Текст книги "Неторопливая игра"

Автор книги: Диана Блейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Ник… – выдохнула она, утопая в глубине его глаз.

Она поймала его руку и испуганно замерла.

– Пожалуйста, не надо, – шепнула она. – Ник…

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, – прошептал он в ответ. – Повтори еще раз.

Кина задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Губы ее горели от прикосновения его губ – и от жажды снова ощутить его поцелуй. Она потупилась.

– Ты меня стесняешься? – удивился Николас. – После стольких лет?…

Кина осторожно подняла глаза;

– Мы ведь раньше никогда не занимались любовью, – неуверенно проговорила она. Пальцы Николаса, по-прежнему касавшиеся ее груди, буквально жгли ее.

– Мы и сейчас еще не занимаемся любовью, – уточнил он. – Почему ты не даешь мне прикоснуться к тебе?

Кина залилась густым румянцем. Как же она ненавидела в этот момент себя – за свою глупость и неопытность!

– Тебе ведь понравилось, не так ли? – спросил он, убирая руку с ее груди и легко поглаживая густые темные волосы Кины.

– Пожалуй, мне лучше вернуться в дом, – пробормотала она сквозь зубы.

– Нет, подожди. Когда были похороны?

– Неделю назад.

Николас нахмурился.

– И ты… до сих пор здесь? – Он прищурился: – Почему?

Кина поджала губы. Она не собиралась обсуждать с ним это… по крайней мере сейчас. Но на вопрос следовало ответить. И Кина прямо, без обиняков объяснила, почему она задержалась в Эштоне.

– И первым гостем, которого я приглашу на вечеринку, будет Джеймс Харрис.

В темных глазах Николаса вспыхнуло пламя. Он знал, что Кина когда-то любила Джеймса Харриса и что тот жестоко оскорбил ее. Кина, рыдая у него на плече, сама рассказала ему об этом однажды вечером, случайно выпив слишком много крепкого ликера на пустой желудок. Но что именно Харрис сделал, чем причинил ей такую боль, Николас не знал. Впрочем, это его и не интересовало. Ему было и так достаточно.

– Ты, должно быть, совсем с ума сошла, если считаешь, что я позволю этому подлецу к тебе приблизиться, – сказал он внезапно севшим голосом.

– И как же ты собираешься помешать этому, Николас? – спросила Кина с куда большей храбростью в голосе, чем в душе. Предшествующие разговору поцелуи и объятия изрядно охладили ее боевой задор.

Николас отстранился, вышел из машины и подержал дверцу, пока Кина не вышла вслед за ним.

– Я никогда не вступаю в сражение без уверенности в победе, – напомнил он Кине с неожиданно прохладной улыбкой. – Кроме того, я потратил на тебя слишком много лет, чтобы спокойно смотреть, как ты суешь голову в петлю.

– Это моя голова, – возразила Кина.

Николас приподнял двумя пальцами ее подбородок, наклонился и еще раз нежно прижался губами к ее губам. Затем он отстранился и улыбнулся, увидев на ее лице беспомощное, почти затравленное выражение.

– Перед тем как уехать в Париж, я предупредил тебя, что в один прекрасный день намерен стать твоим любовником. И этот день ближе, чем ты думаешь, моя славная, да и ты сама желаешь меня сильнее, чем мне казалось. Ты созрела, и тебя пора сорвать.

– Я не яблоко, – огрызнулась она.

– Верно, ты – персик, – уточнил Николас, подтверждая это новым ласковым поцелуем. – Маленький, сладкий, сочный персик, который будет очень приятно съесть. Но первым делом надо стряхнуть тебя с дерева. – С этими словами Николас обогнул капот «роллс-ройса» и сел за руль.

Кина проводила его свирепым взглядом.

– Для этого тебе понадобится большая палка, Николас Коулман! – крикнула Кина ему вслед.

Николас лишь рассмеялся:

– Нет, голубушка, это тебе она понадобится – для защиты. Я ведь еще вернусь.

И прежде чем Кина успела придумать ответную колкость, он уже скрылся в облаке пыли, оставив ее одну на холодной улице.

Глава 3

Увидев входящую в кухню Кину, Мэнди оторвалась от булочек.

– Огонь так и пышет, – пробормотала она, подавляя усмешку.

– Что? – рассеянно спросила Кина, не отдавая себе отчета в том, что натворили с ее волосами пальцы Ника, не осознавая, что губы ее распухли, а в глазах застыло диковатое выражение.

– От вас, – сухо пояснила Мэнди и принялась укладывать булочки в кастрюлю. – Повидались с Ником?

– Повидалась?! – взорвалась Кина. – Да ты бы слышала!… – Она смущенно запнулась и вспыхнула. – Впрочем, тебе не стоило бы этого слышать. Но он… он абсолютно нелогичен!

– В каком смысле?

– Он, видите ли, не хочет, чтобы я оставалась здесь, – угрюмо пробормотала Кина, прищурив глаза, сложив руки на все еще пылавшей от ласк Николаса груди и прислонившись спиной к дверце буфета. – Словно у него есть какое-то право мною распоряжаться! Чего стоят одни эти шуточки насчет палок и стряхивания меня с деревьев!

– С вами все в порядке? – любезным тоном осведомилась Мэнди.

– Нет. Да. Не знаю.

– Вот за что я вас больше всего люблю! За точные ответы! – усмехнулась Мэнди.

Кина, ничего не слыша, повернулась как во сне и прошла между стремянками, на которых стояли маляры, белившие потолок и стены столовой. Она была смущена донельзя, она стеснялась, как юная девушка, застигнутая врасплох страстью и нежностью Ника.

Кина вздохнула и бесцельно двинулась вверх по лестнице. За столько лет ни единой попытки ухаживать, ни единого двусмысленного слова или прикосновения… и вдруг за один вечер ее отношения с Ником полностью изменились!

Прежде он был ее другом, а кем станет для нее теперь? Кина намеревалась вспомнить историю своих отношений с Николасом и проанализировать их. Как ни странно, она на самом деле не приняла всерьез слова, сказанные им накануне отъезда в Париж, слова о том, что он хочет стать ее любовником. Поразмыслив об этом тогда, она решила, что это шутка. Но сегодня о шутках не могло быть и речи. Нежность его губ, жар поцелуев были абсолютно реальны, и грудь ее до сих пор сладко ныла от прикосновения его ласковых пальцев.

Где– то в глубине души Кина чувствовала страх. Николас был не таким человеком, чтобы бросить задуманное на полпути. Он не остановится ни перед чем, если задумал затащить ее в постель. Его не устроит никакой компромиссный вариант, если он хочет полностью завладеть Киной. Но Кина дорожила своей независимостью и сомневалась, что захочет ее потерять. Эту черту она, должно быть, унаследовала от своей матери, которая, подарив ей жизнь, умерла при родах. Алан Уитмэн часто вспоминал об упрямстве и гордости своей покойной жены. И Кина была точно такой же -самостоятельной, готовой полагаться только на себя. Конечно, на ее пути попадались мужчины – очаровательные, милые приятели, но Кина всегда ухитрялась не подпускать их слишком близко, держать на безопасном расстоянии: никаких уз, никаких обязательств. Она сразу ставила это условие, и если кто-то начинал возражать, то отношения на этом и заканчивались. Кина сильно сомневалась, что способна впустить в свою жизнь мужчину, особенно такого, как Ник. Правда, сегодня она убедилась в том, что тело ее этого желает. Но не идти же на поводу плотских желаний! Станет ли Ник добиваться победы над ней так же упорно, как добивается своего в бизнесе? И если она поддастся ему, то успеет ли разорвать эту связь до того, как станет слишком поздно? Кине вовсе не хотелось на практике проверять, каков будет ответ на этот вопрос. Не исключено, конечно, что он сейчас на пути в Нью-Йорк… Но это было бы совсем не в духе Николаса – сдаться без борьбы. Кина ни разу не слышала, чтобы Николас отступался от своей цели.

– Сколько вам было лет, когда вы отсюда уехали? – спросила ее Мэнди, когда они ехали вместе с Киной на взятом напрокат автомобиле и разглядывали местные достопримечательности – среднюю школу, библиотеку, скромный торговый центр.

– Восемнадцать, – ответила Кина, отринув воспоминания, навеянные этим вопросом: они были не из самых приятных.

– Должно быть, вы скучали по этим местам. – Мэнди улыбнулась, глядя на двух мальчишек-велосипедистов, укутанных с головы до ног, чтобы спастись от февральского холода. – Очень милый городок!

– Да, весьма, – рассеянно откликнулась Кина. Экономка испытующе заглянула ей в лицо:

– Что-то вы в последнее время притихли. Переживаете, что Ник не вернулся?

Кина вспыхнула:

– Разумеется, нет!

– Вырулите с обочины. Иначе кого-нибудь задавите, – заметила Мэнди.

Кина выехала на дорогу, обругав себя за столь красноречивую рассеянность.

– Ну и что с того, что он врывается сюда как ураган, угрожает, говорит кучу всяких гадостей и тут же исчезает? Меня это не волнует.

– О, конечно…

– Кроме того, моя жизнь – это моя жизнь, – твердо добавила Кина. – Я имею право делать то, что мне нравится.

– Разумеется, можете.

– Если мне вздумалось отремонтировать дом и устроить вечеринку, это мое личное дело.

– Совершенно верно, дорогая.

– И в конце концов, если он так беспокоится обо мне, то почему не позвонил? – Зеленые глаза Кины вспыхнули. – Он мог бы найти время для телефонного звонка.

– Он занятой человек.

– Я тоже, – обиженно возразила Кина. Она вздохнула, и полосатый шарф, точь-в-точь в цвет синего брючного костюма и белой шелковой блузы, мягко всколыхнулся на ее груди…– Он просто дуется, потому что я сама ему не звоню.

– Вы хотите сказать, он ревнует к Джеймсу Харрису, – уточнила Мэнди, пряча улыбку;

– Не к чему здесь ревновать! Джеймс не позвонил и не заехал…

Это тоже не улучшало настроения Кины. Она была еще совсем юной восемнадцатилетней девушкой, когда услышала циничные слова Джеймса и поняла, что обманулась. Наивность и неопытность помешали ей разгадать ту жестокую игру, которую он вел, прежде чем стало слишком поздно. И она до сих пор не смогла полностью избавиться от обиды. Что-то упорно требовало от нее; «Заставь этого стройного синеглазого адвоката упасть к твоим ногам!» Жажда мести была настолько сильной, что попросту отмахнуться от нее Кина была не в состоянии. Николас мог бы понять это чувство, но никогда бы сам не унизился до него! Он был выше этого. Он посчитал бы это мелочностью. Однако Кина не считала эту обиду мелкой. Ей просто необходимо было унизить Джеймса Харриса так же, как когда-то он унизил ее. Теперь, добившись успеха и преисполнившись уверенности, которой ей так недоставало в юные годы, Кина стала по-настоящему интересной женщиной. И она хотела, чтобы Джеймс это понял. Кина хотела доказать самой себе, что теперь может получить то, чем не удалось завладеть в юности. И никто, даже Ник, не смог бы остановить ее.

Кину до того измучили подобные мысли, что она уже было решилась позвонить Джеймсу и пригласить его на обед, но тут он явился сам. Возвращаясь с автомобильной прогулки вместе с Мэнди, она обнаружила, что он стоит на крыльце ее дома. Сердце Кины бешено забилось. И в самом деле: в дорогом твидовом пиджаке, вязаном жилете и темных брюках, моложавый и подтянутый, Джеймс выглядел совсем недурно.

– Вспомнишь о дьяволе – он и появится, – пробормотала Мэнди, выскочила из машины и понеслась к дому, прежде чем Кина успела что-нибудь ответить.

– Вот и ты, – улыбнулся Джеймс, вприпрыжку спускаясь навстречу ей по ступенькам. – Я надеялся, что ты пригласишь меня на чашечку кофе, и решил дождаться тебя. У тебя здесь целая толпа рабочих, – добавил он, кивнув в сторону плотников, усердно трудившихся над фасадом дома.

– Я их усыновила. Они сироты, – пошутила Кина с самым серьезным видом.

Джеймс запрокинул голову и расхохотался. Смех показался Кине несколько неестественным, но тем не менее она присоединилась к нему.

– Н-да… Джонс говорит, ты заняла чертову уйму денег на эти работы, – со свойственной ему практичностью заметил Джеймс.

Кина только улыбнулась. Она без труда могла бы заплатить за ремонт наличными, но предпочла занять деньги у Абрахама Джонса в банке Джеймса, оставив в залог свой бесценный изумрудный браслет. Она рассчитывала, что слух об этом дойдет до Джеймса. И действительно, он заинтересовался, а именно этого она и добивалась.

– Этот браслет… – проговорил он, склонив голову набок – так знакомо! – Он ведь настоящий?

– Совершенно настоящий, – подтвердила Кина, улыбнувшись краешками губ.

– Подарок? – предположил Джеймс.

– Нет.

Джеймс нахмурился. Вот теперь он был по-настоящему озадачен.

– Ничего не понимаю, – сознался он наконец. Кина улыбнулась, пустив в ход все свое обаяние.

– Неужели, Джеймс? – мягко спросила она.

Голубые глаза его вспыхнули неожиданным огнем. Он подошел к ней ближе, вынул руки из карманов, осторожно взял Кину за плечи и всмотрелся в ее лицо.

– Ты так изменилась, – тихо проговорил он. – Прежде ты была просто хорошенькой. Но теперь…

– Что теперь, Джеймс? – задохнувшись, прошептала она.

Джеймс хотел было ответить, но тут тишину нарушило негромкое урчание мотора. Кина обернулась и увидела, что на обочине мягко притормозил белый «роллс-ройс». Из него вышел Николас с большим кожаным чемоданом в одной руке и атташе-кейсом в другой. На нем был дорогой твидовый костюм, выгодно подчеркивавший его спортивную фигуру. Он выглядел не просто роскошно, а внушительно и импозантно. В его глазах, в его грациозных движениях чувствовалась скрытая угроза. Он смотрел на Джеймса так, как может охотник смотреть на котенка, мерцающего ему застрелить медведя.

– Надеюсь, для меня приготовили комнату, – сказал Николас Кине не останавливаясь. – В лондонском офисе возникла черт знает какая путаница!

Кина уставилась ему вслед, приоткрыв рот.

– Кто это? – холодно спросил Джеймс.

Кина ответила ему беспомощным взглядом. Какое-то мгновение она всерьез задумалась над вопросом: поверит ли Джеймс, что Николас – ее страховой агент? Но затем вздохнула, пожала плечами и с извиняющейся улыбкой отринула эту идею.

– Это Николас, – сообщила она. – Ох, ладно, Джеймс, мне пора. Позвоню позже.

– О да… конечно, – пробормотал Джеймс. Кина впервые увидела его таким растерянным:

видимо, Джеймс не мог поверить, что на свете найдется женщина, способная по доброй воле отказаться от его общества.

Кина повернулась и бросилась вслед за Николасом. Что он намерен делать? И где собирается остановиться?

Она догнала его уже в доме, у лестницы. Николас как раз заносил ногу над ступенькой, не обращая внимания на зачарованные физиономии двух маляров, по-прежнему торчащих на стремянках в холле.

– Куда, по-твоему, ты идешь? – поинтересовалась Кина.

– В мою комнату, – нетерпеливо ответил Николас.

– У тебя ее здесь нет, – напомнила Кина.

– Пока, – уточнил он, делая еще шаг.

– Это мой дом! – взвизгнула Кина, пораженная такой наглостью. – Как ты смеешь врываться сюда, даже не спросив разрешения?!

– Думаешь, тебе удастся меня остановить? – вежливо поинтересовался Николас, взглянув ей в глаза так пристально, что Кина невольно попятилась.

– Я не одинока и не беззащитна, – заметила она, оборачиваясь за подтверждением к ближайшему из маляров – несколько потрепанному субъекту примерно одного возраста с Николасом.

– Верно, хозяйка, – подтвердил маляр, отрываясь на мгновение от работы и вперяя в Николаса на редкость грозный взгляд.

Николас запрокинул голову и уставился на него взглядом удава.

– Надеюсь, ваша страховка в порядке, – вежливо проговорил он, выдержав должную паузу.

Маляр отвернулся и с ожесточением принялся водить кистью.

– На вашем месте, хозяйка, я бы предоставил комнату бедному, уставшему с дороги гостю, – бросил рабочий с невинным видом.

Кина метнула свирепый взгляд сначала на него, а затем на другого маляра, но тот лишь надвинул кепку на глаза и принялся тихонько насвистывать. Николас усмехнулся и зашагал вверх по лестнице.

Кина двинулась вслед за ним, чувствуя, как в душе ее закипает настоящий гнев. Она беспомощно смотрела, как Николас заглянул сначала в одну комнату, затем в другую и наконец остановился на третьей. Эта спальня была, как он справедливо догадался, незанятой; на большой кровати аккуратной стопкой лежало постельное белье.

– Это подойдет, – пробормотал Николас, обводя взглядом старинную мебель. Он поставил чемоданы на пол и подошел к окну. – Отличный вид. Ванная в этом доме имеется?

– Между этой спальней и следующей, – ответила Кина. – Но это не должно тебя интересовать. Ты здесь не останешься.

Николас обернулся и обвел ее одобрительным взглядом.

– Господи, до чего же ты хороша, когда пытаешься кусаться! Ну же, давай подеремся! – задорно предложил он глубоким, бархатным голосом.

– Что ты собираешься здесь делать? – спросила Кина, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног. Николас пожал плечами:

– Какая разница? Буду здесь жить.

– Как долго? – свирепо поинтересовалась Кина.

– Столько, сколько потребуется, чтобы привести тебя в чувство, – спокойно ответил он. Темные глаза его неотрывно смотрели на ее пылающее лицо. – Ты не вернешься в прошлое, голубушка, – добавил он все так же спокойно. – Я тебя не пущу. Кина побагровела от злости.

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать!

– Прекрасно понимаешь. – Николас сделал шаг вперед и, когда заметил, что Кина снова невольно отступила, улыбнулся. – Не бойся. Я не собираюсь валить тебя на кровать. Во всяком случае, прямо сейчас. У меня много работы. Здесь есть кабинет?

– Там, внизу. – Кина справилась с приступом ярости. – Но он битком набит малярами.

– Как и весь дом. Они когда-нибудь уберутся отсюда или ты решила поселить их тут навсегда?

– Они уйдут завтра, – ответила Кина. – Но, Николас… Ты не можешь остаться здесь, – добавила она, пытаясь воззвать к его здравому смыслу. – У нас маленький городок. Пойдут ужасные сплетни. Люди решат, что ты мой любовник.

– Что ж, это недалеко от истины, – заметил он, делая к ней еще шаг. – Иди ко мне!

– Николас! – Кина снова попятилась, но уткнулась спиной в закрытую дверь.

Николас обхватил ее лицо своими огромными ладонями и заглянул в глаза с дьявольским лукавством.

– Стесняешься? – прошептал он. – А с Харрисом любезничала у всех на виду! Чем я хуже?

– Откуда ты знаешь, что это был Джеймс? – быстро спросила она.

Восхитительный аромат его дорогого одеколона окутал Кину. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на тепло, исходившее от его огромного тела, так притягивавшее в выстуженной комнате.

– Я заметил в твоих глазах омерзительное, тошнотворное обожание, – объяснил Николас, пристально глядя ей в лицо. – Тебе может казаться, что ты сумеешь наверстать упущенное за эти годы, но на самом деле это невозможно.

– Это моя жизнь, Николас, – напомнила Кина.

– Верно, – согласился он. – Но я не допущу, чтобы этот анемичный сноб обидел тебя еще раз.

Кина попыталась приоткрыть дверь, но лишь уперлась лопатками в холодную древесину.

– Эта идея мне нравится, – признала она. – Но откуда ты возьмешь на нее время? – Выражение глаз Николаса было ей откровенно не по душе. Он смотрел на нее как хищник на добычу. – Как ты любишь повторять, ты деловой, занятой человек.

Его глаза хитро блеснули.

– Сплошная работа, и никаких развлечений, – согласился он, наклоняясь.

Кина увидела, как лицо его придвигается все ближе, и ее охватило паническое ощущение неизбежности. «Неудивительно, что он добился таких успехов в бизнесе, – подумала она, погружаясь в туман, когда его губы слегка коснулись ее лба. – Пытаться его удержать – все равно что останавливать локомотив голыми руками».

– Еще минута – и ты продавишь эту дверь спиной, – спокойно проговорил Николас. – Почему бы не опереться на меня?

– Ты меня пугаешь, – сдавленно проговорила Кина. В глазах ее застыло затравленное выражение, на темных волосах лежали отблески зимнего солнца, сиявшего за окном.

– Так вот в чем проблема…– пробормотал Николас.

Не отрывая от нее глаз, он обхватил Кину за талию и, прижавшись к ней всем своим мощным телом, оторвал ее наконец от двери и бережно опустил на кровать. От этой невероятной близости у Кины закружилась голова. Поцелуй в салоне «роллс-ройса» нельзя было даже сравнить с этими новыми восхитительными ощущениями. Кина и представить себе не могла, что на свете бывает такое. Николас нежно прижался к ее мягкой груди. Его глаза по-прежнему не отрывались от ее лица, внимательно следя за сменой выражений. Он был похож на индейца, идущего по следу. Кину начала бить дрожь.

– Ник… – хрипло шепнула она.

– Ты вся горишь, – прошептал он в ответ, еще крепче прижимаясь к ней всем телом. – И я тоже.

Кину захлестнула волна почти невыносимого желания. Руки ее, беспомощно прижатые к теплой груди Николаса, стали против ее воли медленно поглаживать его твердые, выпуклые мускулы.

– Ник… – простонала она, полуприкрыв глаза, чувствуя, как тело ее непроизвольно отвечает на ласку. Пальцы ее наткнулись на верхнюю пуговицу его рубашки.

-Расстегни ее, Кина, – негромко попросил Николас в тишине, окутавшей их обоих жарким покрывалом. – Прикоснись ко мне.

Кина, закрыв глаза, вынула жемчужную пуговицу из петли и слегка дотронулась до горячей кожи. Она почувствовала, как напряглись его мышцы.

– Ты на ощупь как… как горячий камень, – смущенно прошептала Кина, зарывшись пальцами в густые вьющиеся волосы на его груди.

– У меня внутри все горит, как в аду! – выдохнул Николас. – Господи, я никогда в жизни не желал женских прикосновений так сильно, как сейчас!

И тут Кина вздрогнула при звуке другого голоса, слившегося с последними словами Николаса и разрушившего все очарование момента.

– Кина, я приготовила ленч! – крикнула Мэнди из коридора.

Еле слышный возглас разочарования сорвался с крепко сжатых губ Кины. Николас понял по ее глазам, что это вторжение расстроило ее не меньше, чем его.

– У нас еще все впереди, – проговорил он не без некоторого ехидства.

Кина медленно кивнула. Николас поднялся и пошел к двери.

– Что у нас в меню? – спросил он Мэнди, застегивая верхнюю пуговицу.

Мэнди понимающе усмехнулась.

– То, что вы любите, – ответила она, подавляя улыбку при виде испуганного взгляда и пылающего лица своей хозяйки. – Бефстроганов, домашние булочки, тушеный картофель и свежий яблочный пирог.

– Поможешь мне поладить с Киной? – спросил Николас, незаметно подмигнув.

– Не так-то это просто, – проворчала экономка. Николас хохотнул:

– Что ж, и не такие дела обделывали.

Кина, немного успокоившись, прошла мимо него и, не оглядываясь, двинулась следом за Мэнди на негнущихся ногах. Она не в силах была бы выдержать сейчас насмешливый, понимающий взгляд Николаса.

Джеймс позвонил ей в тот же день и пригласил на ужин. В голосе его слышалась необычная нежность.

– Если, конечно, твой гость не будет против, – язвительно прибавил он.

Кина стиснула телефонную трубку.

– Мой гость не может указывать мне, что делать, а что нет. – Она невольно скрестила пальцы и пояснила: – Николас – просто мой друг.

– Отлично. Шесть часов тебя устроит? – промурлыкал в трубку Джеймс. – Я хотел бы поужинать в «Магнолии».

Кина отлично помнила этот изысканный ресторан. По дороге из Эштона в Атланту, когда ей было восемнадцать лет, она проезжала мимо него на автобусе. Она заплакала тогда: это был любимый ресторан Джеймса.

– Меня это вполне устроит, – ответила она. – Увидимся в шесть.

Когда Джеймс повесил трубку, Кина тупо уставилась на телефон, пытаясь сообразить, как она объяснит все это Николасу. Она подозревала, что перспектива ее ужина с Джеймсом вряд ли его порадует.

Николас прочно обосновался в кабинете и весь остаток дня не отходил от телефона. Кина время от времени слышала через дверь, как он рычит в трубку на очередного собеседника, и старательно избегала попадаться ему на глаза. Маляры тоже побаивались его. Все в доме обходили кабинет стороной, кроме Мэнди, которая на свой страх и риск периодически вбегала к Николасу с чашкой кофе и печеньем и тут же выбегала обратно.

– Что ты вокруг него так носишься? – не выдержав, спросила Кина, но экономка лишь приподняла брови с видом невинного изумления.

Кина спустилась вниз за пять минут до условленного срока. Она решила надеть платье, которое сама когда-то создавала для одной известной актрисы, но затем решила, что заказчице подойдет что-нибудь менее броское. Платье было зеленого цвета (скорее оливкового, чем изумрудного), из мягкого бархата, с короткими рукавами-буфами и глубоким вырезом. Цвет наряда гармонировал со светлой зеленью ее глаз и выгодно оттенял свежевымытые, слегка подвитые волосы. Кина критически взглянула на себя в зеркало в холле. Если уж от этого платья Джеймс не упадет к ее ногам, то его, видно, ничем не пронять!

– Очаровательно! – заявил внезапно появившийся Николас.

Кина развернулась и смерила Николаса испуганным взглядом. На нем по-прежнему были широкие твидовые брюки, но жилет он снял, несколько верхних пуговиц рубашки было расстегнуто. Кина очень редко наблюдала его в таком домашнем виде. Его темная густая шевелюра была порядком взъерошена, в руке тлела сигарета. Кине вдруг отчаянно захотелось прикоснуться к нему'.

– Ты куда-то собралась? – учтиво осведомился Николас.

Кина сглотнула комок в горле и выпрямилась.

– Да. С Джеймсом, – добавила она вызывающе. Николас приподнял бровь:

– О?!

Кина напряглась, услышав насмешку в его голосе. Николасу удалось вместить в один-единственный звук отвращение, презрение и упрек.

– Он пригласил меня на обед, – решила уточнить она.

Николас не сводил глаз с клочков серого дыма, плывущего между ними.

– Надеюсь, ты не задержишься надолго, – заметил он. – Терпеть не могу ждать.

– Мне двадцать семь лет, – напомнила ему Кина. – Меня уже давным-давно никто не дожидается по вечерам. Даже Мэнди.

– Что ж, голубушка, ты хочешь сказать, что мне не о чем беспокоиться? – с насмешливой улыбкой спросил Николас.

– Мэнди принесет тебе что-нибудь перекусить, – сказала Кина.

– Конечно.

– А вот и Джеймс, – пробормотала Кина, услышав шум приближающегося автомобиля.

Николас пожал плечами.

– Желаю приятно провести время. Если удастся. – С этими словами он вернулся в кабинет и притворил за собой дверь.

Ресторан «Магнолия» был лучшим во всем Эштоне – изысканный, даже с некоторым намеком на великолепие, от которого у Кины девять лет назад перехватывало дыхание. Усаживаясь за стол, она одобрила интерьер, как того требовала любезность. Однако в действительности на нынешнюю искушенную Кину ресторан не произвел большого впечатления. Официант принес меню. Джеймс задумчиво посмотрел на Кину через стол. Его голубые глаза одобрительно сверкнули.

– Все-таки до чего же ты изменилась! – в который раз негромко отметил он.

По спине Кины пробежал холодок, совсем не похожий на те ощущения, которые она предвкушала при мысли об этом одобрительном взгляде Джеймса. А жаль! Ведь Кина была почти убеждена, что в подобной ситуации чувство удовлетворения прямо-таки захлестнет ее. Она беспокойно заерзала на стуле. Николас испортил ей все развлечение. Что же с ним теперь делать? К завтрашнему утру о его появлении в доме Уитмэнов станут судачить за утренним кофе в половине домов Эштона. Не то чтобы Кина боялась сплетен… просто у нее были свои планы, а Николас обязательно нарушит их, если не удастся каким-то способом его выпроводить.

– Я что-то не то сказал? – озабоченно спросил Джеймс.

Кина мысленно обругала себя за рассеянность.

– Нет, что ты. – Она изобразила на лице подобающую улыбку и храбро дотронулась до изящной руки Джеймса. – Хорошо, что ты меня сюда привел. Помнишь, как открывался этот ресторан? Мэр Хендерсон перерезал ленточку, а первым посетителем был губернатор.

– Он был другом Макса, – припомнил Джеймс, имея в виду владельца ресторана Макса Келлса.

– Как поживает Макс? Джеймс пожал плечами:

– Думаю, прекрасно. В последнее время я был слишком занят, и времени на светское общение не хватало. – Джеймс снова уставился на нее задумчивым взглядом, отвлекшись от созерцания только при появлении официанта. – Ты действительно стала другой, – повторил он. – Бархатные платья, изящество, утонченность… Ты и в самом деле работаешь в текстильной промышленности?

– С этого я начинала, – пояснила Кина. – Но теперь я модельер. Мои модели заказывают самые фешенебельные магазины Штатов… и других стран.

– Значит, ты живешь не на деньги твоего… твоего гостя? – с очаровательной прямотой полюбопытствовал Джеймс.

Такой вопрос был бы уместен в устах любого человека, не знающего о необычном характере ее отношений с Николасом; однако, услышав его от Джеймса, Кина немедленно вспомнила жестокое оскорбление, нанесенное ей много лет назад.

– Нет, – холодно ответила она. – Николас меня не содержит.

– Николас? – переспросил Джеймс.

– Николас Коулман, – уточнила Кина, вертя в длинных пальцах хрустальный бокал. – Владелец компании «Коулман текстиль», – добавила она.

Брови Джеймса подскочили чуть не к потолку.

– Очень известная компания, – пробормотал он.

– Естественно, – с улыбкой подтвердила Кина. Огромные владения Николаса, само собой, не шли ни в какое сравнение с крошечной компанией Джеймса, делами которой он занимался в свободное от скромной адвокатской практики время. Николас за смешную, с его точки зрения, сумму мог бы скупить все имущество этого провинциального юриста, и Джеймс отлично понимал это.

– Он твой любовник? – продолжал расспрашивать Джеймс, притворяясь, что им движет простое любопытство, хотя Кина знала, что это не так. Он нервно крутил в руке салфетку и неотрывно смотрел Кине в глаза.

Она лишь улыбнулась.

– Расскажи мне лучше, как у тебя идут дела, – сказала она, проигнорировав его вопрос.

Джеймс пренебрежительно пожал плечами:

– Какие дела? На фабрике? Ну могло быть и хуже. У меня лично? – Он негромко рассмеялся. – Оказывается, на свете существует одиночество.

– Неужели? – рассеянно отозвалась Кина. – У меня на одиночество нет времени. Я слишком занята.

– Ты решила задержаться здесь по какой-то особой причине, Кина? – внезапно спросил Джеймс.

Кина встретилась с ним взглядом. Ведь были и светлые времена, когда они с Джеймсом шутили и смеялись, когда они вдвоем гуляли в лесу. Но вслед за этим Кина с неизбежностью припомнила тот последний вечер, когда она стала женщиной…

– Господи, Кина, как я по тебе соскучился! – ласково проговорил Джеймс, касаясь ее руки и с улыбкой поглаживая ее.

«Не поддавайся! – твердо напомнила себе Кина. – Не слушай его!»

Однако обаяние прошлого было так сильно, а Джеймс так красив, и она помимо воли уже начала поддаваться…

– Я… я тоже скучала, – неуверенно выговорила она.

Официант, терпеливо стоявший у столика с подносом, наконец поймал взгляд Джеймса и принялся подавать устрицы. Кроме устриц; Джеймс заказал роскошный салат, филе палтуса и маленькие булочки с маслом.

Джеймс прочистил горло. В его взгляде явственно читалось любопытство. Кина подняла взгляд, настороженно всмотрелась в его напряженное лицо и заметила в нем что-то новое. Кина улыбнулась. Вечер становился многообещающим.

– Когда мы поужинаем, – прошептал Джеймс, – не хочешь ли поехать покататься на озеро?

Много лет назад такие прогулки были одним из их любимых развлечений. Взгляд Кины невольно остановился на его губах. Красивые губы… мягкие, словно у женщины. Кина вспомнила их нежные прикосновения и подумала: интересно, стал ли Джеймс более терпеливым? Мысли ее вернулись к тому моменту, как Николас целовал ее в «роллс-ройсе», и Кина внезапно залилась краской смущения.