Текст книги "Ролевик: Ловчий (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Ты не понимаешь, – ответила Сеяшантери. – Хумансы просто не знают, каково это – иметь настолько чувствительный слух, что иногда можно расслышать, как бьётся сердце мыши-полёвки в сорока сэнах от тебя в ветреную погоду в лесу. Что уж говорить про грозы и иные громкие звуки?

Сев рядом с эльфийкой, аккуратно, без всяких лишних телодвижений, кои можно истолковать неверно, приобнял её, успокаивающе погладил по плечу:

– Ну, не понимаю, с нами, хумансами, такое бывает сплошь и рядом. Да и вообще, сам чувствую себя обязанным. Это ведь ты из меня шрапнель выковыривала?

– Я...

– Вот. Ты позаботилась обо мне, теперь пришла моя очередь заботиться о тебе.

– Странный ты, – улыбнулась Сеяшантери. – Эльфов многие ненавидят. За долголетие, за совершенство тела, за красоту эльнарских женщин и их неприступность. За многое ещё...

Я пожал плечами:

– У меня нет причин вас ненавидеть. Вот любоваться красивым телом, приятным голосом, плавностью движений – это да. Я, понимаешь ли, местами очень даже эстетствующая сволочь.

– Прямо-таки сволочь? – хитро улыбнулась эльфа.

– Ну, не образцово-показательная, конечно, но не без грешка.

Сеяшантери, плавно качнувшись, прижалась к моему плечу:

– У каждого есть грехи. Но далеко не всякий может взять на себя смелость признаться в этом. Проще ведь прикрыться велением богов, жаждой мести, помутнением разума или иной причиной, – тонкие пальцы эльфийки пробежались по бинтам. – Никас, почему не снимаешь?

– Не знаю, – ответил я. – Как-то совсем про них забыл. Да и рисковать не хочется – вдруг коросты оторву или сепсис заработаю.

Дивная покачала головой:

– Боль ведь не чувствуешь? Значит, всё зажило. Давай помогу снять, – и, не успел я сказать, что и сам справлюсь, как Сеяшантери в несколько неуловимо быстрых движений освободила меня от ставших уже родными бинтов.

Пока я сматывал заскорузлую от крови и соли ленту, эльфийка успела едва ли не обнюхать спину. Твёрдый ноготок пробежался по свежим шрамам, вызвав приятное щекочущее чувство. Странно... Вроде бы вокруг рубцовой ткани чувствительность если и не пропадает совсем, то очень сильно снижается – а я готов поклясться, что чувствую дыхание эльфы и её пальцы шрамами так же хорошо, как и неповреждённой кожей.

– Как я и говорила – всё зажило, – вернулась Сеяшантери на прежнее место. – Шрамы, увы, полностью не рассосались, но это дело времени. Великое слияние, если верить легендам, никогда не проходит без каких-либо положительных эффектов для тела.

– Расскажешь?

Эльфа, смешно подрагивая крыльями аккуратного носа, обнюхивала свои предплечья. Сунулась подмышку, фыркнула, с кислой миной выдохнула.

– А?

– Расскажешь о слиянии?

– Расскажу, – легко согласилась Сеяшантери. – Но сначала надо помыться. От меня смердит, как от выгребной ямы.

Принюхавшись к эльфе, вообще ничего не ощутил и только хмыкнул:

– Если ты это называешь смердением, то от меня, наверно, вообще несёт нечищеной скотобойней.

– Вот ещё, – улыбка открытая, лукавая. – Обычный мужской запах: оружейное масло, соль, кровь и немного пота. Я бы даже сказала – приятный запах.

– Ну уж нет, подруга, – категорически возразил я. – У меня самого еле сдерживаемое желание искупаться. Кстати, над водопадом есть очень уютная мелкая заводь, чистая и очень тёплая.

Сеяшантери грустно покачала головой:

– Не в том я состоянии, чтобы скакать по камням.

– Так не проблема же. Помогу и подняться, и спуститься.

Эльфийка на моё предложение только фыркнула, поднялась и, плавно покачивая бёдрами, отправилась в сторону водопада.

Я же продолжил сидеть у костра, разбираясь в своих ощущениях.

Раны, слияние, вопросы пропитания – это, конечно, важно, но не в данный момент. Сейчас мне было интересно понять, что же я чувствую в отношении остроухой красавицы. Нравится? Безусловно. Эстетика великолепного женского тела – вещь бесценная. Вызывает ли сексуальное желание? Однозначно нет. Как минимум, не в том смысле, в каком принято его понимать. Скорее, что-то странное, круто замешанное на эстетическом удовольствии и чётком понимании, что мне в этих полях ничего не светит. То, что я воспринимаю как лёгкий флирт, вполне может оказаться игрой Сеяшантери, а может, и просто её обычным поведением. Но... Хочется ли на неё залезть с вполне понятными всем целями? Нет. Это чувство сродни великолепно исполненному фокусу: пока не лезешь грубыми ручищами разбираться, волшебство момента живёт, но чуть тронешь – и распадётся, разлетится карточным домиком. И вообще – пусть на острове мы одни, и ближайшие три недели никто не помешает – лучше даже самые зачатки подобных мыслей запихнуть куда подальше. Чуйка шепчет, что так будет правильно, интуиция заверяет, что такое решение будет иметь доброе будущее. И той, и той я доверяю. Так что – будь, как будет.

– М-м-мать! – хлопнул я себя по лбу. Правой. Металлической. И закономерно ощутил гудение промеж ушей.

Распотрошив рюкзак, подхватил вещи и скорым шагом двинулся к водопаду.

Я специально хрустел ветками, шумел как слон, танцующий чечётку в посуденной лавке, даже пару раз громко прочистил горло – всё исключительно для того, чтобы оповестить девушку о своём приближении и избежать неловких, двусмысленных ситуаций.

Громко хрустнув напоследок кокосовой скорлупкой, выждал секунду и вышел к скале.

Первое, что бросилось в глаза – мокрое ципао, повешенное на ветках массивного куста с подветренной стороны. Был бы сторонником восточных философских течений, сказал бы – висит по фэн-шую. Чуть сдвинь в сторону, или приподними по выше – и всё, потеряется гармония. А так – самое оно, ни убавить, ни добавить.

Второе, что увидел – молочно-белая спинка эльфийки, заканчивающаяся подтянутыми, округлыми ягодицами, наполовину прикрытыми прозрачной водой. Сеяшантери стояла чуть в стороне от водопада и расплетала отяжелевшую от воды косу. Справившись с задачей, она в пару шагов добралась до падающей со скалы воды и замерла под несущимися сверху струями.

В следующий момент на её спине, руках и ногах проступил странный узор. Пять кругов: два на лопатках, один между ними, один на крестце и один на шее, – они соединялись странно изломанными чередованиями линий: толстыми, прерывистыми, плавно изогнутыми, тонкими, зигзагообразными – они создавали странную, непонятную картину. От них такие же линии уходили вниз, на ноги, и в стороны – уходя на грудь и руки. И – узор светился. Призрачно-голубым светом, скорее, даже лёгким оттенком, едва заметным в лучах пока ещё не закатившегося за горизонт солнца.

Мгновение, и узор пропал, оставив после себя чистую, великолепно гладкую кожу.

Мотнув головой, сгоняя наваждение, с трудом оторвал взгляд от совершенства обнажённого тела и медленно развернулся спиной к водопаду.

– Сеяшантери, отвлекись на минутку? – горло сухое, голос надтреснутый – как после длительного забега.

– Да, Никас?

Присев, я развернул широкий пальмовый лист и сдвинул его чуть в сторонку.

– Совсем забыл, что у меня есть мыло. Дрянное, конечно, но лучше, чем ничего. Тут ещё рубашка и нижнее бельё – посмотри, может, что-нибудь подойдёт тебе.

Из-за шума водопада особо много не услышишь, но её голос я сумел различить на фоне звенящей на камешках и переливах воды:

– Никас, ты – чудо, – эльфийка произнесла это очень тихим голосом, но я услышал. Встав, кивнул сам себе и, довольно улыбаясь и не оглядываясь назад, пошёл в лагерь.

Какой странный сон...

Осознанное сновидение? Дык, вот они – мои руки, не плывут, не дрожат. Одна обычная, вторая металлическая. Мысли не разлетаются, чувствую себя собой, даже шевеление пальцами ноги, обёрнутой в портянку, ощущаю.

Люцидный? Тоже мимо.

Значит, не сон.

Или всё же он, но в каком-то новом качестве.

Вокруг стелется Туман. Именно так, с большой буквы – густой, непрозрачный, он с лёгкостью протекает сквозь тело, не замечая препятствий. Но при этом есть некое ощущение на самой грани сознания, что в нём не потеряюсь, если специально этого не захочу.

Пожав плечами, пошёл вперёд. Под ногами похрустывают камешки, вокруг огромными волнами катит Туман, иногда рассеиваясь в достаточной мере, чтобы рассмотреть окружающую пустошь. Ни былинки, ни травинки, всё сплошь земля и камешки. Достал револьвер, выдвинул барабан: шесть гильз поблескивают нетронутыми капсюлями. Прикольно...

Но насколько прикольно, додумать не успел – разом Туман рассеялся, и я обнаружил себя на небольшом, идеально круглом пятачке чистого пространства. В центре беззвучно горел костёр, рядышком – воткнут под углом щит, и больше ничего.

Хмыкнув, подошёл к огню, осторожно вытянул руку – нет жара. Иллюзия? Отнюдь. Чуйка буквально орёт, что не стоит проверять. Что ж, будем с ней солидарны.

Сел рядом со щитом, разглядывая мелкие царапины.

Во дела! При детальном рассмотрении царапины вовсе не то, чем кажутся: множество надписей испещряет дерево защитного орудия:

– Оставь одежду, всяк сюда входящий;

– Вечная весна в одиночн...;

– Здесь был Вася В.;

– Торгуйся до последнего;

– Где моё перо, неуважаемый? Н.;

– ни верь, ни бойса, ни прасти;

и ещё десятки и сотни различных фраз, цитат, стишков, даже отдельных слов. Но самая эпичная шла через всё поле щита, умело на близком расстоянии маскируясь под случайные царапины предыдущих писателей, но прекрасно различимая, если отойти чуть подальше и присесть, и вещала она краткую, но ёмкую сентенцию: "Ара – кАзёл!!"

– И что там такого любопытного?

Я бы просто подпрыгнул от неожиданности. А вот прошлый хозяин тела вбил в него совсем другие рефлексы. Заслышав смутно знакомый голос, с места в длинном прыжке рыбкой ушёл за костёр, перекатился и встал в стойку стрельбы с колена, держа на мушке... гейм-мастера.

– Ну ахринеть теперь, – выдохнул я. – Приплыли.

– Я не глюк, – хмыкнул Арагорн Московский. – И вообще, убрал бы ты эту пошлую железку в сторону. Мне-то пофиг, а вот защита вполне может сработать.

Пожав плечами, вернул револьвер в кобуру.

– У меня имеется стойкое ощущение, что не без твоего вмешательства я сначала оказался там, а теперь вот и здесь.

– Какой прозорливый молодой человек! Ты прав.

Почесав в затылке, сел рядом с огнём, спиной к пламени, лицом к собеседнику.

– Ты ведь не просто гейм-мастер?

Арагорн кивнул и сел на воздух. Что примечательно – даже не упал, завис пятой точкой в нескольких десятках сантиметров от земли.

– Вижу, к истерикам на ровном месте ты не очень-то и склонен, – одобрительным голосом произнёс Арагорн. – Значит, не ошибся в тебе. В целом, у меня сейчас не так уж и много свободного времени, так что обойдёмся без заламываний рук в рыданиях, соплей и прочей романтики. Я – бог Игры. Веришь?

– Верю, – кивнул я. Отчего-то сомневаться совершенно не тянуло. Тем более – после того, как тебя начала сбрасывают с высоты в несколько сотен метров с летающего корабля, а потом тебе приходится общаться с остроухим совершенством эльфийской национальности. – Только в богов не очень-то верю.

– А боги разные бывают. Но если не нравится такое определение, можешь называть Воплощением Принципов.

– Понял. А наши, земные – они тоже Воплощения?

Арагорн, выпучив глаза, замер, покраснел – и взорвался смехом – искренним, натурально лошажьим ржанием.

– Ну ты юморист, Бронеслав! Рассмешил старика, – утерев слёзы, бог задрал ноги, обутые в тонкой выделки сапоги, и полуулёгся на воздух. – Где ты на Земле богов видел? Давно все вымерли, аккурат после войны асуров и ванов, а кто не окочурился – посбегали в другие миры. Правда, был ещё один демон-проходимец, прицепившийся к одному из ваших бродяг на Изнанке, но после неудачной попытки создания аватара-концентратора о нём уже пару тысяч лет ни слуху, ни духу. Скорее всего, тоже помер с голодухи.

– Это ты про...

– И про него тоже, – кивнул Арагорн. – И ещё про пару сотен его разноформатных личин. В вашей ветви миров практически нет мест, где могли бы долго жить божественные сущности.

– Почему?

Взгляд бога стал серьёзным:

– Вот ты представительно белково-органической жизни, так? Тебе для нормального функционирования нужен кислород. Что с тобой будет, если тебя запихнуть под воду или в вакуум? Вот. Узлов Силы почти нет, их искусственные аналоги разрушены или повреждены до состояния полной дисфункции, энергетическим сущностям закрепиться негде. Вера, она, конечно, штука хорошая, но без магической компоненты особо чудес не натворишь, себе дороже выходит, а потом оскотинишься, плавно сменив частоту веры со скудной позитивной на щедрую и сытную негативную. А где оскотинился – там всё, суши вёсла, деградация и энтропия в полный рост. Растеряешь силы, разум, интеллект, став энергетически зависимым нематериальным животным, а потом и себя сожрёшь с голоду, позабыв на уровне инстинктов, как надо правильно переваривать эманации постоянно рассеивающихся эгрегоров.

Фигассе у него мало времени... Минут пять объяснения уже толкает.

То ли тоже сообразив, что затягивает, то ли прочитав мои мысли, Арагорн резко замолк, потом, как-то незаметно подобравшись, посерьёзнел, разом став суровым воякой. Как тот самый самурай с мечом, только без меча.

– Итак, боец, отмазаться у тебя уже не получится.

– А могло?

– Могло, – сознался Воплощение Принципа. – Там, на Земле, по пути к станции. Могло, но не получилось. Так что слушай боевую задачу. Задачка простенькая, я бы даже сказал – сугубо для разогрева. На острове, где ты сейчас находишься, есть один артефакт, не созданный расой эльнар. Выглядит как некрупный камень размером в половину кулака, светится, как белый жемчуг, по форме – овал типоразмера яйцо куриное. Тебе нужно упаковать След Создателя в хранилище и доставить его верховному жрецу Начального храма Вагха Диноссийца. Храм находится в империи Айсхэ, в провинции Пантос. Жреца зовут Кугель. Скажешь, что с подарком от Начального храма Агора Игрока, пропустят без досмотра и лишней бюрократии.

Имена-то у них... Не заржать бы от невольных ассоциаций.

– Вопросы есть?

– Есть, – кивнул я. – Даже целых два. Первый: где взять хранилище и что это за артефакт такой?

Арагорн кинул в меня вынутой из воздуха шкатулкой:

– Вот хранилище. Изолировано от сканирующих излучений, заклинаний и способностей. Открыть можете только ты и Кугель. Последний – находясь исключительно под Высшим благословлением Вагха Диноссийца. Остальным пытаться заглянуть внутрь не рекомендую – защита надёжная и шуток не понимающая. Вторая часть вопроса. След Создателя – это и есть След Создателя. Артефакт, созданный Демиургом, привносящий в мир Порядок и гармонию. Как и любой артефакт, в руках безграмотного дикаря может быть как бесполезной безделушкой, так и оружием невероятной силы. В домене Хинан-Дере его законное место в этой эре – в храме Вагха Диноссийца. Ещё вопросы?

Вот блин... Артефакты, боги, Демиург какой-то... Совсем из головы повылетало, что спросить-то хотел. Ладно, попробуем наугад.

– А награда будет?

– А тебе благосклонности потенциальной эльфийской любовницы разве мало?

Я ненадолго задумался. Любовница из Сеяшантери? Нет, категорически нет. Друг – да, боевая подруга – почему бы и нет? Но это, надеюсь, целиком и полностью зависит от моих личных качеств.

– Сам буду добиваться, если вдруг такое решение приму.

– Смело. И, пожалуй, правильно, – одобрительно кивнул Арагорн. – А чего бы ты хотел?

Я почесал в затылке, попутно разглядывая шкатулку. И расплылся в довольной улыбке:

– Безразмерный рюкзак найдётся? Или бездонный карман?

Однако бог Игры меня резво осадил:

– Чёрную дыру могу предложить. Только тебя самого в этот карман затянет сразу. Пойдёт такая награда?

– Нет, – пошёл я на попятный. – Но что-нибудь для выживания полезное дать можешь?

– Лопату, – отрезал Арагорн.

– А помощнее?

– Кирка в комплекте. И котелок нержавеющий.

– Фиговые у тебя шутки, товарищ Воплощение Принципа. Я ж серьёзно. Времени не так уж и много, а остров большой. А у меня даже патронов нет для револьвера, на случай, если пираты передумают и решат убедиться, что мы не подпадаем под определение живых.

Арагорн прикрыл глаза, на миг став совершенно отрешённым, словно Будда, потом заверил:

– Не прилетят. Сложно со дна океана взлетать, особенно с некомплектом конечностей и половиной транспорта. Ладно, времени мало, мне действительно пора уходить. Так что, – Арагорн махнул рукой, как всамделишный джедай, – вот тебе мой подарок.

Я оглянулся, похлопал по карманам, даже несколько раз сжал и разжал кулаки перед глазами.

– Где?

– В тебе, балбес. Будет тебе теперь везти в играх. Только смотри, палку особо не перегибай – живо прирежут от греха подальше.

– Играх?.. А может, лучше просто скатерть-самобранку какую-нибудь? – Впрочем, спрашивал я зря: Арагорн испарился, как будто его и не было тут никогда.

А зачем мне везение в играх, если я их на дух не переношу? Хотя да, логично всё – бог Игры же.

Разом накатила сонливость, площадка вокруг костра поплыла, и я стал проваливаться куда-то вовне. А глаза до последнего держались за надпись на щите: «Ара – кАзёл!!»

А ведь и в правду – козёл. С большой буквой "А" в первом слоге.

И меня приняла в объятия ласковая пелена обычного сна.

Глава 3. Мы врага предупреждали: уходи, покуда цел

Поутру позволил себе подрыхнуть подольше – вчера вечером Сеяшантери, используя свой Талант, намагичила что-то с остатками рыбы, заверив, что ещё сутки по такой жаре с ней ничего не случится. Так что вершу вечером поставлю, если до этого, конечно, что-нибудь ещё из памяти не выужу.

Окончательно проснулся от неуловимо ритмичного шелеста песка и травы, басовитого гудения воздуха. Опрокинув в лицо скорлупку с водой, выбрался из расщелины, посмотреть, что же создаёт столь мелодичную музыку природы. Как вышел, так и залип.

По свободному от габаритной зелени пятачку перед разломом летала стремительная тень. Движения были настолько быстры, что детально разобрать картинку было невозможным в принципе: вот размазанный росчерк крутится у дальнего конца полянки, а вот – молнией преодолев всё свободное пространство, оставляя за собой медленно опускающиеся фонтанчики песка – уже вертится с противоположного края. Иногда тень замедлялась на сотые доли мгновения, замирала, застывала в простой с виду стойке, но настолько хитрой по части возможных вариантов дальнейшего действия, что становилось ясно – передо мной – настоящий Мастер.

Эльфийка использовала длинный шест, со стороны боевой части расщеплённый на метёлку из несколько длинных полос – совсем как бамбуковые шесты в китайских боевиках. Замерев на миг, Сеяшантери вновь срывалась в бой-танец, иногда всё же удавалось рассмотреть некоторые связки ударов, и в такие моменты приходило понимание: ничего подобного на Земле я не видел. Плавность движений, удары из самых невозможных положений, и всё это люто замешано на совершенно нечеловеческой пластике эльфийского тела.

Сколько любовался на её разминку, не знаю. Просто в какой-то момент осознал, что мельтешение тени на полянке прекратилось, а Сеяшантери, раскрасневшаяся, тяжело дышащая, но невообразимо довольная, стоит, опираясь на шест, и счастливо улыбается. Длинная коса, едва-едва не достающая до щиколоток, выглядит так, словно её только что заплели: волосок к волоску в сложном узоре плетения, и ни одного выбившегося, растрепавшегося.

Вчера я ей оставил обе рубашки – на выбор. Дивная предпочла чёрную, и во время её разминки я искренне считал, что она именно в неё и одета. Но нет, ошибался. С кожи Сеяшантери словно бы испарялась настоящая тень, со всеми сопутствующими эффектами: марево, струйки дыма, постепенно истончающиеся и теряющиеся в воздухе. Спустя несколько секунд эльфийка полностью избавилась от теневого дыма, оставшись в тугой узкой повязке на груди и чём-то, похожем на обтягивающие шортики, длинной на полпальца ниже промежности. И та, и другая часть туалета совершенно не отражали солнечный свет, разделяя бледное тело Сеяшантери на три фрагмента: ноги, живот, плечевой пояс с головой и руками.

Толкнув шест ногой, девушка обернулась вокруг оси, закручивая по спирали оружие, и, уместив его на плечах, подмигнула. Издевается, егоза! Знает ведь, что эстет во мне начисто давит всё половое влечение и просто исходится слюной по великолепию действительно совершенного, всесторонне развитого тела.

– А что это был за дым?

– Да так, – отмахнулась, словно от чего-то несущественного, Сеяшантери, – вторая боевая Печать, ранг два-тренировочный. Ничего особенного.

Угу, совсем ничего.

– А почему лицо не было укрыто?

– И это заметил? – удивлённо задрала бровку девушка. – Глазастый ты, Никас. Или я слишком медленная.

Ловко подхватив трепанированный кокос, эльфийка в пару глотков осушила его.

– Лицо открыто, потому что второго тренировочного ранга. На третьем и выше оно закрыто.

– Хм... А что даёт первая Печать? А есть третья?

– Любопытному гоблину в песках Шэннэнстали добрые дэвы нос обглодали, – хитро улыбнулась эльфа и вновь подмигнула. Потом уже серьёзным тоном добавила: – Надеюсь, тебе не придётся видеть использование три-тренировочной, и уж тем более – полноценной активации Печати.

Я пожал плечами:

– Хозяин барин, а мне просто интересно. А там, на корабле?..

Сеяшантери только покачала головой:

– Застали врасплох. Пока стабилизировала твои поля после Слияния, выложилась по полной, да и хватанула от какого-то твоего защитного механизма уйму сырой энергии, вот и пришлось срочно уходить в глубокую медитацию, упорядочивать свои собственные структуры, пока вразнос не пошли. Так и скрутили...

– А можешь просветить, что за чудной материал используется в твоём белье?

– Никас, ты порой так говоришь и спрашиваешь о таких общеизвестных вещах, словно из Леса только сегодня утром вышел. Как можно не узнать единственный в своём роде паучий шёлк, производимый исключительно кланами тирэльнаров и семейными мануфактурами ореад Срединных гор?

Я почесал в затылке и беспомощно улыбнулся:

– Кто все эти слова?

Сеяшантери, отправившаяся было вглубь микропещеры, споткнулась и едва не влетела внутрь головой вперёд – от этого действия её спас шест, уткнувшийся в скалу по обе стороны расщелины.

– Никас, а тебе точно ядром по голове не прилетало?

– Ну а что я могу ответить? Ведь действительно либо не знаю, либо не помню. Вообще, может, это эхо Слияния так шалит?

Сеяшантери задумчиво закусила губу.

– А ведь вполне может быть, Никас.

– Кстати, а ты о нём вчера так и не рассказала, – подловил я эльфийку. – Хотя и обещала.

– Минуту, – эльфа ненадолго скрылась в пещере, вернувшись уже в рубашке, наброшенной на плечи. Кивнула на кострище: – Пока готовим завтрак, расскажу.

И рассказала.

Говорила девушка долго, пересыпала речь множеством отсылок на труды каких-то древних и уберископаемых учёных, забивала промежутки просто цитатами из книг и буквально по памяти зачитанными здоровенными кусками текстов из различных философских, религиозных, изыскательных и публицистических трактатов, так что к концу её повествования спать хотелось неимоверно, а информация спокойно протекала промеж ушей, не оседая посерёдке.

Но, в целом, если отбросить пафос, достойный алогичного превозмогалища уровня сракотонника, кое-что становилось ясным. Имеются в Хинан-Дере некоторые разумные, способные хотя бы раз в жизни, но удачно пробудить свой Талант и использовать его по максимуму. Зачастую это выражается в известных даже на Земле деяниях, проходящих под общим шифром "скрытые возможности человеческого тела в экстремальных ситуациях": с дырой в груди, оставленной ядром, боец люто бьётся, не обращая внимания на вылетающие из него ошмётки внутренних органов, путешественница, ранее не державшая в руках ничего, кроме походного ножа, встретив медведя-людоеда или королевского червя Песков, умудряется сбежать от них либо, того веселее, ещё с живых спустить шкуру; нищенка из самых захудалых кварталов свободных городов, защищая детей от изъятия на эксперименты чёрным магам, голыми руками рвёт отлично вооружённый, готовый ко всему на свете отряд матёрых наёмников; брошенный посреди океана – доплывает до материка, попутно отбиваясь от морских хищников, и так далее.

Но, в целом, помимо таких относительно распространённых явлений, есть ещё уникумы, способные в краткий миг своей смерти Талант обратить в Чудо. Например, силой воли и желанием жить обратить вспять даже самые смертельные раны, срастить разорванное тело или же – удержаться в уже мёртвом теле. Из последних, кстати, и сформировались первые представители школы личей. Один такой, как рассказала Сеяшантери, преподаёт в её родном Храме основы биомантии и лекарское дело.

И даже среди уникумов есть свои редкие экземпляры особо отличившихся. Они не пробуждают на краткое время сверхмощный Талант, не совершают чудес, даже умирают без превозмогания и сложенных штабелями у ног тел поверженных врагов. Они просто передают свою Силу и память тому, кто сможет её воспринять. И без разницы, близко или за тридевять земель находится тот, чей конгломерат тела, души и иных тонких состояний и полей войдёт в резонанс с последним даром – передача мгновенная и охватывает весь изученный мир. Это и называется – Великое слияние.

Сила – не есть Талант, но Сила, объединившаяся с Силой, создаёт среду, благоприятную для его зарождения.

– То есть, – резюмировала Сеяшантери, – я могу уже сейчас начинать гордиться, что довелось общаться с будущим великим магом или воином. Слабых-то после такого слияния никогда не бывает. А в тебе целых три личности, Никас. Да, наверно, именно из-за этого у тебя и проблемы с памятью. Но ничего, – эльфийка ободряюще похлопала меня по плечу. – Пройдёт время, и всё встанет на свои места.

– Ага. Потом догонит и ещё раз встанет, – хмыкнул я, совершенно отказываясь верить в тройное совпадение.

Эльфийка, принюхавшись к рыбе, с довольной моськой облизалась и сняла с распорок прутики.

– Зря ёрничаешь, Никас, – серьёзно сказала девушка, тщательно прожевав первую порцию мяса. – Великое слияние – вещь настолько редкая, что практически все случаи тщательно описаны и задокументированы. По крайней мере, так делается последние десять тысяч лет. И на всю эту уйму времени – всего неполных два десятка таких событий. И среди подвергшихся Слиянию нет ни одного, – заметь – ни одного! – простого разумного. И тут уж без вариантов – ты рано или поздно либо пробудишь Талант, либо подчинишь себе Силу. Третьего не дано, смирись.

Ну и ладно. Как-нибудь потом из эльфийки вытяну нужные подробности. Или из кого-нибудь другого. Сейчас продолжать расспрашивать – только палиться ещё больше.

Лес оказался вовсе даже не лесом – так, узким пролеском метров на триста между срезом скалы и каменистыми холмами. Сеяшантери вновь удивила, парой метких бросков ножа завалив двух ушанов. Что ж, рыбное меню, значит, подразбавим диетическим, легкоусвояемым мясом.

Перевалив за невысокую, пологую гряду, узрели округлую долину, со всех сторон огороженную аналогичными холмами. Поверхность не впечатлила: тут и там земля топорщилась курганами, местами разливались широкие лужи, и везде, насколько хватало глаз, раскинулось море фиолетово-чёрных цветов. Густой, удушающий запах висел над долиной, и даже здесь – практически на самой вершине холма, – он вкручивался в ноздри, острыми коготками царапал мозг и гортань, вызывая головную боль и головокружение.

Эльфийка, потирая виски, со стоном опустилась на землю.

– Сеяшантери, сильно плохо?

– Пока – не то, чтобы сильно, – тихо ответила девушка, – но по органам чувств бьёт основательно. Не уверена, что не потеряю сознание уже на половине спуска.

– Аналогично, – кивнул я. – Сюда бы противогаз или дыхательную маску.

– Да, было бы неплохо, – согласилась Сеяшантери. Она сложила ладони лодочкой и накрыла ими рот и нос, отчего голос её звучал глухо и слаборазличимо. – Видимо, с обследованием долины придётся повременить до прибытия галеона, там в арсенале есть комплекты защитных костюмов и оснащённые фильтрами дыхательные аппараты.

– Предлагаешь пока совершить обход по периметру острова?

Сеяшантери, продышавшись, отняла руки от лица и улыбнулась:

– Есть другие варианты?

– Ни одного. Ну, только если заалхимичить какую-нибудь огнесмесь, горящую в очень влажном воздухе и дающую температуру, достаточную для выжигания этой славной поляны.

Эльфийка, сморщив носик, почесала его кончик ноготком.

– Увы, нет у меня таких познаний, всегда с боевой алхимией были проблемы.

А у меня есть. Точнее, у гвардейца, которым был один из тех, кто теперь я. Была в его жизни пара заданий в схожих условиях, и были рецепты в памяти, как из подножного хлама собрать добротный магический напалм. Одно плохо – там, где мы прошли, ничего необходимого из ингредиентов не найти.

В принципе, вместо загустителя вполне пойдёт рыбий клей и мыло, но без алхимического котла одну только эту часть буду делать не меньше месяца.

– У меня чуть получше, – признался я. – Но не настолько, чтобы на ровном месте из ничего сделать более-менее приличную огнесмесь. А ведь её мало сделать, надо ещё и распылитель собрать.

Эльфийка встала, ловко вскарабкалась на макушку холма и потянулась, сладко зевнув:

– И Бездна с этой долиной, никуда за две декады не денется. Пойдём вокруг?

– Пойдём, – согласился я, и, поудобнее перехватив заячьи тушки, связанные за задние лапы, поспешил наверх.

Так и прошли три недели: неторопливый обход острова, проверка каждой выемки, расщелины, распадка, пещеры, холма – с маниакальным тщанием съехавшего с катушек проктолога. Кажется, Сеяшантери не смогла заглянуть только в микротрещины, и то лишь благодаря отсутствию микроскопа. Эльфийка оказалась феноменально деятельной натурой в отношении всего, что касалось наследия эльнаров. Любая найденная безделушка – а таких оказалось весьма приличное количество – приводила её в неописуемый восторг, заставляла счастливо взвизгивать и скакать от радости, а в особо тяжёлых случаях и вовсе прыгать и повисать на моей шее, и, захлёбываясь эмоциями, щебетать прямо в ухо на не менее чем двадцати языках и диалектах. Штук восемь все те, которые я, худо-бедно знали или могли распознать, а вот об остальных приходилось догадываться, исходя из произношения, структуры слов и слогов, фонетического многообразия. В любом случае, впадающая в позитив девушка демонстрировала огромный словарный запас и непринуждённость поведения.

Иногда, во время очередного приступа взвизгиваний и повисаний на шее, у меня появлялось смутное предположение о том, что Сеяшантери хоть немного, но эмпатка. Или телепат. Ничем иным объяснить то, что её настроение во время таких всплесков передаётся и мне, я не могу.

А находили мы разное. В основном – действительно безделушки: запонки, пуговицы, ложки и трезубые вилки, какие-то сферы из прозрачного минерала всевозможных оттенков, прочую ерунду. Этого добра оказалось навалом в пещерах и пещерках, щедро усеявших все возвышенности острова. Очевидно, какое-то время после затопления континента тут ещё были выжившие, они-то и понаоставляли после себя богатые следы.