Текст книги "Ролевик: Ловчий (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Шаман... Он воет на одной пронзительно высокой ноте, не способный ни умереть, ни замолчать. Его тело висит в воздухе, невозможно растянутое, разобранное – каждая кость отчленена от другой, держится лишь на нитках нервов и лохмотьях связок и сухожилий. Орк словно нанизан на невидимые спицы, распнут на незримой паутине. Его тело распластано от глотки до паха, внутренности вывалились наружу, почернели, облиплись грязью и пылью. То, что делало его мужчиной, безжалостно вырвано и, обмотанное кишкой, висит у него на шее.

А напротив шамана сидит эльфийка. Рядом с ней лежат обезображенные трупы мальчишек, их головы покоятся на её коленях. Окровавленные руки гладят растрёпанные волосы, потемневшие от засохшей крови пальцы ласково скользят по мёртвым лицам.

Жрица поднимает голову и я-малец вижу её глаза. Совершенно пустые, лишённые смысла и жизни.

Чёрная жуть буквально цепляет когтями каждый внутренний орган, заставляя развернуться и бежать, бежать куда глядят и ноги несут – лишь бы подальше от страшной эльфийки.

Но тело действует вопреки желаниям сознания. Пальцы сами находят две монетки в поясном кошеле, руки самостоятельно складываются лодочкой, рот сам дует поверх серебряных кругляшей в сторону жрицы и её печального груза. Миг, и монетки в руках растворяются, лишь несколько ударов сердца ещё можно рассмотреть призрачную лодочку, текущую сквозь воздух в направлении эльфийки.

На секунду в её взгляде что-то меняется, пустота исчезает, сменяясь кратким мгновением... благодарности?

Разбитые губы шевелятся, и хоть я-малец не умею читать по губам, и уж тем более – не знаю ни одного из наречий эльнар, – я понимаю смысл непроизнесённого:

– Уходите.

Рядом приглушённо свистит воздух сквозь сжатые зубы дядьки. Желваки гуляют под грубой кожей, побелевшие пальцы до хруста сжимают дерево перил.

– Ник?..

Я помотал головой, отгоняя чертовски реалистичное, детальное воспоминание.

– Всё в порядке, Шанти. Просто... вспомнил... гнев жрицы...

В горле внезапно сухо, язык липнет к нёбу, словно намагниченный. Эльфийка заглядывает в глаза снизу вверх, пытается поймать взгляд, и выглядит очень обеспокоенной.

Положив ладони на её плечи, стараюсь успокаивающе улыбнуться:

– Дела давно минувших дней. Да и гнев её был заслуженным.

Развернув эльфийку, слегка подтолкнул её вперёд.

– Шанти, слушай, а почему вы старательно отмежёвываетесь от жрецов?

Храмовница, ещё раз бросив на меня задумчивый взгляд, дёрнула плечиком:

– Всё дело в Силе и Таланте. Храм делает упор на саморазвитие, на накопление знаний, опыта, совершенствование заклинаний и сознания, на изучение мира и законов, по которым он живёт. Жрецы же, в основном, изначально ни Таланта, ни Силы не имеют, а если и есть такой Дар, то зачем развивать его, раз за разом ошибаться, страдать, выложившись полностью, и по крупинкам обретать могущество, когда можно просто стать дланью того или иного бога, принять его правила, его Силу – и тогда редкий архимаг сможет быть достойным противником?

Я хмыкнул – в её словах чувствовалась некая недосказанность.

– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Так?

– Именно. Что конкретно делает Сила богов со жрецами, нам пока что не удалось установить, но определённо – ничего хорошего. Как минимум, есть сильное влияние на структуры их души, из-за чего длань бога либо надолго выбывает из Колеса перерождений, либо теряет вообще все возможности и шансы на новую жизнь. Это духовная сторона. Если же жрец пребывает в долгом контакте с Силой своего покровителя, неизбежны мутации, вплоть до полного разрушения тела и души, – слишком велика разница в частотах между живым существом и божественными Силами.

– Вот даже как... И что, все боги такие разрушители?

Эльфийка усмехнулась:

– Вовсе нет. Но большинство эльнарских – именно таковы, – Сеяшантери остановилась перед неприметной переборкой с массивной латунной кремальерой. – Мы пришли.

Глава 4. Маленький мальчик нашёл ананас...

Арсенал...

Я, услышав об арсенале от эльфийки, представлял себе оружейную комнату. Пусть большую, но – комнату. Это же галеон.

Но. Во-первых, я предполагал увидеть надводный галеон. Во-вторых, я ошибся.

Три яруса, соединённые лестницами, обхватывали по периметру огромное помещение, разделяя его на уровни высотой около трёх с половиной метров каждый. Верхний ярус почти сплошняком перекрывал подпотолочье, оставляя место лишь для толстых тросов лебёдок. Два уровня под ним – расширяющимся книзу конусом освобождали центральное пространство. Там, на двух постаментах, окружённые стальными колоннами с захватами, стояли механизмы.

Первый – вытянутый клювастой мордой вперёд то ли батискаф, то ли микроклон подлодки неизвестного мне типа. Вдоль массивной "головы" корпуса идут длинные скобы, пересекаясь под странными углами, под брюхом, поджатые к светлому дну, покоятся лапы манипуляторов. На втором постаменте тесным кружочком стояли четырёхрукие металлические гиганты в количестве восьми штук. В сферических головах с круглыми толстыми линзами стёкол с трудом угадывалось отдалённейшее сходство с первыми костюмами для глубоководных работ. Видимо, большие руки – для манипуляций с тяжёлыми и габаритными предметами, мелкие – для более тонких, требующих точности.

Сеяшантери, оставив меня глазеть на великолепие ярко освещённого арсенала, пошла к лестнице на второй уровень. Она так и не сменила мою рубашку на что-то более привычное, и теперь вид полуодетой хрупкой эльфийки резко контрастировал с холодным блеском металла арсенального отсека. Полы рубашки едва доставали до середины бёдер, показывая всё великолепие стройных ножек, обутых в сандалии, подкатанные рукава чуть-чуть приоткрывали пальцы, и, в качестве вишенки на торте этого великолепия, длинная, до середины икр, толстенная коса светло-золотистых, почти белых волос, игриво украшенная крохотным бантиком из узкой голубой ленты.

Чувствуя, что или я сейчас резко мутирую в хамелеоноглаза, или нахрен порву те фиговины в глазницах, что рулят направлением и координацией взгляда, вздохнул и поспешил следом за дивной. Механика, конечно, дело интересное и дюже любопытное, но – подождёт, в отличие от заказа Арагорна. Если за время экспедиции команды Храма не смогу найти нужную хреновину, придётся потом изыскивать способ самостоятельно сюда добираться. А это, помимо самой цели, ещё и расходы на топливо, дорогу, пищу, оружие...

К моменту, когда я поднялся на второй этаж, Шанти успела переодеться во что-то тканевое, обтягивающее, напоминающее гидрокостюм. Кивнув на неприметную дверку, эльфийка принялась перебирать свёртки, выложенные на глубоких полках с защитой в виде высоких перил:

– Там уборная. Лучше сходить сейчас, пока есть возможность и время.

– А ты?

Эльфийка неопределённо качнула головой, не прерывая поиска:

– Я следом, – и, обернувшись, извиняющимся тоном добавила: – К поддоспешнику привыкнуть надо, жутко неудобен он после платья.

Угу. Значит, тряпочный гидрокостюм и есть тот самый поддоспешник. Пожав плечами, отправился в уборную. Фиг его знает, как выглядит тот защитный костюм, о котором говорила Шанти, может, чтобы облагородить свежим удобрением особо отличившийся раскидистостью и укромностью куст, придётся напарника звать или полчаса танцевать с застёжками и креплениями? Так что да, лучше свои дела обстряпать в уютном месте, чем посреди поля цветов с крайне удушливым запахом.

Уборная не впечатлила. Раковина в углублении стены, напротив – дырка для сушки рук, с надраенным до зеркального блеска вентилем подачи воздуха, напротив двери – тумба с заглушкой на шести винтах, почти как на кулерах под интелловские сокеты. Видимо, тот самый легендарный гальюн. На стене, в зоне досягаемости руки, набор труб и вентилей. Каждый снабжён круглой бляхой с гравировкой, обозначающей действия. Пронумеровано с единицы, видимо, специально для идиотов.

Особо порадовало, что у эльфов оказалась в наличии нормальная туалетная бумага форм-фактора "салфетка мягкая, пупырчатая, тубусного хранения" и отдельный краник с механическим возвратом в исходное положение. Последний сначала полностью менял весь объём воздуха, а потом ещё и впрыскивал в помещение что-то нейтральное, ненавязчивое, но здорово перебивающее все остальные запахи.

В приподнятом настроении выбравшись наружу, нос к носу столкнулся с Сеяшантери. Эльфийка, кивнув, шустрой рыбкой обогнула меня, успев проскочить в узкий зазор самостоятельно закрывающейся двери. На решётчатой лавке, до того прятавшейся в глубине пола, а теперь поднятой и укреплённой на защёлкнутых кронштейнах, лежали два неравных набора. В той, что поменьше, рассмотрел кирасу, наручи, поножи. Вторую сверху накрывал поддоспешник, но выглядела она гораздо массивнее.

Ладно, пока Шанти пудрит носик, или как это здесь принято называть, надо бы начать переодеваться. Время уже в районе полудня, и хорошо, если до вечера успеем перебраться на берег.

Сбросив с себя всю одежду, совершенно случайно заметил крохотный чёрный свёрток в одной из ниш. Знакомая непроницаемая чернота нижнего белья девушки, покоящаяся на аккуратно сложенной рубашке.

Так. Стоп.

В поддоспешник совсем голым лезть надо?

Фиг с ним, я не настолько гордый. Стянув изрядно траченные от стирки в песке и золе труселя (всё для экономии мыла!), замотал их в остальную одежду и поместил в ячейку соседней полки. Вернувшись к комплекту, подхватил поддоспешник и... и завис.

– Это чо за барби-сайз?!

Тряпочный гидрокостюм с первого взгляда, стоило только взять его в руки, сразу намекнул, что шили его исключительно на субтильного, оголодавшего хоббита. Или гнома, уродившегося карликом. Взяв поддоспешник, примерил его к себе. Твою ж! Да мне это счастье даже до пояса не достаёт!

Впрочем, стоило только с досады чуть развести руки, не выпуская из хвата приятную шершавость ткани, как материал ощутимо легко потянулся.

Хм...

Осмотрев вещь детальнее, нашёл на груди двойной ряд липучек – от горла до пояса. Что ж, попробуем втиснуться.

Как ни удивительно, втиснулся. Поддоспешник изнутри оказался мягким, эластичным и полностью покрытым мелкими светло-коричневыми и белыми усиками. Сидит плотно, нигде не давит, ничего не жмёт, стянуться обратно попыток не осуществляет.

Проверяя, как будет вести себя сия чудная поделка остроухих, несколько раз подпрыгнул, присел, выполнил пару связок, простую и относительно сложную, обе, хоть и не требовали экстра-мастерства, заставляли тело раскорячиваться в весьма серьёзных и напряжённых позах – именно из-за них, как правило, и рвётся большинство плотно прилегающих к телу предметов туалета.

Лёгкий смешок за спиной даже не заставил вздрогнуть – привык за дни, проведённые на острове, что Сеяшантери двигается исключительно бесшумно практически по любой поверхности, будь то трава, песок, галька, заросли сухостоя или рассохшиеся глиняные проплешины.

– Надо было проверить, не порвётся ли в интересных местах эта одёжка, – пояснил я, возвращаясь к лавке.

– Я уже поняла, – девушка завинтила крепёж двери и, остановившись рядом со мной, принялась облачаться в верхний слой брони.

И только я собрался последовать примеру Шанти, как почувствовал нездоровую щекотку по всему телу. Всему.

– Шозанах?!.. – скороговоркой выпалил я, судорожно пытаясь раздраить поддоспешник. С энной попытки пальцам всё же удалось подцепить липучки и я попытался оттянуть от груди кусок ткани. Материал моих намерений не понял и постарался прилипнуть к коже, в узкий зазор, открывшийся на пару мгновений, я успел заметить, как по телу разбегается сеть коричнево-белых усиков.

Издав невыносимо притягательный стон, эльфийка сложилась пополам, потом и вовсе упала на колени, продолжая беззвучно смеяться.

Блин. Раз смеётся, значит, знала, что так и будет, значит, это нормально.

– Шанти, что это за?.. – договорить не успел, почувствовав в паху усиленное шевеление. Усики оплетали мою репродуктивную систему и, судя по нездоровой активности, пытались ещё и внутрь пробраться!

– М-м-мать!.. – взревел я, стараясь хоть немного оттянуть гульфик ожившего поддоспешника от, вполне возможно, ещё могущего пригодиться в будущем, дорогого для каждого мужчины девайса.

Увидев мои пляски, эльфийка разом изменилась в лице и, стремительной молнией оказавшись рядом, больно ударила по рукам:

– Ник! Опасно!

– Оно внутрь лезет!

Естественно, девушку я не послушал. Похоже, даже и не смысл сказанного не понял. Сложно это – пытаться переварить информацию извне, когда у тебя такое нездоровое оживление в штанах.

Зря не послушал.

Шанти на чудовищно высокой скорости болезненно ткнула меня сложенными щепотью пальцами в грудь, пресс и шею, и тело перестало меня слушаться, полностью утратив не только контроль, но и чувствительность. После этого эльфийка разогнула мои пальцы и высвободила своевольную ткань. Щекотка, как и дар речи, пропали.

– Нельзя отдирать т'каячча, пока они привыкают к телу. Ты понимаешь, что мог оторвать себе... – Сеяшантери посмотрела абсолютно серьёзным, беспокоящимся взглядом, – вообще всё оторвать?

А вот теперь смысл её слов до меня дошёл. Стало как-то... неуютно, что ли? И стыдно. Захотелось извиниться, но тут понял, что и связки парализованы, только и могу глазами вращать.

– Вот теперь так и будешь стоять, пока т'каячча не адаптируется. Думаю, ты и сам выступил бы против самооскопления, тем более столь варварским способом, – Шанти с силой потёрла виски и, придя к каким-то своим выводам, принялась объяснять. – Поддоспешник выращен лиэльнарами, это сильно облегчённая версия стандартного боевого доспеха Стражи. В отличие от последнего, питается за счёт отмирающей кожи, пота и мочи, твёрдые отходы переработать не в состоянии, имеет ограниченное время автономного функционирования. Пока не спит, обеспечивает своему носителю поддержание мышц в тонусе, так же регулирует теплообмен внутри поддоспешника, в случае необходимости может оказать незначительное медикаментозное вмешательство: впрыснуть в кровь слабенький энергетик, обработать, дезинфицировать и закрыть небольшие раны. Время автономной работы – двое суток, половину третьих отсыпается, перерабатывая накопленные отходы тела, потом снова бодрствует.

Эльфийка взглянула на хронометр, запрятанный под толстое стекло под самым потолком, и кивнула своим мыслям.

– Зуд должен уже закончиться. Сейчас уберу неподвижность, будь готов сесть или смягчить падение – кровь и мышцы застоялись в достаточной мере, чтобы выпасть из-под контроля мозга. Готов?

И что я скажу, если только глаза шевелятся?

Столь же стремительным движением пальцы Шанти ткнули уже в совсем другие точки, и я просто свалился на задницу. По всему телу неприятно пробежали острые иголки, словно умудрился отлежать вообще всё, что только можно отлежать.

– Прости, – с трудом двигая языком, выдавил я. – Неожиданно просто.

Сеяшантери посмотрела на меня. Лицо виноватое, в глазах – что-то непонятное. Девушка очень низко поклонилась и так и застыла.

– Это моя вина. Должна была предупредить заранее. Плохая шутка. Думала, будет забавно, – эльфийка на несколько секунд замолкла. – Я приму любое наказание.

Чувствительность тела вернулась, шевеления усиков больше не ощущалось, да и не чувствовался поддоспешник – столь плотно и удобно сидел на теле.

– Отставить наказание, – буркнул я, плавным подталкиванием снизу в плечо заставляя девушку разогнуться. – Сам дурак, твоей вины тут нет.

– Есть! – Лицо пылает, в глазах буквально плещется море подступающих слёз. – И ты имеешь полное право наказать меня.

– Вот ещё! – фыркнул я. – Может, и имею право, но наказывать не собираюсь.

– Почему?

На лице Шанти читалось искреннее удивление и непонимание. Нет. Ни за что не поверю, что такое нежное и совершенное существо может быть латентной мазохисткой. Значит, так воспитали, такие установки вбили в сознание. И нижней чуйкой чую – не отстанет ведь, пока наказание не получит.

Тяжело вздохнув, кивнул:

– Не вижу смысла. Но, если ты так настаиваешь, в качестве возмещения приму массаж. Умеешь делать?

– Гораздо хуже, конечно, чем Зира, но – справлюсь.

– Приемлемо такое наказание?

– Очень мягкое для такого неумного проступка, Ник, очень. Сама не подумала и не рассчитала возможные последствия, и, если бы не успела, тебе пришлось бы долго лежать в лазарете. Я знаю, как мужчины дорожат этим органом.

Определённый резон в её словах был, конечно, но я что, изверг какой сраный, чтобы выписывать наказания ушастой прелести? Может, для всяких чмошных альфа-самцов и прочих жертв аборта это норма, но для меня – перебор. Ну, не предупредила, так сам же думалку не включил, её примером не воспользовался. Мог бы и додуматься, что, раз эльфийка не истерит и не пытается сорвать с себя симбионта, то и мне надо бы успокоиться и не дёргаться.

А теперь получается, что из-за собственной лёгкой степени дебилизма загоняю Шанти в тесные рамки комплекса вины. И кто я после этого?..

Плечи храмовницы поникли, на лице вновь проступило виноватое выражение.

– Да успокойся уже, красавица, – я ободряюще похлопал Шанти по плечу. – Было бы из-за чего такую драму закатывать. Висюлька на месте? На месте. Функционал не утеряла? Вроде бы нет. Так какие проблемы? Не заставляй меня чувствовать себя распоследним штопаным гандоном.

В бездне эльфийских глаз море готовых вырваться наружу слёз медленно отступало.

– Ты серьёзно не сердишься?

– Пф-ф-ф, вот ещё! Сам бы многое отдал, чтобы увидеть свою физиономию в момент, когда поддоспешник начал адаптацию.

– Да, лицо очень забавное было, – несмело улыбнулась девушка.

– Вот и хорошо, – подмигнул я Шанти и, подхватив нагрудник с торчащими из-под него гибкими тонкими трубками, спросил: – Как эту броню прикрутить?

Храмовница первым делом застегнула на мне широкий толстый пояс, потом что-то сделала с нагрудником, в результате чего он расщёлкнулся, как фисташка. Натянув броню через голову, на манер пончо, Шанти пристегнула наспинные трубки к клапанам пояса, после чего то же самое сделала и с передними.

– А чего такой лёгкий металл? – Я постучал пальцем по рифлёной монолитной поверхности нагрудника.

– Хитин, – поправила меня Сеяшантери. – Сверху – металлизированный минерал, для упрочнения и придания дополнительной гибкости.

– А трубки?

– Многосегментная разнесённая сеть воздухозабора и фильтров, – тонкий пальчик ткнул в несколько тёмных углублений, прячущихся на узких полосках рифлений. – Заляпает с одной стороны, останутся с другой. Из-за того, что прикрыты от прямого попадания грязи, слизи и прочих неприятных вещей уступами и рельефом хитина, имеют впечатляющий запас прочности.

Шанти, сведя половинки брони, защёлкнула их:

– Дальше и сам справишься.

Справлюсь, куда ж денусь.

Высокие ботинки, поверх – сегментированные наголенники, затем наручи. Закрепив броню, повторил тот же миникомплекс боевых связок – не мешает движениям, сидит, как родное.

Посмотрел на Шанти, закончившую облачение в броню. Нет, всё-таки прав был Шурик с его вечным "Святые ёжики!" – эльфийка выглядела просто потрясающе. Рельефная броня, тонкое гибкое тело, и всё это – смотрится абсолютно естественно и органично.

Однако, кое-что цепляет глаз.

– Шанти... А разве есть жуки, у которых растёт хитин, полностью повторяющий формы женского тела?

Эльфийка непонимающе посмотрела на меня.

– Имею в виду нагрудник, – пояснил я.

– То есть, наличие на твоей броне характерного для мужского торса рельефа тебя не смущает?

– А и правда...

Я, насколько позволяла шея, осмотрелся. Пластины грудных мышц, пресс – всё, как на броне римских легионеров.

– Это хитин браххасских жуков, они его меняют раз в три декады, – начала краткий экскурс Сеяшантери. – А потом за дело берутся алхимики и кузнецы: хитин размельчается, модернизируется, и наращивается заново по готовым формам. Выходит дешевле, чем металлургическая штамповка.

– Ладно, с этим разобрался, – кивнул я. – но почему спина гнётся, сегментов-то нет?

Эльфийка что-то вдавила в броне в районе подмышек и повернулась спиной ко мне. С тихим характерным щелчком сплошная на первый взгляд пластина хитина расстыковалась и раскрылась лепестками. Вдоль позвоночника протянулся широкий многосегментный шлейф, от которого отходили уложенные внахлёст мелкие пластинки внутренней брони.

– Верхний слой хитина имеет повышенную гибкость, а за счёт особой структуры волокон в момент удара мгновенно твердеет на несколько секунд, перераспределяя нагрузку по всему корпусу и подложке. Экзопозвоночник отвечает за функционирование фильтров, воздухообмен, взаимодействие с поддоспешником, а так же регулирует распределение нагрузки, возникающей при ударной и кинетической волне, не позволяя быть сбитым с ног.

Шанти тем же движением закрыла броню.

– Всё просто, на самом деле. Немного Таланта, практической биомантии и очень много алхимии.

Блин, думаю, не стоит её спрашивать, является ли живым экзопозвоночник, чую, ответ мне очень не понравится. Так что пусть лучше буду в относительном неведении.

Натянув и зафиксировав специальными застёжками плотные кожаные перчатки, покрытые по тыльной стороне чешуйками хитина, потянулся к маске – шлемы тут, видимо, не предусмотрены.

– Маску на месте наденешь, – опередила меня храмовница, деловито защёлкнув свою в специальных пазах на плече.

Закрепив свою аналогичным образом, прислушался к ощущениям. Ничего не жмёт, по коже не бегает, внутрь тела инсталлироваться не пытается. Броня в сумме – учитывая поддоспешник и внешний обвес, едва ли тянет килограмм на шесть, – там, на Земле, у меня осталась древняя дублёнка из толстой кожи, почти в два раза тяжелее.

Сеяшантери, окинув меня взглядом, убедилась, что всё нацепил правильно, и, взмахом руки показав следовать за собой, пошла по периметру яруса. Метров через двадцать начались оружейные стеллажи, и храмовница сходу вооружилась двумя слегка изогнутыми клинками, закрепив их в странной перевязи на спине – судя по положению рукоятей, выхватывать их нужно от пояса, а не из-за головы. Впрочем, если учесть особенности строения эльфийских ушей – вполне логичное решение.

Следом она взяла здоровенный мачете в деревянных ножнах, так же оборудованных салазками для крепления на броне, закрывающей бёдра.

Подумав, взял такой же тесак и подсумок с патронами для револьвера. Дробовики, ружья и прочие слонобои не очень интересовали, в основном, за счёт излишнего веса и габаритов, да изрядно тяжёлых боеприпасов. Пока пристраивал подсумок к поясу, эльфийка возилась в нише у стены, скручивая с какого-то массивного агрегата страховочные крепления. Наконец, управившись с хитрой системой тросов и кронштейнов, Шанти сделала шаг в сторону, попутно объясняя:

– Переносной огнемёт "Крюёдест", более известен как "Скунс"...

– ...масса без баллонов – два с половиной надха, с полными баллонами – тринадцать надхов, – закончил я за неё. – Эффективная дальность выстрела – двадцать два крейса, температура горения унитарной огнесмеси – четыреста сорок-четыреста шестьдесят градусов по шкале Глаудена.

Изящные бровки девушки удивлённо поползли вверх:

– Знаком с этим оружием?

– Хороший зверь, – кивнул я. – Доводилось в своё время работать с таким. Ещё бы пару подобных, и через долину проскочим, как капля расплавленного металла сквозь подтаявшее сливочное масло.

Сеяшантери улыбнулась:

– Дварфы, пока мы обедали, уже оделись и вооружились, должны ждать на корпусе.

– Кстати, а чего они так... хм... ревниво на меня смотрели?

Шанти мило порозовела, даже кончики ушек стали ярче.

– Это старая традиция дварфов, корни которой они и сами вряд ли помнят – если на сердце одной девушки претендовало несколько мужчин их народа, они дарили ей сорочки, украшенные родовой вышивкой. Девушка должна была выбрать того, к кому особо благосклонна, и в качестве проявления своей симпатии ей нужно было пройти в этой сорочке через любое оживлённое место, без разницы, улицу ли, рыночную площадь или Палату Старейшин во время ежегодного общего схода. Так у дварфов до сих пор в отдалённых посёлках и городках невеста объявляет, что у неё есть избранник.

– Вот оно что... А ты сама как на это как смотришь? Не раздражает?

Эльфийка почала плечами:

– Забавляет, скорее.

Вытащив "Скунса" из ложа, закрепил пустую станину, баллоны с огнесмесью, сжатым воздухом и катализатором на специальной тележке. Проверил – вроде сидит прочно, не заваливается, с поддона съезжать не торопится.

– Забавляет, и только?

– Не совсем, – улыбнулась эльфа. – Во-первых, у дварфов ревность весьма своеобразна. В малых изолированных коллективах она неизменно приводит к мобилизации творческой активности и здоровой конкуренции, что на порядок увеличивает выживаемость и эффективность таких групп.

Сеяшантери, окинув взглядом наше вооружение, кивнула и вновь жестом попросила следовать за ней.

На верхнем этаже, добрую половину которого занимал массивный механизм лебёдки, нашлась широкая дверь грузового тоннеля, через неё мы и отправились дальше.

– А во-вторых что?

– Что во-вторых? – непонимающе переспросила храмовница.

– Ты о дварфах говорила. Что в первую очередь ревность вызывает конкуренцию и способствует выживаемости. А что во-вторых?

– А, ты об этом, – и эльфийка бросила лукавый взгляд через плечо. – Как и любой женщине, мне ревность в чём-то даже приятна.

Коридор был прямым, широким и ровным, лишь через каждые метров двадцать из стен выступали притопленные в поверхность фермы радиальных рёбер жёсткости. Толстые подошвы приятно пружинили о тёмно-серый металл решётчатой поверхности, ненавязчивое освещение не вызывало никакого раздражения, а ладная фигурка облачённой в броню эльфийки впереди радовала глаз плавностью и естественностью движений.

– Ник, можно вопрос? – не оборачиваясь, спросила эльфийка.

– Конечно, Шанти.

– А что такое "гандон"?..

Разведотряд насчитывал семь бойцов. Три дварфа, Груддон, Краппа и Хизтерх – в качестве основного ударного кулака, вооружённого «Скунсами». Шанти и я на поддержке. Иртак Юзавия Сорак, хмурый долговязый мужик неопределённого возраста, в стёганой плотной робе и с огромным рюкзаком-коробом за плечами, – искусник, спец по разведке и ремонту, этакий походный механик-артефактор. И очень низкорослая, ростом чуть выше самого высокого дварфа, плотно сбитая, но оттого не менее великолепная эльфийка-биомант Каринуайя, сходу попросившая не стесняться и называть её Кариной.

Изначально третьим огнемётоносцем должен был быть я, но крепыши забрали оружие себе, мотивировав тем, что их броня лучше подходит для работы в областях высоких температур. Так что, заскочив на стоянку, забрал свой рюкзак, револьвер и разделочный топор, на который до и дело косились дварфы.

– Понравилось им оружие, – шепнула, поравнявшись со мной, Шанти. – Есть у дварфов такая традиция: обряд посвящения в ханнур гиёссе, охотника-мастера, то есть. Проходящему обряд нужно выковать себе сходное оружие и, не имея более ничего рукотворного, кроме простой охотничьей одежды, выследить и убить слизня-скалогрыза.

– И сильно здоровая тварь этот слизень?

– Не столько крупный, сколько быстрый и опасный. Его железы вырабатывают весьма неприятный секрет, он с лёгкостью размягчает даже самые прочные скальные породы, а разумных – просто растворяет.

Фигассе тут покемоны водятся...

Шанти скакала бодрой стрекозой, по пути успела даже подстрелить пятёрку жирных ушанов к ужину. Карина отмалчивалась, с нескрываемым удовольствием разглядывая местные пейзажи, дварфы, за время моей пробежки до лагеря успевшие облачиться в сплошную полную броню и в ней ставшие похожими на антропоморфные прямоходящие самовары, пыхтели стравливаемым воздухом в лучших традициях Дарта нашего Вейдера и тихонько позвякивали сочлениями скафандров. И только Сорак шёл, нацепив непроглядно-чёрные очки в массивной оправе, и прикипев взглядом к плоской тонкой панельке насыщенно-антрацитового цвета, а в небе кружили два миниатюрных летуна под его управлением.

Местные дроны имели икс-образное расположение крыльев, на кончике каждого несли по крохотному лопастному пропеллеру, а в хвосте, на брюшке и в голове – по хитро ограненному прозрачному камню. Алмаз, бриллиант, хрусталь, стекло или ещё что-то, понятия не имею, я в камнях никогда не разбирался. "Птички", навскидку, развивали скорость под шестьдесят километров в час и могли управляться оператором в зоне диаметром около пары тысяч метров. Сеяшантери вскользь упоминала, что корабельные летуны используют несколько иное строение, оснащены более ёмкими источниками питания и покрываемая ими зона на порядок, а то и на все два, превышает аналогичные у сухопутных аппаратов. Связано это ещё и с возможностью каким-то образом дистанционно передавать энергию с корабля на летательный аппарат.

В общем, как и любой взрослый, сформировавшийся мужик, я дико захотел такую же игрушку.

На самом деле, собрать летуна может любой более-менее рукастый артефактор, имелось бы представление об аэродинамике и некоторый ресурс на тестирование образцов. Вот в этом-то собака и зарыта. Материалы на одного летуна стоят столько, что можно купить подержанную шхуну со слабеньким, но вполне себе рабочим грамалитовым движителем.

Короче, игрушка зело полезная, но дюже дорогая. Что, естественно, дико злит любое казначейство или иной управляющий финансами орган, и те на корню режут осетра по части разработок в данной сфере. Гораздо проще и дешевле по расходам на обслуживание, топливо, ремонт и персонал построить охранный корабль и нанять команду, чем заказать летуна и ещё и вкладываться в обучение оператора.

До цветочной долины добрались очень быстро, я даже не успел ощутить всё удобство поддоспешника, так, отметил лишь, что пропотеть в нём – задача архисложная. Вообще, двигаться в костюме оказалось легко, экзопозвоночник в дуэте с т'каячча буквально на ходу приноравливался к носителю и оптимизировал распределение нагрузки, благодаря чему броня телом ощущалась не тяжелее повседневной одежды.

Первыми на вершину холма забрались дварфы.

А глянув вниз, начали долго и изощрённо материться непереводимыми дварфовскими словами, от которых у девушек краснели ушки, а Сорак, забыв про летунов, старательно записывал услышанное в маленький блокнотик в твёрдой обложке. Я, естественно, языка коротышек не знал, но это не мешало ощущать всю экспрессию и интонационное богатство продолжительной ругани.

– Шанти, о чём они?

Эльфийка виновато пожала плечами:

– Я не настолько хорошо владею дварвенгеленгом, чтобы понять хоть что-то, кроме явного недовольства.

– Они не ожидали увидеть здесь гиблоцвет, – стоящая неподалёку Карина напряжённо вслушивалась в нескончаемый поток коротышечьей ругани. – Говорят, огнемёты тут бесполезны, нужно выжигать сразу всё, иначе и часа не пройдёт, как популяция восстановится.