Текст книги "Неприступная красавица"
Автор книги: Диана Фарр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– Я все еще наживка, но мать пообещала, что мы попытаемся поймать на крючок рыбку совсем иного типа. – Синтия немного отстранилась от Дерека, силясь улыбнуться. – Знаешь, а это стоило того – подцепить Джона Эллсуорта.
Он по крайней мере молод. Не так-то легко найти богатого молодого человека.
– Не сомневаюсь.
– Теми десятью тысячами фунтов, которые мы получили от сэра Джеймса, мы расплатились с самыми неотложными долгами отца, что позволяет нам на какой-то срок быть более разборчивыми. Мои родители стали великодушными по отношению ко мне и совсем перестали давить на меня в смысле замужества. На короткое время. – Время уже было на исходе, но Синтия не хотела об этом думать.
– Вы получили от Файли десять тысяч фунтов еще до того, как ты вышла за него замуж? – удивился Дерек.
– Да, и, к счастью, его смерть не обязывала отца возвращать эти деньги.
Дерек присвистнул.
– Десять тысяч фунтов. Должен сказать, любовь моя, что твои родители сорвали достаточный куш за твою красоту. После того как ты выловила рыбку такого размера, тебя должны были бы, если продолжить аналогию, снять с крючка.
Она сморщила нос:
– Фу.
– Извини. – Выражение его лица немного смягчилось.
Он провел пальцем по ее щеке, словно восхищаясь ее бархатистостью. От этого нежного прикосновения у Синтии защемило сердце.
– Я не могу от тебя отказаться, – прошептал он. – Даже не проси меня об этом.
– Боюсь, что придется. Но я еще не все продумала до конца. Дай мне время, Дерек. Просто еще немного времени.
Если я найду выход… – Она прекрасно понимала, что, если только не произойдет чуда, никакого выхода не будет.
– Ты сама не веришь тому, что есть выход.
Синтия молча покачала головой. Она боялась, что голос ее выдаст.
Он притянул ее к себе одной рукой и повернул так, чтобы ей было видно небо.
– Ты видишь эти звезды? – шепнул он ей и провел губами у нее за ухом. Она вздрогнула от этого прикосновения и кивнула. – Среди них есть моя счастливая звезда.
Это утверждение ее немного развеселило.
– Которая?
– А вот это я никогда не мог определить. Но одна из них точно моя.
Он сказал это так уверенно, что Синтия рассмеялась.
– Надеяться на какую-то неизвестную звезду кажется мне не очень разумным.
– Она никогда меня не подводила.
– А у меня в жизни не было счастливой звезды. Как ты думаешь, ты смог бы поделиться со мной своею?
– Встань поближе, – предложил он, – чтобы она могла светить нам обоим.
Она и так уже стояла слишком близко, а теперь прижалась всем телом.
– Вот так?
– Еще ближе.
Улыбнувшись, она закрыла глаза.
– По-моему, сейчас она светит на меня. Я это чувствую.
Как бывает, когда подставляешь лицо солнцу.
Он провел горячими губами по ее прохладной щеке.
– Доверься мне, любовь моя, – пробормотал он. – Счастливая звезда – это гораздо лучше, чем счет в банке.
«Я очень на это надеюсь, – подумала она. – Может, он окажется прав?» Потом он прижался губами к ее губам, и она вообще перестала думать.
Глава 14
Спрятавшись за высокой колонной, леди Баллимер наблюдала за тем, как ее дочь с невозмутимым видом спускается по лестнице в сопровождении мистера Уиттакера. Холодная ярость захлестнула ее. Хотя внешне Синтия казалась абсолютно спокойной, леди Баллимер было не так-то просто обмануть. Наметанным глазом она отметила легкий беспорядок в прическе Синтии и тот факт, что нитка жемчуга уже не так аккуратно охватывала ее шею. Галстук мистера Уиттакера был также не совсем на месте. Случайный наблюдатель вряд ли увидел бы эти предательские признаки, но леди Баллимер отнюдь не была таковым.
Она уже двадцать минут назад заметила, что эти двое куда-то исчезли, но одному Богу известно, сколько прошло времени с тех пор, как они на самом деле ушли из зала. Когда леди Баллимер увидела их вместе и вспомнила, как Синтия высказала нелепую идею о том, чтобы ей разрешили попытаться женить на себе мистера Уиттакера, у нее от злости чуть не случился удар. Она не могла припомнить, чтобы ее дочь когда-либо теряла голову при виде красивого лица, но всегда с ужасом думала, что когда-нибудь это может произойти.
Она так крепко сжала кулаки, что даже через перчатки почувствовала, как ногти впились в ладони. Она сделала над собой усилие и глубоко вздохнула, чтобы расслабиться. Синтия была не единственным членом семьи Фицуильямов, умевшим скрывать свои истинные чувства за непроницаемой маской. Леди Баллимер будет улыбаться и вести себя, как обычно, и выжидать, пока не придумает, что ей делать.
Но она знала точно, что этот нарождающийся роман должен быть задушен в зародыше.
Она ничем себя не выдала и сделала вид, что не заметила ничего неподобающего. Ей удалось быть любезной с мистером Уиттакером и ласковой с Синтией, и она даже позволила дочери скрепя сердце снова сесть напротив него в карете во время обратной поездки в Оулдем-Парк. Она решила, что будет действовать осторожно, потому что была уверена – явные попытки помешать им видеть друг друга могут привести лишь к тому, что ее планы провалятся. На следующее утро она даже притворилась, что поверила Синтии, когда та сказала, что они с мистером Эллсуортом договорились прокатиться верхом в Сэддлворт-Мур в компании с Ханной и мистером Уиттакером.
Леди Баллимер сразу же разгадала истинную причину этой поездки, но заставила себя улыбнуться и согласиться.
Она притворилась, что очень довольна их планом. С болью в сердце она даже наблюдала за тем, как эта четверка отъехала от дома – Синтия на своей лошади рядом с мистером Эллсуортом, а за ними Ханна и мистер Уиттакер, – именно так, как рассказала ей Синтия. Но леди Баллимер была более чем уверена, что, как только они скроются из виду, расклад наверняка поменяется.
Вернувшись в свои апартаменты, она принялась беспокойно ходить по комнате, обдумывая план действий. С какой бы стороны она ни рассматривала неожиданно возникшую проблему, лучшим решением всех наболевших вопросов семьи был брак Синтии с мистером Эллсуортом. Поэтому он должен состояться во что бы то ни стало. Мистер Эллсуорт был молод и богат, добр и, честно говоря, простоват, то есть обладал всеми преимуществами, которые только можно было желать для мужа. Если, не откладывая, заключить помолвку здесь, в Оулдем-Парке, можно избежать лишних расходов на сезон в Лондоне. Еще один сезон Фицунльямы вряд ли смогут себе позволить.
У леди Баллимер возник план. Она перестала ходить по комнате и, прижав кончики пальцев ко рту, стала обдумывать детали. По правде говоря, ее план был слишком хитроумным, он даже смахивал на грязную закулисную игру. Но сработает ли он? Однако цель оправдывает средства. На этой стадии задуманной ею игры она была готова поступиться моральными принципами. Порядочностью счетов не оплатишь.
Какой толк заботиться о чести, если банкротство на пороге?
Существовал всего один важный вопрос, единственный, который вообще имел значение. Она остановилась, глубоко задумавшись.
Сработает ли?
* * *
На Синтии снова был ее костюм для верховой езды брусничного цвета. Выглядела она очень соблазнительно. Выбившиеся от свежего ветра пряди волос блестели на солнце, обрамляя ее лицо, словно золотые ленты, щеки порозовели.
Она смеялась, и от этого становилась еще прелестнее. Каждый раз, когда Дерек смотрел на нее, его охватывали восторг и изумление. А когда она улыбалась, ему казалось, что его сердце разорвется и он умрет на месте. Интересно, может человек умереть от любви? Если не может и он переживет этот день, он его никогда не забудет.
По молчаливому соглашению они вскоре оставили Ханну и мистера Эллсуорта далеко позади. Ханна была неумелой наездницей и слишком нервничала, чтобы сойти с верховой тропы. Мистер Эллсуорт, кажется, был рад воспользоваться такой отговоркой – не мог же он бросить леди Ханну одну, – чтобы избежать необходимости посоревноваться с мистером Уиттакером в искусстве верховой езды.
Он с готовностью принял на себя роль спутника Ханны. А Синтия, сияя от предвкушения, сразу же приняла вызов Дерека помериться с ним и помчалась через пустошь. Это были настоящие скачки! Пригнувшись к самой гриве лошади, она неслась, невзирая на опасность. И почти выиграла.
Дерек остановил своего Макса за секунду до того, как Синтия оказалась возле скалы, которую они наметили в качестве финиша. Натянув поводья, она тоже остановилась и крикнула:
– Это нечестно! – Лошадь скользила по грязи, фыркая и мотая головой. Синтия похлопала ее по шее и без всякого усилия успокоила. – Макс тебя хорошо знает, а эта маленькая лошадка еще мне не доверяет. Если бы я скакала на своем Уэствинде, я бы тебе не уступила. Ты должен как-нибудь приехать в Баллимер, чтобы дать мне возможность отыграться.
– С удовольствием! Но ты и сегодня устроила настоящие скачки. – Он смотрел на нее с нескрываемым восхищением. – Леди Синтия, вы просто чудо. Мне не очень-то хочется в этом признаваться, но что поделаешь – этого требует честность. Ты первая женщина, которая бросила мне вызов, да еще почти выиграла скачку. Большинство дам слишком заботятся о своих костях и прическах.
– Вот еще! А о них-то зачем думать? – Она тряхнула головой. При этом еще несколько прядей выбились на свободу и затрепетали на ветру. – Я ни за что на свете не отказалась бы от такой скачки, как сейчас.
– А где твоя шляпа?
– Осталась где-то там, – махнула она рукой. – Я надеюсь, что со всеми шпильками. Неужели ты думал, что я остановлюсь из-за такой мелочи?
– Черт возьми, нет! В конце концов, что такое шляпа?
Хороший галоп куда важнее, не так ли?
– Вот и я так думаю.
Он еще никогда не видел ее такой раскованной. Они повернули лошадей и поехали тихим шагом обратно по той же дороге, высматривая в зарослях вереска, покрывавших пустошь, шляпу Синтии. Она прекрасно держалась в седле. Ее поза была грациозной и естественной. Ее непокрытые светлые волосы блестели на солнце. Дерек не мог оторвать от нес глаз.
Она подставила лицо солнцу и, улыбаясь, закрыла глаза.
– Боже мой, как чудесно, – пробормотала она. – Весна уже совсем близко.
– Еще несколько дней такой погоды, и дороги снова установятся. Ты не знаешь, когда твоя мать собирается увезти тебя обратно в Лондон?
Она опустила голову и открыла глаза. Его слова вернули ее к действительности, о которой она ненадолго забыла.
– Надеюсь, что не слишком скоро.
– Дай-то Бог!
– Думаю, она не сможет, – с деланным смешком сказала Синтия. – Ведь я еще не завоевала сердце мистера Эллсуорта. Во всяком случае, насколько мне известно.
– Не надо отчаиваться. В тихом омуте черти водятся.
Может, он втайне уже давно в тебя влюблен.
Она весело рассмеялась. Как приятно было видеть, что она может так смеяться! Он усмехнулся:
– Что такого смешного я сказал? Почему ты думаешь, что человек не может быть влюблен в кого-то тайно? Я, например, уже влюблен несколько лет.
– И все же не всякому это дано. – Она явно развеселилась. – Как бы трудно тебе ни было в это поверить.
– Чертовски трудно, – согласился он.
– Когда Ханна призналась мне… О Господи.
Она на мгновение прикрыла рот ладонью, поймав себя на том, что чуть было не выдала чужого секрета.
– Не бойся. Я уже и сам догадался. В чем тебе призналась Ханна? Что ей нравится мистер Эллсуорт?
Синтия кивнула, видимо, смирившись с тем, что нарушила свое обещание и выдала подругу.
– Да. Когда она мне об этом сказала, я подумала, что она сошла с ума. Я ведь знала, что она знакома с тобой.
Дерек посмотрел на Синтию в недоумении. Но когда до него дошло, что она имела в виду, он рассмеялся.
– Черт возьми! Это самый лучший комплимент, который мне когда-либо делали.
– Смотри, чтобы он не ударил тебе в голову.
Наступила минута полного согласия. Дерек тут же решил, что надо спять сделать Синтии предложение. Но он сурово подавил в себе эту мысль. Упоминание о женитьбе может вернуть их к еще одному обсуждению преград, стоящих на пути к их браку, а он был решительно настроен на то, чтобы ничто столь унизительное не испортило им сегодняшний день. У них будет один день – или по крайней мере одно утро – ничем не омраченного счастья. Он подумал о том, что им понадобится воспоминание об этой полной блаженства прогулке, чтобы поддержать их в предстоящих битвах, какими бы они ни были. Он знал, что сатана уже маячит за поворотом.
– Смотри! По-моему, это твоя шляпа.
– Да, это она. Чудно!
Она так ловко повернула свою кобылку, словно составляла с ней единое целое. Потом спустилась с небольшого холма в низину, где среди буро-коричневых зарослей пожухшего вереска виднелись яркие красные островки брусники.
Шляпа зацепилась за шипы какого-то куста. Перо, украшавшее ее, трепыхалось на ветру, словно пойманная птичка.
Дерек последовал за ней в низину и спешился. Макс спокойно стоял, пока Дерек брал поводья из рук Синтии. Закусив губу, она лукаво поглядела на него сверху вниз.
– Мне не следует позволять тебе помочь мне слезть. Я хочу попросить тебя просто подать мне шляпу.
Он протянул ей руку.
– Слезайте с лошади, леди Синтия, – вкрадчивым тоном сказал он. – И я помогу вам надеть шляпу.
Глядя ему в глаза, она подала руку. Он потянул за нее, и Синтия соскользнула вниз, сразу же оказавшись в его объятиях. Низина защищала их от ветра и создавала иллюзию уединенности – ведь лошади ни о чем не смогут рассказать.
Поэтому он не спеша поцеловал ее, наслаждаясь драгоценным моментом. А она, да простит ее Господь, прильнув к нему всем телом, с готовностью ответила на поцелуй, совершенно равнодушная к тому, что их кто-то может увидеть.
– Я, наверно, сейчас вытащу еще несколько шпилек из твоих волос, – наконец пробормотал он.
– Не смей! – сказала Синтия, но по всему было видно, что она не очень этим озабочена. Закрыв глаза, она потерлась носом о его подбородок.
– Мне очень хочется посмотреть, как они выглядят, когда распущены, а еще больше – какие они на ощупь.
Он стал трепать выбившиеся пряди, пытаясь представить себе, каким будет ощущение, если он запустит пальцы в эту теплую массу освещенного солнцем шелка.
Она немного отстранилась и посмотрела на него.
– Если тебе непременно надо знать, мои волосы на ощупь такие же шелковые, как у младенца. Что мы ни делаем, нам никак не удастся справиться с ними, такие они тонкие и мягкие. Они никогда не будут виться так естественно, как твои, но мы с мамой очень прилежно стараемся что-то с ними сделать. Каждый вечер я сто раз провожу по ним щеткой для волос.
Он представил себе эту картину и нервно сглотнул. Крепче прижав ее к себе, он прорычал:
– Когда-нибудь эта обязанность перейдет ко мне. – Дерек заметил, что по ее лицу пробежала тень, и он поспешил переменить тему, прежде чем она напомнит ему, что у них нет будущего. – Какая это тяжелая работа – быть первой лондонской красавицей.
Это замечание, как он и надеялся, заставило се засмеяться.
– Ты даже представить себе не можешь, насколько тяжелая, – с наигранной серьезностью уверила она его. – Одно постоянное применение датского лосьона уже изматывает.
А какой он дорогой! Просто ужас! А его нужно огромное количество.
Он сделал вид, будто изучает ее лицо.
– Тебе ни за что не удастся убедить меня в том, что у тебя такая кожа только благодаря датскому лосьону.
Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но она увернулась.
– Это скорее не от датского лосьона, а от клубники.
– От клубники?
– Ее мнут и мажутся ею, чтобы улучшить цвет лица. А кусочки огурца прикладывают к векам, чтобы избежать припухлости. О, а еще масло какао для рук… Наверно, остатками всех этих продуктов, которые я размазывала по своей коже, можно было бы накормить целую армию.
– Дай посмотреть, каков эффект, – попросил Дерек, потянув за перчатку. Но она была надежно застегнута на пуговицу на запястье, иначе Синтия и оглянуться бы не успела, как он стянул бы се. Эти пуговицы здорово ему мешали, да и Синтия, хохоча, отдергивала руку, так что между ними завязалась небольшая потасовка. Кончилось тем, что ее руки оказались у нее за спиной, а сами они – крепко прижатыми друг к другу.
– Что ты делаешь? – не на шутку испугалась Синтия.
– Хочу научить тебя кое-чему, что стоит знать. – Он усмехнулся и повел бровями. – Иногда, миледи, сдаться в борьбе очень даже полезно. – Она начала было протестовать, но он поцелуем заставил ее молчать. Наблюдать за тем, как легко ее было отвлечь, доставляло ему большое удовольствие. Уже через секунду ее тело обмякло и она полностью отдалась во власть поцелуя. Однако она была способной ученицей и быстро поняла, как можно выиграть борьбу. Он целовал ее с такой жадностью, что потерял над собой контроль и уже не так крепко держал се руки. Воспользовавшись этим, она выскользнула из его объятий. Он зарычал в притворном гневе, а она рассмеялась и начала отталкивать его, упираясь кулаками ему в грудь, но только до тех пор, пока он снова не схватил ее за руки и не начал опять целовать. Ее игривость пришлась ему по душе. Он подозревал, что мало кто знает эту сторону ее характера.
Однако пора было выполнить свое обещание помочь ей надеть шляпу.
Он снял ее с куста, притворяясь, что исколол все руки о шипы, и торжественно преподнес Синтии. Она повертела шляпу в руках, изучая ее.
– Хм. Полагаю, что зеркала у тебя нет:
– Извини, нет. Может быть, я поработаю горничной?
Она посмотрела на него с сомнением.
– Доверить тебе шпильки? Уж не думаешь ли ты, что я дурочка и сама не справлюсь?
Однако кончилось тем, что ей все же пришлось доверить ему шпильки. Он с огромным удовольствием воткнул шпильки в шляпу, а потом и в ее вьющиеся волосы. Синтия тщетно пыталась убрать отдельные пряди под шляпу, но она была слишком маленькая, по тогдашней моде, и непригодна для того, чтобы спрятать под нее такую копну волос, так что Синтия бросила это занятие и пряди по-прежнему трепал ветер. Дерек уверил ее, что она выглядит прелестно, и, хотя в ответ на это утверждение она состроила гримаску, она действительно казалась очаровательной.
Настало время возвращаться назад. Дерек переплел пальцы обеих рук, приготовившись подсадить Синтию в седло.
Но она не захотела ступать ботинком на подставленные руки, а заставила его выпрямиться, чтобы он обнял ее и еще раз поцеловал.
После поцелуя она так печально вздохнула, что у Дерека екнуло сердце.
– Не грусти, Синтия, – шепнул он. – Это не последний наш поцелуй. Обещаю.
– Как бы мне хотелось быть так же в этом уверенной, как и ты.
– Это очень просто сделать. – Он поднес ее руку к губам и запечатлел поцелуй на крошечном пространстве между перчаткой и рукавом. От этого нежного прикосновения ее передернуло, словно от боли, и она закрыла глаза. – Разреши мне поговорить с твоей матерью, – стал настаивать он. – Позволь, моя дорогая. Прямо сегодня.
Синтия еле заметно нахмурила брови и покачала головой:
– Нет.
– Синтия…
– Нет! – Она открыла глаза. – Мне нужно время, Дерек. Пойми меня, пожалуйста.
– Время для чего? – Отчаяние сделало его тон излишне резким. – Ждать совершенно незачем. Мы любим друг друга. Этого уже не изменишь – слишком поздно. Наступит момент, моя дорогая девочка, и твоим родителям придется с этим смириться… Так, как это сделали мы с тобой. Ты не сможешь скрыть наших отношений, поверь мне.
Она ответила не сразу. Ее глаза были прикованы к узлу его галстука, словно она боялась встретиться с ним взглядом. Потом она схватила его за лацканы сюртука – это позволяло ей одновременно и прижимать его к себе, и держать на расстоянии. Когда она наконец заговорила, ее голос дрожал, а в лице не было ни кровинки.
– Дерек, я не знаю, что мне делать.
Он видел, что она страдает.
– Я бы с радостью тебе ответила, если бы могла. А до тех пор, пока я не смогу, нет никакого смысла разговаривать с моей матерью. Тебе придется это принять. Что-то уже изменилось, ты и сам это понимаешь. – Она попыталась улыбнуться. – Еще вчера я была твердо уверена, что никогда не выйду за тебя замуж. А сейчас… Я не знаю.
– Я чувствую большое искушение принять за тебя это решение, любовь моя.
– Мне кажется, что все хотят принимать за меня решения, – невесело засмеялась она.
– Да, знаю, – признался он. – Но именно это меня и останавливает. Я чувствую себя отвратительно, пытаясь заменить Деспотизм твоей матери своим собственным.
Синтия вздохнула с облегчением.
– Спасибо. Я знаю, как тебе, должно быть, трудно. Я тоже мучаюсь, поверь мне. Ты, наверно, скажешь, что все зависит от меня, что в моих силах прекратить наши мучения, – поспешила добавить она, заметив его иронический взгляд. – Но я боюсь торопить события. Я еще не привыкла сама принимать решения. И я не хочу ошибиться.
Выражение его лица стало суровым.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я не приму отказа.
– Что ты хочешь этим сказать? – испуганно спросила она.
Взяв ее за подбородок, он поднял ее голову и заглянул ей в глаза.
– Ты уже пыталась оттолкнуть меня, Синтия, – напомнил он. – Дерек говорил мягко, но было ясно, что он не собирается щадить ее чувства. – Ты уже не один раз пыталась со мной распрощаться, и к чему мы пришли? Ты не можешь отвергнуть меня, потому что тебе пока не удалось убедить меня в том, что ты действительно хочешь, чтобы я исчез. Я признаю свое поражение только в день твоей свадьбы с другим мужчиной, ни днем раньше, так и знай.
Страх и вместе с тем ликование отразились на лице Синтии.
– Сейчас меня это радует, – прошептала она. – Каким бы ни было мое будущее, я всегда буду хранить в памяти приятные воспоминания о днях, проведенных с тобой.
– Со мной у тебя будут не дни, а вся жизнь.
– Время покажет. – Она высвободилась из его объятий и задумчиво добавила:
– Надеюсь, ты окажешься прав.
– В этом можешь не сомневаться. – Он сказал это уверенно, но слова почему-то прозвучали бесцветно.
Поскольку им все равно надо было возвращаться, не было ничего неожиданного – тем более зловещего – в том, что Синтия его так решительно оттолкнула. Но это почему-то его обеспокоило. У него сложилось впечатление, что она закончила разговор, потому что не хотела его разочаровывать. Однако, судя по тому, какими печальными были ее глаза, он понял, что она просто решила отложить неприятный разговор. А это означало, что вопреки всему она чувствовала, что очень скоро ей предстоит сообщить ему нечто очень плохое.
Он помог ей сесть в седло, и, пока он садился на широкую спину Макса, она аккуратно расправила юбку.
– А теперь, миледи, уберите с лица это постное выражение, а то Эллсуорт, чего доброго, подумает, что я вас обидел, – с притворной суровостью сказал он.
За эту шутку он был награжден лишь слабой улыбкой.
Очень скоро они встретились с Ханной и мистером Эллсуортом, которые все еще медленно ехали по верховой тропе. Когда они к ним приблизились, Ханна выразила наивное удивление:
– Какая ты растрепанная, Синтия! Где вы были так долго?
– У меня слетела шляпа, и ушло много времени на то, чтобы найти ее.
Хладнокровие Синтии поразило Дерека. Он искоса посмотрел на нее, удивляясь, как ей удается быть столь невозмутимой. Несмотря на действительно немного растрепанные волосы, она выглядела такой собранной и спокойной, словно последние полчаса они скакали легким галопом рядом и просто разговаривали.
– Как бы я хотела уметь скакать так же, как вы!
– Ты прекрасно держишься на лошади, – солгал мистер Эллсуорт, будучи настоящим джентльменом. – Очень даже грациозно, ей-богу.
Ханна была так довольна комплиментом, что Дерек воздержался от шутливого возражения. Ханна улыбнулась ему и застенчиво сказала:
– Это меня мистер Уиттакер научил. Я раньше всегда боялась лошадей. Ты же знаешь, Джон.
– Да, я помню, – усмехнулся мистер Эллсуорт. – Однажды к ней подошел огромный конь и выхватил у нее из руки яблоко. Знаете, такой битюг, просто громадный. А леди Ханна была тогда совсем крошкой, меньше, чем сейчас Сара.
И она так испугалась! Мы еле ее успокоили.
– Неужели вы это помните? Я сама-то уже почти забыла.
– Как же не помнить! Я еще никогда не видел, ни до, ни после, чтобы вы так быстро бегали. – Он снова засмеялся и покачал головой.
Ханна выглядела смущенной. Синтия вмешалась в разговор, спасая подругу:
– Теперь, Ханна, ты уже не боишься лошадей. Я считаю, что ты заслуживаешь похвалы. Надо быть смелой, чтобы преодолеть страх, который преследовал тебя с детства.
Дерек посмотрел на Синтию исподтишка. Казалось, она не заметила его взгляда, но его не обманула эта демонстрация безразличия.
– Избавиться от страхов и предубеждений детства трудно, – вежливо сказал он, будто соглашаясь с Синтией. – А иногда взрослые считают необходимым специально внушать детям страхи. Эти страхи могут защитить нас, пока мы маленькие, но потом, повзрослев, мы должны изживать их.
Ханна наморщила нос.
– Что вы имеете в виду? Боязнь темноты и другие такие же страхи?
– И это тоже. Для собственной безопасности дети должны, например, научиться слушаться взрослых. Но иногда взрослые воспитывают в своих детях беспрекословное повиновение, которое потом…
– Мне это знакомо. У меня был гувернер, который однажды ударил меня тростью, – прервал Дерека мистер Эллсуорт. – Он был жутким сквалыгой. И к тому же, помнится, пил. Надолго он, слава Богу, у нас не задержался.
После этого высказывания мистер Эллсуорт и леди Ханна начали, перебивая друг друга, обмениваться воспоминаниями о своих гувернерах и гувернантках. Поскольку ни Синтия, ни Дерек не были знакомы ни с одним из этих персонажей, они не смогли участвовать в разговоре и замолчали.
Оставаться вместе четверке было трудно. Ханна сидела на небольшой жирной кобылке, которая медленно брела по дороге, явно раздражая этим Макса. Он мотал головой и фыркал, очевидно, пытаясь сообщить Дереку, что терять зря такое утро нельзя. Дерек склонялся к тому, чтобы с ним согласиться. Он повернулся к Синтии, которая ехала рядом с ним.
– Не желаете еще немного поскакать? – пробормотал он, словно провоцируя се. – Вы же сказали, что хотите взять реванш.
Синтия улыбнулась и взглянула на него сквозь густые ресницы.
– Я сказала, что хотела бы взять реванш в Баллимере.
Но можно и здесь.
К сожалению, их разговор услышала Ханна.
– Ах, нет! – воскликнула она в отчаянии. – Не оставляйте нас больше. К тому же разве нам не пора поворачивать обратно? Мы уже и так сидим верхом почти все утро.
– Хорошо. – Дерек выпрямился и остановил Макса. Все тоже остановились и окружили Дерека. – Мы повернем и поскачем до вершины вон того холма. Кто со мной?
– Я, – вызвалась Синтия, как он и предполагал. Но совершенно неожиданно вмешался мистер Эллсуорт.
– Давайте поскачем все вместе, – предложил он. – Ханна, ты же говорила, что хочешь попробовать, разве нет? Мы, конечно, не можем тягаться с леди Синтией и мистером Уиттакером, но мы можем посоревноваться друг с другом.
Ханна съежилась от страха, но было видно, что ей тем не менее хочется принять вызов.
– О Господи. Вы думаете, что я смогу?
– Вам это будет полезно, леди Ханна. Немного свежего ветра вам не помешает.
– Я надеюсь, что моя Леди меня не сбросит. Она очень смирная лошадка.
Дерек чуть было не расхохотался. Он не сомневался, что эта смирная кобылка не то что галопом не поскачет, ее и рысью-то вряд ли заставишь плестись.
– У нее не будет на это времени, – успокоил ее Дерек. – Отсюда до вершины холма меньше четверти мили.
Они быстро обговорили условия, и все четверо заняли места на узкой верховой тропе – Синтия и Дерек впереди, а мистер Эллсуорт и Ханна на достаточном расстоянии от них позади. Для того, как пошутил мистер Эллсуорт, чтобы им не пришлось глотать пыль. Когда Ханна повернула свою кобылку и оказалась перед своего рода треком, она заметно занервничала. Однако она храбро промолчала и приготовилась заставить Леди пойти галопом. Ханне поручили дать сигнал для начала скачки, и, когда она крикнула «Старт!», все ринулись вперед.
Дерек и Синтия рванулись с места одновременно. Пригнувшись к гривам своих лошадей, они поскакали все с большей и большей скоростью. Ветер свистел у них в ушах, копыта лошадей стучали по твердому грунту, так что Синтии и Дереку не было слышно, что происходит у них позади, и они не знали, намного ли отстали от них Ханна и мистер Эллсуорт. Только когда они достигли вершины холма и, хохоча, остановились и обернулись, чтобы мистер Эллсуорт и леди Ханна определили победителя, они увидели, что произошло.
Синтия поняла все раньше Дерека. Вскрикнув, она направила свою лошадь к тому месту, где в пыли рядом с тропой лежала Ханна, а мистер Эллсуорт с растерянным видом склонился над ней.
Дерек первым делом отправился за Леди, которая мирно брела по пустоши, и привел ее обратно на тропу. Он спешился и, взяв в руки поводья всех четырех лошадей, прислушался к разговору Синтии с Ханной.
– Нет, – задыхаясь, говорила Ханна, которая, судя по всему, испытывала страшную боль. – Я такая глупая! Я даже не успела толком понять, что произошло.
– Это моя вина, – объявил мистер Эллсуорт, заламывая в отчаянии руки. – Мне не следовало позволять вам даже пытаться. Почему вы нам не сказали, моя дорогая, что вы никогда не скакали галопом, а всегда ездили только шагом?
– Я не думала, что это имеет значение. Я не знала, что галоп – это совсем другое, – чуть не плача заявила Ханна. – Откуда мне было знать?
– Не думай об этом сейчас. – Синтия взяла руки Ханны в свои и, склонившись над подругой, спросила в тревоге:
– Не важно, как это случилось. Где ты ушиблась?
– Она соскользнула боком. Прямо из седла, – сказал мистер Эллсуорт. – Я ничего не мог поделать. Это произошло так неожиданно.
– Да, да, мистер Эллсуорт, – терпеливо сказала Синтия. – Мы потом обсудим, как это случилось. А пока позвольте Ханне сказать, где у нес болит.
Ханна на минуту задумалась.
– Когда я упала, я очень сильно ударилась. И как-то странно упала – как бы в сидячем положении. – Казалось, она очень не хочет признаваться, какая именно часть тела пострадала. – И когда я попыталась предотвратить падение, у меня коленка зацепилась за луку седла.
– А ты можешь ею пошевелить? Только осторожно, – предупредила Синтия, увидев, как Ханна в испуге вздрогнула.
– Не очень хорошо. Больно.
– Она не может ехать верхом, это ясно, – сказала Синтия, взглянув на Дерека.
– Я съезжу, – кивнул Дерек.
– Куда съездите? – не поняла Ханна.
– Поеду в конюшню и вернусь с какой-нибудь каретой.
– О Господи! Как это унизительно. – Слезы покатились по грязным щекам Ханны. – Я доставляю вам столько хлопот. И я испортила вам утро. Мне так жаль. Простите меня.
– Никаких хлопот. Я мигом вернусь. – Дерек подмигнул Ханне и, отсалютовав, бросил поводья трех лошадей мистеру Эллсуорту, легко вскочил на Макса и умчался. Этот слюнтяй Эллсуорт был совершенно бесполезен, но на Синтию можно положиться.
Чем больше он за ней наблюдал, тем сильнее она ему нравилась. Отличная наездница и не теряет головы в непредвиденных обстоятельствах. Какому-то счастливчику достанется замечательная жена.
