Текст книги "Видимость"

Автор книги: Д.Х. Сайдботтом

Соавторы: Дьюки Кер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Какого черта только что случилось? Внезапно я стала такой злой. Как он смеет так обращаться со мной? Я не заслужила этого, так как в глубине души знала, что не была плохим человеком. На самом деле я не могла вспомнить, была ли моя жизнь хорошей или была ли я счастлива, но, по крайней мере, я все еще различала доброту внутри. Я отличала неправильное от правильного, даже если не имела понятия, какой личностью была. Пустота внутри моей головы повлекла яростное освобождение слез, пока я не села на кровати, обхватив свои колени, неудержимо рыдая. Я не знала, что делать. Понятия не имела, что произойдет со мной, и неважно что... что угодно. К черту это! Вся эта непонятная куча перемешалась в моей голове, глубокая пропасть заполнялась завихрениями, которые хотели, чтобы я ухватилась за них, но, к сожалению, не могла дотянуться. Каждое воспоминание было пронзающей вспышкой внутри моей памяти, что кончалась неудачей, когда я думала, что схватила его.

– ПОЧЕМУ ТЫ ДЕЛАЕШЬ ЭТО? – закричала я и запустила бутылку через комнату. Она отскочила от стальной двери, катаясь по полу и остановившись у основания кровати: – ТЫ МОЖЕШЬ СЛЫШАТЬ МЕНЯ? ПОЧЕМУ ТЫ ДЕЛАЕШЬ ЭТО?

Из моего горла раздался визг при попытке внезапно закричать после долгого периода молчания, но мне было плевать, ведь это просто была еще одна боль среди всех других, всех их, болящих вместе. Пока всё, что я чувствовала, не стало одной сплошной массой боли, приближающейся к агонии.

– ВЫПУСТИ МЕНЯ, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! ОТПУСТИ МЕНЯ!

Я оторвалась от кровати, и мои ноги подогнулись. Гнев проносился через меня, давая силу, чтобы снова подняться и доковылять до двери.

– ВЫПУСТИ МЕНЯ!

Я ударила кулаком по двери, не заботясь о том, что сталь не поддастся воздействию руки или о том, что синяки и ссадины появятся на бледной мягкой коже моей кисти. Мне было плевать, что мое горло пылало болью или, что сопли текли по моему лицу вместе с потоком слез. Мне было плевать, что мой мочевой пузырь не выдержал и опустошил себя прямо на пол подо мной. Мне было плевать, что мой лоб ударялся об дверь с тяжелым стуком, когда я сползла по ней вниз, рухнув на пол.

Все, что меня заботило, все, чего я хотела – это выбраться. Я хотела пойти домой, где бы он ни был. Я хотела материнской любви или сильных объятий любимого, если он у меня был. Я хотела безопасности, зная, кем, черт возьми, я была. Я молилась, чтобы пройти через все это живой. Но больше всего я хотела умереть, потому что неизвестность была тихой смертью души. Они лишили меня всего. Я чувствовала себя оскверненной за все, что они могли сделать с моим телом. Они изнасиловали мой мозг. Как? Почему?

– ПОЧЕМУ? – я задыхалась, мои голосовые связки отказали мне в любом звуке, поэтому это был только тихий крик.

Даже в таком состоянии от нее все еще исходил тонкий аромат вишневого лосьона для тела, а волосы были наполнены блеском, который можно достичь, используя только дорогие средства по уходу. Она до сих пор оставалась самой красивой женщиной, которую мне только приходилось видеть, и я ненавидел этот факт со всей долбаной страстью, которая наполняла меня, перемешиваясь с еле сдерживаемым гневом в глубине души. Я позволял ему гореть в моих венах, заполняя меня ожиданием того, что будет дальше:

– Малик,– я злобно рявкнул в трубку. – Время душа.

Я стоял за дверью, наблюдая, как Малик поднимает Стар с пола. Ее обнаженное тело лежало в том же положении, в каком она и упала без сознания, после того как не смогла больше терпеть давление переполненного мочевого пузыря. Она продержалась дольше, чем я предполагал. Жесткой хваткой он держал ее за руку и практически волок за собой. Стар не поднимала своих глаз, когда проходила мимо меня. Она сломлена, повержена. Улыбка, растягивающаяся на моих губах должна быть шире, но я хотел от нее большего перед тем, как чувство окончательной победы крепко укоренится в моей душе.

Я последовал за ними в душевую, которую специально установил для воплощения своей мести: квадратная комната размером пятнадцать на пятнадцать, от пола до потолка все выложено плиткой, в стену встроены гидрофорсунки для распыления теплой воды, а с другой стороны к крану с холодной водой подведен шланг, предлагая быстрое пробуждение.

Я смотрел с весельем, как ее шаги стали неуверенными. Она подняла голову и посмотрела на девушку, которая была полностью раздета перед ней под теплыми струями воды. Я приблизился к ней сзади, заставляя вздрогнуть от внезапного приближения, и прошептал на ухо:

– Это Мария.

Малик ослабил свой захват на ее руке, вынуждая ее пошатнуться. Я подхватил ее, заключая в кольцо своих рук, притягивая спиной к себе, и продолжил свои изощренные насмешки:

– Она выпила воду и съела всю еду, которую мы любезно оставили ей в качестве подарка. Как она еще терпит и сдерживает свой мочевой пузырь, не помочившись под себя, словно долбаный маленький зверек? – прорычал я, отталкивая ее тело от себя. Ее ноги ослабли, и тело по инерции повело вперед, падая и врезаясь в плиточную стену.

В это время Малик уже направил шланг в ее сторону. Я посмотрел на него и уверенно кивнул. Громкий крик вырвался из ее легких и отскочил рикошетом от стен душевой, прежде чем она онемела от шока. Ледяной туман укутал влажными каплями пара мое лицо, пока холодные струи воды хлестали девушку по обнаженному телу. Она обняла себя, пытаясь защитить свое тело от жестокой атаки. Я испытывал ни с чем несравнимое удовольствие наблюдать и слышать ее сломленный голос, умоляющий остановиться. Ее губы приобрели темно-сиреневый оттенок, сравнивания температуру воды в душе с расплавленным льдом в моем сердце.

– Хватит! – приказал я. Душ и шланг моментально были выключены, и только звук трясущихся зубов эхом отдавался в комнате, а ее тихие рыдания сопровождались вздрагиванием тела.

– Теперь ты станешь более благодарной, Стар, и будешь радоваться подаркам, которые я предоставляю тебе? – произнес я с издевкой. Ее глаза полоснули меня словно бритва, обнажая тайные мысли, которые создавали картинки моей смерти. Мой громкий хохот раздался в комнате.

Тео появился передо мной с ее чашкой, хлеб в которой уже был черствым и не свежим. Я взял у него из рук миску и поставил перед ней. Ее тело дрожало так сильно, что напоминало дурацкую гавайскую куколку на пружинке, которую ставили на приборную панель в машине. Я видел борьбу в ее глазах, когда она смотрела на хлеб. Дрожащей рукой Стар потянулась и схватила его, а затем отползла дальше к стене, вжимаясь в нее, и поднесла хлеб к губам. То, как она грызла его, напомнило мне моего хомяка, которого звали Джинджер. Мои родители купили мне его, когда я был еще ребенком. Маленький комочек шерсти очень нравился мне и подстегивал интерес к науке.

Мое внимание опять вернулось к действиям Стар. Боль промелькнула в ее глазах, образовывая маленькую морщинку между бровей. Она обернула руку вокруг живота, который не принимал пищу после продолжительного голода. Опустив глаза, она продолжила обреченно грызть корку.

Двадцать минут спустя она закончила. Ее тело напряглось, когда она глотала остатки еды.

– Хорошая девочка, а теперь прими душ.

Она застыла на месте, плавно наклонила голову и посмотрела на шланг, лежащий на полу. Моя ответная улыбка вынудила ее быстро вжаться в стену.

– Тихо, успокойся, Белль (прим. с итальянского – красавица), – я четко выговорил эти слова, давая ей понять, что это было предложением, а не приказ. – Ты быстро научишься тому, что нужно принимать и ценить подарки, которые я преподношу тебе. Мое снисхождение не распространяется на упрямых и неблагодарных сук.

Я подошел и поднял ее, прижимая тело Стар к своему и хватая ее холодные обессилевшие руки. Это полностью раскрыло ее мысли. Стремясь к теплу, которое предлагало мое тело, она прижалась ко мне, заставляя простонать в ответ. Мое тело было коварным ублюдком, и мне хотело быть внутри нее больше, чем видеть ее слезы… Или, может, быть внутри нее, пока она плачет:

– Иди, согрей себя под душем, Белль. У меня такое ощущение, словно я обнимаю окоченевший труп. Некрофилия не является моим фетишем.

Мой член дернулся в возбуждении от ее тихого вдоха. Она подняла голову, чтобы посмотреть на меня, и ее глаза цвета нефрита поглотили меня. Она отвела взгляд так быстро, как только смогла. Освобождаясь от моей хватки, Стар робко сделала шаги назад под душ, и только после этого я заметил, что Мария все еще была тут, так же как Тео и Малик:

– Мария, – рявкнул я. Ее глаза и голова были опущены вниз, пока она делала несмелые шаги в мою сторону. Я улыбнулся и прикоснулся к ее щеке легким касанием, вознаграждая за послушание. – У Тео есть для тебя подарок.

Ее ответная улыбка и тихий шепот «спасибо» были слышны Стар. Тео протянул Марии легкий шелковый халат, а затем вышел вместе с Маликом в коридор. Она легко накинула струящийся материал на свою кожу цвета кофе с молоком. Мария была восхитительной женщиной, но ее красота не могла сравниться с красотой Стар. Халат заскользил по ее телу, доходя до середины бедра и нежно прикрывая напряженные соски, подтянутый живот и красивую шелковую киску:

– Нравится ли тебе твой подарок, Мария?

Ее большие шоколадные глаза сосредоточено смотрели в мои:

– Да. Могу ли я показать вам насколько, мне понравился подарок? – несмело поинтересовалась она.

Мои глаза жадно искали Стар, которая стояла во всей своей обнаженной красоте и смотрела на меня, устанавливая между нами незримую связь. Ее ротик был слегка приоткрыт. Я положил руку на плечо Марии, прикладывая немного силы, чтобы она опустилась. Ей не нужно было помогать, она сама охотно опустись на колени. Руки девушки нетерпеливо потянулись к пряжке ремня, расстегивая молнию на брюках. Она схватила мой подрагивающий от возбуждения член и охотно приняла в свой рот. Ее полные губы прошлись по моему члену, облизывая и втягивая его до основания, пока головка не уперлась в стенку горла, вызывая кашель.

– Видишь, Белль, Мария находится здесь немного дольше тебя и уже знает свое место. Она приветствует подарки, которые ей преподносят. Она зарабатывает мое расположение, показывая свое уважение.

Произнося эти слова, я сумел сохранить неизменно спокойное выражение лица, сдержав себя, чтобы не усмехнуться в ответ на ее взгляд, полный отвращения.

Я зарычал на нее, когда увидел, что душ был все еще выключенным:

– Ты предпочитаешь холодный шланг, а не теплый душ, который я сказал тебе принять?

Ее глаза широко раскрылись, она повернулась и нажала маленький рычажок.

Сначала вода брызгала во все стороны, затем теплым каскадом начала ласкать ее тело. Она потянулась, взяла мыло, оставленное Марией, и начала втирать мыльную пену по своему телу, каждый идеальный изгиб которого сводил меня с ума.

Я схватил Марию за волосы, чтобы удерживать ее на месте и трахать ее ненасытный ротик. Она была уже достаточно опытна в плане секса, когда мои парни доставили ее сюда. Горячий язык с привкусом греха скользил по моему стволу, словно по сладости мороженого в летний жаркий день. Мой член был больше среднего размера, такой же внушительной была и толщина, но у нее не было проблем растягивать свои губы вокруг моей горячей плоти.

Мои глаза жадно пожирали Стар, мысли вели яростную войну с реальностью, а член неумолимо толкался в горло Марии, представляя, что это, сжимающая мой ствол, киска Стар. Ее складочки были нежно розовыми, влажными и тугими, соблазняя меня заполнить ее жаждущий жар моей спермой.

Бл*дь! Она смотрела на то, как я уставился между ее гладких подтянутых бедер, пока мой мозг уверял, что я трахаю ее киску, а не рот Марии. Ее густые волосы гладко лежали на спине, природная красота соединялась с капельками воды на теле, а соски были розовыми и возбужденными. Жар желания обжигал всю мою промежность, медленно окатывая волнами удовольствия мой член и заставляя его набухнуть в приближении освобождения. Легкая дрожь прошла по моей спине, когда я сильно кончил, и у меня было такое чувство, будто из меня высосали всю сперму, практически ставя на колени.

Я вытащил член изо рта Марии. Теплые и густые дорожки спермы покрывали ее лицо, стекая по подбородку и скользя ниже по груди. Все мое тело было напряжено, пока оргазм подходил к своему завершению. Прикрыв глаза, чтобы не видеть ошеломленного выражения лица Стар, я провел подушечкой большого пальца по одной из дорожек спермы и размазал ее по губам Марии.

– Вотри меня в свою кожу. Ты заслужила носить мой запах на своем теле сегодня вечером.

Презрительный смешок сорвался с губ Стар, возвращая мое внимание к ней. Я сузил глаза, смотря на нее.

– Ты тоже удостоишься чести удовлетворять меня и носить на своей коже мое желание, Белль. Сейчас следуйте за мной в свою комнату.

Мария встала и последовала за мной, когда я вышел из комнаты. Мягкое шлепанье их босых ног отдавалось эхом от стен. Я открыл клетку и жестом показал зайти им обоим, пропустив вперед Стар. Осмотрев комнату и убедившись, что вторая кровать была на месте, они обе повернулись и посмотрели на меня вопросительными взглядами.

– Ты научишься делиться.

Я повернулся, чтобы уйти, но остановился, когда вопрос обрушился мне в спину:

– Белль – это мое имя?

Я внутренне съежился от слабости из-за моего желания и всплывшей правды того, что я называл ее Белль. Она правда была несравненно красивая, самая красивая девушка в комнате, в любой комнате. Белль – это было ласковое обращение, которое она не заслужила и не заработала.

– Твое имя всегда будет Стар! – сказал я, не смотря на нее. Она и так сделала меня слабым, говоря ей долбаный комплимент, называя ее Белль, и кончая, захлебываясь фантазиями, что я трахаю ее киску, пока Мария работала своим ртом. Мне нужно было немедленно вспомнить, почему я все это делаю, позволяя боли сплести комок из предательства и горечи, которые разъели мою душу от ранее установленных правил игры. Я не мог позволить моему члену, глазам или пламени обладания, которое выжигает внутри меня каждую клеточку, выйти за пределы ненависти. Я нуждался в своей мести... Я, мать вашу, ее заслужил.

Холод комнаты пробрался в мои кости и тело, сотрясая сильной дрожью. Зубы стучали, капли воды сочились с влажных волос вниз по спине и груди, вызывая дрожь сильнее. Я вытянула руки за себя, закуталась в одеяло, и крепко удерживая его, обнимала себя. Жесткий материал царапал мою чувствительную кожу, но хотя бы обеспечивал необходимое тепло и безопасность.

Я посмотрела на Марию, которая пялилась на меня с края ее кровати. Она была красивой, с золотисто-бронзовой кожей и, возможно, с итальянскими корнями. Ее длинные, волнистые черные волосы спадали влажными локонами вокруг плеч, а шоколадные, миндалевидные глаза осторожно осматривали меня.

– Тебя?

Она слегка наклонила голову и прищурила глаза. Я не могла понять ее. То, как она смотрела на меня, так пристально – раздражало, но, казалось, в ее взгляде не было ни капли враждебности:

– Меня что?

– Тебя тоже тут удерживают? – я знала, что это был глупый вопрос, но хотела поговорить с ней. Меня слишком долго держали без компании, ну ладно, без дружеской компании. Мои нервы совсем истощились, блокируя мой разум от светской беседы, но мне нужна была связь, даже из нескольких слов.

Она коротко кивнула мне, ее взгляд вперился в мой.

Я кивнула в ответ.

– Как давно ты здесь?

Казалось, она мгновение обдумывала, пока перемещалась дальше по кровати и облокотилась спиной о стену, прижимая колени к груди и обнимая их. Шелковый халат, который ей дали, заскользил по ее коже, раскрывая каждую часть тела. Хорошо, что она подобрала ноги, иначе бы передо мной предстало то, что я едва ли хотела видеть.

– Около трех месяцев.

Мои глаза широко раскрылись, а челюсть опустилась до пола.

– Что? – мое сердце так билось, что казалось, выпрыгнет из горла. – Я не могу... Я не могу так надолго здесь застрять.

Она обыденно пожала плечами.

– У тебя как бы и выбора-то нет, принцесса.

Я не могла понять, насмехается она надо мной или просто использует банальное проявление нежности.

– Но... – я сглотнула, всхлипнула и крепче сжала одеяло. Я так устала плакать. Мои глаза болели, горло саднило, мозг раскалывался. Даже мои губы начали трескаться, и когда-то мягкая плоть теперь покрылась трещинами. Истощение вымотало меня.

Какое-то время мы молчали, пока я вновь не начала спрашивать ее:

– Могу я спросить кое-что? – она кивнула, вновь уставившись в мое лицо. – Знаю, может это странный вопрос, но ты знаешь, кто я такая?

Она хмуро пялилась на меня, будто я глупая.

– Да, – недоверчиво произнесла она, приподняв одну бровь. – А ты не знаешь?

Я покачала головой:

– Нет. В моей... голове будто пустота. Единственные воспоминания – это те, которые я создала здесь. Ничего кроме этого. Я не знаю, кто я такая. Не знаю, сколько мне лет, или что я люблю на завтрак. Не знаю свой любимый цвет, напиток. Не знаю своих подруг. Не знаю, есть ли у меня парень. Я даже не знаю свой гребаный размер обуви, – Мария уставилась на меня широко раскрытыми глазами, и с каждым моим предложением ее глаза расширялись еще больше. – Я только знаю, что меня зовут Стар, и я... напугана.

Я нервно осматривала комнату, пока она молчала. Никогда в своей жизни, я не чувствовала себя настолько одинокой даже при том, что моя жизнь состояла из нескольких дней. Мое сердце ныло, а душа просила некоего комфорта. Я начала грызть ногти, когда тишина стала неудобной.

– Почему ты делала это? – выпалила я. – Делала то самое... ему? – добавила я, пока она равнодушно пялилась на меня.

– Сосала его член? – спросила она, ухмыляясь, когда я покраснела от этих слов. Я кивнула, слишком смущенная, чтобы заговорить. Она вытянула ноги и наклонилась вперед, положив ладони на бедра. – Дорогая, скоро ты научишься делать все, что угодно, что сделает твою жизнь проще.

– Но?

Она пожала плечами.

– Что такое минет, когда он предоставит роскошь и свое расположение? – она вздохнула и тепло улыбнулась мне. – Смотри, дорогая. Я не знаю, что сказать тебе, чтобы ты почувствовала себя здесь лучше, но говорю на основе опыта, лучше общаться с его хорошей стороной, а не с плохой. И если это означает удовлетворять его сексуально, то это я и буду делать. Но не переживай, он не станет трахать тебя, он никогда на самом деле не трахается. Ему требуется только оральное удовлетворение.

Я кивнула, но ее спокойствие шокировало меня. Как кто-то мог позволить себе делать такие вещи, особенно человеку, которого презирал? Или, возможно, я неправильно поняла ее, возможно, она не презирала его, может, у нее были какие-то чувства к нему… Я слышала о том, как плененные влюбляются в своих похитителей. Много различных мыслей промчалось в голове, когда я осознала, что могу попасть в ту же ловушку и закончу тем, что почувствую что-то к человеку, который вызывает отвращение у каждой частички моего существа.

Мы повернулись к двери, когда услышали, что она открылась. Мужчина, который включал мне ледяную воду в душе, вошел внутрь. Он перевел взгляд с Марии на меня и обратно. Он поставил две бутылки с водой на пол, затем миску с чем-то похожим на суп. Мой желудок громко заурчал, когда восхитительный аромат добрался до моего носа. Я вздрогнула, когда мужчина ухмыльнулся мне, его тонкие губы вытянулись сильнее в самодовольной, ужасающей улыбке.

– Ну, в этот раз поешь.

Я не ответила ему, просто смотрела, как он шел к Марии. Мужчина нежно провел ладонью по ее щеке. Она улыбнулась, ее глаза буквально боготворили его.

– Ты такая хорошая девочка, – он держал кусочек хлеба перед ней между пальцами. Она нежно улыбнулась и затем обвила свои пальцы вокруг его и забрала хлеб.

– Спасибо.

Он кивнул, затем повернулся ко мне. На его лице появился угрюмый вид, пока он осматривал одеяло, которое покрывало мое тело. Презрение, написанное на его лице, заставило меня опустить глаза. Его отвращение перешло от него ко мне.

– Ты либо поешь, – я подпрыгнула, когда он подошел ко мне с миской в руках, – ...либо я сам засуну все это в твою глотку.

Я кивнула, но не спускала глаз со своих коленей. Он подтолкнул тарелку ближе ко мне, и я вытянула руки, чтобы взять ее. Мужчина отодвинул миску, дразня меня и смеясь, а когда я потянулась вновь, он сделал шаг назад. Он нагнулся и поставил миску на пол. Я нахмурилась, не понимая, почему он сказал поесть, а затем убирает еду от меня.

– Ешь! – я посмотрела на него. Он усмехнулся и приподнял бровь. – Ешь! – повторил он медленно, будто я была тупой и не могла понять его.

Я продвинулась по кровати и вытянула руку, чтобы взять миску. Мужчина пнул ногой мою руку, и я вскрикнула, убрала ее и погладила, чтобы облегчить боль.

– Не двигай миску.

Я проглотила желчь, когда поняла, чего он хотел. Мой взгляд переместился к Марии. Она вяло улыбнулась, пока пережевывала кусочек хлеба, который макнула в свою миску, и ободряюще кивнула.

Он фыркнул, когда я продолжила спокойно сидеть, и пододвинул тарелку ногой, дразня меня. Я медленно двинулась вперед и соскользнула на пол. Мой желудок вновь заурчал. Я была так чертовски голодна, мышцы живота болезненно сжались только от одного запаха еды. Мой рот наполнился слюной, пока я подползала к пище.

Когда я добралась до миски, то взглянула на него в поисках ложки. Он уставился на меня и пожал плечами. И тогда я поняла, что не получу ложку, что если я хотела поесть, то должна лакать как собака. Мой взгляд метнулся к Марии, которая сидела на кровати, наполняла ложку супом и с жадностью засовывала в рот.

Я скрутила язык и опустила его в бульон, который был холодный. Но мои отчаянные попытки создать импровизированную ложку – провалились. Это было слишком сложно. Суп был слишком жидкий, и все что я могла – это только намочить язык, но я была так голодна, поэтому продолжала есть так. Я поняла, что если двигать языком быстрее, то больше жидкости попадает в мой рот. С кусочками было легче. Я сжимала каждый зубами, чтобы могла протолкнуть в рот и сжевать.

Мужчина смеялся, пока бульон сочился по моей щеке и впитывался в мои недавно помытые волосы. Отвращение боролось с едой в моем животе, от чего хотелось блевать, но сердце подсказывало накормить себя.

Я проглотила отвращение, жалость и сострадание к себе и ела. Ела, чтобы наполнить свое тело силой, чтобы разжечь свое омерзение и показать им, что я еще не сдалась.

Мария наблюдала за мной, ее глаза следили за быстрыми движениями моего языка. Я не могла понять, была ли она моим союзником, но создавалось впечатление, что девушка быстро бы меня предала, если бы это гарантировало ей влияние и положение выше меня. Она казалась достаточно приятной, но было в ней что-то, что настораживало.

Я отклонилась назад на коленках, как только смогла съесть все, не запачкав нос. Мужчина глумился надо мной, самодовольно хихикая, пока переводил взгляд с меня на миску.

– Смотри, как это было просто, – он пнул миску ко мне, оставшийся суп разбрызгался по моим бедрам, заставив меня вздрогнуть и унестись обратно к кровати. – Удивительно, что можно сделать, когда понимаешь, как действовать.

Я не ответила ему. И не думаю, что он ожидал этого. Его усмешка перевернула пищу в моем животе. Он повернулся к Марии.

– Подготовь ее.

Я выпучила глаза.

– Что? – я повернулась к Марии, мои глаза умоляли ее объяснить. – Подготовь к чему?

– Конечно, – ответила она тихо, но понятно.

Мужчина ушел, а Мария встала и подошла ко мне.

– Что мы будем делать?

Она ласково улыбнулась и кивнула, будто поддерживая меня.

– Нам надо приготовить тебя для него.

– Для него?

Что за фигня? Для кого?

Она тихо вздохнула и вытянула руку ко мне.

– Пришло время представить тебя ему.

То, как она сказала эти слова, и то, как при этом потемнели ее глаза, подсказывало мне, что мое представление не будет чем-то простым, и не будет включать шикарное платье, в котором можно приветствовать королеву. И я уверена, что это не будет столь же приятно.

Я понятия не имела, кому меня представляли, но он, должно быть, какой-то извращенец, потому что я была одета в короткие джинсовые шорты, что задирались на заднице, и майку с надписью «Red Hot Chilli Peppers» по всей передней части, которая едва прикрывала мои сиськи. Мои волосы были заплетены в две косички по бокам, а ковбойские сапоги украшали мои ноги, и у меня совсем не было макияжа. Мой желудок сводило от боли, от чего я едва могла дышать.

– Готова? – весело спросила Мария, как будто она одевала дочь для выпускного вечера. Ее чрезмерная улыбка показывала слишком много зубов. Я хотела спросить, в здравом ли она уме, но кто я такая, чтобы сомневаться в ком-либо, если моя память не функционировала?

Дверь со щелчком открылась, и большой мужчина, который поливал меня ледяной водой, приблизился. Его глаза быстро скользнули по моему наряду, прежде чем огромного размера ладонь обернулась вокруг моего плеча. Его хватка была легкой, но крепкой. Он не сжимал плоть как отдающий приказы мужчина, который пытался гипнотизировать меня словами и интенсивностью своего взгляда.

У меня не было выбора, кроме как неуклюже следовать рядом с ним. Он сделал вдох, когда наклонился ко мне, но я проигнорировала это. Он нюхал меня, что заставляло мои внутренности напрячься еще больше.

Я не понимала рассуждение моего разума и тела. Когда мужчина, отдающий приказы, делал эти вещи, он пугал и отталкивал, но мое тело предавало меня и жаждало его прикосновений. Тем не менее, простое вдыхание моего запаха этим мужчиной, заставило мое тело отшатнуться, а мой разум начал вести бой с инстинктами выживания. Мне хотелось пнуть его и убежать. Это единственный раз, когда он не оказал мне никакого внимания. Мужчина отдавал приказы и вел себя безразлично, что делало его более пугающим.

– Заходи внутрь, – пробормотал он мягко, подгоняя меня прямо, к едва приоткрытой двери. Я опасалась, мои поступи были осторожными. Я чувствовала его тяжелую ладонь на основании моей спины, уговаривая меня идти вперед.

Я подняла руку и медленно толкнула тяжелую металлическую дверь. Тень прокралась по полу, выложенному белой плиткой, открывая комнату для моего обзора. Мое дыхание выдавало правду о моей нервозности, но я пыталась скрыть ее за безразличным выражением лица.

Давление на моей спине от огромной руки вынудило меня шагнуть в ярко-освещенную комнату. Там были три стены, сделанные из того, что было похоже на зеркальные стекла. Мои глаза осматривали все вокруг, впитывая картину, открывшуюся передо мной.

Темные пронзительные глаза бродили по мне, когда мужчина, который приводил в беспорядок все мои чувства, сидел за большим столом, расположенном в центре скудной комнаты. Он был одет в брюки и голубую рубашку, его галстук свободно висел, как будто он потянул его в конце рабочего дня.

Когда его глаза прошлись по всему моему телу, тепло, горящее в них, словно на медленном огне закипало и превращалось в гнев, а нахмуренные брови только подтверждали это.

– Ты так сильно изменилась, но в то же время совсем нет, – пробормотал он. Воздух был все еще заряжен спокойствием.

Я переступила с ноги на ногу, не зная, чего ожидать от него. Комната заставляла мой мозг тянуться к воспоминаниям, которые он не мог достать. Что это за место, и почему я здесь?

Я ненавидела себя. Мне хотелось расколоть свой череп и ругать отсутствующую память, что покинула меня так катастрофически. Мысли были так перемешаны, и я не знала, могла ли доверять самой себе.

Его слова, сказанные ранее, воспроизводились в моем разуме и заставляли мои губы двигаться без разрешения:

– Откуда мы знаем друг друга?

От его сурового взгляда мне захотелось исчезнуть в воздухе, испариться в виде частиц, а затем унестись через вентиляционное отверстие на свободу. Что было свободой для меня? Что, если мой мир снаружи был хуже? Нет, я не могла в это поверить. Что-то внутри меня, погребенное под страхами и засоренными мыслями, говорило мне, что я была не одна. У меня было что-то... Кто-то…

Скрип стула и фигура передо мной привлекли мое внимание. Безжалостная хватка сжала мои руки.

– Почему ты думаешь, будто мы знаем друг друга? – рявкнул мужчина на меня, небольшой брызг слюны от его гневного вопроса попал на мою щеку.

– Ты знаешь мое имя и сказал, что я выгляжу по-другому, но в то же время так же, – пропищала я, когда он потряс меня. Моя голова сердито стучала против плохого обращения.

Он замер, его глаза изучали мое лицо, прежде чем он ответил:

– Я не покупаю акции, отобранные с фермы рогатого скота, Стар, – он посмотрел вниз на себя, затем обратно на меня, изогнув бровь. Да, он был красив и не должен был иметь проблем с поиском женщины, чтобы удовлетворить любой тип потребностей, в которых нуждался. – Я выбирал по определенной причине.

Я была удивлена, каким общительным он мог быть, и решила стремиться к большему.

– Так мы знаем друг друга? – пока я ждала ответа, мои глаза восстали против меня. Мне захотелось выколоть их ржавой ложкой, когда они сосредоточились на его губах. Они были полными, нижняя немного больше чем верхняя, розовые и гладкие, в отличие от потрескавшихся и воспаленных моих.

Уголок его рта поднялся в усмешке. Я хотела плакать оттого, что он знал, о чем я думала.

– Я знаю тебя! Но ты не имеешь понятия, кто я.

Мое тело напряглось. Если мы не знали друг друга, то нет ничего, что могло заставить его относиться ко мне немного гуманней. Я была просто пленницей у явно ненормального человека.

Холод коснулся открытых участков моей кожи. Мурашки побежали по воспаленной плоти, заставляя покалывания промчаться по всему моему телу. Я вздрогнула от этого.

Гортанный смех раздался из его груди, и я посмотрела на него.

Его голова наклонилась, как делает кот, когда ему интересен какой-либо предмет. Погрузив руки в карманы своих брюк, он вытащил небольшую железную баночку и щелкнул большим пальцем по крышке. Запах вишни вырвался из баночки, дразня мой нос. Подушечка его большого пальца коснулась поверхности, прежде чем он потянулся ко мне и дотронулся ей до моей нижней губы. Это был теплый и успокаивающий жест, а шелковистый и гладкий слой влажности покрыл мои пересохшие губы.

Я невольно ахнула от его нежного прикосновения, мои глаза смотрели в его, пытаясь разгадать игру. Было ли это неправильно, что все мое существо жаждало такой нежной ласки? Я хотела рыдать и не поддаваться на это, сказать себе, что все будет в порядке.

Мои мысли перемешались от всего этого непостоянства. У меня не было времени среагировать, когда теплая ладонь скользнула к моей щеке, обхватила позади уха и притянула ближе, чтобы обрушить на меня полные губы, которыми я любовалась за мгновение до этого. Мое тело столкнулось с его, и на долю секунды я позволила себе наслаждаться связью, прежде чем реальность вернулась обратно.