Текст книги "Книга Лунной Ночи"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Рхиоу принялась, нервно подергивая хвостом, разглядывать гравий, покрывавший крышу, на которой они сидели. Наконец она подняла глаза.

– Если бы дело было только во мне, – сказала она, – я согласилась бы. Однако есть еще два члена команды, от которых требуется согласие на объединение, и я не могу решать за них. – Сааш не захотела встречаться с Рхиоу глазами. – Я не стану просить вас принять решение сейчас, – продолжала Рхиоу. – До полудня у нас еще есть время. А пока мне нужно все объяснить Арху… что наверняка окажется интересным занятием. – Она взглянула на восток, где всходило Око Рхоуа – всходило безмятежно, словно начинался самый обычный день. С улиц доносился визг тормозов и гудки – наступал утренний час пик, и это усиливало ощущение обычности, хотя и мимолетное. – Как бы там ни было, будущее – во чреве Прародительницы, – сказала Рхиоу. – Нам только и остается, что ждать и смотреть, каким окажется выводок… остря когти и зубы. Сааш, не возвращайся сразу в гараж: мне нужно поговорить с Арху с глазу на глаз.

Рхиоу, как обычно, спустилась по воздушной лестнице. Оставшиеся на крыше Урруах и Сааш старательно избегали смотреть друг на друга.

Прошу тебя, Иау, сделай так, чтобы они смогли договориться, – подумала Рхиоу, хотя и не могла не отдавать себя отчет: именно сегодня это случится едва ли…

Гараж был полон утренней суеты: автомобили выезжали один за другим, и Рхиоу подумала, что работающие там эххифы вряд ли заметят ее, сделает она «шаг вбок» или нет. На всякий случай она осталась невидимой, тем более что на ту высоко расположенную полку, где спал Арху, пришлось подниматься по воздуху.

Усевшись на бетонной поверхности, она несколько минут просто смотрела на котенка. Арху спал более безмятежно, чем раньше: не свернувшись в комочек, а вольготно вытянувшись на боку.

Он немного поправился, – подумала Рхиоу, – хоть прошло всего несколько дней. Еще четыре-пять месяцев жизни с нами, и он станет выглядеть, как и полагается молодому коту.

Если мы проживем достаточно долго…

Неожиданно она обнаружила, что полуоткрытые глаза внимательно смотрят на нее.

– Я слышал тебя, – сказал Арху, не двигаясь с места. Взгляд его был сонным, но тем не менее удивительно проницательным.

Рхиоу вытянула лапу и принялась с рассеянным видом ее лизать.

– Случилось что-то плохое, да? – спросил Арху.

– Все много хуже, чем обычно, – ответила Рхиоу. – Харл пропал.

– Я знаю, – сказал Арху, перекатываясь на живот. – Я вижу. Точнее, знаю, что это случилось… хотя не знаю, как или почему. – Арху помолчал, словно всматриваясь во что-то, потом продолжал: – Вы сейчас не сможете отправиться за ним. Что-то приближается… пытается прорваться.

– Что именно? – спросила Рхиоу.

– Тот, который сделал выбор, – ответил Арху, глядя в полное синего дыма пространство гаража. – И тот, который не выбирал. В ворота рвется тьма; я вижу, как они прогибаются, и еще там есть глаза – они смотрят, они хотят… – Неожиданно Арху вскочил и прижался к стене, забыв, что может сквозь нее проходить, и задыхаясь, как после долгого бега. – Он приближается, – выдохнул Арху, – они идут… сделавшие выбор, глядящие… идут вверх…

– Сядь, Арху, – сказала Рхиоу, подходя к нему и начиная вылизывать ему ухо. Котенок сел, но все еще смотрел в пустоту, быстро переводя глаза из стороны в сторону, следя за тем, чего Рхиоу видеть не могла.

– До чего же жуткий… – пробормотал Арху тихо; дыхание его стало выравниваться, но широко раскрытые глаза все еще были устремлены в точку вне поля зрения Рхиоу, да и кого бы то ни было. – Этот и в самом деле жаждет обрести реальность и сделает это скоро. – Арху еще немного успокоился, но через несколько секунд сказал: – Они не могут пользоваться воротами.

– Я знаю, – ответила Рхиоу. – Том их закрыл.

– Дело не в этом, – возразил Арху, взглянув на Рхиоу, как ей показалось, с некоторой растерянностью. – Все эти выборы… Как мы сделали свой?

Первым побуждением Рхиоу было посоветовать ему заглянуть в древние воспоминания, которые Шепчущая, конечно, ему покажет, но тут Рхиоу сообразила, что на Арху и так обрушилось многоголосие видений, и новые образы могут его только смутить. К тому же нельзя было рисковать тем, что останется незамеченным что-то важное…

Рхиоу заставила котенка подобрать лапы, приняв позу сфинкса, и сама уселась рядом.

– Думаю, что все ситуации выбора были странными, – сказала она, – но наш имел некоторые особенности. Считается, что мы были созданы раньше эххифов, но гораздо позже китообразных и ящеров, конечно. Ко времени нашего появления ящеры уже вымерли: их убил неверный выбор. Были, правда, очень немногие рептилии, которые отвергли соблазн мирового господства, которое им обещала Одинокая Сила. Они выбрали жребий травоядных, чтобы не губить жизни, но их было слишком мало, чтобы заставить остальных отказаться от губительного выбора. Многие погибли от клыков своих сородичей, а остальных прикончила долгая черная зима, посланная Одинокой Силой.

Потом, много позже, когда катаклизм завершился и Земля снова стала зеленой и теплой, появились наши праматери. Тогда еще кошачьи не разделились на множество видов; они походили на нас теперешних, только были крупнее – размером скорее с хоуифф. Кошки жили прайдами, и поэтому, когда они стали разумными, выбор, предложенный Одинокой Силой сделали самки-предводительницы, как и теперь они решают, что делать прайдам.

– Что… Что она им сказала?

– Саррахх говорила, что образ жизни, начертанный для кошек Прародительницей Иау, – убивать умеренно, брать только то, что необходимо, – это просто уловка, имеющая целью сделать их маленькими и слабыми, живущими на подачки, а в конечном счете поработить. Разрушительница и им предложила господство над миром, такую же власть, какой когда-то обладали ящеры, – силу, перед которой в страхе разбегались бы все и вся. И самки-предводительницы древних прайдов, и знакомые, и незнакомые с магией, – а в любом выборе всегда участвовали маги, – стали обдумывать решение. Однако, будучи Народом, они разошлись во мнениях, как то было и с ящерами.

– Значит, некоторые приняли предложение Саррахх… – Взгляд Арху снова устремился в пустоту; Рхиоу понятия не имела, что он может видеть. Она продолжала:

– Предложение приняло большинство, и сделанный ими выбор стал законом. Ненасытные – те, кто сделал такой выбор, – сделались огромными и страшными, они убивали ради власти и успеха, но, как и хищные ящеры, не заметили ловушки, скрытой в обещании Одинокой Силы. Время их владычества оказалось коротким – вскоре с полюсов поползли ледники, погребая под собой леса, где они охотились, истребляя дичь, а вместе с ней и самих Ненасытных. Однако была и другая группа наших предков – те, кто отказался от мирового господства, кто убивал только для пропитания. Они и были Предусмотрительными. Оставаясь по большей части мелкими, они делались все более разумными, так что смогли пережить ледниковый период.

Рхиоу помолчала, гадая, что может означать появившееся на мордочке Арху выражение.

– Но были и другие… – сказал он.

Рхиоу утвердительно взмахнула хвостом.

– Их было немного – Проигравших. Они поняли, какую смертельную опасность таит предложение Одинокой Силы; они напали на нее и погибли. Однако Проигравшие возрождаются снова и снова в каком-нибудь из видов наших родичей.

– Они маги, – неожиданно сказал Арху и пристально посмотрел на Рхиоу.

– Да, – кивнула она. – Но все же мы умираем: никто не может избегнуть общей судьбы. Наш вид отличается от остальных: лишь мы из всех кошачьих можем возвращаться в то время и то место, где тела обретают размер, соответствующий размеру души… А вообще между телом и нравом возникла путаница: Ненасытные рождаются среди мелких видов, а Предусмотрительные – среди огромных. Свирепые и добрые перепутались между собой. Никогда не знаешь заранее, с кем тебя столкнет жизнь. Однако каждый наш родич, велик он или мал, несет в себе всех предков, и все мы должны снова и снова делать выбор – сотни и тысячи раз. Говорят, сосчитай результат за все свои девять жизней, и ты узнаешь свою судьбу. Если ты оказался слаб, тогда в конце тебя не ждет ничего, кроме тьмы и безмолвия. Но выдержи этот последний экзамен перед ликом Иау, и перед тобой откроется последняя жизнь, та, которая не кончается…

– …Десятая, истинная жизнь, – медленно проговорил Арху, – для тех, чей дух могущественнее и долговечнее тела, неутомимых в погоне, не дрогнувших перед выбором, непобедимых в битве; и открыт им путь всюду в мире и за пределами его. Бессмертные, грозные, мудрые – Кошки-Ставшие-Силой, они являются в физическом бытии и вне его, выполняя приказы Прародительницы…

Арху посмотрел на Рхиоу прояснившимся взглядом.

– Помочь нам они не могут, – сказал он. – Что-то прорывается в мир, все меняется, искривляется… нет опоры, куда они могли бы поставить лапу. Другой помощи, кроме той, которую уже имеем, мы не получим.

Замечательно, – подумала Рхиоу.

– Если ты видишь что-то, что могло бы пригодиться нам в том, что предстоит сделать, то сейчас самое время мне об этом сказать.

Арху ответил ей беспомощным взглядом.

– Ты вооружилась не теми заклинаниями, – сказал он. – Тебе не нужно открывать ворота, ты должна их закрыть.

Это обеспокоило Рхиоу.

– Но ворота и так уже закрыты!

– Ненадолго, – возразил Арху и неожиданно зажмурился, словно увидел что-то, что до смерти его испугало.

– Что там?

– Нет… – Арху отвел глаза.

Хотелось бы мне его подтолкнуть, но я не смею, – подумала Рхиоу.

– Ладно, Арху, – сказала она. – Перед нами стоит другая проблема. Что бы ты ни говорил об открытых или закрытых воротах, нам все-таки придется снова отправиться на Нижнюю Сторону, и очень скоро – чтобы найти Харла. Путешествие будет гораздо опаснее, чем в прошлый раз, и чтобы заклинания защитили нас и позволили добиться цели, мы должны особым образом объединиться. Это сделает нас сильнее: каждый сможет черпать силу у других членов команды; однако если один из нас там погибнет, остальные окажутся в западне – они не смогут вернуться.

– Я знаю, – жалобно сказал Арху. – Я вижу.

Рхиоу ощутила озноб.

– Я не говорю тебе, что ты обязан… Ты сам должен решить.

Арху долго молчал, потом резко поднял голову и спросил Рхиоу:

– Что говорит Сааш? – Рхиоу посмотрела на котенка с любопытством. Арху не отрывал взгляда от пола. – Понимаешь, она меня вылизывала… а это, должно быть, было отвратительно на вкус. И она обнимала меня, когда я брыкался и обзывал ее.

Значит, все упирается в Сааш, – подумала Рхиоу. – Только почему это меня ничуть не удивляет?

– Она сердится, – ответила она Арху. – Сааш не хочет снова отправляться на Нижнюю Сторону и еще ничего окончательно не решила. – Арху с сомнением помахал хвостом. – Она скоро будет здесь. Тогда ты и сможешь ее спросить. Когда решишь, мысленно скажи мне об этом или попроси сообщить Сааш. Мы не можем надолго отложить отбытие.

– Хорошо. – Арху отвернулся к стене.

Рхиоу вздохнула и, сделав «шаг вбок», начала спускаться по воздушной лестнице.

– И все-таки у тебя все не те заклинания, – сказал ей вслед Арху.

До чего же обнадеживающе!

– Какие же нам тогда нужны? – спросила Рхиоу.

– Те, над которыми Шепчущая еще работает…

Новость заставила Рхиоу заморгать.

– Я буду в своем логове, – сказала она. – Удачи.

Вернувшись, Рхиоу, к своему изумлению, обнаружила, что Хуха все еще дома. Она беспокойно бродила по комнатам, одетая, как для работы, но явно не собираясь к себе в офис: ее бумаги все еще были разбросаны тут и там, открытый портфель лежал на столе. Происходило что-то необычное, и Хуха выглядела нервной и напряженной.

Может быть, та встреча, которую она наметила, перенесена на другое время? – подумала Рхиоу.

Во всяком случае, она прекрасно знала, что попадаться под ноги Хухе, когда та в таком настроении, не стоит, хотя сейчас голодное бурчание в животе и заглушило бы самое громкое мурлыканье. Рхиоу вскочила на софу и свернулась клубочком.

Хуха остановилась у окна, выглянула наружу, вздохнула, потом подошла к Рхиоу и взяла ее на руки.

– Терпеть не могу говорить, будто больна, когда на самом деле здорова, – пробормотала Хуха, уткнувшись лицом в кошачий мех. – Чувствуешь себя двуличной и мерзкой. Иди сюда, киска, и скажи мне, что я совсем не такая.

– Ты не более двулична, чем большинство кошек, – промурлыкала Рхиоу, как только могла громко и прижалась головой к уху хозяйки. – Так о чем беспокоиться? Для эххифа ты просто образец добродетели. И ты совсем не мерзкая, это тунец мерзкий. Не переживай, моя Хуха, успокойся. – Рхиоу ткнулась носом в шею Хухи. – Да нет, все без толку… Ты беспокоишься, видит Иау, я тоже беспокоюсь, и ничего-то мы сделать друг для друга не можем.

– Кисонька моя, – прошептала Хуха, почесывая Рхиоу за ухом. – Хотела бы я знать, где ты все время пропадаешь. Ты заставляешь меня тревожиться.

– Как бы я хотела все тебе рассказать! Это было бы таким облегчением! Клянусь, я начну учить тебя айлуринскому, когда все успокоится. Уж если Рози сумел освоить наш язык, сумеешь и ты.

– По крайней мере насчет одного я спокойна: ты не бегаешь за котами.

Рхиоу не могла сдержать смех.

– Разве нет у меня перед глазами примера тех гималайцев? Я скорее вырвала бы себе яичники собственными зубами… К счастью, в этом нет необходимости.

– Ну и разговорчива ты сегодня, малышка! Есть хочешь? Того вкусного тунца? Сейчас дам.

– Не хочу я этого проклятого тунца! – завопила Рхиоу, когда Хуха опустила ее на пол и направилась к холодильнику. – Я хочу валяться на ковре и быть обычной домашней любимицей! Еще я хочу сидеть на софе, и чтобы ты гладила меня против шерсти, а я притворялась бы, что сейчас тебя укушу. Хочу сидеть у Йайха на груди, и чтобы он кормил меня пепперони! Хочу… Ой, ты не говорила, что вы вчера ели суши!

– Знаешь, тут осталось магуро. Ты же его любишь. Ну-ка! Служить будешь?

Рхиоу поднялась на задние лапки и схватила кусочек суши передними.

– Ты и представить себе не можешь, что я готова была бы сделать ради магуро, – только мне это запрещается. А ты счистила с него хрен? Я терпеть не могу хрен, от него у меня глаза слезятся… М-м, прелесть!

Хуха села на софу, и они в полном согласии принялись за суши.

– Он вчера заявил, что не любит магуро, – пробормотала Хуха, – вот ему ничего и не достанется. Мы с тобой все съедим. Нет, это ты не станешь есть: это морской еж.

– Дай попробовать!

– Эй, не суй нос в тарелку! Тебе и так досталось три куска, хватит.

– Слишком много суши не бывает.

– Фу, на следующий день это есть невозможно! На, получай.

– Я так и думала, что ты рано или поздно поймешь… О боги, и в самом деле гадость!

– Только не бросай на ковер! А я-то считала, что ты хочешь еще!

– Я передумала.

В этот момент зазвонил телефон. Хуха подскочила, как кошка, за которой гонится хоуфф, и схватила трубку, прежде чем умолк первый звонок.

– Алло… Да, у телефона… Да, подожду. Доброе утро, мистер Левинсон. Конечно. Никаких проблем… Когда? Прекрасно, я там буду. Да. До свидания.

Хуха положила трубку, выбросила несъедобный кусок суши, схватила жакет от своего делового костюма, закрыла портфель, потом с отвращением взглянула на лежащие на столе бумаги.

– Может быть, сегодня последний день, когда мне придется возиться с этой дрянью, – пробормотала она. – Пожелай мне удачи, киска!

– Удачной охоты, Хуха моя, – сказала Рхиоу.

Хуха вышла и принялась запирать замки снаружи. Рхиоу прислушалась к удаляющимся шагам хозяйки, потом принялась умываться. Она еще не кончила приводить себя в порядок, когда в голове ее раздался голос:

– Рхиоу!

– Том?

– Рхиоу, ты здесь нужна. Поторопись. Собирай команду – и сюда. У нас большие неприятности.

Рхиоу еще никогда не слышала, чтобы Том говорил таким голосом. Она промчалась сквозь дверь, не задавая вопросов.

Чтобы собрать всех в гараже, понадобилось двадцать минут. Еще минута ушла на то, чтобы совершить небольшой прыжок – такой же, как использованный командой Рхиоу, чтобы перенести в гараж бесчувственного Арху. Работавшие там эххифы приняли сопровождающий перемещение хлопок воздуха за сбой какого-то механизма, как на то Рхиоу и рассчитывала. Когда кошки с таким же хлопком появились на платформе, его заглушил рев дизелей двух составов – прибывающего на один путь и отправляющегося с другого.

На пустой платформе ожидало много народа. Те, кто был видим, выглядели как обычные пассажиры. Однако видимые или нет, они пришли сюда вовсе не за тем, чтобы сесть на поезд. В любом городе размером с Нью-Йорк с населением в десять миллионов набралось бы сто тысяч магов; в самом же Нью-Йорке, сосредоточившем в себе активные силы и умы, да еще и располагающем необычно большим числом ворот, их было еще больше. Конечно, многие маги обитали не на Манхэттене, а в других районах, или были заняты делами, не допускающими отлагательства, но все же многие оказались готовы откликнуться на зов в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Теперь они прибывали на вокзал, и их вводили в курс дела – или другие маги, или уже появившиеся записи в руководствах.

Том сразу увидел Рхиоу и ее команду и стал пробираться к ним сквозь толпу магов-эххифов.

– Я получил для вас особое разрешение, – сказал он Рхиоу, отводя ее в сторонку, где можно было поговорить. – Боюсь, цена оказалась высока.

Она об этом уже знала. Шепчущая выдохнула словечко в ухо Рхиоу, пока они устанавливали круг для прыжка из гаража на вокзал, – подтвердила, что просьба удовлетворена и что цена назначена… Новость заставила Рхиоу несколько раз нервно облизать нос. Целая жизнь! Можно было, конечно, отказаться, но Рхиоу глубоко вздохнула и согласилась. Теперь обратной дороги не было. Если все получится, тогда, конечно, цена будет и не так уж высока. Просто Рхиоу последние четыре или пять лет думала о себе как о живущей всего четвертую жизнь – еще даже не достигшей середины жизненного пути, – и осознание того, что за одно неуловимое мгновение она пересекла перевал и теперь тратит пятую жизнь, оказалось шоком.

– Мы делаем то, что должны, – сказала она. – Так поступил Харл, и только Прародительница знает, где он сейчас. Разве следует мне сделать меньше? Но не в этом дело. Что происходит? – Рхиоу посмотрела в сторону пути 30; переплетение струн ворот светилось там как обычно. – Я думала, ты перекрыл энергию.

– Энергия перекрыта у источника. – Рхиоу взглянула на Тома с почтением: перекрыть источник энергии могли лишь Вечные Силы, сама Ааурх. – Но только… что-то снова привело ворота в действие.

– Ворота готовы к работе, – осторожно спросил Урруах, – но подчиняются не тебе… не нам?

– Да, – кивнул Том. Рхиоу подумала, что никогда не слышала ничего, что прозвучало бы так мрачно. – Мы пытались снова закрыть ворота. Они не подчиняются.

Сааш хлестала себя хвостом по бокам.

– Если ворота были закрыты, наложенное заклинание не может снова быть приведено в действие никем, кроме того, кто его наложил.

– Так должно быть, но всю эту неделю правила непрерывно меняются. Очевидно, предшествовавшие неполадки были лишь симптомами этой – или теперешняя неполадка самый серьезный симптом чего-то… Кто-то снова привел в действие ворота с той стороны.

– Это можно было бы сделать только с помощью…

– Магии, да. Причем очень могущественной магии.

Рхиоу вспомнила, как главные ворота на Нижней Стороне «сказали» ей: «Кто-то вмешался», и нервно облизнула нос.

И зажженный мной свет погас… – При этой мысли Рхиоу ощутила нешуточную тревогу.

– А не может это быть Харл? – спросил Урруах. – Не он ли пытается выбраться?

– Его заклинания, как и заклинания любого мага, несут на себе личную подпись, – покачал головой Том. – Кто бы или что бы ни было причиной странного эффекта, это не Харл. Но главное не в том. Если бы ворота в самом деле открывал Харл, они бы ему не противились. Та сила, что действует на них с той стороны, чужда воротам: сквозь них пытается прорваться нечто магическое, но не в обычном смысле слова.

– Я вижу, – сказал Арху. – Я еще раньше говорил Рхиоу, что вижу это.

Том задумчиво взглянул на котенка.

– Что именно ты видишь?

Арху с неприязнью махал хвостом.

– Что-то темное… И еще я слышу, как оно скребется.

– Может быть, это Сааш, – пробормотал Урруах. Рхиоу немедленно сильно стукнула его по уху. Урруах припал к земле, но, на взгляд Рхиоу, недостаточно…

– Оно нарочно окружает себя темнотой, – продолжал Арху, глядя во мрак туннеля – туда, где свет люминесцентных ламп уже не отражался в металле рельсов. – Оно хочет выпустить темноту на солнце, но до сих пор проход был слишком узок. А теперь отверстие можно сделать большим… Его цель – выпустить тьму, и тогда она покроет землю навсегда.

Том опустился на колени рядом с Арху.

– Арху, кто это?

Котенок пристально вглядывался вдаль.

– Отец… – наконец прошептал он, – сын…

– Он и раньше такое говорил, – вмешалась Рхиоу. – Мы тогда ничего не поняли.

– Это и есть недостаток такого рода прозрений, – обернулся к ней Том. – Они часто становятся понятны только задним числом. Труднее всего приходится как раз провидцу, который вообще не улавливает смысла. – Он взъерошил шерсть на спинке Арху, однако котенок был так растерян, что даже ничего не заметил. – Остается еще один вопрос… Если мы не сможем предотвратить прорыв, не сможем сдержать силу, которая рвется сюда с другой стороны, что следует нам предпринять, чтобы сохранить этот мир?

Арху перевел взгляд, но посмотрел не на Тома. Когда глаза Рхиоу и Арху встретились, шерсть кошки встала дыбом: кто-то другой смотрел сейчас глазами котенка.

– Ты должна когтями вырвать его сердце, – сказал Арху. – Должна дойти до самых корней. Я слышу, как он их грызет: слишком долго слышу я этот звук, и Дерево покачнулось…

Арху смотрел холодным взглядом каменного изображения Иау из «Метрополитен-музея». Рхиоу хотела отвести глаза и не могла; она склонила голову перед Арху, перед Той, которая сейчас смотрела его глазами. Неожиданно странное наваждение исчезло, и Арху удивленно оглядел остальных, не понимая, в чем дело: Урруах в страхе прижал уши, а Сааш дрожала.

Том судорожно втянул воздух.

– Хорошо, – сказал он, поднимаясь на ноги и оглядывая все увеличивающуюся толпу магов. – У вас четверых – особое задание, поэтому оставайтесь в резерве. Нас здесь достаточно много, чтобы держать ворота закрытыми… я надеюсь. Когда напор с той стороны уменьшится или вовсе прекратится, тогда придет момент вам проскочить на Нижнюю Сторону. А пока… будем делать все, что сможем.

Последовали часы усталого ожидания чего-то, что может и не случиться… если всем повезет. Урруах все это время проспал. Арху тоже дремал или смотрел на суету эххифов в главном зале с удобной для наблюдения позиции на галерее. Сааш сидела рядом и то чесалась, то умывалась, то снова чесалась, пока Рхиоу не стала удивляться, как это у нее сохраняется хоть какая-то шкурка. Однако винить Сааш, которая, вероятно, чувствовала то же, что и она сама, Рхиоу не могла. Стремление кого-то или чего-то прорваться, невыносимое, все увеличивающееся давление снизу – как в чересчур туго накачанной шине, которая вот-вот лопнет; и решительное, неустанное противодействие, не дающее произойти прорыву. Маги приходили и уходили, на смену уставшим вставали другие, но противостояние темной силе, рвущейся сквозь ворота, не прекращалось. Те, кто уходил, казались вымотанными, как после целой ночи любви или сражения, а может быть, и того, и другого; ни на одном лице не было написано удовлетворения: общее дело не было сделано, хотя каждый, возможно, свою роль и сыграл.

Наступил час пик, и через вокзал хлынул поток пассажиров. На полу шевелилась сплошная темная масса, она находилась в непрерывном кажущемся бессмысленным движении – как муравьи, накинувшиеся на оставшиеся от пикника объедки. В этом водовороте были свои приливы и отливы – главный зал то почти пустел, то оказывался забит так, что через него почти невозможно было пройти. Ритм прибытий и отбытий обладал некоторым гипнотическим воздействием, и Рхиоу пожалела, что этот эффект не был более выраженным. Она уже не в первый раз завидовала способности Урруаха спать в любых обстоятельствах, не требующих от него непосредственного участия. Самой ей такое никогда не удавалось – слишком живым было ее воображение.

А может быть, – подумала она после нескольких бесконечных часов ожидания, – он просто видит в этом самый легкий способ справиться с разочарованием.

Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что ему не попасть на концерт эххифов на Овечьей лужайке. Даже если бы ситуация благополучно разрешилась и ворота вернулись в свое обычное состояние, команде Рхиоу пришлось бы как можно скорее отправляться на Нижнюю Сторону в поисках Харла.

Бедный Урруах, – вздохнула про себя Рхиоу, взглянув на часы на башне; они показывали без одной минуты восемь.

– Том, – обратилась она мысленно к магу, – есть новости?

Ответ пришел не сразу. Том большую часть времени стоял «в цепи» с другими магами, удерживавшими ворота закрытыми, – таков был человеческий аналог объединения сил, на котором для своей команды раньше настаивал Урруах. В результате, когда вы обращались к Тому, вы могли услышать от пяти до пятидесяти мысленных голосов магов, с которыми он обсуждал, к какой части сложной матрицы ворот нужно приложить особое усилие. Это делало любой частный разговор невозможным; даже чтобы просто привлечь внимание Тома, приходилось мысленно изо всех сил кричать.

– Прошу прощения, не расслышал.

– Я спросила: как дела?

– Давление с той стороны все время растет, но гораздо медленнее, чем вначале. Может быть, мы и победим.

– Хорошо. Позови нас, когда мы понадобимся.

– Вы и так уже изрядно сегодня потрудились, Рхи.

– Ну да. Но сразу скажи, когда придет наш черед.

Усталый вздох Тома, вернувшегося к своим обязанностям, Рхиоу ощутила, как собственный. Она взглянула на Арху; тот свернулся рядом с Урруахом и сонно смотрел на торопящихся через главный зал эххифов. Часы начали отбивать восемь ударов, но ни Урруах, ни Арху не пошевелились. Повернувшись к Сааш, Рхиоу увидела, что та перешла поближе к эскалаторам и сидела там неподвижно, глядя в зал. Она не вылизывалась и не чесалась, и это само по себе было так необычно, что Рхиоу осторожно, чтобы не побеспокоить Урруаха и Арху, поднялась и подошла к Сааш.

Та ничего ей не сказала, и две кошки какое-то время просто следили за входящими и выходящими с вокзала эххифами, которые и не подозревали о том, что происходит на платформе.

– Устала? – наконец спросила Рхиоу.

– Напряжение сказывается. – Сааш повернула ухо в сторону путей. – Они там так выкладываются… Я чувствую себя виноватой, не оказывая помощи.

Рхиоу согласно взмахнула хвостом.

– С другой стороны, у нас особое задание, – сказала она. – Если мы потратим силы, помогая им, от нас не будет пользы, когда придет наша очередь.

– Пожалуй. – Они обе стали смотреть, как через опустевший зал мать вела троих маленьких детей. У ребятишек в руках были яркие наполненные гелием шары, и малыши весело смеялись, глядя, как они раскачиваются и подпрыгивают. Семейство остановилось у прилавка итальянского ресторанчика, и мать стала что-то говорить официанту – вероятно, заказывая сандвичи.

– Но дело ведь не в этом, верно? – сказала Рхиоу через некоторое время. – Мы с тобой давно друг друга знаем, ты угадываешь мое настроение, я – твое. Что тебя тревожит?

Сааш проследила глазами за матерью с детьми, которые направились к пассажу Грейбар.

– Наша… наша работа. – Рхиоу молча ждала продолжения. – Понимаешь, – Сааш подняла на Рхиоу свои золотые глаза, – я прожила уже много жизней.

Рхиоу посмотрела на нее с удивлением и недоверием.

– Нет, я этого не знала. – Рхиоу помолчала, потом решительно продолжала: – Ты сама заговорила на эту тему. Так скажи: сколько именно?

– Почти все.

Рхиоу была поражена.

– Ты живешь восьмую жизнь? – прошептала она. – Или девятую?

– Девятую.

Рхиоу несколько мгновений не могла найти слов.

– О боги, – выдохнула она наконец, – почему ты не сказала мне этого раньше?

– Нам никогда раньше не приходилось подвергаться особой опасности – до последнего раза на Нижней Стороне. Да разве была бы какая-нибудь разница – для нашей работы, имею я в виду…

– Нет, но… Да, конечно, разница была бы!

– Брось, Рхи. Неужели ты стала бы в последние дни вести себя иначе – только ради меня? Ты же прекрасно знаешь, что не смогла бы этого сделать. У нас есть наша работа: недаром мы маги, недаром мы не отказались от своей силы, как только поняли, что за нее придется расплачиваться. – Сааш снова стала смотреть в глубину главного зала, откуда показались какие-то эххифы. – Рхи, мы просто должны справиться! Если даже Арху выполняет свой долг, кто я такая, чтобы отказаться только потому, что живу свою последнюю жизнь?

– Но… – начала Рхиоу и умолкла.

– Я должна была сказать тебе об этом, – продолжала Сааш. – Когда мы снова окажемся на Нижней Стороне… если со мной там что-нибудь случится, если я неожиданно упаду и станет ясно, что для меня все кончено… я не хочу, чтобы ты думала, будто это твоя вина.

Несколько мгновений Рхиоу не могла найти слов. Потом, наклонившись, она прижалась щекой к щеке Сааш.

– Сааш, как это на тебя похоже: подумать в первую очередь обо мне, о команде. Но есть кое-что… – Рхиоу отстранилась и посмотрела в глаза подруге. – Ты разве забыла? Мы отправляемся туда соединенными. Если ты не вернешься с нами, не вернется никто из нас.

– Не думай, что эта мысль мне не приходила.

– Так что и не думай о том, будто можешь не вернуться. Я и слышать о таком не желаю.

– Слушаюсь, Прародительница Иау, – сухо ответила Сааш. – Как прикажешь, Прародительница Иау. Я обязательно сообщу Ааурх и Храуа Молчаливой, что ты так сказала.

– Вот и сообщи, – пробормотала Рхиоу и со вздохом свернулась клубком.

Где-то рядом раздался вопль. Рхиоу вскочила на ноги, Сааш – тоже, обе начали растерянно озираться. К ним бежал Арху, а Урруах, шатаясь, поднимался на ноги, тряся головой так, словно его ударили.

– Что это было? – прошипела Сааш.

– Не знаю… – начала Рхиоу, но тут поняла, что услышала не звук: вопли раздавались у нее в уме. Голоса эххифов, полные ужаса и боли… и еще – ощущение давления, внезапно исчезнувшее. Что-то взорвалось, что-то прорвалось из какого-то странного места, что-то темное…

– Скорее! – крикнула она и бросилась к лестнице.

Остальные побежали за ней. Рхиоу на бегу раз или два чуть не споткнулась: то, что видели маги там, у ворот, накладывалось на то, что видела она сама. Ворота пришли в действие, переплетение струн выпятилось вперед, в сторону магов, одновременно невероятным образом втягиваясь внутрь; образованная гиперструнами конфигурация была странной, никогда раньше Рхиоу не виданной, – неестественной, поврежденной… и хлынувшие из темноты визжащие фигуры, казалось, возникали из пустоты вокруг ворот, а не проникали сквозь них.