Текст книги "Инъекция безумия (СИ)"
Автор книги: Диана Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Мы двигались медленно, словно боялись, что всё это рассыплется, как дым. Её мышцы сжимались вокруг моего члена, бёдра приподнимались навстречу каждому толчку, а пальцы цеплялись то за край дивана, то за мои плечи.
– Элай… – моё имя на её губах звучало как молитва, как признание.
Я поймал её губы в поцелуй, когда волна наслаждения накрыла нас обоих. Я кончил в неё. Её тело сжалось вокруг меня, ногти впились в плечи, оставляя полумесяцы. Мы теряли себя друг в друге, как будто этот пожар сжёг всё, что было между нами раньше. Я провалился в это ощущение, в этот момент, где не было ни заданий, ни кланов, ни прошлого.
Только мы. Здесь и сейчас.
Когда мы наконец разъединились, она прижалась лбом к моей груди. Я обнял её, чувствуя, как её дыхание выравнивается, и поцеловал в макушку.
– Это уже второй раз, когда ты первая целуешь меня, – мои губы едва коснулись её уха, голос сорвался на шёпот, наполненный годами подавленного желания.
Она замерла. В полумраке заброшенного домика я видел, как расширяются её зрачки, как дрожит нижняя губа.
– На том корпоративе... – я медленно провёл пальцами по её щеке, вспоминая тот вечер. – Ты была пьяна. Сказала, что я "слишком правильный". А потом... – Мой голос предательски дрогнул. – Ты сделала вид, что не помнишь.
Она приподняла свою голову и шокированными глазами посмотрела на меня.
– Я думала… ты не хотел этого, – её пальцы дрожали, когда она касалась моей груди. – Так ты всё помнил?
Я поймал её руку, прижал ладонь к своему сердцу, чтобы она почувствовала его бешеный ритм.
– Каждый миг, – прошептал я, глядя прямо в её глаза. – Каждую секунду. Каждый твой вздох. Я помнил всё. С тех пор только и мечтал о тебе...
Что-то вспыхнуло в её взгляде, и она снова потянулась ко мне, целуя с новой силой, с каким-то отчаянным, почти яростным желанием. Её губы на моих губах были как откровение, как мольба, как последнее "прости" и "люблю" в одном флаконе.
Она касалась меня так, будто боялась, что я исчезну, будто пыталась впитать в себя сам факт моего существования, словно я – последняя нить, связывающая её с реальностью.
– Ты… – она оторвалась на секунду, её дыхание обжигало мои губы, – Ты идиот. Месяцы. Месяцы я думала…
Я не дал ей договорить, перевернув её и прижав к дивану. Наши тела слились вновь, на этот раз без прелюдий, без нежностей – только животная страсть, смешанная с годами невысказанных чувств. Это было не просто желание, это была потребность, голод, который копился годами и теперь вырвался на свободу.
За окном мелькнули синие огни. Полиция. Где-то вдали слышались крики, нарастающий гул сирен. Мир за пределами этой комнаты рушился.
– Нас найдут, – прошептала она, но её бёдра сами приподнялись навстречу мне, словно бросая вызов всему миру.
Я вошёл в неё снова, глубоко, чувствуя, как её тело сжимается вокруг меня, принимая, приветствуя. Мы стали единым целым, игнорируя опасность, витавшую в воздухе.
– Пусть попробуют, – прошептал я ей в ухо, начиная медленно двигаться, вкладывая в каждый толчок всю свою любовь, всю свою боль, всю свою решимость.
Мы не сдерживали стонов. Не прятали звуков. Пусть весь мир знает. Пусть слышит, как мы боремся за себя, за наше право быть вместе.
Она – моя.
Я – её.
И никакой огонь, никакая опасность, никакая мафия не сможет это изменить. Это было наше заявление, наш протест, наше последнее "да" друг другу, прозвучавшее в тишине горящего мира.
Глава 14. Цена провала
Элай
Первое, что я ощутил, пробиваясь сквозь пелену сна на холодном диване чужого убежища, – не тупую боль в плече от удара балки, не едкое жжение в лёгких от дыма. Это былотепло. Тепло Лэйн. Её тело, сплетённое с моим, казалось единственной нитью, связывающей меня с реальностью. Её дыхание – неглубокое, но ровное – обжигало кожу, а пальцы, вцепившиеся в меня даже во сне, говорили о том, что даже в забытьи она боялась меня отпустить. Мы сплелись, как корни старых деревьев, в этом заброшенном убежище, где пахло пылью, воском свечей и…нами. Весь внешний ад – пожар, Леон, «Феникс» – казался далеким кошмаром. Здесь же, в дрожащем круге света, пахло жизнью.Нашей жизнью. Только что пережитой. Хрупкой. И от этого – невероятно реальной.
Я прижал её крепче, чувствуя, как её сердце бьётся в такт моему. Её запах – обычно чистый, с оттенком цитруса и чего-то неуловимого – теперь был смешан с дымом, потом и чем-то новым. Чем-то, что принадлежало только нам.
Но покой оказался хрупким стеклом.
Оно разбилось в одно мгновение.
Дверь с грохотом распахнулась, вырвав нас из объятий и швырнув в ледяную реальность. В проёме, залитый серым светом утра, стоял Леон. Его фигура, обычно воплощающая холодную власть, сейчас пылала яростью. Она исходила от него волнами, почти осязаемыми, как жар вчерашнего огня. За ним маячили силуэты его людей – безликие тени, готовые разорвать нас по первому слову.
– Это они! – прозвучал чей-то голос, и в нём слышалась торжествующая жестокость.
Лэйн вздрогнула, резко проснувшись. Её глаза, ещё секунду назад полные покоя, теперь расширились от ужаса. Мы оба были нагими. Первой моей мыслью стала она – я схватил свою рубашку и набросил ей на плечи, стараясь прикрыть её тело от похотливых взглядов гиен, жадно разглядывавших её. Затем быстро натянул брюки и встал перед ней, заслонив собой, чувствуя, как её пальцы впиваются мне в спину.
Позади себя я чувствовал её панику, её неровное дыхание, которое ещё минуту назад было такое спокойное, когда она лежала у меня на груди.
Тишина натянулась, как струна перед разрывом.
– А вот и наши голубки, – голос Леона прозвучал тише обычного, но от этого стал в сто раз опаснее. Как шипение змеи перед ударом.
Адреналин, едкий и жгучий, хлынул в кровь. Я почувствовал, как Лэйн инстинктивно прижалась ко мне. Её страх – острый, живой – пронзил меня, заставив сердце биться в бешеном ритме. Мои мышцы напряглись, превратившись в броневой панцирь.
Я не отступил. Не мог. Не позволил бы.
Я был её щитом.
И пусть этот щит трещал по швам от внутреннего напряжения и гнева, он стоял. Между ней и ледяной яростью Леона.
Леон оценивающе окинул нас взглядом, словно решая, с чего начать свою месть.
– Даю вам пять минут, чтобы одеться, – бросил он, швырнув мне мои брюки.
Охранники не спешили уходить. Один из них – невысокий, но при этом крепкий, с лицом, изуродованным шрамом, – не отрывал взгляда от Лэйн. Его грязная ухмылка взбесила меня.
– Пошёл прочь, – прошипел я, сжимая кулаки.
В ответ он лишь плюнул на пол, насмешливо склонив голову.
Но Леон резко одёрнул его:
– Не надо. Унижать этих голубков – моя привилегия.
С этими словами и с презрением в глазах он развернулся и вышел, оставив за собой тяжёлый шлейф угрозы. Охранник, недовольно хмыкнув, поплёлся за ним.
И я тут же обернулся к Лэйн. Она дрожала.
– Э... Элай... мне страшно… – её голос прерывался, а в глазах стоял ужас. – Он... он убьёт нас...
Я схватил её за щёки, заставив посмотреть на себя.
– Нет. Не позволю, – голос сорвался на хрип, когда я попытался её утешить, но получалось плохо. Слёзы катились по её лицу, оставляя мокрые дорожки на запылённой коже. Я крепко обнял её, прижав к себе, стараясь передать хоть каплю уверенности, – Успокойся, Лэйн. Всё будет хорошо. Но в воздухе висела непроизнесённая правда – мы оба знали, что это ложь.
Я поднял её платье и осторожно помог надеть, стараясь не касаться синяков на её бледной коже.
Она вздрагивала от каждого прикосновения.
Боится меня? Или, может, сожалеет о нашей ночи?
Сейчас это не имело значения. Главное – её безопасность. Позже у нас обязательно появится возможность всё обсудить и решить наши недоговорённости.
– Лэйн, встань, я застегну платье, – мой голос прозвучал приглушённо, будто боялся разбить хрупкую тишину между нами.
Она застонала, пытаясь подняться. Её пальцы впились в моё плечо – слабые, дрожащие, но отчаянно цепкие. Я почувствовал, как её ноги подкашиваются, и крепче обхватил её за талию, притянув к себе.
– Держись за меня...
Наклонившись, я поднял её каблуки – чёртовы, неудобные, но такие соблазнительные вчера вечером. И тут мой взгляд скользнул вниз...
По внутренней стороне её бедра, той самой нежной, чувствительной коже, которую я целовал всего несколько часов назад, медленно стекала белая струйка.
Это было моё семя. Оно блестело на её коже, словно последнее свидетельство нашей близости.
– Ах, Элай, у меня там... – её шёпот сорвался, губы задрожали.
– Всё в порядке, – смущённо ответил я, вытирая рубашкой свою сперму с её кожи. Затем поднёс её руку к губам и оставил лёгкий, едва ощутимый поцелуй.
В нём была вся моя благодарность, всё немое обещание:Я не жалею. И если бы у меня был выбор—я бы снова выбрал тебя. Снова и снова.
Я пытался передать ей без слов – через каждый жест, через каждое прикосновение – что та ночь значила для меня.
Что она была не ошибкой.
Не слабостью.
Не минутным безумием.
А чем-то настоящим.
Мои пальцы бережно застёгивали пуговицы на её платье, словно боялись повредить хрупкие воспоминания. Взгляд скользил по её коже, запоминая каждый след, каждую отметину, оставленную моими губами.
Я не знал, видела ли она это. Понимала ли, что для меня это было не просто «проведённой ночью»... Но я надеялся.
Надеялся, что когда-нибудь – если нам удастся выбраться живыми – у нас будет ещё много таких ночей. И не только ночей.
Я хотел признаться ей, что мечтал о её смехе по утрам. О её раздражённом взгляде, когда я делал что-то не так. О её теле, прижатом к моему не только в темноте, но и при свете дня.
Но я просто держал её, чувствуя, как она дрожала, и молился, чтобы у нас вообще оказалось это «будущее».
Когда мы оделись, охранники выволокли нас на холодный утренний воздух. Резкий переход от спёртой духоты убежища к ледяному ветру обжёг лёгкие, заставив на мгновение потерять ориентацию. Лэйн пошатнулась, и я инстинктивно подхватил её, почувствовав, как её тело дрожит мелкой, неконтролируемой дрожью. Каждое её движение давалось через боль – это читалось в напряжённых мышцах, в прерывистом дыхании, в том, как она сжимала мою руку, словно боясь упасть. Всё кричало о том, как близко она была к краю.К тому краю.
Дорога в логово Леона промелькнула как в тумане. Я сидел, стиснув челюсти до боли, сквозь зубы вдыхая запах кожи сидений и дешёвого одеколона охранников. В зеркале заднего вида то и дело мелькал тяжёлый, режущий взгляд Леона – изучающий, холодный, полный невысказанных угроз. Лэйн прижалась к холодному стеклу, её лицо было бледным, с тёмными кругами под глазами, а взгляд – пустым и уставшим. Я молчал, но внутри меня бушевала настоящая буря: ярость за провал, страх за неё и горечь от осознания, что мы снова оказались в клетке этого человека.
Обречённость? Нет. Пока она дышала рядом, пока её пальцы цеплялись за мою руку, обречённости не могло быть. Была только борьба – жестокая, и отчаянная.
Кабинет Леона встретил нас запахом дорогого дерева, сигарного дыма и той особой атмосферой, которую можно назвать только одним словом – власть. Мы сели на кожаном диване, а Леон стоял у массивного стола, повернувшись к нам спиной, будто рассматривая что-то за окном. Его спокойствие было страшнее любой истерики – оно висело в воздухе, как заряженная пружина, готовая разжаться в любой момент.
– Что ты узнал, Элай? – его голос прозвучал негромко, но вопрос повис в воздухе, острый, как лезвие. – Кто глава «Феникса»?
Я напрягся. Мускулы спины свело так резко, что боль отдалась в висках.
Я не знал, стоит ли говорить всю правду. Особенно о Сиян. Да, сейчас мы были чужими, но когда-то она значила для меня слишком много, чтобы просто подставить её. Интуиция подсказывала: её присутствие в «Фениксе» – часть чего-то большего, возможно, опасной игры, в которую она втянута против своей воли. Поэтому я решил рассказать лишь часть правды, упустив деталь о ней.
Леон, заметив мою паузу, медленно повернулся. Его глаза, холодные и безэмоциональные, остановились на мне, а в уголке рта дрогнула едва заметная усмешка – словно он уже знал, что я что-то скрываю.
– В южном крыле, в комнате 304, было несколько подозрительных людей, – начал я, тщательно подбирая слова.
Леон медленно обвёл пальцами край стола.
– И кто же они? – спросил он.
– Седовласый мужчина в дорогом костюме. Разговаривал с кем-то. И охранник, который вклинился в беседу.
Ложь далась мне удивительно легко. Возможно, потому что половина правды всё же была в моих словах. Только про охранника я соврал. Им была Сиян.
– Мне нужно имя! Хоть какая-то информация! – он ударил кулаком по столу, заставив вздрогнуть хрустальную пепельницу.
Я мельком взглянул на Лэйн. Её пальцы впились в собственные предплечья, оставляя красные полосы. Губы были плотно сжаты, а глаза – огромные, полные ужаса – не отрывались от меня.
– Я не успел узнать. Подглядывал через окно, но услышал крики о пожаре. Когда обернулся, их уже не было.
Тишина повисла тяжёлым покрывалом.
– Ха... И это всё? – голос Леона стал ледяным. – Ты провалил задание, Элай Блэкторн. Ты подвёл меня. Впустую потратил время, ресурсы... Пока ты шастался, я выяснил, что пожар на Весперовом холме – дело рук Каина Воргана, правой руки главы «Феникса». – Его глаза, холодные и бездонные, впились в меня, как шипы. – А ты принёс мне... ничего. Ты ведь знаешь цену провала?
Это был риторический вопрос. Ответом стало плавное движение его руки. Он открыл верхний ящик стола и достал пистолет. Матовый чёрный металл лег в его ладонь с привычной естественностью, словно был продолжением его тела. Без суеты. Без лишних жестов. Ствол нацелился прямо на меня.
Время остановилось. Сердце ударило один раз – громко.
– Леон, нет! – вскрикнула Лэйн. Её голос был слабым, но пронзительным от ужаса.
Она бросилась вперёд, пытаясь заслонить меня своим хрупким телом. Безумие! Самоубийство! Ужас, острый как бритва, разрезал мне душу.
– Он не виноват! – крикнула она. – Дай... ему...
Её дыхание вдруг стало прерывистым. Я вскочил, но было уже поздно – её колени подкосились, тело начало падать.
– ЛЭЙН! – мой крик разорвал воздух, дикий, нечеловеческий, полный первобытного ужаса.
Я видел, как она пыталась вдохнуть – грудь вздымалась, но лёгкие не слушались, как глаза закатились, наполнившись белесой мутью. Лицо стало мёртвенно-серым.
Я рванулся вперёд. Не думая. Тело среагировало быстрее сознания. Леон тоже двинулся, но мои руки первыми поймали её за миг до удара о паркет. Я прижал её к себе, чувствуя, как она обмякла, как её голова беспомощно откинулась назад. Холодный ужас сковал меня —не снова, только не снова, я только что вернул её!
Её пульс под моими пальцами был слабым, неровным.
И тогда случилась вспышка.
Ярость, густая, как кровь, залила сознание, превратив мир в багровый туман. Виски пульсировали, глаза были как два раскалённых угля, которые вспыхнули, обжигая изнутри. Зрение сузилось до туннеля, в центре которого – только она. Только падающая Лэйн. И пистолет Леона. Всё остальное стало шумом.
Я поднял голову. Мои пылающие глаза встретились с взглядом Леона. Он видел мою мутацию. Дьявола, которого сам же создал.
– Она только что вернулась с того света, – мой голос звучал чужим. Низким, хриплым, вибрирующим от сдерживаемой силы, которая рвалась наружу и грозила смести всё на своем пути. – У неё была клиническая смерть.Я не позволю отнять её у меня снова.
Леон замер. Пистолет всё ещё был в его руке, но уже опущен. Что-то промелькнуло в его обычно бесстрастных серых глазах – не страх. Шок? Растерянность? Его взгляд скользнул по бледному лицу Лэйн в моих руках, по ее неестественно расслабленному телу.
– Клиническая смерть? – он произнёс это тихо, почти невольно. Его голос потерял часть привычной ледяной твердости. Я видел, как его пальцы сжали рукоять пистолета, суставы побелели.
– Охранники! – он крикнул, пытаясь вернуть командный тон, но в нём уже не было прежней силы. – Немедленно в медпункт! Полный осмотр! Живо!
Но я уже не слушал. Я не собирался ждать. Не отдал бы еёим. Не после того, что она сделала. Не после того, что я увидел в его глазах. Я поднял её, бережно прижимая к груди. Её голова безвольно упала мне на плечо. Она весила ничего.
Я шагнул вперёд, проходя мимо Леона.
– Ты куда? – его голос не дрогнул, но вопрос висел в воздухе, как последняя попытка удержать контроль.
– Я сам отнесу её, и для этого мне не нужно твоё позволение! – сквозь зубы ответил я.
Наши взгляды скрестились – мои пылающие алые зрачки против его ледяных стальных глаз. В них больше не читалась угроза – лишь тяжелый, непроницаемый взгляд, нагруженный немым посланием:Это только начало.
Я шагнул в коридор, неся её на руках. Гул моих шагов разрывал гнетущую тишину. Руки предательски дрожали – не от изнеможения, а от бушующей внутри ярости, смешанной с животным страхом. В этот момент ничто больше не существовало – ни Леон, ни его люди, ни весь этот проклятый мир.Только она.
Цена провала была высока. Но мы оба знали – правила игры изменились. Леон наблюдал, как я уношу Лэйн – последний свет в моём личном аду, и впервые в его расчетливом взгляде мелькнуло сомнение. Кто теперь более опасен? Измученный зверь на цепи или тот, кто держит конец этой цепи? Кто ценнее? Беспринципный стратег или готовый на всё защитник?
Ответ витал в воздухе, тяжёлый, как запах крови перед боем. Он понял главное – пока я несу её в своих руках, я одновременно и сильнее, и уязвимее, чем когда-либо. И этот парадокс навсегда изменил баланс сил между нами.
Потому что теперь он знал – чтобы сломать меня, нужно отнять её.
Но чтобы отнять её – придется убить меня.
А убить меня – значит выпустить на волю того, кого даже он боится.
Глава 15. Необратимый выбор
Элай
Я прикрыл дверь медпункта беззвучно, задержав взгляд на Лэйн. Она спала – бледная, но уже не такая безжизненная, как несколько часов назад. Сиян вколола ей кучу препаратов, что-то бормоча про стабилизацию, обезболивающее и восстановление. Я не вслушивался. Просто сидел, сжимая её холодные пальцы, пока моё собственное истощение и усталость не свалили меня в тяжёлый, беспокойный сон.
Проснулся от ползучих мурашек по спине. В палате уже сгущались вечерние тени, а сквозь шторы пробивался багровый свет. Лэйн дышала ровно. Значит, можно было отлучиться.
Сиян.
Мысль о ней сверлила мне мозг с того мгновения, как я увидел её в особняке на Весперовом холме. Что она там делала? Почему разговаривала с тем седовласым мужчиной? Была ли она связана с «Фениксом»? Или это что-то ещё?
Я вышел в коридор, прислушиваясь к шагам. База Леона была огромной, но Сиян обычно держалась либо в лаборатории, либо в медблоке. Однако, прежде чем я успел свернуть, из-за приоткрытой двери кабинета донеслись голоса.
– …не могу ждать вечно, – говорил мужской голос, низкий, с лёгкой хрипотцой. – Уговор есть уговор.
– Я знаю, – ответила Сиян, но в её голосе не было уверенности. – Но если он узнает…
Я прижался к стене, затаив дыхание.
– Он ничего не узнает. Пока ты делаешь, что сказано, твоя сестрёнка в безопасности.
Сестрёнка?Значит, у Сиян был рычаг давления.
– А вакцина? – спросил мужской голос.
– Всё идёт по плану, скоро будет готова, – ответила Сиян.
– Смотри не сплошай, – голос стал угрожающим, – иначе ты знаешь, что произойдет, если тебя раскроют. Особенно перед Блэкторном. Кажется, он уже что-то пронюхал.
– Я… я поняла, – едва слышно произнесла Сиян.
– Тогда ступай.
Кровь ударила мне в виски. Этот мужчина знал меня, но я нет.
Шаги раздались ближе – они расходились.
Я отпрыгнул в глубокую нишу с пожарным щитом, едва успевая. Дверь кабинета распахнулась. Сиян вышла первой, её лицо было восковым от страха. За ней – высокий мужчина в чёрной рабочей форме, в кепке, низко надвинутой на глаза. Он шёл быстро, не оглядываясь, и растворился в тени коридора прежде, чем я успел разглядеть черты.
Сиян двинулась по коридору достаточно быстро. Я выждал три секунды, затем рванул за ней. Она свернула за угол в сторону пустых складских помещений. Идеально.
Я настиг её у двери кладовки. Моя рука впилась в её плечо, резко развернула и прижала к холодной стене. Ладонь с силой закрыла ей рот, глуша начинающийся вскрик.
– Тссс, – прошипел я прямо в ухо, чувствуя, как её тело затряслось под моими пальцами. – Крикнешь – и у нас будут реальные проблемы. Ты ведь не хочешь этого?
Она дёрнулась разок, как пойманная птица, потом замерла. Глаза, огромные и тёмные в полумраке, смотрели на меня без сопротивления. Словно… ждала. Я толкнул дверь кладовки ногой. Внутри пахло пылью и хлоркой. Затолкал её внутрь, захлопнул дверь, погрузив нас в полумрак, освещённый лишь узкой щелью света под дверью и тусклым квадратиком окна под самым потолком.
– Я видел тебя в особняке на Весперовом холме, – начал я без предисловий. – Так что не трать время на отнекивания. Говори правду.
Сиян резко вскинула голову. Шок мелькнул в её глазах – она явно не рассчитывала на это. Затем шок сменился вспышкой ярости. Она сжала кулаки, глубоко вдохнула.
– Хорошо, – выдохнула она, голос хриплый. – Но… у меня есть условие.
– Ха! – хриплый смешок вырвался у меня. – Условие? Не ты ли любила повторять, что я не в том положении, чтобы ставить условия? А теперь сама их выдвигаешь? – Меня залила волна гнева. Гнев на её предательство, на сотрудничество с этими уродами. Гнев на то, что кто-то, кого я когда-то знал, опустился так низко. Жар начал разливаться по жилам, знакомое давление за висками. – Учитывая твоё положение и то, кому ты служишь… ты никак не вызываешь доверия.
– Знаю, – она сжала губы, в её глазах читалась безнадёжность. – Знаю, сейчас мои слова для тебя – пустой звук. Отговорки. Ты мне не поверишь. Но… пожалуйста, Элай. В этот раз… доверься мне. Хотя бы чуть-чуть. Тогда… тогда и я смогу довериться тебе по-настоящему…
– Ты, должно быть, шутишь, – я фыркнул, но внутри всё сжималось. Ярость поднималась, как приливная волна. Красные искры заплясали на краю зрения. Я отшатнулся от неё, упёрся спиной о пыльные стеллажи, пытаясь сдержать накатывающий приступ. Дышать стало тяжело.
Сиян увидела моё состояние. Страх сменился на мгновение тревогой. Она резко шагнула ко мне.
– Не… не подходи! – я прошипел, сжимая голову руками.
– Дай помочь тебе, – её голос прозвучал неожиданно твёрдо. Она сунула руку в карман халата и достала небольшую пластиковую баночку с белыми таблетками. – Хотя бы сейчас.
– Что это? – я выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Нейролептики. Неспецифические. Они помогают… регулировать уровень дофамина. Сбивают пики. – Она потрясла баночкой. – Слабее, чем стабилизатор, который я тебе колола. Но… это всё, что у меня сейчас с собой. Может, хватит, чтобы сбить волну.
– Боишься, что я придушу тебя здесь, как ту медсестру? – я усмехнулся горько.
– Я боюсь, что ты потеряешь контроль и навредишь себе, – поправила она, её глаза не отводились от моих, в которых, я знал, уже плясали красные огоньки. – Пока приступ не накрыл с головой… давай попробуем.
Я колебался секунду. Боль нарастала, мир начинал плыть. Кивнул, не в силах говорить. Она быстро отсыпала две таблетки мне на ладонь. Я сунул их в рот, с трудом проглотил сухими глотками. Холодная пыль кладовки осела на языке. Ждать эффекта пришлось несколько мучительных минут, пока волна ярости и жара медленно, неохотно отступала, оставляя после себя дрожь и выжатость. Красный туман рассеялся. Я вытер пот со лба.
– Ну что, – спросил я хрипло, опираясь на стеллаж. – Твоё условие? Говори, пока я вменяем.
Она глубоко вдохнула, обхватив себя руками.
– Прошу… не говори никому о том, что я тебе сейчас расскажу. Ни Лэйн, ни тем более Леону. Никому. Пока… пока я не скажу, что можно.
Я смерил её долгим взглядом. Доверие было разбито вдребезг.
– Это зависит, Сиян, – сказал я холодно. – От того, что именно ты мне расскажешь. И от того, насколько честной окажется эта история. Прямого обещания не дам. Сначала факты.
Она закрыла глаза на мгновение, будто собираясь с духом, затем кивнула.
– Кто он? – мой вопрос прозвучал как удар.
– Грей… – она выдохнула, имя сорвалось шёпотом. – Его зовут Грей.
– Грей кто? – я наклонился ближе, не касаясь её, но позволяя ей ощутить жар, всё ещё исходивший от меня. – Не тяни. Полное имя. Кто он такой?
Она сглотнула ком в горле, её взгляд метнулся к запертой двери.
– Он… он не просто Грей! – прошептала она, и в её глазах читался ужас. – Он Грейсон. Младший брат… предыдущего главы «Феникса». Того, кого… кого убил Леон два года назад.
Ледяная волна прокатилась по моей спине. Месть. Всё кусочки пазла встали на свои места с жуткой ясностью.
– И ты работаешь на него? – я впился в неё взглядом, заставляя съёжиться. – Прямо под носом у Леона?
– У меня не было выбора! – её голос сорвался на отчаянный шёпот. – Он держит её! Мою сестрёнку! Мэйли… Ей всего семнадцать, Элай! – В её глазах стояли настоящие слёзы. – Он сказал… если я не помогу ему, если не передам данные по вакцине, все наработки… он… он пришлёт мне её… по частям. – Она снова закрыла лицо руками, плечи её предательски тряслись.
– Помочь как? – я сжал её запястье, заставляя опустить руки. – Что он хочет? Конкретно.
– Всё, – её глаза, полные слёз, блестели в полумраке. – Усовершенствованную вакцину. Ту, которую Леон считает своим главным козырем. Все исследовательские данные. Чертежи, формулы, результаты испытаний… Всё. И… и месть. Он хочет уничтожить «Шторм». Снести всё до основания. Убить Леона. – Она сделала паузу, её взгляд скользнул по мне, тяжёлый. – И всех, кто рядом с ним. Кто служит ему. А вы с Лэйн… вы теперь тоже включены в этот список.
Я стиснул зубы до хруста. Картина была ясна, ужасна и… неизбежна. Мы все были пешками в его старой игре мести.
– А знаешь, что меня ещё бесит во всей этой истории? – спросил я резко, гнев на неё вспыхнул с новой силой. – Почему ты не пришла тогда? Раньше? Когда я ещё был… – я с трудом выговорил, – нормальным. Когда носил форму. Когда мог что-то сделать легально. Вытащить твою сестру, прижать этого ублюдка Грейсона. Почему молчала? Допустила, чтобы он ввергнул в долговое рабство?
Сиян замерла. Слёзы внезапно остановились, сменившись шоком, а затем – глубокой, жгучей стыдливостью. Она отвела взгляд, уставившись в пыльный угол.
– Потому что… – её голос стал тихим, надтреснутым, – …потому что я бросила тебя, Элай. Помнишь? Ушла… к твоему бывшему другу, Кайлу. Сказала, что ты слишком зациклен на работе и не можешь дать мне то, что давал он. – Она с трудом сглотнула. – Как я могла после этого прийти к тебе? С протянутой рукой? С криком о помощи? Когда сделала тебе так больно… Ты бы посмеялся мне в лицо. Или… или просто отвернулся. И был бы прав. Я не имела права просить.
Я молчал. Воспоминания ударили с неожиданной силой. Тупая боль от её ухода, пустота, злость на себя и на неё.
– И потом, – она продолжила, всё ещё не глядя на меня, голос дрожал сильнее, – …яне хотела тебя втягивать. Грейсон… он беспощаден. Он бы узнал. И использовал бы тебя против меня. Или просто убил бы, чтобы убрать свидетеля. Я… я думала, справлюсь сама. Или Кайл поможет… – Она резко замолчала, будто уколовшись. Пальцы сжались в кулаки.
Меня кольнуло что-то острое при упоминании его имени.
– Ну и где же он, твой спаситель Кайл? – спросил я с ледяной колкостью. – Почему не рвётся на помощь своей возлюбленной? Бросил?
Сиян вздрогнула, как от удара током. Она медленно подняла на меня глаза. В них не было злости на мою колкость. Только пустота и новая, свежая боль.
– Кайл… – её голос сорвался на шёпот. – Кайл погиб. Год назад. При выполнении задания. Обычный рейд на склад «Феникса»… пошло не так. Пуля навылет. – Она закрыла глаза, и две крупные слезы скатились по щекам. – Он умер в машине скорой. Так что… так что нет, Элай. Он не бросил. Он просто… ушёл. Оставив меня одну. – Она открыла глаза, в них читалась бесконечная усталость. – А через месяц… ко мне пришёл Грейсон. Он… он уже держал Мэйли. Нашёл меня и показал… доказательства. Он знал, что я лаборант, поэтому сразу предложил сделку за свободу сестрёнки.
Тишина в кладовке стала густой, давящей. Моя злость, моя колкость – всё разбилось об этот простой, страшный факт. Кайл был мёртв. Не предатель, не трус. Просто еще одна жертва в этой бесконечной войне. И Сиян осталась совсем одна. Без защиты.
– Чёрт… – вырвалось у меня само собой.
– Видишь, как вышло, – прошептала она, её голос был полон опустошения. – Я не справилась. Я только глубже закопала себя. И… всех, кого он смог дотянуться. Я пыталась искать другие пути… но Грейсон везде на шаг впереди. А ты… ты был последним, к кому я могла бы обратиться, и… и я не посмела. До сегодняшнего дня. Прости. Если можешь. Но помоги. Ради Мэйли. Ради… шанса всё исправить. Хотя бы частично. Ради того, чтобы Кайл… – голос её снова дрогнул, – …чтобы его смерть не была окончательно напрасной.
Я глубоко вздохнул, пытаясь переварить этот мрачный абсурд. Кайл мёртв. Она одна. Гордость и страх завели её в тупик, из которого она не видела выхода, кроме как стать пешкой в чужой игре. И теперь мы все были в ловушке. Сиян вытерла слёзы тыльной стороной ладони, её взгляд, всё ещё влажный, внезапно стал цепким, почти расчётливым.
– Но… у меня есть то, что может помочь тебе, Элай. По-настоящему. Стабилизатор.
– Тот, который мне до этого колола? – спросил я резко, вспоминая её уколы, её предупреждения о яде.
– Нет! – Сиян резко покачала головой, и в её глазах вспыхнул странный огонёк – что-то вроде упрямства, профессиональной гордости. – То, что я вводила тебе… это была временная мера. Яд, который лишь сдерживал мутацию, но отравлял тебя изнутри. Его формула… она от самого Грейсона. Он давал компоненты. Но я… – она понизила голос, – я работала над другим. Тайно. По ночам. Используя обрывки данных, которые он не контролировал.
Она замолчала, изучая моё лицо.
– Над тем самым… который ты мне уже упоминала? – уточнил я.
– Да, – она кивнула с усилием. – Над настоящим стабилизатором. Не просто подавителем симптомов. Он… – она сделала паузу, – он может остановить дальнейший процесс мутации. Заблокировать его на генном уровне. Необратимо. Конечно, – она быстро добавила, – он не превратит тебя обратно в того человека, каким ты был до больницы. Физиология изменилась. Но… он вернёт тебе полный контроль. Навсегда. Никаких приступов ярости. Мои тесты… доклинические… они обнадёживают.
Сердце ёкнуло. Глупо. Опасно. Но… надежда.
– Он готов? – спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– Практически, – ответила она. – Формула готова. Но нужны последние тесты… на живых клетках с твоей мутацией. И… самые важные компоненты. Редкие катализаторы. Они… – она снова оглянулась на дверь, – они есть только в главной, сверхзащищённой лаборатории Леона. Туда ведёт только один коридор, и ключи… – она посмотрела на меня с бездонной мольбой, – ключи только у Леона, возможно в его кабинете.
