Текст книги "Спасти слона!"

Автор книги: Дейв Кэрри

Соавторы: Эллан Торнтон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Когда после первого дня работы конференции мы с Дейвом шли через гостиничный холл, я остановился, чтобы приветствовать Энтони Холл-Мартина из делегации Южной Африки. В начале 80-х годов этот ученый выразил опасение, что в перспективе в Африке может остаться едва 100 000 слонов. Теперь был повод напомнить ему об этом предсказании.

– Похоже, ваш план выполняется строго по графику, – сказал я с кислой миной на лице.

– Почему Южная Африка противится запрету? – спросил его Дейв. – Неужели кость имеет экономическое значение для такой богатой страны, как ваша?

Холл-Мартин пожал плечами.

– Из принципа. Хотим продемонстрировать региональную солидарность с Зимбабве. Нам важно региональное сотрудничество.

Выходило, что влияние на споры оказывала не только политика, но и экономика.

Был заслушан также доклад рабочей группы по исследованию торговли слоновой костью – независимого органа, состоящего из ученых и борцов за охрану природы, назначенного КИТЕС для исследования текущей ситуации, – но те оказались куда менее осторожны в своих выводах, нежели Роуан Мартин. Их изыскания подтверждали, что поголовье слонов на Африканском континенте сокращается повсеместно, и громко прозвучала тревога за их будущее. Неудивительно, что страны, заинтересованные в продолжении торговли костью, встретили доклад в штыки.

Выступавший от имени Зимбабве Роуан Мартин в своей критике изысканий ученых дошел до конфуза. Он сообщил, что по своей плодовитости зимбабвийские слоны скоро догонят и перегонят кроликов.

– Наши слонихи, – заявил он, – способны зачать детеныша в семь лет и родить к девяти.

Ответом был взрыв хохота присутствовавших в зале заседаний ученых. Все они твердо знали, что африканские слоны достигают половой зрелости лишь на втором десятке, причем самцы еще позже.

– Я как биолог поздравляю зимбабвийских слонов с невиданным прежде достижением, – сказал Пьер Пфейфер. – Остается только научиться рожать детенышей уже с бивнями!

Когда всеобщий смех умолк, Пфейфер продолжил:

– Как вы думаете, сколько времени еще продержится Зимбабве, когда по всему Африканскому континенту пронесся опустошительный смерч?

Это был весомый козырь. С того времени, как браконьерство вылилось в серьезную проблему, оно прошлось волной по северу Африки, затем через Судан и Эфиопию по Кении, Уганде, Заиру и Танзании и докатилось до Замбии, Мозамбика и Анголы. Предполагать, что у Зимбабве есть какой-то особый иммунитет, не было оснований. Напротив, в докладе самого же Мартина прозвучала тревога, что проблема браконьерства уже заявила о себе в полный голос в ряде районов Зимбабве.

Осмеянный Мартин, тем не менее, продолжал нападки на рабочую группу, заявив, что Зимбабве якобы не пригласили для участия в исследованиях. Стив Кобб, который вел наблюдение за подготовкой отчета, остановил докладчика.

– Это неверно, Мартин. Вас пригласили для участия в прогнозировании популяции в рамках исследования. Вы ответили отказом. Вот что вы сказали, – Стив Кобб порылся в своих записях. – «У меня не такое большое сердце, чтобы могло обливаться кровью за всех слонов в Африке».

Реплика вызвала бурную реакцию представителей природоохранных групп. В условиях, когда вид обречен на гибель, местнический подход к проблеме был недопустим.

Уязвленный замечанием Стива Кобба, Мартин теперь обратил всю свою желчь против Косты.

– Среди нас объявился крестоносец, – заявил он, – который открыл новую религию: спасение слонов. Сей крестоносец из Танзании молится по новой Библии, имя которой – «Отчет о работе группы по исследованию торговли слоновой костью». И ныне он ищет Святой Грааль, название коему – запрет на торговлю костью…

К моему изумлению, словеса ударили по нему бумерангом. Коста равнодушно проглотил атаку Мартина, слишком хорошо зная эту персону, чтобы затевать мышиную возню. Но ряд других делегатов почувствовали, что в своих нападках Мартин зашел слишком далеко, и прилюдно набросились на него с упреками, чтобы он заткнулся.

Одной из проблем, с которой всегда приходилось сталкиваться при борьбе за выживание слонов, являлось пораженческое настроение многих африканских государств. Оно возымело место и на этой встрече.

– Вымирание слонов в Африке неизбежно, – сказал делегат из Конго, – они все равно вот-вот исчезнут.

Подобное отношение культивировалось годами, и одним из его проповедников неизменно был Йан Паркер. Он выдвигал аргументы, что Африка больше не сможет прокормить слонов; что непрерывный рост населения, обреченного на нищету, приведет к разрушению и эрозии почвы, необходимой для существования слонов. Что до магнатов из Гонконга, то, по рассуждениям Паркера, они ничуть не виноваты в сокращении поголовья африканских слонов. Напротив, Паркер выставлял их благодетелями, которые спасают африканскую экономику, покупая кость.

Но туман, который он напускал год за годом, наконец-то стал рассеиваться. Знаком этого явился вызов, брошенный Ричардом Лики членам конголезской делегации.

– Как председатель этой встречи, я взялся сохранять нейтралитет, – сказал он, – но как специалист по эволюции могу разъяснить, что исчезновение африканских слонов не более неизбежно, чем исчезновение людей на планете.

При этих словах я почувствовал прилив оптимизма. Конечно, не стоило недооценивать силу оппозиции, но с каждым днем в Габороне раздавались все новые голоса в защиту слонов, отвечавшие торгашам уколом на укол, ударом на удар. Перспективы конференции КИТЕС в октябре становились обещающими.

* * *

ВВФ подвергся массированной атаке стран, ратующих за сохранение торговли костью. Изменение его позиции вызвало враждебную реакцию, в частности ЮАР и Зимбабве. Джоргену и его коллегам становилось все труднее сопротивляться давлению. К своему огорчению, я узнал, что они изъявили готовность пойти на компромисс, согласившись на четырехлетний мораторий взамен полного запрета.

– Как вы могли отступить от своего долга! – запротестовал я.

– Что же ты сам-то ни слова не сказал на встрече? – парировал Джорген. – Ну, брякни что-нибудь!

Что касается нас с Дейвом, то мы решили поберечь порох и дать остальным участникам встречи высказать все точки зрения за запрет. Но перспектива отступления ВВФ со своих позиций побудила меня к действию. Когда участники встречи вновь собрались в зале, я поднял свой мандат и Лики дал мне слово.

– Африканский слон, – начал я, – находится под угрозой исчезновения из-за международной торговли слоновой костью. Его полное истребление возможно еще при жизни нашего поколения. Международное общественное мнение твердо стоит за спасение слонов. Сотни миллионов людей хотят, чтобы эти прекрасные и грациозные создания были сохранены для будущих поколений.

Страны и люди, выступающие за продолжение торговли костью, имели возможность в течение четырнадцати лет взять эту гибельную торговлю под контроль. За этот период истреблено свыше миллиона слонов, а так называемые контрольные системы КИТЕС потерпели позорный крах. Недостаточно, чтобы ученые приезжали на эту встречу только для критики труда других ученых, наблюдавших за торговлей слоновой костью. Если находятся такие, что заявляют, что в их странах слоны достигают половой зрелости в более молодом возрасте, чем в других странах, если, по их утверждениям, слоны в их стране размножаются быстрее, чем где бы то ни было, пусть они предъявят научные свидетельства, подтверждающие эти заявления.

В ответ странам, противящимся запрету, мы можем заявить следующее. Браконьерство пронеслось опустошительным шквалом с севера на юг континента и теперь подбирается к границам Зимбабве точно так же, как 15 лет назад оно только еще заявляло о себе в Кении.

– Господин председатель! – завершал я. – Мир ожидает от сидящих в этом зале поддержки международного запрета на торговлю слоновой костью. Международное общественное мнение уже повернулось лицом к трагедии африканских слонов. Сознание этой трагедии нарастает, и это значит, что те страны, которые поддержат этот запрет, выиграют в глазах мировой общественности по сравнению с теми, которые будут противостоять ему. За три месяца, оставшиеся до конференции КИТЕС, общество еще более укрепится во мнении и осудит тех, кто воспротивится запрету.

Если мы хотим, чтобы слоны остались жить, им нужна полная защита. Здесь компромиссы неуместны. Годы компромиссов привели лишь к массовому закланию африканских слонов. Международное общественное мнение не потерпит компромиссов.

Я сел.

Позиция ЕИА получила широкую поддержку, но далеко не все делегаты – сторонники запрета – настаивали на полном прекращении торговли. К нашему удивлению и огорчению, делегат из Германии Герхардт Эдмондс выступил в поддержку дополнения к одной важной резолюции, а именно Резолюции 5.11, которая прошла на предыдущей конференции КИТЕС. Эта резолюция провозглашает, что если редкий вид подпадает в Приложение I, то под запрет попадает любая торговля продуктами из этого вида, в том числе и теми, что еще остались на складах. Поправка, предложенная Эдмондсом, заключалась в том, чтобы костью, закупленной до конца 1989 года, можно было по-прежнему легально торговать и после введения запрета. По окончании заседания мы с Дейвом набросились на него.

– Ты можешь понять, к чему это приведет?! Контроля будет еще меньше, чем даже теперь, потому что каждый исхитрится найти лазейку для отмывания новой кости, добытой браконьерами! – сказал Дейв.

– Понимаю, что такое возможно, – согласился Эдмондс, – но не забудьте, что на конференции КИТЕС в октябре нам нужно собрать как минимум две трети голосов. Или придется пойти на уступки странам, торгующим костью, или провал. А таких стран немало. Если проиграем, то потеряем всё.

Это и в самом деле дилемма, и не один он понимал это. На следующий день еще один-два делегата стали распускать слухи о возможности компромисса. Но Соединенные Штаты и большинство других стран, стоящих за запрет, оказали упорное сопротивление предложению представителя Германии, будучи, как и мы, уверены, что необходимо стоять насмерть, чтобы добиться запрета.

В последний день работы конференции, когда стало ясно, что консенсус по Приложению I не светит, было предложено поручить какой-либо стране «челночную дипломатию» с целью выяснить возможность компромиссов между двумя лагерями, на которые разделились африканские страны. Для этой миссии был избран делегат от Камеруна.

Все заключительные слова были сказаны, председательствующий Лики объявил об исчерпании повестки дня, и Делегаты уже повставали с мест, чтобы разойтись, как вдруг Жак Бернэ, назначенный генеральным секретарем секретариата КИТЕС, объявил, что у него есть несколько сообщений относительно оплаты за гостиницу, транспорта до аэродрома, и так далее. Многие остались на своих местах, чтобы выслушать, что же он скажет.

– Имею сообщить, что встреча пришла к консенсусу о принятии дополнения к Резолюции 5.11,– сказал Бернэ. – Теперь к вопросу об оплате за гостиницу…

Я был поражен. Бернэ как раз прервал дискуссию по вопросу о Резолюции 5.11, высказав предположение, что поправка должна быть принята; но никакого согласия об этом достигнуто не было. Но, коль скоро положение было высказано, оно могло попасть в протокол конференции, а это подорвало бы призыв к полному запрету на октябрьской конференции КИТЕС.

Я поднял мандат и лихорадочно осмотрел зал заседаний, чтобы увидеть, дошло ли до кого-нибудь значение того, что сказал Бернэ. И одновременно со мной поднял мандат представитель американской делегации Маршалл Джонс.

– Господин Председатель, – сказал он сурово, – позвольте заметить, что США не согласны с тем, что был достигнут консенсус в вопросе о принятии поправки к Резолюции 5.11. В связи с этим доводим до всеобщего сведения, что решение о принятии поправки к Резолюции 5.11 принято не было.

К моему облегчению, Лики согласился с этим:

– Возражение принято.

* * *

Перед отлетом домой мы с Дейвом решили написать пресс-релиз и отослать факсом Сьюзи и Чармиэн в Лондон для скорейшего распространения. Мы спросили у администратора, можно ли воспользоваться пишущей машинкой и ксероксом, и она отвела нас в офис управляющего. Копируя доклад Роуана Мартина, я заметил, что на факсимильный аппарат пришел факс на японском языке. На верху листа было написано мелкими буквами: «КИТЕС, Лозанна» и номер факса секретариата. Кроме нас, в офисе никого не было. Я быстро скопировал факс и вставил обратно в аппарат.

– Там должно быть нечто интересное, – сказал я Дейву.

– Возможно, планы японской делегации на отпуск, – пошутил тот.

Ему не следовало быть столь скептичным, но мы поняли это уже в Лондоне.

* * *

– Кто-нибудь из вас знает, кто такой Канеко? – однажды спросила Сьюзи, войдя к нам.

– Канеко? Да слышали краем уха. А что?

– Я попросила перевести этот факс. Он был послан господину Вада. А это еще кто такой?

– Вада был членом японской делегации в Габороне, но больше я ничего о нем не знаю, – сказал Дейв.

– Постой-ка, – сказал я. – Канеко – представитель Японии в секретариате КИТЕС.

Я порылся в бесчисленных папках и быстро нашел требуемое. Переводы вырезок из крупнейших японских газет.

– Вот, – протянул я. – Статья Канеко против запрета на торговлю костью.

– Вот те раз! – сказала Сьюзи.

– И что же там написано? – спросил Дейв.

– Факс от Канеко с инструкцией Ваде, на какие пункты, по его мнению, следует обратить внимание японской делегации на конференции КИТЕС в Габороне при выражении оппозиции запрету на торговлю костью.

Мы с Дейвом прочитали перевод.

– Ну, каково? Стало быть, секретариат инструктирует делегатов с позиции японских торгашей, – сказал я.

– Вот и верь после этого, что КИТЕС займет нейтральную позицию, – сказала Сьюзи.

– Непременно включим эту историю в наш финальный доклад о торговле костью, – подумав, сказал Дейв.

– Может, хоть это заставит людей задавать вопросы, с кем же КИТЕС на самом деле.

Глава семнадцатая
Август – октябрь 1989
Лондон – Гонконг

Эллан

Программа расследований на месте была выполнена как нельзя полнее. Материала в нашем распоряжении имелось с избытком. Оставалась, пожалуй, самая ответственная часть всего нашего предприятия – на базе двухлетних расследований составить доходчивое и хорошо иллюстрированное изложение, разоблачающее торговлю слоновой костью, для распространения среди делегатов конференции КИТЕС в Лозанне в октябре 1989 года.

Весь штат ЕИА взялся за дело, засучив рукава. В течение нескольких последующих недель работа шла в таком нарастающем темпе, будто все ощутили прилив сил. Засиживались до девяти каждый вечер, а многие, в том числе Чармиэн, Сьюзи и Рос, которые теперь были у нас на полной ставке, работали и по выходным.

Тем не менее, оставалось еще много черновой работы, прежде чем наш труд будет готов к публикации. Следовало сличить данные статистических исследований и данные, добытые другими людьми, и, что особенно важно, сопоставить эти данные с нашими собственными выводами, чтобы было чем крыть аргументы наших противников. Становилось ясным, что угрозу введению запрета на торговлю слоновой костью представляли три могучие группировки: первая объединяла торгашей из Японии и Гонконга, во вторую входили ЮАР и Зимбабве и третьей группировкой был секретариат КИТЕС. Политическая мощь первой из них сильно пошатнулась после выхода на телеэкраны фильмов, подготовленных ЕИА, и после введения в Америке и Европе запретов на импорт кости. Японское правительство также позитивно откликнулось на давление общественного мнения, и с 19 июня был запрещен ввоз кости из стран, не являющихся членами КИТЕС, а также из стран, где не было своего поголовья слонов. Ввоз обработанной кости также был запрещен. Департамент сельского хозяйства и рыболовства Гонконга ввел запрет на ввоз необработанной кости с 16 июня. Кроме того, была проведена «регистрация» уже накопленных в Гонконге запасов кости. Недавно Клайв с помощником по поручению ЕИА побывали в Тайване. Обнаружение ими там целого гнезда косторезных фабрик, получающих свежедобытую кость непосредственно из Африки, вызвало такой скандал, что мы лелеяли надежду забить последний гвоздь в гроб торговли слоновой костью на Дальнем Востоке.

Но два оставшихся очага сопротивления причиняли особую головную боль. К тому же появились признаки нежелательной для нас позиции прессы по данному вопросу: группировки, стоящие за продолжение торговли костью, публиковали свои взгляды и тем самым создавали себе рекламу. Недавние комментарии ситуации, высказанные Роуаном Мартином на пресс-конференции, были распространены по всему свету агентствами новостей, отчеты об этой пресс-конференции были опубликованы в газетах и журналах. Даже «Таймс», прежде поддерживавшая запрет, и та уделила внимание его словам.

«Почему мы должны страдать из-за просчетов в руководстве стран Восточной Африки? – вопрошал он. – Эти страны безнадежно погрязли в болоте коррупции». Респектабельный журнал «Нью сайентист» опубликовал явно с подачи Роуана Мартина статью, в которой обвинял Танзанию чуть ли не в создании новой религии с поклонением слону. «Их сознание закрыто для других философских взглядов», – добавил автор. В британских и американских газетах на целые полосы раскинулись статьи под заголовками «СПАСАЙТЕ СЛОНОВ! ПОКУПАЙТЕ СЛОНОВУЮ КОСТЬ!», пропагандирующие точку зрения Зимбабве, что лучший способ сохранения слонов как раз и заключается в использовании их как источника дохода – надо только не лениться в уборке урожая слоновой кости.

Все это выглядело более чем прискорбно. Но не меньшее беспокойство вызывала и позиция секретариата КИТЕС. Резолюция, принятая в 1985 году, гласила, что, хотя секретариату КИТЕС и дозволяется давать рекомендации, он призван сохранять нейтралитет. Стало ясно, что секретариат КИТЕС плевать хотел на эту традицию. Дело не ограничилось скандальным факсом, найденным нами в Габороне: в своем телеинтервью генеральный секретарь КИТЕС Эжен Лапуэнт открыто заявил о своей оппозиции запрету на торговлю костью. Впрочем, могло ли быть иначе, когда с 1986 года отдел контроля за торговлей костью КИТЕС получил от торговцев 200 000 долларов!

Двурушничество генерального секретаря КИТЕС, которого должность обязывала сохранять нейтралитет, не могло оставить равнодушным. Мы помним, как он лез вон из кожи, чтобы добиться легализации бурундийской кости. Недавно он еще и разослал всем 102 членам КИТЕС пакет предложений по многочисленным альтернативам запрету. Неужели никто и бровью не поведет, глядя на его действия? И вот мы решили поручить опытной тележурналистке Морен Плантагенет заглянуть за кулисы КИТЕС и взять под наблюдение работу отдела контроля за торговлей костью.

Кроме того, нам недоставало знаний по югу Африки. Роль ЮАР и Зимбабве в этом споре была слишком важна, чтобы ею пренебречь. Единственным путем дать отпор и опровергнуть их аргументы было изобличить вкравшиеся в них упущения и натяжки. За это была готова взяться Рос, а я составил для нее детальный план действий. Ей предстояло расследовать все аспекты политики Зимбабве в отношении слонов: научные наблюдения за их численностью, подробности незаконной торговли и браконьерства, миграции слонов из сопредельных стран, и так далее. Кроме того, нам вместе с Рос предстояло заглянуть, что делалось в Южной Африке.

Кроме написания доклада стояла задача продолжать лоббирование. Я накатал за несколько дней передовую статью в 3000 слов для журнала, издаваемого Американским отделением «Гринпис», подробный доклад для отделения «Гринпис» в Германии и ответ на статью в «Нью сайентист». В этот период мы с Дейвом давали интервью всякому, кто хотел писать о торговле слоновой костью или рассказать об этом по радио или телевидению, в том числе Японскому телевидению, двум американским телевещательным станциям и ряду газет и журналов.

Мы решили открыть небольшой офис в Вашингтоне. Это не только дало бы нам блестящую возможность развернуть широкое поле деятельности в США, а может быть, и стяжать средства для нашей деятельности (мы наконец-то нашли специалиста по финансовым вопросам), но благодаря действующему в Америке Акту о свободе информации мы могли получить доступ к информации, которую не получили бы ниоткуда больше. Находясь несколько дней в Вашингтоне для решения ряда оргвопросов по поводу нового офиса, я посетил и штаб-квартиру ВВФ. Там Бафф Боулен сообщил мне, что в ходе своих визитов в Европу и Вашингтон гонконгские власти побывали и в штаб-квартире ВВФ США, пытаясь добыть для себя исключение, если запрет о торговле слоновой костью будет принят.

– Я не скажу, чтобы мы отнеслись к ним с симпатией, – с улыбкой сообщил мне Бафф.

После того, как Джорген разработал предложение по Приложению I, отношение Баффа к ЕИА и торговле костью кардинально изменилось. Похоже, теперь он был предан идее полного запрета и признал ЕИА силой, с которой приходится считаться.

С разрешения Джоргена я принялся копировать собранные ВВФ документы по слонам и вдруг наткнулся на нечто такое, от чего я почувствовал, что ноги у меня подкашиваются. Это был пресс-релиз ЮНЕП – Программы ООН по окружающей среде, – датированный маем 1986 года. Крупная статья, превозносящая систему контроля КИТЕС; но больше всего меня в ней заинтересовало высказывание Эжена Лапуэнта, похвалявшегося, что его усилиями за торговлей костью налажен такой строгий контроль, что легче верблюду пролезть через игольное ушко, нежели торговцу найти обходной путь. «К нам на поклон приходили воротилы нелегальной торговли, – добавил он, – и предлагали огромные деньги, чтобы мы легализовали их запасы слоновой кости».

Не обращая внимания на то, что после этого могут возникнуть подозрения, через каких-нибудь несколько месяцев Йан Паркер отправился в Бурунди для легализации накопившейся там кости, добытой браконьерами. Вскоре после этого Хрис Хаксли побывал в Сингапуре и легализовал там 270 тонн кости.

Морен Плантагенет, нанятая нами для проведения расследования, уже пыталась пролить свет на работу системы КИТЕС по контролю за торговлей слоновой костью. Она опросила ряд бывших членов секретариата и открыла, что Роуан Мартин был принят туда на работу в 1985 году для выработки структуры новой системы контроля за торговлей слоновой костью. На базе оной секретариат КИТЕС выработал длинную резолюцию, призвавшую страны «регистрировать» имеющиеся у них запасы кости, добытой браконьерами.

Первоначальным назначением этой регистрации было удостовериться, что объемы запасов кости, хранящейся в тех или иных странах, известны властям. Но впоследствии секретариат КИТЕС стал интерпретировать понятие «регистрация» как «амнистия». Однако до 1986 года слово «амнистия» нигде зафиксировано не было. Похоже, что сама идея легализовать бурундийские и сингапурские запасы кости возникла чуть ли не за одну ночь, во всяком случае, мы не встретили ни одной заметки о том, что это входило в намерения секретариата. Не сыграла ли здесь свою роль взятка? Нам бросился в глаза конфликт интересов в рамках секретариата КИТЕС. Поскольку, как мы могли заметить, секретариат испытывал нужду в средствах для проведения своей политики, легализация запасов кости послужила, с одной стороны, прикрытию позиций крупнейших воротил бизнеса на слоновой кости, с другой – притоку их денег в секретариат. Теперь оба благодетеля, нажившиеся на амнистии, ведут кампанию против запрета на торговлю костью. С какой стороны ни глянь, все к худшему.

Мы пошли с добытой нами информацией в газету «Мейл он Санди»; там проявили живой интерес к истории с секретариатом КИТЕС. «Это же абсолютный скандал, – сказал заместитель главного редактора Йен Уолкер. – Мы пошлем нашего корреспондента по вопросам окружающей среды Джо Ревилла сначала в Швейцарию для беседы с Лапуэнтом, а затем в Найроби взять интервью у Паркера. Если все сказанное вами подтвердится, мы дадим крупную статью, посвященную секретариату КИТЕС и лично господину Паркеру, как раз за две недели до конференции КИТЕС – так она вызовет наибольший эффект». Газета «Мейл он Санди» оказалась преданной кампании в защиту слонов. Как только ее корреспонденты, пройдя по нашим следам, убедились, что все сказанное нами – правда, последовали шквал звонков и множество интервью с этими репортерами.

* * *

– Или слоны в Зимбабве действительно растут как на дрожжах, – сказала Рос, – или там незнакомы с азами арифметики.

Проведенные Рос изыскания показали, что, по мнению Зимбабве, число слонов в этой стране за последние два года увеличилось на 17 тысяч, и, что выглядело особенно странным, из этих «новых» слонов около 9 тысяч насчитали в парке Хванге на границе с Ботсваной. Когда мы узнали о том, что департамент парков Зимбабве устроил в парке Хванге многочисленные искусственные водоемы, все стало ясно. Последние шесть лет Ботсвану охватила засуха, и слоны перешли оттуда в Зимбабве в поисках воды.

– Подсчет слонов в Зимбабве, – сказала Рос, – проводился в сентябре 1988 года, когда в парке находились и ботсванские. Ботсвана же проводила свой подсчет четыре месяца спустя, когда слоны вернулись обратно. Хитрый ход, не правда ли?

– И теперь обе страны смело заявляют, как хорошо у них поставлено управление поголовьем слонов, хотя на самом деле происходит совсем иное, – сказал я и вытащил несколько вырезок из свежих зимбабвийских газет. – Вот три независимые друг от друга источника, подтверждающие, какого размаха достигло браконьерство в Зимбабве. Мы также имеем сведения от наших людей, что в одном только парке Гонарежу по границе с Мозамбиком, где дислоцирована армия Зимбабве, валяется до тысячи скелетов слонов. Это подтвердила и группа контроля за торговлей костью. И при всем этом Зимбабве утверждает, что проблема браконьерства здесь не стоит!

Затем у нас с Рос была серия встреч с коллегами из Южной Африки. Они сообщили нам, что главный заправила торговли слоновой костью в Южной Африке – китаец по имени Пон. Рассказывали, что он вошел в сделку с южноафриканскими спецслужбами, сумев наладить ввоз нужных им товаров, иначе они разорили бы их санкциями. За это спецслужбы закрыли глаза на его сделки со слоновой костью и рогами носорога.

Годом раньше уважаемый американский борец за охрану природы Крэг ван Ноут уведомил Конгресс США об участии личного состава Южно-Африканских сил обороны в контрабанде слоновой кости и рогов носорога. У Рос накопилась целая папка написанных с тех пор статей, каждая из которых подтверждала разоблачения Крэга. Похоже, его выводы не вызывали сомнения. Информация, в большинстве своем из южноафриканских газет, разоблачала крупную сеть контрабандистов, орудующих в Южной Африке при очевидном сотрудничестве с Южно-Африканскими силами обороны. Мы узнали, что за последние 12 месяцев имело место немало случаев задержания нелегально добытой кости. Однако наиболее вопиющим моментом в заявлении Крэга явилось то, что Южно-Африканские силы обороны оказывают военную помощь – оружием, амуницией и т. д. – антиправительственной группировке «Унита» в Анголе, за что получают плату в виде браконьерски добытой кости. Гражданская война в Анголе, равно как и в Мозамбике, оказалась превосходным прикрытием контрабанды слоновой кости. Зимбабвийские войска, дислоцированные в Мозамбике, также обвинялись в участии в операциях. Не оставалось сомнения в том, что немало кости шло из Мозамбика в Южную Африку и затем вывозилось через порты этой страны.

Затем к нам позвонил некто, назвавший себя «просто Дональд», который укрепил нас во мнении, что проблема, с которой мы связались, создаст нам забот выше головы. Дональд сообщил, что он работает на независимую антибраконьерскую группу, базирующуюся на юге Африки и в Лондоне и финансируемую обеспеченными благотворителями, преданными делу спасения слонов и носорогов. Он сказал, что большинство из примерно 60 членов этой бригады ранее были членами южноафриканских спецслужб – все как на подбор молодцы, готовые в огонь и в воду. Я сначала думал, что это неправдоподобная, если не умышленно лживая, история, но проверка показала, что все сказанное Дональдом – правда. Скоро он появился у нас – действительно красивый парень, с которым хоть в огонь, хоть в воду – и принес нам документы по нелегальной торговле слоновой костью и рогами носорога по всему югу Африки, со всеми подробностями о сделках контрабандистов, их агентах по перевозкам и деловых контактах. Многое из того, что он сообщил нам, просто подтверждало открытое нами ранее, но многое и представило в новом свете взаимоотношения браконьерства и политики южноафриканских государств. Он указал нам даже на свежие следы – мы были просто не в состоянии вести расследование по всем.

Помимо всего прочего, бригада Дональда раскрыла северокорейский след в торговле рогами носорога и браконьерской слоновой костью в странах юга Африки. Дональд пожаловался, что данные были переданы им правительствам всех стран этого региона, но никаких мер предпринято не было. Дело против этих стран приобретало стройный характер. Так как же могут представители этих государств, в свете всех имеющихся налицо свидетельств, заявлять о том, что дела с поголовьем слонов у них идут неплохо?!

По мере приближения октябрьской конференции Исабель Мак-Кри, возглавлявшая отдел живой природы Британского отделения «Гринпис», приняла на себя инициативу приглашения всех заинтересованных британских природоохранных групп на пресс-конференцию, с трибуны которой мы призвали британское правительство поддержать идею полного запрета на торговлю костью, особенно в Гонконге. Миссис Тэтчер по-прежнему воздерживалась от обещаний. Во время пресс-конференции я подверг массированной атаке Южную Африку и пообещал, что в докладе, который мы готовили к публикации, будут преданы гласности пикантные подробности замешанности ЮАР в торговле слоновой костью.

Мои комментарии получили широкое распространение, и ответная реакция Южной Африки не замедлила появиться. Официальная пресса выступила с многочисленными клеветническими заявлениями устами видных политиков в адрес ЕИА и меня лично; мои заключения и выводы объявлены «смехотворными»; всю неделю телефон ЕИА раскалялся от звонков, и каждый раз чей-то голос на африканском наречии спрашивал: «Вы – Эллан Торнтон?» Хотя некоторые из звонивших были журналисты, было много и анонимных звонков с угрозами. Передовицы газет по всему югу Африки кляли меня на разные лады.

Правда, был во всем этом вот какой момент. Поскольку южноафриканские журналисты толпами приходили ко мне за интервью, аргументы ЕИА смогли дойти до куда большего числа читателей, чем при любой другой ситуации.