Текст книги "Ночники"

Автор книги: Дмитрий Ахметшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

   – Не думаю, что это сработает, – парировал Егор. – Это может быть что угодно. Средство от поноса. Или для печени: мой старик такие принимает, когда выходит из запоя.

   – Мы можем попробовать, – веско повторила Даша. В её голосе была непоколебимая уверенность, причины которой она не знала, однако подумала, что, может, тот же голос, что сказал ей про таблетки, нашептал на ушко и принцип их действия. Возможно, своим шумом ребята смертельно (вот каламбур-то!) надоели мертвецу.

   Хрипло, сквозь сжатые зубы, она втянула воздух.

   – Ну хорошо, – сдался Егор. – Поскольку других идей нет, давайте попробуем. И как, скажи мне, ты надеешься заставить его их съесть?

   Даша посмотрела на свою ладонь. Десять таблеток. Скажем, у них есть несколько банок консервов – гречневая каша с тушёнкой, – только вот она не смела даже надеяться, что зверюга позарится на столь скромный обед при наличии четырёх вполне здоровых и в отдельных случаях весьма мясистых человеческих особей.

   Это поняли и все остальные. Никто не предложил использовать их провиант в качестве приманки.

   План созрел быстро и в своей абсурдности не уступал плану, автором которого могли быть герои комиксов, которые запоем читал Таир. Это был план, придуманный детьми, и только дети могли поверить, что он сработает.

   Медведь ходил кругами вокруг их убежища, его нетерпение становилось всё более явным. Потом они услышали, как он забирается на крышу микроавтобуса, и на головы им посыпались ручейки пыли. Таир вздрогнул и хлопнул себя по шее: ему показалось, что сверху на него спустился огромный паук. Крыша прогибалась под весом зверя.

   – Наверное, он весит под тонну, – сказал Данила.

   Раздался сухой треск, какой иногда бывает в разболтавшейся электрической розетке, и лобовое стекло пересекла трещина.

   – Действуем, – решил Егор, который сидел на месте водителя.

   Таир, трясущейся как банный лист, повернул ручку и толкнул одну из створок задней двери. Она приоткрылась ровно настолько, чтобы вызвать повышенный интерес зверюги, но Таир этим не удовлетворился. Он всегда был выскочкой и теперь хотел показать друзьям, что может задирать не только ребятишек из младших классов.

   – Эй, слюнявая харя! – крикнул он. – Попробуй-ка меня достать!

   Медведь упал сверху, уподобившись атакующему коршуну, и маленький казах оказался быстрее лишь на доли секунды. Он захлопнул дверь. «Буханка» наклонилась, задрав морду, будто собиралась пойти на взлёт. Даша взвизгнула и схватилась за единственный уцелевший подголовник переднего сидения. Труп сполз на пол и теперь не сидел, а полулежал, растопырив локти, как ощипанный курёнок. Сидя рядом и истерично хохоча, Таир, кажется, не хотел понимать, что эти мгновения спасли ему жизнь.

   – Зачем ты так его разозлил? – спросила Даша, слушая, как ревёт медведь, как он раз за разом наваливается на дверь, вызывая локальное землетрясение. Казалось, ещё немного, и он перевернёт автомобиль... или всё-таки разобьёт стекло. – От тебя требовалось всего-то навсего его отвлечь. Ведь Егору сейчас нужно будет...

   Она не договорила, потому что услышала, как Егор открыл водительскую дверь. Руки его не дрожали, но Даша видела, как сильно, до боли, до крови, прикусил он нижнюю губу. В правом кулаке были зажаты таблетки, которые за пару минут до этого перекочевали туда из Дашиной потной ладони.

   Оставшиеся в машине подростки приникли к окнам – Таир и Даша к одному, Данила к другому, вытерев с него рукавом грязь. Если бы медведь не производил столько шума, он бы, конечно, услышал, как скрипнули петли. Поэтому когда Егор (он стоял на болотистой земле, но левой рукой крепко держался за ручку двери) крикнул: «У меня для тебя кое-что есть!», наступила такая полная изумления тишина, что Даша чуть истерически не рассмеялась. Какие-то секунды они слышали трель какой-то птахи далеко в чащобе, а потом шерсть медведя зашуршала о металл. В окне, в которое смотрел Данил, померк свет и он в ужасе отпрянул, а Даша и Таир, держась друг за друга, чтобы не свалиться, увидели за стеклом косматую морду. Они могли сосчитать складки, которыми собралась кожа возле носа – ровно как у собаки.

   В тот момент, когда нижняя челюсть зверюги подалась вниз, Егор швырнул в пасть пригоршню таблеток и, не теряя больше ни секунды, не смотря, попал он или нет, бросился в кабину. Он ударился о рычаг переключения скоростей, зашипел от боли, но всё же успел развернуться и захлопнуть за собой дверь.

   Медведь закрыл пасть, неуверенно чавкнул. Между вялыми губами, напоминающими протухшую говяжью вырезку, возник язык, и Даша увидела, что одна из таблеток прилипла к нему. Но остальных не было видно.

   – Надеюсь, это сработает, – сказала она, сползая по стенке. Она оказалась рядом с трупом, так, что нога в туфле почти касалась её бедра. Голова жмурика завалилась набок, натянув болезненно-блестящую, белую кожу на шее. «Это сработает, – говорила гримаса на его лице. Изначально она была страдальческой, но теперь казалась Даше самодовольной. – Мои запасные зубы... правда, они белые? Правда, они полезные? Они вцепятся в него изнутри и будут грызть, пока он не подохнет. Может, это случится чуть раньше, чем мои зубы превратят его печень в мочалку, может, чуть позже, но, так или иначе, исход один».

   Даша брезгливо отодвинулась и ощутила неясный, почти невесомый укол вины. Рядом упал, так же, без сил, Таир. Данила устроился у противоположной стены, молчаливый, как идол с острова Пасхи. Егор не торопился вылезать с переднего сиденья. Он лежал там, глядя в потолок и мусоля в зубах незажжённую сигарету.

   – Я слышал, дикие звери не любят табачного дыма, – сказал он. – Если бы мы все закурили, то возможно...

   Он не закончил. Все замолчали. Вновь зажужжали мухи, как будто новое их поколение народилось в лёгких мертвеца. Медведь ворчал, бродя туда и сюда по поляне, ответный выпад детей, которые казались лёгкой добычей, сбил его с толку.

   Помаявшись, они приступили к ужину, усевшись спинами к бренному телу. Только теперь в полной мере стал ощущаться гнилостный запах, нитками которого был прошит воздух в замкнутом помещении. Поели мало. Ни у кого не лез кусок в горло. Зато из двух полуторалитровых пластиковых бутылок с питьевой водой одну выпили сразу. Прошло где-то около часа. Медведь всё бродил и бродил, но Даше казалось, что его шаги стали медленнее и тяжелее, а ворчание утробнее.

   – Наверное, это были витаминки, – сказал Таир. Он огляделся: – Где этот геймбой? Скоротаю время.

   – Не боишься? – подначил его Егор. – Ведь он принадлежит мертвецу. Или убийце. Кто-нибудь из них нажимал на эти кнопки и, может, поставил один или два рекорда.

   Таир ничего не сказал; он шарил по полу, подсвечивая себе карманным фонариком, заглядывал под лавки. Каким бы образом ни оказалась здесь эта игровая приставка, привет из ранних двухтысячных, это была весточка из мира людей. И Таиру очень уж хотелось хотя бы несколько минут побыть адресатом.

   – Ничего не пойму, – наконец сказал он, сев на задницу и раскинув ноги. – Она же была здесь!

   – Наверное, вывалилась наружу, когда ты дразнил медведя, – предположил Данила. – Кто-то пнул и...

   Таир вдруг уронил голову на руки: большая муха ползала по окну и в темноте она показалась ему капелькой крови, что скользит по стеклу вопреки всем законам физики – вверх. Он стряхнул наваждение и в таком положении задремал.

   Жужжали москиты. То и дело слышался шлепок, когда кто-то из мальчишек убивал на себе комара. Даша достала из рюкзака спрей от насекомых и обрызгала себе кисти рук, потом молча передала Егору.

   Прошло ещё добрых полтора часа, прежде чем они поняли, что больше не слышат медведя.

   – Затаился, – прошептал Егор.

   Таир моментально проснулся и посмотрел на друга тревожными глазами.

   – Думается, он уже больше не доставит нам проблем, – тоже выйдя из дрёмы сказала Даша. Она то проваливалась в сон, то просыпалась и смотрела на сгусток черноты, которым обернулся мёртвый фокусник (или кем бы он ни был). Она втянула носом воздух и закашлялась. – Боже, как здесь воняет! Вы что, не чувствуете? Мне хочется наконец подышать свежим воздухом, иначе...

   Зажав обеими руками рот, она бросилась к дверям, коленом повернув ручку, вывалилась наружу. Секунду спустя оттуда донеслись сдавленные звуки. Мальчишки несколько секунд смотрели друг на друга, потом Егор позвал:

   – Дашка?

   Спустя несколько страшных мгновений послышался голос девочки.

   – Я в порядке, если не считать урагана в животе.

   – А медведь?

   – Как я и говорила. Таблетки подействовали. Выходите, и, будь другом, захвати кто-нибудь воды.

   Один за другим они выбрались из кузова и на почтительном расстоянии столпились от груды плоти и меха, что замерла на самом краю болота.

   – По-моему, он не дышит, – сказал Таир.

   Даша без страха приблизилась и ткнула медведя в бок носком сапога. Откуда-то из-под туши выскользнула молния-змея, сверкнув чешуёй, затерялась в зарослях.

   – Дохлый, как таракан, – сказал Данил и засмеялся.

   Таир вскарабкался на гору меха и с видом победителя поставил ногу на торчащий вверх окорок. Он подбоченился, приосанился и подсветил себе лицо фонариком, став похожим на статую из заставки «Мосфильма». Данил захлопал в ладоши.

   Даша почувствовала на запястье пальцы Егора.

   – Откуда ты знала про эти таблетки?

   Она пожала плечами.

   – Просто знала и всё.

   – Ты лазала у него по карманам, вот и знала.

   – Чушь! – окрысилась Дашка. – Когда бы я успела?

   Против ожиданий, Егор не стал спорить. Постоял, засунув большие пальцы за ремень и качаясь с носка на пятку. Подошвы его ботинок отлипали от земли с характерным чавканьем.

   – Мне кажется, он не был простым бродягой, – сказал он. – Неужели всерьёз можно подумать, что парень в шутовском костюме отбился от своего цирка и заблудился в тайге?

   – Про кого это ты? – весело спросил Таир. Егор повторил, и позитивный настрой Таира как-то разом испарился.

   – Лучше бы нам не говорить о нём вовсе, – пробурчал он, пряча глаза.

   Егор помолчал, со значением глядя на каждого по очереди.

   – Слышали когда-нибудь о красном жонглёре?

   Данила покачал головой. Даша кивнула. Таир поёжился, обхватив себя за локти:

   – Это же о нём писали в газетах, да? Мне старший брат читал, и я всю ночь не мог уснуть. Смотрел на стену, которую освещал уличный фонарь, и ждал, когда на ней возникнет тень красного жонглёра с пучком шариков в руках.

   – Он путешествует с бродячими цирками или в одиночку, – подхватила Даша. – Показывает трюки для малышни и выглядит довольно безобидно до тех пор, пока не представится удобный момент. В городе, где он объявляется, начинают пропадать дети. Иногда находят их зубы или ногти, лежащие горкой. Я слышала, что один раз нашли целую россыпь высохших пальцев, но ни разу ребёнка целиком. Дети пропадают без следа.

   – И у него в карманах всегда есть чем завлечь малышню, – со знанием дела заканчивает Егор. – Что ещё ты там нашла?

   Даша вспомнила бумажник. И что-то ещё, цилиндрическое, во внутреннем кармане жилета. «Глоток воздуха».

   – Хлопушки и... да, всё, как ты сказал, – она обхватила себя за плечи. – Пойдёмте отсюда, а? Как-то жутко рядом со жмуриками.

   – Брось, это идеальное место для ночлега, – откликнулся Таир. – Топать среди ночи по болотам – не по мне. Кроме того, если остальные подойдут, нам будет, чем похвастаться.

   Он поскользнулся, съехал на заднице по медвежьей спине и засмеялся.

   – Собираем манатки, – решил Егор, и Даша почувствовала, как какая-то тяжесть уходит с её сердца. Но прежде, чем она успела насладиться этим чувством, он прибавил: – Но сначала я хочу убедиться в том, что моя догадка верна. Заодно и рюкзаки захвачу.

   Егор пружинистым шагом направился к УАЗику, пиная камни, легко вскочил на подножку, забрался в машину, сбросил защитного цвета рюкзак Данила, потом сумку Таира и наконец синий ранец на двадцать литров, который так нравился Даше.

   Свой рюкзак Егор сбрасывать не стал. Он проверил, плотно ли затянут клапан, накинул его на плечо, а потом опустился на корточки перед незнакомцем и ощупал его карманы. Он не замечал, как глаза мертвеца ползают под полузакрытыми веками, которые сначала надуваются, а потом опадают, будто вены, в которых пульсирует кровь.

   – Нашёл! – выглядывая из дверей, Егор показал старый, потёртый перочинный нож с отделанной деревом ручкой.. – Думаю... нет, уверен, этим он перерезал горло не одному десятку мальчишек и девчонок.

   – Так кто ж его пришил? – спросил Данила.

   – Герои, – сказал Егор, улыбнувшись. И в этот момент челюсти красного жонглёра сомкнулись на его икре.

   Егор взвизгнул. Рюкзак свалился с его плеча, звеня многочисленными карабинами, брелоками, стреляными гильзами, продетыми в шнурки, и ударил оживший труп по темечку. Мальчишка оказался на свободе и, раскинув руки и всё ещё крича, рухнул в объятья буйной травы и маленьких жёлтых цветов.

   Он покатился и вскочил, сверкая диким взглядом, держась за ногу. Ребята в безмолвном ужасе уставились на его штанину, изорванную в клочья, кровь быстро напитывала ткань.

   – Там кто-то спрятался, – прохрипел он. – Пока мы отвлеклись, там кто-то спрятался. Может быть, енот или...

   Следом из машины вывалился труп. С трудом принял вертикальное положение. Тонкие, обёрнутые тканью брюк, ноги дрожали под весом раздувшегося от влаги туловища. Обе руки ползали по борту автомобиля, натыкаясь на места сварки и выступающие шляпки заклёпок. Голова барахталась на груди, словно посаженный на цепь пёс, бегающий перед будкой. Даже на расстоянии Даша видела, что лимфоузлы на шее монстра чудовищно распухли, превратившись в пузырьки с мутной жидкостью.

   – Мой воздух, – прохрипел он, обращаясь к кустам морошки, к седым елям, к устроившимся на ночлег воронам, ко всем им и ни к кому конкретно. – Кому из вас поможет мой воздух? Капля воздуха, но такая сладкая... мне она уже не нужна. Мои лёгкие теперь как пустые пакеты из супермаркета.

   Его голос стал почти человеческим и таким отчаянно-знакомым, что у Дашки в горле встал ком. Словно почувствовав это, мертвец обратился к ней:

   – У меня есть жёлтая коробочка. Ты видела её. Она очень, очень важна.

   Грудь его не поднималась, и тем не менее он засмеялся скрежещущим и кашляющим смехом. Рубашка выбилась из-под широкого щегольского ремня, и налетевший ветер зашевелил её. Покачнувшись, живой труп двинулся прямиком к Даше (голова его дёргалась, и на какой-то страшный миг показалось, что она сейчас оторвётся), слипшиеся от крови волосы напоминали бычий рог.

   – На ней не указан адрес, но адресат очень её ждёт, – проскрипел он, не отрывая взгляда от девочки.

   Первым очухался, конечно же, Таир.

   – Бежим! – крикнул он и припустил со всех ног, не разбирая дороги и даже не озаботившись тем, чтобы прихватить собственные вещи.

   Чуть поколебавшись, за ним рванул Данила. Он бежал, запустив руки в волосы, оступаясь и что-то вереща.

   Даша так и стояла бы, наверное, в оцепенении, пока длинные белые пальцы мертвеца не сомкнулись на её шее, но Егор схватил её за локоть и как следует дёрнул.

   – Очнись, – зарычал он. – Мы не должны здесь находиться!

   Даша не представляла, в каком направлении они бежали. У Таира, как и у всех них, юных туристов, был компас, но, положа руку на сердце, вряд ли он им воспользовался, когда выбирал направление.

   Они нагнали Данила, когда он уже валился с ног от усталости. Таир был на два шага впереди, бледный, с трясущимися руками. В темноте их глаза горели.

   – Повезло, – сказал Егор, оглядевшись. Он одной рукой крепко держал Дашу за запястье, а другой светил фонарём по сторонам. Они стояли среди болота на дорожке шириной всего в два шага, поросшей жёсткой коричневой травой. Деревья напоминали торчащие вкривь и вкось штопоры.

   – Повезло? – Таир истерически рассмеялся. – Повезло увидеть собственными глазами, что сказки про зомби и оживших мертвецов – правда, ты это имеешь ввиду? Если так, то лучше бы я оставался в неведении.

   – Повезло, что не утонули в болоте. Где ваши сумки? – строго спросил его Егор.

   – Что? – Таир уставился на него, как будто приятель вдруг заговорил на китайском.

   – Рюкзаки, – Егор снял с плеча свой рюкзак, а потом помог освободиться от ноши и Даше. – Как, по вашему, мы намереваемся протянуть в тайге, за десятки километров от цивилизации, без припасов?

   – Я не собираюсь здесь больше находиться ни одного часа, – Таир нервно потёр руки. – Нас наверняка уже ищут.

   Егор подошёл к нему и ударил в подбородок. Он сделал это открытой ладонью, но удар получился ничего себе. Таир шлёпнулся на задницу и тупо уставился снизу вверх на друга.

   – Ты потерял голову, – зарычал Егор. – Потерял голову и едва не привёл нас в могилу. Ты бежал вглубь болот. Только чудом не угодил в трясину. Сейчас ты встанешь, прихватишь с собой этого толстого бесполезного ублюдка, чтобы было не так скучно, и отправишься вызволять нашу провизию. У тебя была питьевая вода. Разве не так?

   У Даши наконец прорезался голос.

   – Не заставляй его это делать!

   Егор повернулся к ней, насупленный, сжимающий кулаки.

   – Тоже хочешь с ними?

   Даша протянула к нему руки ладонями вверх, словно пытаясь преподнести немного здравого смысла.

   – Почему ты так спокоен? Разве мы видели не одно и то же?

   – Мы видели... – он задумался, потом опустил взгляд, выставив вперёд правую ногу. Кровь уже перестала идти из раны, лохмотья прилипли к коже, напоминая кроваво-красный цветок, который, быть может, растёт в африканских джунглях.

   – Не знаю, что видели вы, но я словил глюк. Это всё болотные газы. Или семена дурманящего растения.

   Он обвёл их серьёзными, заполненными каким-то не слишком понятным для Даши чувством, глазами и продолжил:

   – Животное. Просто ещё одна зверюшка, не такая опасная и не такая крупная как медведь, но вполне себе свирепая. Сидела под «торпедо» или устроила себе гнездо в обивке водительского сиденья, а мы её побеспокоили.

   – Мы видели одно и то же, Егорка, – сказала Даша, мягко коснувшись его щеки тыльной стороной руки. Он отодвинулся. – Чудовище, оживший труп... он хотел нам что-то сказать. Дать нам глоток воздуха... что бы это ни значило.

   И ещё говорил про какую-то коробочку. Даша старалась выгнать её из своих мыслей. Почему-то ей казалось, что это могло многое изменить.

   – Мертвецам положено оставаться там, где их оставили, – Егор с угрюмым видом изучал носки собственных сапог. Слова изливались из его рта как будто сами по себе. Грязный, лохматый мальчишка с паутиной, прилипшей к правой щеке. Не лучше и не хуже остальных. – В могилах или ещё где.... Им положено исчезать из жизни и из памяти. Почему он вернулся?

   – Не знаю, дорогой, – Дашка заключила его в объятья, чувствуя, как молния его куртки упирается ей в грудь, как острые ключицы размягчаются, плавятся, словно пластилин, к которому поднесли зажигалку.

   – Не строй из себя большого начальника, – пробубнил Данила, подумав, что угроза миновала.

   И тогда Егор, оттолкнув девочку, ударил Данила фонарём, всё ещё зажатым в руке.

   Тот ойкнул и схватился за правую щёку. Она тряслась, как холодец; алая полоса, оставленная хромированным цилиндром, наливалась цветом. Между пухлых губ показался кончик алого языка, а искр, которые вылетели из глаз мальчишки, хватило бы, чтобы осветить ночь от Тимирязева до перевала Дятлова. По крайней мере, Даше так показалось. Краем глаза она увидела, что в зарослях что-то движется, что-то большое и вальяжное, издавая тихий гул, но прежде, чем успела испугаться, темнота заняла положенное место. Какой-то предмет стукнул её по ноге, и когда она посмотрела вниз, то увидела прямоугольник синего пластика, который, отскочив от ботинка, одним углом воткнулся в небольшой муравейник, и его обитатели, разбуженные и сердитые, карабкались наверх, к жёлтым кнопкам.

   Таир вытаращил глаза.

   – Откуда он у тебя? Я думал он провалился в одну из дыр в днище автомобиля.

   Данила что-то пробубнил. Таир потребовал говорить громче.

   – Это мой, – сказал Данила.

   – Что значит – твой? Я сам нашёл его, разве не помнишь?

   – Потерял, когда мы были здесь в прошлый раз.

   – Что всё это, вашу мать, значит? – спросил Егор. А Таир вдруг смертельно побледнел, руки его, потянувшиеся за игровой приставкой, отдёрнулись. По пальцам уже карабкалось несколько муравьёв.

   Гул стал громче. До этого момента Даша могла позволить себе его не замечать, занятая тем, чтобы успокоить Егора, но теперь притихла, склонив голову набок.

   – Что это? – спросила она. Она не ожидала, что парни, поглощённые конфликтом, её услышат, но они услышали.

   – Мотор! – Таир улыбался во весь рот. – Это летят ангелы на своих винтокрылых машинах! Мы спасены, ребята!

   Егор потёр подбородок. Он выглядел обескураженным.

   – Как, интересно, они проехали...

   Среди деревьев и коряг, там, где кроме трясины ничего не было и не могло быть, вспыхнули фары. Круглые, как две луны, они лучились обещанием, что остаток ночи пройдёт в тёплой укромной постели. Даше почудился лай собаки, дружеский звук, который словно призывал: «Забудь всё, что видела и слышала сегодняшней ночью. Пусть все загадки остаются загадками, пусть все ржавые замки висят в старых петлях до скончания веков».

   Таир залихватски свистнул, махнул рукой и побежал туда, где, накренившись, утопая двумя колёсами в хлипком дёрне, стоял автомобиль. Над ним, на ветках, спали вороны; шум мотора их как будто не тревожил. В голове у девочки крутились всякие глупые, несуразные мысли, и ни одной из них не находила применения.

   Данила замычал и двинулся вслед за приятелем. Егор хмыкнул, будто прогоняя какие-то не слишком приятные мысли, и выключил фонарь.

   – Погодите! – крикнула Даша. Она всё никак не могла оформить свои подозрения во что-то конкретное. И наконец выдала самую глупую мысль из тех, что крутились у неё в голове: – А что, если это браконьеры?

   – Браконьеры – тоже люди, – сказал Егор, но остался стоять на месте.

   Это утверждение сложно было опровергнуть. Даша видела, что там, за рулём, сидит мужчина, неестественно прямой, будто его привязали к жердине.

   Смех Таира не стих, даже когда его нога угодила в яму и он шлёпнулся грудью в чёрную, похожую на разлитый мазут, лужу. Он встал, стряхнул с рукавов воду, хохотнул и снова пошёл к автомобилю. До него оставалось каких-то несколько метров, когда фары вдруг погасли. Данила возмущённо вскрикнул:

   – Вы что, прикалываетесь, что ли?

   Дашка вздрогнула и вцепилась в Егора. Она видела, что случилось за доли секунды до того, как погасли фары. Голова водителя сначала упала на грудь, а потом и вовсе отвалилась, повиснув на полоске кожи. В чащобе, вместе с затихающим звуком мотора, донёсся тревожный, далёкий смех.

   – Таир! – крикнул Егор. Ругаясь, он пытался высвободиться из хватки Даши, чтобы включить фонарь. – Данила!

   – Здесь я, – отозвался последний. Секунду спустя послышался шорох листьев: он шёл обратно. Потянуло тухлятиной и гнилью: видно, своими резиновыми сапогами сорок первого размера он залез куда не надо. Даша представила, как под его подошвой лопается тушка давно почившего животного, и ей стало дурно.

   – Таир! Таир! – кричал Егор.

   Таир не отзывался. Звук шагов Данила вдруг прекратился.

   – Вот чёрт! Что-то меня держит, – голос из темноты звучал удивлённо и преувеличенно комично, точно в мультиках.

   Наконец Егор зажёг фонарь. Луч его породил многочисленные пляшущие тени, источником которых был Данила. Он отчаянно дёргался, угодив одной ногой в трясину.

   – Эй, что за чертовщина? – с обидой сказал он. – Отпусти меня, гадская живая какашка!

   Вокруг него плавала ряска и росли камыши, похожие на толстые длинные пальцы.

   Даша рванулась вперёд, но Егор её удержал. Одной ногой Данил стоял на более или менее твёрдой почве, другой же неумолимо погружался всё глубже. Коварство заключалось в том, что визуального отличия между этими двумя местами не было абсолютно никакого.

   – Так ты только себя погубишь, – сказал Егор. Он огляделся и выбрал неказистую, но длинную и крепкую на вид жердину. Достав из рюкзака топорик, наклонил её к себе и подрубил в основании («слава Богу, что топор был у него, – подумала Даша – слава Богу...»)

   – Держи меня, – сказал он девочке. – Когда скажу, тяни изо всех сил.

   Схватившись одной рукой за куст, он подал палку Данилу, и тот схватился за неё без раздумий и лишних слов, полностью осознав своё бедственное положение.

   Когда Егор скомандовал, Даша отклонилась назад, сомкнув «замком» руки на его животе. Она смотрела по сторонам в поисках Таира или автомобиля. Будто то, что они видели, было лишь плодом воображения, результатом танца тумана и луча света Егорова фонаря, а Таир просто отошёл за кустарник по малой нужде.

   Они тянули и тянули, но топь не желала выпускать то, что попало к ней в лапы. Чавкая и урча, она заглатывала добычу. Егор удвоил усилия; Даша слышала, как скрипят его зубы, как под курткой и вязаным свитером напряглись мышцы. Данил охнул: «У меня сейчас рука оторвётся!», но палку не отпускал, напротив, схватился за неё обеими руками.

   А потом вдруг напор Егора ослаб. Дашка увидела, как по болоту совершенно бесшумно перемещается огромная тень. «Медведь очнулся и пришёл за нами», – решила она, но отблеск металла заставил её колебаться. Прошли секунды, прежде чем она определилась с тем, что же видит. У этого нечто были лапы, совершенно точно, и шерсть на загривке, но так же точно и то, что смотрел на мир он круглыми фарами, а язык, что свешивался почти до земли, высовывался из радиаторной решётки. Это был медведь, да, но одновременно и автомобиль, в котором они спаслись.

   – Тяни, – хрипел Данила. – Я же сейчас утону!

   Но Егор не тянул, и Даша поняла, что он тоже видит это. Его парализовало страхом и он наконец осознал реальность – окончательно и бесповоротно.

   Девочка зажмурилась, ладони переместились с живота на грудь Егора, стиснули её так, что парень кашлянул и дёрнулся, как будто собираясь убежать. Сдаваться и опускать руки – не выход. Тем более, когда от тебя зависит ещё чья-то жизнь.

   – Тащи, – сказала она ему на ухо. – Не убей хотя бы его. Ты мне нравишься, Егорка... очень нравишься, но иногда ты делаешь плохие вещи. Это меня очень пугает. Но что сделано, то сделано, и нам нужно решить, как с этим жить дальше. Как не допустить, чтобы не произошло что-то ещё более ужасное.

   Даша не знала, откуда взялись у неё эти слова и зачем всё это говорит, но это сработало. Плечи Егора поднялись и опустились, он откинулся назад, так сильно, как будто участвовал в конкурсе на перетягивание каната, из горла вырвался хриплый крик. Данила выскользнул из своего сапога, словно апельсиновая косточка из смоченных слюной пальцев. Все трое повалились, и Дашка охнула, когда её косточки затрещали под совокупным весом двух мальчишек. Снова кто-то засмеялся, на этот раз совсем рядом.

   – Глоточек воздуха, да? – спросил голос, и Даша так и не поняла до конца, где он звучал: в её сознании или снаружи. Потом с нотками беспокойства голос произнёс: – Жёлтая коробочка. Ты всё ещё помнишь?

   Тяжесть исчезла. Егор вскочил и рванулся прочь, в противоположную от движущейся тёмной громады сторону, светя себе под ноги фонарём.

   – Ты хотел меня бросить, – обиженно крикнул ему вслед Данил.

   Даша ожидала, что Егор повернётся и кинется на него с кулаками. Она подумала, что и Данил этого ожидал. Но они по-прежнему видели сгорбленную спину, удаляющуюся настолько быстро, насколько позволял ландшафт.

   – Егор, мы должны вернуться! – крикнула вслед Даша. – Он от нас не отстанет. Ни сейчас, ни утром, ни когда-нибудь ещё.

   Егор остановился, потом повернулся и смерил её долгим взглядом. Глаза его были похожи на глаза напуганного оленя.

   – Что ты мне только что говорила? Когда мы спасали Данила, о чём была речь?

   – Я не знаю, – растерялась Даша. Она действительно не помнила. Или помнила, но не понимала.

   – И теперь ты хочешь просто пойти к этому монстру с пустыми руками, позволить ему вцепиться тебе в горло и выпить кровь?

   Данил переводил глаза с одного на другого. Он встал, опираясь на палку, которую по-прежнему сжимал в руках.

   – Нам нужно перестать убегать, – сказала Даша, в безотчётном жесте мольбы сложив на груди руки. – Пойдёмте прямо туда. Сделаем так, чтобы эта тварь вернула Таира.

   Она выпрямилась, на лице была написана решимость, с которой вдоволь наплакавшийся ребёнок встаёт, чтобы зайти в кабинет стоматолога.

   – Не слышала, что я сказал? – зашипел Егор, стиснув кулаки. Он светил фонарём прямо в лицо девочке. – Это чудовище, похититель детей. И то, что он восстал из мёртвых после того, как какой-то хороший человек с ним разобрался (на словах «хороший человек» Данила кивнул), говорит лишь о том, что нам нужно как можно скорее делать ноги.

   – Я думаю, у нас есть шанс победить, – сказала Дашка, загораживаясь от света рукой. – Всем вместе. И потом, неужели ты хочешь оставить Таира там? Он же наш друг!

   – Этот дуралей сам виноват, – буркнул Егор.

   Дашка чуть не захлебнулась от злости.

   – Бросаешь друзей? Прекрасно. Тогда я пойду одна. Одна, слышишь?

   Она повернулась к Данилу, который, отвернувшись, пытался палкой выудить из грязи свой сапог, спросила:

   – Или, может, ты хочешь присоединиться?

   Он мотнул головой, так, что кепка «Ред Булл» сползла набок, оголив макушку.

   – Не хочется что-то, – сказал он. – Мы ведь поклялись никогда больше там не появляться. Никогда не говорить об этом. Если бы не блинский медведь...

   Дашка не дослушала. Подхватив с земли ранец и вытащив из бокового кармана фонарик, она уже спешила обратно по тропинке, которую они протоптали.

   – Никуда ты не пойдёшь, слышишь? – крикнул Егор, и прежде чем Даша успела хоть что-то предпринять, она почувствовала как горячая, мокрая от пота ладонь сжала её запястье. – Ты, наверное, хочешь всех нас угробить!

   – Я сделаю то, что должна! – сказала Даша и вырвала руку. Она чувствовала, как залезла ногами в какие-то колючие кусты, но чтобы устранить это досадное неудобство и при этом не угодить в болото, требовалось оторвать взгляд от Егора... а терять его из вида ей ой как не хотелось. – У него в кармане жёлтая коробка.

   Туда мы не заглядывали... и ты можешь мне не верить, мне кажется, что там есть ответ на вопрос, кто он на самом деле и как его победить.

   Девочка не знала, какое её слово или фраза спустила курок, но явственно услышала выстрел. Глаза Егора полыхнули огнём. Он выбросил вперёд правую руку, но Дашка оказалась быстрее. Она рванулась в сторону... и натолкнулась на Данила.