Текст книги "Первый художник: Повесть из времен каменного века (В дали времен. Том V )"

Автор книги: Дмитрий Пахомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА X

Как спасти? – Счастливая мысль. – Попытка. – Тревога. – Спасение. – В путь!

Все было сделано по приказанию Кремня, а сам он стал сговариваться с товарищами, недовольными Клыком, чтобы бежать вместе в эту же ночь; большинство немедленно и охотно согласилось, а те, которые и не согласились, обещали не выдавать их и не мешать побегу.

К счастью для Кремня, Клык еще не возвращался, а то бы от его наблюдательного взгляда не ускользнули эти таинственные переговоры Кремня и молодых воинов. Все согласились сойтись, когда стемнеет, в пещере Кремня, и там окончательно решить, как освободить пленника и куда направить свой путь.

Когда Кремень вернулся в свою пещеру, то застал Зарю в лихорадочных сборах; она связала в несколько узлов самые дорогие и необходимые вещи и довольно большой запас провизии, так как при поспешном бегстве нельзя было рассчитывать на охоту.

Кремень сел около костра и глубоко задумался; надо было изобрести способ вытащить пленника из пещеры и унести его с собой: идти он едва ли будет способен. Но как унести его?

«Если воспользоваться тем, – думалось Кремню, – что Филин еще не пришел в себя, и сказать всем, что он согласился на обмен, то никто не помешает перенести пленника из большой пещеры сюда… Нет, это не годится, – прервал сам себя Кремень, – если кто-нибудь догадается об обмане, – а ведь некоторые видели, как Филин бросился на меня с дубиной, – или Филин неожиданно очнется, то все пропало; меня теперь не смеют тронуть, а тогда, как вора, свяжут, и мне придет конец, – ни Филин, ни Клык не пропустят случая отомстить за мое вмешательство!»

Несколько часов прошло в мучительных думах, но совершенно бесплодно, и голова Кремня не способна была изобрести ни одного дельного плана.

Между тем, наступили сумерки, скоро сменившиеся темной ночью. Один за другим, тихо и незаметно, собирались в пещеру товарищи Кремня; каждый оставлял узел со своими вещами внизу, а сам бесшумно влезал по бревну в пещеру. Все были готовы двинуться хоть сейчас; все были уверены, что Кремень уже изобрел план спасения пленника, и были удивлены, когда Кремень сказал, что он до сих пор ничего еще не придумал. Он решил только, что бежать надо по реке, на плоту, который служил обыкновенно для переправы с одного берега на другой; надо уйти как можно дальше от пещеры, а оттуда уже направиться в ту сторону, куда укажет брат Зари.

– Но как спасти пленника, как вытащить его из пещеры? – спросил Кремень, обводя глазами сидевших кругом товарищей.

– Ты умнее всех нас, – сказал один из них, – и если ты ничего не придумал, то где же нам придумать?

– Нельзя ли взять его силой? – неожиданно предложил другой.

– Нет, нельзя, – сказал Кремень, – пока мы будем спускаться с обрыва, нас нагонят и убьют.

Все грустно замолчали, обдумывая различные планы, но тут же отказались от них, как от неисполнимых.

Олений Рог предложил завернуть пленника в шкуры и вынести его, но и этот план был отвергнут.

– Ты думаешь, Олений Рог, что никто не обратит внимания на то, что мы потащим такой громадный сверток? Ты думаешь, что Клык не догадается, что тут что-то неладно? Так наше дело совсем погибнет!

– Что же? – заметил Олений Рог, обиженный тем, что его план не был принят. – Не вырыть же нам ход с другой стороны пещеры: ведь на это…

Но не успел Олений Рог кончить, как Кремень вскочил и забегал по пещере, оглашая воздух неистовыми криками и подскакивая чуть не до потолка.

Все были испуганы и думали, что он лишился рассудка.

– Кремень, что с тобой? Опомнись! что такое случилось?

– Спасен, спасен! – повторял Кремень, продолжая неистово прыгать и кружиться.

– Кто спасен? Пленник? Ты что-нибудь придумал? – осыпали вопросами обезумевшего Кремня товарищи.

– Придумал, да, придумал, и мысль об этом мне дал Олений Рог! – радостно произнес Кремень, немного успокоившись после первых минут безумной радости.

– Как, я тебе подал мысль? Значит, ты согласен вынести пленника, завернув в шкуры?

– Нет, нет, не то…

– Но что же?

– Ты сказал: «прорыть ход»…

– Но я смеялся! Разве можно прорыть? Ведь для этого нужно много времени.

– Рыть не придется! – радостно сказал Кремень. – Или, вернее, придется, но немного. Ход уже есть, он прорыт, и его расчистить можно очень скоро…

– Какой ход? где? – с волнением стали расспрашивать все.

– Слушайте, товарищи! Может быть, многие из вас помнят еще то время, когда наше племя пришло в эти места.

– Помним, помним и даже хорошо! – отозвались те, которые были постарше. – Еще тогда погиб твой отец, Кремень, и твоя мать.

– Верно, а отчего они погибли?

– На нас напал пещерный медведь, и твой отец убил его, но и сам погиб.

– А не помните ли, откуда выскочил медведь? – продолжал свои вопросы Кремень, видя, что товарищи его еще не уловили его мысли. – Ведь медведь выскочил не из большой пещеры, а из небольшого отверстия сбоку…

– А! – радостно воскликнул Олений Рог. – Я теперь понял: это отверстие…

– Там, где лежит пленник!

– Оно заложено, чтобы не дул ветер, но мы…

– Мы его быстро очистим! Там немного земли и несколько камней, которые не трудно вынуть без шума, и тогда…

– О, тогда, Кремень, мы осторожно возьмем пленника, вынесем его, закроем снова отверстие и к утру будем далеко отсюда и пойдем искать новые места и нового вождя, с которым будет жить лучше, чем с Клыком!

Все были в восторге, что главный вопрос разрешился наконец так хорошо, и, поговорив немного, все, по совету Кремня, легли спать, потому что впереди предстояло немало трудов и забот.

Сам Кремень не ложился. Он был сильно возбужден и тихо, не мешая товарищам спать, сговаривался о подробностях с Оленьим Рогом.

Через несколько времени Кремень выглянул из пещеры и остался доволен. Ночь была черна, и нельзя было ничего разобрать даже в двух шагах. В воздухе было тихо, и небо было обложено неподвижными плотными облаками, не пропускавшими ни одного луча луны и звезд; в темноте только едва светилось отверстие большой пещеры, но и оно становилось все более и более тусклым, – очевидно, костер потухал, и все в пещере заснули.

Кремень разбудил товарищей и приказал им идти к плоту, нагрузить вещи и ждать его.

– Я пойду только с Оленьим Рогом и возьму еще с собой Ужа: он мне понадобится. Вы делайте так, как я сказал.

– Кремень, – робко сказала Заря, – и я с тобой?

– Нет, Заря, ты бери вещи и иди к плоту со всеми и жди меня.

– О, Кремень, а если ты погибнешь?

– Если я погибну, – сурово сказал Кремень, – то ты мне все равно не поможешь… Полно, Заря, – прибавил он ласково и весело, – все будет хорошо, и скоро ты увидишься с братом и отцом.

– О, Кремень, – могла только произнести Заря, обнимая колени мужа, – я буду послушной, я сделаю, как ты мне приказал.

Кремень погладил Зарю по голове и сделал знак Оленьему Рогу и Ужу, что пора.

Через несколько мгновений три тени бесшумно скользили среди береговых утесов, направляясь к большой пещере незаметными, но хорошо им знакомыми тропинками. Чем ближе к пещере, тем с большими предосторожностями двигались трое смельчаков; могло случиться, что кто-нибудь из воинов находится снаружи и может всполошить все племя при первом подозрительном шуме, да и вообще лишняя осторожность не мешала делу, которое было и без того очень рискованно и могло погибнуть от малейшего недосмотра.

Подойдя близко к пещере, Кремень сделал знак Ужу, и тот исчез между кустами и скалами, скользя бесшумно, как змея; недаром ловкий мальчик получил такое имя: ни один камешек не пошевельнулся, ни одна ветка не хрустнула под его уверенными движениями. Подойдя близко к отверстию пещеры, Уж лег и стал приближаться ползком.

Кругом все было тихо и спокойно; снаружи никого не было, а изнутри несся храп спящих людей; осторожно добравшись до отверстия, Уж заглянул в пещеру, но тотчас отшатнулся: прямо против входа у догоравшего костра сидел Клык, сурово глядя на искры, перебегавшие под пеплом. Он был погружен в глубокую думу. Очевидно, его все еще волновали события этого дня, и он, видимо, предчувствовал, что Кремень что-нибудь предпримет; он знал, что Кремень не такой человек, чтобы сидеть при таких обстоятельствах сложа руки. Клык, очевидно, ждал попытки освободить пленника, тем более, что он не досчитывался некоторых молодых воинов, – товарищей Кремня. Положим, ему сказали, что эти воины ушли на охоту, но подозрительный Клык принял это известие с некоторым недоверием.

Уж скользнул обратно и сообщил товарищам о том, что Клык не спит и сторожит. Приходилось ждать, надеясь на то, что Клык несколько успокоится и, утомленный охотой, заснет.

От времени до времени Уж производил наблюдения и каждый раз приносил все более благоприятные известия: Клык, очевидно, был сильно утомлен, и понемногу его одолевал сон; он бодрился, потягивался, но дремота охватывала его все больше и больше, и наконец он, не будучи в состоянии бороться со сном, лег, но не на своем обычном месте, а тут же, около костра, надеясь, при своей чуткости, проснуться при малейшем шуме у входа.

Наконец Кремень и его товарищи вздохнули свободно после такого долгого и мучительного ожидания. Оставив по-прежнему у входа в пещеру Ужа, Кремень и Олений Рог осторожно поползли к заложенному отверстию и при помощи широких, остро обточенных костей начали разгребать землю, осторожно откладывая в сторону попадавшиеся камни. Оба работали лихорадочно, и дело быстро подвигалось, и они, наконец, добрались до крупных камней, загораживавших узкий вход. Между камнями виднелись щели, и Кремень боялся только одного, – как бы случайно сорвавшийся камень не свалился внутрь и не наделал шума.

– Вождь! – тихо позвал Кремень старика.

В ответ послышалось восклицание удивления. Очевидно, старик был поражен неожиданностью и не мог разобрать в темноте, откуда слышался голос.

– Вождь, – повторил Кремень, – ощупай стены, я просуну палку, и в этом месте ты задерживай осыпающуюся землю и камни, подставь свой плащ.

– Хорошо, – ответил старик, понявший Кремня несмотря на то, что тот с трудом объяснялся на его языке.

– Что твой сын? Может он ходить, или надо его нести? Развяжи его скорей.

– Я уже развязан и почти оправился, – послышался голос молодого воина.

– Ну, так помогайте оба и слушайте, чтобы в пещере не проснулись.

Работа пошла быстро. Старик с сыном растянули плащ, и земля из отверстия сыпалась бесшумно.

– Осторожнее и скорее вылезайте, – командовал Кремень, когда отверстие стало достаточно широким.

В одно мгновение старый вождь и его сын были на воле и хотели бежать, но Кремень их остановил, так как надо было закрыть сделанное отверстие, – иначе сквозной ветер разбудит Клыка да и других. Кремень сбросил с себя плащ, закрыл им отверстие, а остальные наложили на края плаща камни и быстро засыпали землей.

Едва они успели это сделать, как Уж бесшумно проскользнул к ним и схватил за руку Кремня. Все замерли, притаив дыхание. Сердца у всех бились тревожно и быстро.

– Что случилось? – тихо спросил Кремень.

– Клык проснулся! – так же тихо ответил Уж. – Он сначала потянулся, а потом сел.

Очевидно, несмотря на принятые предосторожности, сквозной ветер и шум заставили проснуться чуть спавшего Клыка, но Кремень не терял надежды, что он снова заснет, что вскоре и подтвердил Уж, опять занявший свой наблюдательный пост.

– В путь! – скомандовал тогда Кремень, и пять темных фигур ползком стали удаляться от пещеры. Отойдя на значительное расстояние, Кремень поднялся, и все быстрыми шагами двинулись к тому месту, где находился приготовленный плот.

Вскочить на него и отвязать от камня было делом одного мгновения, а сильное течение сразу вынесло беглецов на середину реки. Олений Рог и Кремень длинными шестами ловко направляли плот и удерживали его на середине реки.

Беглецы вздохнули свободно, когда за поворотом реки скрылись родные места. Все повернулись в сторону покидаемой местности: старый вождь, его сын и Заря – с радостной мыслью о том, что скоро увидят свое родное большое озеро; молодые товарищи Кремня – с чувством свободы и жажды новых впечатлений, а Кремень – с тяжелым грустным чувством: другие, если захотят, могут вернуться, а он вернуться не может вследствие ссоры с Клыком и Филином: он покидает родину навсегда.

Заря, припавшая к его коленям, развлекла его мрачные мысли, и Кремень, стряхнув тоску, вздохнул полной грудью и уверенно стал управлять движением плота, вглядываясь в темные громады скал, едва видневшиеся в ночной темноте справа и слева.

– Ну что ж, – сказал он, – начнем, Заря, новую жизнь…

Заря вместо ответа прильнула к руке мужа благодарным поцелуем.

ГЛАВА XI

Похождения Орлиного Клюва. – Гонцы. – Встреча. – Собаки. – Переговоры. – Обратный путь. – Вниз по реке. – Через лес. – Достигнутая цель.

Ночь прошла быстро, и утро застало беглецов далеко от пещеры, когда они были уже вне опасности. Кремень был уверен, что Клык не станет их преследовать и, может быть, будет даже рад тому, что избавился от человека, которому он последнее время завидовал; исчезновение других молодых воинов тоже не должно было огорчить Клыка, так как все они были беспокойными людьми, неохотно подчинявшимися приказаниям деспотичного вождя.

Единственно, кто мог быть недовольным, это Филин, и Кремень улыбался, представляя себе ярость старого воина, когда он узнает о бегстве пленника. Не раз, может быть, Филин пожалеет, что не согласился на обмен, предложенный Кремнем. Он со злости, вероятно, захочет преследовать беглецов, но едва ли будет в состоянии сделать это, так как раньше, чем через несколько дней, он не поднимется.

Таким образом, Кремень чувствовал себя вне опасности, и его мысли обратились к будущему. Надо найти дорогу к большому озеру и отправляться туда как можно скорее.

Орлиный Клюв, – так звали спасенного пленника, – рассказал все свои похождения.

После исчезновения отца и сестры он сделался вождем племени и тотчас послал на розыски отца несколько партий воинов, но те не нашли даже следов, а наступившая зима совершенно прекратила поиски. Орлиный Клюв совсем было потерял надежду отыскать отца, но вдруг неожиданно отыскались следы: один охотник, зашедший далеко от озера, нашел большой нож, который и принес с собой; этот нож Орлиный Клюв узнал с первого взгляда, – это был нож его отца.

По словам охотника, он нашел его на берегу реки, среди разбросанного грубого оружия в каком-то брошенном лагере, брошенном, видимо, очень спешно, потому что, кроме оружия, там оказались оставленными и другие вещи: плащи, шкуры, рога и проч. Среди валявшихся костей много было человеческих, показывавших, что это было становище людоедов.

Орлиный Клюв решил, что отец и сестра его погибли страшной смертью, и жажда мести не давала ему покоя; наконец он не выдержал, взял с собой отряд воинов, а проводником того, который нашел нож, и двинулся в путь. По дороге он уничтожил несколько шаек дикарей, но были ли эта те, которые убили его отца, он не мог узнать, так как не понимал их языка, а они не понимали его.

Добравшись до покинутого лагеря и не найдя там никакого указания, он решил обшарить все окрестности и около месяца бродил со своим отрядом, пока не наткнулся случайно на большое племя, жившее в пещере. Велика была его радость, когда он однажды увидел своего отца бодрым и здоровым, но он не решился подойти к нему, потому что старик шел с другими воинами и нес на плечах убитую козу. Был ли отец свободен или в рабстве, Орлиный Клюв определить не мог и решил хорошенько все выследить, а так как прятаться большому отряду около такого населенного места было трудно, то Орлиный Клюв отвел своих воинов в узкий овраг, в двух днях пути от пещеры, а сам стал выслеживать и караулить, чтобы дать знать отцу о своей близости.

Несколько дней он бесплодно бродил по окрестностям, ежеминутно рискуя быть открытым, но старика больше не видал и решил пробраться ночью поближе к пещере. На его несчастье, запоздавшая партия охотников с Филином во главе открыла его; дальнейшее уже было известно.

– Теперь, – сказал Кремень, выслушав рассказ, который он, при содействии Зари, хорошо понял, – надо нам остановиться где-нибудь и дать знать воинам Орлиного Клюва, что вождь спасен. Остановимся в брошенном лагере: там есть пещера, где мы были в плену, и густые камыши, где мы можем спрятать наш плот.

– Да будет так, – сказал старый вождь, – а оттуда я пойду к воинам и приведу их.

– Лучше я пойду, – сказал Кремень, – я здесь знаю хорошо все места и хожу скоро; ты, вождь, стар и скоро ходить не можешь, Орлиному Клюву надо отдохнуть. Пусть он скажет, где оставил своих воинов, и я приведу их.

Все согласились с этим, и Орлиный Клюв подробно рассказал, где находился его отряд. Место это оказалось знакомым Кремню и от брошенного лагеря не дальше одного дня ходьбы.

– Но как я узнаю, что это те воины, которые нужны? Может быть, вместо них я наткнусь на чужих.

– Все наши воины, – сказал старик, – носят плащи из шкур, от которых не отрезана голова, и эту голову мы надеваем, чтобы закрыться от солнца и дождя.

– Ты узнаешь наших воинов, – прибавил Орлиный Клюв, – еще по тому, что у них у всех есть луки, а у предводителя, которым я оставил своего товарища Оленя, длинное копье, к которому привязан бычачий хвост.

– Этого довольно, – сказал Кремень. – Теперь я пойду и возьму с собой Ужа; он мне поможет.

Уж, услышав это, в восторге так подскочил, что свалился с плота в воду, но сейчас же взобрался снова и стал помогать Кремню укладывать дорожную провизию.

Между тем, плот быстро подвигался вперед, уносимый сильным течением, и далеко до захода солнца беглецы достигли покинутого лагеря, где Кремень и Олений Рог когда-то испытали смертельную опасность и где освободили из плена старого вождя и Зарю. Все здесь осталось в таком же виде, в каком было брошено пораженными ужасом дикарями: оружие, утварь, шкуры, все валялось, брошенное в минуту панического страха; только груды костей животных и съеденных пленников были сильно изгрызены волками, шакалами и другими хищниками. Пещера стояла открытая, и недалеко от ее отверстия валялась глыба, закрывавшая прежде вход.

Кремень с любопытством осматривался кругом и вновь переживал минувшие ужасы, от которых избавился и избавил товарищей по несчастью только благодаря своей находчивости и умению изображать разные предметы.

Скоро плот был загнан в камыши и скрыт у самого берега под нависшими кустами и деревьями; все перебрались в пещеру, где немедленно развели огонь, а Кремень стал готовиться в путь, чтобы сделать большую часть дороги ночью и к полудню добраться до стоянки воинов Орлиного Клюва.

Кремень и Уж взяли только самое необходимое оружие и небольшое количество провизии и, простившись со всеми, быстрыми шагами направились в глубь страны.

Как опытные ходоки, они не разговаривали, чтобы неправильным дыханием не задерживать быстрого хода; они внимательно вглядывались вперед и по сторонам, чтобы не попасть нечаянно на врагов или на опасного зверя. Оба гонца прошли большое расстояние от лагеря, и ночь застала их в глухом лесу. Когда окончательно стемнело, и даже Кремень не в состоянии был ничего видеть, они решили остановиться. Закусив припасенной провизией, Кремень и Уж выбрали большое дерево, влезли на его толстые ветви, крепко привязали себя ремнями и тотчас погрузились в глубокий и мирный сон, который не был ничем нарушен.

Рано утром, задолго до восхода солнца, Кремень разбудил своего молодого спутника, и они двинулись дальше.

Солнце поднялось высоко, когда они стали приближаться к своей цели. Недалеко от оврага, к которому они направлялись, Уж увидел какого-то человека и остановил Кремня.

Вглядевшись, Кремень увидел у незнакомца плащ из волчьей шкуры, причем голова зверя с оскаленными зубами была надета на голову воина.

– Это один из тех, кого мы ищем! – сказал Кремень. – Пойдем прямо к нему.

– Он нас, кажется, заметил! – воскликнул Уж. – И хочет скрыться.

– Бежим, Уж!

– Догоним, Кремень!

– Го-о! – крикнул Кремень убегавшему воину, бросаясь за ним, но тот уже скрылся в лесной чаще.

– Нам надо обойти кругом лес, – сказал Кремень, – и подойти к их стоянке с другой стороны, где нет деревьев, а то этот воин подумает, что мы хотели напасть на него, скажет это отряду, и нас в лесу убьют раньше, чем узнают, кто мы такие.

Не теряя времени, наши гонцы свернули в сторону и стали осторожно приближаться через густую чащу, прячась за деревьями и кустами при малейшем подозрительном шуме. Скоро между деревьями замелькали просветы, а через несколько мгновений Кремень уже стоял перед открытым пространством, где не было ни одного дерева.

Кремень нырнул в высокую траву, то же сделал и Уж, и они поползли к оврагу; добравшись до откоса, они слегка приподнялись, и перед их глазами в глубине оврага открылся лагерь.

Там была тревога: очевидно, прибежавший воин рассказал о своей встрече, и его товарищи поспешно вооружались, пытливо осматривая лес, окаймлявший овраг с другой стороны.

Кремень нашел, что настало время показаться отряду без риска быть неожиданно убитым: он стоял вне выстрелов, и воины, увидев только двух человек, успокоятся и не станут нападать.

Еще раз посмотрев внимательно и увидев, что на всех воинах были именно такие плащи, какие описывал Орлиный Клюв, а у предводителя копье с привязанным бычачьим хвостом, Кремень отбросил все сомнения и, вытянувшись во весь рост, крикнул во всю силу своей широкой груди.

Воины быстро обернулись в сторону раздавшегося крика и наложили стрелы на луки, готовясь дать отпор.

– Не стреляйте! Мы друзья! – крикнул Кремень и смело стал спускаться на дно оврага.

Вдруг навстречу ему из травы выскочили два, как ему показалось, волка и со свирепым рычанием оскалили зубы. Кремень бросился на них с топором, но животные быстро отскочили и стали отступать к лагерю, точно не видя его, а потом, услышав крик одного из воинов, побежали прямо к предводителю отряда, около которого и остановились. Кремень был совершенно поражен этой сценой и невольно остановился.

– Ты видел? – спросил он Ужа.

Но Уж только хлопал глазами от изумления и не мог выговорить ни слова.

Олень, предводительствовавший небольшим отрядом, увидев только двух человек, из которых вдобавок один был еще подросток, совершенно успокоился и сделал своим воинам знак опустить оружие.

Кремень и Уж, подойдя совсем близко, сняли и положили все свое оружие, чтобы совершенно рассеять недоверчивость Оленя, который ждал их, опершись на свое длинное копье.

– Привет храброму Оленю! – сказал Кремень, с трудом подыскивая слова малознакомого языка.

– Ты знаешь, как зовут меня? – с удивлением спросил Олень. – Кто ты? Откуда пришел?

– Меня послали Орлиный Клюв и его отец…

– Отец Орлиного Клюва? Он не раб?

– Нет, не раб. Орлиный Клюв попал в плен моему племени; он ранил одного воина, его хотели убить, я спас его, и все бежали.

Радостный крик раздался среди воинов, и они стали расспрашивать Кремня о подробностях. Кремень рассказал все насколько мог подробнее, дополняя жестами недостававшие слова и, если не все, то слушатели главное поняли и немедленно решили идти за Кремнем.

Расспросив Оленя о странных животных, так поразивших его, Кремень узнал, что это не волки, а собаки, которые очень послушны и полезны, так как чуют врагов издали и предупреждают своих хозяев.

– У нас в селении очень много собак, и ты, Кремень, скоро увидишь, как они бывают полезны, – и Олень погладил одного из своих псов, который ответил веселым лаем на ласку хозяина.

Кремень тоже хотел погладить его, но в ответ получил такое свирепое рычание, что решился отложить знакомство с интересными животными до более благоприятного времени.

Сборы воинов были недолгие; наскоро поев сушеного мяса, отряд покинул свою стоянку и, выбравшись из оврага, предшествуемый собаками, направился вслед за Кремнем, показывавшим дорогу. Переночевав в лесу, на следующий день к вечеру отряд достиг лагеря и был встречен радостными кликами ожидавших. Радость пришедших воинов, нашедших своего старого вождя, была неописуема, и сам вождь при виде соплеменников совершенно переменился: из молчаливого, угрюмого старика, удрученного тоской, он обратился в энергичного, живого вождя, каким был раньше и каким его описывала Заря.

Так как дальше река никому не была известна, то вождь порешил не плыть ночью, а подождать утра. Утром все сели на плот, который едва выдерживал тяжесть стольких людей, и поплыли дальше.

Через несколько дней берега реки изменились: скалы становились все ниже и ниже, чаще встречались холмы, покрытые травой и лесом, а кое-где берега были совсем плоские, и река в этих местах разливалась очень широко и образовывала много больших и маленьких островов. Кремню, по-прежнему управлявшему движениями плота, приходилось зорко всматриваться вперед и, следя за струями течения, направлять плот по главному руслу, которое часто было очень узко и терялось среди островов.

К счастью пловцов, Кремень редко ошибался, и плот садился на мель только раза три, да и то в таких местах, где было сильное течение, помогавшее быстро снимать его.

Изредка по берегам встречались какие-то дикари, быстро скрывавшиеся при виде плота с большой толпой хорошо вооруженных воинов. Вообще плавание шло без приключений, а дожди, бывавшие иногда, конечно, не смущали воинов, привыкших ко всяким непогодам. Для Зари же Кремень устроил на плоту небольшую палатку из шкур, и она чувствовала себя в ней превосходно.

Кремень понемногу знакомился с новыми спутниками, с которыми, быть может, ему придется прожить всю жизнь, и первое впечатление было благоприятно. Все это были молодые, сильные воины, большею частью русые, с голубыми глазами, смотревшими ласково, добродушно и весело. Они большею частью весело пели и хохотали от всего, что им казалось немного смешным. Они с интересом смотрели на Кремня и восторженно осматривали его оружие и другие вещи, украшенные узорами; узнав же подробно, как он спас их вождя, Зарю, а затем Орлиного Клюва, они прониклись глубоким уважением к его уму и способностям и радовались, что такой человек будет жить с ними. Остальные соплеменники Кремня тоже сошлись с новыми товарищами и остались ими очень довольны. Вообще у Кремня понемногу отлегло от сердца. Тоска по родине потеряла свою остроту, а врожденная ему любознательность заставляла его смелее смотреть вперед и мечтать о хороших сторонах будущей жизни.

Дней десять продолжалось плавание на плоту и, наконец, старый вождь велел остановиться у плоского берега, откуда к озеру надо было идти уже пешком. Так как воины были налегке, то старик распорядился распределить поклажу Кремня и его товарищей поровну между всеми, освободив от этого только пять человек, которые обязаны были идти впереди, чтобы осматривать дорогу, охотиться и снабжать караван дичью.

Бросив плот на произвол судьбы, отряд углубился в лес. Кремень и его товарищи с любопытством смотрели на эти незнакомые леса, темные и почти непроходимые. Деревья были знакомые им, но росли так тесно, что им не было места распускать ветви по сторонам, и они тянулись вверх, где сливались в сплошную массу зелени, не пропускавшей солнечных лучей. Пространство между близко стоявшими стволами было завалено сухими ветвями и поваленными деревьями, обросшими мхом и ползучими растениями, и вообще весь лес производил дикое и мрачное впечатление; здесь не было ни полян, покрытых цветами и травой, ни густых кустов, в которых весело щебечут птицы, ни веселых и звонких ручьев, весело бегущих среди камней и корней. Плоская, ровная земля держала и не выпускала влагу, и кое-где в небольших углублениях сверкали пятна болот, поросших по берегам жесткой травой. Глухой и непрерывный гул вершин и редкое карканье воронов делали картину еще более мрачной.

Кремень удивлялся, как старый вождь решительно шел через эти дебри, только изредка поглядывая наверх, в редкие просветы между вершинами.

– Вождь, – не выдержал, наконец, Кремень, – ты здесь был прежде?

– Нет, Кремень, не был.

– Как же ты находишь дорогу?

– Солнце показывает.

Но Кремень не мог понять, как это солнце может показывать дорогу, и его лицо выразило изумление.

– Нам надо идти вон туда, – пояснил старик, махнув рукой вперед. – Когда так идешь, то солнце направо. Надо идти все время так, чтобы солнце было направо. Понял?

– Понял, понял, вождь! – радостно сказал Кремень, сообразив, в чем дело, и удивляясь, как это раньше ему не приходила в голову такая простая вещь. Он и его племя всегда руководились только известными приметами: течением рек и ручьев, высокими горами, рощами, оврагами, большими деревьями и, уходя далеко от дома, принуждены были постоянно делать отметки то на коре деревьев, то на скалах, а это было невыгодно, потому что бродячие шайки врагов по таким отметкам легко могли найти место, где живет племя.

Несколько дней пришлось отряду пробираться сквозь чащу, и все так сильно устали, что старый вождь нашел нужным сделать большую остановку и дать всем хорошенько отдохнуть. Только Орлиный Клюв и Олень решили не останавливаться, а идти вперед и сообщить племени о радостной вести, чтобы воины, оставшиеся дома, могли устроить подобающую встречу своему вождю. Неугомонный Уж горел нетерпением видеть поскорее озеро и приставал к Кремню до тех пор, пока тот не разрешил ему идти с Орлиным Клювом, который добродушно согласился взять с собой веселого и юркого мальчишку.

Уж завизжал от восторга, повис на ближайшей ветке, перевернулся, перескочил, как белка, на другой сук и, наконец, кубарем скатился к ногам Кремня, от которого и получил подзатыльник с внушением не отходить от Орлиного Клюва и Оленя. Уж обещал, и вскоре трое путников исчезли в чаще, а остальные расположились под деревьями на продолжительный отдых.

Отдохнув в течение одного дня и двух ночей, отряд с новыми силами двинулся вперед. Старик вел теперь по знакомой ему местности, а потому выбирал места, где дорога была лучше, и дня через два под вечер путешественники увидели в просветы между стволами покойную гладь большого озера и огоньки, горевшие в хижинах. Все вздохнули свободно, предвкушая скорый и основательный отдых.

В селении уже узнали о приближении старого вождя, и все население с горящими головнями в руках и с криками радости встретило прибывших. Больше всех суетился и кричал, конечно, Уж, вертевшийся около Кремня и Зари.

– Привет тебе, наш великий вождь! – кричали восторженно воины.

Старый вождь, положив одну руку на плечо подошедшего сына, а другую на плечо Кремня, сказал последнему:

– Отныне ты мне сын! Войди же в жилище твоего отца!

И он вступил в селение. На его гордом и величавом лице отражалось глубокое волнение.