Текст книги "Неприступная красавица"

Автор книги: Диана Фарр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Диана Фарр
Неприступная красавица

Марджи, мне так тебя не хватает.

Глава 1

Май 1803 года

Божественная Софрония была на устах всего Лондона.

Ее изумительное сопрано приводило высший свет в восторг, не поддающийся описанию. Однако у Дерека Уиттакера голос певицы не вызывал восхищения. Нельзя было сказать, что этот голос его не трогал. Напротив, он задевал его до такой степени, что хотелось немедленно уйти из зала.

Знаменитая певица медленно подошла к рампе, и все поняли, что сейчас последует ария. Зал притих в ожидании.

Сидевшие рядом с Дереком зрители даже подались вперед и приоткрыли рты, предвкушая удовольствие.

Дерек решил, что с него довольно. Его место, как обычно, было в последнем ряду партера с краю. За его спиной была ложа лорда Стоуксдауна. Никто не заметит, если он незаметно исчезнет. Когда оркестр воодушевленно заиграл вступление, он ловко проскользнул за тяжелую портьеру, закрывавшую выход в фойе, и сбежал.

Все-таки положение скромного секретаря при важной особе имело свои преимущества, размышлял он. Ему были доступны многие прелести жизни аристократии – взять, к примеру, возможность посещать оперу, как сегодня. Но вместе с тем он не был обременен светскими обязанностями.

Он мог позволить себе иметь собственное мнение по любому вопросу, потому что, откровенно говоря, никто им не интересовался. Никто не следил за тем, что он делает, не замечал, когда он приходит в зал, а когда уходит. Ему просто надо вернуться во время антракта на случай, если он понадобится лорду Стоуксдауну или кому-нибудь из его гостей. Никому не было никакого дела до того, слушал ли Дерек Уиттакер, как заливается Софрония, или провел вечер в гардеробной, играя в карты с капельдинерами.

Дерек всегда маячил где-нибудь на обочине каждого светского сборища, невидимый, словно призрак. И такой же, как призрак, нищий. Жалованье, которое платил ему лорд Стоуксдаун, было даже поменьше, чем у дворецкого или камердинера. Но урожденный Уиттакер не мог позволить себе стать слугой. И хотя для Дерека смысл такого порядка вещей был не совсем понятен, он подчинился ему с такой же веселой беззаботностью, с которой вообще относился ко всему общепринятому.

Как говаривала его старая няня, приходится терпеть то, что нельзя исправить. К тому же лорд Стоуксдаун ему нравился. И он всегда был занят делом, старался быть полезным и никогда не чурался балов, обедов, раутов или театров, если долг обязывал его присутствовать на них. Его, Дерека Уиттакера, никто никогда специально не приглашал, но очень часто оказывалось, что лучше быть призраком, чем гостем.

Наслаждаясь одиночеством, он прогуливался по слабо освещенному фойе. Сквозь портьеры, закрывавшие вход в ложи, доносились приглушенные звуки музыки, эхом отдававшиеся в просторных помещениях с высокими потолками. На расстоянии голос Софронии терял свою неприятную пронзительность, а музыка приобретала какое-то новое, завораживающее звучание.

На верхней площадке лестницы стоял молодой капельдинер, который, облокотившись на перила, слушал музыку.

Завидев Дерека, он выпрямился и сделал стойку. – Дерек скрыл улыбку. Это все его вечернее платье. Капельдинер по ошибке принял его за джентльмена из высшего света. Вообще-то он немного кичился своим умением одеваться – а почему бы и нет? Если бы не неожиданное рождение брата Гектора, он и в самом деле был бы сейчас состоятельным человеком.

Он подошел к капельдинеру и заговорщически прошептал:

– Скажите, сколько у меня времени до антракта?

– Довольно много, сэр.

– Никто не будет против, если я немного осмотрюсь?

Дерек кивнул в сторону арки, за которой был виден слабо освещенный коридор, кончавшийся какой-то дверью.

– Нет, сэр, – явно удивился капельдинер, – думаю, никто не будет возражать.

– Ты хороший малый, – одобрительно отозвался Дерек. – Благодарю.

Дружески кивнув молодому человеку, Дерек миновал фойе и пошел по коридору. Вдали приглушенно звучала музыка, но здесь он был совершенно один. У него даже мурашки побежали по спине в предвкушении чего-то необычного.

Было что-то необъяснимо возбуждающее в том, чтобы осматривать места, где ему не положено было быть. Дерек немного стыдился этого своего странного хобби, но оно обладало такой притягательностью, что он не мог ему противиться с самого раннего детства. Одним из преимуществ его существования в качестве призрака было то, что он мог – и он часто это делал – сбрасывать, так сказать, оковы и бродить в одиночестве по незнакомым местам.

Театр оказался, что было очень приятно, настоящим лабиринтом коридоров. Куда бы он ни шел, везде лампы освещали ему путь. Это было, конечно, расточительностью – такой расход керосина, ведь нигде не было ни души.

Узкий коридор, по которому он шел, неожиданно сделал поворот, и Дерек оказался в небольшой пыльной комнате. Он предположил, что скорее всего находится совсем близко от сцены. Напротив комнаты широкая деревянная лестница вела наверх и куда-то наружу. У основания лестницы с потолка на толстой цепи свисала лампа, освещавшая кучу наваленных в беспорядке старых декораций. Дерек стал с интересом их рассматривать. Но когда он вертел в руках грубо раскрашенную тонкую ширму из муслина, то вдруг почувствовал чье-то присутствие и обернулся.

Кто-то спускался по лестнице. Дерек услышал тихий шум шагов и слабое шуршание шелковых юбок. Как же он удивился, когда в поле его зрения появилась девушка! Она спускалась вниз, держась за шаткие перила. Странно, но девушка была совершенно одна. Завидев Дерека, она вздрогнула и остановилась как вкопанная, глядя на него испуганными глазами.

От изумления Дерек замер, открыв рот. Опомнившись, он принял безразличный вид и старался не смотреть на девушку. Все же он успел ее разглядеть. Ей могло быть и шестнадцать, и двадцать, но она, без сомнения, была самой хорошенькой девушкой, какую только он когда-либо видел.

Ее красота была просто ошеломляющей. Почти неземной. Дерек всегда отдавал предпочтение блондинкам, но у этой был совершенно необычный цвет волос. Даже при тусклом верхнем свете ее платинового оттенка волосы сияли и переливались, словно лунный свет на воде.

Трудно было определить, к какому слою общества она принадлежала. Фасон ее простого белого платья казался слишком строгим для молодой леди из высшего общества. Однако материал, из которого оно было сшито, выглядел скандально прозрачным. Тонкий шелк подчеркивал женственность линий. Нелегко было понять, была ли она благородной леди или случайно очутившейся здесь потаскушкой.

Но она была так хороша, что на несколько секунд Дерек был буквально ослеплен. Потом он заметил ужас в ее глазах.

– Помогите, – прошептала она и нерешительно спустилась вниз на несколько ступенек. – Помогите мне.

Дереком моментально овладели рыцарские чувства. Он подошел к ней и услышал сам себя:

– Конечно. Все, что в моих силах.

Она протянула к нему руки, как это делает ребенок, ищущий защиты. Он взял ее за руку, а другой рукой обнял за талию, чтобы успокоить. На мгновение она с благодарностью прильнула к нему, и он не мог не заметить, как идеально она вписалась в его объятие. Но девушка дрожала от страха, и это было очевидно.

– Спрячьте меня, – шепнула она.

Почти в ту же секунду Дерек услышал, как совсем близко у них над головами стукнула дверь и на той же лестнице, по которой только что спустилась девушка, отчетливо прозвучали уверенные шаги. Скорее всего мужские.

Девушка судорожно всхлипнула, и Дерек понял, что, кто бы ни был этот человек, именно он напугал ее. Дерек не растерялся и в мгновение ока увлек ее в тень под лестницей. Она трогательно прижалась к нему, и он почувствовал себя ее защитником.

«Я не позволю причинить зло этой девушке», – поклялся себе Дерек. Ему было все равно, кто она. Герцогиня или нищая попрошайка, принцесса или девица легкого поведения. Если для ее спасения придется сразиться с драконом или пройти по раскаленным углям, так тому и быть.

Шаги над их головами замерли. Человек, видимо, остановился на верхней площадке лестницы. Потом резкий мужской голос требовательно произнес:

– Синтия!

В этом единственном слове слышались одновременно и приказ, и угроза. Тон был враждебным и вместе с тем вкрадчивым. При звуке этого голоса Синтия, казалось, перестала дышать.

Если его не остановить, этот человек наверняка спустится вниз, подумал Дерек. Приложив палец к губам, чтобы Синтия хранила молчание, он отпустил ее и вышел один из-под лестницы на свет.

– О, здравствуйте, – как можно более непринужденно сказал он, притворяясь изумленным и внимательно всматриваясь в человека, стоявшего на верхней площадке лестницы. – Я вас не заметил, – извиняющимся тоном продолжил Дерек. – Вы меня ищете?

Вопрос Дерека, видимо, огорошил незнакомца. Он не сразу ответил.

– Нет. – Его тон был резким, но достаточно вежливым. – Извините.

Дерек снова непринужденно махнул рукой:

– Не извиняйтесь, прошу вас. Вы нисколько мне не помешали. – Все еще подражая манерам светского бонвивана и стараясь создать впечатление, будто выпил лишнего, он нетвердым шагом направился к сделанным из папье-маше рыцарским доспехам. – Просто захотелось взглянуть. Все эти декорации так завораживают, вы не находите?

Человек наверху даже не пошевелился, но вид у него был настороженным. Казалось, он изучающе рассматривает Дерека, прикидывая, подвергнуть ли сомнению то, о чем болтает этот юнец, или спуститься вниз, не обращая на него внимания. Дерек еще раз бросил беглый взгляд на незнакомца. Остановившись рядом с доспехами, он добился того, что свет больше не бил ему в глаза, и это дало ему возможность получше его разглядеть.

Дерек сразу же узнал этого человека, но ему пришлось быстро отвернуться, чтобы тот не заметил, что его узнали.

Это был пресловутый сэр Джеймс Файли. Проклятие! Как получилось, что Синтия попалась в лапы этого человека, пользующегося в свете дурной славой? Игрок, гуляка, развратник. К тому же по возрасту он годился ей в отцы. Если не в деды, черт возьми!

А может, Файли действительно был ее отцом? Ведь в его голосе безошибочно угадывались властные нотки.

– Простите, что я злоупотребляю вашей учтивостью… – Тон Файли был холодным как лед.

Все еще притворяясь подвыпившим, но внутренне напрягшись, Дерек повернулся и, слегка покачиваясь, проронил:

– А?

Файли даже не потрудился скрыть свое презрение. Его лицо приняло насмешливое выражение.

– Я ищу девчонку со светлыми волосами и в белом платье.

Так. В чем бы ни состоял интерес сэра Джеймса Файли к Синтии, он явно не был родительским. Скрывая отвращение, Дерек криво улыбнулся.

– Ха! Мы все таких ищем, – пьяно ухмыляясь, подмигнул Дерек.

От нетерпения голос Файли стал резким.

– Так вы видели, как такая особа проходила здесь несколько минут тому назад, или нет?

– Нет, черт возьми, – с притворным сожалением отозвался Дерек. – А она хорошенькая?

– Очень, – отрезал Файли.

– Правда? Я помогу вам найти ее. – Дерек начал с готовностью карабкаться вверх по лестнице.

– Благодарю вас. В этом нет необходимости.

Файли жестом остановил непрошеного помощника.

Дерек встал, держась одной рукой за перила, и изобразил на лице оскорбленную добродетель.

– Незачем говорить со мной таким тоном, друг мой. Я всего лишь предложил вам помощь.

– Которая мне не нужна. Предпочитаю охотиться в одиночку. – Губы Файли изогнулись в презрительной усмешке. – Желаю приятного вечера.

Он слегка поклонился и исчез. Дерек подождал, пока его шаги не стихли, и мрачно усмехнулся.

– Убить этого дракона было слишком легко. – Его язык уже не заплетался, и он легко сбежал с лестницы. – Как жаль, что не потребовалось пустить в ход кулаки. Я бы с удовольствием дал этому негодяю в морду.

Из-под лестницы раздался слабенький голосок:

– Что вы! Я рада, что вы не подрались.

Синтия вышла на свет. Ее попытка казаться смелой выглядела трогательно. Теперь, когда Файли ушел, она дрожала всем телом. Дерек видел, как она стиснула зубы, чтобы они не стучали. Жалость захлестнула его. Вся его веселость по поводу того, что ему удалось обмануть Файли, вмиг с него слетела. При виде страха, испытываемого Синтией, невозможно было притворяться, что ничего не произошло.

– Я избавился от него с помощью простого обмана, – тихо сказал Дерек. – Возможно, я оказал бы вам большую услугу, если бы избил негодяя.

Синтия подняла на него небесно-голубые глаза. У Дерека перехватило дыхание, словно взгляд этих глаз обладал какой-то божественной силой.

– Вы были великолепны.

В ее немного отстраненном взгляде промелькнула тень удивления, как будто эти слова вырвались у нее помимо воли.

Она вдруг окаменела, а потом ее дрожь прекратилась.

Как же она была прекрасна! Но было в ней что-то еще, кроме красоты, что привлекало его. Какие-то безумные мысли проносились в его голове – цитаты из Шекспира вперемешку с клокочущими чувствами. Но где-то в подсознании появилась вполне рассудочная мысль, представлявшая почти научный интерес: так, значит, вот как это бывает… Любовь с первого взгляда. Прежде он думал, что это плод поэтического воображения. В реальной жизни такие вещи не случаются. В действительности люди никогда не влюбляются в первых встречных. Просто не могут.

Они молча, не шевелясь, стояли в кругу света и смотрели друг на друга. Безумие! В разделявшем их пространстве витали, вспыхивая и пульсируя, взаимопонимание и родство душ, сама основа жизни. Как такое могло вообще произойти? И, не говоря ни слова, Дерек открыл ей свои объятия.

Более безумного поступка невозможно было представить. На что он рассчитывал? Ни одна приличная женщина не ответит на подобное приглашение. Но… О чудо из чудес!

Синтия шагнула ему навстречу и оказалась у него на груди.

Да так, словно именно там было ее место.

Когда совершается волшебство, реальность отступает.

Обычные законы земного существования, включая правила человеческих поступков, в этом случае просто неприменимы. Что бы здесь ни происходило, это больше, важнее и более неотвратимо, чем любой кодекс поведения. На мгновение Дерек утонул в этих голубых глазах, которые были так близко от его собственных. Потом он подчинился неизбежному. Он опустил голову и поцеловал ее.

Она доверчиво к нему прильнула и подставила губы для поцелуя. Какая сладость! Ее губы были мягкими и теплыми.

И такими податливыми. Он изучал их с благоговением, лаская каждый изгиб и впадинку. Кто же отважится осквернить чудо? Мужчине не должно позволять своей ничтожной, ненасытной похоти посягать на святое. Дерек закрыл глаза, наслаждаясь подарком – поцелуем Синтии.

Когда он поднял голову, ему показалось, что Синтия открыла глаза одновременно С ним. И так же синхронно они вздохнули и немного отодвинулись, но, видимо, только для того, чтобы лучше рассмотреть друг друга.

Дерек дотронулся до щеки девушки и провел пальцем по идеальной линии подбородка. Он медленно покачал головой, и в его глазах появился благоговейный ужас.

– Я надеюсь, – произнес он хриплым голосом, – что вы не ждете от меня извинений.

Уголки ее прелестных губ изогнулись в еле заметной улыбке.

– Нет, – призналась она. – Я думаю… что расстроюсь, если вы выразите сожаление. – При этих словах ее щеки слегка порозовели.

– Сожаление? Никогда в жизни, – пылко заверил Дерек.

Она опустила глаза. Это была явно запоздалая попытка не показаться нескромной. Еще мгновение, догадался он, и она поймет непозволительность того, что они сделали. Она вспомнит правила поведения и придет в ужас от своего необъяснимого поступка. А в следующий момент убежит от него. Но он не мог допустить, чтобы этот момент наступил.

– Давайте сядем, – мягко попросил он. – Вы пережили потрясение. Вам надо немного отдохнуть и собраться с мыслями. – Он подвел ее к лестнице и постелил носовой платок на нижнюю ступеньку, чтобы она не запачкала свое белое платье. Желая как-то сгладить неловкость, он робко улыбнулся. – Конечно, джентльмен должен был бы предложить вам свой камзол, но сегодняшняя мода не позволяет это сделать.

Она посмотрела на него с недоумением. Он продолжал улыбаться.

– Я не могу из него выпутаться без посторонней помощи, – объяснил он. – Чтобы извлечь меня из этого камзола, потребуются двое сильных мужчин, рожок для обуви, лом и ведро жира.

Ее смех был именно таким звонким и мелодичным, каким он и представлял.

– Не беспокойтесь. – Она грациозно опустилась на носовой платок. – Какая жалость, что мы не можем вас освободить. Сегодня вечером я захватила с собой ножницы, но, боюсь, они остались в моем ридикюле.

Он не мог оторвать от нее глаз. Ее движения были такими плавными и элегантными, что казалось, будто расположиться на ступенях лестницы на мужском носовом платке – для нее дело совершенно естественное. Она сидела прямо под лампой.

Свет отражался от ее волос подобно мерцающему ангельскому ореолу, складки шелкового платья струились белым потоком, молочно-белая кожа нежно светилась. Разве мужчина может этого не заметить? Дереку пришлось откашляться, прежде чем он снова обрел голос.

– А где ваш ридикюль? Я могу его принести. Хотите?

– Нет, спасибо. – По ее лицу пробежала тень. – Я, наверное, его оставила, когда мы… Когда я сбежала из ложи.

И хотя Дерек был весь поглощен восторженным созерцанием девушки, он не мог не заметить, как ее передернуло при воспоминании о том, что с ней случилось всего несколько минут назад. Страх снова затуманил ее взгляд. Смотреть на это было невыносимо. Он должен что-то сделать, чтобы она перестала бояться.

Он сел рядом с ней на ступеньку и нахмурился.

– Синтия, – он взял ее за руку, – что произошло? Расскажите мне.

Ее щеки запылали, и она отвела взгляд.

– Мне стыдно, – еле слышно прошептала она. – Это было… Он был отвратителен.

– Вы говорите о Файли. – Это не было вопросом. Этот негодяй, должно быть… Дерек не мог даже в мыслях заставить себя закончить фразу. Его обуяла ярость, – Черт! Я должен был избить негодяя, пока у меня была возможность!

– Вы сердитесь? – Синтия посмотрела на него с опаской.

– Конечно, сержусь. Я должен был сразу все понять, как только увидел, что вы его боитесь. – Дерек стиснул зубы. – Что этот мерзавец вам сделал? Впрочем, не важно. Если вы все расскажете, мне придется убить его.

В ее глазах появился испуг. Он постарался ее успокоить.

– Я пошутил, – натянуто улыбнулся он.

Она недоверчиво посмотрела на него.

– На шутку это как-то не похоже. Вы вроде бы и шутите, но в вас есть что-то от странствующего рыцаря, от Дон Кихота.

– Но на мне нет сверкающих доспехов. Может, мне позаимствовать вот эти, из папье-маше, а уж потом я вызову на бой Джеймса Файли.

– На самом деле, – она опустила глаза, – он не совершил ничего такого… – Она остановилась и подавила странный смешок. – Он позволил себе не более того, что сделали вы.

Удивление и досада на мгновение парализовали Дерека.

Ему пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться. Вообще-то это было не так страшно, как могло бы быть, но все же – Файли ее поцеловал! Эта грязная свинья! Он позволил себе поцеловать ее! Не имело никакого значения то, что этот человек сделал то же самое, что и он. Если бы Файли пришел сейчас сюда, Дерек не задумываясь схватил бы его за горло.

Синтия не спускала с него глаз. Она, должно быть, поняла по его лицу, какие его обуревают чувства, улыбнувшись не по годам мудрой улыбкой.

– Вы считаете, что сэр Джеймс не имел права… – тихо произнесла она. – Не имел права ко мне прикасаться?

– Да, – с трудом выдавал Дерек. – Извините меня, ради Бога! Понимаю, из моих уст это звучит абсурдно, но я ничего не могу с собой поделать.

Улыбка заиграла на ее губах.

– Но я не вижу здесь никакого абсурда. Я совершенно с вами согласна. Он не имел права ко мне прикасаться. И тем более меня целовать.

– Синтия, мне стыдно. – Он обнял ладонями ее лицо.

Ее щеки были мягкими, как у младенца. Его сердце переполняло раскаяние, такое острое, что граничило с горем. – У меня тоже не было права целовать вас. – Он открыл было рот, чтобы еще раз извиниться, но она опередила его, нежно приложив палец к его губам.

– Нет, вы имели право, – прошептала она тихо. Не ослышался ли он? – У вас было на это полное право.

Раскаяние было тотчас забыто. Оно растопилось в благоговении. Ему стало трудно дышать.

– Неужели это возможно?

На него смотрели голубые, как утреннее небо, глаза.

– Не знаю. – Синтия немного смутилась. – Не знаю, – повторила она с робкой улыбкой. – Некоторые вещи трудно объяснить. Они просто есть.

Он поцеловал ее еще раз. И еще.

Потом ему стало не хватать воздуха, и он от нее оторвался, но только для того, чтобы снова обнять и поцеловать, но Синтия резко отстранилась, тяжело дыша.

– Я не могу… О, который сейчас час? – Она выпрямилась. Вид у нее был ошеломленный. – Что же это я делаю?

– Целуете меня, – глухо ответил он. Очевидно, то, что ей еще предстояло сделать, было еще более важным. Он потянулся к ней, но она отклонилась.

От поцелуев ее лицо заметно порозовело. Она выглядела обворожительно, в смущении прижав ладони к щекам.

– Боже милостивый! Я еще никогда в жизни… Я хочу сказать… Ах, это просто безумие! Я вас даже не знаю.

Но на этот счет у Дерека не было сомнений.

– Вы меня знаете. – Опьяненный ее поцелуями, он глупо улыбнулся и заправил ей в прическу выбившийся локон. – В этом можете не сомневаться, Синтия.

Она засмеялась, как будто соглашаясь с ним вопреки здравому смыслу.

– Возможно, вы и правы. Что в имени твоем? – непринужденно спросила она.

Внутренне содрогнувшись, он узнал эти слова. Она не только цитировала Шекспира, но и ту самую пьесу[1]1
  Имеется в виду «Ромео и Джульетта». – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть].

– И все же мне бы хотелось его узнать.

– Разумеется. Какой я болван! – Он откинул волосы со лба и попытался собраться с мыслями. – Меня зовут Уиттакер. Дерек Уиттакер. Вряд ли есть необходимость добавить – я весь к вашим услугам.

Лицо Синтии снова просияло.

– Дерек Уиттакер, – повторила она. Никогда еще его имя не звучало так сладостно. – А я Синтия Фицуильям. – Ему показалось, что она ждет, что ее имя вызовет у него какой-то отклик, но оно было ему незнакомо. Чуть помедлив, она добавила:

– Мой отец – герцог Баллимер.

Нет, он этого не знал. Сердце его упало. Эта была плохая новость. Титул герцога, по всей видимости, был ирландским, но, каким бы он ни был, его дочь была для бедного секретаря недосягаемой. Ну не смешно ли, что это имеет для него такое большое значение? Ведь он едва знаком с этой девушкой. Разве он уже решил, что будет за ней ухаживать?

Да, решил. Совершенно определенно решил.

Улыбка исчезла с ее губ.

– Мне надо возвращаться.

Он почувствовал, что к ней опять вернулся страх. Вся ее изящная фигурка напряглась, хотя по лицу ничего не было заметно.

– Сэр Джеймс сейчас, наверно, уже вернулся вложу.

Дерек был поражен.

– Сэр Джеймс? Уж не хотите ли вы сказать, что пришли в театр в сопровождении Файли?

Синтия закрыла глаза. Гримаса боли исказила ее прелестное лицо.

– Да, это так, – прошептала она и в отчаянии закрыла лицо руками. Ее плечи поникли. – Господи, что вы обо мне подумаете?

Дерек обнял ее и привлек к себе. Он молчал. Да и что он мог сказать? Прийти в оперу с холостым мужчиной, не говоря уже о том, что им был такой человек, как Файли, – такого приличная молодая девушка никогда бы себе не позволила. Если бы она уже не сказала ему, что она дочь герцога, а он уже почти что не влюбился в нее, Дерек усомнился бы в ее порядочности.

Синтия снова задрожала и, видимо, была склонна искать утешения у него на груди.

– Он не сопровождал меня в театр, – сказала она, уткнувшись ему в плечо. – Все не так ужасно, как вам показалось. Я приехала сюда со своей матерью.

Дерек вздохнул с облегчением.

– Тогда я отведу вас к ней, – твердо заявил он. – А не к Файли.

– Вы не поняли, – печально откликнулась она. – Да вы и не могли понять. Ведь я рассказала вам не все. – Она выпрямилась и подняла на него глаза. Выражение ее лица было горестным. – Сегодня мы с матерью здесь в качестве гостей сэра Джеймса. Он… Среди моих поклонников он у моей матери пользуется самой большой благосклонностью.

Я вижу, что вам это кажется невероятным, но это правда.

Она была в таком восторге, когда он пригласил нас в театр в свою ложу. Она страшно на меня рассердится за то, что я от него сбежала. – Было видно, что она очень расстроена и дрожит. – Но я ничего не могла с собой поделать, – прошептала она и заглянула в глаза Дереку. – Он был совсем не таким, как вы.

Сердце Дерека сжалось. В груди защемило. Их взгляды снова встретились и на мгновение задержались, и он почувствовал, что его опять к ней тянет.

Однако по глазам Синтии он понял, что у нее возник какой-то вопрос. Она нахмурила тонкие брови.

– Дерек, а откуда вы знаете сэра Джеймса?

– Да кто же не знает сэра Джеймса Файли?

Она была явно удивлена.

– Но он-то вас не знает.

– О, в этом нет ничего странного. Меня никто не знает. – Он усмехнулся, но его ирония вмиг растворилась. Впервые его безвестность оказалась недостатком. Кем бы ни была эта девушка, а она упомянула о своих поклонниках во множественном числе, она вряд ли остановит свой выбор на человеке без положения в обществе. Мисс Фицуильям явно принадлежала к лондонскому высшему свету.

«Мой отец – герцог Баллимер». Черт бы все побрал! Она была не просто мисс Фицуильям. У дочери герцога всегда есть титул. Она леди Синтия. Возможно, и мелочь, но этот титул отдалял ее от него. Проклятие!

По выражению его лица она, видимо, угадала ход его мыслей.

– Что-то не так? – шепотом спросила она. В глазах появилось беспокойство.

Он попытался было сформулировать ответ. Но тут все вокруг неожиданно огласилось странным грохочущим звуком, слабо отозвавшимся в залах наверху. Дерек был так поглощен своими чувствами, что в течение нескольких секунд не мог понять, что происходит. Потом до него дошло: это были аплодисменты! Они доносились из того временно забытого им мира, где по долгу службы он должен был находиться. Приближался антракт. Если он не поспешит и не займет свое место у ложи лорда Стоуксдауна, его отсутствие будет замечено.

– Боже милостивый! – воскликнул он и вскочил, увлекая за собой Синтию.

– Что… что?..

– Извините! Я потерял счет времени. Сейчас будет антракт, дорогая моя. Все выйдут из своих лож и начнут прогуливаться по фойе.

– О Господи! Что же нам делать?

– Присоединиться к ним и сделать вид, что мы тоже гуляем. – На мгновение, не желая отпускать Синтию, он снова взял в ладони ее лицо. – Я не могу оставаться с вами, – неохотно признался он. – Хотя мне очень бы этого хотелось. Синтия, что я должен сделать? Отвести вас к вашей матери? Или вы могли бы пойти куда-нибудь еще, чтобы не встретиться с сэром Джеймсом? Я с радостью буду сопровождать вас к другу, к какой-нибудь родственнице…

– Нет. Отведите меня обратно в ложу сэра Джеймса. В конце концов мне придется встретиться лицом к лицу с ним и моей матерью, – добавила она бесцветным голосом.

Он не стал с ней спорить. То, что она сказала, было вполне логично, а кроме того, у них уже не оставалось времени.

Он повел ее вверх по лестнице к фойе, где действительно уже прогуливалась нарядная публика. Стараясь держаться в тени, он немного приблизил ее к себе и тихо шепнул:

– Вы меня еще увидите.

Она подняла на него прекрасные глаза. В них была печаль.

– Я надеюсь.

Прежде чем он успел ответить, она выскользнула из его рук и растворилась в толпе.