Текст книги "Вторжение"
Автор книги: Дин Рей Кунц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 15
Второй брошенный автомобиль, «Линкольн Навигатор», стоял на встречной полосе движения, передним бампером к «Эксплореру», который направлялся в город. Двигатель работал на холостых оборотах, как и в «Инфинити», ни одно из колес не спустило, то есть этот внедорожник не подвел своего владельца.
Фары водитель выключил, но лампочки аварийной сигнализации ритмично мигали, создавая стробоскопический эффект, и казалось, что миллионы капелек воды вибрируют в полете к земле.
Если в «Инфинити» оставили открытыми три дверцы, но в «Навигаторе» – только одну, заднюю, со стороны водителя. Лампочка под крышей освещала кабину.
– Нейл, Господи!
Молли нажала на педаль тормоза, когда Нейл спросил: «Что такое?»
Грязное боковое стекло, пелена дождя, ритмичное мигание аварийных огней обманывали глаз, но Молли точно знала, что увидела, и знала, что нужно делать.
– Там ребенок, – она перевела ручку переключения скоростей в нейтральное положение. – Младенец.
– Где?
– На заднем сиденье «Навигатора», – она распахнула дверцу.
– Молли, подожди!
Если дождь был отравленным, она получила смертельную дозу, когда они выбегали из дома Гарри Корригана. Так что новая доза уже не могла увеличить вред.
Асфальт стал скользким от вытопившейся из него пленки нефти, хотя дождь, конечно же, не мог разогреть его до такой степени.
Ноги Молли ушли из-под нее, она уже начала падать, но каким-то чудом сумела сохранить равновесие, удержаться на ногах. И ее не покидало ощущение, что кто-то пристально наблюдает за ней, какое-то существо, прячущееся в темноте, и, если бы она упала, существо это тут же выскочило бы из влажной тьмы, схватило ее своими безжалостными когтями и утащило с дороги, вниз, в деревья, сорняки и кусты, в тернистое чрево ночи.
Добравшись до распахнутой дверцы «Навигатора», Молли обнаружила, что брошенный ребенок – не младенец, а маленькая девочка, босоногая, в розовых велосипедках и желтой футболке – короче, большая кукла, ростом в два фута без пары дюймов. Ручки она подняла вверх, словно надеясь, что кто-то поднимет ее и прижмет к груди.
Молли перегнулась через спинку переднего сиденья, заглянула в багажное отделение. Никого.
Ребенок, которому принадлежала кукла, ушел вместе с родителями. Неизвестно куда. Возможно, в убежище, более надежное, чем салон внедорожника.
Но разве существовало более надежное убежище, чем смерть?
Не принимая этой мысли, Молли двинулась к заднему борту «Навигатора».
Нейл позвал ее, обернувшись, она увидела, что он вышел из «Эксплорера» и стоит с ружьем в руках, прикрывая жену.
Слов она не расслышала, но знала, чего он от нее хочет: вернуться за руль и ехать в город.
Покачав головой, она двинулась дальше, к пассажирской стороне «Навигатора». Хотела убедиться, что ребенок, хозяйка куклы, не спрятался где-то за или под автомобилем от той угрозы, что возникла на шоссе, от того зла, которое увело ее родителей.
Никто не прятался за автомобилем. И под ним тоже. Молли в этом убедилась, опустившись на колени и заглянув под днище.
Обочина в этом месте была узкой. На гравии поблескивали осколки разбитых бутылок да крышки от банок различных напитков.
Когда Молли вновь выпрямилась в полный рост, ей показалось, что лес, который и так чуть ли не нависал над дорогой, когда она опускалась на колени, приблизился еще больше. И пропитавшиеся водой кроны елей и сосен казались ей теперь плащами и рясами, камзолами и ризами.
Наблюдатели, она их не видела, но чувствовала, следили за ней из мокрой темноты, и речь шла не об обычных обитателях леса вроде сов или белок.
Испугавшись, но понимая при этом, что выказанный страх спровоцирует незамедлительное нападение, она отступила, но не сразу. Сначала подставила грязные ладони под дождь и вымыла их, хотя и знала, что ощущение чистоты появится лишь после того, как можно будет смыть с кожи сам дождь.
Проконсультировавшись с собой, а вдруг враждебные существа, присутствие которых она чувствовала, всего лишь плод ее воображения, но зная, что истины в этих консультациях найти не удастся, Молли, продолжив неторопливый обход «Навигатора», с наигранной беспечностью вернулась на водительскую сторону.
Прежде чем сесть за руль «Эксплорера», вытащила куклу с заднего сиденья «Haвигатора». Спутанные светлые волосы, синие глаза и нежная улыбка напомнили ей ребенка, который давным-давно умер у нее на руках.
Ребекка Роуз, так ее звали. Застенчивая девочка, которая немного шепелявила.
Ее последние слова, которые она прошептала в забытье, вроде бы не имели никакого смысла: «Молли… тут собака. Такая красивая… и она так сияет». И впервые в жизни, на самом ее конце, Ребекка совсем не шепелявила.
Не сумев спасти Ребекку, Молли спасла грубое ее подобие, и когда Нейл опустился рядом с ней на переднее сиденье, передала ему куклу. На хранение.
– Мы, возможно, встретим девочку и ее родителей по дороге в город, – пояснила она.
Нейл не стал напоминать ей, что «Навигатор» ехал из города, когда находившиеся в нем люди вдруг решили его покинуть. Он знал, что Молли в курсе.
– Девочка будет так рада, получив куклу. Я уверена, она не собиралась оставлять ее в автомобиле.
Разумом она понимала, что война миров, если уж она началась, не пощадит и детей.
Но эмоционально отказывалась признавать, что никакая степень невинности не гарантирует иммунитета от чумы геноцида.
Как-то в дождливый день, очень давно Молли спасла одних детей и не сумела спасти других. Но для того, чтобы песчинка надежды в ее сердце могла стать затравкой жемчужины, она должна была верить, что более ни один ребенок не будет страдать в ее присутствии, а те, кто придет под ее защиту, останутся целыми и невредимыми, пока она не погибнет, защищая их.
И когда «Эксплорер» тронулся с места, продолжив путь в город, Нейл сказал: «Прекрасная кукла. Девочка будет счастлива, увидев ее вновь».
Молли любила его и за то, что он всегда говорил именно те слова, которые она хотела услышать. Он знал, какими мотивами она руководствуется при всех обстоятельствах, даже в такой критической ситуации.
Глава 16
Они отъехали не так уж и далеко от брошенного «Навигатора», когда Молли вдруг с радостью осознала, что запах дождя значительно ослабел с того момента, когда она вышла на крыльцо к койотам. Спермой не пахло вовсе, смесь остальных запахов осталась такой же, как возле дома Корригана, но их интенсивность значительно уменьшилась.
Нейл подтвердил ее наблюдение.
– Да. И светится он не так ярко.
Нет, ночь продолжала излучать рождественское сияние. Однако дождь терял люмены [15]15
Люмен – единица светового потока.
[Закрыть], пусть и лил с той же силой.
Вроде бы эта положительная динамика должна была приободрить Молли, но вместо этого еще больше встревожила. Вероятно, первый этап этой странной войны приближался к концу. Чтобы уступить место второму.
– Если я не ошибаюсь, твой мистер Элиот написал что-то знаменитое о Судном дне – нарушил затянувшуюся паузу Нейл.
– Да. Он сказал, что мы стали полыми людьми [16]16
Поэма «Полые люди» написана T.C. Элиотом в 1925 г.
[Закрыть], набивными людьми, с соломой в голове, у нас нет ни убеждений, ни высшей цели… и для полых людей мир закончится не взрывом, а хныканьем.
– Я не знаю насчет тебя, но я ожидаю взрыва, – наклонившись вперед, Нейл вглядывался в еще светящуюся ночь.
– Я тоже.
А буквально через минуту вопрос о том, каким будет конец света, со взрывом, насилием или без оных, совершенно перестал волновать Молли. Человек, который шагал по полосе встречного движения, переключил ее мысли с глобальной катастрофы на личный катаклизм, изменивший ее жизнь в восьмилетнем возрасте и определявший каждый прожитый после этого день.
Его нельзя было назвать обычным пешеходом. Тротуары вдоль шоссе отсутствовали, узкие обочины не поощряли к пешим прогулкам по горному гребню. Да и человек этот не прогуливался, а куда-то направлялся, решительно и целеустремленно.
Молли поначалу подумала, что перед ней один из тех, кто считает, что проживет вечно, если будет ходить часто и много и ни разу не съест ложечки мороженого. Такие угрозы, как потерявшие управление и съехавшие на обочину автомобили, упавшие самолеты и вторжение инопланетян, эти люди в расчет никогда не брали.
Не обращая внимания на погоду, он отправился в путь без плаща. И серые брюки и рубашка, похоже униформа, промокли насквозь.
Но он уверенным шагом шел и шел вперед, не обращая внимания ни на пропитавшуюся водой одежду, ни на прочие неудобства. Из-за плохой видимости, осторожности и страха перед тем, что она может увидеть в городе, Молли вела «Эксплорер» на очень малой скорости, и пешеход шагал на север едва ли не быстрее, чем Молли ехала на юг.
Его густые черные волосы прилипли к черепу. Голову он опустил, чтобы иметь возможность вдыхать воздух, а не воду. Дождь-то продолжал лить с прежней силой.
Когда «Эксплорер» приблизился, путник поднял голову, посмотрел на них.
Даже сквозь пелену дождя она ясно видела его лицо. Красотой он не уступал кинозвезде, да только Молли знала, какой это чудовищно злобный, мерзкий и коварный человек.
Навстречу им шагал Майкл Рендер. Ее отец. Убийца.
Лицом к лицу она не сталкивалась с ним почти двадцать лет.
И сразу же отвернулась от него. Не испугавшись, что он узнает ее. Нет, боялась она другого: его глаз, магнетизма взгляда, который завораживал, будто удав – кролика.
– Какого черта? – Нейл в шоке оглянулся, чтобы посмотреть на пешехода в заднее стекло. Молли тем временем прибавила скорости. – Его же изолировали.
Слова мужа не позволили Молли потешить себя надеждой, что богатое воображение опять сыграло с ней злую шутку и пешеход на самом деле незнакомец, пусть отдаленно и напоминающий Рендера.
Обычно даже про себя она не называла его отцом, только Рендером. От этой фамилии она отказалась много лет тому назад, взяв себе девичью фамилию матери. Иногда появляясь в ее снах, он не имел ни имени, ни фамилии, под кожей виднелся череп, руки становились косами, а зубы – улыбался-то он широко – могильными камнями.
Она встревожилась: «Он…»
– Что? Узнал тебя?
– Как ты думаешь?
– Не знаю.
– Мы-то узнали его.
– Потому что осветили фарами. Разглядеть тебя ему было куда сложнее.
– Он развернулся, теперь идет за нами?
– Думаю, стоит на месте. Точно сказать не могу. Он практически скрылся из виду.
– Дерьмо.
– Да перестань, все в порядке.
– Как бы не так, – резко бросила она. – Ты знаешь, куда он идет.
– Возможно.
– А что еще ему тут делать? Он идет к нашему дому. За мной.
– Он не знает, где ты живешь.
– Каким-то образом выяснил.
Она содрогнулась, подумав о том, что могло бы произойти, если бы они решили отказаться от поездки под проливным дождем и остались в доме, посчитав его крепостью.
– Я больше его не вижу, – сказал Нейл. – Думаю… он продолжил идти, куда шел. На север.
В зеркало заднего обзора Молли видела только дождь да черные брызги, летевшие из-под колес.
Заявление о признании его невменяемым и помощь умного адвоката позволили Рендеру избежать тюрьмы. Последние двадцать лет он провел в нескольких психиатрических лечебницах. Первая была с максимально строгим режимом содержания, но с каждым переводом режим становился все менее жестким, а пациенты-заключенные получали все больше удобств.
Психотерапия и лекарственные средства помогли ему медленно, но верно выбраться из трясины безумия. Так утверждали психиатры, хотя их туманные и обтекаемые заключения, пересыпанные только им понятными терминами, говорили о том, что это всего лишь мнения, не подтвержденные фактами.
Они говорили, что он начал сожалеть о содеянном, а уже этим, по их твердому убеждению, заслужил более комфортабельные условия содержания и более частые психотерапевтические сессии. Поскольку за сожалением последовали угрызения совести, они сочли, что он на пути к исправлению, а потому, при определенных обстоятельствах, его можно считать излечившимся от душевного недуга.
Прошлым летом дело Рендера пересматривалось в суде. Эксперты-психиатры разделились во мнениях. Один порекомендовал выпустить его на свободу, оставив под наблюдением полиции. Двое других высказались против этой рекомендации, и его еще на два года оставили в психиатрической лечебнице.
– Что же сделали эти идиоты? – вопросила Молли и от волнения слишком сильно надавила на педаль газа.
Она не могла отделаться от мысли, что вот-вот увидит в зеркале заднего обзора Рендера, который бежит за ними с нечеловеческой прытью.
– Если его выпустили, то они такие же психи, что и он, – добавила Молли.
– Мы же не знаем, что происходит за этими чертовыми горами, – напомнил ей Нейл, – Нам лишь известно, что все разваливается. И далеко не каждый матрос на каждом тонущем корабле будет до конца стоять на посту.
– Каждый за себя, – кивнула Молли. – Вот к чему мы пришли… а может, всегда такими и были.
Мостовая стала скользкой от нефти и воды. Она чувствовала, что шины проскальзывают, но не могла заставить себя снизить скорость. Но привод на все четыре колеса и антиблокировочная система легко удерживали внедорожник на мостовой.
– В последний раз его перевели в… Это же не каменный мешок, стальная дверь, смирительная рубашка и все такое.
С ее губ сорвался горький смешок.
– Телевизор в каждой палате. Порнофильмы по требованию, учитывая их терапевтическую ценность. Чай в пять часов, крокет на южной лужайке. Горничные для тех, кто обещает, под страхом самого сурового наказания, не насиловать и не убивать их.
Черный юмор был для нее внове, и она чувствовала, что оставаться в таком настроении слишком опасно.
– Если охранники удрали, – указал Нейл, – а они, конечно же, удрали, заключенные не позволят дверям с обычными замками и сетками на окнах долго удерживать их взаперти.
– «Мы не называем их заключенными, – процитировала Молли одного из тамошних психиатров. – Мы называем их пациентами».
– Но психиатрическая лечебница, в которую его определили… далеко на севере.
– В двухстах пятидесяти милях, – подтвердила Молли.
– Дождь, этот кошмар… начался не так уж и давно.
И действительно, когда Молли подумала, с какой быстротой привычный порядок, похоже, уступал место хаосу, ей пришлось бороться с охватывающим ее ужасом. Неужто человеческая цивилизация могла вот так развалиться по всему миру за какие-то часы, за четверть суток, как будто в планету врезался астероид размером с Техас? Если их еще невидимые враги, прилетевшие со звезд, могли так быстро разрушить существовавшие столетиями королевства и перечеркнуть все достигнутое, практически не встречая сопротивления, тогда нетрудно предположить (пусть и невозможно предотвратить), что в какие-то двадцать четыре часа на Земле не останется ни одного живого человека.
Если техника высокоразвитой инопланетной цивилизации будет казаться магией для любой другой, которая отстает в развитии на добрую тысячу лет, тогда хозяева этой техники могут считаться богами, но, возможно, богами с таинственными желаниями и непонятными потребностями, богами без сострадания, без жалости, не предлагающими ни искупления грехов, ни причастия перед смертью и безразличными к молитве.
– Он не мог вырваться из лечебницы и так быстро добраться сюда, – Нейл говорил о Рендере. – Даже если добыл быстрый автомобиль и у него был твой адрес, учитывая состояние дорог и погодные условия.
– Но он здесь и шел пешком, – указала Молли.
– Да, он здесь.
– Может, в эту ночь все возможно. Мы – в норе, и путь наш лежит в Страну чудес, где нашим гидом станет Белый Кролик.
– Если мне не изменяет память, Белый Кролик – не самый надежный гид.
Через несколько миль они подъехали к повороту с указателем «ЧЕРНОЕ ОЗЕРО». Дорога вела и к самому озеру, и к одноименному городку. Молли повернула направо, покинула гребень и поехала по уходящей вниз по склону дороге.
Дождь лил с прежней силой, но свечение его практически исчезло. Они ехали между массивными деревьями, которые возвышались по обе стороны от асфальта, в надежде найти товарищей по несчастью и опасаясь столкнуться с новыми ужасами.
Часть 3
Сквозь холодную тьму и скорбное одиночество…
Т.С. Элиот. Ист-Коукер
Глава 17
Молли ожидала, что централизованная подача электричества давно уже вырубилась и город погрузился в темноту. Вместо этого увидела, что горят все вывески магазинов и уличные фонари, отчего могло показаться, будто в Черном Озере в разгаре какой-нибудь праздник.
С населением порядка двух тысяч человек, Черное Озеро был гораздо меньше Наконечника Стрелы и Большого Медведя, двух наиболее известных городов в этих горах. Горнолыжных склонов здесь не было, поэтому зимой городок не наводняли туристы, но летом число любителей пеших походов и отдыха на берегу озер в два раза превосходило количество местных жителей.
Приток воды в озеро обеспечивался артезианской скважиной и двумя маленькими речушками, а в эту ночь к ним прибавился и ливень. Падающая с неба вода, похоже, не смешивалась с озерной, собиралась наверху и теперь светилась, будто в ней плавала луна.
Поскольку объем втекающей в озеро воды значительно превышал объем вытекающей, уровень озера уже, поднялся намного выше обычного. Гавань скрылась под водой, страховочные канаты, удерживавшие катера, яхты, лодки у пристаней и причалов, ушедших под воду, натянулись до предела. Серебристые щупальца воды протягивались все дальше, исследуя пространство между стоящими неподалеку от озера зданиями, осваиваясь на новой территории. Если бы дождь и дальше лил с той же силой, то в течение нескольких часов первая линия домов могла полностью уйти под воду.
Но Молли не сомневалась, что в ближайший день населению Черного Озера предстояло столкнуться с куда худшими угрозами, чем наводнение.
Поскольку в большинстве домов светились все окна, не возникало сомнений, что горожане осведомлены об опасностях, которые поджидали их у порога, и катастрофических событиях, обрушившихся на мир, расположенный за пределами здешних гор. Они знали, что грядет темнота, во всех смыслах этого слова, и хотели как можно дольше не пускать ее в дом.
Жители Черного Озера отличались от туристов, которые приезжали сюда и в другие, более модные горные курорты. Их семьи жили здесь уже три, а то и четыре поколения, им нравился разреженный воздух и заросшие лесом горы, они наслаждались тишиной и покоем гор Сан-Бернардино, вознесшихся над густо заселенной равниной на западе.
Люди эти были покрепче жителей больших городов и куда в большей степени надеялись на себя. К примеру, оружие здесь держали практически в каждом доме.
Полицейского участка, из-за малочисленности населения, в Черном Озере не было. А в силу достаточно большой территории округа по инструкции люди шерифа имели право приехать в Черное Озеро через тридцать две минуты после вызова.
Если какой-нибудь наркоман, которому требовались деньги на очередную дозу, или насильник, жаждущий реализовать свои жестокие сексуальные фантазии, врывался в ваш дом, за тридцать две минуты он мог убить вас не один, а пять раз. Вот почему большинство местных жителей приготовились к тому, чтобы защититься от таких наркоманов и насильников самостоятельно. И нужно отметить, случись такое, скорее всего, защитились бы.
Молли и Нейл не увидели в окнах ни одного лица, но знали, что за ними наблюдают.
Хотя в Черном Озере у них хватало друзей, заглядывать к кому-либо в гости они не собирались, прежде всего из-за этого самого оружия и натянутых, как струны, нервов хозяев. Не хотелось им и повторения того, что случилось с ними в доме Корригана.
Под безжалостным дождем ярко освещенные дома, конечно же, так и манили к себе. Примерно так же для беспечного насекомого выглядит венерина мухоловка, подманивающая еще и запахом, но горе той мушке, которая попытается приблизиться к ней.
– Большинство останется дома, но не все, – резонно указал Нейл. – Те, кто видит дальше двери собственного дома, должны где-то собраться, чтобы обменяться идеями, спланировать совместную оборону.
Молли не стала спрашивать, как жители гор (или, если уж на то пошло, армия) смогут дать отпор врагу, который в качестве оружия использует погоду на планетарном уровне. С невысказанным вопросом она могла притворяться, что на него есть ответ.
В Черном Озере не было общественных зданий, которые могли стать мозговым центром в период такого кризиса. Три избираемых члена городского совета, которые по очереди исполняли обязанности мэра, обычно проводили заседания в кабинке ресторана Бенсона «Хорошая еда», одного из двух, расположенных в городе.
Не было в городе и школы. Детей, которые не учились дома, на автобусах отвозили в школы других городов.
Молли и Нейл проехали мимо двух церквей города, католической и баптистов-евангелистов, но обе стояли темные и покинутые.
Стратегов они нашли на Главной улице, в маленьком деловом районе, расположенном на значительной высоте над уровнем озера. Собрались стратеги в таверне «Волчий хвост».
Дюжина автомобилей стояла перед таверной, не около мостовой, где вода бурлила в сливной канаве, а практически посреди улицы. Стояли полукругом, задним бортом к таверне, чтобы в случае необходимости хозяева могли быстро уехать.
На крыльце, под навесом, защищающим от дождя, двое мужчин охраняли тех, кто находился внутри. Молли и Нейл знали обоих.
Кен Холлек работал в почтовом отделении, которое обслуживало Черное Озеро и несколько окрестных деревушек. Его любили за улыбку, которая растягивалась по морщинистому лицу от одного уха до другого, но, стоя на крыльце, он не улыбался.
– Молли, Нейл, – кивнул он. – Всегда думал, что нас уделают чокнутые исламисты.
– Нас еще не уделали, – возразил Бобби Холлек, сын Кена, возвысив голос больше, чем следовало, чтобы перекрыть шум дождя. – У нас есть морская пехота, армейские рейнджеры, подразделение «Дельта», «Морские котики».
Семнадцатилетний Бобби заканчивал среднюю школу и был куотербеком [17]17
Куотербек – в американском футболе ведущий игрок, разыгрывающий.
[Закрыть]футбольной команды, хороший парень, открытый и решительный, словно персонаж из фильма о футболе 1930-х или 1940-х годов с Джеком Оуки и Пэтом О'Брайеном. По возрасту он, похоже, уже мог стоять на страже, но вот выдержки ему еще определенно не хватало. И, вероятно, по этой причине его отец, сам вооружившись винтовкой, дал Бобби вилы, не слишком адекватное средство для отражения атаки инопланетных десантников.
– Телевидение накрылось, поэтому мы о них и не слышим, – продолжил Бобби, – но можете быть уверены, американская армия врежет им от всей души.
Кен смотрел на сына с любовью, которую выражал часто и открыто, но теперь во взгляде читалась и тоска, а вот ее он не решился бы выразить словами, из страха, что тоска эта перейдет в глубокое отчаяние и оно лишит их маленьких радостей, которые они могли бы разделить в свои последние дни и часы.
– Президент сейчас наверняка укрылся под какой-нибудь горой, – не унимался Бобби. – У нас есть секретные атомные ракеты на орбите. Так что если эти мерзавцы чувствуют себя в полной безопасности на своих кораблях, то их ждет неприятный сюрприз. Вы согласны со мной, мистер Слоун?
– Я бы никогда не поставил и доллар на противников нашей морской пехоты, – ответил Нейл сыну и сочувственно положил руку на плечо отца.
– Что там происходит? спросила Молли, указав на дверь в таверну.
– Основная идея – общая оборона, – ответил Кен. – Но реально… Не знаю. Мысли у всех разные.
– Насчет того, хотят ли они жить или умереть?
– Я полагаю, далеко не все из них столь ясно воспринимают ситуацию. – Увидев изумление на ее лице, Кен добавил: – Молли, ты знаешь, жители в этом городе те самые, кто жил здесь всегда, да только как люди они уже не такие, какими были. Иногда я думаю, что нам было бы гораздо лучше, если бы телевидение накрылось пятьдесят лет тому назад и больше мы бы о нем не слышали.
Снаружи холодный серый камень, из которого сложили стены таверны, не обещал того уюта, что ждал внутри: паркетный пол, обшитые панелями красного дерева стены и потолок, фотографии первых жителей города, из тех времен, когда мостовую делили автомобили и лошади.
В воздухе стоял запах старого пива, которое расплескивали многие десятилетия, и свежего, только-только разлитого по кружкам из кранов, пахло жареным луком, перцем, мокрой одеждой из шерсти или хлопка, медленно высыхающей на теле. Вроде бы Молли уловила и еще один кисловатый запах – всеобщей озабоченности.
Она огорчилась, увидев, что в таверне не больше шестидесяти человек, из которых она знала порядка двадцати. За стойкой сидело в два раза больше людей, чем в обычную субботнюю ночь, но свободных мест хватало, а она-то думала, что их не будет вовсе, учитывая масштабы кризиса.
В таверне она насчитала только шестерых детей, и вот это ее особенно встревожило. Онa-то думала, что семьи с детьми в первую очередь будут среди организаторов обороны города.
Она принесла с собой куклу, надеясь, что девочка, оставившая ее в «Навигаторе», окажется среди тех, кто собрался в таверне. Но никто из детей не отреагировал, увидев куклу, вот Молли и положила ее на стойку.
Всегда оставался шанс, что хозяйка куклы появится здесь, несмотря на ливень. Всегда оставалась надежда.
Все шестеро детей сидели в большой угловой кабинке, а вот взрослые разбились на четыре группы. Молли сразу почувствовала, что их разделили идеи: каждая группа предлагала свой способ реагирования на происходящее.
Ее и Нейла приветствовали те, кто их знал, и настороженно оглядывали остальные, словно тот факт, что они жили по соседству, не давал оснований встречать их с распростертыми объятиями и им еще предстояло доказывать свою лояльность.
Но больше всего ее и Нейла удивили собаки. Однажды она была во Франции и видела собак как в дешевых барах для рабочих, так и в самых фешенебельных ресторанах. В этой же стране, в полном соответствии с законодательством, собак пускали разве что в открытый внутренний дворик, а хозяева большинства ресторанов не желали терпеть их и там.
Молли насчитала четыре, шесть, восемь собак, устроившихся по разным углам. Дворняг и чистопородных псов, среднего размера и крупного, ни одной маленькой. Собак в таверне было больше, чем детей.
Практически одновременно все собаки поднялись с пола и повернули головы к ней и Нейлу. Пристально посмотрели на них, а потом, после короткой паузы, повели себя в высшей степени неожиданно.
