Текст книги "Игра (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 11

Они побежали. Гармони повела их на другую сторону дороги и вдоль по ней, пока они не оказались на круто поднимавшейся прямо к горам аллее между домами. Гэлли была в таком ужасе, что, как только аллею окружили влажные гранитные валуны и пучки вереска, развила скорость кометы и помчалась вперед,  в то время как Трой и Гармони пытались догнать ее.

– Подожди! – задыхаясь, крикнула Гармони. – Смотри, куда идешь, Гэлли!

Гэлли было всё равно, куда она идет. Единственное, чего она хотела – спрятаться где-нибудь от дяди Юлиона. Она взлетела по крутой каменистой тропе, несколько раз резко повернула, пока вокруг нее не начал собираться под порывами ветра сырой, белый – и о, счастье, мешающий видеть! – туман. Она немного замедлилась, чтобы не потерять остальных.

– Деревья! – неистово произнесла она больше самой себе, чем кому-то еще. – Я хочу деревья, чтобы спрятаться в них.

– Он может разнести все деревья, – выдохнул Трой.

– Деревья – где-нибудь, где находятся Флейта и Скрипка, – упрямо повторила Гэлли и побежала дальше.

Туман – теперь очень густой и по-прежнему сдуваемый вокруг нее порывами ветра – начал темнеть, как если бы наступала ночь. «Ну, мы ведь только что ужинали», – подумала Гэлли. Она побежала дальше наверх – в становящийся всё более темным и синим туман, где ей показалось, будто впереди над головой вспыхивают полосы заката.

В своем ужасе она почти не заметила деревьев, добравшись до них. Сначала Гэлли уловила их запах. «Сосны, – подумала она. – Смоляной, острый запах. Слава Богу!» Странно, но полосы и вспышки стали теперь ярче, и у них тоже был запах. Древесный дым.

Тут ее остановила Гармони, схватив за плечи.

– Помедленнее, Гэлли! Думаю, мы здесь на по-настоящему опасной нити. Надо быть осторожными!

Гэлли поняла, что они стоят на сухой траве в густом сосновом лесу. В туманной почти темноте сосны выглядели как громадные черные конусообразные формы, разбегающиеся во всех направлениях. У большинства из них были большие нижние ветви, пригибавшиеся до самой земли. Но впереди наверху определенно что-то горело, и давало достаточно света, чтобы Гэлли разглядела, насколько густыми, зелеными и колючими были эти нижние ветви.

Впереди через тропу легко и упруго пробежали несколько фигур, похожих на длинноногих собак.

«Волки! – подумала Гэлли. – Если не хуже!» Она едва смела пошевелиться.

– Видишь, что я имела в виду? – прошептала Гармони.

– Что за шум? – спросил Трой.

Это был крик, но в то же время пение – очень плохое, нестройное пение, как будто женщины в большом хоре решили каждая исполнять отдельную песню так громко, как только могут. Шум, кажется, спускался к ним по склону. Там звучали вопли радости и вопли чего-то худшего.

– Ай-о! Ай-о! – пели хоры.

– Ох, – произнесла Гармони. – Думаю, это Менады.

По какой-то причине дедушка никогда ничего не рассказывал Гэлли о Менадах, но спрашивать, кто они такие, не пришлось. Они появились сразу после слов Гармони, озаренные ослепляющим множеством трескучих сосновых факелов. Это была орда безумных женщин в лохмотьях – кричащих, поющих, изображающих голоса кошек, собак и орлов, танцующих и скачущих, спускаясь по холму. Их распущенные волосы развевались. Все были забрызганы кровью, некоторые – покрыты ею с головы до ног. Запах, какой мог бы быть в мясной лавке, где кто-то разлил бочку вина, и густой потный запах грязных женщин внезапно перебили запах древесного дыма от факелов.

Гармони взяла Гэлли и Троя под руки и нырнула вместе с ними под свисающие ветви ближайшей сосны.

– Не двигайся, Трой, – прошептала она. – Они убивают мужчин.

И они убивали. Гэлли не смогла противиться искушению вытянуть палец и отодвинуть одну из колючих ветвей. Первым же, что она увидела, была женщина, несшая на шесте бородатую мужскую голову. Кровь от головы текла по шесту, капая на лицо и руки женщины и шлепая в ее смеющийся рот.

– Смотрите, что у меня есть! Смотрите, что я сделала! – вопила женщина.

Она плакала столько же, сколько смеялась. Слезы прочерчивали в крови на ее лице белые дорожки.

Подошла другая женщина с гигантским глиняным кувшином вина и плеснула его в лицо первой женщины.

– Выпей! – крикнула она. – Утопи свое горе!

Кто-то позади этих двоих завопил:

– Здесь мужчина! Слушайте, все: мужчина! Я чувствую его запах. Он под тем деревом!

В следующую секунду вся кричащая толпа ринулась к сосне, где прятались Трой, Гармони и Гэлли. Факелы шипели, задевая иголки. Вино рекой лилось сквозь нависающие ветви, и дюжина липких окровавленных рук протянулась через них, чтобы безошибочно вцепиться в Троя. Его схватили за волосы, за рубашку и за руки – даже за ноги – и вытащили на открытое пространство.

– Разорвать его! Разодрать на кусочки! – кричали женщины.

Гармони кинулась следом за Троем и схватила его сзади за рубашку.

– Нет! Не надо! Остановитесь! – закричала она. – Вы не должны! Он – тот, кто построит великий город Трою!

Гэлли бросилась за ней и попыталась помочь отбить Троя, но к этому моменту несколько женщин держали его за руки и тащили каждая на себя, словно перетягивали канат. Трой закричал.

– Помогите! – завопила Гэлли. – О, пожалуйста, кто-нибудь, помогите!

– Бесполезно, – произнес кто-то, появившийся рядом с Гэлли. – Теперь, когда они его схватили.

Гэлли повернулась и увидела тонкие белые волосы – мертвенно-бледные в свете факелов и забрызганные кровью. Волосы обрамляли некрасивое розовое лицо.

– Марсия! – воскликнула Гэлли, обнимая ее. – О, Марсия, я так рада вас видеть!

Бледные брови Марсии приподнялись:

– Весьма необычно. Никто никогда не бывает рад видеть меня.

– Я рада. Пожалуйста, помогите нам спасти Троя.

– Но я не за этим пришла, – возразила Марсия. – Я здесь, чтобы сказать тебе: твоя мама – одна из этих пропитанных вином женщин. Она здесь наверху. На холме. Пошли.

– Но Трой… – произнесла Гэлли.

Она чувствовала себя так, словно ее раздирают на части – почти как Троя. Она посмотрела на него, обнаружив, что теперь он сопротивляется, пиная голени женщин и брыкаясь в попытке освободить руки. Но всё больше и больше кричащих женщин наваливалось на него – и на Гармони тоже. Другие женщины, смеясь, высоко держали факелы, осеняя борьбу дикими мерцающими тенями.

Марсия угрюмо и критично понаблюдала за битвой и пожала плечами:

– Они схватили его. Единственное, что может отвлечь их – если кто-нибудь бросит в них золотое яблоко.

– Что ж вы раньше не сказали? – ахнула Гэлли, бешено расстегивая карманы. – У меня есть три – где-то.

Наконец, она нашла яблоко на ощупь – пластиковое и легкое как перышко – и вытащила его. Когда Гэлли замахнулась для броска, оно потяжелело и начало испускать сильный аромат живого яблока – столь же сильный, как запах вина, крови и древесного дыма. Гэлли со всей силы швырнула его в мешанину дерущихся женщин. Оно пролетело по дуге между огней, сияя чистым ярким золотом, и ударило в чью-то спину.

Эффект был незамедлительным. Эта женщина и по меньшей мере шесть других тут же повернулись и бросились хватать его, когда оно покатилось с холма между ног. Воодушевившись, Гэлли нашла второе яблоко и со шлепком швырнула его в чье-то лицо. Эта женщина была погребена под натиском остальных, пытающихся схватить яблоко, прежде чем оно укатится под дерево. Гэлли бросила третье – просто в остатки драки. Оно ощущалось еще более тяжелым и золотым, чем два первых. И казалось, будто все три яблока обладают собственной волей. Независимо от того, как много рук пыталось схватить их, они ускользали из зоны досягаемости, кувыркаясь, изворачиваясь и укатываясь прочь – всё быстрее и быстрее, – вспыхивая в свете факелов. Уже через несколько секунд все женщины оставили Троя ради охоты за яблоками. Его бросили стоящим возле сосны, а Гармони – на коленях рядом с ним.

– Слава Богу! – произнесла Гэлли. – А теперь покажите мне маму, Марсия, быстрее.

– Можно, – ответила Марсия.

Она взяла Гэлли за руку и потянула наверх холма в другое место среди сосен, где другие безумные женщины с гоготом скакали вокруг гигантского кувшина вина. Почти у всех были темные волосы, свободно разлетавшиеся и липкие от вина и крови. Но когда воющая толпа прокружилась мимо Гэлли во второй раз, она увидела, что у одной из них волосы светлые. Ее нелегко было обнаружить. Ее волосы были более желтого цвета, чем у Марсии, и вымочены вином и – да, кровью тоже. «Кого это волнует?» – подумала Гэлли. Она бросилась к этой женщине и крепко схватила ее размахивающую руку.

Покачнувшись, женщина остановилась перед ней и подняла руку к голове.

– А? – отсутствующе произнесла она.

Гэлли жадно всмотрелась в ее лицо, и даже в неверном свете факелов у нее не возникло сомнений. Именно эту женщину она видела на свадебной фотографии. Она была грязной и пьяной, и выглядела старше, но это была она.

– Матушка, – позвала Гэлли. – Мама. Я Гэлли.

– А? – снова произнесла женщина.

– Теряю терпение! – воскликнула Марсия. – Терпения у меня никогда не было много, – она подошла к женщине и громко хлопнула в ладоши перед отсутствующим лицом, рявкнув: – Меропа! Твоя дочь здесь. Проснись и протрезвей немедленно!

Меропа моргнула. Ее лицо начало медленно пробуждаться к выражению живого и слушающего человека.

– Вы сказали… – начала она.

Прежде, чем она успела произнести что-то еще, появился, быстро шагая к ним наверх, ответственный за творящееся вокруг бесчинство. Высокий мужчина, одетый в шкуры, с большой шляпой из виноградных листьев на голове.

– Эй, девочки! – весело позвал он. – Вы трое забыли танцевать.

Марсия просто уставилась на него, став еще более некрасивой, чем обычно. Гэлли обнаружила, что не может посмотреть ему в глаза, и вместо этого посмотрела вниз на зашнурованные до колен сандалии и торчащие из них большие грязные пальцы. Меропа начала отнимать свою руку от Гэлли, чтобы вернуться в танец. Гэлли в панике повисла на ней. Она не собиралась терять мать, едва обретя ее.

– А вы знаете, – высоким от паники голосом сказала она мужчине, – что там внизу – три золотых яблока со звездных деревьев?

– Правда? Где же это? – заинтересовался он.

Гэлли указала в вероятно неверном направлении. Мужчина довольно засмеялся и направился туда – сначала широкими шагами, а потом почти бегом.

– Молодец, – похвалила Марсия, когда он исчез в темноте среди деревьев. – Именно так можно быстро избавиться от бога.

– О чем вы говорите? – спросила Меропа. – Какой бог?

– Бахус, – ответила Марсия. – Бог пьянства. Он крепко тебя связал.

– Забудь о нем, – сказала Гэлли. – Мама, я нашла папу, но он говорит, что только ты можешь его спасти. Он в месте, где его заставляют выполнять бесконечную работу.

– Что? Мой бедный Сизиф! – воскликнула Меропа. – Как долго я была здесь?

– Века, – ответила Марсия. – Сюда, пошли. У меня есть транспорт.

Они начали спускаться с холма обратно. Гэлли по-прежнему висела на руке Меропы, но теперь не столько, чтобы удержать ее от возвращения к разгулу, сколько потому что она, наконец, обрела мать. И это было чудеснее, чем мифосфера. С каждым шагом Меропа всё больше пробуждалась и возвращала свою личность. Сначала она смущенно улыбнулась Гэлли. Потом произнесла:

– Поверить не могу! – и вытерла руку о разодранную юбку. – Я такая грязная и липкая. Я едва могу поверить, что ты правда Гэлли – хотя и знаю, что это так. Я помню тебя крошечным младенцем. И, – сказала она Марсии, – я вовсе ничего не понимаю насчет вас.

– Я помогаю Гэлли, – ответила Марсия. – Я рискую пойти к Плеядам, и они пытаются заставить меня работать. Гэлли покупает мне красивые туфли. Смотри.

Она остановилась и приподняла одну ногу. В сумрачном освещении Гэлли едва-едва смогла разглядеть, что на Марсии розовые туфли с ковбойской бахромой.

Они продолжили идти, и освещение улучшилось. Кто-то воткнул один из ярко горящих факелов в землю, и в его свете Троя обеспокоенно осматривали двое высоких мужчин с белыми волосами.

– Я в порядке, – говорил им Трой. – Это не моя кровь. Честно.

– Ты уверен? У тебя сильно поцарапано лицо, – сказала Гармони, которая, дрожа, стояла рядом с Троем. – Ненавижу Менад!

Гэлли испустила крик облегчения и потащила к ним мать. Там она рискнула отпустить Меропу, чтобы обнять двух высоких мужчин.

– Флейта! – воскликнула она. – Скрипка! Я знала, вы где-то рядом.

Флейта похлопал Гэлли по плечу и спросил:

– Ты добыла мне звезду?

Пока Гэлли кивала и отвечала:

– Она у меня в самом маленьком кармане.

Скрипка заговорил с Марсией поверх головы Гэлли:

– Приятно вновь видеть тебя, Яга. Только не говори, что ты теперь совершаешь добрые дела!

– Лишь для Гэлли, – ответила Марсия. – Ее мать – эта липкая Меропа.

– О, чудесно! – воскликнула Гармони и схватила Меропу за покрытые вином и кровью руки. – Я так рада снова видеть тебя, тетя Мерри.

– Эй, послушайте! – позвал Трой. – Смотрите.

От подножия холма доносился звук, определенно исходивший от машины, черепашьим шагом взбирающейся на гору. Лучи ее передних фар метались туда-сюда среди деревьев, когда машина поворачивала на крутой дороге. Как будто они были выискивающими кого-то прожекторами.

– Такси дяди Юлиона, – сказала Гэлли.

Глава 12

Все знали, что это дядя Юлион. Трой и Гармони посмотрели друг на друга, спрашивая себя, что делать.

– Не проблема, – заявила Марсия и щелкнула пальцами в сторону темного скопления деревьев на другой стороне тропы.

Часть скопления немедленно выросла в высокую квадратную фигуру. Она распрямила две длинные ноги, похожие на ноги цыпленка, и зашагала к ним. Дойдя до Марсии, она остановилась и сбросила с балкона на передней части веревочную лестницу.

– Моя хижина, – пояснила Марсия. – Вверх, все! Вверх, вверх, вверх!

Флейта схватил Гэлли и подсадил на лестницу. Остальные полезли следом – Скрипка подсадил Меропу, у которой ноги постоянно запутывались в обрывках платья, а Гармони помогала Трою, поскольку он всё еще нетвердо держался на ногах. Марсия поднялась последней, и лестница поднялась вместе с ней. Как только Марсия оказалась на балконе, хижина развернулась и пошла прочь, скрипя с ног до головы под тяжестью семи людей.

– Ты должен показать дорогу, – сказала Марсия Скрипке.

Кивнув, Скрипка показал взять левее. Хижина снова повернула и с треском и шелестом двинулась по склону горы. Прежде чем деревья сомкнулись позади нее, Гэлли и Трой, встревоженно выглядывавшие из-за угла балкона, успели увидеть, как такси въезжает на поляну рядом с ярко горящим факелом и с ревом проезжает мимо, как если бы водитель не понял, что здесь кто-то был.

– О, хорошо! – произнесла Гэлли.

– Он догонит в конце концов, – сказал ей Флейта. – Когда это случится, будь готова со своей звездой. Я скажу тебе, что делать.

Хижина шагала вперед. Скрипка продолжал показывать дорогу, и хижина шла туда, куда указывал его палец. Гэлли посмотрела вниз на пальцы ее больших птичьих ног, а потом подняла взгляд, чтобы посмотреть, как Скрипка ведет их сквозь мифосферу. Громадные негнущиеся ноги прошагали от сосновых иголок к каменистой почве, потом в пустыню, потом на оживленную автостраду, где они чудесным образом не столкнулись ни с одной машиной, и оттуда – на зыбкую розовую нить. Здесь одна из громадных ног чуть не провалилась сквозь зыбучесть, но хижина спаслась, крутанувшись и рванувшись, и шагнула на более твердую голубую нить. Наконец, она ступила на территорию некоего промышленного владения, заполненную машинами, припаркованными рядом с низкими белыми зданиями. Хижина протопала напрямую, ногами раскидывая в стороны машины и с хрустом задевая углы зданий, пока не добралась до низкого белого блока, на котором большими красными буквами было написано: «OOO БРАТЬЯ СТОУН». Гэлли почему-то ожидала, что хижина здесь остановится, но она просто продолжила двигаться вперед, наступив на здание. Половина стены обрушилась, и хижина остановилась, маршируя на месте, скрипя и стеная с ног до головы. Звенело стекло, тут и там падали глыбы бетона и плоские куски стены. Проделав в здании большую дыру, хижина перестала топтать и спустила лестницу.

– Пойдемте. Быстро, – Флейта подсадил Меропу и Гэлли на лестницу и последовал за ними вниз, сказав через плечо: – Остальные, лучше оставайтесь здесь.

Гэлли взяла мать за руку, и они вместе нырнули в неровную обваливающуюся дыру. Внутри горели люминесцентные лампы, и все продолжали работать за своими столами так, будто ничего не произошло – за исключением того, что ближайшие к ним люди устало прихлопнули ладонями стопки бумаг, когда ветер из разрушенной стены грозил их унести, а люди подальше от повреждения раздраженно сдували и смахивали пыль от разлома. Гэлли нашла взглядом отца за столом в дальнем углу, работающего усерднее, чем все остальные, и потащила мать к нему. Но на полпути Меропа тоже увидела его, отпустила руку Гэлли и помчалась между столами. Она сшибла несколько подносов с бумагами, однако люди только вздыхали и наклонялись, чтобы подобрать их, кажется, больше ничего не замечая.

– Сайр! – закричала Меропа. – Мой Сизиф!

Ее крик прозвенел по помещению, и несколько человек подняли взгляд по-настоящему. И среди них отец Гэлли. Увидев несущуюся к нему Меропу с развевающимися грязными волосами и разлетающимися лохмотьями, он перестал работать, откинулся на спинку стула и улыбнулся. И улыбнулся. Меропа положила липкие ладони на его поднос «ВХОДЯЩИЕ» и улыбнулась в ответ. Они улыбались и смотрели друг на друга, будто были одни в целом мире.

– О, пойдемте! Пойдемте! – поторопила их Гэлли, переминаясь с ноги на ногу.

Она видела, как женщина, которая боялась порвать колготки, идет к ним с другого конца комнаты. Женщина несла тяжелую стопку папок, но сердито свалила их на ближайший стол и быстро зашагала по проходу к угловому столу.

– Нам надо идти! – сказала Гэлли.

Но ее родители не обратили ни малейшего внимания, пока женщина не подошла прямо к ним, оттолкнув Гэлли в сторону.

– Немедленно уходи отсюда, – велела она Меропе. – Ты мешаешь заключенному работать.

Меропа медленно и пораженно повернулась посмотреть на нее.

– Я – что? – спросила она.

– Отвлекаешь заключенного. Совершаешь преступление, – ответила женщина. – Тебе здесь нечего делать. Ты, должно быть, сбежала с другой нити.

– Верно, – согласилась Меропа. – И я пришла забрать моего мужа с этой.

– Ты не можешь этого сделать, – сказала женщина.

Меропа выпрямилась во весь рост – на несколько дюймов выше аккуратной женщины. Несмотря на разорванное грязное платье, она вдруг стала величественной. Ее волосы, слипшиеся от крови и запятнанные вином, взметнулись водоворотом и стали ярко-золотыми – даже ярче золотых яблок. Гэлли в благоговении и восхищении уставилась на нее. «Моя мать действительно в некотором роде богиня!» – подумала она.

– Как ты смеешь! – произнесла Меропа. – Как ты смеешь так разговаривать с дочерью Атланта! Никто здесь не является заключенным. Они все – в незаконном плену, – ее голос набрал силу, точно у певицы, когда она крикнула: – Вы свободны. Вставайте и уходите, вы все.

Люди за столами подняли головы – вначале изумленно и недоверчиво. Но когда Меропа протянула руку отцу Гэлли, и он, по-прежнему улыбаясь, встал и подошел к ней, остальные тоже начали нерешительно вставать по одному и по двое. Когда Меропа протянула другую руку Гэлли и потащила их двоих через комнату, все, похоже, поняли, что она говорила всерьез. Они повскакивали и бросились к дверям.

– Стоять! – выкрикнула аккуратная женщина, а когда никто не обратил внимания, запричитала: – Кто теперь заполнит все эти формы?

– Попробуй заполнить их сама, – бросила Меропа через плечо.

Они добрались до разлома в стене, где свисала лестница в хижину, а рядом с ней стоял Флейта. К этому времени у него сделался очень нетерпеливый вид. Он практически зашвырнул Гэлли на ступеньки, а следом за ней поднял Сайра, тело которого слишком задеревенело из-за столь долгого сидения за столом. Меропа взлетела наверх, и Флейта взобрался за ней.

– Мы забрали его! – радостно сообщила Гэлли Скрипке, когда добралась до балкона.

– Хорошо, – ответил Скрипка и посмотрел на Марсию. – Уходим?

– Немедленно, – согласилась она.

Хижина топнула и бойко развернулась на негнущихся ногах в другую сторону.

И остановилась.

Поперек пути стоял дядя Юлион с тарахтящим позади него такси. Он казался гигантским и непоколебимым, как скала. Когда все схватились за перила балкона, уставившись на него, он вырос еще больше. И рос до тех пор, пока не стал смотреть на них сверху вниз – с неискренней неумолимой жалостью. Громкость его голоса соответствовала его размерам.

– Какая досада, – прогремел он. – Вы считали себя такими умными, правда? Но никто никогда по-настоящему не одерживает верх надо мной. А я отлично умею изобретать наказания для тех, кто идет против моей воли. Отныне и до конца времен у вас у всех будет весьма скверная жизнь. Поверьте.

– Я не твоя, – произнесла Марсия. – Ты ничего не можешь мне сделать.

– Почему ты так уверена в этом? – прогремел в ответ дядя Юлион.

Гэлли в отчаянии подняла взгляд на его выпирающий под рубашкой живот. «А ведь всё шло так хорошо!» – подумала она. Но когда Марсия сердито ответила:

– Потому что я величайшая ведьма из всех, что когда-либо жили!

Что-то в той стороне привлекло внимание Гэлли. Посмотрев, она обнаружила, что Флейта, опустив руку вдоль тела, жестами показывает ей, чтобы она вытащила звезду из лука Ориона. Гэлли не посмела кивнуть. Она лишь едва опустила подбородок и потихоньку, осторожно поднесла руку к самому маленькому карману и начала расстегивать его.

– Что ты сделал с Орионом? – вдруг спросила Гармони, и сердце Гэлли пропустило удар в страхе, что дядя Юлион заметит ее действия.

– С Орионом? – прогудел дядя Юлион. – Конечно, снова поместил его среди звезд – на этот раз навсегда. Астеропа тоже там – так далеко от него, как только можно.

– Но почему они не могут быть вместе? – спросил Трой.

– Потому что они вызвали мое неудовольствие, – прогрохотал дядя Юлион. – Этот человек – ловелас.

– Как и ты, – заметил Трой.

– Именно. Мне не нужны конкуренты, – прогудел дядя Юлион. – Ты, мой мальчик, теперь проведешь вечность в наказании за свою дерзость. Я еще не решил, что с тобой сделать, но знаю, что ты никогда, никогда не начнешь строить свой город.

Пока они говорили, Гэлли расстегнула карман и почувствовала, как звезда – крошечная, теплая и едва слышно шипящая – закатилась в ее ладонь. Флейта осторожно встал рядом с ней с одной стороны, а Скрипка – с другой.

– Когда я скажу: «Давай», – едва слышно прошептал Флейта, – вдави в него звезду так высоко, как сможешь дотянуться.

– Это совершенно несправедливо, – громко сказала Меропа. – Я считаю, мы все уже достаточно наказаны.

– А я – нет, – возразил дядя Юлион. – Ты, милая женщина, вернешься туда, где была. Как и ты, Сизиф. Только теперь это будет больно. Что касается этой Гэлли… Где Гэлли?

Гэлли была настолько ниже всех остальных, а дядя Юлион – таким громадным, что ему сложно было разглядеть ее среди толпы на балконе. Флейта ухмыльнулся Скрипке, Скрипка кивнул Флейте, и оба услужливо подхватили Гэлли и подняли ее к широкому лицу дяди Юлиона. Гэлли показалось, что она перемещается наверх вдоль обтянутого рубашкой живота чуть ли не полмили.

– Давай! – велел Флейта.

Гэлли вытянула руку со звездой и изо всех сил вдавила ее в центр выпяченной груди дяди Юлиона. Одно мгновение звезда мерцала там, а потом начала растворяться в его гигантском теле.

Дядя Юлион издал странный звук, похожий на очень низкие ноты органной трубы, и начал растягиваться. Он растягивался и растягивался, и, расширяясь, становился бледнее и газообразнее и по мере того, как становился бледнее, удалялся задом наперед. Жгучий холод слетел с него. И он стал удаляться так быстро, что вскоре Гэлли поняла, что он превратился в шар – большую, мрачную, желтоватую штуковину, – который растягивался и отступал прочь, и растягивался по мере удаления, пока не стал желтым диском, покрытым мутно-красными пятнами и полосами. Потом он стал сияющим кружком, и наконец – большой яркой звездой высоко в небесах.

– А, – произнесла Гармони. – Планета Юпитер.

– Да, – ответил Флейта. – В качестве планеты он никому не сможет причинить вреда.

– Не считая обычного влияния, которое оказывают звезды, – добавил Скрипка. – А оно в большинстве своем приятное.

Они оба ухмыльнулись Гэлли, опустив ее обратно на балкон.

– Идем теперь, – объявила Марсия. – Мне нужен мой лес.

Хижина тут же затряслась на негнущихся ногах и пронесла их по территории промышленного владения, которое теперь выглядело потрепанным и заброшенным, а потом – спустя поразительно маленькое количество шагов – они оказались на склоне горы, усеянной соснами. Еще через несколько шагов хижина остановилась на ровном месте, с которого они могли видеть внизу добропорядочный серый город, где жила тетя Элли.

Все, кроме Марсии, спустились по лестнице. Гэлли была последней, поскольку задержалась, чтобы обнять Марсию. У той снова сделался крайне удивленный вид, как будто ни у кого никогда не появлялось желание обнять ее.

– Я приду навестить вас в мифосфере, – крикнула Гэлли, в свою очередь спустившись.

Она подбежала к родителям и взяла их за руки. «Теперь я могу жить с ними! – с ощущением блаженства подумала Гэлли. – Больше никакой бабушки. И я могу становиться кометой, когда захочу».

– Нам пора уходить, – сказал ей Флейта. – Эта фаза закончена, так что мы с братом снова меняемся местами.

– Мне всегда было интересно, когда вы это делаете, – спросила Гармони. – Это часто происходит?

– Каждый раз, когда мы завершаем новую нить в мифосфере, – ответил Скрипка.

Пока он стоял там, его строгий темный костюм медленно наливался зеленым в сером вечернем свете. Но его глаза по-прежнему сияли синевой. Мешковатая зеленая одежда Флейты выцветала до строгого серого, хотя и осталась мешковатой, а белые волосы, как и раньше, рассыпались по плечам.

«Я по-прежнему смогу различать их в будущем», – подумала Гэлли. Братья улыбнулись друг другу, а потом прошли мимо друг друга – Скрипка, направившись налево, а Флейта – направо. Мгновение спустя они исчезли.

Когда хижина тоже зашагала прочь, все без какой-либо цели начали спускаться по склону горы.

– Где бы ты предпочла, чтобы мы жили? – спросил Меропу отец Гэлли. – Мне хотелось бы вернуться в Грецию.

– Греция сильно изменилась с тех пор, как ты был там в последний раз, – ответила Меропа. – Не думаю, что ты будешь теперь королем. Давай отправимся снова на Кипр, – она поежилась под тихим вечерним ветерком. – Там так же тепло, как в Греции.

– О, но… – воскликнула Гэлли. – Если мы будем жить заграницей, как я смогу видеться с Троем и Гармони?

Трой засмеялся:

– Не беспокойся. Ты всегда найдешь меня в мифосфере. Я буду работать там над моим городом, и ты понадобишься мне, чтобы проектировать сады. А с Гармони ты будешь сталкиваться постоянно. Она бродит повсюду.

– Тем не менее, – сказала Гармони, посмотрев на дрожавшую Меропу. – Думаю, мы должны сначала пойти домой. Матушка будет беспокоиться, а Меропе нужна ванна и одежда получше.

– О, да, – согласился Трой. – И мы так и не попробовали тот шоколадный торт.

Он побежал вперед, но остановился на следующем повороте тропы, указывая вниз и смеясь. С любопытством подбежав посмотреть, что его так развеселило, Гэлли обнаружила, что смотрит на главную улицу города. Прямо посередине нее прогуливался громадный горец, а тетя Астер влюбленно висела у него на локте.

– Видишь? – сказал Трой. – Вот что происходит теперь, когда ты пришпилила дядю Юлиона к небу. Мы все можем делать, что хотим. Наконец-то!