Текст книги "Меч демона"

Автор книги: Дэйв Дункан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

– Ты здоровый, крепкий парень, Тоби, – просипел он. – Чьим человеком ты будешь? У тебя не так много времени выбирать. И потом, лучше делать выбор самому, добровольно, чем приносить присягу с приставленным к горлу клинком. Теперь обе стороны вербуют в свое войско именно таким образом.

Значит, вот в чем дело. На чью сторону станет крепкий парень. Больше двух лет прошло с битвы при Парлайне, а с Ферганом все еще не разделались – по слухам, беглый король Шотландии скрывался в горах. В Эдинбурге правил губернатор, посаженный английским королем. Хотя на равнине оставалось относительно спокойно, в Горной Шотландии тлел огонь сопротивления.

Йен Миллер участвовал в Битве Столетия, при Литхоле он потерял сына при Норфорд-Бридже – кто, как не он, доказал свою преданность родине? Но он принимает деньги сассенахов. Он только что спас их батрака, напомнил ему о его английском происхождении, мало того – пытался настроить его против деревенских байками, которые могли быть правдой, а могли и не быть.

Если Тоби даст не тот ответ, этот ответ может долететь не до тех ушей. Беда в том, что он не знал, какой ответ – тот.

– Да, сэр. Я понимаю. Но сейчас мой долг – бабка Нен. До тех пор, пока я ей нужен, я останусь в глене.

Кто бы его ни спас, он не доверит свое горло Кэмпбеллу.

3

С малых лет Тоби приучили думать, что Локи-Касл – мощная, неприступная крепость.

Английские солдаты просветили его на этот счет. Локи-Касл – просто высокий каменный дом, окруженный высокой стеной, говорили они. Конечно, в глене, где даже две комнаты в доме – редкость, он выглядел впечатляюще. В былые времена крепкие стены позволяли ему переносить осаду, но современные пушки в два счета не оставили бы от его укреплений камня на камне.

Другое дело, как доставить в глен пушки, но Тоби хватало ума не задавать этот вопрос сассенахам.

Еще одну вещь он понял: сассенахи не так уж и плохи. Сними с английского солдата мундир, а с хайлендера – плед, и ты не отличишь одного от другого. Конечно, у сассенахов очень забавные имена вроде Дрейка, или Хопгуда, или Миллера, или Мейсона, хотя все они – солдаты, а вовсе не мельники, не каменщики и уж наверняка не селезни. Они ворчали протяжными голосами насчет поганой кормежки, насчет такого-и-растакого сержанта Дрейка и насчет этой проклятой горной пустыни, где их заставили торчать. Они были несчастны и тосковали по дому. И больше всего им недоставало женского общества. Возможно, Укрощение восемнадцать лет назад все-таки потерпело неудачу, а может, король Невил в отличие от своего отца предпочитал другие методы, или непрекращающееся сопротивление короля Фергана тоже что-то да значило, но на этот раз гарнизону было строго-настрого запрещено трогать местных женщин, что заметно сказывалось на настроении всех мужчин, кроме разве что капитана Тейлора, который привез с собой жену.

Возвращающийся с муштры отряд строем вступил в ворота. Сержант Дрейк шагал во главе и лающим голосом выкрикивал приказы. Барабанный бой эхом отдавался от каменных стен. Капитан Тейлор смотрел на строй со стороны. Если у Тоби Стрейнджерсона и появлялись иногда мысли вступить в ряды сассенахских Королевских Стрелков, то уж никак не из-за того, что он мечтал провести всю свою жизнь за муштрой и упражнениями с мушкетом.

Он спрыгнул с телеги. К ним направлялся стюард Брюс, но ждать его распоряжений не стоило. Груз надлежало перенести в кладовую, и остаток пути тяжелым мешкам предстояло проделать на спине Тоби Стрейнджерсона.

Брюс из Крифа служил в Локи-Касле стюардом с незапамятных времен. Он служил Кеннету Кэмпбеллу, лэрду Филлана, пока тот не погиб под Литхолом. А может, еще и его отцу. Лэрды приходили и уходили, но мастер Криф оставался, незыблемый, как сам замок. Вполне возможно, он старше всех в глене, такой же древний, как бабка Нен. Должно быть, в юности он был высоким, но сейчас горбился и ходил, опираясь на палку. На голове у него не осталось ни единого волоса. Сухая пергаментная кожа обтягивала кости. Даже летом он расхаживал в лисьей шубе, и его костлявые руки непрерывно тряслись. Но взгляд его по-прежнему был острым, как дротик.

Он был здесь и в год Укрощения. Время от времени у Тоби появлялось сумасшедшее желание подойти к этому древнему старику и спросить, не помнит ли он кого из тогдашнего гарнизона. Не помнит ли он кого-то особенно рослого и здорового – здорового настолько, что сумел зачать двух из шестерых детей? Или кого-то достаточно доброго, по имени Тобиас?

Но он никогда не спрашивал этого и знал, что никогда не спросит.

Он стащил с телеги мешок овса, взвалил его на спину, повернулся, чтобы идти, и чуть не столкнулся со стариком, заступившим ему дорогу.

– Отнесешь мешки в кладовую, Стрейнджерсон.

– Да, сэр. – Уж не думает ли он, что Тоби взгромоздил мешок себе на плечи, чтобы сбежать с ним?

Пронзительный взгляд продолжал беззастенчиво буравить его.

– Потом зайдешь ко мне.

– Да, сэр.

Тоби зашагал в кладовую. Входя в дом, он слышал ворчание старика насчет того, что он заказывал муку, и сиплые оправдания мельника. Похоже, он собирался обвинить во всем Тоби, а это означало потерю по меньшей мере половины дневного заработка.

Солнечные лучи никогда не проникали в этот мрачный двор. С одной стороны его заслонял дом по обе стороны ворот размещались конюшни и караульные помещения высокие стены соединяли здания с обеих сторон. Если не считать желоба для воды и пары небольших сараев, это и был весь Локи-Касл. По стенам разгуливала стража, но ни рва, ни подъемного моста, ни пушек здесь не было.

Кладовая располагалась на первом этаже главного дома, и дверь ее распахнулась – Тоби не успел даже толкнуть ее.

– Клади сюда! – сказала Хельга Бернсайд.

Он скривился при виде огромного ряда мешков, на который она показывала, – он был Тоби уже по плечо.

– У нас полный воз, так и знай. – Собравшись с силами, он закинул мешок наверх.

Хельга насмешливо ухмыльнулась:

– Ничего, ты у нас парень здоровый! Тебе только полезно будет.

– Только за двойную порцию на обед! – заявил он, поворачиваясь идти за следующим.

– Хоть какая-то разница, а то все тройные! – крикнула она ему вслед.

Хельгу – большую, веселую тетку – в деревне любили все. И это несмотря на то что она тоже получала деньги у англичан. Может, одно дело, когда на врага работает женщина, а совсем другое – когда мужчина? Ну конечно же, разница была – от женщин никто не ожидал, чтобы те убивали сассенахов. От мужчин – ожидали.

Он вернулся к телеге и забрал следующий мешок. Мельник куда-то исчез, скорее всего на кухню. Никого другого помочь батраку с разгрузкой не прислали – впрочем, он не очень-то и переживал. Если бы не эта работа, он бы чистил конюшню или уборные или рубил бы кусты, охотился бы на крыс или просто бегал бы по всяким поручениям. Его могли бы даже послать с каким-нибудь делом обратно в деревню, чего ему уж никак не хотелось – по крайней мере сегодня, на время действия предсказания хоба. Уж лучше потаскать мешки.

Теперь стрелки перешли к упражнениям с мушкетами. Сержант Дрейк по обыкновению орал во всю глотку, перекрикивая барабанный бой:

– Шомпол вынь!

Тра-та-та!

– Запал проверь!

Тра-тата-та!

Да, пожалуй, парню с мешком муки на горбу приходится послаще этих бедолаг. Ружья так тяжелы, что стрелки вынуждены таскать с собой подпорки, поддерживающие ствол при стрельбе. Каждый солдат увешан, словно гирляндами, мечом, кинжалом, мешочком с пулями, кресалом, рожком для пороха, шомполом и, возможно, еще чем-то, чего Тоби сейчас уже и не помнил. У некоторых за пояс был заткнут еще и пистолет. Они носили башмаки со шпорами и белые – белые! – чулки. Их красно-бурые мундиры были подбиты войлоком, так что весили больше его пледа, а венчал все это убранство круглый железный шлем с треугольными, заострявшимися спереди полями. Половина дня уходила у них на упражнения с мушкетами, а вся вторая половина – на чистку и уход за обмундированием. Лучше уж оставаться простым батраком.

Но если серьезно, не что иное, как тяжелая работа, помогла ему развить мускулы и стать чемпионом глена по кулачному бою с неплохими шансами отобрать в этом году у кузнеца звание чемпиона по поднятию тяжестей. Ну, может, еще по бросанию шеста. Если бы старый лэрд Филлана восстал из могилы, он бы не назвал больше Тоби удилищем.

Назвал ли бы он его предателем? В замке теперь работала дюжина деревенских. Нет ничего позорного в желании поесть, а в глене до обидного мало путей добыть себе на пропитание. Они работали на стюарда, а стюард работал на нынешнего лэрда, Росса Кэмпбелла из Гэрилоха.

Тут возникала еще одна сложность – кому хранить верность. Древний род Кэмпбеллов из Страт-Филлана оборвался со смертью Кеннета и его сыновей под Литхолом, почти двадцать лет назад. Эрл Аргайльский, старейшина клана Кэмпбеллов, объявил поместье конфискованным и назначил его владельцем Кэмпбелла из Далмалли. А тот так и не завоевал покорности и уважения глена.

Его сыну и наследнику повезло больше. Когда Ферган в 1516 году бежал из английского плена и вторично поднял восстание, Кэмпбелл из Аргайля поддержал его, по крайней мере на первых порах, а с ним и лэрд Филлана, его вассал. Глен с воодушевлением откликнулся на его призыв и выступил, чтобы умереть за короля Фергана при Парлайне – не взяв с собой мальчишку-удилище.

Поэтому теперь в Локи-Касле сидел новый лэрд, Росс Кэмпбелл из Гэрилоха. Тоби Стрейнджерсон работал на стюарда Брюса. Стюард Брюс служил лэрду Россу. Лэрд Росс присягал на верность герцогу Аргайльскому, который снова поддерживал англичан. Можно ли считать всех их предателями?

Еще два мешка завершили ряд. Следующие придется закидывать выше.

Если законным королем Шотландии считать Фергана, то да, все они предатели: герцог, лэрд, стюард, батрак. Похоже, именно так думали Толстый Вик и ему подобные: «Англичане убили наших отцов и братьев, значит, мы должны убивать их».

С другой стороны, капитан Тейлор и его люди не сомневались, что предатель как раз Ферган, так что стоит им изловить смутьяна и повесить его, как в Горной Шотландии воцарится мир. Так по крайней мере они говорили. В свободное от муштры время они просвещали мальчишку-батрака, утверждая, что Шотландия вот уже много веков является верным вассалом английской короны – то есть в промежутках между самоубийственными мятежами. Не верь слову шотландца – говорили они, – он забудет его, не успеет стихнуть эхо.

Еще один ряд мешков, и Тоби решил передохнуть – сердце колотилось, пот стекал ручьями, руки и ноги приятно ныли.

В голове все еще звучал вопрос, заданный мельником: с кем ему быть? До тех пор, пока он остается в Страт-Филлане, он, конечно же, человек лэрда. В конце концов, лэрд рассчитывает на верность своих людей, как герцог полагается на его верность. Но как только умрет бабка Нен, Тоби Стрейнджерсон вольным орлом улетит за горы – только его и видели. С кем будет он тогда?

Надо ведь принять в расчет и самого короля Невила, самозваного правителя Англии, Шотландии, Уэльса, а теперь еще и многих других краев. Формально он является вассалом хана, хоть и ведет себя совсем по-другому. Победив в бою трех предыдущих сюзеренов, он захватил их королевства и земли их союзников, так что теперь правит большей частью Северной Европы. Всякий раз, когда хан назначал сюзерена-преемника, Невил немедленно объявлял ему войну. Он не делал особой тайны из своих намерений покорить весь континент, а затем пойти и на саму Золотую Орду. Поговаривали, будто он поклялся очистить от татар всю Европу.

Иными словами, изменник ты или нет, зависит от того, с какой стороны на это смотреть.

Еще ряд. Теперь придется забрасывать мешки выше головы. Упражнение становилось довольно занятным, не оставляя сил на размышления о верности. Тоби ни о чем не думал, пока не разгрузил всю телегу и все мешки до последнего не легли на положенное им место.

Он вышел в полутемный колодец двора и вытер пот со лба краем пледа. По небу бежали облака, в вышине парили два орла. В небе над Локи-Каслом всегда парят орлы.

Он заглянул на кухню. Для обеда еще слишком рано, но у Хельги всегда найдется чем перекусить. Дожевывая только что испеченную булку, намазанную гусиным жиром, он отправился на поиски стюарда и нашел его в кабинете. Сгорбившись, старик корпел над расчетами. Он оторвался от бумаг с обычным кислым выражением на иссохшем лице.

– Давайте новую работу, мастер Криф, – проговорил Тоби с набитым ртом.

– Что за новости до меня дошли, будто ты ввязался в драку?

Тоби поперхнулся:

– Я не ввязывался, сэр. Так, повздорили из-за… из-за девчонки, сэр. Пустяки. До кулаков дело не дошло.

Острые, как дротики, глаза с минуту внимательно изучали его. По ним невозможно было сказать, что их обладатель думает об этой версии событий. Йен проболтался, это точно.

– С ними был Безумный Колин?

– Э… да, сэр. Был. – Интересно, заметил ли мельник тесак?

К счастью, стюард не стал задавать вопросов насчет ножей. Его рот скривился.

– Я бы такого даже свиньям не скормил.

Для человека, никогда не выходившего за стены замка, Брюс из Крифа был чертовски хорошо осведомлен о событиях в глене.

Брюс из Крифа – Брюс Кэмпбелл – прожил в Филлане, возможно, раза в два дольше отпущенного человеку срока, но так и остался Брюсом из Крифа. В первую очередь человек определялся, конечно же, принадлежностью к клану, но во вторую – местом своего рождения. Если он оставался жить там же, его называли по дому, или по профессии, или по отцу. Если у него не было клана или если отец его неизвестен, ему давали прозвище, например, Стрейнджерсон.

– Как бабка Нен?

Старый Брюс сегодня явно отличался необычной разговорчивостью.

– Бывают дни ничего, бывают – неважно, сэр. – Она часами собирает красивые камушки.

Криф кивнул, но лицо его опять же не выдало ровным счетом ничего.

– Получше смотри за ней, парень. Она никогда не говорила… кто придет ей на смену?

– Нет, сэр.

– Вот уж не знаю, кто из нас мог бы так хорошо ладить с хобом, когда ее не станет.

Тоби откусил еще кусок жирной булки.

– Да, сэр, – пробормотал он.

– Недовольный хоб может доставить глену много неприятностей.

– Да, сэр.

Старик подался вперед и ощерил несколько желтых обломков-зубов в слабой, но хитрой ухмылке.

– Кто бросит тебе вызов на нынешних играх в глене, а, парень? Найдется безумец?

Конечно же, он имел в виду кулачный бой. Кулаки приносят больше славы, чем поднятие тяжестей или бросание шеста. Более того, на кулачных боях можно делать деньги – заключать пари, ставить на победителя или на проигравшего. Возможно, этим и объяснялось то, что стюард тратит свое драгоценное время на пустые разговоры с мальчишкой-батраком.

– Дугал Угольщик обещает продержаться несколько раундов против меня, если не найдется никого другого. Постараемся, чтобы зрители остались довольны, вот и все.

«Пустим немного крови для них, ладно? – Вот что на самом деле сказал Дугал – сын кузнеца, хотя имел он в виду немного другое. – Ты ведь не заставишь меня мучиться долго, нет»? Дугал пошел в отца и не умел лукавить он будет биться до тех пор, пока не окажется на земле.

– Его отец не собирается тряхнуть стариной?

Тоби сокрушенно покачал головой.

– Если бы он захотел, он побил бы меня. – В детстве он видел, как бился – и побеждал – кузнец, но как раз в тот год, когда Тоби исполнилось четырнадцать и ему позволили выступать с мужчинами, тому не удалось попасть в финал. После этого Эрик отказался выходить на ринг, так что им так и не довелось встретиться в поединке. Почему-то не бившись ни разу с кузнецом, Тоби не чувствовал себя настоящим чемпионом.

– Сассенахи… – начал было Тоби и тут же поправился. – Кое-кто из солдат, сэр. Некоторые из людей капитана поговаривали насчет соревнования по борьбе. Замок против глена, сэр.

Стюард нахмурился:

– Лэрд запретил! Это может привести к неприятностям.

– Да, сэр.

– И потом, наши парни ни хрена не понимают в борьбе. – Острые глаза продолжали буравить его. – Ты пробовал бороться с кем-нибудь из них?

– Нет, сэр.

– У этих англичан полно всяких хитрых захватов и бросков. Вот если бы речь шла о кулачном бое, я мог бы уговорить лэрда как-нибудь, но они на это не идут! – Стюард пожал плечами, как бы отметая эти вздорные разговоры, потом откинулся назад и снова смерил Тоби взглядом, которому позавидовала бы змея. – Только между нами!

– Да, сэр? – Мальчишка-батрак даже зажмурился от удивления.

– Если ты проиграешь бой, я заплачу тебе пять шиллингов. – Старик растянул губы в ухмылке, отчего лицо его стало еще больше похоже на череп.

Пять шиллингов? Это же почти годовой заработок! Но пойти на обман? Тоби ни за что не сможет так поступить! Половина глена поставит на него фартинг или два, и все придут посмотреть на бой. Они будут ждать от него отваги в честном бою, а не подвоха. Немыслимо. Ни за что!

Однако и ослушаться приказа стюарда человеку его положения тоже немыслимо. Его тут же вышвырнут взашей, и хорошо еще, если не побьют перед этим. Поставленный перед таким невозможным выбором, Тоби остолбенело смотрел на старика. Горло пересохло – как всегда некстати – и отказывалось издавать какие-либо звуки.

Усмешка на лице старика померкла как солнце на закате.

– Подумай-ка об этом, – холодно произнес стюард. – Зайдешь ко мне позже. Да, кстати. Сам хочет, чтобы вычистили темницу. Он считает, что все крысы лезут оттуда. После обеда я подошлю кого-нибудь к тебе на подмогу.

– Э… – Тоби с трудом заставил себя снова думать о деле. – Я не знаю, где темница, сэр.

– За комнатой стражи. Тебе понадобится фонарь. И только один, ибо там почти нет воздуха. Вынесешь всю старую солому за стены и сожжешь ее. И возьми с собой собаку или двух. – Стюард вернулся к своим бумагам, отпуская его.

– Да, сэр, – пробормотал Тоби и поспешил прочь.

Смошенничать? Для чего? Для того, чтобы этот старый мешок костей мог выиграть на ставках?

4

Он позаимствовал фонарь на кухне, нашел лопату, кликнул Кусаку и Пятнистого и зашагал к казарме у ворот. Ему еще ни разу не приходилось там бывать, и первое, что он увидел, войдя в полутемное помещение, – это выставленные в ряд у стены мушкеты. В комнате стоял стол, несколько скамей, пара шкафов, три-четыре полки, но не было ни души. Это казалось весьма неосторожным, учитывая то, с каким удовольствием мятежники короля Фергана наложили бы руки на эти ружья. Конечно, они были прикованы к стене, но Тоби показалось, что при желании он без особого труда вырвал бы их – тем более что у окна висела связка ключей.

Он сделал шаг вперед и чуть не подпрыгнул, когда в полутемном дверном проеме появилась мужская фигура. Зеркало! Зеркало в человеческий рост! Он никогда еще не видел ничего подобного. Должно быть, его повесили здесь, чтобы сассенахи могли привести себя в порядок, выходя на парад. Он еще раз огляделся – убедиться, что в помещении никого больше нет, – потом присмотрелся к своему отражению. Его лицо казалось слишком мальчишеским, чтобы находиться так далеко от пола. Он потер подбородок, размышляя, не отрастить ли ему наконец бороду, потом поправил складки пледа. Нет, все разно вид у него куда мужественнее, чем у Толстого Вика. Он еще раз оглянулся, на всякий случай, отошел так, чтобы его не было видно через дверь, и согнул руку, выпятив мускулы. Отражение ухмыльнулось ему, довольное увиденным, но он тут же нахмурился, мысленно ругая себя за тщеславие.

В дальнем углу комнаты виднелась решетка из толстых железных прутьев, за которой зияла чернота. Решетка не была заперта, и ржавые петли громко заскрипели. Кусака тут же кубарем скатился вниз по лестнице Пятнистый осторожно последовал за ним, подозрительно принюхиваясь и ощетинясь. Узкая, предательски крутая лестница вела вниз и поворачивала – темница, должно быть, находилась прямо под комнатой стражи. Он прикрыл за собой решетку, чтобы собаки не сбежали, и начал спускаться сам. После полутора десятков ступеней нога погрузилась во что-то мягкое и топкое.

Тоби подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он оказался в узком, низком подполье, холодном и промозглом, в котором пахло гнилью и нечистотами. Большая часть помещения, похоже, была вырублена прямо в скале. Потолок – сводчатый даже в самой середине едва хватало места, чтобы распрямиться во весь рост. Ни окон, ни отверстий для свежего воздуха не было и в помине. Ну и жуткое же место! При виде ржавых цепей, свисавших со стены, по коже побежали мурашки. Весь пол был завален гнилой соломой, в которой оживленно рылись собаки. Да, работа обещала быть куда менее приятной, чем перетаскивание мешков с мукой, но чем раньше он начнет, тем раньше закончит. Тоби повесил фонарь на крюк и взялся за дело.

Начал он с того, что больно стукнулся головой о потолок.

Проклиная Брюса, что тот не нашел для этого занятия кого-нибудь пониже, он пробрался в дальний угол и стал сгребать сено лопатой. Собаки суетились у него под ногами, в восторге охотясь за мышами. Подполье ими кишмя кишело. Воняло так, что становилось дурно.

Жуткое, жуткое место! Сколько несчастных было приковано здесь в прошлом? Он, Тоби, не поселил бы в такой дыре даже свиней, не то что людей. Как долго способен прожить человек, прикованный к скале в таком склепе, как этот? За что можно так наказывать людей? А сколько жертв были неповинны в тех преступлениях, в которых их обвиняли… И что ему делать со всем этим мусором? Он уже сгреб перегнившую солому в две здоровые кучи, но тачку по такой лестнице не спустишь… Придется пойти и поискать пару мешков – или, возможно, корзину.

Лопата обо что-то звякнула. Тоби нагнулся, подобрал непонятный предмет и, держа двумя пальцами, поднес к фонарю. Гребень, какие носят в волосах женщины, украшенный двумя или тремя цветными стеклышками. Металл проржавел до черноты, но стекла сохранились. Никак не мужской гребень.

Они держали в этой чертовой навозной яме женщин?

Девятнадцать лет назад? Шестерых девушек из деревни?

Вздрогнув, Тоби уронил свою находку и врезался затылком в потолок с такой силой, что искры посыпались из глаз. Потирая голову и охая, он пятился до тех пор, пока не уперся спиной в холодную, сырую стену. Он никогда не задумывался, где именно в замке держали тех женщин. Ему казалось, что в главном доме. Выше первого этажа он не поднимался ни разу, поэтому не знал, что там. Насколько ему известно, солдат тоже не пускали на верхние этажи, и если так происходит сейчас, то вполне могло быть и тогда.

Неужели этих несчастных держали здесь? Неужели эта выгребная яма служила замковым борделем? Нет, нет! Ведь не родился еще мужчина, способный так обращаться с женщинами, правда?

Неужели он разгадал тайну этой адской темницы? У него внутри все сжалось. К горлу подкатила тошнота. Ему не хватало воздуха. Бросив лопату, он кинулся мимо куч, которые сам только что сгреб, на лестницу, к дневному свету, и свежему воздуху, и нормальному рассудку.

– Женщины! Им нужны женщины!

От этого голоса он замер на месте. Кто-то говорил по-английски в комнате стражи. Другой голос отвечал. Решетка была закрыта, и они не знали, что Тоби здесь.

Он опустился на четвереньки и прополз чуть выше, так, что смог выглянуть из-за верхней ступеньки. Комната стражи, такая темная, когда он входил в нее, теперь казалась ярко освещенной. Человек, стоявший у окна, был лэрд Страт-Филлана, Росс Кэмпбелл собственной персоной.

– Но вы же понимаете – это невозможно! – возразил второй, и Тоби узнал голос капитана Тейлора. Так еще никто не позволял себе говорить с лэрдом.

– У меня едва хватает людей удерживать эту чертову дорогу. Я не могу посылать их пьянствовать в Думбартон.

Лэрд Росс немного помолчал, потом отвернулся от окна. Тоби никогда еще не видел его так близко. Это был невысокий, седовласый человек с усталым, изборожденным морщинами лицом. Как и любой хайлендер, он носил плед, но под ним еще и рубаху из тартана, а заколку, скреплявшую плед на плече, украшал кусок горного хрусталя. На шапочке – эмблема вождя, на ногах – башмаки. Шерстяные чулки, меховой спорран, длинный кинжал с серебряной рукоятью на поясе. Старый или нет, он производил неплохое впечатление.

– От похотливых снов еще никто не умирал, – сухо заметил лэрд, стараясь не дать разговору перейти в спор.

Тейлор будто не заметил его слов.

– Поэтому отпуска исключаются. Но если мои люди не получат женщин, и скоро, они взбунтуются или начнут дезертировать. Я говорю правду! Невозможно держать здоровых мужиков в таких условиях без баб. Это противно природе.

– Пусть окунаются каждую ночь в конскую поилку. Если они дезертируют, могут считать себя мертвецами. Ни одному из них не добраться до Лоуленда живым.

– Это угроза, милорд?

– Ни в коем случае! Но постарайтесь, чтобы они поняли это.

– Мы можем заплатить. Замолвите только словечко, что за это хорошо заплатят. Не может быть, чтобы в такой здоровой деревне не нашлось двух-трех баб, нуждающихся в монете. Демоны, да по их меркам они за неделю разбогатеют!

Кэмпбелл позволил себе презрительно фыркнуть:

– Вы плохо знаете шотландцев! Здесь ни одна женщина не ляжет с сассенахом, даже если вы предложите ей серебряную марку, а ее отродье будет дохнуть с голоду. И если все-таки одна из них согласится, весь глен будет знать об этом уже к утру. Они выжгут ей на лбу клеймо и выгонят. Весь глен восстанет, как это было в Куинсферри месяц назад. Вы хоть понимаете, что сидите на пороховой бочке, а, капитан?

По камням загрохотали башмаки. В поле зрения появился капитан Тейлор в форменных бриджах и куртке. На нем красовался меч, кремневый пистолет, патронташ и пороховой рожок. Та часть лица, которую не закрывал шлем, имела свирепо-багровый цвет.

– Я отвечаю за дорогу, и я не смогу удерживать ее, если мои люди рехнутся. Вам положено обеспечивать моим людям приличные условия, и женщины – необходимая часть этих условий. Не можете найти местных – пошлите за шлюхами в Глазго, или мои парни пойдут по бабам сами. В девках здесь недостатка нет.

Лэрд поднял стиснутый кулак и неохотно опустил его.

– Я понимаю ваши сложности, капитан. Надеюсь, вы поймете мои. Когда я пришел сюда, я объявил им, что в замке снова разместят гарнизон сассенахов, но поклялся, что на этот раз вы не тронете их женщин. Они принесли мне присягу – и они находятся теперь под моей защитой! До сих пор они соблюдали свои обязательства, но ведь достаточно всего одной искры. Вам не удержать глен, если они восстанут. Когда подойдут подкрепления, вы все будете уже мертвы. Я, возможно, тоже, но это не столь важно. Они отрежут вас от припасов. Они будут отстреливать вас из укрытий. Да заткнитесь и слушайте же! Я сказал Кэмпбеллу, что сохраню спокойствие в глене, и я…

– Плевать мне на то, что говорит Аргайль! – взревел Тейлор. – Это дорога на северо-запад, и золото и припасы мятежникам…

– Это мои люди, капитан, и я забочусь о них! Если один из ваших людей наложит руки хоть на одну женщину, я вздерну и его, и вас на одной виселице!

Мгновение оба молча смотрели друг на друга, но даже мальчишка-батрак понимал, что это – пустая угроза. Кто, как не солдаты, удерживает замок лэрда? Три жестокие битвы за два десятка лет обескровили глен. К тому же он был теперь безоружен, и молодежь бежала из глена в другие края, к другим господам.

Теперь заговорил англичанин – тихо, но весомо:

– Позвольте напомнить вам, милорд, что я подчиняюсь приказам из Эдинбурга, милорд, не вашим, милорд. Этот район живет по законам военного времени. Я правлю здесь, милорд, – не вы.

Медленно-медленно, по дюйму, Тоби сполз вниз по лестнице. Ему не стоило подслушивать этого! Если они обнаружат, что он все слышал, они запрут его здесь – это в лучшем случае.

Да, теперь его собственные беды казались почти ерундой. Ему никогда не приходило в голову поинтересоваться, как выглядит проблема верности при взгляде сверху донизу.