Текст книги "Семья для Бобби"

Автор книги: Диана Уитни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Стены пиццерии дрожали от криков и радостного смеха юных футболистов, празднующих окончание их первой в этом сезоне игры. Из игровых автоматов неслись взрывы, грохот и музыка. Ребята помладше столпились у автомата, заполненного пластиковыми листками, трубками и цветными мячами, куда могли залезть даже самые маленькие. Официанты протискивались сквозь толпу, разнося развлекающимся подросткам дымящуюся пиццу и содовую.

Проиграв, никто не упал духом. Мэрисвилльские «Бешеные псы» играли достаточно хорошо, чтобы каждый заработал по крайней мере одну золотую звезду за хороший проход по полю и удар по мячу. Эти звезды привез Ник Парселл вместе с пурпурными нейлоновыми куртками, украшенными эмблемой команды. Этот подарок был неожиданным, и дети были просто очарованы. Даже в духоте битком набитого ресторана ни один из них не сбросил формы. В самой гуще празднества, окруженный гомонящими детьми, Ник объяснял ребятам сложное искусство армрестлинга. Это был особый ритуал, когда соперники сплетали пальцы рук и давили друг на друга, пока одна из попыток уложить руку противника не заканчивалась успехом.

Из своего укромного уголка Чесса с изумлением наблюдала, как Бобби крутился около отца, раздуваясь от гордости. Миновало две недели с тех пор, как Ник Парселл ворвался в их жизнь, начав преображение замкнутого мальчика в счастливого и открытого ребенка. Это превращение было сродни чуду.

– Они так веселятся! Поневоле подумаешь, что команда на самом деле победила, а не проиграла. – Молли Джонсон, уже на последних месяцах беременности, торжественно пронесла свой огромный живот и маленькую дочку сквозь толпу, салфеткой вытерла вспотевшее лицо и оглянулась на взрыв смеха, донесшийся из кружка, образовавшегося вокруг соревнующихся. – Он здорово управляется с детьми. Неплох, совсем неплох. Не могу поверить, что ты столько лет прятала его ото всех.

Притворяясь, что не слышит, Чесса отхлебнула содовую и промолчала. Молли была ее подругой и поверенной всех секретов уже несколько лет. Но у нее была потрясающая способность распознавать любую произнесенную при ней ложь. Сын Молли называл ее одушевленным детектором лжи. Бобби уверился в этом, когда мать его лучшего друга, присматривавшая за ним после школы, поймала его на списывании домашней работы, даже не взглянув на тетрадь и не задав ни одного вопроса. Бобби считал ее телепатом, но Чесса была уверена, что Молли инстинктивно интерпретирует мельчайшие движения своих собеседников, незаметные для них самих. Высунутый кончик языка, брошенный в сторону взгляд, постукивание пальцами или каблуком помогали ей докопаться до правды.

Молли наконец устроилась за столиком и громко позвала:

– Дэнни, возьми, пожалуйста, сестренку с собой на площадку.

Всклокоченная светлая голова вынырнула из толпы ребят, окружающей Ника.

– У-у, мам, прямо сейчас? Нам так весело!

Растерянность промелькнула в глазах Молли, и она улыбнулась, извиняясь.

– Ну хорошо, милый. В конце концов, это твой праздник.

Хотя Молли было и не очень удобно, она наконец пристроила дочку к себе на колени.

Пока она располагалась. Ник обернулся к ним. Его глаза отметили попытки Молли успокоить возбужденного ребенка, потом его взгляд перешел на Чессу. Он так пристально смотрел на нее, что заставил ее порозоветь.

Внезапно какофония шумов ресторана пропала. В ушах Чессы застучала кровь, а сердце забилось как сумасшедшее. Его взгляд, улыбка, жесты заставляли ее испытывать чувства, которых Чесса никогда не испытывала. Судя по блеску, появившемуся в его глазах. Ник прекрасно понимал ее состояние.

Резко повернувшись, Чесса оторвалась от Ника, сделав вид, что отвлеклась на мальчика, игравшего по соседству. Не в силах удержаться от того, чтобы снова не посмотреть на Ника, она перевела взгляд и успела заметить, как он что-то шепчет Дэнни. Радостный кивок был ответом, и мальчик подскочил к матери забрать сестру.

– Ник велел принести сестренку к нам и дать вам отдохнуть.

– Очень приятно, что он так заботится о нас. – Женщина сверкнула благодарной улыбкой, и Ник отсалютовал ей, поднеся два пальца к виску. Чесса нашла этот жест безусловно сексуальным.

Похоже, Молли тоже так считала.

– О-о, – простонала она, когда внимание Ника вернулось к соревнованиям. – На свете бывают просто мужчины, а бывают выдающиеся экземпляры. Как, скажи на милость, ты позволила ему удрать?

Чесса подавленно молчала.

– Хотя я и замужем, но я же не слепая. Взгляни, он смотрит на тебя как лиса на цыпленка. – Молли хихикнула и поправила шарфик, сдерживающий гриву ее пышных волос. – Впрочем, едва ли это для тебя новость.

Чуть не подавившись оливкой, Чесса изобразила непонимание.

Молли сосредоточенно и задумчиво постукивала по столу.

– Ты собираешься что-нибудь ответить?

– На что?

– Ты знаешь на что. – Подмигнув, Молли отпила воды и со стуком поставила стакан. – Давай, колись. Я хочу знать все подробности.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – слабо прошептала Чесса, стараясь сосредоточиться на постройке пирамидки из маслин.

– Так вот как ты решила играть? Отлично, мне это нравится. – Молли наклонилась поближе, изучая выражение лица Чессы. – Мы с тобой знакомы с тех пор, как дети пошли в садик, но ты ни разу не упоминала об отце Бобби.

Чессе с величайшим усилием удалось сохранить спокойствие.

– В этом не было необходимости. – Чесса буквально ощущала, как ее поведение препарируется аналитическим умом Молли. – Я имею в виду, что все случилось так давно… – попыталась выкрутиться она.

Молли задумчиво покачивала головой. Потом она решительно провела руками по голове, взбивая волосы в немыслимую прическу.

– Вы влюбились друг в друга еще в школе?

Деревянная скамья стала жесткой, как камень, и такой же холодной. Чесса не сделала ни единого движения. Любой жест или мимика могли дать чересчур проницательной подруге ключ к разгадке тайны, которая должна была оставаться похороненной навсегда.

– Не совсем.

– То есть? – Молли вгляделась в ее лицо. – Ты имеешь в виду, что вы не выставляли это напоказ? Ясно, что вы были… э-э-э… – она приподняла бровь, подчеркивая свои слова, – очень близки.

В комнате было жарко, и Чесса ухватилась за это, чтобы сменить тему:

– Не понимаю, тут такая жара, так почему же мальчики не снимут куртки?

Внимательный взгляд Молли изучал Чессу и Ника. Она хихикнула.

– Хорошо, оставим это. Вы можете притворяться сколько угодно, но шила в мешке не утаишь. Абсолютно все видят, как вас тянет друг к другу.

Довольная собой, Молли снова захихикала и глотнула воды, не сводя глаз с Чессы. Та зарделась, и покраснела еще сильнее, когда подруга кивнула в сторону Ника, который отвлекся от игры и смотрел на нее.

Легкий наклон его головы, сексуальная прическа поражали разум и так и манили Чессу нежно растрепать пальцами его волосы. Прямая линия бровей гармонировала с глазами, которые с первого взгляда казались обыкновенными. Однако для нее они мерцали призывным светом. Чесса, как загипнотизированная, не могла отвести глаза, поглощенная силой его взгляда. Ее тянуло к Нику, как мотылька притягивает зажженная лампа, таящая смертельную опасность.

Комната показалась ей сужающимся темным туннелем, в другом конце которого находился этот мужчина. Он был так невероятно красив, что у Чессы перехватывало дыхание. Кровь бурлила и кипела в жилах. Она слышала лишь гулкое биение своего сердца и видела только Ника. Он был окружен каким-то эфирным сиянием. Время остановилось. Впервые в жизни Чесса поняла смысл этого выражения. Она не могла сказать, прошли часы или несколько коротких секунд. Только когда Ник неожиданно отодвинул стул и встал, она немного опомнилась. Прежде чем она окончательно пришла в себя, Ник оказался рядом, улыбаясь и согревая ее своим чувством, которое выдавали его глаза.

– Могу я присоединиться к вам, леди?

Чесса запаниковала, голос подвел ее. Слава Богу, Молли не страдала неразговорчивостью.

– Вам не стоит даже спрашивать, – прощебетала она, расплываясь в широкой улыбке. – Каждому мужчине необходимо что-то более приятное после общения с нашими молокососами.

– Пожалуй, – мягко усмехнулся Ник, усаживаясь на скамейку рядом с Чессой и кладя руку ей на плечи. Она вздрогнула от интимности этого прикосновения, но, непонятно почему, не сделала ни единой попытки уклониться. – Может быть, я могу помочь вам? Что бы вы хотели узнать? – Если Ник и почувствовал замешательство Чессы, то не показал этого, а лениво провел рукой по ее плечу. Эта ласка почти ввергла ее в состояние экстаза. Он медленно наклонил голову, и его теплое дыхание коснулось кожи на ее виске и разметало пряди волос. – Расслабься, милая, – прошептал он достаточно громко, чтобы любопытная особа напротив услыхала его. – У нас нет секретов от твоих друзей.

– О, вот это я понимаю! – Молли расхохоталась, не смущаясь его непосредственностью. – Ну, так вы были в школе влюблены друг в друга, а ваши семьи не могли понять глубину этого юного чувства? Или вас разлучили трагические обстоятельства? Вы разыскивали друг друга все эти годы, что бы соединиться в страсти, которая никогда не умирала в глубине ваших сердец?

Негодование вернуло Чессе голос.

– Молли, ради Бога! Ты что, начиталась любовных романов?

Взрыв смеха ошеломил ее, и она почувствовала, как Ник сильно надавил ей на плечо, усаживая на место.

– Действительно, – согласился он дружелюбно, сжимая ей руку в молчаливом призыве сохранять спокойствие, – в школе мы любили друг друга.

– О, да? – прошептала Молли, явно очарованная его обаянием.

Что касается Чессы, то она смотрела на Ника с большим недоверием. Он же улыбнулся, глядя на нее, как будто она действительно встречалась с ним в высокой траве, и поднес ее руку к губам, запечатлев на ладони нежнейший поцелуй. Протесты замерли на губах, и Чессу сотрясла дрожь восторга и удовольствия. Тепло губ на коже, ощущение истомы, когда он перецеловал кончики ее пальцев и нежно погладил ей щеку, поразили ее подобно удару током. Чесса потеряла дар речи.

Однако Молли еще не угомонилась.

– Но почему вы не остались вместе? – продолжала она расспросы.

– Что? – Глаза Ника затуманились, как будто он полностью выпал из реальности. Мгновение спустя он очнулся и вздохнул с сожалением: – Увы, я был в том возрасте, когда юношу влекут приключения. Я умчался на их зов, не зная, что мы с Чессой разделили нечто большее, чем просто радость любви.

Допрос продолжался:

– Вы не знали, что Чесса беременна?

– Нет. – Он явно смешался. – Конечно, этому нет оправдания. Мое поведение было эгоистичным, и я один виноват в этом. – Он обернулся к Чессе, его улыбка на этот раз была извиняющейся и печальной. Это пронзило сердце Чессы. – Я не заслуживал такой женщины тогда, не заслуживаю и сейчас. Единственное, на что я надеюсь, – что она простит меня и позволит мне стать частью ее жизни и жизни нашего сына.

Молли смяла салфетку и вытерла повлажневшие глаза.

– Это самая романтическая история, которую я когда-либо слышала.

По счастью, эти слова не требовали ответа. Чесса все еще не могла выговорить ни слова. Только когда боль в ее груди стала непереносимой, она осознала, что забыла о дыхании. Воздух вырвался из ее легких с шумом, который Молли приняла за намек удалиться и оставить их наедине. Неловко высвободив свой большой живот, она поднялась, бормоча что-то о необходимости проверить, что делают дети.

Когда Молли отошла, Ник не сделал даже попытки убрать руку с плеча Чессы.

– Ты выглядишь очаровательно.

Сейчас она была страшна как черт, и прекрасно знала это. После того как во время матча она вопила вместе с болельщиками, тот минимум макияжа, который она нанесла сегодня, стерся, а волосы прилипли к коже наподобие мокрых водорослей.

– Ни к чему не обязывающий разговор уже не требуется. Публика удалилась.

Уголки его рта задрожали от еле сдерживаемого смеха.

– Публика нас прямо-таки окружает.

Не имея возможности высказать ему все, что думает, под прицелом десятка любопытных глаз, Чесса пожала плечами.

– Это не считается.

– В самом деле?

– Конечно. – Настроившись не отводить от него глаз до тех пор, пока он не признает свое поражение, она ощутила странное разочарование, когда он наконец отвел взгляд с выражением боли и непонятной печали. – Надеюсь, ты понимаешь, что вся та галиматья, которую ты нес, будет завтра известна всему городу?

– Я рассчитывал на это.

– Зачем?!

– Потому что такова человеческая натура. Люди выдумают все что угодно о тебе и Бобби, о нашем прошлом, если не дать им пищи для сплетен. Я не хочу, чтобы они думали о тебе как о пропащей женщине или считали Бобби плодом случайной связи.

Глубоко вздохнув. Ник взял ее за руку, не поднимая глаз.

– То, что произошло в ту ночь после танцев, – целиком моя вина. Я был пьян и глуп. Я думал только о себе и подверг опасности будущее юной девушки ради своего собственного удовольствия. Ты достаточно пострадала из-за моего эгоизма.

Теперь настала очередь Чессы отвернуться. Казалось, вся кровь отлила от ее лица. Комната вращалась, дыхание вырывалось странными всхлипами. Ей хотелось стереть это выражение боли с его лица, убедить, что он не сделал ничего плохого. По крайней мере, ей.

– Ник, пожалуйста. Это было так давно.

– Чесса… – Она взглянула на него, слабея от отчаяния, плескавшегося в его глазах. – Скажи, я… не был груб с тобой?

Его слова резанули ей слух.

– Груб? – Секунду она ничего не понимала. Когда до нее дошло, что он имеет в виду, у нее чуть не разорвалось сердце. – Нет, Ник, меня никто не заставлял делать то, чего бы мне не хотелось.

Это была чистая правда. Она не могла позволить ему казнить себя. Чесса решила сказать всю правду, пока не струсила, чего бы это ни стоило.

– Ник, той ночью…

– Я знаю. Я все помню.

– Правда?

– Да, каждое мгновение. – Тень сомнения в его глазах выдала его неуверенность. – Ну, или почти каждое. Часть того вечера немного расплывается. – Мальчишеская полуулыбка тронула Чессу до глубины души. – Это одна из причин, по которой я больше никогда не пью.

Чесса уже заметила, что Ник заказал себе содовую, хотя большинство мужчин прикладывались к стаканам с пивом. Раньше она не обращала на это особого внимания.

– Ну и сколько ты помнишь из той ночи?

– Танцы почти закончились, и девушки выходили к стоянке. Все были одеты в короткие юбки и носочки, прически были в стиле пятидесятых. Я был тогда со своими друзьями, ты была со своими, – Рассеянный взгляд остановился на ней изучающе. Чесса не могла ничего выговорить. – Полагаю, никто из нас не ожидал, что тот вечер так закончится.

Чувство отчаяния кольнуло Чессу, частично благодаря горько-сладким воспоминаниям, частично от того, насколько точным было описание Ника. Бал танцев из пятидесятых был традиционным в их школе, и Чесса, конечно, была там. Этот бал был лучшим в ее жизни, и она хотела, чтобы он не кончался. Чесса мечтала о лунном свете. О романтических признаниях. О страсти и нежности. Она мечтала о любви. Бобби был зачат той ночью, как и предполагал Ник. Однако в деталях, которые Ник сложил вместе, была одна неточность. Огромная, как Эверест.

Она затрясла головой и застонала. «Это не так. Все оказалось обманом. Ложь громоздится на ложь, и как же мне спасти нас от нее?»

– Чесса, пожалуйста. – Мужская рука нежно скользнула по подбородку, заставляя открыть глаза. – Я знаю, что ты чувствуешь. Я чувствую то же самое. То, что я нашел тебя, нашел своего сына, – это самое прекрасное, что случилось со мной. Я никогда не понимал, как много потерял, как я был одинок. Я не знаю, как смогу отплатить вам за то счастье, которое вы мне дали. – Ник помолчал, нежно поглаживая ей щеку. – Иногда ложь необходима, чтобы защитить правду.

Чесса, как ужаленная, дернулась и посмотрела в глаза Нику. Человеку, который рисковал своей репутацией, чтобы защитить ее, который пережил столько радости, встретившись с ребенком, отчаянно нуждавшимся в отце. «Иногда ложь необходима, чтобы защитить правду».

Слова сорвались с языка прежде, чем она осознала решение, принятое ее сердцем.

– Да, – прошептала она, – иногда необходима.

Распахнув дверь. Ник прокрался в дом и огляделся.

– Все спокойно, – прошептал он.

Бобби взлетел по ступенькам, держа в руках коробку из-под пиццы. Протиснувшись под рукой отца, он вошел в пустую комнату и быстро проскочил на кухню. Ник последовал за ним, бесшумно прикрыв дверь, и прошел на цыпочках в гостиную. Там тоже было пусто, не считая кошки, сидевшей на столике. Почувствовав, что происходит что-то интересное, она спрыгнула на пол и двинулась на кухню, желая изучить происходящее.

Тем временем Ник остановился у открытой двери, ведущей в подвал, и прислушался. Внизу горел свет, оттуда раздавались тихие звуки.

– Мама в подвале, – прошептал он, – все спокойно.

Бобби хихикнул и полез в коробку из-под пиццы.

– Это будет классно. Мама будет поражена!

Ухмыльнувшись, Ник двинулся к шкафчикам.

Выдвигая ящики, он изучал их содержимое. В первом лежали батарейки, фонарик, счета на оплату и пара запасных пружин для мышеловки. Во втором лежали аккуратно сложенные полотенца и кухонные прихватки. В третьем ящике хранились ножи, вилки и прочие приборы.

– Как насчет этого?

Бобби подскочил и оценил предложение:

– Нет, слишком много острых предметов. Она может пораниться.

– Так. – Ник закрыл ящики и повернулся к полкам, на которых стояли крупы и другие припасы. – Нет, не годится.

Магси вспрыгнула на стол, наблюдая, как Ник проверяет шкафчик с мисками и кастрюлями.

– А этот подходит?

– Мама не часто этим пользуется. Она может умереть от голода, прежде чем мама найдет ее.

– Действительно. – В следующем шкафу лежали пластиковая посуда и миски. – Вот эти вещи должны использоваться часто.

– Точно! – Возбужденный Бобби подлетел к нему и дал Нику поднять себя на уровень открытой дверцы. – Ну вот, Сидни, – прошептал он в сложенные чашечкой руки, – залезай сюда.

С этими словами мальчик раскрыл руки, выпуская шестидюймовое существо, которое прыгнуло мимо тарелок и забралось в стопку сложенных мисок. Ящерица немного повертелась, выглядывая над краем миски, как бы требуя оценить ее прыть.

Бобби был в восторге.

– Классно! – воскликнул он, когда Ник опустил его на пол и прикрыл дверцу. – Мама подпрыгнет, когда увидит ее. Будет так смешно!

– Надеюсь. – Ник внезапно задумался. – А у твоей мамы есть чувство юмора?

– Конечно. – Неуверенная морщинка прорезала лоб ребенка. – Я имею в виду, что она смеется над мультиками и комиксами.

– Ты уверен, что она не боится ящериц?

– Нет. Она считает, они милые и забавные. Как-то она отняла одну у Магси. У нее была царапина на спине, так мама промыла ее и держала в коробке, пока ящерица не поправилась.

Ник, ухмыльнувшись, потер руки. Он всегда любил розыгрыши, к большому неудовольствию своих подчиненных. Многие из них вряд ли бы удивились, увидев резиновую муху в кофейнике или громадную паутину на ежедневно открываемом шкафу для бумаг. Однако он никому не причинял вреда. Ник считал, что его выходки вызывают смех, а смех полезен для души. Он всегда подшучивал над людьми, которые ему нравились.

Чесса ему очень нравилась.

С сияющей ухмылкой Ник потрепал Бобби по голове.

– Я что-то проголодался, дружок. А ты?

Почуяв подсказку к дальнейшим действиям,

Бобби хихикнул. Он подскочил к открытой двери в подвал и завопил:

– Мам, можно мы сейчас поедим?

– Но еще не полдень, – отозвалась Чесса.

– Но мы голодны!

– Думаю, пара печений спасет вас от голодной смерти.

– Не-а, мы не хотим печенье. Нам хочется… э-э-э…

Бобби бросил вопросительный взгляд на отца, озадаченно пожавшего плечами. Внезапно Нику вспомнилась ящерица, вертящаяся в миске.

– Супа, – шепнул он.

– Я не люблю суп, – прошептал в ответ Бобби.

– А миски?

– Да, правда. – Ухмыльнувшись, он снова закричал: – Супа! Мы хотим супа!

– Но ты же никогда его не ешь.

– Но сейчас я хочу супа!

Внизу раздался вздох.

– Я думала, вы с Ником собирались перекусить в парке развлечений.

– Мы там были. У нас был бег на трех ногах, и я поймал яйцо на расстоянии тридцати футов и не разбил его, и еще мы бегали с яйцом на ложке, а потом была эстафета с хот-догами и… и… – Взгляд Бобби умолял о поддержке.

– И поэтому мы очень хотим есть, – громко добавил Ник. – Но, если ты очень занята, мы можем сами себе приготовить.

Это предложение было встречено встревоженным звяканьем, как будто что-то уронили, затем послышались торопливые шаги.

– Только попробуйте устроить разгром у меня на кухне! Я приду через секунду!

Повернувшись на пятке, сияющий мальчик обменялся взглядом с хмыкнувшим отцом, хлопнул ладонью по подставленной им пятерне и бросился в кухню, чтобы увидеть развязку, обещавшую быть еще более захватывающей, чем предполагалось.