обыватели, они как коровы – спокойно жуют свою жвачку и ждут от жизни только того, что их поведут на скотобойню. Я люблю непредсказуемых людей, свободных, людей-художников, которые творят. Я люблю людей, так называемых маргиналов, то есть не входящих ни в одну из существующих социальных групп-стад, придуманных системой и правительством. Мне нравиться свобода. Свобода во всем. Только свободные люди могут расшевелить это жизненное системное болото, это общество, которое напоминает собой санаторий для диабетиков – в нем много недозволенного и строгая диета. Заблуждается тот, кто считает, что свобода заключается только в деньгах. Имея только материальную свободу, ты все еще продолжаешь зависеть от власти, системы и общества. Можно даже сделать вывод, что материальные блага лишают человека свободы. Это происходит только с теми, кто изначально являеться жвачной коровой, человеком-прямой-кишкой. У меня нет денег, нет постоянной работы и нет никаких обязательств. Утром я пью пиво, днем ем гренки из вчерашнего хлеба, а вечером за чей-то счет сижу в модном клубе «44». Завтра я буду лежать на диване голодным и читать Заратустру. А через еще один день, быть может, буду уже сам угощать модную девушку модным кофе в кофейной «Бабуин». У меня ненормированная и непредсказуемая жизнь. Я не знаю, что будет завтра. Я счастлив этим, но смогут ли меня понять яппи и им подобные? От четких границ и правил сложнее отказаться, чем тебе кажется. Взрастить в себе духовного анархиста – это талант.

Отношения начали разрушаться тогда, когда я этого и ожидал. Была осень. Через две недели я должен был ехать на год в Лондон. Мы виделись почти каждый день, но спали по отдельности, каждый в своей квартире. Однажды она решила поговорить со мной. Я ждал этого разговора. Он был неизбежен, вопрос был лишь в том, кто начнет эту тему, у кого первого сдадут нервы.

– Дима, у нас ничего не будет.

– Почему?

– Ты едешь на целый год! Мы не будем ждать так долго! Ты это прекрасно понимаешь.

Она сидела на своей кровати. Слезы появились на ее лице. На ней были темные джинсы и тишотка с изображением маленького гения Курта Кобейна. Я взял ее за руки. Поцеловал в губы. Сорвал тишотку. Она уже самостоятельно сняла джинсы. Мы безумно факались и я кусал ее соски. Я остался спать у нее. Когда мы уже засыпали, она сказала.

– Дима, я не знаю, что у нас будет.

– Я тоже. Но у нас есть еще две недели.

Следующие три дня я не видел ее. Я не хотел ее видеть. Я много пил. Потом пришел к ней пьяный и сказал, что она сука и блядь, поэтому она не сможет ждать меня. Она начала плакаты и ударила меня.

– Ты пьяница! Ты ничего не можешь! Ты козел ебаный!

– Иди нахуй, сука!

Я ударил ее. Мы упали на кровать. Я начал срывать с нее тишотку. Она не создавала препятствий. Потом был сумасшедший фак. В последнюю ночь в Киеве я спал у нее. Мы почти не занимались любовью. Я был пьяным. Было утро. Последнее утро в Киеве. Мы пили кофе на кухне.

– Аня, ты меня любишь?

– Я не знаю, Дима, правда.

– Понятно, значит не будешь ждать на меня… сука!

– Иди нахуй из моего дома тупой придурок!

Она схватила мой рюкзак и выгнала меня прочь. Я заебашил гриндерсом по ее двери.

– Ненавижу тебя, сууууука!!!

– Неудачник!

Шел дождь. Тысячи кубометров воды летели вниз. Я шел в дождь разрывая его холодную пелену.