Текст книги "Испытание чувств (СИ)"
Автор книги: Диана Морьентес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
С досадой ударил по рулю. Боролся сам с собой – с желанием догнать ее, сказать, что по-прежнему любит, что готов забыть о том, что она была увлечена Саней, и снова быть вместе. Такую дикую боль чувствовал, всеобщую, поглощающую. Если бы эта боль была в голове – разбил бы голову, если бы в сердце – вырвал бы собственное сердце, но эта боль – везде, без конкретного источника. Словно чем-то придавило. Эта девчонка нужна, чтобы дышать.
*
– Может, тебе надо было все-таки соблазнить его по полной программе? – предположил Карен, когда Наташа зашла к нему в гости и поделилась последней новостью.
– А потом он застегнул бы ширинку и пошел домой – к своей девушке? – возопила Наташа. – Благодарю! Один мой возлюбленный уже так сделал! Я не хочу второй раз на эти грабли!
Потом тяжко вздохнула, вспомнив приятное и романтическое прошлое, и призналась:
– Когда у нас все только начиналось, он сказал: «Пока я с тобой не пересплю, думать о тебе не перестану»…
«Напоминаю себе каждую секунду, что никогда ни о чем не жалею… И начинаю сомневаться в этом. Черт возьми, я тоже тебя хочу! Я, почему-то, уверена, что ты будешь намного смелее, чем Саня, и намного внимательнее, чем Карен.
Что ни делается, все к лучшему. Да, да… Только и думаю о том, как мы поднялись бы ко мне, замкнулись у меня в комнате, как раздели бы друг друга… Хочу быть твоей! Хочу, чтобы ты делал это так, как тебе нравится – уверена, мне будет хорошо уже только оттого, что это делаешь именно ты… Ты, действительно, доставишь женщине удовольствие уже одним присутствием в ее постели… Не могу представлять себе эти сцены – слишком тяжело. И отвлечься – тоже не могу.
Может, зря отказалась? Даже если бы это был первый и последний секс в нашей с тобой жизни, я, по крайней мере, знала бы, что такое секс с тобой.
Ты единственный мужчина, не С КОТОРЫМ я хочу, а КОТОРОГО хочу.»
***
Карен сказал, что дням его жизни начался обратный отсчет. Боль была такой сильной, что утренняя инъекция наркотического вещества переставала действовать уже к обеду, и Карен просыпался от мучений, поэтому врачи увеличили дозировку вдвое. Впрочем, через два дня Наташе уже пришлось бежать в аптеку за дополнительными обезболивающими средствами.
Он совсем не был похож на себя в начале лета – худой, лохматый, сутулый… На улицу он уже не выходил – не потому, что не мог, а потому, что не хотел пугать прохожих своим видом. Только каждые два дня по утрам сестра возила его в больницу. Наташа сделала ему стильную и модную стрижку, но потухший взгляд зажечь не могла никак. Девушка ушивала его одежду и предупреждала, что эти швы легко будет распороть, когда он выздоровеет и снова наберет нормальный вес. От новой одежды по размеру парень наотрез отказывался.
Наташа просыпалась в 9 утра и поднималась к нему домой. Карен отдал ей свои ключи, чтобы она отмыкала дверь сама. Девушка готовила ему разные вкусности по рецептам Максима – лишь бы Карен хоть что-нибудь ел. Покупала журналы, и друзья вместе читали их. У Карена постоянно возникали грустные мысли, и Наташа терялась – что лучше: дать ему высказаться или запретить подобные размышления. Выслушивала и пыталась переубедить, как она умеет это делать. Карен улыбался, и Наташа делала вывод, что день прожит не зря.
Наташа восхищалась мужеством друга – когда он оставался один, она не раз заставала его плачущим, но в присутствии Наташи и своей семьи Карен делал вид, что ему уже лучше. Неутомимо подбадривал маму и сестру, старался научить отца разбираться в компьютерах, говорил всем комплименты – причем, явно от всего сердца.
Вчера Карен, сидя на полу и листая худыми костлявыми пальцами страницы очередного журнала, вдруг прошептал:
– Жизнь каждого из нас может закончиться в любой момент… А мы об этом даже не задумываемся.
Только тогда Наташа заметила, что он совсем не интересуется журналом. Девушка внимательно смотрела ему в глаза, чтобы друг видел, что он не один, и не раскисал. Карен продолжал:
– Спеши жить. Не теряй времени и ничего не бойся.
По его щекам потекли слезы, но он их даже не вытирал.
– Тебе больно? – всполошилась Наташа.
Карен кивнул.
– Дать таблетки?
Парень улыбнулся сквозь слезы. Протянул к ней руки:
– Иди ко мне.
Наташа подошла, села рядом, обняла его.
– Я испортил тебе все лето, – прошептал Карен.
– Я люблю тебя, – ответила на это девушка.
– И я тебя тоже.
Наташа вытирала пальцами его слезы, обнимала его и смотрела в глаза, как бы спрашивая, почему он плачет. Карен долго молчал, потом сказал:
– Я сегодня из больницы приехал, вошел в подъезд. Там, знаешь, дверь в подвал, замок висит. А на замке – капля краски… – он глубоко вздохнул и понизил голос. – Я малым карапузом был, когда эта капля там появилась. Тогда стены в подъезде красили в зеленый цвет и поставили кляксу на замке. Я ростом был до этого замка. И все мне эта капля нравилась, я ее и палочкой ковырял, и пальцем. Потом забыл об этом, вырос. А сегодня иду – и вдруг вижу это пятно, старое, зеленое… Оно так много значит для меня! Прямо аж сердце сжалось. Стены уже сто раз перекрашивали. А там мой отпечаток до сих пор остался. Я больше ничего не успел в жизни… Это единственное «мое», что останется после меня…
Наташа вздрогнула от последних слов, а Карен закрыл глаза, и по его щекам снова покатились слезы:
– Наташка, если бы ты знала, как я не хочу умирать!!!
Сегодня, второго сентября, во вторник, когда она после школы сразу пришла к другу, Карен отчаянно старался выгнать ее. Говорил, что ей нужно делать уроки – читать летнее домашнее задание по литературе. Все ее заверения, что она будет делать это ночью, пролетали мимо Карена. Тогда она придумала хитрый ход. Сказала, что хочет поделиться с ним впечатлениями о том, как прошел сегодня урок физики. Говорила интересно и с увлечением, описывала каждый взгляд учителя на нее, спрашивала у друга совета, как сделать так, чтобы физик расстался со своей девушкой и снова вернулся к Наташе.
Не призналась только в том, что Максим ее сейчас не волновал вообще. Как и учеба или что-нибудь еще. Что самое важное для нее – это отвлечь Карена от негативных размышлений.
В среду он снова повторял, что не стоит портить учебу из-за него. Говорил, что его скоро не станет, а школьные оценки повлияют на ее медаль, к которой она так стремится. Наташа плакала – впервые при нем за последние месяцы – и кричала:
– Мне наплевать на медаль! Если ты собрался умирать, то я не хочу терять ни минуты! Не умирай, и я буду спокойно приходить к тебе пару раз в неделю, как раньше!
Карен тоже плакал. Обнимал ее и говорил:
– Жить так я тоже не хочу. Люди, окружающие меня, это доктора. Все, чем я занимаюсь целый день – пью таблетки и все равно корчусь от боли. Я доставляю столько хлопот людям, которых люблю! А сколько денег мои родители уже выкинули на мое лечение! А знаешь, что будет дальше? Дальше вы будете убирать за мной говно, потому что я даже не смогу добраться до унитаза… И все для чего? Чтобы вы рано или поздно похоронили меня…
Четвертое сентября в Наташиной памяти, как в тумане, с того момента, как она отомкнула входную дверь его квартиры и почувствовала ужасный и сильный запах газа из-за закрытой двери кухни… Помнит, что не растерялась и не ударилась в панику. Открыла окно, быстро закрутила все вентили на плите, вытащила Карена в комнату и позвонила в «скорую». Тело было теплым, но пульс не прощупывался. Плакала и делала искусственное дыхание «рот в рот», как учили в школе. И думала, хотел бы Карен, чтобы его сейчас спасли?
Помнит, что когда приехали врачи, у нее самой уже кружилась голова. Догадалась позвонить его маме…
Утром в пятницу по дороге в школу сквозь слезы увидела в почтовом ящике листок бумаги. Наверно, его туда положил кто-то из родных Карена. Сама она вчера была в таком шоке, что не заметила у них дома на столе кухни два письма – семье и ей…
« Детка, точно знаю, что ты поймешь меня правильно. Мне так же больно, как и тебе. Нет смысла больше мучить близких людей. Прости за гадости, которые тебе сделал, и спасибо за все хорошее, что между нами было. Ты удивительная девушка, мой лучший друг. И прекрасная любовница, думаю, твой учитель много потерял. Жаль, что ты не хотела более серьезных и глубоких отношений со мной. А может, это и к лучшему.
Не теряй времени и не оглядывайся назад. Не живи прошлым – будущее лучше!
Я люблю тебя. Это мой последний поступок, который причинит тебе боль. Прости.»
Как добралась до школы – не знает. На уроках сидела, опустив голову и спрятав слезы за струйками волос. Совершенно не верила в то, что Карена больше нет, но уже чувствовала себя безмерно одинокой. Стоило немного успокоиться, она доставала записку и перечитывала ее – слезы подступали с новой силой, и сопротивляться им с каждым разом становилось все трудней.
Учителя видели, что она плачет и ничего не пишет в тетради, но делали вид, что не замечают этого. Только на физике Максим подошел к ней и поднял за подбородок ее лицо. Смотрел в ее ненакрашенные заплаканные глаза и спросил:
– Что случилось?
– Карен умер, – прошептала она.
И вдруг оттого, что сказала это вслух, сама поняла смысл этих слов. Разрыдалась и бросилась из класса.
– Решайте задачи, – сказал учитель одиннадцатому «Б» и вышел за ней.
Наташа стояла в коридоре, упершись лбом в раму окна. Повернул ее к себе и крепко обнял. Крепко-крепко…
Глава 5. Лучший друг
…Наташа неожиданно заметила, что смеется… Максим тоже смеялся. Она сидела за столом у него на кухне и ела макароны. Причем, она находилась на мягком диване, хотя раньше всегда чувствовала, как этот диванчик сковывает ее движения. Его ведь нельзя подвинуть ни ближе к столу, ни дальше, и Наташе всегда было ужасно неудобно, что нельзя махать руками и дрыгаться, будучи подпертой спереди – столом, а сзади – спинкой сиденья… Максим сейчас был напротив, как раз на ее любимой табуретке. Улыбка медленно сползла с лица девушки, она почему-то вдруг только сейчас поняла, что после похорон Карена уже прошло какое-то время. Когда оно успело пройти? Максим заметил ее замешательство:
– В чем дело? С тобой все в порядке?
Наташа растерялась и даже не знала, что ответить. Она посмотрела по сторонам.
– У тебя новые занавески… – задумчиво проговорила девушка.
Максим серьезно и с облегчением, Наташе не понятным, сказал:
– Добро пожаловать в реальный мир! Наконец-то ты с нами, впервые за этот месяц.
– С вами? – переспросила она.
– Жизнь продолжается, – Максим взял ее руку. – Я знаю, что тебе трудно. Но это он умер, а не ты. Он написал тебе записку, потому что хотел уменьшить твои страдания. Я бы на его месте поступил точно так же, лишь бы не мучить дорогих мне людей. Будь сильной, малышка. Будь сильнее, чем это возможно.
Наташа молчала, а Максим так и держал ее за руку. Максим единственный, кто был рядом с ней на похоронах. Он подхватывал ее, когда от жары у нее подкашивались ноги, и она готова была потерять сознание. Он обнимал ее, когда ей казалось, что она теперь совершенно одна в этом мире. Он вытирал ее слезы и говорил столько всего! Правда Наташа даже не помнит, о чем. Но его голос проникал ей глубоко в сердце, и становилось чуточку легче… Он рядом с ней уже много дней…
И вдруг до нее дошел смысл его слов.
– Макс, – начала она несмело, словно боясь услышать ответ. – Ты что, читал записку?
Мужчина кивнул.
– Но ведь она не тебе адресована! Разве можно читать чужие письма?!
– Ты доставала это письмо из кармана примерно каждые пятнадцать минут. Я спросил однажды, что там написано, и ты дала мне прочитать!
Максим встал и начал ходить по кухне. Потом понизил голос и добавил:
– Да, читал. Могу сказать, что кое-что новое узнал о тебе. «Ты прекрасная любовница, твой учитель много потерял»… – грубо процитировал он.
– Что ж, он хранил эту тайну до конца своей жизни… – с грустью сказала Наташа. Хотелось плакать, в горле стоял ком, но слез не было в наличии.
– Я не буду ни в чем тебя упрекать, – Максим снова сел за стол. – Если ты хотела с ним именно таких отношений, то это твое право. Я хорошо знаю, что такое дружеский секс. Правда, обидно, что не я был твоим первым мужчиной.
– Карен тоже не был.
Наташа подняла голову и посмотрела в глаза учителю. Ей уже безразлично, какие последствия будут у этого разговора, но снова обманывать его не хочется. Макс растерялся, такого разворота событий он не ожидал.
– А кто тогда?
Он придвинулся к ней ближе и посмотрел в глаза так, как будто заглянул в самые глубокие уголки ее души.
– Саня, – ответила девушка, стойко выдерживая этот прошивающий насквозь взгляд.
Максим откинулся на спинку дивана, скрестил на груди руки и скорее себе, чем ей напомнил:
– Саня не видел тебя все лето. Значит, ЭТО было, когда мы с тобой еще встречались?! Стоп, но Саня говорил мне, что вообще никакого интима между вами не было…
– Благородно. Теперь я чувствую, как важен такой шаг. Я тоже сказала девчонке Карена, что у меня с ее парнем ничего не было. Для меня это был единственно возможный вариант ответа, а на него это произвело большое впечатление.
Девушка чуть не плакала, когда вспоминала о Карене, но старалась сдержаться.
– Я разочаровалась в Саше, когда он признался, что скоро станет отцом. Представляешь, парень лишил меня девственности в мой день рождения, а через несколько дней… Но теперь с его стороны имеется один хороший поступок.
– Один? – неожиданно заступился за охранника Максим. – У него теперь семья, но он тебя не оставил в трудный момент! Твоим подружкам не было до тебя дела весь этот месяц, твоим родителям тоже! Только мы втроем, я, Андрей и Саша, не отходим от тебя ни на шаг! Мы следим за тобой, как за маленьким ребенком. Следим, чтобы ты не ходила по лужам, не упала с лестницы, чтобы ты ела хоть иногда! Ты ведь даже не можешь сама выбрать, что ты будешь есть, – тебе все пофиг! Саша и Андрей изо всех сил тебя развлекают после уроков, когда я иду на работу в клуб… – голос Максима немного смягчился, он взял Наташины руки, поцеловал одну ладошку, другую. – Я так рад, что ты наконец-то разговариваешь со мной. Я так беспокоился за тебя… ну, что тебя придется показать врачу… Все эти дни ты упорно не желала поддерживать разговор, никого не слушала, отвечала совсем не то, о чем тебя спрашивали… А мы столько слов тебе сказали…
Что-то как будто подтолкнуло девушку сзади, она обняла Максима, по пути поцеловав его в щеку. Мужчина что-то говорил ей, но она, тихо плача у него на плече, успевала осознать только некоторые слова:
– Жизнь продолжается… У тебя есть своя рок-группа, перспективы… Хватит плакать. Ты не можешь ничего изменить, значит, надо смириться с этой потерей…
Каждый день становилось немножко легче. Наверно, оттого, что рядом был Максим. Наташа поняла, что снова живет у него дома, но стеснялась спросить, как это получилось. Или боялась, что он передумает. Он часто обнимал ее, когда они оставались наедине, даже в школе, как сейчас. Уроки у обоих закончились, и Наташа зашла в его кабинет. Максим посадил ее к себе на колени, невзирая на все запреты и возможность быть обнаруженными; спрашивал, как у нее дела, успевает ли она догнать школьную программу… Говорил ей комплименты, чтобы порадовать ее… Пытался быть с ней «на равных». Наташа это замечала.
Заглянула ему в лицо и сказала:
– Когда мне казалось, что я потеряла вас троих, со мной рядом был Карен. Теперь я потеряла Карена, но со мной – вы. Несмотря на то, что с каждым из вас я поссорилась… Макс, прости меня за все плохое, что я тебе сделала; прости за измену и за твои переживания…
Максим перебил ее:
– Я сам в этом виноват.
– Честно говоря, я не решилась бы на измену, если бы была уверена в твоей верности.
Мужчина уныло улыбнулся:
– Я никогда не изменял тебе. Знаешь, бармен в ночном клубе без женского внимания не остается ни на час. Официантки у нас всегда молоденькие – около двадцати лет – симпатичные – это у нас основное требование, коммуникабельные, и, почему-то, в основном, одинокие. Конечно, появлялись девушки, которые были мне очень даже симпатичны… У меня случался флирт с некоторыми, но в постель ни одна из них меня не затащила… Я не смог бы тебя обманывать.
Наташа окончательно поняла, что совершила ошибку. Саня симпатичный парень, но сейчас рядом с ней не менее симпатичный мужчина, умный, заботливый, верный, ради которого обязательно нужно было пожертвовать юношеским увлечением. А Максим смотрел на нее и влюблялся с каждой минутой все сильнее. Отчего – сам не понимал. Он обнимал ее, гладил ее мягкие длинные волосы, закрывал глаза и слушал ее голос, как песню:
– Когда мы с тобой расстались, я пожалела об этом сразу. Я не вижу ничего плохого для себя лично в том, что спала с другими. Это мой жизненный опыт. Но люблю я тебя. Я хочу быть с тобой, и сексом заниматься хочу с тобой. Но это решать тебе, я перед тобой – такая, какая есть…
*
Время не останавливает свой бег ни на мгновение. Мы зажмуриваемся, а когда снова открываем глаза, понимаем, что жизнь продолжается. Что-то успело измениться за этот миг. Это только мы замираем, а все остальное – нет. И в наших интересах поскорее очнуться, чтобы не пропустить что-то важное и прекрасное.
Оказывается, Наташа уже две недели живет у Максима. Он сам привел ее к себе, когда понял, что о ней больше некому заботиться. Когда уходил на ночь на работу в бар, а это случалось через день, в его квартире с Наташей ночевал Андрей. Это на тот случай, если от одиночества ей захочется покончить с собой. Максим попросил Наташину маму собрать одежду, которую девушка обычно носит, потому что сама Наташа в этот период вообще не думала о своей внешности. Вообще ни о чем не думала, кроме Карена. Максим просил других учителей не вызывать ее пока к доске и не ставить двойки за домашние задания. Максим приводил ее каждое утро в ванную и следил, чтобы она почистила зубы и тщательно умылась. Максим оставил свою шестилетнюю дочь жить у бабушки с дедушкой, потому что на его совести сейчас был менее дееспособный ребенок.
Сейчас, когда Макс все это ей рассказывал, Наталья убеждалась, что не отсутствовала в реальном мире. На самом деле она все понимала тогда и помнила сейчас, просто эти события были на втором, или более далеком плане. …Тогда ничто не имело значения. Пока Максим не сказал что-то смешное про макароны, и Наташа осознала: не все черно-белое. Его глаза – голубые! Чтобы видеть эти глаза, надо перестать плакать!
Так Наташа и продолжала жить у любимого мужчины, но их отношения были чисто дружескими. Теперь в рабочие дни Максима она оставалась дома одна. Старалась не включать музыку – те песни, которые ей нравились, сейчас разрывали ее сердце. Засыпала под телевизор, чтобы не было тоскливо. Когда Максу не надо было в бар, болтали до поздней ночи, а наутро, невыспавшиеся, ехали в школу.
Сидя на пуфике перед зеркалом, Наташа задумчиво расчесывала свои длинные волосы перед сном. Сегодня у Максима был выходной. Вдруг ее озадачила одна мысль. Вспомнила, что несколько недель назад в школе Максим спросил ее, почему она не моет голову. И Наташа ответила: «Не хочу». Потом еще несколько раз убеждал ее, что за волосами нужно ухаживать, тем более за такими длинными. Говорил: «Они у тебя все повыпадают!», а Наташа пожимала плечами: «Ну и что?»…
Она обернулась – любимый сидел позади нее на диване, переключал каналы.
– Макс, я сама мыла волосы последний месяц?
Мужчина отрицательно покачал головой.
– А то я смотрю, их стало меньше! – шутливо объяснила девушка.
Максим с нежностью глянул на нее:
– Неправда. Я был очень аккуратен.
Она смотрела на него и вспоминала. Он, в одних шортах, возле ванны, весь в мыле, пене и мокрых следах. Очень аккуратный! (Улыбнулась своим мыслям.) А в ванне она… Раздетая.
– Боже мой! Ты видел меня голой! – всплеснула руками с довольной улыбкой.
– Ты тоже видела меня голым.
Точно! Видимо, после нескольких таких акробатических пыток ему надоело мучиться, и он к ней просто присоединился. Кто бы мог подумать, что они окажутся обнаженными под душем при таких обстоятельствах? Моменты вспоминались один за другим. Ух ты! Он прикасался к ней и мочалкой, и голыми руками! Смотрел на нее и гладил ее тело! Такое бывало только в ее снах!!! А наяву… Он просто купал ее. Мыл голову. С заботой и кристально чистыми намерениями. Просто так – рядом с ней под струйками воды – так было удобнее и проще для них обоих.
Впрочем, даже одетому мужчине трудно скрыть свое возбуждение. Думая об этом, Наташа не смогла сдержать улыбку. Искоса посмотрела Максу в глаза и с намеком сказала:
– Я помню…
Максим все понял, засмущался, но ненадолго:
– И что?! Это совершенно естественная реакция на красивое женское тело!!!
– И тебе не стыдно? – лукаво прищурилась девушка.
– Будь снисходительна! Я всего лишь мужчина.
Наташа на секунду задумалась и серьезно спросила:
– Между нами что-нибудь было?
– Нет, конечно. Я бы не воспользовался твоим состоянием.
К девушке снова вернулась ирония:
– Жаль, что я не «воспользовалась» твоим!
Они еще немного посмеялись, пока Максим не решился признаться:
– Я понял одну вещь. Все мои принципы, все условия и ограничения, которые я ставил между нами, это все такая ерунда! Это просто слова. Как только ты проявила бы чуть более смелую инициативу, я бы сломался.
– Может быть, еще не поздно?
– Поздно.
– Ты же говорил, что хочешь меня. Летом, у тебя в машине.
– Это был момент слабости. Ты меня спровоцировала.
– А если я сейчас разденусь, ты не поменяешь своего мнения?
– Ничего не произойдет! – и с усмешкой добавил: – Я уже насмотрелся!
Наталья встала, подходя к нему, предложила:
– Проверим?
Они оба понимали, что это просто игра слов, флирт. Конечно, Наташа еще не скоро захочет секса, хоть с Максом, хоть с кем-то еще. Максим даже не стал отвечать на ее последнюю фразу. Девушка забралась верхом на его колени, обняла за шею и несколько секунд нежно целовала в губы. Потом положила голову на его плечо и промурлыкала:
– Ты единственный мужчина в моей жизни. Понимай это, как хочешь.
И вдруг отстранилась от него:
– Ты ведь встречался с кем-то летом. Даже хотел жениться… Где она сейчас?
– Ты бы смирилась с тем, что твой парень забрал юную и симпатичную девочку к себе жить? Вот ей это тоже не понравилось.
Странно, что она вспомнила о его подружке только сейчас. Наташа уже столько дней ведет себя так, как будто они с Максом и не расставались вовсе, а просто устроили передышку. Да и Макс ведет себя так же. Наверно, еще что-то было за тот месяц, пока Наташа была в космосе. Наташа восхищенно смотрела на парня.
– Ты не жалеешь, что сделал такой выбор?
– Какой выбор? У меня не было выбора.
Да, хотел жениться. Пока девушка вела себя скромно. Но к сентябрю она уже начала наглеть: переставляла предметы в его доме по-своему, намекала, что хочет жить у него… Много умничала – обои надо другого цвета, занавески не в ее вкусе… Заставила повесить на кухне новые. Господи, всего-то два месяца были вместе! А вот Наташа даже пыль в его квартире не трогала!
Макс отложил пульт, который до сих пор держал в руке, скорее, по привычке, чем по необходимости. Обнял девчонку. Такое родное хрупкое тельце под тонким шелковым халатиком! Прошептал ей на ухо:
– Я люблю тебя, но самолюбие не позволяет уступить своим чувствам. Мучаюсь из-за этого. Я не ревную к парню, которого уже нет. Но то, что мой приятель лишил тебя девственности, я простить не могу. Ни тебе, ни ему. Хотел бы. Не получается.
Наталья как будто специально расчетливо выбрала правильный момент для этого разговора: у нее был траур, довести ее до слез было чрезвычайно легко, поэтому Максим контролировал себя как нельзя жестко – никаких грубых слов, повышенных тонов, упреков…
– Ты загнала меня в тупик. Ты втиснулась в мой распорядок дня, в мои мысли, в компанию моих друзей. Моя дочь называет тебя мамой. Меня чуть не уволили, столько конфликтов было с коллегами – и это все из-за тебя! Я не могу отпустить тебя после всего этого, и мое сердце не может. Но жить с мыслью о том, что кто-то переспал с моей девушкой, невыносимо!
– Ты тоже не жил в воздержании летом.
– Я делал это не за твоей спиной! Я не обманывал тебя!
– Я тоже не обманывала тебя, не делала из тебя дурака. Мои чувства к Сане в какой-то момент пересилили мою любовь к тебе – и я рассталась с тобой сразу же! И именно из уважения к тебе я и об измене рассказала: я не хочу, чтобы о моей интимной жизни Саня знал больше, чем ты. А ты разве не рассказал бы мне об измене?
– Нет! – без раздумий ответил мужчина.
– Почему? – расстроилась Наташа, считая, что ее уже заочно обманули.
– Потому что не хочу причинять тебе боль.
Он взглянул ей в глаза так ярко, что Наташа словно ослепла: потеряла из поля зрения все, что было вокруг.
– Прости, – прошептала она, склонив голову. – Я решила, что честность будет лучше обмана. Я люблю тебя. Ты не был моим первым мужчиной, но и я не была твоей первой женщиной. Взамен я обещаю, что ты будешь у меня последним! Реши, что для тебя важнее, – и добавила: – Не теряй времени и не оглядывайся назад!
***
В один из дней Наталья, сославшись на критические дни, осталась дома. Вернувшись после уроков, Максим застал ее плачущей. Сорок дней. Как же он упустил это из виду?! Оказывается, ее пригласили сегодня в столовую на поминки, но она решила не идти. И теперь чувствует свою вину за это, чувствует, что предала Карена…
Учитель подошел к стоящей у окна подруге и крепко обнял ее. Девушка разрыдалась еще больше, уткнувшись в его плечо.
– Поплачь сегодня, но больше я не хочу видеть твои слезы. Я что угодно сделаю для этого. Не бойся, требуй все, что хочешь. В любой момент. Я всегда буду рядом.
Парень гладил ее по голове, целовал в макушку, в виски – куда мог дотянуться со своего роста. Через какое-то время – трудно сказать, сколько минут прошло – Наташа стала успокаиваться. Максим постоянно говорил ей какие-то сочувственные фразы, Наташа не вникала в смысл, но, как песок, впитывала его низкий теплый голос.
За окном – отличная погода. Пышная яркая зелень, невероятно синее небо без единого облачка, Дагомыс, как на ладони, ветер шевелит верхушки деревьев. Карен этой красоты уже не увидит. Никогда…
– Я прошу тебя, потерпи, все пройдет! – ответил Макс на очередную волну ее всхлипываний. – И не вини себя ни в чем: ты о Карене не забываешь, и доказывать это никому не надо. Но в школу ты зря не пошла, отвлеклась бы.
– Я не смогла бы думать об учебе. Мне и так это нелегко. Я очень переживаю.
– Переживаешь и переживёшь. Я постараюсь тебе помочь. Но только возьми себя в руки. Ты сильная, я точно знаю. Сильная и упрямая!
Наташа подняла заплаканные распухшие глаза и изобразила подобие улыбки.
– Отвлеки меня! Я буду тебе благодарна за это.
Максим шутливо надул губы и жалостливым голосом попросил:
– Предлагаю накормить меня чем-нибудь! Я такой голодный – спешил к тебе и не стал обедать в школе!
Девушка улыбнулась уже вполне искренне.
– Разогрею котлеты и отварю макарон, хорошо? Иди, переодевайся.
Вода для макарон почти закипела, когда на кухню вошел Макс.
– Как дела в школе? – спросила Наташа, кидая в кастрюлю щепотку соли.
– Любовное послание опять получил.
– Что на этот раз?
– Лена из 10 «Б» будет ждать меня в семь вечера возле школы.
– Ты пойдешь? – иронично спросила Наталья.
– Нет, – в тон ей ответил Макс, – я в это время буду занят. Ко мне на ужин придет мама.
– Вот это новость! – девушка вздохнула, и Максим уловил в ее голосе нотки расстройства.
– Хочешь с ней познакомиться? – спросил он, заранее зная, каким будет ответ.
– Я еще не готова к этому…
– К вечеру будешь готова? – Максим пытался смягчить ее сердце.
Помешав макароны, Наташа отложила ложку и села на табурет рядом с любимым.
– Макс, я со своими родителями не лажу. Ты думаешь, подружусь с твоими?
– Я тоже не в лучших отношениях со своими и тебя не заставляю с ними «дружиться»! Кажется, я напугал тебя своими выражениями. Мама просто привезет Катю, мы попьем чайку.
Макс чмокнул девушку в нос. Наташа научилась одному простому фокусу: уступи и получишь все. Она смотрела на него несколько секунд, потом воскликнула:
– Господи, что я говорю? Причем здесь я? Это твоя квартира, ты можешь приглашать маму, когда захочешь!
Ей показалось, Макс попался на эту уловку:
– Квартира и твоя тоже, ты тоже здесь живешь! Извини, я должен был посоветоваться с тобой, прежде чем ее звать. Хочешь, позвоню ей и скажу, что сам заберу Катюню?
Но и Максим не зря изучал психологию в университете. Тоже знал, что если уступит ей, то добьется того, чего хочет. Его расчет оказался верен: кто-то должен был сдаться, и теперь была очередь Наташи. Она отрицательно замотала головой и, вернувшись к плите, устало проговорила:
– Я хочу познакомиться с твоей мамой. Я, правда, хочу. Но мне страшно.
В дверь позвонили. Открывать пошел Максим. Через минуту в комнату вбежала Катя, и они с Наташей кинулись друг другу в объятия.
– Мам, где ты была? – спросил ее детский обиженный голосок.
Наташа расплакалась. Опустившись перед Катей на колени и прижав ее к себе, прошептала малышке на ухо:
– Котенок, цветочек мой, я так скучала по тебе!
Обнимая ребенка, Наташа смотрела на Максима, стоящего на пороге комнаты. За этот момент он мог бы отдать все! Как хорошо, что его дочь нашла себе маму! Кстати, о маме! Максим обернулся и пригласил женщину в другую комнату, а в этой – закрыл дверь, улыбнувшись Наташе и оставив своих девчонок одних.
– Я потом тебе расскажу, где была. Но я ни на минуту не переставала любить тебя! – шептала Наташа малышке на ухо. Чтобы отвлечь Катю от расспросов, восхитилась:
– У тебя новые джинсы? Такие красивые!
Катя с удовольствием покрутилась в разные стороны. Потом они обе подошли к зеркалу: Наташа – вытереть заплаканные глаза и привести себя в порядок, а Катя – вслед за Наташей.
Войдя за руку с Катюшкой в соседнюю комнату, Наташа была настроена как нельзя более доброжелательно, но с первого взгляда на пока еще незнакомую женщину поняла – хороших отношений между ними не ожидается. В первую же секунду их появления Мария Анатольевна скорчила недовольную мину и презрительно фыркнула Максиму:
– И это она? Тебе что, одного ребенка мало, второго в дом привел?! Ты не можешь найти нормальную девушку?
– Нормальные девушки меня не интересуют с тех пор, как я встретил самую лучшую! – с обидой на мать и с нежным взглядом на любимую ответил Макс.
– Да она тебя даже не в состоянии накормить по-человечески: посмотри, какой ты худой!
– Мам, отстань, я сам в состоянии накормить кого угодно. К тому же, я не худой.
Наташа стояла в растерянности. Чем она так не понравилась?
