Текст книги "Дальний бомбардировщик Ер-2. Самолет несбывшихся надежд"
Автор книги: Дмитрий Хазанов
Соавторы: Александр Медведь
Жанры:
Технические науки
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Летом и осенью сорок первого…
По официальным данным наркомата авиапромышленности, последние «еры» завода № 18 были закончены производством и сданы в авиачасти в июле 1941 г., однако отчеты самого завода свидетельствуют, что шесть самолетов передавались ВВС в августе, а еще три – в сентябре. Семьдесят первый, «сверхплановый», Ер-2 оставался на заводе до конца октября, его дальнейшая судьба неизвестна. Возможно, он пострадал 19 сентября 1941 г., когда одинокий немецкий самолет He 111 средь бела дня отбомбился по территории воронежского авиазавода. 16 бомб SC 50 угодили в разные цеха завода, а крупная SC 1000 попала в штамповочный цех. Большая часть бомб была установлена немцами на минирование, их удалось обезвредить, но некоторые сдетонировали от удара.
Об оценке «еров» членами летных экипажей в тот период можно судить по докладу комиссара 420-го ап старшего политрука Н. П. Дакаленко члену Военного совета ВВС КА корпусному комиссару Степанову. «Летный состав высказывает определенное настроение в отношении надежности материальной части, – с тревогой отмечал политрук. – Летчики и штурманы говорят, что хорошо бы их перевести в другой род авиации». Столь грустные мысли получили распространение в полку из-за неспособности заводских бригад и технического состава части устранить причины пожаров. По состоянию на 13 августа в 420-м полку зафиксировали пять случаев самовозгорания самолетов в воздухе, при этом погибли и получили ожоги 10 членов экипажей. «Аналогичные неприятности произошли и в 421-м ап, где с самолетом полностью сгорел экипаж», – сообщил Дакаленко.
Вариант вооружения «ера» двумя ФАБ-1000: теоретически существовал, был реализуем, но на практике никогда не применялся.
Серьезной проблемой, значение которой никто уже не мог преуменьшить после катастрофических потерь частей ДБА в первый месяц войны, являлась недостаточная обороноспособность самолета. Эффективная дальность стрельбы пулеметов ШКАС не превышала 200 м, а их недостаточные поражающие качества при действии по металлическим истребителям противника вызвали у пилотов горькие определения в стиле «горох» или «гуманное оружие». 25 июля 1941 г. начальник ГУ ВВС КА генерал-майор И. Ф. Петров обратился с письмом к наркому Шахурину с предложением об усилении огневой защиты серийных Ер-2. В частности, он предлагал:
«1. Установить на верхней средней турельной установке вместо одного пулемета ШКАС спарку ШКАС, для чего дать задание заводу № 32 срочно изготовить необходимые детали (клыки и головки) и произвести монтаж спарки на самолетах.
В дальнейшем ранее установленную крупнокалиберную установку ТАТ на самолете Ер-2 восстановить…
2. Носовую установку ШКАС заменить на крупнокалиберную установку конструкции КБ-3 завода № 32 (гл. конструктор Торопов)…
3. Для защиты экипажа установить кормовую броню в фюзеляже и броневой лист на турельную установку МВ-3 по типу самолета ДБ-3Ф…»
Шахурин немедленно дал согласие на все указанные мероприятия и поручил их реализацию Ермолаеву. А 5 августа нарком авиапромышленности издал приказ № 799, в котором ставил задачи по ускоренной доработке «еров» директорам заводов: Шенкману – в части устранения дефектов в конструкции самолета, руководителям «оружейных» заводов Соколову, Крупнову и Миргорову – в части вооружения. Сроки ставились жесткие – «к 10 августа, к 20 августа», – но перегруженные военными заказами предприятия не поспевали за лавиной руководящих указаний.
Только в начале сентября в НИП АВ (Научно-испытательный полигон авиационного вооружения), который располагался в Ногинске, поступил на испытания самолет Ер-2 с новыми стрелковыми установками, разработанными заводом № 32. Во всех огневых точках монтировались крупнокалиберные пулеметы БТ (с ленточным питанием в носовой и люковой установках и с магазинным – на верхней турели). Несмотря на выявленные недостатки, разработанные конструкции были рекомендованы к серийному производству. Но и рекомендацию НИП АВ полностью реализовать не смогли, поскольку завод № 32 был сильно загружен заданиями по крупносерийным машинам. К началу октября только на половине самолетов Ер-2 в строевых частях были заменены верхние стрелковые установки на турели ТАТ с пулеметами БТ, при этом магазинное питание, особенно часто подвергаемое критике,[12]12
Слишком много времени расходовалось на замену магазина емкостью всего 38 патронов – до 50–60 с.
[Закрыть] сохранилось. Кроме того, производились работы по установке дополнительной брони для всех членов экипажа с использованием задела, оставшегося на заводе № 18 после завершения производства ДБ-3Ф. В частности, рабочие места стрелков прикрыли стандартными бронеспинками от ильюшинского бомбардировщика, а позднее за их кабиной стали монтировать сплошной бронешпангоут из 15-мм листа. Для сохранения центровки пришлось перенести вперед кислородные баллоны.
Еще 6 августа 1941 г. ведущий инженер НИИ ВВС военинженер 2 ранга Н. К. Кокорин в докладной записке командованию института обратил внимание на необходимость сокращения длины разбега и взлетной дистанции Ер-2. Недостаточную энерговооруженность самолета он предлагал улучшить путем форсирования моторов М-105 по наддуву (увеличив его с 965 до 1025 мм рт. ст.) и частоте вращения (с 2600 до 2700 об/мин). Укажем, что впоследствии именно путем форсирования М-105 по наддуву заводу № 26 удалось заметно увеличить его мощность у земли и на малых высотах (варианты М-105ПФ и М-105РФ), однако в 1941 г. предложение Кокорина осталось нереализованным.
Кардинальным способом улучшения взлетных свойств Ер-2 могло стать использование реактивных ускорителей, в то время именовавшихся «реакторами», с которыми еще в 1936 г. летал опытный ТБ-3. 8 октября 1941 г. начальник НИИ ВВС бригинженер Федоров доложил генералу Петрову об окончании предварительных исследований в НИИ-3 наркомата боеприпасов, где прорабатывался облик ускорителей для облегчения взлета Ер-2 2М-105. В частности, предлагались два варианта ускорителя: жидкостный (компоненты топлива – керосин и азотная кислота) с тягой 2250 кг и твердотопливный (пакет из шести ракет) с тягой 3500 кг. В первом случае продолжительность работы ускорителя составляла 12 с, во втором – всего 6 с, но и этого было достаточно для уменьшения длины разбега бомбардировщика до 600 м при его максимальной взлетной массе 14 000 кг.
Прорабатывались и другие идеи. Ер-2, подобно большинству отечественных бомбардировщиков, накануне войны оборудовался так называемой «системой нейтрального газа», включавшей несколько баллонов с азотом или углекислотой и трубопроводы подачи газа в бензобаки. Как было известно, пары бензина в свободном пространстве над горючим представляли большую угрозу для бомбардировщика в случае попадания в них пули: нередко бак попросту взрывался. Наполняя бак негорючими газами, стремились уменьшить пожароопасность самолетов, что подтверждалось практикой. Однако вскоре инженерно-техническому персоналу частей пришлось столкнуться с банальным отсутствием азота на аэродромах. Тогда была выдвинута идея замены дефицита тем, что всегда под рукой: выхлопными газами моторов с большим содержанием CO2. Нужно было только предварительно охладить их. Кстати, решалась и другая проблема: нагретый в теплообменниках воздух можно было подать в кабины самолета, заметно улучшив жизнь экипажу, ведь зимой на высоте 6000 м температура нередко падала ниже -50°.
Летом 1941 г., после начала серийного производства мощных моторов АМ-38, ермолаевцы приступили к проектированию еще одного варианта машины. С тем чтобы обеспечить высотность, необходимую для дальнего бомбардировщика (напомним, что граница высотности АМ-38 с односкоростным нагнетателем составляла всего 1650 м), двигатели предполагалось оснастить турбокомпрессорами ТК-3. Начальник ЦИАМ Каширин получил от наркома авиапромышленности указание: к 7 ноября (очень характерный штрих) 1941 г. обеспечить начало летных испытаний Ер-2 2АМ-38 с ТК-3.
Однако все планы по дальнейшему совершенствованию Ер-2 были перечеркнуты принятым решением об эвакуации завода № 240 в Казань, к которой приступили с 9 октября 1941 г. Вопреки широко распространенному мнению о глубокой продуманности и эффективности этого мероприятия, в отношении ермолаевского завода была проявлена полная бесхозяйственность. Помимо него, в Казань на территорию авиазавода № 124 перебросили еще несколько авиапредприятий, в том числе огромный московский авиазавод № 22. В «схватке гигантов» за производственные помещения, оборудование и жилье у ермолаевцев не было никаких шансов. Большинство сотрудников завода разместили на бетонированном полу в здании кинотеатра «Чаткы», представлявшем собой большой пустующий сарай.
Отмечалось недружелюбное отношение к эвакуированным со стороны местного населения – татар. Несчастных переселенцев «обдирали как липку» торговцы местного рынка и хозяева квартир, куда многие перебрались, хлебнув прелестей жизни в «Чаткы». В зимних условиях, когда трамвай встал из-за снежных заносов, рабочим приходилось добираться до завода пешком, проделывая путь в 10–15 км в одну сторону. Борьба за физическое выживание вышла на передний план для всех работников предприятия и ОКБ. «Наступило томительное, тягостное безделье, хаос, анархия, – вспоминал А. К. Аронов. – Печальнее всего то, что коллектив стал распадаться, каждый старался устроиться, кто во что горазд, повально все болтались на базарах…» Фактически на протяжении полугода завод полностью «выбило из колеи», лишь одна небольшая группа работников продолжала заниматься государственными испытаниями Ер-2 2АМ-37 в Свердловске, а другая – ремонтировать поступавшие в Казань «еры», требовавшие восстановления после аварийных посадок.
Выпуск Ер-2 2М-105 на заводе № 18 и сдача самолетов ВВС КА
Примечание. 1 – один самолет сбит своим истребителем в ходе сдаточного полета, второй не принят ВВС по неизвестным причинам.
Военная судьба первых «еров»
Во второй половине августа 1941 г. 420-й авиаполк перебазировался в Московский военный округ на аэродром Киржач. Отсюда он возобновил ночную боевую работу и, в частности, в ночь на 7 сентября отправил на задание три Ер-2 (еще одна машина не смогла подняться в воздух из-за неисправности). Одновременно наносить удары по железнодорожным станциям Орша и Витебск должен был и 432-й ап, но он смог поднять в небо всего один четырехмоторный бомбардировщик ТБ-7. С небольшой высоты (1000–2800 м) самолеты 81-й ад поочередно сбросили на хорошо освещенные цели 8 ФАБ-250, 40 ФАБ-100 и 10 ЗАБ-50.
1 сентября 1941 г. на аэродром Ундол перелетел 421-й полк, и в ночь на 8 сентября он также включился в боевую работу. В соответствии с приказом по дивизии вылетать должны были один ТБ-7 и десять Ер-2, однако реально до целей (железнодорожные узлы Минск и Полоцк) дошли только семь «еров», сбросившие 69 ФАБ-100 и 5 ЗАБ-50.
В ночь на 15 сентября в боевом вылете на железнодорожные узлы Невель, Смоленск и Псков должно было принять участие по четыре Ер-2 от каждого из полков. Однако неприятности снова подстерегали экипажи «еров»: летчики Малинин и Полежаев при взлете не справились с управлением и, как отмечено в документе, «снесли шасси», а бомбардировщик, пилотируемый летчиком Лемейко, не вернулся с задания. Ер-2 капитана Ф. Ф. Сороки в районе цели был обстрелян и получил попадание в центроплан, вследствие чего бомбы сбросить не удалось ни в первом, ни во втором заходе. Привозить на свой аэродром опасные «гостинцы» не хотелось, поэтому штурман на обратном пути предложил сбросить их аварийно в реку. Еще дважды предпринимались безуспешные попытки отправить зависшие ФАБ-100 за борт, а на третьей попытке, по-видимому, из-за сворачивания ветрянки при открытых створках бомбоотсека, одна из бомб взорвалась. Все члены экипажа, за исключением командира, выброшенного взрывной волной из кабины, погибли. Зато на следующую ночь все десять вылетавших «еров» из обоих полков вернулись благополучно, правда, более половины из них вынуждены были приземлиться на запасном аэродроме Елец.
Лихой мотоциклист капитан А. А. Баленко у другой машины полка без хвостового номера (вероятно, командирский самолет).
Обстановка заставила применять «еры» как ночью, так и днем в качестве фронтовых бомбардировщиков, что неизбежно привело к большим потерям. Впрочем, ущерб противнику был также нанесен немалый. 18, 19 и 20 сентября 1941 г. 81-я авиадивизия всеми исправными машинами наносила удары по скоплениям живой силы и техники противника в районе Демянска. В первый день из-за низкой облачности бомбометание пришлось осуществлять с высот 400–1200 м. Из 18 вылетавших самолетов Ер-2 не вернулись две машины: пилотов Струкова (420-й ап) и Баленко (421-й ап); впрочем, обе они совершили вынужденные посадки на своей территории в Подмосковье. На следующий день дела складывались хуже: 19 Ер-2 под прикрытием восьмерки Пе-3 из 40-го сбап (в сентябре 1941 г. этот полк дальних истребителей был временно передан в оперативное подчинение 81-й ад) столкнулись с большой группой истребителей противника. «Еры» пилотов Калинина и Кондранина из 420-го ап стали жертвами «мессеров», подбитый самолет капитана Брусницына после вынужденной посадки не подлежал восстановлению, а на машине летчика Тропинина пушечная очередь снесла маслорадиатор. В ночь на 20 сентября в район Демянска на задание ушли 6 Ер-2, а днем – 11 «еров» под прикрытием девяти Пе-3. Все они вернулись без потерь.
Большой удачей ознаменовался дневной налет на железнодорожный узел Старая Русса, выполненный 22 сентября. В этот день шестерка Ер-2 из 421-го ап в сопровождении девятки Пе-3 из 40-го сбап столь эффективно отбомбилась по станционным путям, что вражеские эшелоны по меньшей мере в течение трех дней вынуждены были искать другие пути на восток. Между прочим, «пешки» также отбомбились по противнику, ведь мотогондольные бомбоотсеки для пары ФАБ-100 при переделке самолета в «ястребок» сохранились. Спустя месяц за этот и ряд последующих вылетов ведущий группы Пе-3 капитан А. Г. Рогов получил Золотую Звезду Героя.
Майор А. И. Молодчий впоследствии стал одним из четырех дважды Героев Авиации дальнего действия и закончил службу командиром авиакорпуса.
23, 24 и 25 сентября целями «еров» вновь стали железнодорожные узлы Новгород, Луга, Псков, Старая Русса, Дно, аэродромы противника Сольцы и Рельбицы. Стараясь привлекать максимальное количество бомбардировщиков, командование дивизии распорядилось, чтобы 420-й и 421-й авиаполки действовали поочередно через день, а перерыв использовали для восстановления поврежденных машин. Впрочем, в этот период потери Ер-2 были относительно небольшими. К примеру, 23 сентября в нанесении ударов по железнодорожным узлам Старая Русса, Дно, Батецкая участвовали 12 Ер-2 из 421-го ап под прикрытием пятерки Пе-3 из 40-го сбап. Все вылетавшие экипажи благополучно вернулись на свои аэродромы.
С обострением обстановки на московском направлении после начала немецкого наступления в конце сентября 1941 г. все чаще самолеты Ер-2 стали уходить в бой днем, нанося удары по мотомеханизированным частям противника на дорогах, бомбардируя железнодорожные станции и мосты. 30 сентября 1941 г. своими истребителями по ошибке был сбит бомбардировщик лейтенанта Еременко из 421-го ап, погиб штурман капитан Полищук. 2 октября неприятная история повторилась: при возвращении с боевого задания самолет лейтенанта Жильцова атаковал истребитель И-16. Одна из его очередей угодила в среднюю часть фюзеляжа, был убит воздушный стрелок Ефанов.
Однако главной угрозой для дальних бомбардировщиков, выполнявших не свойственные им боевые задачи, все же оказались немецкие истребители. Вот как описывал один из своих вылетов известный летчик А. И. Молодчий, единственный из пилотов Ер-2 удостоенный звания Героя Советского Союза в 1941 г.:
«Мы летим плотным строем. Наш бомбардировщик зажат в тиски двумя фашистскими истребителями с крестами на крыльях и фюзеляже. Me-109 подошли так близко, что, казалось, даже зазоров между крыльями нашего самолета и их почти не было.
– Летящий справа что-то показывает, – докладывает воздушный стрелок Васильев.
– Покажи и ты ему, – вмешивается Панфилов.
Я вначале сделал вид, что, мол, не понимаю. Он повторил свои жесты. Стрелять, мол, не будет, потому что нам и так капут. Саша Панфилов не удержался и показал ему в ответ внушительную фигу.
И тут доклад штурмана:
– Впереди цель, что будем делать?
– Бомбить, – отвечаю утвердительно. – Бомбить будем, Сережа.
– Тогда доверни вправо на три градуса.
Я довернул. К нашему удивлению, истребители сделали то же самое.
Еще несколько неописуемо длинных секунд, и наши бомбы полетели в цель.
И тут вражеские истребители поняли свой промах. Но для открытия огня им нужно занять исходное положение.
Командир 421-го ап полковник А. Г. Гусев у машины с хвостовым номером «5». Самолет несет камуфляжное покрытие (вероятно, нанесенное после ремонта, так как с завода № 18 все машины выходили с однотонным верхом защитного цвета).
А тут еще и зенитная артиллерия заработала. Им-то что – свои или чужие в воздухе. Ведь бомбы-то сыплются.
Воспользовавшись этим, я резко убрал газ, заложил крутое, недопустимое для бомбардировщика скольжение и камнем полетел к земле. Это произошло неожиданно не только для фашистских летчиков, но и для экипажа. И главная цель была достигнута. Истребители потеряли нас. А мы перешли на бреющий полет. И вот теперь-то, «облизывая» каждый овражек, каждый кустик, мы летели, едва не цепляя воздушными винтами землю. Благополучно прошли линию фронта, экипаж ликовал. Еще одна наша победа! Ни одна из сброшенных нами четырнадцати бомб не вышла за пределы железнодорожного узла».
Далеко не всегда встреча с «мессерами» заканчивалась столь удачно. 3 октября для нанесения ударов по железнодорожным узлам Новозыбков, Пироговка, Бахмач и Гомель вылетели 16 «еров» из обоих полков. Бомбометание осуществлялось в светлое время суток с высоты 500–800 м. Бомбардировщик лейтенанта Володина из 420-го ап стал жертвой немецких истребителей, а Ер-2 лейтенанта Максименкова из 421-го ап не вернулся с боевого задания.
6 октября десятка «еров» из 420-го ап под командованием капитана Андреева и девятка из 421-го ап под прикрытием 13 Пе-3 бомбили неприятельскую колонну на шоссе Чиплево – Юхнов. Обратно не вернулись пять Ер-2 и три Пе-3. Пропали без вести экипажи командира группы Андреева (хвостовой номер – белая «1») и лейтенанта Жильцова (голубая «1»), позднее из этого экипажа вернулись штурман капитан Чипура и стрелок Невмержецкий. Самолет капитана Брусницына был сбит истребителями противника, оба стрелка погибли еще в воздухе, а пилот и штурман выпрыгнули с парашютами. Из экипажа летчика Клименко вернулись к своим только штурман и стрелок-радист, а из экипажа пилота Нечаева – напротив, только командир и воздушный стрелок. Немцам также пришлось несладко: по отчету полка, вражеского истребителя свалил сержант Павлович из экипажа голубой «четверки». Погода была безоблачной, поэтому, как утверждалось в боевых донесениях, падение горящих вражеских самолетов наблюдали многие.[13]13
Найти подтверждения этих потерь противника в немецких источниках авторам не удалось.
[Закрыть]
7 октября 1941 г. пятерка Ер-2 из 420-го ап и шестерка Ер-2 из 421-го ап под прикрытием восьмерки Пе-3 из 40-го сбап бомбила и штурмовала мотомеханизированную колонну противника на дороге Юхнов – Спас-Деменск, сбросив 176 ФАБ-100. В районе цели группа снова столкнулась с «мессершмиттами». На свои аэродромы не вернулись три Ер-2 (лейтенанта Хорпякова из 420-го ап, капитана Алексеева и лейтенанта Бойко из 421-го ап) и один Пе-3, впоследствии к своим вышел только экипаж Бойко. Стрелки белой «восьмерки» из 421-го ап Балобуто и Пшеничный сбили по «мессершмитту».
На следующий день сборная семерка «еров» из двух полков в районе цели снова столкнулась с вражескими истребителями, их жертвами стали бомбардировщики лейтенантов Хохлова и Минакова из 420-го ап.
В ночи на 10 и 11 октября экипажи 420-го и 421-го полков бомбили железнодорожные узлы Рославль и Смоленск, добившись прямых попаданий в эшелоны и станционные сооружения. На свой аэродром не вернулся Ер-2 лейтенанта Канарского, но позднее экипаж подбитого зенитной артиллерией бомбардировщика в полном составе вышел к своим. В ночь на 13 октября целями стали аэродромы противника. Пара самолетов из 420-го полка бомбила Могилев, а 421-й ап отправил на задание пять машин: три на Смоленск и две на Бобруйск.
На рассвете 14 октября тройка Ер-2 (один из самолетов пилотировал Молодчий) атаковала большую немецкую колонну на дороге Микулино – Калинин. Освободившись от бомб, самолеты снизились и обстреляли врага из пулеметов. На обочинах осталась догорать дюжина грузовиков. Затем звено «еров» из 421-го ап нанесло повторный удар по той же цели. Все шесть машин вернулись на свои аэродромы. Постепенно стала сказываться усталость экипажей: в ночь на 15 октября летчик Ткаченко из 420-го авиаполка не справился с машиной при взлете и свалился на крыло, потеряв скорость на небольшой высоте. Машина была разбита, но экипаж уцелел.
Сведения о наличии самолетов Ер-2 2М-105 в 421-м ап на 16.10.41 г.
Еще одно фото капитана Баленко, слегка расшатывающее известный тезис о применении белой окантовки звезд на советских самолетах с 1943 г. Видимо, на некоторых машинах такой вариант оформления опознавательных знаков применяли и ранее.
Самый трудный день для 421-го полка выдался, по-видимому, 18 октября 1941 г. Напомним, что в середине октября, быстро продвинувшись, передовые немецкие части сумели захватить неповрежденными несколько стратегически важных мостов через Волгу в районе Калинина. Сорвать дальнейшее продвижение врага, разрушить с воздуха мосты – такую задачу получили все авиационные полки, имевшиеся под рукой у командования ВВС Западного фронта. В дело пошли даже четырехмоторные бомбардировщики ТБ-7, вылетавшие на задания днем, без истребительного прикрытия. Аналогичную задачу получил и гусевский полк. В малооблачную погоду, в 12.45 в воздух поднялась пара Морозов (голубая «2») и Гайворонский (хвостовой – «звезда»). Приблизившись к цели незамеченными, экипажи сбросили бомбы – по 4 ФАБ-250 и 2 ФАБ-100, но оба промахнулись. На боевом курсе самолеты были обстреляны зенитной артиллерией, а затем атакованы «мессершмиттами», в результате чего оба загорелись и упали в лес. Погиб стрелок одной из машин, остальные члены экипажей впоследствии вернулись в полк. По их докладам, немцы также потеряли один истребитель.
Но боевую задачу требовалось выполнить любой ценой. В 15.07 на цель ушла тройка: Баленко (белая «4»), Бузовир (желтая «6») и Тыклин (белая «8»). Она в точности повторила судьбу пары Морозова – Гайворонского: промах мимо моста, обстрел зениток, все самолеты на обратном пути сбиты истребителями противника, уцелевшие члены экипажей доложили об уничтожении одного Bf 109. Самолет Баленко горящим сел на поверхность Московского моря и, говорят, даже некоторое время держался на воде, дав возможность экипажу выбраться из машины. Третью, и последнюю, попытку разбомбить мост в тот день предприняла пара Тихонова (желтая «3») – Тряпицына (желтая «8»), вылетевшая в 16.24. Погода заметно испортилась, небо затянуло облаками, что, с одной стороны, обеспечило скрытность, а с другой – затруднило прицеливание. Оба экипажа не сумели поразить цель, ближайшие разрывы легли с перелетом в 15–20 м от моста. Спрятавшись в облаках, самолет Тихонова избежал атак неприятельских истребителей, а Тряпицыну пришлось отбиваться от одиночного Bf 109. Противниками полка в октябрьских боях выступали, по-видимому, летчики III/JG51. Во всяком случае, командир именно этой группы капитан Р. Леппла докладывал о проведенном 10 октября бое с «огромными русскими двухмоторными бомбардировщиками, формой крыла напоминавшими Ju 87». Правда, в тот день о сбитых немцы не сообщали.
В сумерках 22 октября на задание отправились семь Ер-2: пять из 420-го и пара из 421-го полков. Снова не обошлось без потерь: экипаж лейтенанта Кубышко на обратном пути потерял ориентировку, полностью выработал топливо и вынужден был в полной темноте покинуть самолет с парашютами, а летчик Струков из 420-го полка при посадке на своем аэродроме «снес шасси». 25 октября с задания не вернулся экипаж летчика Малинина, того самого, который единственным из всех экипажей «еров» успешно выполнил боевую задачу в ночь на 11 августа 1941 г., отбомбившись по Берлину и без происшествий совершивший посадку на аэродроме Пушкин.
Октябрь оказался последним месяцем эксплуатации «еров» в 420-м авиаполку. Выполнив 154 боевых самолето-вылета,[14]14
6 самолето-вылетов в августе, 81 – в сентябре и 67 – в октябре.
[Закрыть] полк понес серьезные потери, утратив 30 машин из имевшихся у него 40. Экипажи сбросили на противника около 200 т бомб и доложили об уничтожении трех истребителей противника. Начиная с 5 ноября оставшуюся матчасть новодрановский полк начал передавать в 421-й ап. В декабре 1941 г. на базе 420-го и 212-го авиаполков был сформирован новый – 748-й (впоследствии преобразованный во 2-й гв. ап ДД, а затем – в 37-й гв. бап). Он получил на вооружение бомбардировщики ДБ-3Ф.
Структура потерь 420-го ап в 1941 г.
Структура потерь 421-го ап в 1941 г.
В 421-м ап дела складывались несколько удачнее.
18 октября часть располагала 14 машинами, в том числе девятью исправными. 28 октября Ер-2 летчика Кондратьева (голубая «9») после выполнения бомбометания по цели в районе Калуги подвергся атаке трех неприятельских истребителей: одного Bf 109 и двух Bf 110. В результате нескольких атак бомбардировщик получил 58 пробоин, два члена экипажа ранены, и все же пилот привел машину на свой аэродром. По докладам стрелков, один из нападавших Bf 110 был сбит меткой очередью сержанта Санкевича. Чаще других в 421-м полку на боевые задания в октябре летали капитаны И. Ф. Галинский (11 вылетов на голубой «3») и И. Т. Щербатенко (9 вылетов, самолет с желтой «1»).
Заметим, что еще 22 октября 1941 г. наиболее отличившиеся экипажи ВВС КА, в том числе пилоты и штурманы 420-го и 421-го авиаполков, получили боевые ордена. В числе лучших, удостоенных орденов Ленина, были названы капитан И. Ф. Галинский, лейтенанты А. А. Баленко, Н. А. Мирошников и Н. П. Тыклин. Одновременно свою первую звезду Героя Советского Союза получил заместитель командира эскадрильи младший лейтенант А. И. Молодчий, а комполка Н. И. Новодранов был награжден орденом Красного Знамени.
Ноябрь для 421-го ап оказался заметно менее напряженным: всего 43 самолето-вылета и одна потеря – при взлете из-за отказа двигателя летчик Бойко вынужден был посадить «на живот» командирский Ер-2 (хвостовой знак – «звезда», второй с таким обозначением). Бомбардировщики летали ночью на полный радиус, имея целями Кенигсберг, Данциг, Тильзит и Варшаву. Двигатели многих машин почти полностью выработали ресурс, что ухудшало и без того не блестящие взлетные свойства, а тут еще снежные заносы… В ходе одного из вылетов тяжело нагруженный Ер-2 при взлете зацепился крылом за телеграфный столб, однако, как бесстрастно отмечено в отчете полка, «летчик продолжил выполнение задания, поскольку считал, что самое трудное – взлет – уже сделано».
Количество боевых вылетов, выполненных полками Ер-2 в 1941 г. по наиболее важным целям
Примечание. В октябре – ноябре 1941 г. полки 81-й авиадивизии совершили 138 самолето-вылетов на бомбардирование мостов через Волгу в районе города Калинин. Свой вклад в решение этой задачи внесли экипажи 421-го ал, сбросившие на цели 10 ФАБ-500, 26 ФАБ-250 и 52 ФАБ-100.
Судя по журналу боевых действий, в декабре полк отдыхал и приводил в порядок технику. На всех самолетах завершили установку стрелковых башен ТАТ с пулеметами БТ взамен малоэффективных МВ-3 со ШКАСами.
Вероятно, в это время произошло перераспределение бомбардировщиков между эскадрильями и их «перенумерация». В дальнейшем заметно чаще стали упоминаться самолеты с голубыми и белыми цифрами на килях, а вот желтая «5» осталась в одиночестве, зато появились красные с номерами «5» и «7» (скорее всего, из полка Новодранова). Одновременно в ДБА прошла реорганизация: 81-ю дивизию расформировали, авиаполк ТБ-7 сделали отдельным (с присвоением нового номера – 746), а гусевский полк, получивший номер 747, был включен во вновь созданную 3-ю ад под командованием Голованова. В конце года в боевом строю части имелось до 20 бомбардировщиков, в том числе 13–15 исправных. Две машины проходили восстановительный ремонт: одна в Сальске, другая в Раменском. Последние дни 1941 г. были отмечены высокой боевой активностью: 28, 29 и 30 декабря полк всем составом вылетал для нанесения ударов по скоплению танков и живой силы в районе Истры.[15]15
Налет полка в 1941 г. распределился так: 81 вылет в сентябре, 135 в октябре, 43 в ноябре и 36 в декабре.
[Закрыть]
20 января 1942 г. четверка Ер-2 нанесла удар по штабу неприятельского соединения, расположившемуся в бывшем санатории НКВД в местечке Борок, что в 20 км западнее Смоленска. Отличились экипажи лейтенантов Гайворонского и Линева, метко сбросившие бомбы ФАБ-100 с высоты 150 м. Стрелки заявили, что в здание санатория угодили 2–3 бомбы, по их оценкам, вряд ли кто-либо мог уцелеть. Но и полк нес потери: 15 января в результате атаки вражеских истребителей получила тяжелые повреждения одна из машин, 31 января погиб Ер-2 летчика Еременко, а 17 февраля из налета на Смоленск не вернулась голубая «8» летчика Горохова. Перебазировавшись в Кратово, 747-й ап переключился на ночные удары по аэродромам Орша, Смоленск, Брянск, Витебск, Ново-Дугино и по железнодорожным узлам Минск, Гомель, Брянск. Одновременно он вел ночную разведку в ближнем и дальнем тылу противника. Начальник аэрофотослужбы полка С. А. Крылов сумел удачно переделать «нормальный» дневной фотоаппарат АФА-Б в ночной, что способствовало заметному снижению потерь.[16]16
Переделка обеспечила возможность ведения съемки с высоты 4000 м при заданном разрешении, в то время как штатный ночной фотоаппарат НАФА-19 требовал выполнения фотографирования с высоты 2000 м. Немцы знали об этой особенности и, увидев вспышки ФОТАБ, могли уверенно предсказать высоту полета фоторазведчика, что немаловажно для точной стрельбы по нему.
[Закрыть]
В марте 1942 г. в связи с организационным оформлением Авиации дальнего действия был проведен анализ эффективности боевого применения дальних бомбардировщиков за первые восемь месяцев войны. В сообщении военинженера 1 ранга Маркова, в частности, отмечалось: «…дальний бомбардировщик обязательно должен быть ночным. Отсюда требования к простоте пилотирования (особо взлет и посадка), а также к наличию необходимого спецоборудования.
ДБ-3Ф для этой цели мало приспособлен, Ер-2 лучше, но разворачивается при взлете, что не было замечено при испытаниях. На дальнем бомбардировщике следует иметь двух летчиков, так как при продолжительности полета около 10 часов одному справиться трудно, а на Ер-2 нет даже автопилота. [17]17
Но ведь и на ДБ-3Ф в тот период автопилота не было. По свидетельству В. В. Решетникова, немало экипажей ильюшинских бомбардировщиков, которые имели недостаточную продольную устойчивость, погибли из-за переутомления летчиков в ходе боевых полетов. Пилот мог попросту на несколько секунд задремать, а очнувшись – не успеть выправить свалившийся бомбардировщик.
[Закрыть] При ночных полетах не было ни одного воздушного боя… В дневных условиях отмечались случаи, когда хорошо вооруженный дальний бомбардировщик (Ер-2) сбивал за один вылет два самолета противника… По боевой нагрузке Ер-2 также превосходил ДБ-3Ф. Последний обычно брал 1000 кг бомб, а Ер-2 – до 1500 кг…»
