Текст книги "Отступники (СИ)"

Автор книги: Дитятин Константинович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Ну и ну, – произнес Рем, поглядывая через плечо. Некуморки следили за нами. Средь деревьев высились две дюжины охотников. – Не то чтобы я в тебя не верил Престон… Но это… Это, garam-garam, самый сумасшедший поступок, который я совершил будучи почти трезвым.

– Погоди, – окоротил я его. – Тебе же еще предстоит пробраться внутрь Убийцы Маггов.

– Маггоеда, – поправил меня Рем.

– Разница перевода, – я пожал плечами.

– Ну, так как же мы попадем внутрь?

Я состряпал хитроумную мину.

Вот сейчас. Сейчас что-то произойдет. Смотрите!

Ну же. C минуты на минуты, проведение окрылит наши с Ремом шаги! Клянусь Первым, я слышу перезвон колокольчиков на кружевном белье госпожи Удачи.

Прошло несколько минут в напряженном молчании.

Я присел на корточки и задумался.

– Рибит! – булькнула черная древесная жаба, примостившаяся на листе кувшинки.

– Змея с два! – ответил я.

– Престон, что думаешь?

«Веселый волшебник, раз по утру, затеял изжарить пару яиц. Пылает деревня, пылают леса…». На самом деле это все часть испытания. Я должен что-то сделать. Сделать что-то еще, чтобы заинтересовать Миркон. Что же это? «Ко мне пройдет только слепой». Есть. В этой влажной мгле видно было только уносящиеся от тебя призраки благополучия и здравого смысла. «Ко мне пройдет только бесстрашный». Мой консультант заметил, что слово «бесстрашный» в данном контексте можно перевести еще как «слабоумный». «Ко мне пройдет только…»

– Омытый? – переспросил Рем.

– Да, – я качнулся на носках.

Рем понюхал свое плечо, и сказал с сомнением:

– Да какая ему разница?

– Брось, – отмахнулся я. – Дело же не в этом. Мы должны быть чисты в наших душах и помыслах. Для таких ренегатов как мы, это затруднительно. Может быть, нам надо подумать о цветочках…

– Чего? – нахмурился Рем. – Опомнись Престон! Рем Тан’Тарен последний раз был чист в помыслах на свадьбе знакомого кузнеца. Его невеста мне действительно понравилась!

– Мы должны выбросить все из головы и сосредоточится!

– Нужно просто было помыться, перед тем как идти сюда!

– Это не азбука вопросов Эдбера Смешного для самых маленьких! Тут все имеет скрытый смысл!

– Это ты ищешь во всем скрытый смысл, тысяча дохлых змей!

– Неужели ты думаешь, что огромная злобная башня хочет, чтобы мы помылись?!

– А почему бы и нет?! Она-то уж вони нанюхалась в свое время, клянусь Первым!

– Знал я, что в тебе есть что-то от тролля, но оказывается, это во всех троллях есть что-то от тебя!

– Помадка!

– Невежа!

– Белесый хмырь!

– Ущербный карлик!

– А-а-а-а-а!

– У-у-у-у-у!

Иногда некомпетентность повергает опасность. Я хочу сказать, что бывают кретины, которые даже впросак угодить нормально не могут. Вот, например, мы с Ремом. Представьте себе анатомическую схему «Престон в разрезе». Там вы найдете пару застарелых комплексов, кучку заплесневелых манер, пугливую стайку умных словечек подцепленных из книжек и зацелованный до дыр потрет Вельвет в фигурной рамке. Теперь обратите внимание на аналогичный разрез Рема. Там вы проследите взглядом одну жирную сноску, которая выведет вас к рамке со следующим показателем: «вместимость – 40 галлонов».

Вполне возможно, что наша перепалка затянулась бы до рассвета. Но тут само проведение встало с кровати, всунуло пятки в пантуфли и подошло к окну, чтобы посмотреть, кто это там, Первый раздери, орет под окном, вместо того, чтобы вершить Историю.

– Имбецил!

– Немуж!

– Обрубок!

– Каланча!

– Что ж, вот и он, мой банк с долгосрочным вкладом!

– Что? – опешил я.

– Что? – нахмурился Рем.

– Что ты сказал? – переспросил я.

– Я? – вскинулся Рем. – Что это за чушь ты несешь насчет банков?

– Думаю, что теперь там даже в пуговице камзола маггии больше, чем во всех моих придворных маггах.

Голос был гадким, гортанным и шипящим, словно у самого Хладнокровного. Он проникал в наши уши со стороны леса, и мы с Ремом почти синхронно повернули наши острые носы в сторону деревьев.

О моей смелости в гильдии ходили легенды… Ну хорошо, скорее не легенды, а анекдоты, но они были несмешными и надуманными. Я никогда не бежал от опасности. Я от нее уходил! Да-да, именно так, друзья, только глупец не заметит принципиальной разницы! К тому же все зависело от ситуации. А ситуация была такова: к нам приближалась процессия странных созданий, весьма напоминающих мои обычные ночные кошмары. Клянусь Первым, тут даже безумец сошел бы с ума повторно. Или же, от обратного, вылечился. Однако я был относительно подготовлен к тому, что здесь можно было встретить что-нибудь поинтереснее бородатой женщины, поэтому просто готовился наделать в штаны.

И было от чего.

Тут была ковыляющая на задних лапах лиса, которая словно под гипнозом зверокротителя, не мигая смотрела перед собой. А чего стоил огромный трухлявый пень, который будто осьминог ворочал своими корнями, перетаскивая себя вперед. Парил здоровенный светлячок, похожий на мыльный пузырь с ярким угольком внутри. А на правом фланге мелкими скачками приближался шест, с человеческим черепом на верхушке. И когда шест подскакивал особенно высоко, череп громко клацал нижней челюстью.

Но впереди, опережая свою невероятную свиту, выступал огромный, – Маленький Трусливый Престон внутри меня всю жизнь надеялся, что таких не бывает, – пещерный некуморк. Пещерный! Один на тысячи. Трутень. Даже в виварии Гротеска уже пять нерестов не было ни одной особи.

– Уходим, – сказал я уверенно.

Сухолюда рядом уже не было, поэтому вышло, что я сказал это себе и тому, что грозило оказаться у меня в штанах уже через пару секунд.

Я рванул вперед, как бычок выигравший путешествие на бойню, и бежал, как мне показалось, не касаясь земли подошвами. Уже после первых четырех скачков, я понял, что бежать в лес мне нельзя, потому что там много некуморков, а возвращаться назад мне не позволит череп на шесте, который, похоже, не прочь был обзавестись туловищем. И, конечно, не будем забывать о трутне, который мог случайно вдохнуть меня через ноздрю. Я сделал еще несколько безумных рывков, и вдруг что-то неодолимо потянуло меня назад, ухватив, по-видимому, за плащ.

Оскользнувшись на росистой траве, я шлепнулся спиной назад, и нечто потащило меня к себе, в небольшую старую воронку. Я инстинктивно выхватил кинжал, но Рем выбил его из моей руки, и сказал:

– Тихо, тупица, это я.

– О, здравствуй Рем, – прошептал я свирепо. – Я думал, что ты уже пьяный спишь в мусорной куче за трактиром.

– Все было продумано, – фыркнул сухолюд. – Я пошел на разведку и нашел этот котлован. А ты змеев сын, все равно бежишь всегда только туда где безопасно. Видишь, как здорово? А теперь заткнись, и давай посмотрим, что это за уроды, и чего им надо от нашей башни.

Я перевернулся на живот, и, раздвинув чахлые кустики, которые росли на кромке нашего окопа, взглянул на чудовищ. Они уже приблизились почти к самому рву. На яркий блеск моих пяток, они похоже не обратили никакого внимания.

– Они не обратили на нас внимания, – прошептал я.

– Ага, – буркнул Рем вполголоса. – Вот уж чего не ожидал, того не ожидал. Мне сразу показалось странным, что они не бросились на нас, как только увидели. Этот рыжий костолом мог за три секунды нагнать нас, убить и освежевать. И я подумал, что уж если он не стал на нас нападать, то другие и подавно не польстятся. Ведь он у них, похоже, главный. А ты что думаешь, Прес?

– Думаю, ты просто упал в эту яму когда убегал, а потом решил, что здесь тебя не найдут и затаился, – предположил я ненавязчиво.

– Иди ты в… – начал было Рем.

– Зопу! – воззвал вдруг некуморк знакомым шипящим голосом.

– Да, мой повелитель, – льстиво откликнулась лиса. Даже с такого расстояния я заметил, что она открывает пасть, но лишь так, словно откусывает от кролика, а не говорит.

– Зопу, ты обновила поддельные согласительные листы маггов, в которых они якобы соглашаются добровольно сгнить в этой башне, без еды, воды, и света?

– Конечно, ваша Подлость, – откликнулась лиса. – Я тщательно подделала их подписи, и, упиваясь своей вероломностью, заверила вашей печатью!

– А ты, Регварт, как обстоят дела с набором новых несчастных, и жестоко обманутых маггов, нами нечестными и омерзительными скотами, жадными до сокровищ и власти, подонками? А?

– Мы, тошнотворные мерзавцы, достойные жрать лишь навоз брэменов, уже взяли на примету двадцать четыре годных магга, – проскрипел пень, как бы торжествуя всплеснув корнями. – И, конечно, мы, змеевы твари, отпрыски двух однополых совокупляющихся бродяг, не остановимся на достигнутом.

Мы с Ремом переглянулись, похваставшись перекошенными лицами, и мой друг не выдержал:

– Какого змея они несут?!

– Рем, я понимаю не больше тебя, но Зопу… Вроде бы первого советника Дориана Вига звали Зопу. Это была женщина, что-то вроде секретаря… А Регварт… Ну конечно, Регварт был первым Магистром Акта Незримых!

– Но ведь это пень и лиса, – резонно заметил Рем…

– Да, но подожди, до меня, кажется, начинает доходить суть происходящего. Давай слушать дальше.

Некуморк тем временем остановился у самого края рва, и повернулся к остальным.

– Барлон! – воззвал он.

– Барлон… Барлон… А, главный казначей, – припомнил я.

– Слушаю, вас, наш мерзкий, как червивая собачья туша, монарх! – прозвенел светлячок.

– Ты уже приготовил надежное хранилище для сокровищ, которые мы, шелудивые, страдающе паршой свиньи, сегодня награбим из этой могилы несчастных маггов? – строго осведомился некуморк.

– И нашел покупателей на лишние, если таковые найдутся, артефакты! – гордо заявил светляк.

И тут, не дожидаясь пока его спросят, вступил череп на палке:

– Ты не забыл нашего уговора мой поганый, как болотная кочка, и смердящий как зев падальщика, господин?

– Не волнуйся Кир, ты получишь свой посох, – успокоил его некуморк.

Рем пихнул меня локотком в бок.

– Кир… Не знаю такого. Но судя по тому, что он требует, один из Мудрейших, – предположил я.

– Итак, – некуморк повернулся к башне. – Приступим. Мы, недостойные сострадания убийцы, зараженные половыми болезнями, которые подцепили у пожилых женщин легкого поведения, воспользуемся тайным ходом!

Мы с Ремом, едва ли не полностью вылезали из ямы, глядя во все глаза.

– В воду, друзья! – грянул некуморк, и…

И тут представление закончилось. Лиса упала на все четыре лапы, жалобно тявкнула, и стремглав понеслась прочь с поляны. Шест с черепом постоял немного, и, колыхнувшись в потоке ветра, медленно завалился на землю. Корни пня обмякли, и от древнего почерневшего сруба пошел пар. А некуморк… Он посмотрел на нас маленькими черными глазками, и мы вдруг оказались на самом дне ямы, судорожно забрасывая друг друга землей. Но трутень побрезговал нами. Некоторое время мы слушали его тяжелые удаляющиеся шаги.

Потом Рем осторожно поднялся над краем, и, выбравшись полностью, пошел к башне. Я нагнал его и сказал:

– Невероятно.

Рем посмотрел на меня как на идиота, и с разбегу пнул череп Кира, отчего тот улетел в чащу.

– Ну и что это было? Клянусь, эта башня чокнутая.

– Ты до сих пор не понял?! – вскричал я радостно. – Зопу, Кир, Ретгварт, Барлон! Это все слуги Вига!

– Ну и что?!

– А то что… Клянусь Первым, Рем, ты когда-нибудь был в театре?

– Это где идиоты в масках скачут с деревянными мечами? – уточнил Рем.

– Да, это где идоты в масках… Смотри: Гелберт не упомянул этого… Но. Погоди, что-то тут не вяжется. Это вовсе не похоже на оригинальный текст легенды.

– Да ты можешь тремя нормальными словами объяснить в чем змеево дело?! – вскипел Рем.

– Первый подери, Рем, – я схватил шест Кира, и принялся чертить на траве воображаемые буквы. – То, что мы сейчас видели. Это, конечно, было довольно нелепо. И непонятно, почему они называли себя червивыми свиньями.

– Червивыми собачьими тушами, – поправил Рем.

– Да… Но в общем это был сам Дориан Виг, он же некуморк, и его четыре самых приближенных советника. Магистры и лорды. Понимаешь? Кто-то или что-то, возможно наша башня, разыграла перед нами спектакль, который перевирал легенду. Если верить тому, что здесь произошло, Дориан Виг умышленно замуровал маггов в башне, против их воли, но вовсе не затем, чтобы укрепить башню, хотя этого он тоже добился. А только лишь ради сокровищ, которые они упрятали туда.

– Хм, – Рем поскреб в затылке пятерней. – Легенда-шмегенда… Дело, змей подери, не в ней. Будь я проклят, если не слышал упоминания тайного хода.

– Да, – я повернулся к нему, скалясь как монах на оргии. – Именно.

– Он сказал «в воду», – припомнил Рем.

– В воду, – повторил я.

Мы стояли на краю рва, с отвращением глядя на зеленоватую муть, в которой все время чудилось некое угрожающее шевеление. Воняло нестерпимо. Я легко мог представить себе, как погружаюсь в эту мертвую воду, и тут же ил слепит мне глаза, я ничего не вижу, а на ощупь уже окружен бандой голодных змей. Я поежился и посмотрел на Рема.

– Очистить разум… – бормотал сухолюд. – Впрочем, ты был прав, сигануть в эту отхожую яму без очищения разума невозможно. Но ведь он был повелителем. Змей подери, разве стал бы он самолично соваться в это дерьмо, если б не было какой-нибудь обманки. А ну, дай мне эту свою палку.

Я отдал ему шест, и Рем одним концом опустил его в воду, почти полностью. Я держал его за пояс, чтобы он не свалился.

– Ну как? – спросил я.

– Еще ниже, – приказал Рем. Палка почти полностью ушла под воду, пальцы сухолюда касались поверхности. – Проклятье! – он со злостью оттолкнул шест от себя и тот ушел вниз.

Я помог Рему встать на ноги, и мы сели на траву.

– Палка была длиной в два хвоста! – воскликнул Рем. – И все равно я не нащупал дна. Я не знаю, Престон. Я просто не представляю, змей подери, как там можно что-нибудь отыскать! С ними все-таки был Мудрейший. Он всяко наколдовал им какие-нибудь воздушные пузыри. Хотя это все равно нелепо… Надо же так любить золото. Из них получились бы отличные воры.

– Они и были ворами, – откликнулся я со слабой улыбкой. – Все чинуши это ворье. Просто более солидно настроенное. Да, нужно было взять какие-нибудь костюмы из резины. Или хотя бы сапоги с голенищем в три хвоста. – И тут вдруг меня осенило, словно мешком по голове ударило. – Из чего была палка?

– Обычная деревянная палка, – пожал плечами Рем.

– Ну, тогда давай возьмем ее и попробуем дно в других местах! – развеселился я.

– А что толку? – вздохнул Рем. – Впрочем, кто мы будем, если не попробуем. Постой-ка, – он смотрел на поверхность воды и недоумевал. – А где она?

– Может быть, утонула, – я развел руками.

Рем встал и обежал башню кругом. Это заняло время.

– Ее нигде нет, – сообщил он, остановившись рядом со мной. – Она не всплыла. Слушай Прес, я толкнул ее не настолько сильно, чтобы она воткнулась в дно. Она должна была всплыть.

– И что это значит? – спросил я ухмыляясь.

– Ну… Либо палку заглотил какой-нибудь совсем уж отчаявшийся монстр. Либо там какая-то зловещая маггия, которая притягивает ко дну все, что попадает в ров. Чтобы не дать всплыть идиотам вроде нас.

– Возможно, – кивнул я, поднимаясь. – Но ни в том, ни в другом случае Дориан Виг сотоварищи, не рискнул бы соваться туда. Ведь ты прав Рем, такие выдающиеся личности не могли себе позволить барахтаться в этом отстойнике.

– А если башня специально придумала это, чтобы заманить нас?

– Сомневаюсь, – я достал из кармана клок бороды. – Видишь? Это, не шкура матки некуморков. Это борода Тепе Красивого. И нас от некуморков спасла башня. Больше некому. А стало быть, она нам симпатизирует.

– Что ты сейчас сказал про бороду? – встрепенулся Рем.

Я повторил.

– Ах ты… – глаза сухолюда налились кровью. – То есть мы должны были подохнуть там?

– Но не погибли! – возразил я торжественно.

– Я оторву тебе голову, – сообщил Рем, сжимая кулаки.

– Сначала догони, – ощерился я.

И одним плавным движением скинул с себя балахон, ступил на край рва, и нырнул в теплую слепящую воду.

«Клянусь, иногда мне казалось, что они смотрят на меня. Ты наносишь удар не думая. Они молчат. Страшный удар. Тишина. Что было бы, умей они пожаловаться нам?»

из мемуаров Севора Учителя, мастера рукопашного боя.

Глава 5

Ненависть!

Первое, что я увидел, после того как мой хребет нашел опору, был второй Престон, который смотрел на меня сверху, скрючившись в противоестественной и жалкой позе. Спиной он лежал на полу, а зад его, с отвисающими вперед ногами, упирался в стену. С кончиков мокасин ему прямо на лицо капала вода, и вообще вода сейчас была в каждой нитке его одежды. Но он, несмотря на всю очевидную нелепость своего положения, улыбался. Я тоже улыбнулся его самоиронии, а он вдруг исчез, и мне на голову, изрыгнув терпкое проклятье, свалился Рем.

Я охнул, и спихнул его с себя, пытаясь не угодить лицом в самые интимные промежутки сухолюда. Наконец, после яростной возни, мы приняли человеческие позы, и Рем сказал:

– Конец тебе, змеев отхвосток, – после чего заехал мне в живот локтем.

Некоторое время я вынужденно хранил молчание, и, отдуваясь, глядел, как Рем, все более дурея лицом, осматривал место, в которое мы попали.

Это было нечто вроде замкнутого кольцеобразного коридора, идеально-ровного, с полом и стенами, которые аккуратно облагораживала резная стеклянная плитка. На стенах эта плитка излучала ровное, приятное сияние, похожее на свет прошедший сквозь пивной бокал. Плитка была теплой на ощупь и, при внимательном изучении, была вся пронизана тонкими сосудиками, по которым, как мне показалась, циркулировала какая-то жидкость.

– Престон…

Я не ответил, посмотрел наверх и снова увидел себя – зеркальное отражение в спокойной зеленоватой воде. Это была та самая вода, в которую я прыгнул, только теперь она была над головой. Зыбким, ирреальным потолком, накрывала этот тайный коридор. Что удивительно, мое вторжение не вызывало даже крохотной протечки, не считая того, что стекало с меня на пол. А вода из наших с Ремом хлюпающих одежд, вдруг начала уходить вверх, поднимаясь обратно крохотными капельками. Через минуту мы уже были сухи как язык базарной торговки.

Из водяного потолка вдруг вывалилась черная древесная жаба, и, слабо пискнув, упала на пол двух шагах от нас. Что-то вспыхнуло, раздался сухой электрический треск, и жаба разорвалась как мыльный пузырь. Мне на щеку попало теплое и липкое. Я утерся перчаткой и сказал:

– Предлагаю не расходиться.

– Все-таки она принесла нам удачу, – сказал Рем. – Смотри-ка, что я нашел.

Он передал мне шест, который каким-то чудом не угодил в смертельную зону.

– Попробуй им, – предложил Рем решительно.

– А что сам? – спросил я.

– Во мне слишком много стали, – ответил сухолюд вполне серьезно. – А тюфяк вроде тебя электричество не пропускает. Просто ткни палкой, змей подери.

– Учти, что от меня грязи будет больше чем от жабы, – предупредил я зловеще. – Грязный, вонючий и одинокий Рем. И палка. Вы с ней проведете здесь не один приятный вечер.

Впрочем, несмотря на мою желчь, выбора у нас не было. Входа в башню, в том месте, где мы оказались, не наблюдалось. Выхода наружу – тем более. Я, конечно, мог бы использовать крюк-кошку, но вряд ли он зацепился бы за что-нибудь, на глиняном боку рва. Да и вообще, не знаю, что чувствовал в этот момент Рем, но я захлебывался от внутреннего возбуждения. Что-то действительно начало происходить. Что-то из старой сказки, в которую не верят даже детишки постарше. Сначала некуморки, потом это невероятное представление, а теперь… Ну не знаю. Что-то наверняка можно было сделать и с этой ловушкой. Нужно лишь… потыкать палкой. Да.

Я стукнул деревянным щупом на шаг вперед. Ничего не произошло. Я стукнул чуть дальше. Снова безопасно. На третий раз палку что-то оттолкнуло от пола, и она с громким хлопком, воспламенилась. Я быстро достал свой носовой платок и потушил ее.

– Рисковать нашей счастливой палкой я больше не буду, – заявил я. – Теперь лезь туда сам.

– Не дури, – отмахнулся Рем. – Ударь рядом с тем местом.

На этот раз удар был куда слабее, палка даже не шелохнулась, лишь слабое потрескивание напоминало о смертельном призраке коридора.

– Хм… А слева, – подсказал Рем.

Я стукнул слева. Ничего.

– Отлично, кости Первого, – довольно сказал Рем. – Так вот и пойдем, как слепые побирушки, пока не найдем вход… Этот Вориан Диг пробрался и мы проберемся.

Так мы и поступили. Шаг за шагом, постукивая шестом и шаркая мокасинами. Безопасная тропка петляла как история пьяного барда, и мы продвигались довольно медленно. Это меня беспокоило, амулеты амулетами, а встречаться с маггом, после «ночи глухоты», мне не хотелось. «Ночь глухоты» случается раз в нерест Светозверя, и после нее все и всяческие владельцы Силы, становятся особенно раздражительными. Я точно не знал, стоило ли опасаться Вохраса, но судя по тому, что произошло на поверхности, он был оболган официальным преданием. Мне было решительно непонятно, почему он покровительствует нам, но гораздо хуже все-таки было бы, если б нас с Ремом на самых подступах задрала пара сотен некуморков.

Хотя хватило бы и половины одной особи.

Как бы глупо мы себя ни повели, решившись зацепиться за подсказку рыжего «Дориана Вига», было уже слишком поздно поступать разумно и идти спать в таверну. Я бы не пошел, даже если б мог. Да и Рем, конечно, тоже.

– Вот оно, – сказали мы почти одновременно.

Мы остановились и с минуту молчали, разглядывая «оно». Оно напоминало два круглых глаза, круглый пористый нос и закрытый скорбный рот. Оно резко выделялось из общей стеклянной текстуры коридора и напоминало кусок скалы вмурованный в стену.

– А что это, змей подери? – изумился Рем.

– Ну… – я осторожно потыкал палкой в огромную отвисшую губу. – Похоже на путеводный камень, которые ставятся на участках торговых трактов в Империи Сай. Такие штуки подсказывают путникам дорогу на развилках и предупреждают о разбойниках. Я видел картинки.

– И что с ним делать? – Рем пролез вперед. – Отдай палку… – Он щелкнул камень по носу. Потом сделал это чуть посильнее. Потом пнул ногой. И уже достал было ручного хлопыша, но я схватил его за руку.

– Клянусь Первым, Рем, когда-нибудь ты сделаешь что-нибудь настолько глупое, что сам удивишься, и тогда наступит конец светозверя, – сказал я с неудовольствием. – Смотри как нужно.

Я приложил к камню руку и сказал утомленным голосом, сильно окая и гнусавя:

– Клянусь девятью ящерами, совершенно не понимаю, куда идти дальше!

Камень лениво дрогнул.

– Я устал, мои грузовые меригины взмылены, а товары портятся, – продолжил я.

Камень выпятил губу.

Осталась последняя часть ритуала. Я пошарил по карманам и чертыхнулся.

– Рем!

– А?

– Есть монета? Или пара камней? Хоть какая-нибудь валюта? Черт, он наверно не ест ничего кроме золота и минералов.

– Ему нужно скормить деньги? – возмутился сухолюд.

– Да, без этого можно пососать ноги, – сказал я. – Кости Первого, ну почему я не взял с собой кошель.

– Чтобы разорить меня! – проворчал Рем. – А может просто засунем хлопыша ему в ноздрю?

– Рем, давай не будем давать волю твоей жадной заднице, и просто проникнем в эту башню, вынесем в миллион раз больше сокровищ, и я потом отдам тебе этот жалкий золотой или камень из своей доли, – убедительно парировал я.

– Вонючие сайцы, – Рем, так чтоб я не видел, достал из кошелька самый плохонький побитый профиль, и, скрипя зубами, дал его мне.

Я положил монету на губу, и она скользнула куда-то в полость за ней. Внутри камня глухо щелкнуло, завертелось, лязгнуло, и он произнес голосом прекрасной сайской гейши:

– Ты заблудился, о, путник?

– Мои слуги выдохлись, мои ноги поют скорбно, мой меч утомился повергать разбойников, – подтвердил я.

– Тогда поведай мне путник о…

Голос гейши осекся, нутро камня снова неопределенно щелкнуло, там что-то быстро прокрутилось, и он прогрохотал мощным полководческим покриком:

– Назови себя!

Я посмотрел на Рема. Рем соорудил из пальцев корону на своем хохолке.

– Дориан Виг, Светлейший, Храбрейший, Достойнейший, – представился я скромно.

– Пароль! – рявкнул камень.

У меня опустились руки. Я привалился к стене, и обеими руками помассировал лицо. Пароль это здорово. Это, пожалуй даже чуть хуже, чем некуморки. На ноготь мизинца, но хуже. Хотя бы потому, что некуморков мы уже минули, а этот змеев камень мог дать нам пару уроков отчаянья, безысходности и фатализма.

– Присаживайся Рем, – пригласил я. – Как много слов ты знаешь? Желательно хоть как-то связанных с дворцами, коронами, похотливыми фрейлинами, властью и внешним долгом.

– Авторитет, – начал Рем. Он, тоже привалился к стене, только противоположенной. Достал кисет, трубку… Сизый дым моментально распространился по нашему каземату.

– Валлис, – продолжил я.

– Кто это? – спросил Рем.

– Неважно. Один из его близких друзей.

– Угу… – Рем пыхнул вверх мощной струей дыма. – Магарики.

– А это что? – в свою очередь осведомился я.

– Это наше национальное блюдо, – Рем облизнулся. – Мясные шарики. Я бы сейчас навернул котелочек.

– Светозверь подери, какое отношение твои мясные шары имеют к Дориану Вигу?! – не выдержал я. – Вы тогда еще не были открыты с вашими отравленными островами и магариками!

– О! Значит это вы нас открыли? А до появления лазутчиков Авторитета, Менады не существовало? Возможно Дориан Виг тайно побывал у нас, откуда тебе знать?

– Да что ему делать в таком месте…

– Каком же это, интересно, таком месте?

– Рем, давай не сейчас. Я не расист. Я сотню раз тебе говорил. Просто магарики это не то!

– Знаешь что, катись ты к змею, приятель, – предложил Рем, ложась на пол. – Если ты такой умный, то ищи пароль сам, а я пока вздремну.

– Хорошо, – я всплеснул руками. – Согласен. Я оставлю тебя здесь мелкий вонючка.

Рем закрыл глаза и отчетливо засопел, не забывая пыхать трубкой. Я безнадежно махнул рукой, и тоже сел. Мои знания о первом Авторе были знаниями школьника о нелюбимом предмете. Я помнил кое-какие основные даты, пару подвигов и политических анекдотов. Помнил, как звали его ручного крефера:

– Атамак.

…как звали его тайного незаконнорожденного сына:

– Семмил.

…наставника:

– Измаил.

…злейшего врага:

– Кропос.

…любимый напиток:

– Корелье.

…цикл рождения:

– Ома.

…пожалуй… пожалуй все.

Камень стоял уверенно и бескомпромиссно. Я вздохнул, и принялся повторять все слова без разбору. Ритмично, монотонно и совершенно безнадежно. Ведь слов могло быть и два и три, могла быть целая змеева поэма или песня. Или какой-нибудь фразеологизм, который выдумал лично Виг, и о котором естественно никто не мог знать. Или даже звук. Может нужно было рыгнуть как Его Величество, или икнуть… О, Первый! Да, это был один из тех моментов, когда понимаешь, что ты не бессмертен, мир играет не в твою пользу, ты не самый красивый мужчина в мире и у тебя нет подходящей шутки для момента. Господин Престон стушевался? О, да! Достаточно взглянуть в его поблекшие глазенки. В его голове нет плана, но ведь и во всем плане нет головы. И вот он сидит и произносит одно слово за другим, как старик забывший название того места, куда он ходит справить нужду. Когда у меня уже пересохло во рту, а зоб неприятно запершило, я поперхнулся и замолчал.

– Когда я был в Гротеске… – сказал вдруг Рем. Я вздрогнул и посмотрел на него. Я был уверен что он спит. – …Я видел одну старую. Как это называется, когда на камне вырезают картинки?

– Гравюра, – подсказал я.

– Да, – Рем приоткрыл один глаз, блестящий и черный. – Так вот там был изображен этот ваш змеев Вориан Диг. Я плохо помню детали. Мне тогда было не по себе, я только что получил свою печатку меж лопаток… Но, чтобы перетерпеть боль, я старался смотреть на что-нибудь, и думать об этом. На что угодно. Тут-то она мне и попалась на глаза. Она была вытеснена на потолке. Локтей сорок не меньше. И вот что мне показалось странным на этой гаврюре… На доспехах вашего главаря были буквы.

– Три Первых Клятвы, – встрял я, припоминая эту гравюру. Она украшала зал Памяти.

– Наверное, – небрежно согласился Рем. – Так вот все они были выложены Красными камнями. И только два крохотных, как лягушачьи икринки, слова, которые были вытеснены на его губах, были пусты. Я еще подумал, ну ладно, Первый подери, у меня зрение как у ястреба, но всякие там подслеповатые пятколизы разве углядят?

– Ты разглядел их снизу? – восхитился я. – И что это были за слова?! Ну!

Мое сердце снова застучало, а воздух вокруг нагрелся и стал горячим, как поцелуй удачи. Я уже приготовился испытать невероятное облегчение и азарт, когда Рем произнесет эти слова, и это конечно окажутся именно те самые слова, которые составляют пароль. И вот оно! Вот оно! Камень пропустит нас, и моя глупая, старая, заржавевшая мечта осуществится!

– Я не помню, – буркнул Рем.

И закрыл глаз. Тяжелым серым веком.

В этот момент я, наверное, стал прозрачным.

– Что-то вроде Кавасто Ковэ… – пробормотал Рем. – Или Васто Котэвэ. А, Хладнокровный подери… О, помнишь ту куртизанку из Патха? Ну, мы еще поспорили, кто будет первым! Она часто произносила эти слова во время… работы. Ковасто ковэ, ковасто ковэ! – взвизгнул Рем, похотливо скалясь.

– Что? – меня перекосило. – Остава вэко, что ли? Великое вознесе…

Я не успел полностью процитировать упомянутую Ремом куртизанку, которая пикантно богохульствовала, изъясняясь во время плотских утех на языке Зверя. Я не успел. После «остава вэко» камень задрожал и принялся сдвигаться назад и в сторону, дико скрежеща и фонтанируя искрами из колеи, по которой двигался.

Рем мгновенно вскочил, хохолок его воссиял и он, циркнув слюной сквозь щель в передних зубах, пошел в образовавшийся ход.

За ним была винтовая лестница, каменная, скользкая и холодная. По ступеням, сверху, стекала какая-то гадкая черная пена. На последней ступени она сворачивала влево, взбиралась на тонкие металлические перильца и поднималась по ним обратно. Бросая на нее подозрительные взгляды, и стараясь не вступать в русло, мы миновали ступеньку за ступенькой, освещая путь захваченным мной бездымным масляным факелом.

– Рем, – говорил я быстро и сбивчиво, – ты молодец. Если бы не твоя наблюдательность, мы бы сидели там до второго Рождения. Как все удивительно удачно совпало!

– Да, – согласился Рем равнодушно. – Действительно удачно. В общем-то, у него на губах ничего такого не было. Да и губ у него там не было. Только шлем похожий на конскую морду. Остава вэко… Ну надо же. Знаешь, я просто вспомнил, почему-то, эту куртизанку. Змей подери, не люблю я такие долгие экспедиции.

Оторопь заставила меня остановиться, и Рем подтолкнул меня сзади.

– Ну, чего ты встал? – спросил он нетерпеливо. – Костяк увидел?

– Как тебе это удается? – спросил я глухо. – Ты подчиняешься хоть одному закону в этом мире?

– Нет, – сказал Рем.

Мне ничего не оставалось кроме как поверить ему.

В этот момент внизу заскрежетал камень, возвращаясь на прежнее место. Потом гулко ухнул, – встал, – и затих. Стало слышно, как сопит Рем и как черная пена ползет по своему вечному пути. Нас все больше отрезало от внешнего мира.