Текст книги "Индия. На плечах Великого Хималая"

Автор книги: Дмитрий Григорьев

Будды и Бодхисаттвы

Прежде чем продолжить повествование о нашем дальнейшем пути я подумал, что необходимо немного рассказать о буддизме и об одном из его направлений – ваджраяне, то есть «Алмазной колеснице».

Началось всё с того, в 563 году до н. э. в семье правителей королевства Шакья в предгорьях Гималаев родился мальчик Сиддхартха Гаутама. Ему было предсказано либо стать великим царём, либо духовным учителем, который откроет путь спасения. Но последнее ему грозило лишь после того, как он увидит четыре знака: старого человека, больного человека, умершего человека, святого человека. Отец мальчика (мать умерла почти сразу после родов) хотел, чтобы сбылось первое пророчество и сын стал царём. Поэтому Гаутаму старались всеми силами оградить от боли и страдания.

Но случилось неизбежное, и однажды он увидел, что всё живое подвластно болезни, старости и смерти.

Вся дальнейшая жизнь Гаутамы была посвящена поискам пути избавления от страданий. Он оставил семью, жену и сына и стал странствующим монахом. Это случилось, когда Гаутаме было 29 лет. Вместе с пятью подвижниками в течение шести лет он практиковал такую жёсткую аскезу, что довёл себя до крайней степени истощения. Однажды дочь местного крестьянина проходила мимо и, преисполнившись сострадания к почти умирающему аскету, предложила ему рис с молоком.

Осознав, что смерть от голода вряд ли приблизит его к истине, он принял подношение. Когда другие аскеты увидели, что Гаутама ест, они покинули его.

А он сел под раскидистый баньян и дал обет не сходить с этого места до тех пор, пока не достигнет просветления. Гаутама медитировал несколько дней. И в конце концов пробудился.

После он изложил основные принципы буддизма, причём именно тем самым аскетам, которые поначалу покинули его, а потом, увидев, что Гаутама стал Буддой, вернулись к нему. Они образовали санкхью, сообщество его учеников.

Чему учил Гаутама?

Во-первых, он рассказал о «срединном пути», о том, что не стоит приносить вред своему телу как чрезмерной аскезой, так и излишествами.

Во-вторых, он изложил четыре благородные истины:

1. Наша жизнь – это страдание.

2. Страдание вызвано неверными желаниями. Человек принимает иллюзию за действительность и стремится обладать вещами, которым суждено исчезнуть, пытается удержать и сохранить их. Все его силы направлены на мир изменчивый, где ничто не вечно.

3. Существует возможность жизни без страданий.

4. Есть путь, который ведёт к прекращению страдания.

Этот путь называется Благородным Восьмеричным Путём и состоит из правильного понимания, правильного мышления, правильной речи, правильных действий, правильного образа жизни, правильных усилий, правильного стремления, правильного сосредоточения. Другими словами, он включает добродетельную жизнь, непричинение зла живым существам и правильную культуру медитации, позволяющую почувствовать в себе «природу Будды» и стать им.

Пробудившийся человек не обязан крутиться в бесконечном круге перерождений. Он может пребывать в нирване, вне земных существований. Но остальные существа по-прежнему продолжают страдать. И тогда для их блага он принимает решение стать Буддой, но отказывается от нирваны, помогая в меру своих сил спастись остальным. Такой человек называется Бодхисаттвой. Шантидэва, буддийский монах, живший в VIII веке, в поэме «Путь Бодхисаттвы» писал:

 
Стану я врачом и лекарством
Для больных
И буду ухаживать за ними
До их излечения.
 
 
Вызову я дождь еды и питья
Для всех голодных и жаждущих,
А в тяжёлые времена
Превращу самого себя в еду и питьё.
 
 
Стану я неиссякаемым богатством
Для бедных,
стану я всем, в чём они нуждаются,
и буду всегда рядом с ними…
 

Гаутама много проповедовал, основал сангху (общину), которая вскоре стала насчитывать более 12 000 приверженцев, а когда ему исполнилось 80 лет, один из учеников случайно подал ему пищу с ядовитыми грибами. И Гаутама, почувствовав признаки смертельного отравления и не желая, чтобы его ученик испытывал чувство вины, сказал, что из всех блюд, съеденных им на протяжении жизни, только два являли собой особое благословение: первое ему подали перед пробуждением, а второе – то, что приготовил ученик. Ведь оно открыло врата к освобождению.

Будда никогда сам не записывал своё учение. Оно было записано через 400 лет после смерти Гаутамы. Был создан так называемый Палийский канон, получивший название «Типитака», или «Три корзины». Но ещё до этого санкхья разделилась на 18 сект, и в начале нашей эры образовалось две крупные ветви: хинаяна («Малая колесница») и махаяна («Большая колесница»). Идеал совершенствования личности в хинаяне – архат, человек достигающий совершенства самостоятельно и заботящийся преимущественно об этом. В махаяне же – это бодхисаттва, становятся которым, как правило, постепенно, от жизни к жизни продвигаясь к просветлению. А в V веке в рамках махаянистского учения появилась «Алмазная колесница» (ваджраяна), тантрическое направление буддизма.

Вот что писал о ней профессор Е. А. Торчинов: «Следует сразу же сказать, что в отношении аспекта мудрости (прадасня) Ваджраяна не предполагает практически ничего нового по сравнению с классической Махаяной и базируется на её философских учениях – мадхьямаке, йогачаре и теории Татхагатагарбхи. Всё своеобразие Алмазной Колесницы связано с её методами (упая), хотя цель применения этих методов всё та же – обретение состояния Будды для блага всех живых существ. Ваджраяна утверждает, что главное преимущество её метода – его чрезвычайная эффективность, „мгновенность“, позволяющая человеку стать Буддой в течение одной жизни, а не трёх неизмеримых (асанкхея) мировых циклов-кальп. Следовательно, адепт тантрического пути может быстрее выполнить свой обет бодхисаттвы – стать Буддой для избавления всех существ, утопающих в болоте циклического существования рождений-смертей. Вместе с тем наставники Ваджраяны всегда подчёркивали, что этот путь является и самым опасным, подобным прямому восхождению к вершине горы по канату, натянутому над всеми горными ущельями и пропастями. Малейшая ошибка на этом пути приведёт незадачливого йогина к безумию или рождению в особом „ваджрном аду“. Гарантией успеха на этом опасном пути является приверженность идеалу бодхисаттвы и стремление обрести состояние Будды как можно быстрее, чтобы скорее получить способность спасать живые существа от страданий сансары. Если же йогин вступает на Колесницу Грома (второе название „Ваджраяны“ – ведь „ваджра“ на санскрите не только „алмаз“, но и „молния“, и „громовое оружие Индры“. – Д. Г.) ради собственного преуспеяния, в погоне за магическими силами и могуществом, его конечное поражение и духовная деградация неотвратимы».*)15
  Цит. по: Торгинов Е. А. Введение в буддологию. Курс лекций. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000.


[Закрыть]

Средством достижения состояния Будды в ваджраяне считается йогическая практика (психотренинг) в сочетании с эзотерической и магической практикой, медитация, чтение мантр, почитание духовного наставника.

Все школы буддизма, распространённые в Спити и Ладакхе – это школы ваджраяны. За время существования сформировался обширный пантеон божеств, многие из которых воистину ужасны. «Кто такие все эти тантрические йогини (ведьмы, бесовки) и дакини, волшебные девы, обучающие адептов высшим тайнам на кладбищах среди скелетов и кремационного пепла? – пишет Торчинов Е. А. – По своему происхождению это весьма малопривлекательные вампиры-кровососы (их клычки видны и на тибетских иконах-танка), упыри и демоны низшего пласта индийской мифологии. Но разве их гротескные и ужасные образы не соответствуют лучше всего сюрреалистическим порождениям раскрепостившегося и бушующего подсознания? Или не лучшим ли образом символизирует идею всеприсутствия и всеобщности природы будды, образующей суть даже порочных психических импульсов, превращение кровопийцы-оборотня в носителя тайн пути к освобождению? Буддийские йогины к тому же не упустили и возможность слегка эпатировать монашескую элиту почитанием подобных образов. Вообще же следует сказать, что Ваджраяна, использовав форму, внешность объектов древних культов и народных верований и суеверий, радикально переосмыслила их содержание, преобразив первобытных демонов и бесовок в символы тех или иных состояний психики, что превратило их в искусственно сконструированные архетипы или, точнее, в искусственно сконструированные образы архетипов бессознательного. Особый класс тантрических божеств составляют так называемые покровительствующие божества (ишта дэвата, тиб. „йидам“). Эти божества, многорукие и многоголовые, со множеством атрибутов, являются сложнейшими психологическими архетипическими символами, обозначающими высшие состояния сознания. По существу, учение любой тантры, её наивысшая цель – пробуждение, и предлагаемые ею методы могут быть наглядно представлены в виде образа йидама. Поэтому их имена обычно совпадают с названиями тантр: Хеваджра (Ямантака), Калачакра, Гухьясамаджа и др. Таким образом, йидамы символизируют совершенное пробуждение и потому по своему статусу соответствуют буддам, тождественны им. Их же грозный вид, оскаленные клыки и прочие воинственные атрибуты помимо высокого психологического смысла демонстрируют готовность уничтожить все пороки и страсти, превратив их в кровь – пробуждение и вино – амриту (эликсир бессмертия), наполняющие каналы, чаши из черепов, на многих тантрических иконах. В процессе тантрического созерцания йогин, знающий наизусть соответствующий текст и владеющий кодирующими его дхарани, а также имеющий необходимые посвящения, визуализирует определённое божество (йидам), отождествляет себя с ним, перенося на себя его атрибуты, и в конечном итоге достигает состояния пробуждения, которое данное божество в данной тантрической системе символизирует».*)16
  Цит. по: Торгинов Е. А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1998.


[Закрыть]

Спускаясь с Кунзума

Через долину Спити по древним торговым путям в Тибет шли не только караваны с товарами, но и религиозные учения. Падмасамбхава (Гуру Ринпоче), о котором я уже упоминал, утвердил здесь буддизм. А изначально в долине, как и во всём Тибете, преобладала древняя религия Бон.

Бон – древнейшая религия Тибета. Существует предположение, что даже название страны произошло от названия этой древней религии. Согласно исследованиям, она изменялась со временем, в её пантеон входили новые фигуры, а когда в Тибет пришёл буддизм, бон сначала противостоял ему (неспроста в бон всё наоборот: свастика левосторонняя, ступы принято обходить по левой стороне, молитвенные барабаны вращать в обратную сторону и мантры читать с конца к началу (например, «Ом мани падме хум» как «мух-ем-пад-ни-мо»), но со временем буддизм сильно повлиял на его характер. С другой стороны, многие обряды бон, например знаменитая танцевальная мистерия «цам», вошли в буддизм, наполнившись новым смыслом. Собственно, Падмасамбхава пришёл в Тибет именно затем, чтобы сразиться с местными духами и богами, препятствующими распространению буддизма. Итогом стало их обращение в буддизм.

Само слово «бон» происходит от тибетского юн-друн-гибон, что означает «проговаривать магические заклинания» или «повторять секретные формулы». Чем и занимались бонские жрецы, одновременно и маги, и некроманты. Священник входил в мир духов и богов, защищал человека от злых демонов или привлекал к нему внимание божества-покровителя. Бонский пантеон огромен: это и «джиг» – духи места, и «цан», чем-то похожие на европейских гномов, и «лу» – духи водных стихий, в небесной части мира обитали добрые боги «лха», а под землёй жили весьма недобрые духи земли «сабдаги». Однако наиболее могущественными считались Белый бог неба, Чёрная богиня земли, Красный тигр и Неистовый дракон.

Новые боги достаточно легко входили в традицию бон (так, например, в бон залетел, слегка трансформировавшись, индийский человек-птица Гаруда), а старые боги по мере распространения буддизма изменяли своё предназначение (Белый бог неба, Пехар, стал одним из дхармапал, защитников буддийского учения). Некоторые специалисты по Тибету развитие бон разделяют на три этапа. Во время первого, называемого «диким боном», преобладали магия и волшебство. Второй этап, «неправильный бон», определялся подвигами магов, йогинов-тантристов, приходящих в Тибет с другой стороны Гималаев и обладающих сверхъестественными способностями. И, наконец, современный, «реформированный», или «обращённый», бон считается одним из путей к просветлению.

Правда, и до гуру Ринпоче были в Тибете цари, приверженные буддизму, и после него среди царей были ярые приверженцы бон и гонители буддизма.

Началось всё с царя Лхатхотхори. В 433 году н. э., когда он находился на крыше дворца, с неба к его ногам упала шкатулка. В ней были буддийские сутры, мантра «Ом мани падме хум», золотая ступа и волшебная драгоценность, исполняющая желания. Хотя ни царь, ни его окружение не знали санскрита и не смогли ничего прочесть, он счёл дарованную ему небом находку бесценным сокровищем и приказал бережно хранить её. На его решение повлиял сон, в котором он узнал, что через пять поколений смысл сутр будет раскрыт. Это способствовало как процветанию его царства, так и его собственному долголетию. Впоследствии он был признан воплощением бодхисаттвы щедрости Самантабхары.

Об истории прихода буддизма в Тибет можно узнать из книги «Отсекая надежду и страх» знаменитой йогини Мачиг Лабдрон. В своей поэме она пишет о значении в развитии буддизма таких царей, как Сронцен Гамбо, который был воплощением Авалокитешвары, о том, что с его приходом мощный львиный рык священной Дхармы разогнал лисов традиции бон и тьма покинула Тибет, о том, что пришли великие учителя из Индии, такие как Гуру Ринпоче, по следам которого продолжается наше путешествие.

Но не всё происходило так победоносно и безоблачно. Например, после смерти Сронцена Гамбо состоялся диспут в монастыре Самье в 790 году между китайцем Махаяной и индийцем Камалашилой. Первый, согласно поэме Мачиг Лабдрон, явил неправильное учение. Хотя основные положения дискуссии имели теоретический характер, по мнению Л. Н. Гумилёва, она имела преимущественно политический подтекст: королю Тибета Тисрондецану было необходимо избавиться от проникновения в Тибет китайцев, даже в рубищах буддийских монахов, и исход диспута был предрешён заранее. Подробнее об этом можно прочитать в статье Л. Н. Гумилёва «Величие и падение Древнего Тибета».*)23
  сб. «Страны и народы Востока». VIII. М., 1969


[Закрыть]

Необходимо упомянуть и о царе Ландарме (836–841), чьё имя означает «бык», почти полностью уничтожившем буддизм в Центральном Тибете. Восточный и Западный (в частности, территории Ладакха, которому будут посвящены следующие главы) пострадали чуть меньше. Ненависть царя к буддизму объясняли тем, что в прошлой жизни, будучи быком, которого использовали на строительстве монастырей, он поклялся в будущей жизни их разрушить.

Спас дело Лхалунг Палги Дордже – монах, которому ради сохранения учения было поручено свыше убить Ландарму. Он приехал под видом бродячего шута, измазав себя и своего белого коня сажей. Во время представления он насмерть поразил царя стрелой из лука. Затем, уходя от погони, отмыл сажу в реке.

После смерти Ландармы Тибетская империя распалась, и в Ладакх, то есть в Западный Тибет, также пришёл буддизм, но не с Востока, а с Запада, из Индии и Кашмира. Царём Ладакха стал Ньима-Гон, представитель тибетской правящей династии. Он превратил Ладакх в буддийское государство.

Книга «Отсекая надежду и страх» была записана учениками Мачиг Лабдрон и спрятана в виде терма. Тёр (тиб. gter) означает «клад», «сокровище». Традицию создания терм, «временных захоронений», предчувствуя последующие гонения на буддизм, основал Падмасамбхава. Терма могла содержать тексты учения, тантры, пророческие тексты, предсказывающие будущие события и дающие рекомендации, ритуальные предметы, статуи. Передача учения при помощи 200 терма от учителя к тертону (тому, кто открывает терму) называется короткой, она исключает ошибки, которые могут возникнуть при устной передаче в течение веков из поколения и поколение.

Терма со священными текстами и предметами продолжают находить и сейчас. Об одной похожей волшебной находке и повествует следующее стихотворение:

 
На стареньком белом джипе
через перевалы
такие высокие, что по ночам,
лучи раскидав по снегу,
на них спят звёзды,
Учитель вернулся в гомпу.
 
 
Он привёз с собой дождь:
пыль на дороге осела,
воздух стал прозрачным,
а река – мутной.
 
 
«Пока, Учитель, вас не было,
ему говорят монахи, —
мы нашли возле самого берега
странную вещь из дерева,
похожую на трубу:
 
 
снаружи в узорах и знаках,
а внутри будто зеркало гладкую.
И откуда её принесло
если над нами лишь горы?
 
 
Мы сквозь неё смотрели
на дорогу, вас ожидая,
и видели, как белый всадник
на коне ослепительно белом
летел, обгоняя машины,
пока не скрылся в ущелье».
 
 
Слова падают словно капли,
а дождь стоит возле храма,
переступает нерешительно
с ноги на ногу.
«Не стесняйся, – говорит Учитель, —
входи внутрь,
наш Будда давно не умывался.
Помнишь, я рассказывал по дороге,
что стать снова облаком просто,
только грязь оставь за порогом
и входи, дверь для всех открыта».
«Посмотрите в неё, Учитель!»
Монахи трубу приносят,
вкладывают ему в руки,
и он смотрит, один глаз прищурив,
словно на яркое солнце.
«Не там, – говорят монахи,
белый всадник был на востоке!»
 
 
Но Учитель смотрит на запад,
где ползёт по серому склону
небольшое чистое облако
к такому же чистому небу.
 

А более подробно о терма можно прочитать в статье В. А. Ивановой «Концепция „Скрытых земель“ в тибетском буддизме» (http://savetibet.ru/2010/10/09/hiddenlands.html).

Море индийского буддизма в разные эпохи перехлёстывало через Гималаи, формируя в Стране Снегов различные школы. И если в Индии после мусульманского вторжения буддизм начинает иссякать и к XIII веку сходит почти на нет, то по другую сторону Гималаев всё более утверждается.

Первой в VIII веке появилась школа ньингма (от тиб. raying ma – «старая школа», «древняя школа»), её развил Падмасамбхава и его ученики.

Затем возникли школы сакья, кагью, а также кадампа. Это произошло уже в XI веке в связи с возобновившимися духовными взаимоотношениями с буддийскими учителями Индии и с распространением в Тибете новых переводов тантр индийского буддизма.

И наконец, одна из самых распространённых в мире и в нашей стране школ – Гелугпа выросла в XIV веке на базе учений Кадампы. Её появление обязано реформаторской деятельности ламы Цонкапы. Все эти школы не противоречат друг другу, существуют и развиваются. Все они поддерживают монашескую дисциплину Винаи, путь постепенной духовной практики, философские системы, базирующиеся на сутрах и шастрах, а также эзотерические медитативные практики, связанные с тантрами и мантрами.

Неспроста ваджраяну называют также тантраяной. Понятие «тантра» означает буквально «сцепление», в переносном смысле – «сокровенное знание».

Тантра в буддизме – это текст с наставлениями. Существует четыре типа тантр: крия-тантры (тантры очищения), чарья-тантры (тантры действия), йога-тантры и аннутара – йога-тантры (тантры наивысшей йоги).

«Основные методы, предлагаемые первыми тремя классами тантр, могут быть сведены к совершению особых, имеющих сложное символическое значение ритуалов-литургий и к практике мантр, технике визуализации (мысленного воспроизведения образов) божеств и созерцанию мандал».*)17
  Цит. по: Торгинов Е. А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1998.


[Закрыть]

Тантры наивысшей йоги также включают все эти приёмы, но имеют ещё целый ряд специфических черт.

В их текстах часто можно увидеть призыв к совершению разных греховных деяний, от убийства, кровосмешения до каннибализма, прямо противоположных по духу самой сути буддизма.

«Все тантрические тексты высокознаковы, семиотичны и вовсе не рассчитаны на дословное понимание, не забудем, что речь идёт о тайном и опасном для профанов учении, – поясняет Е. А. Торчинов. – Многое в их интерпретации зависит от уровня, на котором текст истолковывается. Так, на одном уровне требование убить родителей может означать искоренение клёш и дуалистического видения реальности, служащих как бы родителями для сансарического существа, а на другом – пресечение движения потоков энергии в позвоночном столбе задержкой дыхания в процессе йогической практики тантр. То же справедливо и для прочих метафор преступления (ср. фразу из псалма 136 „На реках вавилонских“: „И разбиет младенцы Твоя о камень“, где под „младенцами“ Православная церковь понимает грехи).

…Ваджраяна (в отличие от Хинаняны и Махаяны) прямо начинала работать с мрачными пучинами подсознательного и бессознательного, используя его безумные сюрреалистические образы для быстрого выкорчёвывания самих корней аффектов: страстей, влечений (порой патологических), привязанностей, – которые могли и не осознаваться самим практикующим. Затем только приходила очередь сознания, преображающегося вслед за очищением тёмных глубин подсознательного. Большую роль в определении гуру конкретной практики для каждого ученика играло выяснение базового для его психики аффекта (клеши), является ли он гневом, страстью, неведением, гордостью или завистью. Поэтому тексты Алмазной Колесницы неустанно повторяют, что аффекты должны не подавляться и уничтожаться, а осознаваться и трансформироваться, пресуществляться в пробуждённое сознание подобно тому, как в процессе алхимической трансмутации алхимик превращает железо и свинец в золото и серебро».*)18
  Цит. по: Торгинов Е. А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1998.


[Закрыть]

У многих европейцев слово «тантризм» часто ассоциируется с некими сексуальными действиями. Оно действительно часто входит в ритуалы индуистского тантризма, ведь изначально тантрическое учение выросло из древних культов, из представления о единении мужского и женского начала. Поэтому и в буддийской иконографии часто мужское божество изображается в соитии с женским. Но здесь женское начало символизирует мудрость, а мужское – метод, которым эта мудрость постигается.

Как подчёркивает Александр Берзин (http://dazan.spb.ru/buddhism/schools/520/), добавляя к четырём духовным традициям Тибета (ньингма, кагью, сакья и гелуг) пятую, бон, – «одно из главных различий между ними – „использование той или иной терминологии“».

И неудивительно, что основные культурные, религиозные, духовные (выберите из этих прилагательных любое в зависимости от вашего вероисповедания и религиозной толерантности) достопримечательности этих мест, то есть Спити, Лахула, Занскара и Ладакха – это монастыри, или по-ладакхски (а ладакхский язык – диалект тибетского) «гомпы». Их можно классифицировать по направлению буддизма, к которому принадлежит тот или иной монастырь, по возрасту, по размеру, но есть более интересная и неформальная классификация, услышанная в своё время из уст одного знакомого австралийского буддиста – разделение монастырей на бизнес-монастыри и просто монастыри. Бизнес-монастыри – как правило, очень известные, рекомендованные для посещения туристами монастыри. Внутри такого монастыря можно увидеть многометровую статую Будды, старинные фрески, богатые библиотеки. К бизнес-монастырям часто ведут хорошие асфальтированные дороги, эти монастыри многолюдны, в них устраиваются красочные религиозные фестивали с вывешиванием танки (огромной, площадью в десятки метров картины с изображением Будды) и танцами монахов в ритуальных масках. Эта мистерия называется цам.

Цам (чам) совершается во многих монастырях Ладакха в разное время. Считается, что в буддийскую практику эти красочные танцы ввёл сам Падмасамбхава. Жанры мистерии могут быть разные – от танцевальной пантомимы до разговорной театральной импровизации с участием 4–5 человек и привлечением зрителей. Иногда это грандиозное представление, организуемое 108 монахами. Надев костюмы и маски, вес которых может достигать 30 кг, монахи разыгрывают сюжеты, в которых участвуют персонажи буддийского пантеона и народной мифологии (причём последние могут быть разными в зависимости от страны и региона – ведь цам практикуется и в Непале, и в Монголии, и в Бурятии, и в Туве). В числе сюжетов эпизоды из истории буддизма в Тибете, один из самых популярных – уже описанная мной сцена избавления от гонителя буддизма Ландармы. Целей мистерии несколько, и в зависимости от монастыря и праздника упор делался на определённые: это и демонстрация торжества буддизма, и способ нейтрализовать злых духов, и подготовка человека к путешествию в бардо, мир между смертью и жизнью. Цам – дело очень серьёзное, монахи месяцами репетируют, а перед исполнением занимаются медитацией. То же касается костюмов и масок – их бережно хранят в храмах, а в случае повреждения восстанавливают или заменяют, соблюдая необходимые ритуалы.

Вход в бизнес-монастырь платный – служка даже выдаёт чек, где указана сумма вашего пожертвования.

Просто монастыри менее доступны, они могут находиться высоко в горах, ведёт к ним тропа, вьющаяся над обрывами, да и сам путь занимает несколько часов, а иногда и дней. Монахи в этих монастырях не требуют денег, не выдают чеки с суммой пожертвования, а угощают уставших гостей чаем.

Надо сказать, что и наши православные монастыри можно классифицировать похожим образом.