Текст книги "Наследие Робин Гуда (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Жидков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

  Глава 1. На пиру у короля.

  Столица англов сияла огнями. К замку короля съезжались гости. Дамы в платьях, ниспадающих до пола множеством складок, проходили, выставляя напоказ свои наряды. Особенной роскошью выделялись пояса, украшенные топазами, агатами и другими драгоценностями, касались своими концами самой земли. Тщательно причесанные и уложенные в пышные прически волосы украшали цветные ленты, тонкие сетки с россыпью жемчуга и золотые обруча, сияющие множеством самоцветов.

  Блеск золота, серебра и драгоценных камней, сочетался с дорогими тканями нарядов.

  Благородных дам сопровождали блистательные кавалеры в обтягивающих костюмах. Волосы у мужчин ниспадали на плечи. Многие носили тщательно подстриженные усы и бороды.

  Проходя через огромные раскрытые створки ворот, гости расходились по залу в ожидании начала пиршества.

  Громадный стол, накрытый узкой белой скатертью, разделял огромное помещение пополам. Вокруг него сновало множество слуг, раскладывая на каждом месте приборы. В зависимости от статуса гостя ложки и кубки были из золота или серебра. Рядом были выложены ножи, для нарезания мяса. К столовым приборам прилагались различной величины и вместительности блюда. Тут же на тарелках лежал заблаговременно нарезанный белый хлеб. По всему столу были расставлены большие кувшины с вином, чаши с крышками, солонки и соусницы.

  Для скрашивания ожидания, на специально отведенных местах слух общества услаждали музыканты. Они непрерывно играли на своих инструментах: гуслях, лютнях, ребеке, арфе. Зал наполнялся мелодичной, нисколько не мешающей светским беседам, музыкой. Среди гостей ходили жонглеры, и акробаты, демонстрируя свое искусство, вызывая восхищение дам. В окружении вельмож, фокусник играл с огнем, то глотая его, то изрыгая наружу.

  Время пира приближалось. С вершины самой высокой башни разнесся протяжный звук рога, возвещающий о начале трапезы. Все собравшиеся потянулись к празднично накрытому столу.

  Гости степенно рассаживались на длинных скамьях, занимая места по знатности. Как только все расселись, появились слуги с кувшинами и полотенцами. Они обходили каждого гостя, поливая на их руки воду прямо над полом. В это время вносили громадные блюда с яствами. Основную часть составляла дичь: нарезанный громадными кусками олень, приправленные горячим соусом, поросята, подрумяненные до хрустящей корочки, зайцы, куропатки и лебеди. Присутствовали и другие закуски: бараньи ноги, кабанье мясо с изюмом, колбасы и сыр.

  Виночерпии обошли стол, наполняя кубки вином, приправленным пряностями.

  На высоком постаменте у поставца восседал пожилой распорядитель пира. Он внимательно следил за тем, чтобы у гостей не заканчивалось в кубках вино и угощение. Раздавая указания, распорядитель подгонял слуг, виночерпиев, кухонных мальчишек и поваров.

  Пир продолжался долго. Со всех мест раздавались тосты, прославляющие короля и его молодую жену.

  За полночь, когда гости уже порядком насытились, был сделан перерыв. Пока общество отдыхало, на столе появился десерт: пирожные в виде животных и растений, яблоки, финики, изюм.

  Гости разошлись кто куда. Молодежь устроила на свежем воздухе шумные игры, а после потянулась в соседний зал на танцы. Более старшие, группами расходились по парку, степенно ведя светские беседы.

  Несколько человек уединились в тенистой беседке. Это были дяди королевы братья Банифаций, Гильон и Пьер Савойские. Эти прованские рыцари последовали в Англию вслед за своей племянницей Элеонорой, ставшей избранницей Генриха третьего в юном тринадцатилетнем возрасте. Однако, не смотря на молодость, она имела огромное влияние на короля. Ей не составило трудно убедить мужа принять родственников в его свиту. Своим острым умом и изящными манерами братья Савойские покорили Генриха. Они были всей душой преданы монарху, и он осыпал их своей милостью. Родственников королевы в полной мере устраивало их нынешнее положение.

  Но не все в их жизни было так гладко. Английские бароны высказывали недовольство иноземными фаворитами. Недавняя междоусобица привела к отстранению от власти Пьера Роша, епископа Уинчестерского. Как раз он был четвертым в группе уединившихся вельмож.

  – Вам нужно держать ухо востро,– сказал Пьер Рош своим более молодым собеседникам. После того, как бароны вышли с оружием против короля, тому пришлось уступить их требованию и отстранить его и сторонников от власти. У него конечно остались и земли и богатство. Но он потерял самое главное, власть. Как Рошу не хватало этого сладостного и упоительного ощущения превосходства над темными баронами, когда он с легкостью назначал и снимал с должностей «ленов», начальников замков и шерифов городов.

  – Английские лорды и бароны не дремлют,– продолжил бывший фаворит,– они только и ждут возможности вновь поднять мятеж. Великая Хартия набирает силу. Они уже принудили короля к принятию парламента, сделав его первым среди равных. И продолжают притеснять его власть. Подумать только, повышение налогов король должен согласовывать с баронами!

  Возмущению Роша не было предела.

  – До нас доходили слухи, что граф Лестерский, мутит воду,– подтвердил Банифаций,– вокруг него собираются сторонники Хартии вольностей.

  – Симон Манфор, только верхушка их организации. Представитель, так сказать, при дворе. Фактически над баронами стоят два человека. Это ярый противник короля Роланд де Обеньи. И Олдред де Холонд, придерживающийся более либеральных взглядов, а также противник силовых методов. Не смотря на его молодость, он имеет огромное влияние на треть всех баронов. Вот его нужно как можно быстрее перетянуть на свою сторону.

  – Но как это сделать?– изумился Гильон,– он также как и другие ненавидит нас.

  – А на этот счет у меня имеется одна мысль,– загадочно улыбнулся Пьер Рош. Он достал из кармана камзола небольшой сверток,– вы наверно знаете, что год назад Олдред овдовел. Его жена умерла при родах. Дитё так не родилось...

  – Да, мы, конечно, слышали об этом его горе,– подтвердил Пьер Савойский. Остальные братья поддержали его дружными кивками.

  – Так вот,– продолжил Рош,– весь этот год несчастный барон прибывал в трауре и даже не смотрел на других женщин. И вдруг он явился к настоятелю аббатства. Он обратился к нему с просьбой дать совет. Олдред сказал, что во сне увидел прекрасную девушку и сразу полюбил ее. Теперь он не успокоиться пока не найдет ее. Настоятель не принял слова барона всерьез, решив, что у него от горя помутился рассудок. Но на всякий случай он сообщил о разговоре мне. Я решил сам поговорить с Олдредом...

  Пьер Рош сделал паузу.

  – И что?– не выдержал Банифаций.

  – Можете представить, он полностью подтвердил свой рассказ. Кроме того, барон показал мне собственноручно сделанный рисунок. Надо сказать, что Олдред оказался искусным портретистом. Он довольно точно изобразил черты лица незнакомки. Вот его рисунок, взгляните...

  Рош откинул концы платка, показав присутствующим небольшой портрет. Братья Савойские сгрудились вокруг, рассматривая рисунок.

  – Неужели бог может создать столь прекрасный лик!– воскликнул Гельон.

  – Да,– согласился с ним Банифаций,– боюсь, что такой девушки не существует на свете. Бедный Олдред просто вложил в образ свой идеал.

  – Возможно,– сказал Пьер Рош,– и все же я обещал ему помочь найти эту девушку. Монахи аббатства размножили рисунок. Верные мне люди рыщут по всей Англии в поисках похожей девушки. Представьте, если мы сможем найти женщину, хоть отдаленно похожую на портрет и организуем свадьбу барона...

  Он многозначительно взглянул на собеседников.

  – Тогда он будет нам настолько признателен, что станет верным союзником,– улыбаясь, продолжил Банифвций.

  – Вот именно!– воскликнул Рош,– он сможет переубедить доверяющих ему баронов. Тогда в парламенте у нас будет большинство.

  – Идея конечно хорошая, но,– засомневался Пьер Савойский,– зная Олдреда, он ни за что не поведется на просто похожую девушку...

  – Позвольте, позвольте...

  Раздавшийся за спиной епископа голос, заставил его обернуться, а братьев с интересом взглянули на стоящего рядом коренастого мужчину. Его одежда и облик выдавали иностранного гостя. Пьер Рош вопросительно приподнял брови.

  – Простите,– поклонился мужчина,– я не представился. Меня зовут Оронт. Я прибыл из Византии с грузом специй и чая для двора его величества.

  Вельможи с достоинством поклонились, назвав свои имена.

  – Что вам угодно, дорогой Оронт?– с уважением поинтересовался Пьер Рош.

  – Прошу вас еще раз меня простить, если я невольно прервал вашу беседу, но я просто проходил мимо и случайно увидел портрет в ваших руках...

  – И что?

  – Мне кажется, что я знаю эту девушку.

  – Вы уверены?– Рош с нескрываемым любопытством взглянул на купца.

  – Конечно!– воскликнул Оронт,– рисунок настолько точно передает черты лица дочери одного моего друга. Даже родинка находиться в том самом месте.

  – Не соблаговолите вы нам сообщить имя девушки и ее достойного отца?

  – Несомненно,– с готовностью кивнул купец,– ее зовут Милана. Она дочь киевского боярина Дмитрия Гордеева, что недавно стал главным воеводой Руси.

  – Позвольте!– перебил его Пьер Савойский,– не тот ли это полководец, что остановил вторжение степных варваров, разгромил ливонцев и утопил в реке зятя шведского короля, вместе со всем его войском?!

  – Вы прекрасно осведомлены,– изумленно произнес Оронт,– неужели слава о моем друге достигла и вашего острова?

  – О таких великих победах грех не знать!– рассмеялся Пьер Савойский,– о них слагают легенды. Кроме того мне пришлось свидеться при дворе Людовика девятого с Эриком, прозванным шепелявым. Я намеренно, в его присутствии, несколько раз называл имя боярина. Он так забавно бледнел и вздрагивал, что просто умора!

  – Благодарю, достопочтенный Оронт,– сказал Пьер Рош, осуждающе взглянув на одного из братьев,– вы принесли нам добрые вести. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь в дальнейшем?

  – Какую именно?– заинтересовался купец.

  – Я хочу попросить вас отправиться в Киев с нашим посольством.

  – Но у меня много хлопот в Лондоне. Дело в том, что желающих продать такой же товар, что и у меня, предостаточно. Мне потребуется много времени, чтобы пристроить свой товар.

  – О, не беспокойтесь об этом,– успокоил его Рош,– вашими товарами немедленно займутся. Вы получите полный карт-бланш при королевском дворе. Могу уверить, что вы получите гораздо большую прибыль, чем рассчитывали...

  – В таком случаи, я в полном вашем распоряжении,– поклонился Оронт.

  – Все складывается как нельзя лучше,– проводив взглядом купца, Пьер Рош от удовольствия потер руки.

  – Да, но ведь она православной веры,– засомневался Банифаций,– не возникнет ли проблем?

  – Не беспокойтесь,– усмехнулся епископ,– предоставьте это дело мне. Думаю, что я улажу этот вопрос...

  Глава 2. Свадебное посольство.

  Гордеев молча, ехал впереди посольства. Ему нужно было обдумать последние несколько часов и осмыслить предложение князя.

  Началось с того, что Василий Мстиславович неожиданно вызвал его к себе. Собираясь, Дмитрий ожидал всего, от новых выступлений монголов, до войны с европейскими державами. Но то, что он узнал, ошарашило бывалого воеводу настолько, что он несколько минут не мог найти, что сказать.

  Князь встретил его радушно. Даже более чем следовало.

  – Присядь,– князь указал Гордееву на кресло с высокой спинкой. Его слегка веселый тон и лукавый взгляд, совсем не понравился Дмитрию. Но он все же присел, устремив взгляд на князя. Василий Мстиславович неторопливо прошелся по кабинету.

  – Вчера к нам прибыло посольство с далекого острова англов.

  Гордеев озадачено посмотрел на князя. Во первых, само появление представителей далекого Альбиона, вызывало удивление. Англы не интересовались далекой заснеженной страной. Во вторых, что за срочность у киевского князя к воеводе. Ведь не намерены же они объявить войну Руси. Дмитрий продолжал, молча наблюдать за князем, ожидая пояснений.

  – Дело в том, что один из их баронов вознамерился жениться...

  У Гордеева внезапно защемило сердце от внезапной догадки. И князь тут же подтвердил ее.

  – Он прислал сватов к твоей младшей дочери...

  Несколько минут, Дмитрий, выпучив глаза, смотрел на крестного отца Миланы. Наконец ему удалось взять себя в руки.

  – От куда они знают о ней?– выдавил из себя воевода.

  – Не знаю,– задумчиво ответил князь,– но у них с собой иметься ее довольно точный портрет.

  – Я не припоминаю, чтобы кто-то рисовал Милану,– изумился Гордеев,– ошибки быть не может?

  – Нет,– ответил Василий Мстиславович,– если ты сам взглянешь на изображение, то у тебя не будит ни каких сомнений. Кроме того за послов просит твой старый знакомый Оронт...

  – Вот как,– выдохнул Дмитрий. Новости приходили стремительно,– он-то, откуда здесь взялся?

  – Это тоже пока загадка,– князь погладил свою бороду,– но впрочем, это не настолько важно. При желании его появление можно легко объяснить. Допустим, он мог оказаться у англов с товарами, а они узнали о том, что Оронт часто бывает в Киеве и попросить его о помощи...

  – Похоже на то,– согласился Гордеев.

  – Я не могу приказывать в таких вещах, ведь Милана и моя крестница. Но посуди сам, когда еще представиться такая возможность выйти на их рынок. Туда наши купцы еще не забирались.

  – Я не буду заставлять Милану,– с вызовом сказал Дмитрий,– мною обещано, что дочери выйдут замуж только по любви...

  – Я тебя понимаю, сам отец– успокоил его Василий Мстиславович,– заставлять не надобно,– но пусть хоть выслушает послов. На подарки посмотрит, да портрет глянет. Может и оттает девичье сердечко...

  Князь смотрел на воеводу таким умоляющим взглядом, что Гордеев даже улыбнулся.

  – Ладно,– согласился он, хоть и не хотелось отпускать любимую дочь в далекие земли,– пусть сама решает...

  Вот теперь он сопровождал посольство в свой терем. Рядом, без умолку болтая, на своем приземистом муле, ехал давний его знакомец Оронт.

  – Я действительно не знаю от куда у барона портрет твоей дочери,– извиняющимся тоном говорил купец,– я случайно увидел рисунок в руках епископа Уинчестерского. Ты же сам видел, там изображена именно твоя дочь.

  Гордеев кивнул. На рисунке действительно была девушка очень похожая на Милану. Но, по прежнему оставалось загадкой: кто художник, откуда взялся этот портрет, и как он попал к барону.

  Посольство возглавлял Пьер Рош. С непроницаемым лицом и сжатыми губами, он ехал верхом, довольно уверенно держась в седле. С ним прибыли представители короля Генриха третьего, родственники его жены Гильон и Банифаций Савойские. Они являлись рыцарями до мозга и костей и вызвались сопровождать Роша для его защиты. Кроме того, братья рассчитывали принять участие в знаменитой русской охоте. Братья были сразу же очарованы огромными дремучими лесами, покрывавшими большую часть Руси.

  В посольстве были также представители жениха маркизы Мэтью Ловерн и Нед Ноуэлл. Их сопровождала большая свита.

  Покинув Англию, посольство перебралось на судах через Ламанш, а после двинулось по проторенной купцами дороге, по которой с востока везли товары из Херсанесса в Киев и города Западной Европы.

  Замедлял продвижение посольства большой обоз, состоящий из множества повозок с дарами и припасами. Пьер Рош, не смотря на свой сан, ранее был рыцарем, и не чуждался путешествовать верхом. А потому, сопровождающие посольство оруженосцы, конюхи, слуги, повара, также тряслись в седлах.

  Англичане с удивлением взирали по сторонам.

  До границ с Русью, все было обычно для их взглядов. Бедняки ютились в лачугах и питались в основном крупяной кашей да репой. А сеньоры развлекались в свое удовольствие на пирах, балах да охотах. Часто, чтобы досадить своему более слабому соседу, бароны намеренно вытаптывали их посевы, да жгли дома селян. Что поделать, сильный всегда прав.

  Но Русь повергла чопорных английских вельмож. в шок. Здесь крестьянские хозяйства были добротные. Селения обширны. Проживающий в них люд,– сыт и хорошо одет. Везде, где проходил путь посольского поезда, их встречали радушно и угощали пирогами и другой снедью, которую и не у всех баронов увидишь. Лошадей всегда ждал отборный овес. Было видно, что крестьяне не испытывали ни какой нужды.

  Поразили послов и русские города, по сравнению с которыми города Европы в общей своей массе, выглядели жалкими поселениями. Огромные каменные башни незыблемо вросли в почву. Стены были высоки и широки. Не всякая катапульта могла причинить им вред. Дубовые створки ворот обиты железом. Луковицы храмов сияли золотом, а их стены поражали воображение своей белизной. Никогда не видели англы такого в полуночных странах.

  Но с чем можно сравнить их столицу Киев? Только с Константинополем или Багдадом. Вслед за воеводой послы проезжали по широким мощеным улицам, выложенным камнем. Для горожан, по бокам были предусмотрены отдельные мостовые. Кругом чистота и порядок. Вдоль улицы возвышались рубленые дома знати, с красивыми вышками и резными окнами. Коньки крыш украшали флюгера в виде петушков да лошадей.

  Вскоре они, наконец, достигли терема воеводы...

  Глава 3. В гостях у воеводы.

  Возле ворот боярина с гостями уже встречала челядь. Слуги приняли коней у вельмож, а повозки увели на хозяйственный двор.

  Вдоль дорожки ведущей от ворот к крыльцу, выстроились ратники, в железных кольчугах, остроконечных шлемах и с красными щитами. По сравнению с этими богатырями, считавшие себя довольно крепкими телом Гильон и Банифаций Савойские, выглядели хрупкими, словно безусые юноши. Народу возле боярского терема скопилось видимо, не видимо. Киевский люд хотел знать, зачем это к их воеводе пожаловали иностранные гости.

  На крыльце послов встречала боярыня. Любава была слегка встревожена, сообщением мужа о сватовстве, но стояла гордая и как всегда прекрасная.

  -Прошу гости дорогие,– по обычаю поклонилась Любава,– проходите в горницу. Стол уже давно накрыт. Мы вас заждались...

  Пьер Рош, в сопровождении братьев Савойских, сватов и Оронта, прошли в обеденный зал. Здесь уже был накрыт стол, ломившийся от различных яств и напитков. Но гости не спешили занять отведенные им места.

  – Где же ваша дочь?– поинтересовался Рош, пригубив вино из поднесенного ему кубка.

  Гордеев повернулся к лестнице, ведущей на второй этаж.

  – Милана!– крикнул он,– сделай милость, спустись в горницу!

  На площадке появилась его дочь. Дмитрий с удовольствием улыбнулся, испытывая отцовскую гордость. Английские герольды замерли, с восхищением глядя на грациозно спускающуюся по ступеням девушку. Она была не просто красива, а ослепительна прекрасна. Статная и элегантная, в платье из небесно голубого шелка она не шла, а словно парила, с уверенной грацией пантеры. Ослепительная улыбка играла на ее губах, обнажая жемчужно белые зубы. Ее глаза, сверкали словно звезды. Волосы были заплетены в косу. В разрезе платья высокая девичья грудь спокойно вздымались при каждом вздохе.

  – Здравствуй батюшка, здравствуй матушка, здравствуйте люди добрые.

  Милана трижды поклонилась в пояс всем присутствующим.

  – Скажи же батюшка, что случилось?

  – К нам доченька, пожаловали гости из далекого королевства.

  Дмитрий указал на столпившихся друг против друга послов.

  – Из какого королевства они прибыли?– вежливо поинтересовалась девушка.

  – Из английского,– ответил Гордеев.

  – Я рада вас видеть,– переходя на язык послов, сказала Милана.

  – О,– изумился Рош,– вы прекрасно говорите на нашем языке. И позвольте заметить, что вы выглядите гораздо прекраснее, чем изображение на портрете.

  Милана улыбнулась. На ее щеках проступил румянец.

  – Портрете?– переспросила она,– но я никогда не позировала для рисовальщиков.

  – Несомненно,– учтиво поклонился Рош. Он решил не рассказывать всей правды о происхождении рисунка.– И все же видимо кто-то, восхищенный вашей красотой, запечатлел ваш лик. Вот он...

  По знаку епископа, Гильон сдернул ткань, закрывающую один из двух холстов, установленных перед столом на треножниках. Это был портрет, тщательно скопированный придворным художником с рисунка барона Олдреда де Холонда.

  Милана подошла к холсту, с которого на нее, как из зеркала смотрел ее собственный лик.

  – Признаться, я совсем обескуражена,– смутилась девушка,– неужели существует такой мастер, что по памяти может так точно изобразить лик человека.

  – К сожалению мастер нам неизвестен,– соврал Рош,– но барон Олдред, увидев ваше изображение влюбился в него с первого взгляда. И не видит дальнейшую свою жизнь без вас. Он поручил нам передать его просьбу, стать его женой...

  – Что же благородный барон, сам не приехал?– Милана лукаво взглянула на посла.

  – К сожалению, не отложные государственные дела в парламенте, не позволили ему это сделать,– развел руками Рош,– но поверьте, он рвался увидеть вас лично.

  – Как же я могу судить о нем?– поинтересовалась дочь воеводы.

  – Он прислал вам свой портрет.

  Пьер Рош вновь кивнул. Гильон тут же снял ткань со второго портрета.

  Взглянув на изображение жениха, Милана ахнула, отступила на шаг, приложив ладони к груди. Это был именно тот человек, которого она увидела в зеркальном коридоре, когда гадала со своими двоюродными сестрами.

  – Что с тобой?– увидев, как побледнело лицо дочери, Гордеев бросился к ней, обняв за плечи.

  – Все хорошо, батюшка,– слабо улыбнулась Милана, приходя в себя.– нашло что-то. Обо мне не беспокойся. Посмотри, гости совсем устали с дороги. Их нужно накормить, напоить, а уже после о делах беседу вести...

   Уже совсем стемнело. Горящие свечи, медленно оплывали воском на серебряные чашечки светильников. От их света в горнице стало совсем жарко. Уже совсем упившиеся заморским вином и крепким русским медом, почтенные гости, расстегнув камзолы, осоловело поглядывали друг на друга.

  – Милая,– решив окончательно добить послов, Дмитрий обратился к дочери,– не усладишь ли ты наш слух песней? И не дожидаясь ответа, крикнул, обращаясь к слугам,– принесите арфу!

  Милана бережно взяла в руки изогнутый как лебединая шея инструмент, села на лавку и тронула пальцами серябрянные струны. Под ее плавными движениями полилась прекрасная музыка. Смущенно опустив глаза, Милана запела. Звонкий голос струился как ручеек, гипнотизируя и завораживая слушателей.

  Когда песня закончилась, наградой ей были восторженные восклицания. Очарованные гости подняли за ее здоровье красоту и талант, наполненные кубки...

   За час до полуночи, повинуясь знаку хозяина дома, Любава с дочерью поднялись из-за стола и покинули пиршество. Боярыня пошла вслед за Миланой, проводив ее до светелки.

  – Хотела бы я знать,– Любава остановила дочь, подозрительно взглянув в ее лицо,– почему ты так побледнела, увидев портрет барона? Ни это ли стало причиной того, что за столом ты так смущалась и мало ела.

  Милана открыто взглянула в на мать. Она никогда не могла от нее хоть чего-нибудь скрыть. Матушка всегда сердцем чувствовала, вскрывая любой обман.

  – Мне просто нездоровилось,– все же попыталась уклониться от правды Милана.

  – Не обманывай меня,– Любава обняла дочь за плечи и прижала к себе,– я ведь заметила, как горит твое лицо. Расскажи мне. Поверь, твоя тайна останется между нами.

  – Я не могу тебе лгать,– всхлипнула девушка. Она решительно все рассказала, ничего не утаив...

  Глава 4. Охота на вепря.

  Казалось, что шум пира только смолк. А Гильона уже разбудил звук рога. Английский герольд с трудом разлепил веки. Перед глазами все кружилось, а во рту пересохло, словно он много дней шел без воды по пустыне. Гильон попытался вспомнить события последнего вечера.

  – Боже,– промычал он, припомнив веселую пирушку,– и зачем, я так напился?..

  Героически превозмогая слабость, он встал на ноги. Его сильно качнуло. Гильон оперся плечом о стену, схватившись обеими руками за голову. Казалось, что в черепной коробки сотни кузнецов, одновременно стали стучать по наковальням. Немного подождав, пока взбесившиеся кузнецы немного утихомирятся, он вновь открыл глаза и осмотрелся. Внимание герольда привлек предмет, укрывающийся от его взгляда на столе под ручником. На подкашивающихся ногах, Гильон подошел к столу. Откинув полотенце, он увидел глиняный кувшин, доверху наполненный молоком. Трясущимися руками герольд схватил крынку и поднес горлышко к губам, с жадностью глотая животворящий нектар.

  Отпив не менее половины, Гильон оторвался от кувшина, вытер рукавом ночной рубашки усы. Боль постепенно уходила. Испытав облегчение, герольд подошел к окну. Не смотря на ранний час на дворе была необычная суета. Бегали слуги, конюхи выводили оседланных лошадей. Предвкушая свободу, свора гончих псов, радостно повизгивала, веля хвостами.

  Гильон застонал, вспомнив, как вчера похвалялся своими подвигами на охоте и буквально умолял устроить им русский лов.

  Заметив посередине двора воеводу, герольд в изумлении заморгал. Боярин казался совершенно трезвым, не смотря, что накануне пил гораздо больше. Он как ни в чем не бывало расхаживал по двору, раздавая указания.

  – Мне никогда не понять этих руссов,– застонал Гильон,– что им хорошо, то англичанину смерть...

  В дверь постучали.

  – Войдите,– герольд повернулся.

  Дверь приоткрылась. Через порог в комнату шагнул слуга.

  – Боярин велел сообщить, что к охоте все готово,– оповестил он,– ваш охотничий костюм сейчас принесут.

  Слуга отошел в сторону, пропустив двух улыбчивых девок, которые принялись стягивать с англичанина ночную рубаху, а затем стали помогать ему облачиться. Обмениваясь веселыми восклицаниями, девушки крутились вокруг, толи случайно, толи намерено, касаясь его мужского достоинства и прижимаясь к его телу своими пышными грудями. Моложавый рыцарь едва сдерживался от охватившего его желания. Но, не зная языка, он ни как не мог придумать, как сказать. Махнув мысленно рукой, Гильон просто обхватил одну из девиц за талию и прижав к себе одарил ее поцелуем. Служанка пылко ответила, и вывернувшись смеясь бросилась к двери. На пороге она обернулась, подарив рыцарю многообещающий взгляд. Гильон ухмыльнулся, подкрутив усы. Вечер обещал быть прекрасным.

  Допив молоко, герольд спустился во двор. Там уже собрались и остальные гости. Их вид, заставил Гильона ужаснуться. Неужели и он выглядел также ужасно. Несмотря на явную слабость, молодые англичане не хотели показаться перед руссами слабаками. В поход вышли оба брата Савойских, а также маркизы Мэтью Ловерн и Нед Ноуэлл. Отказался лишь Пьер Рош, сославшись на небольшое недомогание. Хотя тот, кто его видел, по секрету рассказал, что епископ не в силах даже поднять руку.

  Боярин выехал на охоту в своем любимом зеленом плаще на красной подкладке. Он хорошо защищал своего владельца от дождя и сырости. Летом в нем не было жарко, а зимой ткань не пропускала холод. В остальном его костюм ни чем не отличался от остальных.

  Милана оделась в охотничий наряд, обтягивающий ее стройное тело. Она, не без удовольствия ловила на себе восхищенные взгляды английских рыцарей, чувствуя себя молодой и красивой, способной покорить весь мир.

  Величественная процессия пересекла город и выехала из главных ворот. Егеря уже давно ушли вперед. Вдали слышался заливистый лай собак.

  Через несколько миль охотники переправились вброд через неглубокую речку и выехали на огромное поле. За ним начиналась дубрава, где обитало множество разного зверья. Охота обещала богатую добычу. Загонщики уже сообщили, что в лесу замечены дикие свиньи.

  Неожиданно затрубили охотничьи рога. Гончие стали выгонять из чащи кабанов. Огромные вепри отбивались от назойливых собак, защищая кабаних и дико визжащих поросят, давая им возможность уйти через поле в лес. Собаки окружали вепрей, лая и пытаясь ухватить их за ногу.

  Увидев отбившегося от стаи огромного кабана, Милана первой, помчалась за ним. Ее сердце наполняло ликование погоней. Ветер шумел в ее ушах, теплый воздух бил в лицо. На остальных она уже не обращала внимания.

  Псы загнали вепря в овраг. Его крутые склоны, поросшие кустарником, не давали зверю взобраться наверх. Огромный самец закружился, стараясь отделаться от наседавших на него со всех сторон собак. Вепрь грозно хрюкал бросаясь на псов клыками. Одну из них ему удалось подцепить. Кабан подбросил скулящего пса, а затем затоптал копытами.

  Милана подкинула в руке дротик, размахнулась и со всей силы швырнула в покрытую рыжей щетиной спину. Вепрь завизжал. Копье застряло у него в хребте. Самец развернулся к новому противнику. Его глаза налились кровью. Раненый зверь бросился вперед, но Милана вовремя увела коня, рубанув мечом по проносящемуся мимо животному. Так происходило несколько раз. Кабан бросался на врага, но каждый раз промахивался. А короткий меч девушки, лишь рассекал кожу, не причиняя вепрю большого вреда. Милана понимала, что так продолжаться долго не может. В конечном итоге зверь достанет ее лошадь, а затем наброситься на нее. Но гордость не давала ей возможности отступить. Наконец конь неожиданно споткнулся о выступающий из земли корень. Вепрь заметил это, бросившись в очередную атаку. Но тут на месте схватки появился еще один всадник. На полном скаку Гильон всадил копье в шею зверя. Опытная, натренированная во многих турнирах, рука не подвела. Копье насквозь пробило тело животного. Кабан остановился, захрипел, пошатнулся и завалился набок.

  – Валькирия! Настоящая валькирия!– воскликнул герольд, восхищенно глядя на девушку,– я по доброму завидую Олдреду. Такой девушки не сыскать на всем свете!

  – Благодарю вас сэр за помощь,– кивнула Милана,– но я еще не дала своего согласия...

  – Уверен, что вы непременно согласитесь!– воскликнул герольд,– ведь барон вас очень любит. Вы не сможете быть настолько беспощадны к его чувствам.

  – Вы так печетесь за барона,– засмеялась девушка,– почему?

  Они медленно ехали рядом, оставив убитого вепря на слуг.

  – Вы не поверите,– улыбаясь, сказал Гильон,– но дело чести благородного рыцаря, помочь своему товарищу завоевать сердце прекрасной дамы.

  – Вы что-то недоговариваете,– Милана в задумчивости взглянула на собеседника,– вы вероятно преследуете какие-то свои цели. Ну да ладно. Это целиком ваше дело. Лучше расскажите мне о нем.

  – Что же вам рассказать,– задумался герольд,– Он молод, богат и пользуется огромным влиянием среди других баронов. О его благородстве слагают легенды. Не смотря на множество соблазнов, он ни когда не предавал единственную женщину, с которой связывает свою судьбу. Поверьте, кроме законной супруги, других женщин для него не существует.