Текст книги "Океанская глубина (ЛП)"

Автор книги: Ди Карни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Она не колебалась, и сердце Данила забилось еще сильней. Но, казалось, прошла целая вечность, прежде чем Афродита скользнула в его объятия.

– Кто ты, Данил? – прошептала она. – Что ты?

– Я сейчас все объясню, богиня.

Положив пальцы ей под подбородок, он слегка запрокинул ее голову, чтобы заглянуть в глаза. Лунный свет отражался в округлившихся зрачках, но в них теплилась и искорка доверия. Ее невинное выражение лица и объятие подтолкнули его к решительным действиям: к поцелую. И в этом поцелуе небеса открыли ему свои врата.

Ее губы слегка приоткрылись, лаская, поддразнивая. Тугие бутоны сосков вжались в грудь Данила, и он притянул Ди ближе. Вспомнив об узелке, удерживающем на ней одежду, и он запустил туда пальцы и быстро ослабил узел. Ее обнаженные груди были столь прекрасные и манящие, как он и ожидал.

– Мои люди рождаются в море. Там мы живем. Там процветаем. – Он снова поцеловал ее. – Там любим.

О да, он знал это слово. Знал чувство, бегущее по венам, стоило ему провести пальцами по мягкой округлости груди, запоминая их форму.

– Но... Боже, Данил, у меня шок? Гипотермия...

Когда несвойственное ему внешнее возбуждение слегка утихло, Данил понял, что это естественная реакция его тела на Афродиту. Отвердевшая плоть прижималась к ней чувствительной головкой к животу, посылая волны удовольствия в пах.

– Ты чувствуешь это, Ди? Моя нужда в тебе не сон. Не иллюзия, вызванная болезнью. Коснись меня, и ты поймешь.

– Но, Данил…

Он накрыл ее губы своими, наслаждаясь остатками соли. Язык поддразнивал губы, вступая в схватку с язычком, и медленный огонь в крови вспыхнул в неистовое пламя. Они вдвоем обхватили пальцами член и погладили его длину. Сердце забарабанило в ушах, из горла Данила вырвался удовлетворенный стон. Но если он сейчас же не остановит Ди, то нарастающая ноющая боль в мошонке убьет его.

Сила, которая потребовалась ему, чтобы оторваться от Афродиты, соперничала с потребностью дышать:

– Я не знаю как... Покажи, как мне доставить тебе удовольствие, Ди.

В ярких зеленых глазах мелькнул вопрос, но она подняла их переплетенные пальцы и положила на грудь.

– Здесь, – прошептала она.

Данил покатал затвердевшую вершинку между пальцами.

Ди издала низкий гортанный стон, а потом потянула его руку ниже.

Скользнув по животу и ниже к влажной потайной плоти, скрытой за кусочком материи, Данил одобрительно заурчал.

– Здесь, – повторила Ди.

Данил подумал, что его сердце разорвется, стоило пальцам скользнуть мимо кудряшек к складкам. Он стал осторожно исследовать шелковистую плоть, и у него сперло в горле, стоило Ди издать стон. Он скользнул пальцами внутрь, и там его приветствовал гладкий жар.

Один палец проник внутрь, плоть обволокла его, и Данил продвинулся дальше. Ее пальцы сильней впились в его руку – голова откинулась, губы приоткрылись. Ди тихо вскрикнула, и Данил присоединил к первому пальцу второй.

Большой палец зарылся в жесткие кудряшки, и Ди ахнула. Не отрывая взгляда от ее лица, Ди медленно погладил это место снова, и плоть запульсировала вокруг пальцев. Он покрутил их в неспешном темпе, то погружая, то вытаскивая.

«Очень-очень приятно».

Бедра покачивались на его руке, и все мучительные сомнения, что он не сможет возбудить и удовлетворить ее, испарились в мгновение ока. Она почти мучительно схватила его руку, выдохнула его имя между прерывистыми вздохами и плотно прикрыла глаза, поощряя к дальнейшему исследованию. Он обвел твердый бугорок, и Ди задрожала. На долю секунды его смутила реакция Ди, застав сомневаться: «А стоит ли продолжать?» Но когда Афродита напряглась и закричала, вскрик этот был наполнен чистым эротическим наслаждением, который эхом прокатился к члену.

Она опустила голову на его бицепс, тело по-прежнему подрагивало. Его пальцы продолжали свое исследование, поскольку он еще не мог покинуть ее. Аромат женского желания усилился, и Данила затерзал отчаянный голод.

– Так хорошо? – спросил он, удостоверяясь, что Ди довольна. По какой-то неизвестной причине он жаждал этого подтверждения.

От улыбки дрогнули щеки.

– О боже, да Данил. Тебе даже не надо спрашивать.

Когда он убрал руку, то Ди всхлипнула и отодвинулась, наблюдая, как он ее влагой проводит по головке члена. Если он считал себя до этого возбужденным, то от одного мазка чувства умножились в тайфун наэлектризованных волн.

– Я бы никогда не подумала, что ты не человек, – сказала Ди. – Твои черты лица, тело, слова и поступки очень человечные. Если бы я не видела сама... – она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Покажи, как мне доставить тебе удовольствие, Данил. Хочу убедиться, что сделала все правильно.

***

В том, как покраснело его лицо, было что-то очаровательное. Внезапно он стал таким застенчивым. Совсем не похожим на мужчину, подарившем ей пару минут назад восхитительный оргазм.

– Это не моя стихия. – Он поглядел в сторону волн, разбивающихся о берег. – Я...я не знаю... прежде… никогда не…

Взяв за руку, она повела их к травянистому покрову и села.

– Понимаю. Как ни странно, ты тритон. Я могу поверить в сказанное. Что для меня комфортно – тебе неудобно делать на суше.

Он опустился на колени, качая головой.

– Дело не в этом, ну не только. Я никогда не делал этого прежде.

Мощная мускулатура подрагивала при каждом движении, и Ди так пристально наблюдала за игрой тела, что чуть не пропустила значения слов, но затем все осознала.

«О, мой бог!»

– Ты никогда не?..

Данил снова покачал головой.

– Никогда. Там где я обитаю, моя способность ходить по суше делает из меня неподходящую пару. – Его плечи ссутулились. – Я пойму, если ты не захочешь продолжить со мной, богиня.

То, как он произнес последнее слово, повергло ее в шок. Это твердое понимание, что он на самом деле недостоин ее. Самоуверенность, горящая лишь несколько мгновений назад, превратилась в далекое воспоминание. На смену ей пришла нерешительность.

«К черту все».

Его гордо вздымающейся член еще не уменьшился за несколько минут беседы, так что в голове Ди не осталось ни единого сомнения, о чем он в действительности мечтает.

Она опустила растопыренную пятерню на его широкую грудь и нежно толкнула. Он упал, откинувшись на локти, и вопросительно приподнял брови.

– Ни за что на свете!

Ди могла провести следующий час, изучая его ниже живота. Она хотела с наслаждением водить пальцами по его груди, рассматривать совершенные кубики ниже. Красивый возвышающийся член с капельками предсемени манил ее. Ей пришлось облизать губы, чтобы удержаться от стремления обхватить ими плоть и попробовать твердую длину.

– Ты меня убиваешь, – простонал Данил. То, как он смотрел на ее рот, говорило лучше слов.

– Да? – Она склонила голову к его коже и вдохнула запах мускуса и соли. – Это тебя убивает?

При первом прикосновении языка к головке, бедра Данила непроизвольно дернулись. Ди снова лизнула, начав от основания члена и прокладывая путь к белой жемчужной капельке наверху.

– Или мне сделать так?

Воспользовавшись рукой, чтобы удержать член и помочь себе, Ди обхватила головку губами, поддразнивая чувствительное место. Данил запустил пальцы в ее волосы и отвел в сторону, чтобы наблюдать за ней.

– Или малыш, – хрипло сказала она, снова опустив голову, – так?

Его бедра приподнялись от земли, когда она обхватила плоть. Пальцы сильней зарылись в волосы, направляя голову, пока Ди смаковала вкус. Ди втянула член глубже к горлу, наслаждаясь ощущением полноты. Вкус Данила был просто неповторим. На губах остался солоноватый привкус, но рот окутывала и пьянящая сладость. Триада возбуждающих ароматов заполнила рот; его тяжелое дыхание и вздымающаяся грудь умоляли продолжить начатое…

К тому времени как Ди его освободила, они оба дышали с трудом. Ди встала и стащила плавки по бедрам. Сердце неистово громыхало, каждый дюйм кожи требовал его внимания.

Данил поднял к ней руки, и она опустилась. Соски задели его грудь, идеально ложась на холст его мышц. Он лежал, растянувшись под ней, а его руки путешествовали по бокам, лаская груди, мня попку. Такое чувство, словно он нуждался в подтверждении, что ее тело реально. Ди прекрасно понимала это чувство.

Она не могла сдержаться и исследовала каждую линию и изгиб своего тритона. Пыталась запечатлеть в памяти его красоту.

Головка члена находилась возле ее разгоряченной плоти. Ди сразу же отбросила идею подразнить его, поскольку собственная жажда подавляла. Ей пришлось прикрыть глаза, когда она скользнула вниз по его члену и покачивающимися движениями вобрала полностью в себя эту плоть.

– Боги!

От его низкого стона пульс бешено помчался по венам.

Данил обхватил бедра Ди и медленно выгнул бедра. Она покачивалась на нем, скользя по длине, а сердце грозило вырваться из груди. Страсть становилась все сильнее, пока дрожь не прокатилась до самых конечностей. Грудь Ди бешено колыхалась, но Данил не сводил своего серебристого взгляда с ее глаз. Ди откинулась назад, довольная его яростным напором. Ритм нарастал. Звуки учащенных вздохов и низких стонов разносились в гуле грохочущих волн.

Дрожащими пальцами Ди погладила лицо Данила. Их связь началась, когда он вошел в нее, обрушилась на нее точно волны, кружась вокруг сердца и рождая в душе чувство правильности и принадлежности.

– Афродита, – прохрипел он, – agapimeni[3]3
  Agapimeni (греч. αγαπημένη) – любимая, дорогая


[Закрыть]...

Глядя ей в глаза, он неоднократно со стоном повторял два слова:

– Agapimeni, Афродита...

Ди не знала значения этого слова, но догадалась по его тону. Так говорили ее бабушка с дедушкой на сорок седьмой годовщине свадьбы. Так щебетала ее лучшая подруга Элли своему сыночку в день его рождения. Именно это слово ждало ее сердце все эти годы.

Данил провел пальцами по низу живота Ди и, остановившись, найдя клитор, стал постукивать указательным пальцем по бугорку. Влагалище в ответ сократилось. Из груди Ди вырвался вскрик, убегая на свободу в тихую ночь.

Нежный ветерок обласкал их тела, рассыпав волосы Ди по ее плечам и груди Данила. Грохот волн о берег пытался заглушить их учащенные сердцебиения, но тщетно. Невозможно заставить замолчать эти лишающие рассудка, бешеные ритмы удовольствия.

– Данил! – вскрикнула Ди. Трепет пронзил ее, словно от того места, где его палец играл с ее клитором, родилась молния. Кончики пальцев Данила впились в ее бедра, сам он двигался все быстрей, глубже входя в нее.

– Афродита...

Данил сглотнул ком, горло сдавило, и схожая дрожь заставила его желудок сжаться и разжаться.

Ее бедра качались все быстрей, и приятная боль от его хватки, фиксирующей скачку, разлилась там, где заканчивался он, и начиналась она. Он в последний раз простонал ее имя срывающимся голосом и напрягся. Ди откинула голову и выгнула спину, хрипло закричав, когда его член запульсировал внутри. Данил глубоко вогнал себя в нее, но все равно приподнял бедра от земли, стремясь оказаться еще глубже. Он излился в ее утробе.

Ди упала вперед; ослабевшие конечности оказались не способны поддерживать собственный вес. Ее грудь вжалась в его грудь, оба пытались получить контроль над безумным дыханием.

Данил обвил руками ее спину и ласкал долгими, роскошными поглаживаниями, принося больше комфорта, чем она когда-либо знала.

– Спасибо, agapimeni. Спасибо, – бормотал он.

Глава 6

Они стояли рука об руку, позволяя мягким пенистым волнам щекотать лодыжки. Ди снова надела серебристую кожу, поскольку предыдущая оценка погоды оказалась преждевременной, и в действительности было весьма холодно. Кроме того, впереди ее ждет полмили пути пешком, и если она появится перед людьми в откровенном бикини, то на нее посмотрят как на сумасшедшую.

– Я не хочу уходить, – сказал Данил, – поверь это так, но у меня есть задание, которое я должен закончить. Мне нужно сплавать к твоей лодке. Если тебе что-то нужно, я могу принести.

Она перевернула разломанную ракушку пальцами ног. Через минуту вода отнесла ее в море.

– Нет, у меня есть все, в чем я нуждаюсь.

Спрятать монету в ладони, а затем вернуть под одежду, не потребовало особых навыков. Это единственная вещь на «Актинии», в которой она нуждалась помимо лодки.

«Почему же в груди поселилась эта ноющая боль?»

Она должна быть в восторге, что работа всей ее жизни и мечта вот-вот исполнится. Однако победа совсем не чувствовалась таковой.

Оранжевое солнце начало подниматься в небе, освещая морскую дорожку на горизонте. Облака переливались пурпурным и красным – этот цвет притягивал взор к месту, где они впервые занимались любовью.

– Я когда-нибудь снова тебя увижу? – робко спросила Ди.

Данил еще крепче сжал ее ладонь, прежде чем отпустить. Повернувшись, он подошел к ней и обхватил ладонями лицо. Она заглянула в его глаза, в сотый раз, решив, что может спокойно прожить в них вечность.

– Если ты когда-нибудь будешь нуждаться во мне, стань у кромки океана и позови. Я вернусь к тебе.

Это знание должно было осчастливить ее, но этого оказалось недостаточно. Она не хотела отпускать его обратно в океан, поскольку вероятнее всего она больше никогда его не увидит. Кроме миллиона вопросов, которых ей хотелось задать о тритонах и русалках, Ди в действительности просто не хотела потерять его.

– Где угодно? – спросила Афродита, отстранившись от его ладоней. Она опустила взгляд, чтобы он не увидел ее глупые, еле сдерживаемые слезы.

«Слезы? А он их заслужил?»

Она задержала вдох. Попытка удержать слезы, желавшие скатиться по щекам, привела к тому, что глаза обожгло до боли, а значит, он должен был их заслужить.

Данил провел большим пальцем по щеке Афродиты и поймал каплю влаги, скатившуюся из уголка глаза. А затем он нежно приподнял ее подбородок, и поцелуй, которым он сомкнул их уста, был мягче облака.

– Где угодно.

Он вошел глубже в воду, но ее ноги словно вросли в песок. Она впилась зубами в нижнюю губу.

«Должна же существовать причина, способная задержать его немного дольше, ведь так?»

Ее лодка уже потеряна. У нее нет причин бежать от самой себя.

– Данил! – позвала она.

Вода плескала уже выше его колен. Нельзя было сказать наверняка, сколько еще он будет рисковать, прежде чем превратится в тритона.

«Тритон. Блин!»

Она еще не свыклась с этим фактом.

– Данил! – снова позвала она.

«Не уходи».

Два слово застряли в горле, прямо позади голосовых связок и отказывались вырваться на свободу. Данил обернулся, и она встретилась с взглядом этих проникновенных глаз. Ее самообладание испарилось. Быстро раскинув мозгами, она спросила:

– Что означает то слово?

Он нахмурил брови, морщинка пролегла на переносице, пока в глазах не мелькнуло понимание. Его улыбка могла растопить лед.

– При следующей нашей встречи, – сказал он, ступив в глубину, – я непременно скажу тебе.

«Но если мы не увидимся?» – мелькнуло в ее голове, пока его уверенный тон не уничтожил сомнение. Он знал, что они снова встретятся. Все в его голосе говорило, что он на это рассчитывает.

– Тогда до следующего раза, – прошептала она. Но глаза блестели, когда она наблюдала, как вода все сильнее и сильнее окутывает его. Как только она полностью скрыла талию, Данил сделал впечатляющее сальто назад и исчез из поля зрения.

У Ди отвисла челюсть, прежде чем он полностью погрузился в воду. Исчезли его худые мускулистые ноги, которые обнимали ее пока они лежали на пляже. На их месте возник длинный хвост сине-зеленых оттенков, сужающийся в сверкающий белоснежный плавник. Не чешуя, но целый узор, закруженный в уникальном изображении, который по понятным причинном может быть воспринят за отдельные чешуйки. Однако опыт работы Ди в области морской биологии и отблески восходящего солнца помогали различать контуры. Она также не смогла не заметить, что в брюшной части хвоста отсутствовала весьма возбуждающая деталь.

«Ну, ладно. Он появится, когда понадобится».

Ди удивилась собственной тревожной сексуальной жажде: сердце трепетало, на губах грозила заплясать улыбка. Она увидит его снова. Она тоже в этом не сомневалась.

Потребовалось лишь несколько минут, чтобы собрать оборудование и найти тропинку, ведущую до местного отельного пляжа. Добравшись туда, она одолжит телефон и примет дальнейшие меры. Ей надо будет заменить свою верную «лошадку», как только поступят деньги со страховки, пообщаться с университетскими знакомыми, а как только все будет улажено, заползти в постель и впасть в спячку на несколько месяцев.

После приблизительно четверти мили пешком она нахмурилась. Повернулась к пляжу и вгляделась в горизонт. Ей показалось, что она услышала...

– Афродита!

Гидрокостюм выпал из рук, но это ее не волновало. Словно во сне Ди побежала к морю и слегка замедлила шаг, зайдя в воду.

– Оно у тебя, Афродита! – крикнул Данил, вновь оказавшись на поверхности; его голос дрожал от волнения. Их разделяло расстояние не больше чем в десять фунтов. – У тебя ключ, который я ищу!

***

Это была догадка. Озарение точно щелчок. Но, слава богам, он поднял сланец почти сразу же после появления этого странного чувства и отследил местонахождение ключа... у своей богини.

– Нужно раздобыть тебе какую-нибудь одежду, прежде чем нас увидят, – пробормотала она, когда они шли к берегу.

Данила мало знал о человеческих устоях. Он привык ощущать, как ее взгляд медленно ползет по его обнаженному телу. Подобно волнам он согревал тело и замирал, готовый вот-вот испепелить. Теперь, когда Данил привык к дополнительной «детали» в своем паху, ему отчасти стала нравиться собственная реакция: пульсирующая потребность, удлинение и подъем. Сейчас ему приходилось бороться с желанием уложить Ди на песок и вновь погрузиться в столь манящую влагу.

«Какое удивительное ощущение!»

Доводы рассудка одержали верх, и он покачал головой.

– Забудь. Как только ты отдашь мне ключ, я уплыву. Я уйду раньше, чем кто-то увидит. – Ди сразу же застыла, и Данил скривился. Если задуматься его слова звучали паршиво с какой стороны ни глянь. – Ди, мне нужен ключ.

Афродита вела его вглубь острова и остановилась возле кустов, которые закрыли их от случайных взоров с трех сторон.

– У меня нет ключа Данил. Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Я не раз отслеживал его, и путь вел к тебе. Я подумал он на корабле, но когда я вновь проследил, луч указал на тебя. Ты уверена, что не знаешь?

Она перевела взгляд вдаль и тихо спросила:

– А как он выглядит?

Что-то в ее взгляде и интонации заставило Данила насторожиться.

– Плоский диск. С выгравированным лицом с одной стороны и писаниями с другой. Очень старый и...

Манера, с которой она скрестила руки, обхватив себя, и не желала смотреть на него, казалась слишком знакомой. Его богиня отскочила в сторону, полная противоположность ее поведения ранее. Голос упал до шепота, и в нем послышалась мука.

– Ты знаешь, о чем я сейчас?

– Зачем оно тебе? – вызов звучал в каждом слове вопроса. Прежде чем он успел остановить себя, с губ сорвался встречный вопрос: – А тебе зачем?

Ее глаза засверкали, и она с яростью взглянула на него.

– Монета – это все, что у меня есть, – голос переполняла горечь. – Ни работы, ни лодки, ни денег. Только эта монета.

– Ни семьи. Ни чести. Ни будущего. Только ключ, чтобы вернуть себе маленькие крохи справедливости, – парировал он, глядя сверху вниз на нее.

«Будь все проклято!»

Что-то внутри него умирало с каждой секундой, пока он смотрел в ее наполненные влагой глаза, но не мог отступить. Не в этом вопросе.

– Но ты так и не сказал, зачем она тебе.

Ди всю трясло.

Данил поджал губы.

– Чтобы отомстить за смерть матери. Чтобы получить вход туда, где живет мой отец и убить его за то, что убил мать. А зачем монета тебе?

– Чтобы вернуть свою жизнь, – всхлипнула она. – У меня ничего нет без этой монеты. Понимаешь? Ничего!

Слезы скатились по ее щекам, разрывая ему сердце в груди.

«Боги, мы в тупике».

Он не мог двигаться дальше без проклятого ключа и очевидно она тоже. Разжав челюсть, он отшвырнул подальше нарастающий гнев и разочарование. Ее тело словно окаменело, когда он притянул ее в свои объятия.

– Прости, – пробормотал он. – Мне так жаль. Мы решим эту проблему.

И только когда Афродита опустила руки и сжала его талию, Данил с облегчением выдохнул. Они покачивались, крепко обняв друг друга, пока гнев не исчез, и Данил мог спокойно поговорить, а не нападать точно акула на свежую кровь. Через несколько минут Ди прекратила дрожать.

– Твой рассказ, Данил, ужасен. Ты уверен, что именно он убийца? Ты действительно убьешь отца?

Он оглянулся на уже давно поднявшееся над горизонтом солнце. Скоро по пляжу начнут бродить люди и, как сказала Ди, их увидят. Он должен убедить ее быстро отдать ключ.

– Он убил мою мать за то, что она родила меня. И я единственный, кого волнует месть за нее, Ди. Он очень могуществен и место, где он обитает, обычно не доступно для простых смертных. Но с помощью этого ключа....

– Он действительно столь могущественен, что сможет убить тебя?

Ему следовало догадаться, что она спросит об этом.

– Да. Возможно, если я не буду достаточно быстр и умен, он уничтожит меня задолго до того, как я как получу шанс убить его.

– Данил, – выдохнула она. – Ты, кажется, принимаешь это как должное.

Она покачала головой.

– Нет, ты словно жаждешь этого.

– Я должен уйти, прежде чем кто-нибудь увидит, Ди.

– Данил?

– Солнце взошло, и скоро появятся люди.

Она отстранилась и впилась в него взглядом:

– Даже если бы я забыла о своих проблемах, я не собираюсь просто стоять и вручить тебе ключ к смерти. Не собираюсь.

Ее зеленые глаза переполняло беспокойство.

«За меня».

Осознание этого оказалось достаточно, чтобы дыхание перехватило из-за ошеломляющей радости. Боги, неужели он смел мечтать, надеяться, что вместо избавления от жизни, которой всегда боялся, сможет навсегда остаться с ней? Ведь если она этого захочет, то ранее задуманная смерть не будет манить его больше.

– Что, если я тебе пообещаю, дам гарантию, ты будешь довольна? Если я смогу позаимствовать так называемую тобой «монету», в конце мы оба получим то, чего хотим.

Он не сможет вернуть ключ Ди, но существует множество других монеток, которые он мог для нее выловить, конечно, если выберется живым. Особой уверенности не было, но он мог сделать все возможное и невозможное, чтобы попробовать. Этого должно быть достаточно.

Афродита, задрав подбородок, с подозрением взирала на него:

– Ты бы не навлек на себя ненужный риск? Ты бы... подожди, как ты можешь гарантировать мне что-либо подобное?

Нельзя было преподнести эту новость приятно, поэтому Данил признался:

– Это все, что я могу дать тебе. Мое слово.

– Что ничего не значит, если ты умрешь, идиот.

«Еще один тупик. А как поступают другие мужчины в столь трудные моменты, чтобы урезонить свою половинку?»

Мысль огорошила его.

«Половинка? Когда Ди перестала быть просто красивым человеком, а стала парой?»

Ди широко расставила ноги и уперла кулаки в бока. Вперив в него взгляд, и ни разу не моргая, она заявила:

– Ты получишь этот ключ, Данил, только если твою спину будет кто-то прикрывать. И этим прикрытием, малыш, буду я!