Текст книги "Тайны магического следствия"

Автор книги: Дмитрий Дашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Дмитрий Дашко
ТАЙНЫ МАГИЧЕСКОГО СЛЕДСТВИЯ

Мои благодарности: Александру Суворову, моему первому редактору, за вычитку романа; Евгению Шалашову, Роману Савенкову, Александру Смирнову, Александру Арсентьеву, Игорю Смирнову за дружескую помощь!

ПРОЛОГ

Толстый тип в дорогом костюме откинулся на кожаную спинку кресла и окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом.

– Сергей Петрович, если вы согласитесь, то никогда не вернетесь назад. Обратной дороги нет. Говорю об этом на тот случай, если мы не поняли друг друга.

Я усмехнулся:

– Думаете, меня здесь что-то держит?

Толстяк пожал плечами:

– Вам виднее.

– Мне девяносто. Я – одинокий, никому не нужный старик. У моих детей уже есть внуки, давным-давно забывшие о моем существовании. Однако если вы спросите – устал ли я от жизни, мой ответ следующий: нет. Если и выпал шанс на вторую жизнь, я намерен им воспользоваться.

– Обожаю оптимистов.

Он выложил на стол несколько формуляров:

– Пожалуйста, внимательно прочитайте и подпишите. Вот ручка.

Я подмахнул документы не глядя и вернул толстяку.

– Я же сказал, что согласен.

– Хорошо, – вздохнул он. – Тогда не будем затягивать. Окно портала откроется через неделю. Действует оно всего пять минут. Нужно хорошенько подготовиться.

– Я готов.

– Не все так просто. Нам бы не хотелось, чтобы вы притащили с собой миллионы бацилл, способных оказаться там, – мой собеседник специально выделил это слово, – смертельно опасными.

– Самому не хочется, – согласился я.

– Сейчас вас отведут в лабораторию для процедур. Среди них есть некоторые неприятные, но болезненных не будет – гарантирую.

– Что вы еще гарантируете?

– Немногое. Вы исчезнете из этого мира и окажетесь в другом, но придется начинать все сначала в прямом смысле слова. Процесс перехода проделает интересную штуку с вашим организмом. Это будет не просто омоложение, ведь вы попадете в другой мир мальчишкой лет шести-семи, полностью здоровым и при этом сохранившим память прошлого тела.

Я улыбнулся:

– Так это же просто великолепно! Снова вернуться в детство… Мечта, да и только!

– Именно! – подхватил он.

– По законам жанра здесь должно быть какое-то но, – заметил я.

– Само собой. Процесс перехода рискован, однако вам мало что угрожает. Вы обладаете нужным набором генов. Практически идеальный кандидат.

– Поэтому вы меня выбрали?

– Естественно. Увы, подобных вам – единицы на миллионы. Когда-нибудь нам удастся раздвинуть ворота, но пока что приходится играть по правилам чужой игры. – Толстяк слегка опечалился.

– Мир, куда я попаду… Какой он?

– Не такой, как наш.

– И все?! Я не буду выглядеть белой вороной среди аборигенов?

Мужчина засмеялся:

– Точно не будете. Этот мир относится к первой категории по нашему классификатору.

– Мне такое ничего не говорит.

– Первая категория означает максимальную приближенность к привычной для нас среде обитания. Атмосфера, природа… Все идентично. Вам не понадобится отращивать жабры или хвост, и вращаться надо будет в социуме, весьма смахивающем на земной.

– Вторая приятная новость на сегодня, – хмыкнул я.

– Если бы мне захотелось провести параллели, то мог бы сказать, что чем-то он напоминает Америку двадцатых годов прошлого века. Люди, мода, техника… Очень похоже! – На лице толстяка возникло мечтательное выражение.

– А язык?

Он отмахнулся:

– Выучите. Это не так уж и сложно, тем более ваш мозг будет впитывать информацию, словно губка. В шесть лет мы все полиглоты. И еще… – Мужчина сделал паузу.

Я насторожился:

– Договаривайте, если начали.

– Я обязан предупредить вас. В этом мире есть и то, что можно назвать магией.

– Шутите?

– Серьезен как никогда.

– Чародеи, ведьмы, шаманы?

– Да. Там этого добра хватает.

– Может, и стану каким-нибудь великим магом? – с иронией спросил я.

– Этого с вами никогда не произойдет. Скорее, наоборот – у вас, как у выходца из другого мира, будет иммунитет к магии. Впрочем, пожалуйста, особо об этом не распространяйтесь. Лучше какое-то время не привлекайте к себе особого внимания.

– Понятно, – задумчиво протянул я. – Раз у меня не получится стать чародеем, придется искать другой способ зарабатывать на кусок хлеба.

– Вы ведь раньше в органах работали? – с прищуром спросил собеседник.

– Да, – не без гордости ответил я. – От звонка до звонка опером в легендарном МУРе отпахал.

– Это серьезно! Тогда из вас и в другом мире выйдет отличный сыщик. Удачи, Сергей Петрович! Надеюсь, вы не пожалеете о принятом решении.

– Не сомневайтесь, жалеть не стану. Одного не пойму – а вам-то какой толк? Я получу новую жизнь, а вы?

– Рассчитываю заработать на вас Нобелевскую премию… вторую, – улыбнулся толстяк.

Глава 1

Мое дежурство подходит к концу. На часах шесть утра, парни из группы быстрого реагирования выдаивают досуха кофейный автомат, маг-эксперт тихонечко дрыхнет на лавке, вытянув длинные журавлиные ноги. Я устало облокотился на вытертую тысячами рук столешницу и бросаю косые взгляды на красный корпус телефона. Только бы не зазвонил! Тогда прости-прощай покой… Придется выбираться на осеннюю слякотную улицу, садиться в стылый полицейский фургон, давно окрещенный остряками «скотовозкой». Сказать, что в нем холодно, значит ничего не сказать! Да и заводится он не с первого раза.

Водитель дремлет в кабине, уронив голову на рулевую баранку. По-моему, ему все равно, какая температура внутри. Он и голым в холодильнике неплохо выспится.

Пять минут тянутся как пять дней. Чувствую, еще немного – и задница станет плоской как блин.

Не дело это, не дело… Веки смыкаются сами собой.

Встаю и подхожу к кофейному автомату. Парни деликатно отстраняются, для них я невеликое, но все же начальство.

На панельке кофемата с десяток металлических кнопок в два ряда, но тыкать можно в любую наугад: машина все равно варит один сорт бурды, общего с кофе у которой только название.

По закону подлости именно сейчас просыпается телефон. Я медленно разворачиваюсь, ведь вдруг на том конце устанут и бросят трубку, но затяжные маневры бесполезны: телефон подпрыгивает и вибрирует, как девственник перед первой брачной ночью.

Поднимаю трубку, бросаю коротко и устало:

– Полиция.

– Дональд?

– Так точно, шеф!

Шеф полиции – толстый и грузный человечек с обманчиво добродушным лицом. В действительности ему оно досталось по ошибке. В идеале начальнику больше бы подошла оскаленная бульдожья морда.

Какого хрена он трезвонит в шесть утра? По должности толстяку полагается дрыхнуть до полудня и приезжать в офис после обеда с мэром и аккурат перед ужином с любовницей. Спросите про жену? Да ей плевать на интрижки супруга, лишь бы отстегивал деньги на шопинг!

– Дональд, как прошло дежурство?

– Нормально, шеф, за одним исключением – оно еще не закончилось.

– Для тебя уже завершилось. Сейчас приедет лейтенант Перкинс. Он тебя сменит пораньше, а ты дуй… – Шеф взял паузу, и я сразу настроился на неприятный сюрприз – вряд ли босс дергает тебя с утра пораньше, чтобы объявить о повышении должности и оклада. – Езжай в общественный парк, к белой беседке у пруда. И как можно быстрее! Тебя ждут!

– Будет исполнено… – Не успеваю договорить, как шеф кладет трубку и я слышу противные гудки.

В дежурке появляется Перкинс. Он демонстративно зевает и поглаживает небритый подбородок, намекая, что с меня причитается – дескать, подняли ни свет ни заря по моей вине. Сегодня Перкинсу ничего не светит. Если б инициатива исходила от меня, обязательно б отдарился бутылкой не самого плохого виски, а так… я и сам жертва обстоятельств.

Обмениваемся короткими рукопожатиями и расписываемся в журнале.

Оставляю темно-синюю униформу в шкафчике, надеваю несвежую рубашку, пропахшую потом, облачаюсь в помятый костюм в серую полоску, накидываю сверху бежевый непромокаемый плащ, нахлобучиваю шляпу и выхожу в коридор.

Там, на голой стене с осыпавшейся штукатуркой, висит зеркало в стальной раме. Окидываю взглядом свое отражение: из зеркала набыченно смотрит мрачный детина средних лет с переломанным носом, поскольку мы брали одного грабителя, а он оказался хорошим боксером, с густыми темными бровями и глазами цвета мокрого асфальта. В общем, гроза всех бандитов и мечта всех девушек, хмыкаю я.

Выбегаю на улицу ловить такси, а за спиной слышу телефонную трель и недовольный лай Перкинса. Судя по всему, поступил тревожный вызов. Это уже не мои проблемы.

Такси будто ждет именно меня и подкатывает к тротуару на призывный взмах рукой. Открываю дверь и сажусь на переднее сиденье рядом с водителем.

Так-так… Рожа у таксиста знакомая. Этот человек у меня проходил по одному делу и буквально висел на волоске, едва не перейдя из свидетелей в обвиняемые. Спасло его чудо, а если быть точнее, нетерпеливость генерального прокурора, которому перед выборами хотелось поскорее дотащить выигрышное дело до суда. В итоге оно развалилось как карточный домик.

Таксист тоже узнал меня.

– Доброе утро, лейтенант!

– Для кого как. На мой взгляд, хреновей некуда, – говорю я, хотя еще ничего не знаю. Просто интуиция, выработанная годами службы, подсказывает самый очевидный вариант.

– Куда едем?

– В городской общественный парк.

– Не рановато для прогулок? – ехидничает шофер.

– Самое время дать тебе по зубам, если не заткнешься.

Таксист благоразумно следует совету и больше не отвлекает расспросами.

Поездка по пустым улицам просыпающегося города – одно удовольствие. Ни пробок, ни вечно спешащих пешеходов, пересекающих дороги где хотят и не смотрящих по сторонам.

Машина останавливается.

– Сколько с меня?

– Нисколько. Вы у меня сегодня юбилейный первый клиент, – криво улыбается таксист.

Хлопаю его по плечу:

– Умник! Далеко пойдешь, если не грохнут.

Иду к большой арке ворот и всей спиной ощущаю неприязненный взгляд.

К пруду ведет посыпанная мелким красным гравием дорожка. Солнце потихоньку поднимается, вырисовывая абрисы луж, образовавшихся после ночного дождя. Камешки тихо хрустят под подошвами башмаков.

Вижу шефа уже издалека. Он топчется у беседки. Вид у него еще тот – хмурый, под стать утру. В руках длинный зонтик с причудливо изогнутой ручкой.

Здороваюсь, но шеф в ответ только кивает. Вижу, ему крайне тяжело выдавливать слова, явно вчера перебрал спиртного. Теперь голова болит, во рту кошки нагадили… Симптомы знакомые.

– В чем дело, шеф? Что за секретность?

– Подожди, – с раздражением говорит он.

Шефу неуютно, он бы предпочел досыпать десятый сон в теплой постельке. Однако что-то ведь заставило его сорваться сюда?

Причина выясняется быстро: по беговой дорожке семенит поджарый мужчина в спортивном костюме. На первый взгляд – обычный любитель нынче модного утреннего бега, но «спортсмен» вдруг резко меняет курс и останавливается возле беседки.

Мужчина выбрасывает вперед ладошку:

– Привет, Том!

Шеф отвечает на рукопожатие и поворачивается в мою сторону:

– Знакомься, это Рик Дональд. Парень, о котором я говорил.

– Лейтенант Дональд, – на всякий случай добавляю я, но «спортсмен» пропускает замечание мимо ушей.

– Привет, Рик! Я Джеймс Корнблат. Возможно, тебе доводилось слышать мою фамилию.

– «Бытовая техника и механизмы Корнблата»? У моей домохозяйки весь подвал заставлен вашими стиральными машинами.

– Выходит, мы заочно знакомы, – улыбается бегун, но я не разделил его оптимизма. Видно, что улыбка натянутая. К тому же Корнблата что-то гложет, у него озабоченное лицо и крайне растерянный вид, который не спасет никакая мина.

– Этому парню можешь доверять как самому себе. Он лучший, – хвалит шеф.

У меня от такого комплимента аж зубы сводит. Я отворачиваюсь, будто бы от смущения. Сдается, меня хотят втравить во что-то неприятное. Подобное с подачи шефа случалось неоднократно. Эмоции же лучше держать при себе. Работа у меня хреновая, но все равно работа. В наше непростое время нужно держаться за то, что имеешь. Потерять легче, чем найти.

Корнблат недоверчиво разглядывает меня. С высоты его полета я кажусь мелкой букашкой, каким-нибудь уборщиком мусора или чистильщиком обуви. Мужика все же крепко прижало, поскольку он решается заговорить:

– Рик, приношу извинения, что тебе пришлось тащиться сюда в столь ранний час.

– Не надо извиняться. Рик – парень привычный, – бросает шеф.

– Ничего страшного. Моя служба, – подтверждаю я, хоть и не вижу пока никакой связи. – Однако место и впрямь странноватое.

– Поймите меня правильно, – бубнит Корнблат. – У меня не осталось выбора. Дело весьма щепетильное, и чем меньше о нем знают, тем лучше. Особенно если речь идет о газетчиках. У них, знаете, нюх…

Мы с шефом киваем синхронно, будто всю жизнь репетировали. У полиции журналистская братия в печенках сидит. Пока правительство играет в демократию, нам от газетчиков буквально продыха нет.

– Здесь я бываю каждое утро. Бегаю трусцой. Врач посоветовал, – продолжает Корнблат.

– Короче, никто не удивится, увидев вас тут, – резюмирую я.

Зато шеф фыркает. Уж его-то на пробежку клещами не вытащишь. В парк тоже. Другое дело, что газетчики редко садятся шефу на хвост. Он обычно подъезжает к шапочному разбору.

– Да, – невесело смеется Корнблат. – Можно сказать, я тут вроде фона. Успел примелькаться.

– Так в чем, собственно, проблема? – подталкиваю я.

– В моей жене. Позавчера вечером она ушла на благотворительный бал и до сих пор не вернулась.

Я улыбаюсь: если благоверная загуляла, это еще не повод беспокоить полицию. Корнблат не первый муж, которому дражайшая половина навесила кустистые рога. Стоит большого труда не высказать такое вслух, однако «спортсмен» будто читает мои мысли.

– Подумали об адюльтере? – грустно спрашивает он.

Пожимаю плечами:

– Всякое возможно. Знаете, за службу я разного насмотрелся.

– Если б это был банальный адюльтер, я бы успокоился и даже перекрестился, – сердится Корнблат. – Боюсь, супруга действительно вляпалась во что-то крайне неприятное. Мне бы очень хотелось, чтобы вы ее нашли, прежде чем об этом пронюхает пресса.

– Живой или мертвой? – мрачно вопрошаю я.

– Упаси бог! – вздрагивает Корнблат. – Я хочу ее видеть целой и невредимой.

– Я тоже, – киваю я. – Не люблю покойников, пусть это и самые безобидные существа на свете. И все же… что заставило вас предположить, будто с супругой произошло неприятное?

Корнблат потупил взор:

– Прошу понять меня правильно: жена моложе меня в три раза. Фактически она еще девчонка, на которую рано свалилось мое богатство и положение в обществе. Вокруг миллион соблазнов. Я понимаю, столь серьезная разница в возрасте чревата осложнениями, и потому подстраховался.

– Каким образом? – заинтересованно спросил я.

– Повел себя так, как ведет безумно влюбленный, а поэтому способный на любую глупость человек: тайком повесил на жену магический маячок, сообщающий мне, где она находится.

– Это в общем-то противозаконно, – заметил я, но шеф меня перебил:

– Сынок, закон здесь я. Не забывай об этом. Мистер Корнблат – мой хороший друг. Пояснить подробнее или ты прекратишь играть в борца за справедливость?

– Не надо пояснять, сэр, – официальным тоном ответил я.

Успокоенный шеф попросил Корнблата продолжать.

– Так вот… – сказал и сразу запнулся тот. – Вчера вечером, когда по моим прикидкам супруга должна уже была вернуться, маячок вдруг перестал работать. Это был дорогой и очень надежный магический прибор, чья вероятность поломки не больше нуля.

– То есть кто-то его обнаружил?

– Да. Боюсь, речь идет о похищении или того хуже…

– Похищении? К вам обращались за выкупом?

– Нет. Пока нет.

– Хорошо, – задумчиво протянул я. – У меня сразу появилась масса вопросов к вам, мистер Корнблат.

– Зовите меня Джеймс.

– Как скажете, Джеймс. Я согласен, что ситуация довольно щекотливая. Мне почему-то кажется, у человека вашего уровня просто обязан иметься специалист по решению подобных проблем.

– Да, у меня был такой, – неохотно согласился Корнблат.

– Был?

– Избавился от него неделю назад. Выяснилось, он одновременно работал и на моего конкурента.

– У вас были неопровержимые доказательства?

– Ну… неопровержимыми их не назовешь, но того, что я узнал, оказалось достаточно для принятия решения. Поверьте, это не самое приятное решение в моей жизни.

– Этот человек остался зол на вас?

– Наш последний разговор был на повышенных тонах, – уклончиво ответил Корнблат. – Пусть вас не смущает мой миролюбивый вид. При желании я могу испортить жизнь многим.

– Даже не сомневаюсь, – спокойно произнес я. – Вы подозреваете этого специалиста?

– Мне кажется, он не способен на похищение. И тем более на убийство. Специалист, кстати, из бывших копов. Ларсен, может, слышали о таком?

– Сержант Ларсен из пятнадцатого участка? – вскинулся шеф. – Прекрасно помню и этого засранца и то, что я не рекомендовал тебе принимать его на работу. Ларсена с треском вышибли на пенсию.

– Я пострадал из-за своей доброты. К тому же Ларсена выкинули из полиции за компанию. Мутная история с избиением какого-то репортера. Я решил, что спец такого профиля мне пригодится. Как выяснилось, ошибся. Повторюсь, Ларсен способен на многое, на любую подлость, однако похищение женщины и тем более убийство… Нет, это не он.

– Все равно беру на карандаш, – твердо заявил я. – Следующее: вы сказали, что супруга не вернулась с бала. Вы не пошли с ней?

– Да, к большому сожалению, не смог, – сокрушенно произнес Корнблат. – Бизнес есть бизнес. Мы не принадлежим себе.

– Известно, куда она отправилась после бала?

– Нет. Я пытался осторожно выведать у моих знакомых, которые там были, но они только руками разводят. Женщина будто исчезла.

– Однако на балу она точно присутствовала?

– Можете не сомневаться.

– У вас имеется фотография супруги или хотя бы словесное описание?

– Я хорошенько подготовился к встрече. – Корнблат протянул пухлый конверт. – Тут с десяток фотографий… самых удачных, на мой взгляд. Она… просто красавица.

– Как ее зовут?

– Жасмин. Очень красивое имя. Они с моей девочкой прекрасно дополняют друг друга.

Я открыл конверт, вытащил первую попавшуюся фотографию, пристально рассмотрел. «Спортсмен» не врал, потому что он и впрямь отхватил недурную цыпочку. Такие на каждом шагу не валяются, их выращивают в специальных инкубаторах, чтобы потом торжественно передать в яркой упаковке богатым папикам.

– С этим понятно. В каком месте пропали сигналы от маячка?

– На улице Бондарей, где-то в районе между пятнадцатым и семнадцатым домом. Знаете, где это?

– Прекрасно знаю. Мой участок. – Я осклабился. – Улица Бондарей, пятнадцать или семнадцать… Отправная точка имеется. Вы навели меня на одну идею, должен ее срочно проверить. Давайте утрясем пару формальностей. Как будем держать связь?

– В конверте моя визитка. Золотая визитка. На ней телефон, которого нет ни в одной телефонной книге. Стоит позвонить по нему, и вас без проволочки свяжут со мной в любое время дня или ночи. Этот номер знают всего два-три человека в городе.

– Договорились. Что еще содержит этот конверт, о чем я пока не догадываюсь?

– Чек. Это аванс. Если сделаете все на должном уровне, сумма, указанная на нем, будет удвоена.

– Джеймс, – покачал головой шеф. – Ты избалуешь моего мальчика. Он умница и готов из кожи вылезти по моему приказу. Этого вполне достаточно.

– Том, старина, мотивация никогда не бывала лишней. Пусть твой лейтенант слегка заработает. Деньги ему вряд ли помешают. К тому же не исключено, что придется пойти на какие-то расходы…

– Если только поэтому, – улыбнулся шеф.

Он посмотрел на меня:

– Ладно, Рик. Вижу, ты взял стойку, как старый охотничий пес, почуявший добычу. Иди, проверяй догадку. Постарайся не облажаться. Джеймс – мой лучший друг, а я не люблю, когда таких людей подводят.

Глава 2

Улица Бондарей давно перестала соответствовать названию. Теперь вместо большого числа мастерских на ней только маленькие второсортные магазинчики да несколько доходных домов. Пятнадцатый и семнадцатый как раз относились к их числу, но меня интересовало другое строение. Оно было почти напротив.

Я оставил взятую напрокат тачку возле одноэтажной лачуги с выцветшей вывеской «Лавка оккультных товаров». На двери висела табличка «Закрыто», но дверь оказалась незапертой.

Лавка готовилась к приему первых покупателей: владелец – Айзек по кличке Шнобель – и его помощник выставляли товар на полки.

Нежный перелив колокольчиков, известивший о моем появлении, оторвал их от этого увлекательного занятия.

– Мы еще не открылись, – заговорил Айзек, но, узнав меня, радушно улыбнулся:

– Простите, лейтенант! Разумеется, к вам это не относится. Чем могу помочь?

Я обвел взглядом полки с разноцветными колбами, упакованными в пластик порошками, расфасованными по весу, сушеными головами животных: от собак, кошек, обезьян до тигров, провел рукой по притаившемуся в углу человеческому скелету, а тот громко лязгнул нижней челюстью.

– Нужна информация.

– Информация? – удивился Айзек. – Простите, не мой профиль. Я торгую иным товаром. Может, заинтересует партия новых амулетов? Для вас или для вашей девушки… Они усовершенствованные, на десять процентов мощнее прежних.

Я отрицательно покачал головой, вытащил фотографию Жасмин и положил на прилавок перед Айзеком и его помощником.

– Видели?

– Нет, сэр, – чересчур поспешно ответил лавочник.

– Твой помощник?

Тот промычал что-то нечленораздельное.

– Тоже не видел, – «перевел» Айзек.

– Уверены? – Я пристально посмотрел на обоих.

– Абсолютно. Такую красотку забыть невозможно. День, в который она бы заглянула в мою лавку, я назвал бы лучшим в жизни, – заверил Айзек. – Жаль, этого не произошло.

– Значит, не видел. Ладно, я давал тебе шанс.

Я притворно вздохнул, а потом резко обхватил его кучерявую башку руками и хорошенько ахнул о деревянный прилавок. Раздался гулкий стук, после чего лавочник быстро распрямился. Из его носа текла кровь.

– За что? – взмолился он, а помощник подался назад, пытаясь врасти в стену.

На прилавке стоял стаканчик с бумажными платками. Я вытащил один и протянул Айзеку.

– Вытрись. Не хватало, чтобы ты тут все закапал.

Лавочник послушно взял платочек, запрокинул голову и принялся вытирать хлюпающий нос.

– Повторить? – спросил я, не уточняя, что именно.

– Не надо, – вздрогнул он. – Да, я видел ее. Позавчера ночью. Красивая и богатая сучка, которая считает, что весь мир у нее в ридикюле.

– Зачем она приходила? – спросил я, зная ответ.

– На ней был маячок. Она хотела избавиться от него. Кстати, я не совершил ничего противоправного. Это была не полицейская модель.

– Знаю и потому прощаю, – кивнул я. – Чего сразу не сказал?

– Простите, лейтенант, но вы знаете, что для нас вы, при всем моем уважении, – легавый. В наших кругах не принято изливать душу копам, даже столь симпатичным.

Я хмыкнул. Айзек жил с другим мужиком и в целом не был одинок в своих пристрастиях. Раньше это считалось пороком, а теперь вроде как поощрялось. Ходили слухи, делалось такое специально: население с каждым годом росло, а природные ресурсы уменьшались.

– Ты снял с нее маячок? – спросил я скорее для протокола. Служба приучила меня к дотошности. Иногда недосказанность или неправильно понятая фраза приводили к крупным недоразумениям.

– Да. Пришлось повозиться. Штучка фирменная, работал маг экстра-класса. Но… когда за дело берется настоящий профессионал, результат гарантирован, – горделиво сказал он и даже расправил щуплые плечи.

– С этим разобрались. Второй вопрос: она была одна?

– Нет, ее притащил какой-то хмырь.

– Ты его знаешь? – с тщательно скрываемой надеждой спросил я.

– Откуда? Город большой, нельзя знать каждого, – вяло пробормотал Айзек.

Тут облом, но ничего страшного. Если кажется, что дело с самого начала на мази, значит, впереди полная задница.

– Опиши внешность, – велел я.

– Постараюсь, лейтенант. Только из меня физиономист неважный.

– Ты попробуй.

– Ему лет двадцать пять – двадцать шесть. Может, чуть больше, но точно не тридцать. Пониже вас ростом. Смазливый. Из тех, от кого девки в штанишки писаются.

– А мужики? – не преминул поддеть я, однако Айзек не смутился:

– Не в моем вкусе. Продолжать?

– Валяй.

– Волосы темные, вьющиеся, чернявый. Глаза карие, нос прямой, худощавый, двигается как танцор… знаете, такая легкая, будто порхающая походка… Еще спина идеально ровная. Он ходит так, словно кол проглотил, но это не имеет ничего общего с военной выправкой. Для военного молодой человек движется совершенно несерьезно.

Я кивнул:

– Еще что запомнилось? Особые приметы есть?

– Бакенбарды. Помните колониальную моду прошлого века? Парень то ли сдвинулся на этой почве, то ли нашел чокнутого парикмахера. Впрочем, ему идет.

– Одет как?

– На удивление прилично. Смокинг, рубашка в тон, лаковые ботинки, дорогие запонки. С первого взгляда смахивает на плейбоя, прожигателя жизни. Фальшивка. Парень родился в мусорке и далеко от нее не ушел.

– Все-то ты знаешь!

– В моем возрасте и при моей работе нужно разбираться в людях, иначе вылетишь в трубу.

– Ладно, – протянул я. – Куда они двинулись после того, как ты снял маячок?

– Не знаю. Они мне не докладывались. Телка была пьяной, костерила какого-то Джеймса, говорила, он ее обманул, а хмырь, который привел ко мне, поддакивал. Сдается мне, делал это специально.

– Тоже был пьяным?

– По сравнению с ней трезвый как стеклышко. Постоянно лапал, не смущался ни меня, ни моего помощника.

– Женщина звала его по имени?

– Если только пупсиком, но вряд ли парня так зовут.

Я помолчал, переваривая информацию. Итак, в уравнении появилось первое неизвестное.

– У тебя есть телефон?

Айзек выбросил очередной окровавленный платочек в мусорную корзину.

– Есть, в офисе. Дверь сбоку. Она не заперта.

– Тогда я позвоню. Только не подслушивать, иначе я вернусь сюда с кавалерией и вам, ребята, не поздоровится.

Я решительно отстранил лавочника и его молчаливого помощника.

Офис больше походил на чуланчик. Тут скверно пахло, из крошечного окошка с трудом пробивался солнечный луч.

Телефон висел на стене. Я снял трубку, набрал номер знакомого из полиции нравов. Тот, к счастью, оказался на месте.

– Рик, дружище! Рад тебя слышать!

– Взаимно, старина, – искренно проговорил я. – Нужна твоя помощь. Есть описание одного хлыща. Вдруг твоя клиентура?

– Не исключено. Мир тесен, – согласился собеседник. – Говори, кто тебе нужен.

– Двадцать пять лет, рост средний… – продиктовал я приметы незнакомца.

Знакомый откликнулся быстро:

– Бакенбарды, говоришь? Есть такой на примете. Зарабатывает на жизнь, охмуряя богатых телок, присасывается как пиявка и, пока не насосется, не отвалится. Зовут Джек Десять Дюймов. Догадываешься почему?

– Ага, – криво усмехнулся я. – Адресок не подкинешь?

– Отчего ж не поделиться с хорошим человеком… Записывай.

Я приложил к стене блокнот и записал продиктованный адрес. Десять Дюймов жил на Набережной. Не самый фешенебельный район, но мой по сравнению с ним – трущобы.

– Спасибо! Я твой должник.

– Сочтемся. – На том конце трубки послышался смешок. – Ты мне, я тебе. Должен предупредить, Рик. Парень – маг. Плохонький, но кое-что умеет. Пусть почти вся магия уходит на соблазнение богатых дурочек, но это не делает его менее опасным. Так что держи ухо востро! Не хотелось бы прочитать в завтрашних газетах, что из тебя сделали хорошо прожаренную отбивную.

– Не знал, что ты умеешь читать.

Знакомый разразился хохотом:

– Рик, если я когда-нибудь скопычусь, то от твоей сраной шутки. Сделал мой день!

– Понял! Буду осторожным. Удачи!

– И тебе того же. Если сукин сын заартачится, сверни ему челюсть за меня. Можешь и по почкам добавить.

– Пока!

Я повесил трубку.

Маг так маг. Не таких обламывали.

Перед тем как покинуть лавку, я поманил к себе Айзека. Он подошел поближе, и я без лишних слов двинул мужчине кулаком в солнечное сплетение. Лавочник сложился пополам. Из него будто выпустили воздух.

– Лейтенант! Зачем? Я же все сказал, – превозмогая боль, произнес он.

– Для профилактики. Чтобы в следующий раз не отнекивался, а выложил все как на духу.

На Набережной я был через пятнадцать минут. Квартал, в котором жил Десять Дюймов, состоял из одинаковых панельных десятиэтажек – унылых, как утренняя проповедь. Единственным украшением были ругательства на стенах. Местная молодежь таким образом давала выход своим эстетическим чувствам.

Квартира Джека находилась на восьмом этаже. Лифт не работал, а на дверях в подъезд висело грозное объявление, что его отключили из-за постоянных неплатежей. Я зашагал по ступенькам.

Лестничные площадки воняли дешевым табаком, кошачьей мочой и гнилыми продуктами. Лампочки были разбиты или выкручены, потому здесь царил полумрак. На шестом этаже разлилась подозрительная лужа, и я перепрыгнул ее, чтобы не вляпаться в отвратительную субстанцию.

У квартиры Джека стальные двери. С наскока не возьмешь. Я вдавил кнопку звонка. Самой трели не услышал, но через пару секунд чей-то мужской голос опасливо спросил:

– Ларсен, это ты?

– Я, открывай!

Лязгнул замок, дверь приоткрылась. В светлом проеме показалась фигура. Она осторожно огляделась по сторонам.

– Ты один?

– Сейчас узнаешь.

Я хорошим пинком отправил парня вглубь коридора, затем переступил через порог и аккуратно закрыл за собой дверь на замок.

– Гад! – закричал Десять Дюймов.

Он привстал. На его ладони образовался комок из маленьких, похожих на клубок змей, молний.

– Ты сам напросился. Сейчас я тебя поджарю.

– Давай, сосунок, удиви дядю, – зло улыбнулся я.

Он выбросил вперед руки:

– Получи, сука!

Искрящий сгусток магической энергии полетел в меня, но на расстоянии в половину ярда[1]1
  Мера длины. Примерно 90 сантиметров.


[Закрыть] рассыпался и исчез без следа.

– Что за хрень! Ты… ты кто? – испугался парень.

– Коп, а еще я таких магов-недоучек, как ты, на завтрак ем.

С этими словами я снова ударил Джека, отправляя на короткое время в нокаут. Иногда мозгам полезен не только свежий воздух, но и хорошая встряска.

Пока дамский угодник валялся в отключке, обшарил его апартаменты. Жил Джек скромно: тесная спальня, крохотная кухонька, на которой только варили кофе и изредка жарили яичницу с беконом – в умывальнике груда невымытой посуды. В совмещенный с душевой санузел я заглянул чисто формально и снова переключился на исследование спальни.

Сначала раздвинул грязные занавески. Единственное окно выходило на кирпичную стену соседнего здания-близнеца.

Большую часть комнаты занимала широченная кровать – рабочее место мерзавца. На смятом покрывале лежал смокинг, о котором рассказывал Айзек. В кармане квитанция из проката. Уже сегодня смокинг нужно возвращать.

Порылся в ящичках шифоньера без особого успеха: полотенца, трусы, носки, майки, куча ненужного мужского хлама. Из более-менее ценного – любительский фотоаппарат, печатающий моментальные снимки. В прошлой моей жизни тоже были такие. Я с удовольствием повертел этот поляроид в руках.