Текст книги "Тайны магического следствия"

Автор книги: Дмитрий Дашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Рядом маленькая коробочка с готовыми фотографиями. Преимущественно обнаженные красотки, но Жасмин на снимках не фигурировала. Подумав, положил коробку в карман плаща и приступил к осмотру гардероба.

На вешалках два халата, причем один женский, костюм в синюю полоску, несколько несвежих рубах, кожаная, похожая на мотоциклетную, куртка. На полках чистое постельное белье – недавно из прачечной.

Оно и натолкнуло меня на мысль опуститься на пол и приподнять покрывало кровати. Под ней нашлась интересная штучка. Я вытащил изящный узорчатый лифчик с меткой в виде букв «Ж» и «К». Очевидно, косвенное доказательство того, что Жасмин была здесь. Других следов женского пребывания не нашлось.

Из коридора послышался стон. Я двинулся на кухню, выбрал стакан почище, наполнил водой из-под крана, потом подошел к парню, уже осмысленно посматривавшему по сторонам, и протянул:

– Пей, тебе поможет.

Джек глянул с ненавистью, но послушно взял предложенную воду. Когда он закончил, я отобрал стакан и поставил на пол как можно дальше, чтобы хмырю не пришло в голову запустить им в меня. Заодно забрал из кухни табуретку и сел напротив Джека.

– Если ты коп, почему руки распускаешь? – обиженно спросил он.

– Потому что другого разговора такие, как ты, не понимают, – равнодушно сказал я и потряс перед ним лифчиком. – Где Жасмин?

– Какая Жасмин?

– Не строй дурачка. Тебя видели на балу, опознали. Ты у нас фигура видная, многим глаза намозолил, – говоря так, я сознательно отводил подозрения от Айзека. Этот тип мог еще пригодиться. – Это, – я снова помахал лифчиком, – улика. В общем, не трать мое время. Она здесь была. Мы оба прекрасно знаем.

– Стоп! Сначала скажите, в чем меня обвиняют?

– Пока ни в чем, но ведь я, если захочу, накопаю. Или дам наводку кому-то из обиженных муженьков.

Судя по моментально скисшей физиономии, последний выстрел попал в цель. Парниша успел кому-то изрядно насолить, и просто чудо, что ему пока не повыдергали конечности. К его чести, он быстро взял себя в руки.

– Допустим, девушка действительно была здесь. Это преступление? – с вызовом спросил он.

– Без допустим…

– Хорошо, она действительно была здесь.

– Когда?

– Позавчера ночью. Подцепил ее на благотворительном балу, привел к себе. Бабенка, кстати, сама на меня лезла, – с горделивой улыбкой сказал он.

– Интимные подробности можешь пропустить. Почему она?

– Я же сказал: сама хотела. Осталось лишь сорвать персик с ветки.

– Может, Ларсен велел подкатить?

Парень смутился:

– Не знаю никакого Ларсена.

Я отвесил ему оплеуху:

– За идиота держишь?! Ты кого спрашивал, перед тем как дверь открыть?

Джек потер ушибленную щеку и добавил плаксиво:

– Чего дерешься?! Да, это Ларсен велел закрутить с девкой. Я и сам был не прочь. Она – конфетка. Редко такие выпадают по работе, – пожаловался он. – Большинство – старые сучки, на которых и глядеть-то страшно.

– Теперь в подробностях, что велел сделать Ларсен…

– Достал для меня билет на этот бал, написал какую-то записку, приказал передать бабе.

– Что было в записке?

– Я не читал…

Кулак впечатался ему в скулу. Я бил не сильно, но чувствительно.

– Не надо! – завопил парень.

– Итак, что было в записке? – повторил я.

– Ларсен написал, что муж следит за ней, повесил втихаря маячок. Баба сразу взбеленилась! Насилу успокоил. Отвел в бар, заказал пару коктейлей, чтобы нервишки не шалили, а дальше дело техники…

– С бала ушли вдвоем?

– Да, Ларсен просил, чтобы мы сразу на мою квартиру топали, там бы я ее трахнул, ну и… – Джек вдруг остановился, понимая, что может ляпнуть лишнее.

– Потом еще и сфоткал для твоей коллекции, – помог ему я.

– Откуда вы… – ошарашенно заговорил парень, но потом догадливо покачал головой: – В вещах моих рылись…

– Правильно мыслишь, – согласился я.

– По-моему, так просто это не делается. Должен быть ордер, я по радио слышал, – снова взялся за свое Джек, но я угрожающе поднял руку, и он заткнулся.

– Короче, замысел я понял: ты должен был соблазнить дамочку, притащить на квартиру и отыметь. Заодно наделать фоток для Ларсена, а тот бы распорядился ими по своему усмотрению. Я правильно уяснил концепцию?

– Чего? – округлил глаза парень.

– Книжки читать надо, а не радио слушать, – раздраженно бросил я. – Короче, раз Жасмин была у тебя в квартире, куда она делась?

– С этой бабой все с самого начала пошло наперекосяк. Сначала заставила меня найти спеца, который бы помог снять «соплю».

Я хмыкнул, услышав жаргонное прозвище маячков.

– Хорошо, я знаю одного хрыча, который в таких вещах петрит. Привел бабу к нему, она отбашляла сколько надо, он «соплю» снял. Думаю, все, теперь она моя… Затаскиваю к себе, накачиваю виски, причем пьет она, кстати, как лошадь – полбутылки при мне выжрала, не считая коктейлей на балу, и вижу, что хоть сейчас в койку прыгнет, раздеваю… Дело вроде к самому интересному подходит, а она вдруг с катушек слетает. Говорит: я с тобой трахнусь, но не здесь! Веди меня в Гнойник, и все тут!

– Куда? – не поверил я ушам.

– В Гнойник. Понятно, что нормальные люди туда не ходят, кому охота от уродов люлей огрести.

Я присвистнул. Лет сорок назад алхимики перестарались, расщепляя чистую манну. В результате экспериментов лаборатория улетела в тартарары, а ближайшие кварталы подверглись страшному магическому удару. Половина жителей умерла, другая превратилась в не пойми что… короче – в уродов. К счастью, зараза не стала расползаться по всему городу, карантина не понадобилось, но с тех пор пострадавший район назвали Гнойником, а основным населением стали мутанты-уродцы, жертвы того паршивого эксперимента.

Правительство принесло извинения, назначило компенсации и пенсии, шумиха в прессе сама по себе стихла после того, как виновными назначили погибших ученых.

У района и раньше была дурная слава, а после катастрофы все резко обострилось. Формально это часть города, там даже действующий полицейский участок остался, по иронии судьбы носящий номер тринадцать, но де-факто это город в городе, а его аборигены не жалуют ни себя, ни случайно забредших нормальных обывателей.

Для барышни вроде Жасмин Корнблат оказаться в Гнойнике – все равно что свести счеты с жизнью.

– Она назвала конкретное место?

– Несла чушь: мол, не надо бояться, в Гнойнике есть какая-то коммуна, которую устроили разные шизики: художники, писатели, артисты, – короче, всякая шелупонь. Дескать, местные тех, кто в коммуне живет, не трогают, не надо бояться! Обещала классный трах, если довезу туда. До мозолей, говорит, натру…

– А ты?

Джек криво усмехнулся:

– Оно мне надо?! Сначала отговаривал, только телка совсем тронулась. Разъярилась, сказала, что либо там со мной перепихнется, либо нигде. Я и послал ее на хрен! Она меня тоже послала, оделась и удрала. Пытался ее остановить, да только с этой бешеной кошкой не справиться! Чуть глаза не выцарапала. – Он показал на свое лицо, на котором и впрямь виднелись заживавшие царапины, очевидно, следы от ногтей. – Надеюсь, никакой инфекции мне не занесла, долбаная сучка! Лифчик, видать, забыла. Я ж говорю – бешеная!

– Когда это произошло?

– Так позавчера и произошло. Обломался я полностью, не знаю, что и Ларсену говорить!

– Передай ему, чтобы он мне на глаза не показывался.

– Как тебя зовут? – поинтересовался Джек.

– Лейтенант Дональд. Твой приятель меня знает.

– Приятель… Скажешь тоже! Хрен с горы, а не приятель. Я тебе все рассказал, больше ничего не знаю. Может, свалишь отсюда и оставишь меня в покое? – с надеждой спросил он.

– Оставлю, – покладисто произнес я, вставая с табурета. – Перед тем как уйду задам тебе еще один вопрос. Последний. Твое прозвище Десять Дюймов… Это правда или дюймов на пять насвистел?

Глава 3

О Гнойнике я знаю не больше среднестатистического обывателя, а уж о том, что где-то в нем появилась богемная коммуна, слышу впервые. Как ни крути, все сходится к тому, что придется лезть туда в надежде, что бабе повезло и она все же добралась до этого оазиса в проклятых землях. Надежда так себе… слабенькая.

С большой вероятностью Жасмин либо кормит червей в могиле, либо тамошние головорезы пускают ее по очередному кругу, и тут напрашивается главный вопрос: понадобится ли эта дурочка после всего, что с ней сделали, Корнблату?

Порой проще проявить милосердие и пристрелить жертву. Я не шучу, народишко в Гнойнике знает толк в издевательствах и насилии. Если берутся за дело, так основательно. Некрофилов там полно. Обычного человека при виде того, что эти упыри вытворяют, трижды наизнанку вывернет.

Нет, переть на рожон нельзя, нужно основательно подготовиться, хотя бы побольше узнать о коммуне. Учитывая, что у меня с утра во рту еще крошки не было – тут желудок заурчал, как непрогретый мотор, – можно совместить и то и другое.

Я проехал несколько кварталов и остановился у ничем не примечательной забегаловки, которая работала, если верить вывеске, с утра до ночи. Если повезет, встречу тут одного человечка.

Внутри было пусто, не считая толстого мужика, уплетавшего сэндвич размером с удава. Он запивал его ведерком с газировкой.

Я сел от толстяка подальше, и почти сразу возле меня нарисовался Макс: высокий нескладный парень с длинными рыжими волосами и веснушчатым лицом. На нем был фартук официанта, а из нагрудного кармашка торчал кончик блокнота.

– Рик, – обрадованно произнес Макс. – Какими судьбами?

– Рад тебя видеть, – искренно сказал я. – Для начала бы хотелось перекусить, а потом… ты пять минут для меня найдешь?

Макс обвел глазами пустой зал:

– Да хоть десять. Народа, как видишь, нет, так что я буду в твоем распоряжении. Меню принести?

– Не надо. Лучше сам посоветуй.

– Бифштекс, гарнир из картофеля с горошком, обжаренный лучок кольцами, кофе и яблочный пирог. Все свежее. Пойдет?

– Пойдет. Только поспеши, пока я своей слюной не захлебнулся.

Макс ушел на кухню, а я сходил в туалет помыть руки и, вернувшись, взял со столика глянцевый журнал с рекламными объявлениями и принялся разглядывать. К счастью, реклама изредка разбавлялась нормальными статьями, и я не умер со скуки от написанных идиотами для идиотов материалов, расхваливавших суперэффективные моющие средства, способные отмыть негра добела, одежду, которая жиртреста, вроде того, что только что при мне сожрал половину коровы, сделает стройным как кипарис, и парфюмерию, которую явно делали из вытяжки скунсов, иначе не объяснить, как она может столь мерзко пахнуть. В журнале был пробник, который я с отвращением выбросил в контейнер для мусора.

Макс пришел с подносом и стал расставлять тарелки. Я довольно потер руки и принялся методично разделываться с бифштексом. Лишь перейдя к кофе, позволил себе остановиться и перевести дух. Все это время Макс сидел напротив и с умилением смотрел на меня.

– Завтра вечером послушай третий городской канал. Будет премьера радиоспектакля. Я там в четырех сценах задействован.

– Не могу обещать, Макс, но я постараюсь.

– Ничего, ты еще ко мне за автографом ходить будешь!

Я чуть заметно кивнул.

Макс – актер, уже который год он пытается пробиться и сделать карьеру, но пока агенту удается найти для него мелкие роли в мюзиклах и радиопостановках. Однажды Максу повезло: ему предложили сыграть в настоящем фильме. Однако потом продюсеры потребовали удалить ряд сцен, в том числе с его участием, так что в итоге экранное время незадачливого артиста составило пару минут. Макс не отчаивается, ищет ходы и выходы, знакомится с нужными людьми и вертится в их кругах. Пока это не очень помогает, и главным источником его существования была и остается работа официантом в забегаловке. Так что я знал, где его найти.

– Договорились. Только боюсь, став кинозвездой, ты обо мне позабудешь.

Макс улыбнулся:

– Пока эта проблема нам не грозит. Ты ведь не только чтобы поесть ко мне приехал?

Я вытер салфеткой рот.

– Ты прав, хотя после сегодняшнего великолепного завтрака буду выбираться почаще.

– Передам повару, что тебе понравилось. Теперь говори, зачем на самом деле пожаловал.

– Макс, меня интересует одно местечко в Гнойнике.

– Я не ослышался, в Гнойнике? – хрипло спросил он.

– Ты все правильно услышал, – с ледяным спокойствием подтвердил я. – До меня дошли слухи, что где-то в Гнойнике есть коммуна, созданная людьми, которых обычно принято считать богемой: всякие художники, артисты и так далее. Тебе что-то о ней известно?

Макс огляделся по сторонам, а затем неожиданно засмеялся.

Толстяк оторвал удивленную голову от ведра с газировкой, потом пожал плечами и снова вернулся к упоительному во всех смыслах процессу.

Я терпеливо молчал. Отсмеявшись, Макс сказал:

– Прости, это как-то неожиданно… Ты и эти чокнутые.

– По службе…

– Я понимаю, просто непривычно как-то. Ты на такие вещи прежде и внимания не обращал, а на мои роли плевал с колокольни. Вот я и… – Он на какое-то время замолчал.

– И все же, что ты знаешь об этой коммуне? – повторил я.

– Сейчас это модно. Называется декадансом. Искусством ради искусства. Привычный мир не может правильно оценить труд творческого человека, и тот вынужден искать место, где его странность покажется нормой и где каждого привыкли принимать таким, как он есть.

– Ты сказал одновременно много и мало. Другими словами, уроды от искусства спрятались среди обычных уродов.

– Грубо, но в точку, – согласился Макс. – Основал коммуну Джо Чилл. Помнишь такого?

– Помню. Он снимался в кино, играл отважных частных сыщиков и благородных миллионеров, спасавших мир.

– Еще писал картины. После того как выяснилось, что он любит разбавлять краски кровью, причем им же трахнутых мальчиков, его чуть не посадили. Однако у Джо хорошие связи и деньги, так что он отвертелся. Вот только в кино ему больше делать нечего. Никто больше не поверит в благородство персонажей Джо.

– То есть продюсеры дали ему пинка под зад?

– Именно, причем даже те, что трахали мальчишек вместе с ним, только с той разницей, что об их увлечениях пресса не дозналась. Джо обиделся на весь мир и решил перебраться в такое место, где никто не будет показывать на него пальцем. Вот уж не знаю, как ему удалось договориться с заправилами из Гнойника, но факт остается фактом: Джо поселился там, а через какое-то время организовал коммуну со своими законами. Туда подались разного рода непризнанные гении, а со временем это вдруг стало модно, в коммуну потянулись экзальтированные дамочки и внешне весьма благообразные джентльмены. Говорят, там царит сущая свобода нравов – делай что хочешь: напивайся, трахайся, хоть с человеком, хоть с животным, колись или нюхай, – мечтательно добавил Макс.

– Мне перечислить статьи из Уголовного кодекса, которые там нарушают? – хмуро сказал я.

Макс очнулся:

– Ты чего? Думаешь, мне по душе тамошняя жизнь?

– Не знаю, но рожа твоя стала подозрительной. Макс, свернешь на эту дорожку, не посмотрю ни на что: лично отверну башку, и все скажут, что так и было, – угрожающе произнес я.

– Ты ж вроде не на службе сейчас, или коп даже во сне остается копом?

– Я тебя предупредил, ты достаточно большой мальчик, чтобы сделать нужные выводы, – многозначительно добавил я. – Где находится эта коммуна, знаешь?

– Могу на плане показать.

– Валяй.

Макс притащил засаленный план города, развернул и долго водил пальцем по заскорузлому листу.

– Кажется, здесь, – неуверенно произнес он.

– Джо специально самый анус у задницы выбрал? – невесело спросил я.

– Его можно понять. Сюда к нему точно никто не полезет. В здравом уме и трезвой памяти…

– В определенной логике ему не отказать. Только я б предпочел поселиться в хижине вождя каннибалов, чем в середине Гнойника.

– Я же сказал: он сумел договориться, только не спрашивай меня, с кем и как, я все равно этого не знаю.

– Не буду, – заверил я и протянул ему несколько купюр. – Передай это матери.

– Почему я? Мог бы сам к ней зайти и передать, – возмутился Макс. – Ты сто лет у нее не был. Зайди, проведай старушку.

– Тебе проще, ты ведь по-прежнему у нее живешь. К тому же я не собираюсь в миллион первый раз отвечать на вопросы, почему я до сих пор не женился и когда она будет нянчить внуков. Мне ли тебе говорить, как я ненавижу эти допросы!

– Знаешь, я думаю, она верит в тебя больше, чем в меня, – грустно протянул Макс. – Я уже забыл, когда она меня о таком спрашивала.

– Считай, тебе повезло, – сказал я, вставая.

Не хотелось называть брата, у которого не было ни девушки, ни работы, неудачником, и потому я быстро пожал ему руку и вышел.

На самом деле мы – не родные братья. Мать Макса забрала меня из приюта, куда я попал сразу после того, как попал в этот мир, но она всегда относилась ко мне как к родному. Со временем я привык называть ее мамой, а Макса – братом. Я был готов отдать за них жизнь, только никому бы в этом не признался.

В приюте меня, Сергея Фролова, окрестили Риком. Фамилию Дональд дала приемная мать.

Возле взятого напрокат седана уже отиралось двое мальцов, я свистом отогнал их и сел в машину. Как ни крути, в Гнойник ехать придется. Но, прежде чем начать испытывать судьбу на прочность, решил связаться с Корнблатом. В квартале отсюда была будка телефонного автомата, и я позвонил из нее.

Трубку сняла девушка-секретарша, моментально переключившая меня на босса.

Голос Корнблата звучал тревожно:

– Дональд, вы что-то раскопали?

– У меня есть хорошая новость и плохая. Начну с хорошей. Мертвой вашу жену не видели, но все указывает на то, что она где-то в Гнойнике.

– Я не ослышался?

– Увы.

– Что вы собираетесь предпринять?

– Собираюсь отработать ваш чек.

– Если речь идет о деньгах, я готов выписать еще один… на любую разумную сумму.

– Не все проблемы решаются деньгами, но я учту ваше предложение.

– Держите меня в курсе.

– Можете не сомневаться.

Я повесил трубку. Служебный револьвер остался в участке, но плох тот коп, у которого нет левой «пушки». В бардачке прокатного седана уже давно валялся пистолет, отобранный у уличного грабителя. Я по своим каналам пробил оружие, и оно было чистым, нигде не засветилось, так что его ношение опасности для меня не представляло. Конечно, пускать оружие в ход можно лишь при крайней необходимости. Для всего остального сойдет другая вещица. Я завернул в магазин спорттоваров и купил бейсбольную биту, которую бросил в багажник седана. Все, приготовления закончены, можно ехать.

Беря машину напрокат, я будто предчувствовал и потому заключил страховку на все случаи жизни, включая Всемирный потоп и падение метеорита. Так что, если с тачкой в Гнойнике что-нибудь приключится, ни мне, ни прокатной компании это убытками не грозит.

Конечно, лезть туда одному – глупость и авантюра, но выбора у меня не было. Шеф и Корнблат настаивали на максимальной конфиденциальности. Я подумал, что когда-нибудь пожалею о том, что в это ввязался. Если останусь жив…

Я включил приемник в машине и сразу попал на музыкальный канал. Там крутили что-то зажигательно-танцевальное. Ударник рвал барабаны в лохмотья, трубы гремели не хуже иерихонских. Под такой аккомпанемент я покатил по магистрали, соединяющей нормальный город с царством уродов.

Глава 4

Говорят, город спасло то, что несколько рек разрезают его на отдельные острова и полуострова. Умники писали в газетах, что проточная вода остановила распространение неконтролируемой магической энергии и в результате Гнойник не сумел поглотить весь город, а реки стали естественными границами этого нарыва.

Возле моста скучали парнишки в армейской форме. Они вели себя как на пикнике, то есть грелись у костров и накачивались виски. Дисциплина, мягко говоря, хромала. Парней предоставили самим себе.

В принципе я их понимал: уроды к нам не совались, а тот, кто лез в Гнойник с нашей стороны, сам расплачивался за свою ошибку. Природа по-разному контролирует человеческую популяцию, лишая иных разума.

Армейский блокпост я проскочил без препятствий, позади послышалось лишь улюлюканье двоих нетрезвых пехотинцев. Один помахал мне на прощание мужскими трусами, надетыми на примкнутый к винтовке штык-нож.

Еще немного – и я уже в Гнойнике. Местность здесь ничем не отличалась от привычной и глаз не царапала – преимущественно одноэтажные блочные строения из дерева, разве что чувствовалась заброшенность: сразу за мостом стояла давным-давно покинутая бензоколонка, а у большинства домов были заколочены окна. Ни людей, ни зверей, и пусто, как у бедняка в кармане. Только ветер гонял клочки порванных рекламных буклетов и афиш, принесенных из нормальной части города.

Меня это устраивало как нельзя лучше. Чем меньше препятствий на пути, тем скорее доберусь до коммуны.

Стоило лишь проехать еще милю, как навстречу выкатился полицейский автомобиль с числом тринадцать на выкрашенных в белый цвет дверях. Он перегородил дорогу, и я был вынужден надавить на тормоз.

Минуты две машины стояли друг против друга. Наконец из полицейского автомобиля выбралось нечто и двинулось ко мне. Я не сразу сообразил, что именно, ибо назвать двухголовую фигуру человеком не поворачивался язык.

Ростом существо было под семь футов, шириной с автомобильный радиатор, и для меня осталось загадкой, как оно помещалось в машине. Сюрреализм происходящего дополняла полицейская форма, на удивление ладно облегавшая необъятную фигуру монстра.

Подойдя к моей машине, двухголовый постучал по боковому стеклу с моей стороны. Я опустил стекло, покрутив ручку.

– Документы, – властно потребовала одна из голов.

Я ожидал увидеть нечто вроде сиамских близнецов, похожих друг на друга, но вторая голова выглядела совершенно чужой, и будто принадлежала человеку в летах, была сморщенной словно печеное яблоко, казалась мертвой до тех пор, пока не произнесла угрожающе, с каким-то присвистом:

– И побыстрее!

Я протянул служебное удостоверение. Обе башки уставились на него так, будто увидели впервые.

– Лейтенант Дональд?

– Точно, – не стал спорить я.

– Сержант Кингсли, тринадцатый участок. Позвольте поинтересоваться, сэр, какого хрена вы тут делаете?

– Веду расследование, сержант.

– Какое? – с прежним присвистом спросила вторая башка.

– Сержант, я не уполномочен выдавать служебные тайны.

– Выйдите из машины, – потребовал двухголовый.

– С какой стати?

– Сэр, подчинитесь, иначе я буду вынужден применить силу.

Я вылез. Двухголовый развернул меня лицом к лобовому стеклу, заставил опереться на капот и весьма профессионально обшмонал. Убедившись, что я чист, он заглянул в мою машину и сразу же обнаружил в бардачке оружие.

– Это ваше, лейтенант?

Я отрицательно мотнул головой.

– Машина из проката. Наверное, оставил прошлый клиент.

– В таком случае я изымаю пистолет.

– Сержант, а вам не кажется, что вы превышаете полномочия?

Обе головы Кингсли показали крайнюю степень удивления.

– Не тебе судить о моих полномочиях, задохлик. Мне кажется, это не твой участок, лейтенант. Тут я и царь и бог. Ты же козявка, припершаяся сюда без спросу.

– Не зарывайтесь, Кингсли. Если я скажу, что прибыл сюда по заданию шефа полиции?

– У тебя есть бумаги? – презрительно спросил он.

– Бумаг нет, но я могу попросить шефа, чтобы он позвонил вам в участок.

Сержант принялся ковыряться в правом ухе той башки, что была постарше и присвистывала при разговоре. Окончив увлекательное занятие, он произнес:

– В последнее время связь с городом у нас просто ахти. Ни хрена не слышно. Я убежден в том, что шефу проще трижды обделаться на вечеринке у мэра, чем примчаться сюда лично.

– Вы намерены мешать мне? – холодно спросил я.

– Мешать?! – снова ожила присвистывающая башка. – Да мне реально насрать на то, как ты собираешься сводить счеты с жизнью. Можешь валить на все три стороны. Я тебя больше не задерживаю.

– И на том спасибо, сержант, – сквозь зубы поблагодарил я.

Машина сержанта плавно укатила, а я четверть часа сидел в кабине седана, справляясь с охватившей злостью. С каким нескрываемым удовольствием я бы вытащил из багажника биту, чтобы раскроить обе его уродские башки! Только память о том, что меня ждут неотложные дела, заставила отказаться от этого вне всяких сомнений желанного действия.

Ничего, Земля круглая, встретимся!

Я вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Ублюдок оставил меня без карманной артиллерии. Неприятно, конечно, но и не смертельно. В умелых руках бита способна на чудеса, а из меня мог получиться неплохой «волшебник». Во всяком случае, практика имелась.

Убедившись, что могу трезво смотреть на мир и принимать рациональные решения, завел машину. Кингсли мог чисто из прирожденной вредности прислать сюда кого-то из своих дружков, поэтому-то не стоило зависать здесь надолго.

Я тронулся и помчал, набирая скорость, но далеко уехать не удалось. Седан внезапно встал на дыбы.

В лобовом стекле показались нависающие тучи, машина сделала полуоборот и упала на крышу. Меня приложило, но не сильно, и сознания я не потерял.

В ушах стоял звон, а рот наполнился чем-то кисло-соленым.

Понимая, что либо наскочил на мину, либо заполучил в корму гранатой, попытался открыть дверь. В положении вверх ногами это было непросто, к тому же дверь не поддавалась, ее заклинило. Тогда я извернулся, долбанул подошвой по стеклу, и оно рассыпалось мелкими брызгами.

Я кошкой юркнул наружу. Вспомнив наставления, полученные в полицейской академии, ушел перекатом в дорожную канаву и затаился, пытаясь оценить обстановку.

Седан окружили юркие, похожие на богомолов существа: очень длинные и худые, с неимоверно вытянутыми конечностями. Не знаю, что интересного они ожидали увидеть внутри, но их и за уши было не оттащить.

Внезапно один из «богомолов» вскинулся, посмотрел в сторону канавы, в которой сидел я. Моя душа ушла в пятки. По-моему, у твари имелось что-то вроде усиков-антеннок на голове, и они смешно двигались. Кстати, я быстро сообразил, что при помощи этой хрени «богомолы» общались. Усики затряслись, и вся шайка как по команде ринулась ко мне.

Нет, вряд ли эта братва летела, чтобы угостить меня дармовым виски. Парням зачем-то понадобилась моя задница, а продавать задешево я ее не собирался. Тот самый момент, когда во мне окончательно умерли остатки гуманизма.

Я выпрыгнул из канавы навстречу монстрам и встретил первого хорошим пинком. Что-то хрустнуло, но точно не моя нога, и в лицо мне полетели теплые зеленые брызги. Я разнес «богомола» словно шарик, наполненный водой.

Успех ободрил меня. Понятия не имею, на что гаденыши рассчитывали, но так просто я им не дамся.

Жаль, этого не видели парни, занимающиеся отбором в профессиональную лигу игроков в соккер. Я пробивал такие «пенальти», что меня должны были бы с руками оторвать в команду первого эшелона. Бил и лупил, лупил и бил, каждый раз вымокая пуще прежнего, хотя, казалось бы, на мне и места сухого больше не осталось. Очень скоро покрылся зеленой дрянью, мало того что противной, так еще и липкой. За стирку моего костюма не взялась бы никакая химчистка, но не время думать об одежде, когда вокруг прыгают и скачут зверушки с явно плохими намерениями.

Отпинав очередного засранца, я вдруг понял, что никого больше нет. Оставшиеся в живых твари смылись, сообразив в кои-то веки – я им не по зубам. Это была победа, которая почему-то не радовала. Из плюсов только то, что я выжил.

Из минусов… О, тут на целую книгу хватит: машины лишился, пушку забрал долбаный коп, а еще мне нужна хорошая ванна или на крайний случай колонка с водой.

Само собой, что ванны не было, а вот колонка нашлась. Наплевав на собачий холод, я старательно смыл с себя зеленую дрянь (видимо, кровь мутантов) и, как мог, отстирал одежду, напялив мокрую на себя. Чувствовал себя при этом самым хреновым образом. Чтоб вы подавились, поганые уродцы!

Сзади раздался автомобильный сигнал, от которого едва не подпрыгнул. Я слишком увлекся и не заметил возвращение сержанта.

Кингсли равнодушно смотрел в «форточку»:

– Застирываешь подштанники, лейтенант?

– Не твоего ума дело, – огрызнулся я.

– Послушай моего совета: уматывай отсюда, пока цел.

– Спасибо, но обойдусь своим умом.

– Вижу, ты парень настырный. Люблю таких, – сказал он. – Залезай в машину, Дональд.

– Зачем? – с подозрением спросил я.

– Отвезу тебя в полицейский участок. Думаю, найдем сухие шмотки. Заодно и документы на тачку оформим. У тебя ведь есть страховка на нее?

– Есть.

– Тогда чего стоишь? Поехали, пока к этим зверенышам не прибыло подкрепление. И тогда я совсем не ручаюсь за твою жизнь.

Я посмотрел на него. Похоже, сержант был искренним.

– Была не была! Поехали.

Чтобы я окончательно не замерз, Кингсли включил печку и предложил кофе из термоса. Я боялся отравиться какой-то гадостью, ведь кто знает, что заменяет кофе этим мутантам, но сержант знал толк в напитках. Я оценил это, едва лишь пригубив.

– Днем здесь относительно спокойно, – вдруг заговорил Кингсли. – Понятно, что у белой вороны вроде тебя шансов распрощаться с жизнью и сейчас хватает, но к вечеру здесь будет сущая задница. Потому советую брать свою пятую точку в руки и уносить отсюда поскорее и подальше.

– Мне нужно попасть в коммуну Джо Чилла, я разыскиваю одного человека.

– Кого именно?

Я показал фотокарточку Жасмин. Сержант внимательно осмотрел ее обеими головами, причем каждая не преминула причмокнуть губами.

– Красотка. Половина местных обкончается от желания ее трахнуть, а другая изойдет слюной, мечтая съесть. Думаешь, она где-то здесь?

– Мне сказали, она направилась сюда позавчера ночью.

– Одна? – недоверчиво спросил Кингсли.

– Видимо. Остается лишь уповать на то, что дуракам и дурам везет. Ты отвезешь меня потом к коммуне?

Сержант фыркнул:

– Да ты малый не промах. Дали чуток послабление, а ты уже сверху уселся и ножки свесил! За рекой все такие?

– Мы – копы, должны выручать друг друга.

– Ага, верю, – с издевкой бросил он. – Окажись я на твоем месте, ты б прям-таки на лоскуты порвался, чтобы мне помочь! Брось, парень. В Гнойнике нет профессиональной солидарности с теми, кто приезжает из-за реки.

– Тогда почему ты везешь меня в участок, поишь кофе, говоришь, что поделишься сухой одеждой?

– Ты упертый, а мне такие нравятся. Само собой, ты здесь загнешься, не днем, так вечером, но мне интересно наблюдать. Тут не много развлечений, а ты прямо как бесплатное кино. Может, тотализатор устроить на то, до которого часа ты продержишься? Я бы поставил на восемнадцать вечера. Не подведешь, Белоснежка?

Я замолчал, погрузившись в невеселые мысли. Не стоит качать права на чужой территории. Копы впитывают эту сакраментальную истину с молоком матери.