Текст книги "Мент. Одесса-мама (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Дашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 11

Зрелище одновременно пугало и завораживало. Броневичок, конечно, не танк моих времён, но всё равно – агрегат серьёзный. Да и пулемёт – существенный аргумент в любых разногласиях.

А у меня как назло даже шпалера при себе нет…

Неужели этот псведо-священник нарочно так подстроил? Да ну – бред! Даже по меркам Одессы чересчур и стоит на грани между гениальностью и идиотизмом.

Слава богу, расстреливать нас из «максима» не стали.

Броневик со скрежетом и лязгом затормозил возле пролётки, едва не спихнув её с дороги. На пулемётной башне с лязгом откинулся люк, из него высунулась чумазая недовольная голова, принадлежащая совсем молодому пареньку.

– Граждане, не подскажете – где тут фильму снимают?

– Да ты, братец, проскочил – тебе в ту сторону, – махнул рукой извозчик. – Давай, поворачивай и назад. На повороте тебе направо будет, там увидишь.

Даже не поблагодарив, голова скрылась в башне, броневик снова заурчал, развернулся и покатил в указанном направлении.

Я стал осматриваться. Злополучный священник мог податься в любом направлении. Учитывая, что местность была пустынной, надежда найти случайного свидетеля растаяла как прошлогодний снег.

Грабитель явно не дурак и не стал бы приезжать прямиком себе на фатеру. Быть может, нарочно слез тут, чтобы сбить нас с толку.

– Разворачивайся, дядя! – сказал я извозчику. – Едем в уголовный розыск.

– Это зачем ещё? – расстроился тот. – Заарестуете что ли? Так я ж ничего не знал…

– Не боись – никто тебя арестовывать не собирается. Снимем показания и покатишь домой, – заверил я.

– Побожишься?

Я так выразительно посмотрел на него, что он сразу засуетился.

– В угрозыск так в угрозыск. Наше дело маленькое.

Всю дорогу он подавленно молчал, должно быть думал, что я его обманываю, и что по приезду на него наденут наручники и бросят в холодный подвал.

Я вошёл в кабинет, теперь ставший и моим, и снова застал Савиных травящим очередной анекдот. На сей раз до меня донеслась только финальная фраза, после которой все дружно заулыбались.

Увидев извозчика, Рома скривился:

– И кого это ты притащил, Григорий?

– Свидетеля.

Савиных хмыкнул, сел за стол, положил перед собой лист бумаги и, обмакнув перо в чернильнице, уставился на извозчика:

– Фамилия, имя, отчество?

Тот опустился на табурет, на котором не так давно давала показания супруга обнесённого Акопяна, прокашлялся и с усталостью в голосе заговорил:

– Третьяк Александр Мефодич.

– Год рождения?

Тот ответил.

Покончив с формальностями, Савиных убрал письменный прибор.

– Давай, Александр Мефодич, излагай: кого и чего видел…

Рассказ свидетеля много времени не занял. По его окончанию, Роман сильно поскучнел.

– Другими словами: ничего толком ты, Александр Мефодич, не знаешь, толком описать бандитов не можешь, а адрес, в котором ты высадил их главаря – пустырь возле заброшенного склада. Я правильно понял?

Грустно было признавать его правоту, но я всё-таки кивнул.

– Короче говоря, вместо того, чтобы заниматься делами вы, товарищ Бодров, – он нарочно подчеркнул это самое «вы», когда обратился ко мне, – потратили уйму времени, ничего путного не выяснили. Как говорят у нас в уголовном розыске – вытянули пустышку!

Было неприятно устраивать склоку на глазах постороннего человека, поэтому я ответил максимально спокойно, как только мог:

– Товарищ Савиных, я просто выполнял свой долг и делал то, что полагается. Быть может, если бы вы, как мой наставник и старший товарищ, находились со мной – мы бы добились большего результата.

Роман достал из кармана пиджака пачку папирос, не предлагая мне, выбил одну, чиркнул спичкой о коробок и закурил, пуская в потолок клубы сизого дыма.

– Гражданин Третьяк, можете идти!

Извозчик испуганно подскочил и, пятясь задом, направился к выходу из кабинета.

– Прощевайте, граждане начальники!

– Давай, вали побыстрее, Третьяк!

Когда извозчик покинул помещение, Савиных приблизил лицо к моему и тихо произнёс:

– Плохо начинаете, товарищ Григорий Бодров… Очень плохо… Как бы не пришлось потом раскаиваться!

Я не собирался ссориться с напарником, это могло навредить нашей операции, поэтому задавил в себе нарастающую злость и абсолютно миролюбиво ответил:

– Рома, если я был не прав – готов извиниться сию же секунду!

Голос мой был спокоен и доброжелателен, и это подействовало или Савиных оказался отходчив.

– На первый раз прощаю! Но с тебя сегодня вечером после работы пиво! – хохотнул он.

– Не вопрос, Рома! Пиво так пиво! Заодно и познакомимся получше.

Убедившись, что конфликт исчерпан, я всё тем же миролюбивым тоном (от которого меня внутри чуть ли не трясло) продолжил:

– Но если ты не против, я и завтра ещё позанимаюсь этим ограблением?

Легко сдаваться я не любил, к тому же пока трясся в пролётке «родил» более-менее сносный план дальнейших действий. Не верилось мне в случайность этого ограбления. Бандитов кто-то навёл, причём, кто-то из очень близкого круга – иначе бы откуда те знали про потайной сейф и про то, что в нём куча денег?

– Хрен с тобой! Занимайся! – покладисто произнёс Роман. – Тем более про этого Акопяна уже и Кабанов спрашивал.

– Ну вот видишь – даже если ничего пока толком не накопали, всё равно нас ему не упрекнуть – мы, сложа руки, не сидели, – заметил я, но развивать тему насчёт того, кто эти самые «мы», не стал.

Стоило только упомянуть начальника отдела, как он заявился к нам собственной персоной, заняв массивным телом почти весь дверной пролёт.

– Савиных!

– Да, Семёныч! – откликнулся тот.

– Бери с собой стажёра и дуй с ним на адрес, – Кабанов помахал бумажкой в его руке.

– А что там?

– А там циркач какой-то на гастроли в Румынию собрался. Есть слух, что он не пустой туда поедет – золотишко с собой повезёт.

– Слух-то хоть надёжный?

– Это ты со стажёром мне скажешь, когда сюда вернёшься. Давай, не тяни кота за причиндалы! Тут его адрес, а постановление на обыск заберёшь у дежурного. Он в курсе.

Кабанов передал записку с адресом Савиных и похромал к себе.

Поскольку я ещё не знал города, спросил у Савиных далеко ли до места.

– Напомни, чтобы я тебе завтра карту Одессы дал. Она хоть и старенькая, но на первое время сойдёт. А добираться нам недалеко, пешочком дошкандыбаем, – сообщил он.

Но стоило нам только выйти на крыльцо здания, как начался хлёсткий дождь. Пришлось его переждать, а потом шлёпать по лужам. Как я ни старался перепрыгивать их, всё равно промокших башмаков было не избежать.

Так что в подъезд дома, где находилась квартира циркача, я входил со хлюпающими стельками и не менее хлюпающим носом.

– Ты это, когда к себе вернёшься – попей чего-нибудь горяченького, а то не ровён час – заболеешь! Скажут, что я тебя нарочно застудил, – усмехнулся Савиных.

– Не заболею! А если и скрутит, так у меня жена – медик, быстро на ноги поставит, – похвастался я.

– Медик, говоришь, – задумался он. – А работу себе хоть нашла?

– Не успела пока. Мы ж в городе всего ничего. Недели не будет.

– Тогда я поспрашаю по знакомым. Если ничего не путаю, в хирургическое отделение военного госпиталя нужна медсестра. Она у тебя как – крови не боится?

– Чего она точно не боится – так это крови!

– Вот чудно. Считай, что работу мы ей по профессии нашли! – довольно изрёк Савиных, плотно вошедший в роль моего покровителя.

Циркач встретил нас в полосатом купальном костюме, который делал его похожим на зебру. Лицо у мужчины было потным, через плечо перекинуто полотенце. Где-то в глубине квартиры играл граммофон.

Увидев наши удостоверения и постановление на обыск, циркач удивлённо поднял выщипанные брови.

– Простите, товарищи, это, наверное, какое-то недоразумение… Я совершенно не понимаю цели вашего визита.

– Всё просто, гражданин Фарини или как вас правильно по паспорту? – прищурился Савиных.

– Фролов Антон Павлович.

– Почти как Чехов, – удовлетворённо отметил Савиных. – Поступила информация, что вы собираетесь на зарубежные гастроли.

Фарини-Фролов кивнул.

– Так и есть. Об этом писали все одесские и не только одесские газеты! Шутка ли – наше выступление было отмечено иностранными антрепренёрами и всю нашу труппу приглашают выступить в Румынии и Франции. Это настоящий прорыв для советского цирка, товарищи!

– А ещё есть сведения, что вы намерены контрабандным путём вывезти за пределы страны крупную партию золотых украшений, – продолжил Савиных. – Позвольте пройти…

Не дожидаясь разрешения, он протиснулся мимо здоровенного циркача.

– Гриша, а ты чего застрял? Заходи!

Я развёл руками и, отодвинув Фролова, вошёл внутрь.

Тот покорно вздохнул и захлопнул за нами дверь.

Первое, на что я обратил внимание, когда вошёл в гостиную – два массивных чемодана.

– Закончили собираться, гражданин Фролов?

– Закончил. Наша труппа завтра уже отбывает в Москву, а оттуда в Париж. Билеты куплены заранее.

– Позволите? – Я склонился над одним из чемоданов.

Он был закрыт на замок.

– Попрошу ключик.

– Я буду жаловаться директору цирка! Он хорошо знает товарища Луначарского! – помрачнел циркач.

– Ну что ж, друзья и знакомые у вашего директора – что надо. А ключик я всё-таки попрошу, – настойчиво повторил я.

Получив ключ, открыл замок. Внутри чемодана ничего криминального не было, я проверил так же насчёт двойного дна и потайных отделений. И снова нулевой результат.

Савиных, который занимался вторым чемоданом, тоже с сожалением закрыл его и поставил на место.

– Ничего…

– Пусто…

– Товарищи, уверяю вас: меня кто-то оболгал! – заявил Фролов. – Вот увидите, никакого золота у меня и в помине нет! Да и откуда ж ему было б взяться⁈ Я – сам пролетарий из трудовой семьи…

Обыск занял у нас не один час. Мы проверили всё, что только можно, перевернули вверх дном содержимое шкафов, взламывали паркет в подозрительных местах, простукивали стены.

– Нет тут ни хрена! – сквозь зубы проскрипел Роман. – Похоже надули нашего Кабанова, в уши насвистели…

– Может быть, может быть, – задумчиво протянул я.

Ещё немного, и я, пожалуй бы согласился с коллегой и наставником, но потом мой взгляд упал на гирю, почему-то стоявшую отдельно от помоста, на котором циркач тренировался и тягал тяжести.

– Это что?

– Гиря. Разве вы не видите? – с напряжением в голосе сказал циркач.

– А почему она в сторонке стоит?

– Это цирковой инвентарь. Мы везём его с собой за границу.

– Понятно.

Я подошел к гире поближе, взялся за ручку и… едва не надорвался.

Роман хмыкнул.

– Что, Гриша, тяжело? Тогда в цирке тебе не выступать, как гражданину Фролову…

– Тяжело, Рома! – признался я. – Очень тяжело… Если мне не изменяет склероз, золото где-то раза в три тяжелее железа, и эта с виду пудовая гиря – не может столько весить.

Я посмотрел на побледневшего циркача.

– Антон Павлович, у вас дома найдётся пила по железу?

– Зачем⁈ – бескровными губами прошелестел он.

– Да за тем, что сдаётся мне – эта гиря не совсем подходящая для выступлений. Что-то с ней не так, и мы просто обязаны это проверить, чтобы уберечь вас от проблем с позвоночником или с грыжей…

– Сволочь! – Фролов выкинул вперёд огромный кулак, метясь мне в челюсть, но я заранее был готов к такой реакции, поэтому успел уклониться, а затем врезал ему под ребро.

Кому-то другому, не такому Кинг-Конгу как цирковой атлет этого бы хватило, чтобы разом прекратить даже мысли о сопротивлении, но Фролов перенёс удар так, словно его муха укусила.

– Рома, шпалер! – заорал я, понимая, что циркач может просто навалять нам и уйти, если мы его не остановим чем-то более действенным.

Савиных не надо было просить дважды. Он выхватил ствол и направил его на злодея.

– Ша, Фролов! Стоять и не рыпаться!

Глава 12

Признаюсь, мне было не по себе от мысли везти вдвоём в угро такое сумасшедшее количество золота и арестованного атлета-циркача, способного в любую секунду выкинуть какой угодно трюк. При этом я ещё и оставался без оружия.

– Рома, давай не будем лишний раз рисковать – вызовем подкрепление? – сразу предложил я.

Савиных отмахнулся.

– Не кипишуй, Гриша! Зачем народ гонять туда-сюда. Сами управимся! Или ты струсил?

– Я лишь хочу подстраховаться. Но ты старший, тебе решать!

– Вот именно! Давай привяжем руки Фролова к гире, пусть тащит, раз такой умный. Заодно отобьёт у него желание с кулаками на агентов угрозыска кидаться.

Рома зло посмотрел на циркача, который угрюмо сидел, не поднимая глаз.

– У, сволочь! Так бы дать тебе револьвером по зубам!

– Это не ваш метод! – тихо выпалил Фролов.

– В каком смысле?

– Не советский! Нельзя бить арестованных. С ними надо обращаться вежливо и по закону.

Мой наставник фыркнул.

– Может тебе ещё и задницу в туалете подтереть? Заткнись лучше и не доводи до греха, а то завалю тебя прямо на фатере – скажу, что с ножом на нас кидался. Правильно говорю, Гриша?

– Не то слово. А я буду свидетелем, – усмехнулся я.

Циркач оказался понятливым и больше эту тему не поднимал и вообще всю дорогу, пока мы добирались до угро, вёл себя ниже травы, тише воды, правда, Рома всё-таки внял другому моему совету и нанял извозчика. Оплатили мы его из денег, найденных при Фролове.

Кабанов встретил нас на удивление спокойно, лишь поинтересовался, какого хрена мы притащили вместе с арестантом ещё и цирковую гирю. Когда услышал объяснение, не выдержал и захохотал, держась за живот.

– Ловок, зараза! Нечего сказать! Сам придумал или надоумил кто?

– Сам, – вздохнул атлет.

Пожав нам руки, начальник отдела отпустил меня и Романа домой. Как и договаривались, мы зашли с ним в ближайшую пивную, где уговорили по паре кружечек пенного, закусив таранькой.

– А с тобой можно работать, Гриша! – произнёс наставник напоследок.

Я улыбнулся.

– Ты тоже ничего, Рома!

Он зевнул.

– Поздно уже. Пойду домой – спать!

– Тебя проводить?

– Что я – пацан что ли? Справлюсь…

Дома меня встретили Настя и Степановна. Из кухни доносился божественный аромат жареной картошки.

– Как прошёл второй день на новой работе? – спросила Настя, целуя меня в губы.

– Так же как и первый. Посадили за стол, завалили бумагами…

Любимая недоверчиво посмотрела на моё невинное лицо.

– Честное слово! Мне ведь даже револьвер ещё не выдали!

Она недоверчиво покачала головой.

– Гриша, это ты своих жуликов обманывать можешь, а меня ты не проведёшь: опять ведь за кем-то гонялся! Я же тебя знаю…

– Да вообще бегать ни за кем не пришлось. Не работа – курорт!

– Счастье ты моё… луковое! Иди на кухню, ужинать!

Утром Савиных с загадочным видом отвёл меня в сторону и вручил небольшой бумажный пакет.

– Это тебе, Гриша. Только будь осторожней, никому не показывай!

– Что здесь? – Я недоумённо потянулся к свёртку, но Роман зловеще прошипел:

– С ума сошёл? Потом взглянешь, не при свидетелях.

Он оглянулся по сторонам и прошептал:

– Тут твоя премия.

– Какая ещё премия⁈ Я ж работаю меньше недели.

– Заслуженная! Короче, как я и говорил: сегодня с самого утра Акопян примчался к нам в отдел как ошпаренный и попросил забрать заявление назад. Дескать, никакого ограбления не было.

– А ты?

– А я что – дурак? Если есть возможность сшибить с фраера малую копеечку – грех не воспользоваться. Говорю ему: так и так, заявление уже везде зарегистрировано, люди, то есть мы – уже вовсю над ним вкалываем. Ну и так аккуратненько намекаю, что вопрос решить, конечно, можно, но за труды и старания придётся заплатить.

– И он согласился?

– А куда ж денешься⁈ – лицо Савиных расплылось в довольной улыбке.

– Сколько ты с него взял?

Рома лукаво подмигнул.

– Не переживай, Гриня! Я тебя не обидел. Вся сумма пополам ушла: тебе и мне. Мы ж с тобой свои люди теперь.

Я сделал вид, что замялся, хотя пакет с взяткой жёг мне руки.

– Спасибо тебе, конечно, большое, Рома. Только что Кабанов скажет – он ведь вчера нас с тобой на это дело заряжал…

– А что он может сказать⁈ Ему даже лучше будет: одним нераскрытым делом меньше – значит, наверху не так сильно пропесочат.

– Хорошо, а что следователь?

– Следака я беру на себя. Ему тоже лишняя обуза не нужна. Вот увидишь, ещё нам спасибо скажет. Да ты не переживай, Гриша! Думаешь, у меня это в первый раз? Всегда проскакивало, и сейчас проскочит.

– Раз так… – Я засунул пакет за пазуху. – Спасибо, Гриша! Прямо как найденные… У меня сейчас как раз с деньгами туго.

– Ну вот, а теперь полегче станет! – Он снова подмигнул. – Ты, главное, меня держись, Гриша! Я тебе плохого не посоветую.

Его показная дружелюбность и немного суетливая манера поведения сразу вызвали у меня сомнения. Мой оперской опыт даже не кричал – вопил во всю мощь: всё это затеяно неспроста.

В моё время схожим образом проверяли новичков: кто-то из начальства мелкого ранга или сослуживцев давал конвертик с деньгами, якобы – это его доля от «заработанного» отделением.

Если новичок соглашался, тем самым проверку не проходил и ставил на себе крест.

Но тут нечто другое. Я в какой-то степени уже раскусил Савиных и составил его психологический портрет, пусть и не во всех деталях, да они мне не так уж и нужны в данный момент. Ясно одно: я гарантировано провалю проверку, если не возьму эти бабки.

Моему наставнику не нужен кристально-честный напарник, он ищет подельника, с которым можно будет провернуть не одно дурно пахнущее дельце.

Или… или, если Роман не одиночка, а винтик системы, о которой ещё в Москве рассказывал Трепалов, меня обязательно должны испытать на «вшивость», чтобы понять –несу ли я угрозу для этих людей или, наоборот, могу сам стать частью системы.

Начни я артачиться – всё, на этом можно смело попрощаться с заданием. Я никогда не стану для них своим. Меня выживут или (а такое тоже не исключено) – убьют.

Так что пакет пришлось взять и якобы от всей души поблагодарить змея-искусителя.

Савиных вроде успокоился, что-то одобрительно пробурчал и хлопнул меня по плечу.

– Молодец, Гриша! Я, как тебя увидел, сразу понял – ты в доску свой!

– Ну, а чей же…

– Пошли в кабинет, работать.

Слава богу, этот тест я прошёл, но вряд ли на нём ограничатся, особенно если люди, которые могут стоять за Романом, играют по-крупному.

И, если будут ещё проверки, значит, Савиных – точно не одиночка, и я на правильном пути.

Эх, знать бы, какие планы сейчас «рисуют» на мой счёт, какому ещё трюку собираются подвергнуть.

Вряд ли что-то особо изысканное и многоходовое. Метод должен быть грубым, простым, но эффективным.

Повяжут кровью? Это вряд ли, особенно на первом этапе.

Раз игра началась с денег, то и продолжение будет связано напрямую с ними. Самый логичный, примитивный, но действенный вариант.

Я сразу предпринял меры предосторожности.

Идти с деньгами домой (а в пакете лежали десять советских червонцев – сумма реально крупная для сотрудника угро), а тем более держать в своём кабинете – чревато. Воображение сразу нарисовало в голове картину обыска.

Свят! Свят! Свят! И при этом реально аж до слёз.

Чуйка говорит – обыск будет, и я склонен ей доверять.

План действий?

Порвать деньги в туалете или сжечь?

А вот хренушки! Эти червонцы мне ещё ой как пригодятся. Не удивлюсь, если в ближайшем будущем придётся поить Савиных, а может и не только его, если не провалю «вступительные испытания».

Тогда что? Бороться и искать, найти и перепрятать… В моём случае для начала – просто спрятать и желательно там, где ни одна живая душа не догадается.

Если ли такое место в шаговой доступности? Конечно, есть! И я сразу присмотрел его, как только догадался, что меня ждёт.

В соседнем с нами помещении работали несколько девушек-делопроизводителей. Они часто устраивали у себя перекуры, но в отличие от мужиков-оперов смолили не в помещении, а выходили на крыльцо здания. Дверь, конечно, за собой запирали, но я быстро убедился: замок хиленький, вскрывается английской булавкой на раз-два.

Вот, собственно, и оно – то, что мне нужно. Рыба моей мечты, практически…

Во время очередного перекура я подгадал момент и с пакетом выскользнул в коридор. Убедился, что меня никто не видит, вскрыл замок и вошёл в кабинет делопроизводителей.

Моё внимание привлёк один из шкафов. Я убедился, что между ним и стеной есть небольшой зазор и спрятал в образовавшуюся щель пакет. Вряд ли девушки или уборщицы его там быстро заметят, так что в качестве временного тайника: на день или два, сойдёт. Дальше будет видно.

Может, конечно, я зря затеял эту суету, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Затевалась подстава – к бабке не ходи. Вот только развиваться она могла по разным сценариям, мне предстояло самое сложное – выбрать правильную линию поведения.

Я прильнул к двери ухом: в коридоре было тихо, можно выходить.

Выбрался из помещения, снова закрыл замок и с невозмутимым видом вернулся в кабинет.

– Гриша, ты где пропадал? – недовольно спросил Савиных.

– В уборную ходил. Съел наверное что-то не то, с утра гоняет, – пожаловался я.

– Бывает, – хохотнул он. – Ничего, будешь держаться меня – станешь вкусно есть и вкусно пить. Это я тебе обещаю!

– А я – что, против что ли? – улыбнулся я.

Ни к чему серьёзному до конца рабочего дня Роман меня не допускал. Я переписывал протоколы, подшивал материалы, пил чай и слушал его бесконечные анекдоты, а сам то и дело поглядывал в сторону дверей – если я прав, в любую секунду сюда должна была зайти проверка.

Однако большая часовая стрелка описывала круг за кругом, а в кабинет, кроме «терпил»– заявителей, свидетелей по разным делам и своих же сослуживцев, никто больше не заглядывал.

Неужели я ошибся насчёт Ромы – и он обыкновенный хитровыделанный жук, действующий в одиночку? В принципе, такое тоже возможно. Не настолько он и великая фигура…

За окнами стало уже совсем темно.

– Всё, Гриша, на сегодня хватит, – изрёк, наконец, Савиных. – Иди домой.

– А ты?

– А я ещё посижу часок, надо кое-что добить. Да ты не смотри на меня, топай… Небось жена уже заждалась.

– Заждалась, – согласился я.

Мы пожали руки, и я направился к выходу.

В коридоре за дверями меня никто не поджидал, как не было никого и на крыльце, но стоило мне только отойти на улицу, как со всех сторон меня обступили крепкие мужики в форме.

– Григорий Бодров?

– Я, а в чём дело?

– ГПУ. Прошу следовать за нами и не сопротивляться.