Текст книги "Неторопливая игра"

Автор книги: Диана Блейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Джеймс, решив, что этот румянец вызван его вопросом, понимающе улыбнулся.

– Ну, таю как же?

– М-м-м… – протянула Кина.

– Прошу прощения, сэр, – деликатно вмешался официант, – вас к телефону.

Джеймс выругался вполголоса и поднялся из-за стола.

– Простишь меня, дорогая? – спросил он уверенно.

«Дорогая»!

– Разумеется, – задохнувшись, прошептала Кина.

Она проследила взглядом за тем, как Джеймс подошел к телефону, стоявшему на отдельном столике. Пока он что-то говорил в трубку, Кина рассматривала его изящную фигуру. Наконец Джеймс взмахнул рукой, повесил трубку и, вернулся к ней. На лице его было написано беспокойство.

– Боюсь, нам придется уйти, – проворчал он, отхлебнул напоследок еще глоток вина и помог Кине встать из-за стола. – Не представляешь себе, до чего я расстроен. Я подброшу тебя домой по пути на фабрику.

– Что случилось? – спросила Кина.

– На фабрике проблема, – вздохнул Джеймс. – Странно… мой ночной сторож, кажется, не был простужен… но, возможно, это просто помехи на линии.

– Ты хочешь сказать, у него был необычно низкий голос? – спросила она с: внезапным подозрением.

– Да, ниже обычного, – рассеянно отозвался Джеймс, остановившись, чтобы оплатить счет. – С тех пор как умер мой отец, от этой компании одни хлопоты и головная боль. Временами мне даже хочется… – Он пожал плечами. – Впрочем, не важно. Наверное, это судьба. Может, у меня на совести какой-нибудь загубленный альбатрос. – Он улыбнулся. – Но надеюсь, прекрасная фея когда-нибудь снимет с меня это проклятие.

Кина улыбнулась в ответ, следуя за ним к автомобилю. Всю дорогу она продолжала раздумывать об этом странном телефонном звонке. Она не стала говорить Джеймсу о своих подозрениях, но была почти уверена, что на фабрике окажется все в порядке.

Джеймс затормозил в двух шагах от элегантного «роллс-ройса».

– Как насчет завтрашнего вечера? О нет, проклятие! У меня деловая встреча с клиентом в Атланте. А может быть, нам пообедать вместе в четверг? – спросил он с надеждой, столь лестной для слуха Кины.

– С удовольствием, – ответила она.

– Прости, что сегодня так получилось, – Шепнул Джеймс, наклоняясь. Но секундой раньше, чем он успел поцеловать ее, на крыльце дома вспыхнул яркий фонарь, и Джеймс отпрянул. Он прочистил горло. – Ну что ж, доброй ночи, – с огорчением проговорил он.

– Доброй ночи, – ответила Кина, с трудом сдерживая ярость, готовую вот-вот прорваться наружу. Она уже была готова задушить Николаса Коулмана собственными руками.

– Он здесь еще задержится? – поинтересовался Джеймс, с видимым отвращением кивнув в сторону «роллс-ройса».

– Нет, – с уверенностью заявила Кина.

Она вышла из автомобиля, помахала Джеймсу на прощание и направилась к двери, кипя от гнева.

Прыгая через две ступеньки, она ворвалась в дом. Ее зеленые глаза яростно пылали. Мэнди, как раз входившая в свою комнату рядом с лестницей, обернулась и удивленно подняла брови.

– Так рано? – спросила она.

Кина свирепо уставилась на экономку.

– Николас звонил куда-нибудь по телефону после того, как я ушла?

– Он постоянно куда-нибудь звонит, – бесстрастно ответила Мэнди. – Прошу прощения, что включила свет на крыльце, – добавила она с невинным видом. – Я услышала, как подъезжает машина, но мне и в голову не пришло, что это вы вернулись так скоро.

Кина отмахнулась от ее извинений.

– Где Николас?

– Наверху, очевидно. Минуту-две назад я слышала, как течет вода из крана.

– Наверняка собирается ложиться спать, – проворчала Кина, швыряя пальто на стул в холле и подходя к лестнице. – Ну ничего! Это ему даром не пройдет! Я не допущу, чтобы моей жизнью распоряжался этот… этот тиран!

Мэнди только усмехнулась и ушла в свою комнату.

Кина уверенным шагом двинулась к спальне, которую занял Николас, и, не раздумывая ни секунды, толчком распахнула дверь.

Первое, что ей бросилось в глаза, был сам Николас. Он стоял перед трюмо и причесывал темные, все еще влажные после купания волосы. А второе, что бросилось в глаза Кине, – то, что на всем его мускулистом, покрытом темными волосами теле не было ни намека на одежду.

Глава 4

Кина застыла на пороге. Дверь за ней захлопнулась. Она изумленно уставилась на Николаса. Он приподнял темную бровь, по-видимому, придавая своей наготе столько же значения, сколько придает отсутствию одежды лесной олень.

– Проходи, – сказал он с полуулыбкой, отложил расческу и взял со столика электробритву. – В ванной столько пара, что зеркало совсем запотело, – добавил он, поднося жужжащую бритву к подбородку. – Приходится проделывать это дважды в день, иначе сам себе напоминаю наждачную бумагу. Присаживайся, расскажи, как прошел вечер.

– Ну… – начала Кина, с трудом выдавливая из себя звуки. Она, конечно, уже не была невинной девушкой, однако вид Николаса, повергал ее в смятение. Она была не в силах оторвать от него глаз. Кине и в голову раньше не приходило, что мужчина может быть таким красивым… Но Николас действительно был красив! В его совершенном теле не было ни единого изъяна.

Николас взглянул на нее с легкой улыбкой.

– Если я не стесняюсь, то зачем стесняться тебе? – спросил он. – Садись. Ты в полной безопасности.

Кина на деревянных ногах подошла к стулу, стоявшему у стены, и буквально рухнула на него.

– Я всего лишь хотела задать тебе один вопрос – пробормотала она.

Николас повернул голову, чтобы побрить вторую щеку.

– Какой вопрос?

– Это ты позвонил в ресторан и сказал Джеймсу, что у него на фабрике неприятности? – спросила Кина без обиняков.

Бритва, продолжая жужжать, застыла в воздухе; Николас обернулся к Кине и удивленно взглянул на нее.

– А в какой ресторан вы ходили? – учтивым тоном поинтересовался он.

Кина попыталась было не отводить взгляд, но ей это не удалось. При виде смущенного румянца, залившего ее щеки, Николас негромко рассмеялся:

– Ты очаровательно краснеешь! Знаешь ли, Кина, в какой-то момент нашего знакомства ты должна была понять, что я мужчина, а не бесполое существо.

Кина кивнула:

– Да, но… я… э-э-э…

– Боже, до чего же ты зажата! – вздохнул Николас. – В самом деле жаль, что я не водил тебя в свое время на порнофильмы.

Кина с трудом улыбнулась.

– Теперь это было бы уже излишне, – пробормотала она.

Николас хохотнул, снова поворачиваясь к зеркалу, и провел бритвой по квадратной челюсти и под подбородком.

– Между прочим, ты должна быть в своем роде польщена, что я при виде тебя не хватаюсь за одежду, – заметил он озорно, выключая бритву и проводя рукой по щекам, чтобы проверить, хорошо ли выбрит. – В моем возрасте показываться в таком виде…

– Даже женщинам? – выпалила Кина. Николас устремил на нее долгий пристальный

взгляд, от которого пульс ее припустил во весь опор, словно лошадь на бегах.

– Это зависит от женщины, – ответил он наконец.

– Меня ты не стесняешься, – пробормотала она.

– Нет.

Глаза Кины невольно блуждали по его телу. Ее била дрожь от почти осязаемой чувственности этих мощных бронзовых мускулов.

– Итак, тебе нравится? – совершенно спокойно спросил он.

Кина отвела взгляд, внезапно смутившись.

– Прости… я не собиралась тебя рассматривать.

– Повторяю, меня это не смущает.

Николас медленно двинулся к ней… Кина заметила это уголком глаза и совершенно неожиданно для себя соскочила со стула. Николас остановился, застыл на месте. Кина никогда еще не видела на лице мужчины такого странного выражения: помеси растущего желания с подавленным гневом.

– Если это тебя так пугает, то отправляйся спать, – резко бросил он, отступая обратно к зеркалу. Достав из ящика комода короткий коричневый махровый халат, он набросил его себе на плечи и быстро завязал пояс.

– Извини, – проговорила Кина, памятуя о его непредсказуемом, взрывном характере. – Николас, я не хотела… Но черт побери, чего ты ожидал? Едва ли ты станешь утверждать, что это для нас привычный стиль общения.

– Забудь об этом.

Николас снова взял расческу со стола и провел ею по волосам. Лицо его по-прежнему оставалось мрачным и напряженным. Кина беспомощно стояла у стены, теребя бархат своего элегантного платья.

– Ник, – прошептала она умоляюще.

– Иди спать, Кина, – повторил он.

– Как я могу спать, когда ты на меня так сердишься? – взорвалась Кина. – Ты меня испугал! Скажи еще спасибо, что я не выскочила из окна!

От этих слов Николас, похоже, успокоился. Он улыбнулся краешком губ и даже негромко хихикнул.

– Мы на втором этаже, – напомнил он.

– Значит, я поступила благоразумно, – усмехнулась Кина.

Николас пожал плечами:

– Извини. Меня чертовски легко расстроить. Кина начала понимать, что он имел в виду. Она знала, что некоторые люди бывают весьма чувствительны в подобных вопросах, но до сих пор и представить себе не могла, что Ник относится к их числу.

– Почему? – тихо спросила она. – Николас, ты должен знать, что ты великолепен.

Николас искоса глянул на нее:

– По сравнению с кем?

Кина ответила ему гневным взглядом.

– Ты, возможно, будешь удивлен… – начала она многозначительно и высокомерно.

– Ложь! – Николас положил расческу на столик и засунул руки в карманы халата.– Возможно, ты и не девственница, голубушка моя, но будь я проклят, если в твоем списке наберется достаточно материала для сравнения. Ты всегда занималась этим в темноте? – добавил он, скрывая за завесой юмора изрядно мучившее его любопытство.

Кина прекрасно понимала, о чем он спрашивает, но не собиралась радовать его ответом. Николас не знал всей правды о Джеймсе, и Кина не хотела рассказывать ему о том, какой дурочкой она тогда оказалась.

– Ты мне так и не ответил, – сказала она, меняя тему разговора. – И не спросил, почему я вернулась домой так рано.

– Ты снова хочешь обвинить в этом меня?

Кина вздохнула.

– Так тебе не интересно знать, почему я сейчас здесь, а не с Джеймсом?

– Думаю, у Харриса хватило ума не брать тебя с собой на фабрику, если там случилась авария, – сухо ответил он.

– Ага! – торжествующе воскликнула Кина. – Значит, это ты позвонил в ресторан!

– Как мне все надоело! – пробормотал Николас.

– Да, здесь не очень-то весело. Не так уж много развлечений.

Николас обвел взглядом комнату:

– Возможно, я мог бы покрасить дверь.

– Ты также мог бы вернуться в Нью-Йорк, – предположила Кина.

– У меня отпуск. В последнее время приходилось слишком много работать.

– Понимаю, но почему бы не провести отпуск в Акапулько, на Маврикии или в Париже?

– Мне нравится здесь, – заявил он.

– Николас! – Кина топнула ногой. – Ты не подумал о сплетнях, которые пойдут по всему городу, если ты останешься здесь? Джеймс начнет первым.

– Ты так считаешь? – промурлыкал Николас. – Как это печально.

– Ты рушишь все мои планы – проворчала Кина. Глаза ее пылали гневом.

– С моими планами ты тоже не очень-то считаешься, – отозвался Николас.

– Повторяю, я не вернусь в Нью-Йорк, пока не закончу ремонт этого дома и не устрою вечеринку. Намотай себе это на ус!

– У меня нет усов, – заметил Николас. Несколько секунд Кина не могла найти достойных слов.

– Что ты от меня хочешь? – простонала она наконец. – Чего ты пытаешься добиться, Николас?

– Тебе не приходило в голову, что я пытаюсь отучить тебя от меня бегать?– задумчиво поинтересовался он.

Кина изумленно уставилась на него.

– Но я никогда от тебя не бегала, – возразила она.

Николас посмотрел на нее долгим взглядом.

– Да ты начала от меня бегать со дня нашей первой встречи, голубушка! Ты подпускаешь меня к себе ровно на такое расстояние, чтобы всегда успеть отскочить.

– Неужели?

Николас отвернулся и взял со столика сигареты и зажигалку. Закурив, он снова повернулся к ней, выпустив легкое облачко дыма.

– Чего ты так боишься, Кина? Неужели секс для тебя такое тяжелое испытание, что ты решила от него отказаться? Или ты боишься, что я буду с тобой слишком груб? Несмотря на то что тебе постоянно удается выводить меня из себя, Кина, поверь, я – терпеливый любовник.

– Я… я не боюсь тебя в этом смысле… – пробормотала она запинаясь. Разговор явно ускользал из-под ее контроля. – Не торопи меня, Николас! – выпалила она.

– Не торопить? О Боже! – Николас едва не заскрежетал зубами, темные глаза его гневно сверкнули. – Прошло шесть лет, Кина!

– В мире полным-полно других женщин, – запальчиво воскликнула Кина, внезапно вздрогнув от злости при воспоминании о его бывших любовницах. – Если все, что тебе нужно, – это удовлетворить желание, ты без труда можешь найти себе подходящую девицу!

Николас уставился на нее так, словно она дала ему пощечину, и напрягся, будто собирался дать сдачи. Кина тоже напряглась, готовая пуститься наутек при первом же его движении. Но тут Николас неожиданно расслабился, отвернулся и двинулся к кровати, задержавшись лишь затем, чтобы взять со столика будильник и завести его.

– Мы с тобой давние друзья, – тихо проговорил он. – Я надеялся, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять: я не способен относиться к тебе подобным образом.

Кине стало невообразимо стыдно. Она покраснела до корней волос.

– Я не хотела… – пробормотала она. – Ник, я не понимаю, что на меня сегодня нашло… Я не хотела сказать и половины из того, что сказала. Просто я…По-моему, я болтаю всякую чушь, вот и все, – с трудом проговорила она и пригладила рукой волосы. – Надеюсь, ты не станешь меня за это ненавидеть?

– Едва ли.

Николас развязал пояс, швырнул халат на стул и отвернул покрывало, чтобы забраться под него. Накрывшись простыней и одеялом до пояса, он предоставил Кине на обозрение широкую грудь и мускулистые голые руки.

– Выключи свет по дороге, будь так любезна, голубушка, – зевнул он. – Господи, как я устал!

Кина снова была не в силах оторвать от него взгляда. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бы забраться к нему в постель, чтобы он обнял ее, успокоил и приласкал. Сегодня был ужасный день: Николас все время сидел в кабинете, и эти часы показались Кине вечностью. И вот теперь он рядом – но все, на что она оказалась способна, – ругаться и ссориться с ним! Джеймс Харрис, вечеринка, месть… чего только она не наговорила Николасу, этим вечером! И Кина теперь ненавидела себя за каждое сказанное слово.

– Ник… – шепнула она дрожащими губами. Слезы навернулись ей на глаза.

Николас всмотрелся в ее опечаленное лицо – и вдруг протянул к ней руки.

– Иди сюда, лисичка, – проговорил он.

Кина едва не бросилась к нему бегом. Чувства, которые она таила в своей душе столько лет, внезапно вырвались наружу, умоляя о взаимности. Николас притянул ее к себе, усадил, на покрывало и нежно обнял. Влажной от слез щекой Кина ощутила его кожу. Ее снова окутал неповторимый мужской запах табака и одеколона. Она еще никогда не чувствовала себя так уютно, в такой безопасности, как в эту минуту.

– Я вела себя ужасно, правда? – тихо сказала Кина и легонько стукнула кулачком по груди Николаса. – Ох, Ник, что же со мной творится? – жалобно добавила она.

– Ты сбрасываешь панцирь – вот и все, – ласково прошептал он в ответ, поглаживая ладонью ее спину через мягкий бархат платья.

– Панцирь?

– Да, тот, что ты нарастила за последние шесть лет, – пояснил Николас, – Возможно, ты и была физически близка с какими-то мужчинами, но эмоционально они тебя не затронули.

Кина открыла глаза и уставилась поверх его широкой груди на стоящий у стены стул.

– М-м-м? – пробормотал он. Кина облизнула губы, раздумывая, стоит ли задавать этот вопрос.

Николас ласково потянул ее за волосы.

– Можешь спрашивать меня о чем угодно. Что тебя интересует?

– Для тебя имеет значение, были ли у меня другие мужчины?

– Для меня? – беспечно переспросил он. – Нет. А что?

Кина не могла бы объяснить этот вопрос даже себе, не то что Николасу. Просто ей было важно знать ответ, несмотря на то что за всю свою жизнь она была близка лишь с одним-единственным мужчиной.

– Что-то ты совсем притихла, – заметил Николас. Голос его показался Кине очень громким в сгустившейся тишине комнаты.

Кина приподняла голову, задумчиво чертя пальцами какие-то фигуры на груди Николаса.

– Ты совершенно непредсказуем, – негромко проговорила она, внимательно вглядевшись в его глаза и не обнаружив в них ничего угрожающего. Только зрачки слегка расширились, выдавая скрытое волнение.

– Что еще тебя интересует? – повторил он.

– Ник, ты меня хочешь?– Кина прошептала эти слова так, словно вкладывала в них какой-то тайный смысл.

Николас поймал ее пальцы и крепко прижал их к своей теплой груди.

– Что за дурацкий вопрос! – хохотнул он, воскликнув это скорее тоном друга, чем любовника.

– Отвечай, – настаивала Кина, нахмурившись. Николас глубоко вздохнул.

– Я бы не стал сейчас обсуждать этот вопрос, – заявил он. – Уже поздно, и я устал.

– Слишком устал, чтобы ответить на один-единственный вопрос? – полунасмешливо -полураздраженно поинтересовалась Кина.

Николас приподнял бровь.

– Мисс Уитмэн, – прочувствованно проговорил он, – я мог бы ответить на этот вопрос без единого слова, притом таким способом, который потряс бы все ваше неискушенное существо.

Нежно– персиковые щеки Кины побагровели от смущения, и Николас неудержимо расхохотался:

– Вижу, ты меня отлично поняла. А теперь давай покончим с глупыми вопросами. Дай мне немного поспать. Твои прикосновения… ну, скажем так, несколько беспокоят меня,

Кина едва не задохнулась от смеха.

– Сплошные жалобы, – поддразнила она, радуясь, что ее близость действительно волнует его, и значит, он испытывает к ней не только товарищеские чувства.

– Может быть, тебе лучше снять платье, чтобы обсудить этот вопрос? – предложил Николас, прищурясь.

– Зачем это мне снимать платье? – с притворной наивностью спросила Кина, поднимаясь с кровати и приглаживая ладонями смятый на бедрах бархат.

–Ты искушаешь судьбу, Лисичка, – пробормотал Николас, меряя ее долгим взглядом.

Кина ответила на это со всей серьезностью:

– Ты считаешь, что если мы с тобой все-таки займемся любовью, это будет настолько ужасно?

– Для женщины, которая постоянно от меня бегала, ты что-то чересчур расхрабрилась, – заметил Николас.

Кина уставилась себе под ноги.

– Это нервное.

– Знаю. Но смущение не лучшее чувство для начала любовной связи, – заявил Николас. – Сначала выбрось из головы Харриса, а потом уже делай мне такие предложения, Кина, – добавил он со скрытой угрозой в его голосе. – Так уж со мной всегда – или все, или ничего.

Кина не знала, воспринимать эти слова как оскорбление или как комплимент. Кроме того, ее потрясла собственная смелость. Она никогда не была прежде настолько откровенной ни с одним мужчиной.

– Ты не понимаешь насчет Джеймса… – тихо начала она.

– Не понимаю?! – Николас опытным взглядом окинул ее стройную фигуру. – Я понимаю тебя куда лучше, чем тебе кажется. Не надо никому ничего доказывать, Кина. Ты уже и так завоевала себе место под солнцем. Но какая-то часть тебя хочет заставить твое прошлое признать эти достижения. В частности, таким прошлым для тебя является Джеймс Харрис. – Николас устало откинул голову на подушку. – Что ж, играй в свои игры, голубушка. Но не жди, что я стану тебе помогать. Я не хочу быть дублером другого мужчины.

– Да как ты смеешь! – взорвалась Кина.

– Ты меня хочешь? – неожиданно сухо спросил Николас.

Кина открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Хочет ли она его? О да, безусловно, но вопрос в том, чего именно…

– Вот когда ты сможешь ответить мне на этот вопрос без колебаний, у нас с тобой состоится долгая и приятная для обоих беседа, – негромко проговорил Николас. – А сейчас уходи и дай мне поспать.

– С удовольствием, – выпалила Кина и бросилась к двери.

– Кина!

Она застыла, положив руку на дверную ручку.

– Что?

– Тебе не приходило в голову, что единственная причина, по которой тебе сейчас необходим Харрис, заключается в том, что в прошлом он был для тебя недоступен?

Кина открыла дверь тихо, но, переступив порог, яростно захлопнула ее за собой.

На следующее утро за завтраком Мэнди почувствовала что-то неладное. В доме было необычно тихо: маляры, обещавшие закончить работу к вечеру, еще не пришли, а Кина и Николас не перекинулись за столом и парой слов.

Кина исподтишка бросила на него взгляд и увидела, что он терпеливо и с явным удовольствием разглядывает мягкие округлости ее груди под желтым свитером, который она надела сегодня в комплект к куртке и брюкам для верховой езды.

Когда они расправились с омлетом, ветчиной и бисквитами, Мэнди пошла за кофейником. Заметив выражение лица Кины, Николас негромко рассмеялся и откинулся на спинку стула с видом сытого льва. Его черные густые волосы были слегка встрепаны, а в глазах виднелись красные прожилки. Но красная, рубашка так выгодно подчеркивала смуглость его кожи, а темные брюк и так безупречно обтягивали его стройные мускулистые ноги, что Кина не могла найти в его облике ни одного изъяна.

– За все утро ты мне и двух слов не сказала, – заметил Николас, развалясь на стуле с видом человека, нашедшего для себя новое хобби и намеревающегося насладиться им в полной мере.

– А что бы ты хотел услышать? – с медовой любезностью осведомилась Кина. – Цитату из адресной книги Геттисберга или монолог из «Гамлета»?

– Как насчет моей любимой песенки «Я люблю тебя всей душой»?

Кина попыталась не покраснеть, но это ей не удалось.

– Нет, – суровым тоном ответила она.

– Что «нет»?

– Я тебя не люблю – ни всей душой, ни как-нибудь иначе.

– Значит, ты уже пресытилась любовью, "лисичка моя? – негромко поинтересовался он.

Кина повертели в руках пустую чашку.

– Любовь – это синоним безумия, – с горечью произнесла она. – Когда-то я изранила свое сердце так, что мне хватит этого до конца дней. Боюсь, что я ожидала от мужчин слишком многого.

– Например?

– Например, преданности, – ответила она. – Учтивости, доброты, рассудительности.

– Купи собаку, – неожиданно посоветовал Николас.

Кина ответила ему гневным взглядом.

– В твоей душе нет ни капли поэзии.

– Возможно. Я реалист.

– Интересно, а чего ты ожидаешь от своих женщин?

Глаза Николаса вспыхнули: его явно задел неприкрытый сарказм, прозвучавший в ее тоне. Он швырнул салфетку на стол и поднялся.

– Разумеется, грязного секса, – ядовито проговорил он. – Тогда, когда я хочу, и так, как мне заблагорассудится.

Кина смерила его яростным взглядом. Губы ее задрожали. Она вовсе не хотела ссориться с ним, но в последнее время сохранять мир стало почти невозможно. Бороться с Николасом было для нее ново и непривычно, и Кина сомневалась, что это ей по силам и по душе. Ей недоставало прежних, легких дружеских отношений, в которых было столько приятного. В этом же холодном незнакомце, стоящем сейчас напротив нее, не было ничего легкого и приятного. Николас превратился в ходячую угрозу ее душевному равновесию.

Прежде чем Кина успела что-либо ответить, вошла Мэнди с кофейником, и от ее острого глаза не укрылось напряжение, повисшее в комнате.

– По-моему, для военных действий еще рановато? – с усмешкой обратилась она к безмолвно застывшему у стола Николасу.

– Скажите это нашей мадам Аттиле, – проворчал Николас, развернулся и вышел.

Кина в смятении вскочила из-за стола, в глазах ее блеснули слезы.

– Поеду на прогулку, – проговорила она сквозь зубы. – Вернусь днем.

Мэнди проводила ее сострадательным взглядом, пожала плечами, налила себе чашку кофе и, усевшись за стол, принялась с наслаждением потягивать горячий напиток.

В лесу было прекрасно и совсем тихо, если не считать тихого шелеста сосновых ветвей высоко над головой. Кина чувствовала, как уходят из нее остатки гнева и раздражения. Николас всего лишь съязвил, но ее до сих пор била дрожь. Когда он сердился, он выглядел таким свирепым! Вдобавок Кина все-таки была на него обижена. Она ведь не дразнила его специально! Просто не смогла сдержаться.

Кина пригнулась к седлу. Размеренный стук лошадиных копыт по земле, усыпанной сосновыми иголками, действовал на нее успокаивающе. День был просто великолепный: по синему небу летели подгоняемые резким февральским ветром пушистые белые облака. Изящная гнедая кобыла Кины не могла похвастаться аристократическими кровями, но Кине она нравилась. Ей было от силы четыре года, и в ее нраве проглядывало еще жеребячье озорство. Кина внезапно представила себе Николаса верхом на лошади и невольно рассмеялась, на мгновение забыв о ссоре. Она могла вообразить его себе только на каком-нибудь громадном вороном жеребце. Пожалуй, только на таком коне он не выглядел бы смешным.

И тут у нее за спиной послышался какой-то шум. Кина испуганно натянула поводья и обернулась: через просвет в густом подлеске она увидела Джеймса, тоже выехавшего на прогулку. Кина улыбнулась, обрадовавшись неожиданной встрече.

На нем были куртка и брюки для верховой езды, добротные ботинки и ирландская шляпа. Голубые глаза его весело сверкнули.

– Я звонил тебе домой, – сообщил он, подъезжая ближе. – Мэнди сказала, что ты здесь.

– Неужели? – отозвалась Кина кокетливо. Этим утром ее переполняла необычная бесшабашность.

– Да, правда, – подтвердил Джеймс, с одобрением окидывая взглядом ее стройную фигуру. – Ты отлично выглядишь.

– Благодарю. Ты тоже. – Кина метнула на него очередной игривый взгляд из-под густых ресниц. – Надеюсь, ничего серьезного вчера вечером не произошло?

Джеймс нахмурился.

– Это была ложная тревога, – проворчал он. – Я примчался на фабрику и обнаружил сторожа, который изумился моему приезду не менее, чем я его звонку. Он не звонил. Интересно, у кого это такое своеобразное чувство юмора?

– О да, интересно! – отозвалась Кипа с готовностью. Ей стоило больших усилий удержаться от смеха. Не следовало, конечно, над этим смеяться, но Николас оказался сущим дьяволом.

– Надеюсь, ты на меня не обиделась, – со вздохом добавил Джеймс. Его глаза блеснули. – Не желаешь составить мне компанию? У меня еще есть время до встречи с клиентом. Хотелось бы проехаться вниз, к реке.

– С удовольствием, – согласилась Кина, приноравливая шаг своей кобылы к шагу лошади Джеймса.

Она не смогла отогнать воспоминаний о том, сколько раз в далекие дни юности бродила по этим лесам в надежде хотя бы издали увидеть Джеймса. Ее сердце тогда было таким хрупким и нежным, и ей так хотелось подарить его своему возлюбленному! Но теперь Кина стала старше и относилась ко всяким чувствам с большим подозрением. Общество Джеймса было ей приятно, но она вовсе не хотела рисковать влюбиться в него снова. Она знала по собственному опыту, насколько разрушительным может быть такое чувство, и не желала давать Джеймсу второй шанс.

Мысли ее невольно вернулись к Николасу, к тому, что произошло между ними накануне вечером, и в голове Кины вновь воцарился хаос. За всю жизнь ее ничто не приводило в большее смятение, чем вид обнаженного Николаса. Ей потом снились совершенно безумные сны, да еще вдобавок утром она в раздражении позволила себе замечание насчет его женщин… Подумав о женщинах Николаса, она тут же вспомнила Марию, и мысль о том, что Мария наверняка видела его без одежды не раз, привела Кину в ярость. Она была не в силах даже мысленно связывать Николаса с какой-нибудь другой женщиной.

– Что-то ты совсем притихла, – прервал ее размышления Джеймс, когда они добрались до отлогих берегов неторопливо струящейся реки.

– Здесь так мирно, – отозвалась Кина. – Я не привыкла к такому покою и тишине. Живу в бешеном ритме.

Джеймс решил развить эту тему:

– Ты, наверное, преуспеваешь в бизнесе? Кина кивнула.

– Я создаю эксклюзивные фасоны.

– Наверное, у тебя есть собственное дело? – продолжал расспрашивать Джеймс.

– Насчет этого мы с Николасом заключили соглашение, – ответила Кина. – Модели «от кутюр» я предоставляю ему, но у меня есть своя маленькая раскроечная и несколько швей. У Николаса же – ряд текстильных фабрик и компаний, – добавила она.

– Я знаю. Ты… э-э-э… как ты считаешь, он не захочет приобрести еще одну? – с неожиданной серьезностью спросил Джеймс, встретившись с ней взглядом.

Кина внимательно вгляделась ему в лицо.

– Подумываешь продать свою? – спросила она.

– Да, есть такая идея, – признал Джеймс. – Ты не могла бы… э-э-э… ну, упомянуть об этом в беседе с Коулманом?

«Если мы когда-нибудь еще будем с ним беседовать», – подумала Кина, но не забыла при этом улыбнуться Джеймсу. Так вот почему он вдруг стал проявлять к ней такое внимание! Кина почувствовала себя оскорбленной. Джеймс снова взялся за старое…

– Да, упомянуть могла бы, – ответила она с коротким смешком. – Передать ему, чтобы он тебе позвонил?

– Да, пожалуйста.

Лицо Джеймса внезапно вспыхнуло, как зажженная свеча. Он наклонился к Кине.

– Ты – очаровательная женщина, – прошептал он.

– И при этом весьма полезная,– сухо заметила она. Джеймса она видела насквозь! То ли дело Николас – после стольких лет знакомства все еще остается закрытой книгой.

Джеймс скорчил гримасу.

– Возможно, я поторопился с деловым разговором, – признал он, пытаясь поймать ее взгляд. – Но ты действительно меня интересуешь.

– Неудивительно, – отозвалась Кина с невеселой улыбкой. – Ведь я богата и без пяти минут знаменитость. У меня полезные связи.

Джеймс нахмурился. Эта женщина сбивала его с толку. Она ничуть не напоминала ту, прежнюю Кину, которую он ожидал встретить. Ему казалось, что ее без труда можно обвести вокруг пальца, а на деле у нее это получается с куда большим успехом.

– Ты нарочно искажаешь мои слова, – холодно проговорил он. – Я вовсе не это имел в виду.

– Неужели? – с легкой обидой промурлыкала Кина. «Будьте вы прокляты, все мужчины!» – добавила она про себя, а вслух сказала: – И что же ты имел в виду, Джеймс, дорогой?

– Ах ты моя кошечка… – Внезапно он наклонился и прижался к ее губам.

Он явно не намеревался ограничиться полумерами. Это был настоящий поцелуй, or которого восемнадцатилетняя, влюбленная девушка могла бы прямо-таки лишиться чувств. Но Кине это уже не грозило. Кроме того, у нее теперь был Николас. Джеймс, конечно, был опытен и с толком использовал этот опыт. Но Кина вопреки его ожиданиям не воспылала ответной страстью. Уязвленный такой холодностью, Джеймс забылся и впился в ее губы уже не страстно, а просто грубо, и Кина была вынуждена оттолкнуть его.

Джеймс отстранился, тяжело дыша. Он был на грани срыва. Вцепившись Кине в плечи, он спросил с яростью: – Значит, ты не намерена уступить ни на дюйм?

– А ты рассчитывал, что я упаду в обморок от счастья? – сердито поинтересовалась Кина. – Мне уже давно не восемнадцать.

– О Боже, я знаю, – пробормотал Джеймс, переводя взгляд на ее высокую пышную грудь. – Я всегда хотел тебя, даже девять лет назад.

– Хотел, это верно, – согласилась Кина. – Но одно только желание, без более глубоких чувств, придающих ему смысл, – это пустышка.

Джеймс слегка ослабил хватку.

– Я не очень-то разбираюсь в глубоких чувствах, – негромко произнес он. – Я люблю женщин. Люблю разнообразие. А чувства меня не интересуют. Ничуть.