Текст книги "Игра (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 10

– Придумала, – сказала Гармони. – Нам нужна нить научной фантастики. Найди мне такую, Трой, быстро.

– Та, по которой я только что возвращался, – предложил Трой. – Там всё было такое футуристическое. Часть ее на верхней лестничной площадке.

– Хорошо! – ответила Гармони и схватила Гэлли за руку.

Трой подхватил вещевой мешок, и они трое поспешно вышли из комнаты и поднялись по следующему лестничному пролету. Там, наверху – почти на том самом месте, где начинался водопад в вечер приезда Гэлли – стояла высокая стеклянная штука, вроде телефонной будки, или даже скорее вроде душевой кабинки. Гармони открыла дверь на себя и помогла им втиснуться туда вместе с багажом.

– Транспортная будка? – спросил Трой. – Умно!

– Гораздо лучше, – ответила Гармони, нажимая кнопки на панели рядом со стеклянной дверью. – Это еще и машина времени. Надеюсь, никто не против потерять два дня? Мы сядем на самолет, на котором в любом случае должны были лететь, и надеюсь, сможем сделать это раньше, чем дядя Юлион догадается. Надеюсь, он не знает, насколько хорошо я управляюсь с мифосферой, и следующие два дня проведет, разыскивая нас. Вот! – Гармони нажала большую зеленую кнопку с надписью «ВВОД».

Не возникло ни малейшего ощущения каких-то изменений или движения, просто вид за стеклянной дверью вдруг превратился в оживленный главный зал аэропорта, который Гэлли помнила со времени прибытия в Ирландию с кузеном Меркером. Трой распахнул дверь, и они побежали. С этого момента они постоянно бежали: к регистрации, потом к охране и через рентген, в зал ожидания и оттуда к выходу. Как объяснила, размахивая посадочными талонами, Гармони, когда они бросились туда, где громкоговоритель сообщал, что начинается посадка на рейс в Эдинбург, она привела их сюда в последнюю минуту, чтобы у дяди Юлиона оставалось как можно меньше шансов найти их.

– И будем надеяться, он не ждет у выхода, – выдохнула она.

Гэлли пришла в ужас. Ей было абсолютно ясно, что дядя Юлион хочет поймать именно ее, хотя она совершенно не понимала почему. Она так испугалась, что умудрилась развить скорость кометы и добралась до регистратуры перед выходом на посадку гораздо раньше остальных.

– Они сейчас будут! Уже подходят! – сказала она мужчине за регистратурой.

А потом ей пришлось ждать, переминаясь с ноги на ногу и встревоженно осматривая маленькие ряды сидений и винный магазинчик напротив – на случай, если дядя Юлион ворвется сюда, чтобы схватить ее. Она успокоилась, только когда подоспели Трой и Гармони, и им позволили торопливо пройти через регистратуру и подняться на борт самолета. Там она не смела отойти от дверного проема, пока не осмотрела весь салон и не убедилась, что дядя Юлион не сидит в одном из кресел, поджидая ее.

Раздраженная стюардесса поторопила их проходить вперед, где располагались две пары сидений, лицом друг к другу. Трой и Гармони сели вместе – спиной к кабине пилота. Гэлли села напротив них – возле крошечного окна рядом с пустым сиденьем. Пока самолет бренчал и гудел и, грохоча, начинал медленно двигаться к взлетной полосе, Гэлли не отрывала взгляда от этого пустого сиденья, ожидая каждую секунду увидеть в нем дядю Юлиона. Она едва была в состоянии слушать сообщение пилота – что-то о том, что они летят на север, чтобы обойти грозу над Ирландским морем.

К ужасу Гэлли, самолет вдруг остановился, вальсируя на месте где-то в центре аэропорта. Пришла стюардесса и, встав рядом с их сиденьями, принялась объяснять, как пользоваться кислородной маской и спасательными жилетами. «О, поехали, поехали, поехали!» – думала Гэлли, стиснув кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Она вытянула шею, чтобы посмотреть из крошечного окна назад, каждую секунду ожидая увидеть догоняющее самолет такси с дядей Юлионом. Она всё еще вытягивала шею, когда самолет снова начал двигаться по самой широкой бетонной полосе, быстро набирая скорость. И неожиданно для себя осознала, что смотрит уже вниз на бетон, и на деревья и крошечные поля, и поняла, что они в воздухе.

– Пока всё хорошо, – сказала Гармони, отстегивая ремень безопасности.

Зашла стюардесса и презрительно дала каждому кружку апельсинового сока и булочку.

– Я бы предпочел вина, – заявил Трой, глядя на бутылки на тележке стюардессы.

– Не провоцируй ее, – сказала Гармони. – Она скажет, мы слишком юны.

Трой откусил булочку, пробурчав:

– Я в тысячу раз старше нее.

– Тише, – одернула его Гармони. – Ты в порядке, Гэлли?

– Мне страшно, – ответила Гэлли, чувствуя, что булочка не полезет ей в горло. – Почему дядя Юлион так зол на меня?

– Потому что ты должна была оставаться с бабушкой и дедушкой, – объяснила Гармони.

– Навечно, полагаю, – сказал Трой. – Можно я возьму твою булочку, если ты ее не будешь?

Гэлли протянула ему булочку и спросила:

– Как? Правда навечно?

Гармони кивнула, и ее хорошенькое гладкое лицо скривилось в отвращении.

– Давным-давно, – сказала она, – на самом деле, тысячи лет назад – примерно в то время, когда твои родители решили пожениться – дядя Юлион отправился к провидице по имени Пифия и спросил, что случится, если они поженятся. Понимаешь, он не одобрял их брака, поскольку твой отец был смертным…

– Можно подумать он не заводил постоянно романы со смертными женщинами! – вставил Трой, сдирая обертку с булочки так, словно сдирал с нее кожу живьем. – Старый лицемер! У него романы повсюду – смертные, бессмертные: список можно продолжать до бесконечности! Он мой отец – знаешь? – и отец Гармони, и всех кузенов, старый козел!

– Да, хорошо, – вмешалась Гармони. – Дай я расскажу ей. Пифия сказала, что если Меропа – твоя мать – выйдет замуж за смертного мужчину, их отпрыск лишит Юлиона его могущества. Юлион пришел в ужас и понесся обратно, чтобы остановить свадьбу. Но он опоздал. Твои родители поженились, пока он общался с Пифией, и отправились на Кипр, провести там медовый месяц. Юлион не мог добраться до них там…

– Кипр принадлежит тете Венере, – жуя, вставил Трой.

– Так что ему пришлось ждать, пока они не вернутся домой в Грецию, – продолжила Гармони. – И в ожидании он строил планы. Он знал, что девять десятых его могущества происходит от мифосферы, но он также знал, что и наша сила происходит от мифосферы. И он знал, что мы все будем на стороне Меропы – все сестры Меропы, их дети и наш дедушка Атлант. А у нас всех вместе почти столько же могущества, сколько у Юлиона. Так что первым делом он приказал нам покинуть мифосферу и жить так, как мы живем сейчас – как обычные люди. И мы подчинились ему, потому что не поняли, что он затевает…

– Юпитер, вестник радости![9]9
  «Юпитер, вестник радости» – название четвертой части симфонической сюиты «Планеты» английского композитора Густава Холста.


[Закрыть] – горько произнес Трой. – И уже две тысячи лет мы в ловушке. А всё из-за того, что он испугался младенца! – он свирепо разодрал обертку от булочки.

– Ну, в те времена он был верховным богом, – сказала Гармони и вздохнула. – Сегодня его могущество заключается в деньгах не меньше, чем в мифосфере. Дедушке приходится поддерживать для него мировую экономику, и Юлион бдительно следит, чтобы мы все были у него в долгу.

– Но что насчет меня? – вопросила Гэлли.

– В тот момент, когда твои родители вернулись домой вместе с тобой, – ответила Гармони, – он забрал тебя и отдал бабушке с дедушкой с указанием, чтобы ты не взрослела и ничего не знала о своей семье. Бабушка всегда делает, как велит Юлион – таково ее строгое мировоззрение. Одновременно он запихнул Меропу и твоего отца в мифосферу и сказал всем, что они наказаны за неповиновение.

– Хотя на самом деле, – заметил Трой, – он никогда не запрещал им жениться – по крайней мере, мы о таком не слышали.

Гэлли ошеломленно подумала о том времени, что прожила в строгой бабушкиной дисциплине. Казалось, оно тянулось годы, и годы, и годы. И неудивительно. Ведь действительно прошли годы и годы. А она-то думала, что это просто жизнь.

– Я встретила папу в мифосфере, – сказала она. – Наказанного. Он выглядел таким уставшим, Гармони. Я хотела спасти его, но он сказал, что только моя мама может это сделать. Он думает, она на женской нити, где-то в диком месте.

– Тогда, полагаю, мы должны сделать всё, чтобы найти ее, – сказала Гармони. – Теперь, когда Толли и Меркер рассказали дяде Юлиону про игру, вряд ли будет хуже. Проклятый Толли!

– Этот Автолик, – угрюмо произнес Трой. – Он в самом деле ненавидит Гэлли, да? Он кое-что украл у твоего отца, Гэлли, и твой отец поймал его. Наверное, причина в этом.

– Не думаю, что Толли нужны причины для того, что он делает, – столь же угрюмо ответила Гармони. – Так значит, если мы ищем Меропу…

– А еще мне надо добыть звезду из лука Ориона, – вставила Гэлли. – Флейта сказал, я должна принести ее ему за то, что украла яблоко.

Трой присвистнул.

– Флейта? – переспросила Гармони, нахмурив гладкий лоб. А потом морщины разгладились, и она воскликнула: – О, ты имеешь в виду одного из тех двоих, которым принадлежат яблоки?

Гэлли кивнула:

– Они близнецы. Они по очереди стоят на солнце. Я зову их Флейта и Скрипка, но кто они на самом деле, Гармони?

Гармони посмотрела на Троя, который покачал головой и пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Я тоже, – призналась Гармони. – Я всегда звала их Инь и Янь, потому что надо же как-то их называть, и иногда я задумываюсь, не ангелы ли они, но на самом деле я не знаю. И знаешь что, Гэлли? Они всегда требуют платы за яблоки, но я никогда не слышала, чтобы они просили что-то столь важное, как звезда. Самое ценное, что мне пришлось им отдать – моя старая флейта. Или еще однажды они попросили скрипку Старого Солдата[10]10
  «История солдата» – мимодрама Стравинского. Содержание основано на легенде о Фаусте, но также восходит к старинной русской сказке: бедный солдат продает свою душу (воплощенную в скрипке) дьяволу за книгу, позволяющую предсказывать будущее. Научив дьявола обращаться со скрипкой, солдат возвращается в свою деревню. Увы, вместо обещанных трех дней для общения с дьяволом проходит три года. Никто в деревне не узнает солдата: ни мать, ни бывшая невеста, которая за это время вышла замуж. Тогда солдат, используя свою волшебную книгу, становится сказочно богат. Не став счастливым, он играет в карты с дьяволом – деньги против скрипки. Дьявол побеждает, но, опьяненный богатством, теряет украденную солдатом скрипку. Солдату удается вылечить больную принцессу, обещанную королем тому, кто избавит ее от недуга. В поисках счастья солдат и принцесса бегут из королевства, но за ослушание дьявола солдат попадает в ад. Произведение заканчивается триумфом демона в форме саркастического марша.


[Закрыть]. В остальных случаях это были лишь синяя бусина, или фартинг, или шнурок. Ничего особенного. Если они попросили одну из звезд Ориона, должно быть, дело серьезно. Мы подумаем над этим. Но давайте вернемся к Меропе. Что представляют собой женские нити?

– Ведьмы, – предположил Трой. – Суфражистки, Амазонки, Пифии, святая Урсула?

– Или все те скучные дамы, которые ждали принца в башнях, – добавила Гармони. – Знаешь, вроде Рапунцель. О, Господи! Их сотни! Что насчет той девушки, изрекавшей пророчества, которым никто не верил?[11]11
  Имеется в виду Кассандра. Влюбленный в нее Аполлон наделил ее даром предвидения. Но она не ответила взаимностью, и разгневанный бог сделал так, что ее пророчествам никто не верил.


[Закрыть]

– Никто из них не дикий, – заметил Трой. – Вернемся к ведьмам.

– Их тысячи, – сказала Гармони. – И что насчет Боудикки?[12]12
  Боудикка – жена Прасутага, вождя зависимого от Рима бриттского племени. После смерти ее мужа римские войска заняли ее земли, а император Нерон лишил ее титула, что побудило ее возглавить антиримское восстание.


[Закрыть] Иезавели?[13]13
  Иезавель – жена Израильского царя Ахава, дочь Сидонского царя. От отца унаследовала деспотическое высокомерие, кровожадную жестокость и более всего фанатическую преданность культу Астарты.


[Закрыть]

Они всё еще строили предположения, когда самолет приземлился в Эдинбурге.

Целая вечность прошла, пока они выбрались из самолета и попали в здание аэропорта. Гэлли снова начала нервничать. Ей казалось, у дяди Юлиона предостаточно времени, чтобы обрушиться на них, пока они плелись, чтобы забрать багаж, или пока минута за минутой стояли, глядя, как пустой конвейер выдачи багажа поворачивается и поворачивается.

– Я тут подумал, – сказал Трой, когда вещевой мешок Гэлли раздвинул створки и упал на металлическую поверхность. – Дядя Юлион знает, куда мы отправились. Что мешает ему заявиться к матушке и просто подождать нас дома?

– Надеюсь, – ответила Гармони, когда ее сумка в сопровождении рюкзака Троя в свою очередь шлепнулась на конвейер, – ему понадобится больше двух дней, чтобы понять это. Он не сильно догадливый, знаешь ли. Хватай вещи, Трой, и пойдемте.

Гэлли последовала за ними по залу, обреченно ожидая увидеть снаружи поджидавшего их дядю Юлиона. Но там была только тетя Элли. Гэлли поняла бы, кто она, даже если бы Гармони с Троем не бросили свои сумки, чтобы обнять ее. Тетя Элли выглядела как ставшая респектабельной тетя Мэй.

– Матушка! – воскликнула Гармони, прижавшись гладкой темноволосой головой к тщательно завитой седой голове тети Элли.

– Рад видеть тебя, мам! – сказал Трой, обхватив ее за талию. – Это Гэлли. Гэлли, познакомься с моей матерью – Электрой.

Тетя Элли, совсем как тетя Мэй, бросилась вперед, чтобы обнять Гэлли.

– Моя дорогая, – она говорила с сильным шотландским акцентом. – Я так рада, что ты здесь! Пойдемте. Машина вон там. И вы не поверите, сколько здесь стоит парковка, так что, пожалуйста, поторопитесь. А кроме того, в машине ждет ваша тетя Астер.

Гармони и Трой разом застонали.

– Знаю, знаю, – сказала тетя Элли, торопливо ведя их через дорогу. – Мне пришлось взять Астер с собой. Юлион сказал, я не должна выпускать ее из виду. Она взяла и самым неудачным образом влюбилась в громадного грубого горца. В ее возрасте, честное слово! Даже если бы Юлион не велел бы мне держать их врозь, я бы положила этому конец. Весь город судачит об этом. Мысль о том, что моя сестра – причина всего этого скандала, не дает мне спать по ночам! Этот человек постоянно здесь околачивается!

– Кто он? – спросил Трой, пытаясь повесить вещевой мешок на плечо рядом со своим рюкзаком.

– Кто его знает! – с еще большим шотландским акцентом ответила его мать. – Предполагаю, он какой-нибудь егерь в одном из охотничьих угодий на севере. Он носит ружье. Ест с ножа! Юлион для него просто слов не находит.

– Дядя Юлион был здесь? – встревоженно спросила Гармони. – Когда?

– Два дня назад, – ответила тетя Элли. – Он, видимо, считал, что юная Гэлли у меня.

На этом месте Трой и Гармони обменялись довольными облегченными улыбками.

– Гэлли, что ты натворила, чтобы привести Юлиона в столь ужасное настроение?

– Думаю, – застенчиво ответила Гэлли, – я не должна была ехать в Ирландию.

– Вот это вот совершенно неразумно со стороны Юлиона. Почему нет, бедное дитя?

К этому времени они подошли к аккуратной серой машине.

Тетя Элли наклонилась и через окно закричала неясной фигуре на заднем сиденье:

– Астер! Гэлли здесь! Открой окно и поздоровайся с ней. Астеропа! Ты меня слышишь?

Окно опустилось, открыв взору маленькую женщину с бледным лицом и пушистой массой поблекших светлых волос. Она уставилась на Гэлли выцветшими голубыми глазами и произнесла дрожащим голосом:

– Рада знакомству, Гэлли. Твои волосы в ужасном беспорядке.

Гэлли вытаращилась на нее. Просто не верилось, что эта выцветшая маленькая женщина могла вызвать у громадного грубого горца желание охотиться за ней. Абсолютно невероятно.

– Как поживаете, тетя Астер? – вежливо поинтересовалась она.

– О, неплохо, – дрожащим голосом ответила тетя Астер. – Знаешь, я плохо переношу поездки, а Электра так безрассудно водит.

Когда Трой забросил сумки в багажник и забрался на заднее сиденье рядом с Гэлли, а Гармони устроилась впереди, машина тронулась так степенно, что Гэлли поняла: тетя Астер несет чушь. Тетя Элли была, вероятно, одним из самых осторожных водителей в мире. Но тетя Астер продолжала нести чушь. Пока они ехали через город, она не переставала дребезжать:

– На другой дороге красный свет, Электра. Ты должна остановиться, – а когда они, наконец, выехали за город, она говорила: – Не так быстро, Электра! Ты разогналась почти до тридцати!

Или:

– Приближается машина, Электра. Она врежется в нас. Остановись, пока она не проедет!

Или:

– Электра, автобус!

Тетя Элли не обращала внимания и продолжала медленно ехать, хотя пару раз Гэлли отчетливо слышала, как она бормочет:

– Глупая чумичка!

Пейзаж вокруг них становился всё прекраснее и прекраснее. Сначала шли склоны зеленых полей с голубыми холмами над ними, а потом они стали настоящими горами. Гэлли наклонилась вперед посмотреть на окруженное соснами длинное узкое озеро среди величественных коричневых и фиолетовых гор, закутанных в дрейфующее облако. Из-за чего тетя Астер продребезжала:

– Сядь обратно, бедное дитя. Ты поранишься, если мы остановимся.

– Она просто невыносима, правда? – прошептал Трой Гэлли на ухо.

– Эта местность такая красивая! – воскликнула Гэлли.

– Согласен, – сказал Трой в тот же самый миг, когда тетя Астер продребезжала:

– О, нет, город гораздо милее! Не могу дождаться вернуться в город. Это цивилизация.

Цивилизация, когда они доехали до нее, оказалась аккуратными улицами строгих серых домов, выглядевших совсем маленькими на фоне коричневой громады горы. Каждый дом обладал разной остроты углами и зубчатыми крышами, которые, казалось, говорили: «Мы цивилизованные, мы добропорядочные. Не обращайте внимания на эту гору».

– А! – счастливо произнесла тетя Астер.

Дом тети Элли стоял в конце улицы на крошечном холме. Как только машина проскрипела наверх через ворота и остановилась у двери, тетя Астер с поразительной скоростью выпрыгнула из нее.

– Спасибо, что подвезла, дорогая, – крикнула она. – Я лучше теперь пойду домой.

Тетя Элли вылетела из машины даже еще быстрее и схватила тетю Астер за руку:

– Нет, дорогая. Ты остаешься ужинать с нами. Помнишь?

– Но я только собиралась заглянуть проверить, не пришла ли почта, – продребезжала тетя Астер. – Я сразу же вернусь.

– Ты останешься со мной, – угрюмо произнесла тетя Элли. – Мне нужна твоя помощь на кухне, – она практически затащила протестующую тетю Астер через стрельчатую парадную дверь. – Дети, наверное, уже умирают с голоду.

– Хорошо, – сказал Трой, когда они последовали за тетями внутрь. – У меня пусто внутри.

Он провел Гэлли в одну из гостиных, где всё было таким же аккуратным и вересково-серым, как твидовый костюм тети Элли.

– Мама! – позвал он. – Что ты сделала с моими моделями?

Тетя Элли высунула голову из-за двери, выглядя уверенной в своей правоте, лишь с намеком на чувство вины где-то в глубине.

– Я убрала их, Трой. Эта комната была похожа на свалку.

– Но ты обещала, что не станешь! – воскликнул Трой. – Ты же не выбросила их, правда?

Тетя Элли сделалась еще более уверенной в своей правоте:

– Конечно, нет. Ты найдешь их в шкафу в коробках.

– Пошли наверх – я покажу тебе твою спальню, – сказала Гармони Гэлли.

Она явно стремилась увести Гэлли подальше от эпицентра двух разгорающихся ссор: между тетей Элли и тетей Астер, и между тетей Элли и Троем. Когда они поднимались по лестнице, тетя Астер громко дребезжала о том, что ждет важное письмо и тетя Элли не имеет права удерживать ее, в то время как Трой кричал:

– Ты сломала их! Ты всё разломала!

Должно быть, Трой очень любит свои модели, подумала Гэлли. Она еще ни разу не слышала, чтобы он кричал.

Но когда, распаковав вещевой мешок, Гэлли снова спустилась на первый этаж, обе ссоры затихли. Она слышала, как тетя Элли и Гармони радостно болтают на кухне, время от времени прерываемые тоскливым дребезжанием тети Астер. Заглянув в гостиную, она обнаружила, что вересково-серый пол покрыт крошечными глиняными кирпичиками, маленькими каменными квадратными брусками, частями домов – коттеджными строениями и высокими городскими многоквартирными домами – и крошечными мраморными колоннами. Трой стоял на коленях посреди всего этого, деловито собирая нечто, похожее на мраморный дворец.

– Что ты строишь? – спросила Гэлли.

– Город Трою, – ответил Трой, – самый древний и знаменитый город античности. Хочешь помочь? Можешь сделать мне стены.

Он перевернул картонную коробку рядом с собой, высыпав ее содержимое, и протянул кусок стены с укреплениями наверху. Она была  самым чудесным образом составлена из маленьких брусков гранита, сцепленных друг с другом.

– Хотя если подумать, – сказал Трой, когда Гэлли с сомнением посмотрела на часть стены, – возможно, ты предпочла бы создавать дворцовые сады.

Он перевернул еще одну картонную коробку. Маленькие остроконечные деревья, куски газона, мельчайшие живые изгороди и тысячи крошечных, крошечных цветов, высыпались под ноги Гэлли.

Теперь Гэлли понимала, почему тетя Элли всё убрала. На ковре теперь негде было ступить. У бабушки случился бы припадок. Гэлли в восторге уставилась на груды деревьев и крошечных цветов.

– О, можно? – она рухнула на колени рядом с грудами – это даже лучше, чем строить каменный сад, которым она занималась в тот день, когда Флейта взял ее в мифосферу. – Сад мифосферы!

– Совершенно верно, – согласился Трой.

Некоторое время они усердно работали. Гэлли сделала аллею из деревьев, ведущую к водоему, берега которого будут обсажены цветами, и позаимствовала у Троя несколько мраморных колонн для фонтана в центре. Трой аккуратно устанавливал на свой дворец крышу.

– Надеюсь, ты одержишь верх над дядей Юлионом, – наконец, сказал Трой. – Скоро. Знаешь, я должен быть тем, кто основал Трою. Не могу дождаться, когда смогу вернуться в мифосферу и построить ее по-настоящему. Это был один из самых красивых городов всех времен. Я занимался тем, что закладывал основание, когда дядя Юлион запер нас всех на Земле.

Гэлли подумала, что теперь, после того как Трой сотни лет строил модели, город может стать даже еще лучше. Она как раз собиралась сказать ему об этом, когда тетя Элли позвала:

– Идите сюда, оба. Ужин готов. Помойте руки.

И им пришлось встать и покинуть восхитительные груды домов, стен и садов.

Столовая располагалась в задней части дома, где было открыто большое, низко расположенное окно, выходившее в сад с туманными фиолетовыми горами на заднем плане. В него задувал сладкий влажный запах Шотландии, проносясь над большими овальными тарелками с жарким-ассорти, которые Гармони расставляла возле каждого места. Они тоже вкусно пахли, но по-другому.

В общем, это был один из самых чудесных ужинов Гэлли. И главным чудом являлась высокая подставка для торта в центре стола. У нее были четыре круглые полочки, покрытые кружевными салфетками, и на каждой салфетке стояла переполненная тарелка. На верхнем ярусе располагался тонкий хлеб с маслом, который следовало есть с жарким, а потом, если хочешь, с медом. Потом спускаешься к смородиновым булочкам с маслом, а после них – к ячменным лепешкам, которые ели с джемом или кремом. Гэлли ела осторожно, заставляя себя продвигаться потихоньку, поглядывая на нижний ярус, где располагался большой шоколадный торт, покрытый мягким толстым слоем шоколадной глазури. После ячменных лепешек она задумалась, останется ли у нее место для торта.

– Мне торт не надо, – умирающим голосом произнесла тетя Астер. – Он слишком жирный, Элли.

Едва она это сказала, открытое окно потемнело. Гэлли обернулась, увидев, что снаружи находится средняя часть того, что, по-видимому, являлось телом громадного мужчины. Вначале она могла разглядеть только огромный выцветший килт с висящей на нем потрепанной и неопрятной кожаной сумочкой с мехом, и под ним – проблеск острых волосатых коленей. А потом мужчина положил громадные ладони на подоконник и наклонился, чтобы засунуть в комнату большое бородатое лицо. Висевшее у него на плече ружье ударило по окну, заставив всех подпрыгнуть.

– Жеещина! – проревел он. – Жещина, ты сказывала, шо будешь дома! Ты не идешь?

Воздействие на тетю Астер его голоса, от которого задрожала вся комната, было необычайно. Взвизгнув, она вскочила на ноги с криком:

– О! Райан! Мне так жаль! Они пытаются держать меня подальше от тебя! – и кинулась к окну.

Она была уже не увядшей, стонущей тетушкой, а красивой молодой женщиной с пушистой массой ярко-золотых волос. Она выглядела почти столь же красивой, как тетя Алиса. Когда она добралась до окна, громадный горец протянул обе руки, и тетя Астер проворно, будто спортсменка, прыгнула в них. Горец расхохотался и зашагал прочь, неся ее на руках как ребенка.

Это произошло так быстро, что все остолбенели, а тетя Элли – больше всех. Прошло несколько секунд, прежде чем тетя Элли вскочила на ноги.

– Остановите ее! – воскликнула она. – Остановите его! Юлион запретил! – когда больше никто не пошевелился, она заметалась. – Что нам делать? Лучше я пойду за ней. О, куда я дела мою сумочку? Он понесет ее по улице! Что скажут соседи!

Гармони, Трой и Гэлли неуверенно встали.

Тетя Элли пронзила их взглядом:

– Не стойте просто так! Пойдемте – поможете мне вернуть ее!

Она помчалась в прихожую, несколько безнадежных секунд рылась среди вещей на вешалке, с воплем облегчения нашла сумочку и, высоко держа ее, вылетела на улицу через парадную дверь.

К тому времени, когда остальные добрались до начала дороги, тетя Элли уже бежала по улице, размахивая сумочкой и крича. Громадный горец, шагавший впереди нее с тетей Астер на руках, прошел уже полгорода.

– Стой! – кричала тетя Элли, несясь за ними. – Поставь ее! Астер, я запрещаю тебе! Юлион не позволит! Подумай о соседях!

– Если она хочет, чтобы об этом узнал весь город, она выбрала верную тактику, – заметил Трой.

– Да, она потеряла голову, но, думаю, нам стоит сделать что-нибудь, чтобы помочь, – сказала Гармони.

Они рысью помчались за тетей Элли.

Далеко впереди громадный горец продолжал целенаправленно шагать, не обращая ни малейшего внимания на шумное преследование тети Элли. Примерно на полпути вдоль ряда маленьких серых домов он поменял курс, повернув направо, и зашагал к дому в середине ряда. Дойдя до его сияющей парадной двери, он выставил громадную ногу, пинком открыл дверь и занес тетю Астер внутрь. Когда тетя Элли добежала до двери, та захлопнулась у нее перед носом. Тетя Элли в разочаровании подпрыгнула. Она пнула дверь, но та осталась закрытой. Тогда она схватила маленький отполированный дверной молоток и яростно заколотила им.

– Астер! – закричала она. – Астеропа, впусти меня немедленно!

Гэлли бежала за Троем и Гармони, пытаясь не хихикать. Они миновали дом за домом – на некоторых слегка отдергивались кружевные занавески, из других откровенно высовывались глазеющие лица. Пытаясь проглотить смех, Гэлли одновременно напрягала память. Она была уверена, что видела раньше этого громадного бородатого человека. Его лицо, когда оно нарисовалось в окне, определенно было знакомым – борода и всё остальное. Она попыталась представить его более нормальных человеческих размеров – и он стал еще более знакомым. Она представила его в разной одежде. Костюм? Нет. Тогда мантия? Нет. Тогда что насчет мехов? Да! Она видела его, когда Флейта впервые взял ее в мифосферу. Он был тем похожим на кинозвезду охотником в леопардовой шкуре и с мощным луком. А теперь: как, почему он так важен?

Гэлли дошла до этой части рассуждений, когда они добежали до маленького домика. Тетя Элли теперь стояла на коленях на тротуаре, крича в щель почтового ящика:

– Астер, это твоя сестра! Впусти меня! Как ты можешь так безнравственно поступать? Подумай о своей семье, Астер! Впусти меня!

– Э, мам, – мягко произнесла Гармони, – разве у тебя нет запасного ключа тети Астер?

Тетя Элли развернулась, по-прежнему стоя на коленях, чтобы посмотреть на нее.

– Конечно, есть. Поэтому я и взяла с собой сумочку.

– Тогда разве ты не можешь войти сама? – предложила Гармони.

Тетя Элли немного пришла в себя – достаточно, чтобы подняться на ноги и открыть сумочку.

– Да, действительно, – сказала она. – Я могу войти и уволочь ее, правильно?

– Если ты считаешь, что этот Райан позволит тебе, – пробормотал Трой.

«Райан! – подумала Гэлли. – Вот оно!»

– Не Райан, – сказала она. – Его зовут Орион.

Трой и Гармони уставились на Гэлли. Тетя Элли нащупала звякающую связку ключей и отыскала тот, который подходил к двери тети Астер.

– Вот! – воскликнула она, поворачивая его в замке. – А теперь посмотрим!

С торчащими во все стороны седыми волосами, от которых, казалось, разлетались электрические искры, тетя Элли распахнула дверь и нырнула внутрь дома.

– Пошли! – позвал их ее голос.

Гармони, Трой и Гэлли неуверенно последовали за ней внутрь – в крошечную темную прихожую.

– Значит, тебе надо найти его лук, правильно? – сказала Гармони. – Интересно, может он…

В глубине дома хлопнула дверь. Разразился скандал. Они слышали, как кричит тетя Элли, вопит тетя Астер и мощно грохочет горец.

– Как думаете, мы можем тут чем-то помочь? – спросил Трой.

– Мы только добавим шума, – ответила Гармони. – Пойдемте домой. Мы оставили ужин на столе и распахнутую парадную дверь.

– Бедняжка Астер, – сказал Трой. – Почему она не имеет права быть счастливой? Да, пошли.

– Но его лук… – начала Гэлли, неохотно разворачиваясь, чтобы тоже выйти обратно на улицу.

И остановилась.

После того, как они вошли, парадная дверь почти полностью закрылась. За ней, рядом с дверными петлями, где можно было поставить зонтик или трость – или даже ружье, предположила Гэлли, – подпирала стену штуковина шести футов[14]14
  Почти два метра.


[Закрыть] высотой. В тусклом освещении Гэлли могла лишь разглядеть, что она была едва-едва согнута и очень красиво сработана – с искусными украшениями по плоской стороне, переходящими в серебряную полосу рукоятки в центре. Но преимуществом тусклого освещения было то, что тем ярче в центре каждой завитушки сиял маленький мерцающий свет, и все они складывались в целый ряд крошечных огоньков.

– Смотрите! – воскликнула Гэлли.

– Быстро! – сказал Трой. – Вытаскивай один.

Они с Гармони придерживали высокий лук, пока Гэлли выковыривала и вынимала один из нижних огоньков. К ее облегчению, он довольно легко отделился и скатился в ее ладонь, словно маленький неоправленный бриллиант. Очень аккуратно она закрыла его на молнию в одном из самых маленьких карманов брюк.

– А теперь давайте выбираться, – Гармони говорила шепотом, хотя крики в задней части дома стали громче, чем прежде.

Один за другим они проскользнули в щель приоткрытой двери на улицу.

Когда Трой выскользнул следом за Гэлли, рядом с ними на дороге с грохотом остановилось такси. Его задняя дверь резко распахнулась, и наружу быстро выбрался дядя Юлион, яростно сверкая глазами. Его живот вздымался, от белой бороды сыпались искры, как от волос тети Элли, а глаза представляли собой голубые колодцы, в которые не хочется заглядывать.

Все трое прижались спиной к стене дома, и Гармони кое-как сумела изобразить слабую улыбку:

– Привет, Юлион.

Голубые глаза-колодцы сверкнули на нее:

– Я разберусь с вами чуть позже. Со всеми вами.

Юлион склонил голову, прислушиваясь к воплям, доносившимся из дома.

– Орион теперь там с ней, не так ли? – сказал он и добавил для таксиста: – Ждите.

К крайнему облегчению Гэлли, он прошел мимо нее прямиком в дом, пригнув голову в дверном проеме, и дверь захлопнулась за ним.

– Бежим! – сказала Гармони. – Спасаемся в мифосферу!