Текст книги "Найти Белую Лошадь"

Автор книги: Дик Кинг-Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Дик Кинг-Смит
Найти Белую Лошадь

От переводчика

Книги английского писателя Дика Кинг-Смита переведены более чем на двадцать языков. Писатель получает письма из разных стран. Как-то в разговоре со мной он вспомнил, улыбаясь: «Одна девочка, видимо сообразив, что мне уже немало лет, написала буквально следующее: „Дорогой мистер Кинг-Смит; я прочла почти все ваши книжки, и они мне очень нравятся. Надеюсь, что вы, до того как умрёте, успеете написать побольше“. Я стремлюсь оправдать её надежды».

Многие из вас видели фильм «Бейб», созданный по его повести. Она вышла в издательстве «Самовар». А сейчас вы держите в руках повесть, которую, когда она была впервые опубликована, английские дети назвали лучшей книжкой года.

Кинг-Смит умеет писать свои истории так, что они интересны и детям, и взрослым; «Белую Лошадь» можно читать всей семьёй. И позвольте дать совет: читайте её неспешно, тогда не ускользнут от вашего внимания все забавные и трогательные моменты, особенности речи героев, и книжка доставит вам больше радости. Если значение какого-то слова вы не совсем поняли, спросите у старших; чтение этой повести – занятие не только увлекательное, но и развивающее.

Белая Лошадь, которую ищут герои повести, и огромные камни, поставленные доисторическими людьми, существуют на самом деле. Я побывала в тех краях и могу вам сказать «по секрету», что глаз у Белой Лошади сверкает при хорошей погоде потому, что выложен стёклышками. Ну, а произошла ли вся эта история на самом деле, и что в ней правда, а что фантазия писателя – решать вам. Во всяком случае, рассказана она очень правдиво.

Маргарита Арсеньева

Глава первая. Как раз вовремя

Говорят, люди и животные, которых они держат, часто похожи. В Собачьем Приюте всегда было много собак самых разных пород, и его владелец, конечно, не мог быть схож со всеми.

У него было довольно резко очерченное лицо с острым подбородком, кошачьи усики и маленькие аккуратные уши, так что он больше походил на кошку, чем на собаку, и это притом, что кошек он ненавидел.

Особенно ненавидел он того единственного кота, который жил в Собачьем Приюте. Это был сиамец. Жена хозяина купила его ещё котёнком и поначалу очень с ним нянчилась, а потом – такой уж у неё был характер – ей это прискучило, и она больше им не интересовалась.

Единственный знак внимания – пинок исподтишка – он получал от хозяина, когда попадался ему на пути. Хозяин втайне надеялся, что кот окажется наконец в вольере какой-нибудь большой свирепой собаки.

Центральная часть Собачьего Приюта представляла собой два ряда забранных проволочной сеткой вольеров. Каждое утро кот вышагивал по коридору между рядами, производя осмотр находившихся на этот час в приюте собак – бездомных, потерявшихся или брошенных.

Он проделывал это в основном из озорства. Забавно было тереться о проволочную дверцу вольера и слушать яростный лай, грозное рычание или пронзительное тявканье обитателей всего в нескольких дюймах от них, когда они сообщали ему в недвусмысленных выражениях, что бы они с ним сделали, если бы только могли до него добраться.

Не все были настроены так воинственно – некоторые находились в слишком удручённом состоянии, но, конечно же, доброго слова он ни от одной собаки не слышал. Пока однажды не обрёл друга.

В то утро новоприбывшим был большой лохматый дворняга. На его ошейнике виднелась металлическая пластинка с надписью «Лабер». [1]1
  Лабер (англ.) – увалень.


[Закрыть]Он был вислоухий, с длинным пушистым хвостом, шерсть у него была белая с коричневыми пятнами. Кот, как обычно, совершал свой обход и ждал, пока служащая запрёт собаку и удалится. Он начал тереться о проволоку и ожидал взрыва. Вместо этого большой дворняга посмотрел на кота сверху вниз, помахал хвостом и дружелюбно оскалился.

– Привет, – сказал он, – Я – Лабер. А тебя как зовут?

– Сквинтэм, [2]2
  Сквинтэм (англ.) – косящий.


[Закрыть]– ответил кот.

Изящный, элегантный, с короткой блестящей шерстью и ярко-голубыми глазами, он был чистопородный, но с изъяном. Сиамцам не полагается быть хоть сколь-нибудь косоглазыми. А Сквинтэм немного косил.

– Очень рад познакомиться! – сказал Лабер басом. – Я бы с удовольствием побеседовал с тобой, но только попозже: я очень устал. Извини, у меня просто глаза слипаются. – Он улёгся на топчан в глубине вольера и мгновенно уснул.

Кошки весьма любопытны, и в последующие дни Сквинтэм немало времени проводил у вольера, где находился Лабер. Не так уж много они друг с другом разговаривали, потому что большой и неуклюжий на вид Лабер был ещё и ленивейшей из собак. Каждое утро после нескольких слов он просил извинения и отправлялся спать. Но эти несколько слов всегда были дружескими, приветливыми, каких Сквинтэм никогда прежде от собак не слышал.

Поэтому, с течением времени, он стал беспокоиться за благоприобретённого друга, так как ему были известны порядки Собачьего Приюта. Каждое утро около одиннадцати часов собаку, которую не востребовали или не пристроили в двухнедельный срок, выводили из вольера и вели по коридору в операционную. Там её без боли усыпляли.

На тринадцатое утро пребывания Лабера в приюте, когда часы на стене показывали без пяти минут одиннадцать, пришла служащая. Она открыла дверь одного из вольеров и вывела оттуда маленького весёлого чёрно-белого терьера, почти ещё щенка.

– Куда они идут? – спросил Лабер.

– На небольшую прогулку, – коротко ответил Сквинтэм.

В тот вечер он вышел на залитую лунным светом улицу, уселся на стене, смотрел на тёмные очертания Собачьего Приюта и размышлял о свободе.

«Я могу идти, куда захочу, – думал он, – и некоторые, хотя и немногие, из собак могут выйти из этой тюрьмы, но для Лабера завтрашнее утро будет последним. Если я не смогу помочь. Стоит попробовать, а?»

Утром Сквинтэм сидел, аккуратно обвив вокруг себя длинный тонкий хвост, и ждал. Он видел, как служащая открыла дверку. Лабер, конечно, спал. «Спустя пять минут, – подумал Сквинтэм, – ты уснёшь навеки».

– Ну, идём, приятель! – бодро сказала служащая, – Прогуляемся. – И когда пёс, зевая, поднялся, она пристегнула поводок к его ошейнику…

– Что же это никто не разыскал тебя? – сказала она, гладя его лохматую голову. – И никто не взял к себе домой. Может быть, потому, что ты такой ленивец? Каждый раз, когда кто-нибудь приходил выбрать собаку, ты спал. Они, наверное, думали, что ты больной. Ну что ж, идём, Лабер. По крайней мере, ты ничего не почувствуешь.

Она повела Лабера по коридору. Сквинтэм пошёл за ними. Было без трёх минут одиннадцать.

В операционной ветеринар наполнял шприц. Он обернулся, когда дверь отворилась и вошла служащая с собакой. Сквинтэм, незамеченный, проскользнул за ними.

Ветеринар посмотрел на Лабера.

– Большой, – сказал он, положив шприц. – Не поднимай его на стол сама, сместишь диск. Я помогу. Ему нужен намордник?

– Нет, – сказала служащая. – Он не кусается. Для него это было бы слишком большим усилием. Такой ленивец.

Они вместе подняли Лабера на стол, и он стоял спокойно, помахивая хвостом, медленно, чтобы не слишком себя утомить, и улыбчиво смотрел на них из-под лохматых бровей.

Ветеринар взял ножницы.

– Всего лишь срежу немного шерсти с передней лапы, – сказал он и выстриг маленькое пятнышко.

Потом нащупал вену.

– Так, – сказал ветеринар, – готово. Только крепче держи его за ногу, вот здесь. – И он взял шприц.

Другой рукой он похлопывал Лабера, который замахал хвостом чуть быстрее.

– Ну, – сказал ветеринар, – это совсем не больно.

В окошко операционной донёсся отдалённый бой церковных часов. Одиннадцать.

У сиамцев голоса особенно пронзительные, многим людям они кажутся неприятными. И как раз в тот момент, когда ветеринар приготовился ввести иголку в вену, Сквинтэм издал неожиданный оглушительный вопль.

Для двух вздрогнувших от неожиданности людей он, разумеется, был просто воплем, заставившим ветеринара отдёрнуть шприц, а служащую – отпустить ногу собаки.

Но Лабер, который недоумевал, почему он должен стоять на столе, когда предпочёл бы улечься и, может быть, вздремнуть, всё понял, как надо.

– Спасайся! – кричал Сквинтэм что есть мочи, – За мной! А то они тебя убьют!

Глава вторая. Сквозь дверь, на свободу

Лабер соображал не сказать чтобы быстро, и смысл последних слов Сквинтэма не вполне и не сразу дошёл до него. Но ещё щенком он был приучен реагировать на простые команды, и теперь он услышал две: спасаться и следовать за котом – и он их выполнил. Одним мощным прыжком он спрыгнул со стола и оказался за дверью операционной. Ветеринар и служащая стояли, открыв рот. На полу валялся шприц.

Сквинтэм мчался по коридору, к вольерам. В отличие от остальных обитателей Собачьего Приюта, которые всё время находились в своих тюремных камерах, Сквинтэм знал каждый дюйм в этом здании. Теперь, естественно, все собаки в вольерах пришли в неистовое возбуждение при виде Сквинтэма, мчащегося по главному проходу вдоль их вольеров, Это было зрелище, нарушившее однообразие и скуку их здешней жизни. Любой из них желал оказаться на месте Лабера и участвовать в том, что свойственно каждой уважающей себя собаке – гнаться за кошкой!

– Хватай его, Лабер! – кричали они. – Всыпь ему! Пусть у него искры из глаз посыплются! Разорви его на куски!

Кот нёсся вперёд, оставив позади все эти кровожадные крики, через контору, через хозяйскую гостиную, кухню, к чёрному ходу. Вслед за ним мчался во весь опор Лабер, огибая углы, скользя по начищенному полу, катясь на ковриках, сбивая столики, с них слетали всякие вазочки, статуэтки и разбивались на мелкие кусочки, Ему было велено следовать за котом, и он выполнял команду.

Что касается Сквинтэма, соображал-то он быстро, но в данной ситуации всё-таки недостаточно. Сосредоточившись только на том, чтобы спасти жизнь Лаберу, он на мгновение забыл, что размеры у них разные.

Дверь с чёрного хода в Собачьем Приюте была застеклённая, а в самом низу была встроена лазейка для кошки, через которую Сквинтэм и проскочил со скоростью света. Прохожие на улице увидели поджарого бежевого кота с тёмной мордой, тёмными лапами и хвостом, пулей выскочившего из дома, и тут же в испуге отпрянули.

Стеклянная дверь Собачьего Приюта вдруг взорвалась множеством осколков, и из неё легко, будто во время циркового представления прорвав бумагу в кольце, вылетела большая мохнатая собака. И умчалась вслед за уже скрывшейся кошкой. И сразу наступила тишина, слышалось только слабое дзиньканье последних падающих на тротуар осколков стекла.

Сквинтэм кратчайшим путём, тихими улочками устремился к парку. Лабер, без сомнения, мог легко угодить под машину, и Сквинтэм не видел смысла в том, чтобы спасти его от шприца только для того, чтобы он распрощался с жизнью под колёсами автомобиля. Сквинтэм хотел также сбить с толку возможных преследователей, поэтому он петлял и кружил в лабиринте улочек и переулков, пока не достиг ворот парка.

Он побежал по траве, миновал оранжереи, детскую игровую площадку и оказался у круглой беседки для оркестра, в центре парка. Он поднялся по ступенькам, остановился в самом центре круга, сел и стал ждать.

Через одну-две минуты появился Лабер. Он тяжело дышал и в изнеможении плюхнулся на землю. Сквинтэм ждал, пока он отдышится, и размышлял, какими будут первые слова, которые скажет пёс. «В конце концов, – думал Сквинтэм, – я только что спас ему жизнь».

«О, как мне тебя благодарить?» – вот, наверное, что он скажет.

Но раздался храп.

– Лабер! – резко сказал Сквинтэм. – Надеюсь, ты понимаешь, что я только что спас тебе жизнь?

Лабер сел. Невозможно было понять, устыдился ли он, слишком уж лохматая у него была физиономия. Но он смущённо почесался и, казалось, избегал слегка косящего взгляда голубых сиамских глаз.

– Не понимаю, – пробормотал он, – Ты сказал, те двое хотели меня убить? Но люди такого не делают, Сквинтэм. Я никогда прежде не видел того мужчину в белом халате, но девушка – она относилась ко мне по-доброму, пока я был в Приюте. И у меня дома, там, где я жил, пока не потерялся, всегда были добры ко мне. Люди собак не убивают, так ведь?

– Бывает, что и убивают, – сказал Сквинтэм и все поведал Лаберу – о Собачьем Приюте и подобных местах.

Он объяснил ему также, что многие собаки становятся бездомными, потому что либо по легкомыслию, либо из-за жестокости хозяева их бросают.

– Слишком много развелось бездомных, поэтому их стали усыплять, – закончил он.

– Но я не возражал бы против этого, – сказал Лабер. – Я любитель поспать.

– Это только так говорится. На самом-то деле они убивают. Они тебя чуть не убили. Я тебя спас.

– О, – тихо сказал Лабер, – о, как мне тебя благодарить?

– Поживём – увидим, – сдержанно ответил Сквинтэм. – Кстати, ты не поранился?

– Поранился?

– Может быть, ты не заметил, но ты пробился сквозь стеклянную дверь.

– О, – сказал Лабер.

Он поднялся и встряхнулся. Мельчайшие стёклышки слетели с его шерсти.

– Нет, – сказал он. – Не думаю.

– Это потому, что ты такой густошерстный, – сказал Сквинтэм. «И твердолобый», – подумал он.

– Они, наверное, рассердились? – спросил Лабер. – Люди в Собачьем Приюте?

– Конечно, – сказал Сквинтэм. – И не только на тебя. Думаю, мне лучше некоторое время держаться от них подальше.

– Разве у тебя нет хозяев? – спросил Лабер. – У меня есть.

Сквинтэм предпочёл не отвечать на этот вопрос. Вместо этого он сказал:

– Ты говорил о своём доме. И где же он?

Лабер поник головой.

– Я не знаю, – сказал он.

Сиамец легко вспрыгнул на балюстраду, которая окаймляла беседку. Эта позиция давала возможность обозревать парк. Он устроился поудобнее.

– Скажи мне, Лабер, – начал он, – как же ты потерялся?

Лабер вздохнул.

– Ты, наверное, думаешь, что я твердолобый, – сказал он.

– Ну что ты! – сказал Сквинтэм. – Зачем так!

– Наверное, чудно слышать, что я не знаю, где мой дом. Но видишь ли, Сквинтэм, он далеко от этого города. Должно быть, он за сотни миль отсюда.

– Ты проделал сотни миль пешком?

– Нет, я ехал.

– На машине?

– Нет, в фургоне для перевозки мебели.

– Расскажи всё с самого начала, – сказал Сквинтэм.

– Хорошо, – сказал Лабер. – Я жил у двух сестёр в доме под тростниковой крышей, в маленькой деревне у подножия большого холма. Они меня очень любят… любили, и я был очень счастлив. Конечно, ходили они уже плоховато, хотя у каждой было по три ноги.

– Три – у каждой?! – сказал Сквинтэм.

Глаза Лабера под кустистыми бровями сверкнули.

– Да, – сказал он. – Две обычных и одна деревянная: они обе с палочкой ходили. Это я пошутил. Ну вот… Мы никогда не ходили далеко, что для меня было благом, так как я не очень склонен к моциону. Напротив, я, большей частью, не прочь вздремнуть.

Он зевнул.

– Вся эта гонка меня измучила, – сказал он. – Можно, я остальное доскажу позже?

– Нет, – твёрдо сказал Сквинтэм, – Давай сейчас.

– Однажды, – продолжил Лабер, – переселялась семья из соседнего дома. Приехал большой фургон, в котором перевозят мебель, и остановился на улице. Мои хозяйки ушли в магазин, на другой конец деревни. Я улизнул от них – это ведь добрая четверть мили – и потом, когда начался дождь, не мог войти в дом. И я забрался в этот фургон. Грузчики были в доме у соседей, Погрузку вещей они уже закончили, я думал, что они решили попить чаю, и считал, что могу побыть немного в своём укрытии. Среди всяких вещей в фургоне оказалась очень уютная софа, и я вдруг почувствовал непреодолимое желание чуть-чуть вздремнуть. Что было потом, ты, конечно, уже догадался.

– Они закрыли дверь и поехали, – сказал Сквинтэм.

– Да, Когда я проснулся, мы уже мчались куда-то. Выглянуть я не мог и не знал, куда мы едем. Я ещё надеялся, что не слишком далеко и что я смогу вернуться домой пешком.

– Для тебя это было бы весьма утомительно, не так ли?

– Думаю, что да, – сказал Лабер. – Но получилось так, что прошла целая вечность, прежде чем они наконец остановились и открыли двери, Я выпрыгнул. Я уже говорил тебе, что оказался, должно быть, в сотнях миль от дома. Некоторое время бродил по городу, спал где попало, питался отбросами, ну и так далее, пока какой-то человек в форменной одежде не поймал меня…

– …из Надзора за животными…

– …и поместил меня в тот дом, где ты жил.

– И где ты чуть не умер.

– Б-р-р-р-р-р! – Лабера передёрнуло. – Что же мне делать, Сквинтэм?

Сиамец встал и с балюстрады оглядел парк, нет ли какой опасности. Не заметив ничего подозрительного, он с удовольствием потянулся, выпустил когти и передними лапами поочерёдно царапнул деревянные перила.

– Искать иголку в стоге сена! – сказал он. – Дом под тростниковой крышей в маленькой деревне у подножия большого холма. Чёрт возьми! Да таких домов – тысячи!

– А, подожди! – сказал Лабер. – Я вспомнил. На холме Белая Лошадь, Её можно было видеть из сада.

– Таких белых лошадей тысячи, – сказал Сквинтэм, – К тому же лошадь могут перевести в другое место или продать, или ещё что-нибудь.

– Нет, нет! Не живая лошадь, а её изображение, громадное, вырезанное в дёрне на склоне холма.

Кончик хвоста у Сквинтэма вздрогнул.

– Это интересно, – сказал сиамец. – Здесь, на севере, такого нет. Должно быть, это там, где есть залежи известняка. Похоже, что нам следует двинуться на юг.

Лабер, который уже улёгся, изнурённый столь продолжительным разговором, вскочил.

– Нам? – переспросил он. – Ты хочешь сказать…

– Думаю, я могу составить тебе компанию, – ответил Сквинтэм, – Здесь я не так уж счастлив, а я ещё молод, и многое у меня впереди. Не будешь возражать, если я отправлюсь с тобой?

– Возражать? – гавкнул Лабер. – Да что ты! Ведь с твоей помощью у меня куда больше шансов найти дорогу домой. И мои старые хозяйки полюбили бы тебя!

«Какой же Сквинтэм хороший!» – подумал он.

– Но, – продолжил Лабер, – непонятно, почему ты готов это сделать для меня. И я не знаю, почему ты спас мне сегодня жизнь. Других собак, прежде, ты спасал?

– Нет, – сказал Сквинтэм.

– А почему же меня? – спросил Лабер.

«И сам не знаю, – подумал сиамец. – Ты просто мне понравился».

– Не задавай вопросов, и мне не придётся лгать, – сказал он. – А теперь поспи немного. Я посторожу. Как только стемнеет, мы отправимся в путь.

Глава третья. «Агромадный» взрыв

Никто в тот день не появился около беседки, и Лабер спал без задних ног. Сквинтэм подрёмывал.

Стемнело, взошла луна.

– Подъём! – резко сказал Сквинтэм.

– Что?.. Почему?.. Куда?.. – вскочив, забормотал Лабер.

– Отвечаю на твои вопросы по порядку, – сказал Сквинтэм, – Первое – мы трогаемся в путь. Второе – потому что ты этого хочешь. И третье – к дому под тростниковой крышей в маленькой деревне у подножия большого холма с Белой Лошадью.

Он сбежал по ступеням беседки и направился к воротам парка.

– Но подожди, – сказал Лабер, подстраиваясь к шагу мягко ступающего Сквинтэма. – Откуда ты знаешь, каким путём идти? Как мы узнаем, где юг?

Сквинтэм возвёл свои голубые глаза к усеянному звёздами небосводу и остановил взгляд на той, которая сверкала особенно ярко.

– Мы идём за Полярной звездой, – сказал он.

– Не понимаю, – сказал Лабер.

– Разумеется, – сказал Сквинтэм. – Ты собака, вы дневные животные. А мы, кошки, ночные существа. Мы можем ориентироваться по звёздам.

Лабер тоже посмотрел вверх.

– Там только одна Полярная звезда? – спросил он.

– Две, – сказал Сквинтэм. – Одна в Южном полушарии, другая в Северном.

Лабер поразмыслил над этим ответом.

– А не идём ли мы в совершенно противоположном направлении? – спросил он.

Сквинтэм резко мяукнул. Лабер не уловил, прозвучало это как удивление, насмешка или раздражение из-за того, что он задаёт так много вопросов.

– Слушай, – сказал сиамец. – Если завтра утром солнце взойдёт слева от нас, а вечером закатится справа, то, значит, мы идём в нужном направлении. Наберись терпения, понял? А теперь, будь добр, помолчи. Я хочу поскорее убраться из города и к рассвету быть от него как можно дальше.

Так они и сделали.

К рассвету, очень раннему, потому что это был один из самых длинных дней года, они были, пожалуй, в дюжине миль от того места, где начали путь. Сквинтэм пренебрегал какими-то там дорогами и бежал напрямик, ведомый своей звездой, а когда она стала меркнуть и совсем исчезла, полагаясь на свой инстинкт. Потом взошло солнце. Слева.

– Ты был прав! – гавкнул Лабер, – Мы движемся на юг! Домой! – Он возбуждённо махал пушистым хвостом.

– Уймись! – сказал Сквинтэм. – Нам предстоит ещё долгий путь. Давай отдохнём.

– О, давай! – воскликнул Лабер.

Они нашли ветхий заброшенный сарай, одиноко стоящий среди полей и лугов, и Лабер сразу плюхнулся на пол, на пыльную солому. Сквинтэм забрался в ясли с остатками прелого сена и уютно свернулся калачиком.

Где-то в отдалении промычала корова, прокуковала поздняя кукушка, ласточки порхали туда-сюда, неся в клюве корм для птенцов, которые сидели в гнёздах под крышей. Пёс и кот спали.

Сквинтэм проснулся от шороха, который напомнил ему, что пора и подкрепиться. Здесь было полно мышей, и кот слышал, как они шуршали в соломе. Он очень быстро поймал и съел трёх, а потом занялся умыванием и причёсыванием своих усов.

Завершив туалет, он сел и посмотрел на неопрятную груду, которую являл собой Лабер.

«Я-то себя прокормлю, – подумал Сквинтэм, – а как он? Будет голодный как волк, когда проснётся».

Лабер зашевелился, встал на ноги, потянулся, встряхнулся.

– Я голодный как волк! – сказал он.

– Могу поймать тебе мышь, – сказал Сквинтэм.

– Мышь! Я мог бы съесть лошадь!

В это мгновение раздался близкий ружейный выстрел.

– Лучше нам продолжить свой путь, – сказал Сквинтэм. – Не хочу, чтобы какой-нибудь воинственно настроенный фермер принял меня за кролика.

Но прежде чем они успели двинуться с места, послышался шум крыльев, и в дверной проём сарая влетела большая птица; она неуклюже опустилась на верхнюю перекладину яслей и, раскрыв от ужаса клюв, старалась там удержаться.

Для Лабера это была просто птица, но многоопытный Сквинтэм сразу увидел, что это голубь, и к тому же особенный. Не дикий голубь и не заблудший из городского сквера, а почтовый, с длинными тёмно-серыми с синим отливом заострёнными крыльями, а на розовой лапке у него виднелось голубое кольцо с выбитым номером, для того (Сквинтэм этого, конечно, не знал) чтобы опознать птицу, если она вдруг потеряет дорогу домой. А этот голубь явно потерялся. Он ошалело озирался вокруг и, казалось, не осознавал, что и кошка, и собака представляют для него опасность.

– Кто это? – спросил Лабер.

– Это почтарь, почтовый голубь, – сказал Сквинтэм, – Люди отвозят их далеко-далеко, а потом выпускают, и птицы, с их природным инстинктом, находят дорогу к дому. Видишь ли, они состязаются в скорости, и кто первым вернётся к себе на голубятню, станет победителем. Ну а у этого такой вид, что в число призёров он не войдёт.

Голодный Лабер считал, что вид у голубя вполне аппетитный, однако Сквинтэм, очевидно, потому, что был сыт, решил удовлетворить своё любопытство.

– Что случилось, незнакомец? – спросил он. – Ты просто обезумел от страха.

Голубь ответил не сразу. Он сидел, раскрыв клюв, и тяжело дышап. Потом выговорил с трудом:

– Человек… ружьё… чуть меня не застрелил!

– Лабер, иди посмотри, что там, – шепнул Сквинтэм. – Если он застанет нас здесь, мы отправимся к праотцам.

– К праотцам? – переспросил Лабер. – Не понимаю… – начал он, но сиамец зашипел на него грозно, и Лабер поспешил выскочить наружу.

Скоро он вернулся:

– Вдалеке виднеется человек, у него ружьё, но он уходит.

– Слава богу! – сказал голубь.

Казалось, он немного пришёл в себя, даже начал приводить в порядок пёрышки и вытащил из них несколько застрявших крошечных чёрных шариков.

– Что это такое? – тихо спросил Лабер у Сквинтэма.

– Дробинки, – ответил кот. – Он едва спасся. – И обратился к птице: – Ты не ранен?

Голубь медленно, до конца расправил одно крыло, потом другое.

– Вроде нет, – сказал он, – но голова гудит, как пчелиный улей… Чуть конец не пришёл. Лететь бы мне да лететь, всего-то с сотню миль до моей голубятни, и вдруг этот агромадный взрыв… Аккурат над ухом. Ну и жахнуло, скажу я вам.

– Сквинтэм! – взволнованно сказал Лабер (голубь тем временем опять стал извлекать дробинки из своего оперения).

– Что?

– Слышал, как эта птица говорит? Я имею в виду её выговор.

– Да. Деревенщина.

– Так говорят в тех краях, где я жил! Откуда я родом! Может быть, эта птица живёт совсем рядом, может быть, даже в моей деревне!

– В сотне миль отсюда, – сдержанно сказал Сквинтэм. – И это для голубя напрямую.

– Да, но ты сам говорил, он точно знает, где его дом. Может быть, он будет нашим проводником!

– Не совсем представляю, как бы мы могли угнаться за почтовым голубем, – сказал Сквинтэм. – Но, может быть, и есть в этом рациональное зерно. Пожалуй, лучше подружиться с этим созданием, чем съесть его…

– Позвольте нам представиться, – сказал он голубю самым вежливым тоном. – Моё имя Сквинтэм, а это мой друг Лабер.

– Очень приятно, – сказал голубь.

– Можем ли мы узнать ваше имя?

Голубь поднял окольцованную ногу и потёр ею щёчку.

– Это в основном цифры, – сказал он.

– Вот как?

– Да. Восемьдесят два дробь семь ноль восемь дробь КТ, это и есть я.

– Чудесно, чудесно! – сказал Сквинтэм, разглядывая знаки на кольце: 82/708/КТ – Только из этого невозможно понять, какого ты пола?

– Женского.

– Женщина? – переспросил Лабер. – Не понимаю…

– Голубь-самочка, – сказал Сквинтэм. – И прелестная, если мне будет позволено заметить.

Голубка издала журчащую трель.

– Бьюсь об заклад, вы говорите это всем женщинам, – проворковала она.

– Но, – сказал Сквинтэм, – ваше имя… язык можно сломать. Может быть, позволите нам сократить его? Может быть, используем последние буквы – КТ?

– Мне всё равно, – сказала голубка.

– Тогда Кейти, – сказал Сквинтэм. – Ну, Кейти, насколько я понимаю, вы почтовый голубь?

– Да.

– И вы летите домой, на юг.

– Летела.

– Летела? Вы хотите сказать, что теперь изменили своё намерение?

– Не я изменила, – сказала Кейти, – Это взрыв изменил.

– Не понимаю, – сказал Лабер. – У вас же природный инстинкт, вы всегда помните дорогу домой.

– Был, – сказала Кейти. – Беда в том, что теперь он пропал.