Текст книги "Звездный Тарзан"

Автор книги: Диана Торнли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Тристан, ты не заболел? – спросила она.

– Нет, – сказал он, опустил глаза на свои руки, тяжело лежащие на коленях, и вздохнул глубоко. У него было такое ощущение, что в груди у него огромный камень.

– Что-то все-таки произошло, – мягко заметила она и придвинулась ближе. – Даже когда ты приходишь на ужин, ты почти ничего не ешь. Ты постоянно какой-то скованный и нервный…

– Сколько времени еще мне предстоит это делать? – неожиданно спросил он. – Я имею в виду – ходить в училище. Прошло уже шесть месяцев, как я ушел от матери! Она, наверное, умирает там!

– Тс-с-с, – Лариэль круто повернулась, и он вслед за ней оглянулся на дверь. Она сидела как на иголках. – Не знаю, Трис. Мне очень жаль.

Прежде чем он успел что-то сказать, она заговорила снова:

– Сегодня случилось что-нибудь неприятное? Я могу чем-то помочь?

Он пожал плечами и опустил голову.

– Я провалил тест на тренажере. Забыл выполнить кое-какие важные действия, и если бы все происходило по-настоящему, я умер бы.

– В следующий раз ты о них не забудешь.

– Не знаю, забуду или нет: мне теперь все равно. Как я могу думать об учебе и полетах, если моя мать умирает?

Тристан в отчаянии взмахнул обеими руками.

– Трис, – нежно сказала Лариэль, желая его успокоить.

Он замотал головой, не поднимая на нее глаз.

– Я не могу остаться здесь!

Тристан вскочил с кровати и зашагал по комнатушке взад-вперед.

– Мне нужно быть с моей матерью! Мне не следовало покидать ее. Я… даже не сказал ей до свидания!

– Трис, – снова сказала Лариэль, встала и загородила ему дорогу.

Она пристально посмотрела ему в глаза и принялась нежно массировать ему шею. Лариэль дотронулась до метки клана, и от этого прикосновения юношу пробрала дрожь. Лицо его вспыхнуло, сердце забилось чаще. Он не мог отвести от нее взгляда.

– Тристан, – удивилась она, – ты покраснел.

У него пересохло во рту.

– Почему ты это делаешь? – хрипло спросил он.

– Ты весь в напряжении.

Голос ее звучал откуда-то издалека.

– Твои мускулы стали железными.

Движения ее пальцев напоминали ему об ощущениях, знакомых по снам, от которых он всегда просыпался в смущении. Тристана словно парализовало.

– Мир в тебе, мать, – произнес он фразу, с которой ганианцы обращались к своим подругам. – Мир в тебе.

Лариэль убрала руки. В ее глазах он заметил замешательство.

– Что-то не так, Тристан? Я причинила тебе боль?

– Нет, – он мотнул головой и чуть слышно вздохнул, не сводя с девушки глаз. – Нет.

– Что же тогда?..

– Так делают женщины-ганианки, когда выбирают себе друга. – Тристан в волнении посмотрел на Лариэль и отвел взгляд. – Это часть ухаживания.

– А-а, – она залилась румянцем. После небольшой паузы она смущенно произнесла: – Извини, я не знала.

– Нет, – он наконец осмелился опять посмотреть на нее, – не надо извиняться.

Тристан сам оторопел от своих слов. Лариэль ласково улыбнулась ему, потом осторожно, словно перед ней стоял дикий зверь, готовый напасть в любой момент, приложила ладонь к его виску, провела пальцем по волосам.

– Люди совсем по-другому выражают нежные чувства, – чуть ли не шепотом произнесла Лариэль. – Хочешь, я покажу тебе?

Тристан затаил дыхание и, проглотив комок в горле, тихо ответил:

– Да.

Она прильнула к нему, закрыв глаза. Обняв за шею, наклонила его голову к себе. Их трепетные губы встретились, и Тристана бросило в дрожь. Он собрался было поднять руку, чтобы обнять девушку, но замер.

Она отступила от него на шаг, посмотрела ему в глаза и стыдливо улыбнулась.

– У тебя все получится на тренажере, – шепнула Лариэль, повернулась и вышла из комнаты.

Он молча проводил ее взглядом. Позже, завернувшись в одеяла и лежа калачиком, он долго думал о ней. Во сне, однако, он снова увидел себя на Ганволде, где стоял на вершине холма у погасшего погребального костра. Тристан проснулся весь в холодном поту. Его бил озноб. Кошмарные видения не покинули его и наяву, он сел, укутал плечи одеялом, чтобы согреться, и тяжело вздохнул.

«Мне не надо было оставлять ее одну, – думал он. – Этого не произошло бы, если б я остался с ней. Даже если бы она умерла, я был бы рядом. Теперь она умирает в одиночестве, она совсем одна».

Он почувствовал себя глубоко виноватым, на сердце стало тяжело. Тристан тряхнул головой и тщетно попытался сбросить с себя навалившийся груз. У него было ощущение, что кто-то наблюдает за ним. Он посмотрел через плечо – на коврике, скрестив ноги, сидел Пулу. Ганианец склонил набок косматую голову и спросил:

– Ты что делаешь, маленький брат?

– Я думаю, – вздохнул Тристан. – Моя вина в том, что она там умирает одна.

Пулу непонимающе заморгал.

– Почему?

Тристан еще раз тряхнул головой, соображая, как ответить на вопрос. Собравшись с мыслями, он сказал:

– Если бы я остался там, она не умирала бы в одиночестве. Если бы я остался там, то не было бы всех этих… – Тристан обвел руками круг, – проблем с губернатором, я не доставил бы хлопот отцу и… – он не закончил.

Пулу помолчал немного и заметил:

– Ты пытаешься помочь, маленький брат. Ты делаешь то, что считаешь нужным. Результат может быть, а может – и нет. В этом нет никакой вины.

Тристан долго размышлял над словами Пулу. Ему хотелось поверить в них, но душевная боль и глубокое чувство страха не позволили ему сделать это.

Он надолго забылся, завернувшись в одеяло, пока не вошел Раджак и не разбудил его.

– Дефлекторы открыты полностью, носовая часть тридцать градусов, маневровые двигатели в положении один и два, что составляет один-три-пять, прием.

Пальцы Тристана забегали по тумблерам. Подкладка перчаток стала мокрой от пота.

Нос «самолета» накренился, и Тристан вывалился бы, не будь привязных ремней. На этот раз удар последовал слева. Загорелось еще несколько красных индикаторов, предупреждающих об опасности. Он нажал кнопку «Контроль неисправностей», включился экран компьютера.

– База, – передал Тристан. – Двигатели по левому борту тоже вышли из строя.

– Вас понял, «Молот»…

В наушниках затрещало, связь нарушилась. Тристана отбросило на спинку кресла. Панель приборов погасла, лишь один экран то и дело выплевывал одно и то же предупреждение:

«Отказ системы жизнеобеспечения.

Предположительный резерв времени: 3 минуты.

Подготовиться к катапультированию».

Тристан глубоко вздохнул.

– Аварийная система жизнеобеспечения, – прошептал он и услышал в головных телефонах собственные слова. Даже не видя Коборна, он чувствовал его присутствие. На левое плечо, туда, где крепился шланг подачи кислорода, легло кольцо. Тристан ухватился за него рукой и подсоединил к шлему. Через кислородную маску с шипением пошла струя холодного воздуха.

На экране вновь запульсировала надпись:

«Оставить самолет! Оставить самолет! Оставить самолет!»

Тристан занял положение, необходимое для катапультирования, взялся за желтые рукоятки и сжал зубы, приготовившись к выбросу капсулы. Когда кресло тренажера, дернувшись, остановилось, он услышал, как вздохнул инструктор.

– Увидимся к классе, Середж.

Тристан подошел к столу и замер по стойке «смирно», глядя перед собой на стену с каменным выражением лица.

– Тест ты прошел, – сказал капитан, – но у меня есть сомнения по поводу включения тебя в программу полетов. Ты уже показал, что владеешь ППН, но не сможешь пройти весь элементарный курс предполетной подготовки, если не усвоишь их твердо.

– ППН, сэр?

– Первичные практические навыки, – объяснил Коборн. – Тест ты прошел, Середж, но только условно. Мне нужна фамилия твоего спонсора для предоставления отчета.

– Губернатор Реньер, – выдавил из себя Тристан.

Инструктор целую минуту смотрел на юношу, не отводя глаз.

– Ого, – наконец заметил он. – Теперь я понимаю, что летать ты будешь независимо от того, следует тебе это делать или нет.

«Захочу я это делать или нет», – подумал Тристан.

Глава 15

Дилан Дартмун вынул два подноса из подогревателя и один поставил на стол перед пожилым человеком, потом уселся сам, схватившись за бок и скривившись.

– Опять страдаешь от сырости? – спросил Бомонт.

Дилан поднял глаза.

– Да, дядя. Это сырость и сверхурочная работа.

Он взял в руки столовые приборы и склонился над едой. Дилан почувствовал, что дядя не сводит с него глаз, но головы не повернул, а сосредоточился на пище. Он почти поел, когда Бомонт поинтересовался:

– Тебя беспокоит не только нога, парень? Ты был таким, когда лейтенант отказался выполнить твою заявку на запасные части. Что у тебя случилось на сей раз?

– Да опять эти мазуки, – брезгливо ответил Дилан. – Полковник сегодня сообщил, что ему звонил главнокомандующий. Получен приказ принять первых мазуков в училище для прохождения шестимесячной летной подготовки.

Бомонт, удивившись, приподнял свои редкие брови.

– Это предусмотрено договором о сотрудничестве?

– Ну конечно же, – Дилан в ярости сжал вилку. – Эта мазукская сволочь захватила мою сестру и ее ребенка.

– Я помню.

Старик вдруг встал из-за стола, словно вспомнив что-то, и заковылял к двери, вытащил из ящика пакет.

– Это тебе сегодня курьер принес.

Дилан взял у Бомонта пакет. На нем стояла печать Посольства Топавы.

– Это что еще такое?.. – удивился он.

Внутри лежал один-единственный листок бумаги, сложенный вдвое, – копия сообщения из Рамискал-Сити, столицы Восточного Одимиса на Состисе.

– Это что… – вновь заговорил он и отодвинул поднос, чтобы расправить листок на столе.

Прочитав сообщение дважды, он уставился перед собой.

– В чем дело, парень? – спросил Бомонт.

Дилану показалось, что дядя говорит откуда-то издалека. От неожиданности он вздрогнул и посмотрел на него.

– Это от адмирала Середжа. Мне поручено выполнить задание.

– Задание?

Бомонт снова уселся на место и сложил на столе свои костлявые руки.

– Да. Помнишь, как в начале зимы я рассказывал тебе о мальчишке в медицинской капсуле? О заключенном, которого перевезли с Ганволда? И о курсанте, которого оставили на второй семестр две надели назад? Это сын моей сестры. В училище он находится под опекой губернатора!

– Губернатора! – изумился Бомонт. – Интересный поворот событий, доложу я тебе.

– Да. И это дело скверно пахнет.

– О чем просит тебя Лухан?

– Он хочет, чтобы я приглядел за мальчиком, в том смысле, чтобы с ним ничего не случилось.

Дилан принялся убирать посуду.

– Пока только присмотреть.

– Что бы это значило?

Дилан остановился у кухонного контейнера.

– Это значит, что при введении военного положения на меня ляжет задача доставить Тристана в безопасное место, коим является Посольство Топавы.

* * *

Губернатор Реньер с двумя мазуками по бокам прошествовал к столу заседаний. Остановившись у кресла, он окинул взглядом собравшихся, гуманоидов и негуманоидов – членов его военного совета. По их прищуренным глазам и наморщенным лбам он понял, что присутствующие не предполагают, по какой причине их собрали, и самодовольно улыбнулся.

Реньер пригласил членов совета сесть, а сам остался стоять.

– Джентльмены, – начал он. – Позвольте представить вам б’Анара Ид Па’ана, сына Паши Ми’ика и эмиссара наших союзников с Пояса Бакала, – он снова обвел взглядом сидящих за круглым столом и усмехнулся, заметив мрачные и нахмуренные лица. – У нас есть что предложить друг другу. Все наши народы: люди, умедо, мазуки – многое приобретут от этого союза.

Закончив речь, он посмотрел на б’Анара Ид Па’ана.

– Мой господин благодарит вас, главнокомандующий Сектором.

Па’ан склонил голову. Суженные глаза и кривая улыбка придали иронический смысл его словам:

– Ваши враги составят основу богатства Пояса Бакала.

Генералы и советники гуманоидной и негуманоидной расы неуютно заерзали в креслах. Реньер увидел на лицах многих отвращение. От Па’ана это тоже не ускользнуло. Он оскалился по-звериному, обнажив огромные, как бивни, зубы.

– Будьте довольны, что мы ваши союзники, и постарайтесь, чтобы так оставалось впредь. Один раб-человек стоит трех рабов нашей расы.

* * *

В кабинке для медицинского обследования, куда вошел Тристан, можно было только стоять. Один экран монитора с небольшой панелью, имевшей контур руки, под наклоном располагался на уровне пояса, второй – перед лицом. На верхнем горела надпись-инструкция:

1. Введите имя и номер удостоверения личности курсанта.

2. Положите правую руку на сенсорную панель и просуньте указательный палец в кольцо сенсора сфигмоманометра.

3. Не убирайте руки до появления контрольных данных.

Тристан выполнил инструкцию, даже не глядя на нее – дня него все это стало рутинным занятием.

Надпись на верхнем экране пропала, и по нему тут же забегал курсор, выдавая блок информации: «СЕРЕДЖ ТРИСТАН, УЛ № Т59392.

Интоксикация крови: отрицательная.

Давление: 14283 *

Пульс: 86мин *

Температура: 37 °C

* Медицинскую проверку прошел, но следует соблюдать меры предосторожности. Если состояние не улучшится, просьба обратиться в медсанчасть».

Последнюю строчку он мог бы и не читать – уже шесть дней она не менялась. Тристан убрал руку с панели, вытер ее о ногу и согнул в локте. Он чувствовал, что с консоли за ним наблюдает медбрат, следит, как он выходит из кабинки. Тристан избегал встречаться с ним взглядом, но уклониться от ответа на вопрос ему не удалось.

– Что с твоим состоянием, курсант?

Тристан помедлил с ответом.

«Моя мать умирает на Ганволде! – захотелось ему крикнуть. – А меня держат здесь в заключении как приманку для моего отца! И никто не дает помочь ей!»

Вслух он этого не произнес, поскольку очень боялся. В его сознании до сих пор звучала угроза губернатора: «Если жизнь матери для тебя важна, Тристан, то этого больше не повторится… У меня свои причины для твоей учебы в училище. Твой отказ сотрудничать со мной я просто так не приму». Удар тростью по лицу он до сих пор не забыл.

– Да ничего, – ответил он коротко, во рту у него пересохло.

– Мне так не кажется, – заметил медик. – У тебя нервное истощение. Для этих штучек ты еще молод. Тебе нужно обратиться к врачу, ответственному за полет.

– Но я себя хорошо чувствую, – настаивал Тристан.

Медбрат недоуменно пожал плечами.

– Хорошо. Но я буду держать тебя под контролем.

Уходя, Тристан спиной почувствовал его взгляд.

В комнате предполетной подготовки он взял шлем и парашют, механически проверил кислородную маску и провода линии связи. Створки двери раздвинулись, выпуская Тристана в идущий вниз подземный коридор, где его уже ждали Коборн и Пулу. Они стали на транспортер, который бесшумно повез их мимо одной арки, затем другой, потихоньку шурша.

Бросив взгляд на Пулу, Тристан положил парашют между ног и стал мысленно повторять план полета, позывной и номер корабля.

У шестнадцатой арки они сошли с транспортера и поднялись в лифте на стартовую площадку, над которой нависло предрассветное небо. Пахнуло утренней прохладой. Площадка была освещена ярким светом, который, отражаясь от корпуса тренировочного самолета, контрастно вычерчивал фигуры обслуживающего персонала и аппаратуру. Тристан переложил шлем из одной руки в другую и задержался под укороченным дельтовидным крылом. Свободной рукой он дотронулся до него, трепетно вздохнул, но вдруг почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Он замер, медленно повернул голову так, чтобы краем глаза посмотреть через плечо, и увидел командира техников, готовивших его машину к полету. Это был седой человек с усами, со стальными глазами, тот самый, который разнимал его с Сиггаром. Тристан легонько толкнул Пулу в бок и кивнул, приказывая отойти в сторону, потом занялся внешним осмотром сопел и шасси.

В кресле пилота он никак не мог защелкнуть крепление ремней безопасности, а когда это удалось, ему показалось, что он зажал сердце. Оно сильно билось, а в наушниках Тристан слышал собственное дыхание. Он крепко сжал кулаки.

– …систем, – услышал он голос Коборна в шлемофоне.

Тристан чуть не подпрыгнул, испугавшись.

– Начинай проверку систем, – повторил нетерпеливо Коборн.

– Есть, сэр, – прошептал Тристан, проверил показания приборов, обменялся жестами с командиром техников после проверки каждой системы.

Тристан заметил Пулу у входа в ангар. Юноша доложил об окончании проверки, и старший техник поднял вверх два больших пальца, давая добро на полет, и отбежал в сторону.

– Все системы в порядке, сэр, – доложил Тристан.

– Запускай двигатели.

Тристан включил один за другим тумблеры, и рев двигателей стал нарастать. Машина задрожала от переполнявшей ее энергии.

– Чего ты ждешь? – спросил Коборн.

– А-а? – снова вздрогнул Тристан.

– Запрашивай разрешение на взлет.

– Есть, сэр… – Тристан вздохнул поглубже, но очень осторожно, чтобы не услышал инструктор, и уверенно сказал: – Вышка, на связи «Молот» четыре-три… Отставить, отставить! «Молот» три-два запрашивает разрешение на взлет.

– «Молот» три-два, разрешаю выйти на космическую станцию папа танго через СИД фокстрот танго два-два-девять. Как поняли?

– Вас понял, прием.

– Что теперь? – подсказал Коборн.

– «Земля». – Тристан нажал на тумблер связи. – Говорит «Молот» три-два…

В наушниках раздался сдержанный смех.

– «Молот» три-два, откуда вы вызываете?

Он снова проглотил комок в горле, поняв, что допустил оплошность.

– Стартовая площадка ноль-один-шесть, сэр.

Сидящий рядом Коборн сложил руки на груди и посмотрел вперед.

– «Молот» три-два, – ответили с вышки. – Перед вами десять кораблей. Полоса справа и слева от вас занята. Ветер от ноль-три-ноль двенадцать узлов в час, и…

Тристан дослушал метеосводку, настроил высотомер к атмосферному полету и, когда «Земля» дала команду перейти на частоту вышки, Тристан сказал:

– Прием.

Эфир заполнился множеством голосов, похожих на щебетание. Он стал снова вызывать вышку:

– Вышка, это «Молот» три-два…

– «Молот» три-два, – резануло в уши, – взлетаете одиннадцатым. Ожидайте разрешения на взлет…

Тристан кивнул, метнул взгляд на Коборна. В ожидании команды он мысленно перенесся на Ганволд. Перчатки стали влажными от вспотевших рук.

В наушниках вновь раздался голос с вышки.

– «Молот» три-два, предстартовая готовность… «Молот» три-два, перед вами еще три корабля, приготовиться… «Молот» три-два, даю разрешение на взлет. Перед вами и за вами другие машины…

– Вас понял, вышка, прием, – сказал Тристан и еще раз посмотрел на Коборна.

– Валяй, Середж, поднимайся, – ответил капитан.

Тристан стиснул зубы и коснулся тумблеров маневровых двигателей.

– Включай их все сразу, – подсказал инструктор. – Если ты этого не сделаешь, то взлетишь под углом и натолкнешься на вышку.

– Есть, сэр. «Молот» три-два, взлетаю.

Волосы Тристана стали мокрыми от пота.

– Четыре зеленых, красные и оранжевые отсутствуют, все восемь двигателей работают нормально, приемник системы радиолокационного опознавания в норме.

Тристан нажал одновременно восемь тумблеров. Шум двигателей усилился, перешел в рокот и затем в пронзительный визг. Пилотов вдавило в кресла, словно к их ногам привязали двухпудовые гири. Через мгновение поднялись в воздух. Тристан заметил, что Коборн с облегчением вздохнул. Он убрал шасси и откинулся на спинку.

– Ты кое-что забыл сделать, – напомнил капитан.

– Что? – удивился Тристан.

– Связаться после взлета с «Землей».

– Так точно, сэр.

Юноша облизал пересохшие губы и включил микрофон.

– «Земля», «Молот» три-два запрашивает курс на космическую станцию папа танго.

– Вас понял, «Молот» три-два, – услышав голос в наушниках, Тристан вздрогнул. – Вижу вас на радаре. Проходите точку один-девять-два. Продолжайте следовать данным курсом.

Предрассветное солнце на горизонте бросало на облака розовые блики. Тристан проверил показания индикатора положения корабля относительно земных осей и вертикальной скорости. Правой рукой выключил стартовые ускорители, оставаясь на прежнем курсе, пока на контрольной вышке не дали новое направление.

– Когда выйдем за слои атмосферы, перейди на частоту космической станции и попробуй с ними связаться. Скоро мы будем в зоне их слышимости.

Земля внизу все больше отдалялась и вскоре совсем исчезла под морем облаков. Машина вынырнула из них в такое яркое голубое небо, что Тристан невольно зажмурился, хотя стекла были затемненными. Голубизна постепенно переходила в темно-синий цвет, а потом небо и вовсе почернело. Впереди стали показываться скопления звезд.

Тристану вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль свернуть с курса и полететь к одной из звездных систем. Но желание было мимолетным. Он никогда не оставит Пулу. Даже если бы он и попытался удрать, а Коборн не смог бы помешать ему, то тренировочный самолет все равно из-за ограниченных технических возможностей не покинул бы солнечной системы Иссела.

Тристан настроил приемопередатчик на частоту космической станции и начал вызывать ее.

– Станция папа танго, «Молот» три-два запрашивает курс на стыковку один-четыре-эхо.

– Станция «Молоту» три-два. Продолжайте прежний курс, ожидайте дальнейших указаний.

Полетное задание включало стыковку и вылет из трех отсеков тренировочной космической станции училища.

– Угол захода и скорость критические, – сказал Коборн. – Отключи двигатель и входи в дрейф. У нас достаточная инерционная сила для стыковки. Следи за направляющими маячками. Если будешь входить под углом, наскочишь на балку.

Во мраке космоса нечетко вырисовывались контуры стыковочного отсека, напоминавшего квадратную пасть, освещенную изнутри. Направляющие маячки сверху и снизу горели желтым светом.

– Ты взял слишком высоко, – предупредил Коборн. – Возьми еще выше и зайди на второй круг.

– Станция, это «Молот» три-два, иду на стыковку, прием.

Маячки загорелись зеленым светом. Тристан снова отключил двигатели и стал в напряжении манипулировать тумблерами.

– Следи за скоростью. Включай и отключай двигатели в режиме торможения через секунду.

Корабль вошел в стыковочный отсек, и только тогда Тристан обратил внимание, что до крови прикусил нижнюю губу.

– Запроси разрешение на вылет. Полностью проходить цикл герметизации не будем.

Расстыковка и вылет были относительно просты: реактивные двигатели на два и один, их запуск и выход из отсека. По завершении этой процедуры Коборн дал новую установку:

– Хорошо, теперь возвращаемся домой.

На расстоянии шести тысячи метров от поверхности земли Тристан перешел на тумблерный ход. Снижение сопровождалось понижением давления, что сказывалось болью в ушах и тошнотой. Машину трясло, как пейму, пойманную за рога. Тристан пробежался пальцами по кнопкам управления, пытаясь обуздать корабль.

– Дай мне, – Коборн взял управление на себя.

– Что, тошнит, Середж?

– Да, сэр…

– Включи на максимум подачу кислорода.

Тристан приоткрыл глаза, чтобы найти переключатель – все его внимание сосредоточилось на дыхании. Лицо его покрылось холодным потом, приступы тошноты становились все сильнее. Корабль накренился опять, и Тристан уже не мог сдержаться, стал давиться собственной рвотой.

– Сними эту чертову кислородную маску! Ты хочешь захлебнуться?

Пришлось снять перчатку и бледной влажной трясущейся рукой не без усилий отстегнуть маску. Он зажал рот и прикрыл глаза. Корабль накренился, попав в сильную струю бокового ветра, и Тристана снова затошнило. Земля приближалась с каждой секундой. Наконец с рокотом и ревом машина пронеслась по посадочной полосе.

– Мы сели! – закричал Коборн в микрофон. – Мы сели! Вываливайся отсюда побыстрее. Если наблюешь, то сам будешь здесь все драить!

Тристан рывком откинул крышку люка. Сырой ветер освежил его своей прохладой. Юноша торопливо отстегнул свои ремни, сбросил шлем и, спотыкаясь, стал спускаться по лестнице. Оступившись, он упал на горячий бетон. Его вырвало. Краем глаза он видел, что инструктор стоит рядом и наблюдает за ним. Тристану было стыдно посмотреть на него.

– А еще считаешься отпрыском Лухана Середжа, – Коборн хлопнул перчатками по колену, его слова больно резанули по сердцу Тристана. – Он, наверное, отказался бы от тебя, увидев, как ты испоганил посадочную полосу.

Тристан вскинул голову и опять почувствовал приступ тошноты.

– Не задерживай меня с послеполетным опросом, – буркнул капитан.

Тристана снова вычистило. Он молча посмотрел вслед Коборну. Откуда ни возьмись выскользнул Пулу и, наклонившись над ним, стал гладить по рукаву летного комбинезона. Ни с того ни с сего пальцы ганианца вцепились в руку… Тристан резко оглянулся и нос к носу столкнулся с командиром техников. Юноша покраснел.

– Уходите.

– Это редко с кем не случается, – успокаивал его сержант, протягивая бутылку с водой. – Вот, возьми. Прополоскай рот и не принимай это близко к сердцу.

Тристан пристально взглянул на него, взял бутылку и набрал полный рот воды.

– Как вела себя птичка в полете? – спросил сержант, все так же сидя на корточках рядом с Тристаном. – Проблемы были?

Юноша прополоскал рот и выплюнул воду на бетон.

– Нет.

– Ладно, мы сейчас обследуем ее. Вам чертовски не повезло с погодой.

Тристан снова приложился к бутылке. Сержант не сводил с него глаз.

– Что-нибудь не так? – спросил Тристан.

– Твоя мать, Тристан. Где она?

Вопрос сержанта привел юношу в бешенство. Он с силой отшвырнул бутылку и вскочил на ноги.

– На Галвонде! Она умирает там, если вообще еще жива! Вам-то какое до этого дело?

– Она моя сестра, – спокойно ответил сержант.

У Тристана отвисла челюсть. Он был явно ошарашен этой новостью.

– Кто может доказать, что это правда?

Техник беспомощно развел руками и встал.

– Мне трудно что-либо доказать тебе. Ты, вероятно, не помнишь того времени, когда мы жили в Элинкорте, до того как вы попали на Ганволд.

Тристан вдруг расслабился.

– Кое-что я помню.

– Ты помнишь мальчишку по имени Дилан, который носил тебя на закорках?

Тристан внимательно посмотрел на сержанта и нахмурился, вспоминая далекие образы детства и темноволосого сероглазого мальчишку с искривленной ногой.

– Так, значит, ты Дилан?

– Да.

– Помоги ей! Сообщи моему отцу! Губернатор не даст мне…

– Твой отец уже знает, и он тоже волнуется за тебя.

В поле зрения Тристана попала рвотная масса на бетоне, и слова Коборна больно хлестнули по его самолюбию. Он промолчал.

– Ситуация может измениться в еще худшую сторону, – предупредил сержант. – Ты сумеешь довериться мне полностью, если так случится?

Стальные глаза цепко удерживали взгляд юноши и казались такими же опасными, как и глаза черного человека с пункта связи на Исселе. Поколебавшись, Тристан все же выдавил из себя:

– Да.

– Вот и хорошо, – сдержанно улыбнулся Дилан. – А теперь вам обоим лучше идти, пока Коборн не кинулся вас разыскивать.

* * *

Тристан сел на пол перед искусственным камином в гостиной, покусывая нижнюю губу. Мысленно он вновь вернулся к утренним событиям и разговору с сержантом в стартовом отсеке. Юноша расстроенно вздохнул, резко поднялся на ноги и подошел к столу, за которым сидела Лариэль. В комнате они были одни, но Тристан осторожно осмотрелся, чтобы убедиться в этом как следует, и, склонившись над столом, негромко сказал:

– Сегодня утром я разговаривал с Диланом.

– Диланом? – Лариэль оторвалась от занятий. – Кто это?

– Брат моей матери. Он командир техников. Я думаю… он говорил с моим отцом.

– Что?! – девушка даже привстала со стула и пристально посмотрела на него.

– Я не знал, что семья моей матери жила где-то здесь некоторое время. Я тогда был маленьким, но я помню Дилана.

– Ты уверен, что это тот самый человек? Может, это кто-то другой?

– Да, уверен, – ответил Тристан и, немного помявшись, добавил: – Он спросил, доверяю ли я ему.

– И ты доверяешь?

– Да, – твердо ответил он.

Лариэль нежно взяла его за руку. Девушка была серьезна. Она перешла на шепот:

– В таком случае, Трис, если он вдруг скажет тебе уходить с ним, то, не задумываясь, сделай это. Наверное, тогда наступит момент, которого я тебе советовала терпеливо ждать.

Ее глаза излучали нежность.

– Я так рада за тебя, но я буду скучать по тебе.

Тристан не знал, что ей ответить, да он и не успел бы ничего сказать: она поцеловала его в губы.

* * *

Во сне их губы сливались в поцелуе, она трепетно гладила его по груди, по животу, отчего у него останавливалось дыхание. Он протянул к ней руки…

– Поднимайся, Тристан, – раздался над головой голос Раджака, толкавшего носком ботинка в плечо.

Тристан перевернулся на бок, запутался в одеяле и вытянул руку, чтобы прикрыться от яркого света. Он приподнялся и, чуть приоткрыв глаза, посмотрел на настенные часы: 0214.

– В чем дело, Раджак? – негодующе спросил он. – Мне спать еще два часа!

– Одевайся. Шаттл ждет. На Исселе беспорядки, и нам нужно немедленно вернуться туда.

* * *

Дарси сидела на шкуре пейму и безучастно наблюдала, как Шига помешивала варившуюся в горшке еду. Она не чувствовала запаха, да это и не имело большого значения – у нее давно пропал аппетит. С трудом заставив себя прикоснуться к еде, чтобы хоть немного поддержать уходящие силы, Дарси подумала, что в этом нет никакой надобности, поскольку болезнь слишком далеко зашла, и теперь невозможно было даже встать без посторонней помощи. Пройти несколько метров для нее стоило невероятных усилий.

Ко всему этому добавилась еще и невыносимая боль в позвоночнике, плечах, ногах. У нее было такое чувство, что боль исходит аж из костного мозга. Притупить страдания было нечем, разве что отварами из трав, после которых кружилась голова и становилось легче. Дарси с радостью, с распростертыми объятиями встретила бы смерть – та ей уже не была страшна. Забрать ее в другой мир мог Тристан, а возможно, и Лухан.

От грустных мыслей Дарси отвлекла Шига, которая вдруг насторожилась, оглянулась на дверь, прикрытую пологом, постояла, принюхиваясь к запахам.

– Что там? – чуть слышно спросила Дарси, не сводя с нее глаз.

– Что-то приближается, мать.

Дарси слегка повернула голову и стала вслушиваться в звуки. Поначалу до нее доносились привычные голоса ночи: стрекотание сверчков в траве, всхлипывание ребенка, разговоры просыпающихся в хижинах их обитателей. Потом послышался отдаленный, но все приближающийся гул. Звук ракетных двигателей? Нет, она не совсем была в этом уверена, ведь последний раз она слышала их почти семнадцать лет назад. Через несколько минут все сомнения развеялись. Гул заглушил стрекотание, певучее журчание ручейка и заставил дрожать землю. Шига подошла к входу, отдернула полог и отпрянула от неожиданно ослепившего ее яркого света. Дарси увидела, как глаза ее сузились до щелок, как она предостерегающе зарычала.

Двигатели летательного аппарата заработали на холостом ходу, донесся стук каблуков ботинок, потом крики. Человеческие голоса!

– Люди из раковины! – закричала Шига.

Под влиянием чувства тсаа’чи она зашипела, шерсть у нее встала дыбом.

«Люди из раковины, – подумала Дарси. – Люди в латах. Легионеры!»

У нее больно сдавило сердце.

– Нет! – прошептала она и попыталась встать, но все тело пронизала боль, и она закашлялась.