Текст книги "Муравейник"

Автор книги: Дейтон Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Ликка встала в центре комнаты, искоса глянула на Ремру: вот, мол, смотри. Виля растерянно озиралась: этого разгрома она еще не видела, поскольку Ликка, поймав ее в Поварской пещере, сразу же потащила к Ремре.

– А… а Правительница знает? – спросила она испуганно.

– Нет, я еще не говорила. Вдруг Кира здесь где-нибудь, а мы без толку переполох устроим. Да и сама знаешь…

– Да, – пробормотал Ремра. – С такой новостью я бы к Правительнице идти побоялся. Слушай, Ликка, посмотри-ка вокруг: чего не хватает?

Девушка чуть было не хлопнула себя по лбу: как же это я сама не догадалась! Она внимательно осмотрелась.

– Накидки нет, сандалий, ножа, что Редар подарил… – Глаза ее расширились, и почти одновременно с Ремрой Ликка воскликнула: – Ушла!

– Куда? – недоуменно спросила Виля.

– В пески! Редара искать! Бежим к Айрис!

Ремра поежился. Делать нечего…

Встревоженная троица вылетела в главный коридор, чуть не сбила с ног кого-то из ранних пещерников и нос к носу столкнулась с Айрис. Правительница в сопровождении двух молодых охотников торопилась проверить заслон в Сырой пещере.

– Куда это вы так несетесь?

Виля ойкнула и спряталась за спину Ремры. Тому тоже очень сильно захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда.

– Д-доброе утро, Правительница…

Айрис сразу же почувствовала неладное. Этот нескладеха Ремра, конечно, всегда ее боялся, да и Виля тоже, но Ликка… Девчонка на язык бойкая, испугать ее не так просто – вспомнить только историю с подслушиванием в Приемной пещере, – с чего бы это так дрожал у нее голос?

– Так… – В голосе Айрис точно громыхнули каменные глыбы. – Отвечайте быстро: что случилось?

Ликка сглотнула, что-то сказала почти шепотом.

– Что? Не слышу!

– Кира пропала, Правительница! – ответил Ремра, но тут же осекся и опустил глаза, будто сказал что-то запрещенное. Ликка благодарно взяла его за руку.

– Кира… Что-о?!

– Пропала. Одеяла перевернуты, нет одежды, ножа. Мы думаем, она ушла в пески.

Айрис думала всего мгновение, потом обернулась к сопровождавшему ее охотнику:

– Быстро сбегай за Кенгаром и Салестером. Я жду их в Сырой пещере.

Молодой воин кивнул и скрылся в глубине переходов.

– А вы… чтоб не вздумали ее сами искать, ясно? Всем сидеть по своим комнатам! Не хватало мне еще и вас из песков вытаскивать!

И, почти оттолкнув загораживающего проход Ремру, Айрис быстрым шагом пересекла главный коридор. На короткое мгновение парень успел уловить в ее глазах неподдельный страх.

Они долго стояли, растерянно глядя вслед Правительнице. Никто не решался ничего сказать. Каждый прекрасно понимал, что опытные охотники намного быстрее найдут Киру, если та действительно ушла в пустыню. Но сидеть без дела, пусть даже и по приказу Правительницы, они не могли.

– Подождите… – сказала вдруг Ликка. – Как я сразу не догадалась!

– В чем дело? – спросила Виля.

– Идем! – Ликка нетерпеливо потянула Ремру за руку, а подругу – за накидку.

– Да куда?!

– Ну, понимаешь… – Ликка густо покраснела, опустила взгляд. – Кира иногда… ну, в общем… ночевала у Редара. В его комнате.

– И ты молчала! Ликка мотнула головой:

– Это их дело. Пойдем, проверим.

В пещере мастера пустыни никого не оказалось, вообще в ней витал какой-то нежилой дух, словно жилище тосковало без хозяина, как верный друг. Но Кира явно успела здесь побывать – на каменном полу валялась ее накидка, а из ниши, где Редар хранил свои огненные штуковины, исчезло несколько горшочков с нефтью. Глинянки на рабочем камне, где молодой мастер смешивал свои смеси, тоже подверглись торопливому осмотру. Некоторые лежали на боку, одна вообще треснула, пустив по крутому глиняному боку змеящуюся трещину. Было похоже, что кто-то спешно перебирал горшочки и, не находя нужного, бесполезные отбрасывал в сторону.

– Что я говорила! Она здесь была. Только вот зачем ей все эти штуки… Что она думает – муравьев запалить?!

Ликка вздрогнула. Конечно же! Кира не искать пошла Редара, а спасать.

– Быстро в Сырую пещеру!

– Что же это за напасть! – в сердцах воскликнул Ремра и поспешил следом за девушками.

* * *

Кира, с трудом передвигая ноги, взбиралась на гребень дюны, наверное, сотой, а то и тысячной по счету. Все было не так, как представлялось ей в мечтах. Ослепительное солнце нестерпимо жгло, кусало незащищенную шею и руки, кожа на них покраснела и чесалась. Перед глазами плавали разноцветные круги, в голове шумело, тяжесть глинянок давила на плечи. Кира, не привыкшая к пустынному зною, поначалу даже перепугалась – уж не болезнь ли все никак не может выпустить ее из своих цепких лап? Но потом, когда стали ватными ноги, то и дело проваливающиеся в податливый песок, она поняла, что просто устала.

Кира удивилась – ведь в ее первый поход в таинственную пустыню (Редар тогда взял ее с собой. Неужели прошло всего шесть лун? А казалось – целая вечность!) она совершенно не чувствовала усталости. Прыгала с дюны на дюну, бежала впереди парней, возвращаясь лишь после суровых окриков Редара. А что теперь?

Пустынного уклада, который составляли не одно поколение песчаных ходоков-охотников, Кира, конечно, не знала. И умудрилась нарушить почти все непреложные заповеди пустынника. Перед выходом в пески положено как следует напиться, а прихваченную с собой воду расходовать экономно, лучше только во время коротких привалов. Девушка же о воде подумала в последнюю очередь – просто прихватила стоящую на столе деревянную фляжку. И пила, естественно, всякий раз, когда хотелось, чего ни в коем случае на жаре делать нельзя – вся выпитая вода тут же выходит потом. И что получилось? Пить хотелось по-прежнему, а в скорлупе почти ничего не осталось.

Пустынник выходит на промысел до восхода – чтоб пройти часть пути еще до того, как солнце войдет в полную силу. Кира же выбралась из отрогов уже ближе к полудню. Впрочем, не без причины: ей пришлось долго прятаться за каменным выступом, выжидая, когда сменится дозор на Открытом пятачке. Внучке Правительницы очень не хотелось, чтоб караульные ее разглядели.

Переходить дюны по гребню опытный охотник не будет никогда – там песок самый зыбкий, а уж солнце… Кроме того, в дрожащем пустынном мареве человеческий силуэт видно издалека: всякая дичь, если у нее есть глаза и хоть капля разума, зароется поглубже. Есть в песках и те, кто сам не прочь отведать человечины, и их ничуть не меньше, чем дичи. Так что даже самые сильные и бывалые пустынники всегда крадутся у самого подножья, где спасительная тень прячет их от солнца и от чужого взгляда.

Но Кира упорно лезла на самый гребень каждого нового бархана – надеялась разглядеть с него хоть что-нибудь… Например, муравьев, которых она, если честно, боялась страшно. Но пока ей везло, шестилапые поблизости не появлялись.

Между тем, заболели глаза, непривычные к ослепительно яркому солнечному диску и пронзительной синеве неба. Вдобавок легкий ветерок вместо того, чтобы обдувать прохладой, то и дело швырял в лицо пригоршню песчинок. Колючие крупинки кололи лоб, щеки, глаза. Девушка щурилась, прикрывала лицо ладонью, отчего переставала видеть дорогу.

Один раз, споткнувшись об иссохшую корягу, она упала и больно ушибла колено. Это была первая коряга, попавшаяся Кире на пути. Вот невезение! Правильно сказал как-то Редар: «Неумеха и в пустыне голову расшибет».

Мертвые пески, как тяжело!

Раз-два… Раз-два… Раз… Шаг сбивается, ноги вязнут в песке.

Новый бархан. Точно такой, как предыдущий. Зыбкий волнистый песок под ногами. Вершина. Взгляд вперед, взгляд влево, вправо… Кругом барханы – все одинаковые – и не единой живой души, никакого движения… Только солнце жжет глаза.

А ведь Редар жил здесь, и каждый день ходил на охоту. Недавно целых три дня шел по следам муравьев-разведчиков. И дошел до самого их логова! И вернулся! А она даже и дня пройти не может… Возомнила себя героиней легенд…

В пути Кира думала о многом. Она понимала, что, сбежав из дому, причинила боль и хлопоты бабушке, у которой и так в последнее время прибавилось забот. Девушка осуждала себя за этот поступок и понимала, что, если вернется в город, не сможет посмотреть Айрис в глаза. Конечно же, ее уже хватились, подняли тревогу, снарядили отряд на ее поиски. И перед этими людьми она тоже виновата. Если кто-нибудь из них не вернется, то это будет на ее совести. Эти мысли стегали Киру довольно долго, но она все-таки успокоилась, решив, что спасение Редара – это святое дело. Ведь если бы не Редар…

Раз-два… Раз-два…

Кира мечтала о будущем. Думала, что, может, очень скоро, когда не будет на свете никаких пауков, все заживут счастливо в Пещерном городе… Нет, не в пещерном! Никаких пещер! Люди смогут жить где угодно, ведь бояться будет нечего. И они будут счастливы! Девушка зажмурилась и представила себе там, в легендарной Долине, красивую уютную нору, в которой она будет жить с бабушкой. И Редар будет всегда рядом…

Раз-два…

Вспомнить детство Кире почему-то не удавалось. Вернее, она никак не могла вспомнить что-то особенное и яркое. Нет, у нее было хорошее детство! Любовь мамы и бабушки, забота и терпение старших, дружба с Ликкой… Веселые игры в лабиринтах со сверстниками… А как однажды они гигантской мокрицей напугали до икоты гадкую доносчицу Кадез! Путница невольно засмеялась, вспоминая, как визгливо причитала в темноте эта белесая вредина…

И вот в этот миг девушка вдруг поняла, чего ей не хватало, чего не было в ее детстве. В нем не было Редара!

И сейчас его снова так не хватало! Не хватало, как воздуха в душном подземном ходе, и это было невыносимо. Когда Кира забралась на вершину очередного бархана, она набрала в грудь обжигающего воздуха и отчаянно закричала:

– Ре-еда-ар!

Даже эха не слышно. Крик сожрал песок.

– Редар… – уже прошептала девушка.

Совсем скоро Кира выбилась из сил. Она со стоном опустилась на песок у подножья неизвестно какого по счету бархана. Стащила сандалии, вытряхнула из них песок, поставила рядом – пусть ноги отдохнут. Порылась в перевязи (редаровой!), вытащила бережно упрятанную от солнца скорлупу. Воды осталось совсем немного. А ведь до первых жилых нор, где Кира рассчитывала найти помощь и ночлег, чтобы идти дальше, оставалось еще не меньше дня пути.

Минувшей ночью Кире приснился страшный сон. Сначала была какая-то неясная тьма, полная неведомых, смертельно опасных существ. Кира шла меж ними, но почти не боялась, откуда-то она знала, что, пока горит в ее руке большой факел, чудовища не тронут ее. Они угрожающе шипели, поводили жвалами, из тьмы то и дело высверкивали равнодушные фасетки глаз. Но причинить ей вред ужасные твари так и не осмелились. Потом она внезапно оказалась посреди огромной – поболее Привратной, а то и Угловой даже, – ярко освещенной пещеры. На высоком уступчатом пьедестале стоял отвратительный черный паук, а у его ног на каменном полу лежал окровавленный Редар, тянул к ней руки, молил о помощи. Потом он как-то дернулся и затих. Кира опустилась перед ним на колени, принялась гладить по голове, умолять, чтобы очнулся, посмотрел на нее, сказал хоть слово…

Проснулась она с криком. И сразу же решила, что должна идти на помощь. Бабушка никого не пошлет – это ясно: сейчас, когда муравьи осадили город, каждый охотник на счету. Да и воевать со смертоносцами – самоубийство. Ни один человек не выстоит против них в открытом бою. Надо тайно прокрасться в их город, прикинуться одной из жительниц и выкрасть Редара у раскоряк из-под носа – или что у них там вместо него.

Фантазия у Киры была хорошая. Вот она идет по пескам к городу смертоносцев, вот, хитростью миновав стражу, входит в ворота города, вот, поменявшись одеждой с местной девушкой, ищет Редара. Незамеченной прокрадывается в ужасное подземелье, где раскоряки держат пленников. Изумление. Объятия… Потом-потом, нет времени… Побег… Еще один переход по пустыне… Пауки гонятся за беглецами, выслеживают с шаров, но тщетно… И – счастливое возвращение! А чтобы раскорякам больше не повадно было, надо прихватить несколько редаровых снарядов, да и сжечь к скорпиону весь их город.

К сожалению, Кира ни с кем своими идеями не поделилась; критиков у плана не имелось. Ей же самой он казался легко выполнимым. Так, разве что встретятся на пути небольшие сложности.

И вот теперь, не пройдя и половины дневного перехода, Кира начала понимать, как сильно расходятся мечты, легенды с действительностью. В сказаниях почему-то не говорится, как великим героям прошлого удавалось пересекать Великую пустыню во всех направлениях, не страдая от жажды и усталости. Может, они и страдали, только меньше – герои все-таки…

Постепенно усталость уходила, голова переставала шуметь, пара глотков из скорлупы – и не так царапает в пересохшем горле. Надо просто чаще отдыхать, и все будет нормально. Она дойдет, пересилит себя и дойдет. Ничего тяжелого в этом нет.

Пугают только этой пустыней, а на самом деле… Солнце печет, вот и все. Ничего страшного. Небось, когда в восемь дождей маленькая Кира потерялась в Дальней галерее, было куда как хуже. Тогда ее до смерти перепугали мокрицы – твари неприятные, но безобидные.

Тут девушка вздрогнула. Ей вспомнились слова Редара: «Пустыня не любит беспечных. Она их наказывает», «В пустыне всегда опасно, здесь все может убить». Она тогда не поверила – и зря: тот огромный черный жук, что так стремительно кинулся на них из-за бархана, до сих пор иногда снится ей. И если бы не Редар…

Но теперь-то его нет. Некому защитить ее от всех ужасов пустыни. И в любой момент, может статься, прямо сейчас жуткая неведомая тварь подбирается к ней сзади.

Кира в ужасе оглянулась. Фу-у-у… Никого. Мертвые пески, хватит, прекрати! Так можно себя до чего угодно довести. Нет тут никого – успокойся. В такую жару, небось, даже муравьи по норам сидят – Салестер говорил, что рыжие умеют рыть не хуже людей и…

Чуть слышно зашуршал песок, осыпаясь под чьими-то осторожными шагами. Кира встрепенулась: муравьи! Нашли ее и сейчас сцапают. Она подхватила перевязь и, как была – босиком, обжигая непривычные ноги о раскаленный песок, бросилась прочь. Куда, в какую сторону – она не смотрела. Лишь бы подальше от этих шестилапых тварей…

– Эй… эй… сто-ой! Ты куда?!

Кира обернулась. У бархана стоял ухмыляясь жилистый охотник с длинными, до плеч, волосами. В одной руке он сжимал копье, а другой держал над головой ее сандалии.

– Постой, девочка… Ты вот забыла.

Лицо охотника показалось ей знакомым. На Кромке было много семей пустынников, всех не упомнишь, – в Угловой пещере, наверное, встречались. Хоть сама Кира ничего не выменивала, но часто крутилась там, рассчитывая услышать новости из песков, а когда-то – в ожидании прихода Редара.

– Надень, – сказал незнакомец насмешливо, – босиком по песку шастать – не для твоих ножек!

Кира надела сандалии, затянула на лодыжках ремешки. Обожженная кожа сразу же отозвалась болью.

– Ты откуда, чудо? – спросил охотник, когда она выпрямилась и независимо взглянула ему в глаза.

– Я… я из пещер…

– Вижу. А здесь-то что делаешь? Кира насупилась.

– А ты кто такой, чтоб спрашивать?

– Ой-ой, – он шутливо заслонился локтем, – не гневайся на меня… Постой-ка, – мужчина сделал пару шагов к ней, внимательно всматриваясь. – А ты не внучка пещерной Правительницы, а? Лицо твое мне знакомо, да и гонор, – он усмехнулся, – тоже… Вылитая бабушка.

Охотник сначала поклонился, потом осторожно обхватил своей рукой маленький Кирин кулачок – так приветствовали друг друга в Серых скалах.

– Ты – Кира, правильно? Да не пугайся ты! Я дюжину восходов назад с Зинвалом еду вам в пещеры приносил. Кребусом меня зовут, ну, вспомнила?

Кира долго молчала, пытливо разглядывала пустынника. Наконец, что-то решив для себя, спросила:

– Кребус… Ты знаешь Богвара?

– А как же! Мы с ним три-четыре раза за луну вместе в пески ходим. Да и живем почти рядом – от моей норы до его порога всего-то пару сотен перестрелов.

– Можешь меня к нему проводить?

Если охотник и удивился просьбе, то вида не показал, лишь пожал плечами.

– Путь не самый близкий, а мне, – он ткнул пальцем в пояс, к которому была привязана убитая песчаная крыса, – еще две таких же добыть надо, если я хочу, чтобы моя младшенькая сегодня сытой заснула.

– Ладно, сама найду. Спасибо за помощь.

– Да погоди ты! Вы все там у себя в пещерах такие обидчивые? Слушай лучше. Тебе сейчас по пустыне ходить – верная погибель. И нечего на меня глазами зыркать! Я же вижу – язык на плече, ноги дрожат… Не говоря уж о том, что любая тварь тебя заловит играючи. А ты ее заметишь, когда она тебя есть начнет.

– Ничего подобного! Меня учили…

– Кто? Да я по твоим следам от самых Близнецов шел – тебя кто угодно выследить может! Ты дважды прошагала в шаге от нор скорпионов, едва не наступив на них, и жива до сих пор только потому, что хозяева были сыты и спали. Готов поклясться, ты этих нор даже не заметила! А десять перестрелов назад я спугнул хищную сороконожку, которая ползла за тобой и уже приноравливалась, как бы получше сцапать… Ну, вот что. Есть тут недалеко одна брошенная нора – думается мне, в самый раз…

– Для чего? – подозрительно спросила Кира.

– Для тебя! Зной переждать. Запомни, девочка, по пустыне ходят на восходе или незадолго до заката.

– А ты?

– Что я? Я привычный. Кроме того, в дальнюю дорогу и я бы сейчас не пошел – солнце палит, чуешь? Так что пойдем. До норы провожу, там подождешь меня. К вечеру я вернусь и отведу уж тебя к Богвару. Вода-то есть?

– Немного, – честно призналась Кира.

– Ох, горе мне с тобой. Ладно, будет тебе вода.

Брошенное жилище оказалось темной и неуютной норой с осыпающимися стенами. По своду расползались трещины, широкий, грубо отесанный камень, служивший когда-то ложем, покосился. Внутри стойко держался неприятный, неуловимо знакомый запах.

Но зато здесь было прохладно. Особенно после палящего зноя снаружи. Кире даже показалось, что она вот-вот задрожит и по коже побегут мурашки.

Кребус скептически огляделся.

– Сойдет. Лаз тут узкий, ни одна тварь к тебе не проберется. А у самых настырных муравьиный запах охоту отобьет. Жди.

Кира кивнула, присела прямо на вырубленное в песчанике ложе, блаженно вытянула ноги.

– Только ты обязательно приходи, ладно?

Наверное, она заснула. Ждала, ждала, не осмеливаясь высунуться наружу, – и заснула. На этот раз обошлось без кошмаров. Девушка несколько раз просыпалась, сонно оглядывалась по сторонам и, узнав наконец временное укровище, снова проваливалась в глубокое забытье.

Разбудил ее Кребус – охотник привычно скатился в лаз, улыбнулся:

– Вот и я. Повезло сегодня. Не иначе как ты удачу приносишь.

Кира засуетилась.

– Идем, да?

– Подожди. Я же говорю – удача, раньше срока еды добыл. Смотри-ка вот. Две крысы и бегунок, а солнце еще в полной силе, день не кончился. С тех пор, как шестилапые всю Кромку с ног на уши поставили, такого со мной не случалось.

Он стянул с плеча перевязь, положил рядом копье и тушки убитых животных.

– Как солнце горизонта коснется, так и пойдем. Отдыхай пока.

Кребус оказался человеком веселым, болтливым, немного насмешливым. Постепенно он разговорил Киру, отвлекая ее от грустных мыслей. Охотника интересовала борьба с муравьями, планы пещерников – и что по поводу всего этого думает Айрис.

Кира отвечала сначала вяло, потом вроде оттаяла и сама не заметила, как увлеклась беседой. И вдруг…

– Слушай, а как там этот парень с Солончака? Редар? Ну, Богваров родственник. Он, говорят, у вас поселился. Зинвал мне как-то привирал, что он чуть ли не главным советником у бабушки твоей заделался. Правда это?

Спросил и сразу понял: сказал что-то не то. Вон как девчонка напряглась.

Кира вздрогнула всем телом, зажмурилась. К горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Сдерживая рыдания, Кира ответила:

– Он пропал. Исчез.

– Исчез? Да как же…

– Смертоносцы на шаре увезли. Кребус присвистнул.

– Смертоносцы?! Вот это новость! Что ж, выходит, и раскоряки на Кромку пожаловали? Мало нам одних шестилапых…

– Но я его найду, ясно? – перебила Кира и гордо вскинула голову. В ее глазах стояли слезы, заметные даже в полутьме норы.

– Да чего уж непонятного. Только…

– И больше ни о чем не спрашивай, хорошо?

– Как скажешь. – Кребус сползал наверх, посмотрел на небо. – Скоро пойдем уже. Собирайся.

ГЛАВА 3

РАЗГРОМ

Маленькие жилища, что сторожевой цепью перекрывали горловину Долины, начинали его раздражать. То и дело небольшие отряды двуногих, иногда в сопровождении своих хозяев, выходили из ворот этих жилищ-малюток и наносили чувствительные удары по его армии. Один за другим уничтожались отряды разведчиков и фуражиры, многочисленные партии рабочих муравьев. Никак не удавалось заложить новое Жилище-форпост в глубине вражеской территории..

Сначала эти стычки не сильно беспокоили его: на место каждого убитого солдата, фуражира или рабочего завтра встанут два-три новых. Потери его не волновали, тем более что война шла с переменным успехом: двуногие тоже терпели поражения, гибли в бою, иногда даже удавалось уничтожить нескольких восьминогов.

Но минула луна, пошла на убыль, исчезла на одну ночь с неба, потом принялась расти новая, а ничего не менялось.

Двуногие Долины упорно оборонялись, препятствуя продвижению его сверкающих отрядов. Чувство и эмоции были ему незнакомы, но столь мощное противодействие начало раздражать. Постепенно он стал склоняться к мысли нанести по землям таинственного Восьминога-Повелителя ощутимый удар – уничтожить одно из Жилищ, что преграждали дорогу на север, пробить брешь в оборонительной стене двуногих.

Опасаясь неведомого огненного оружия, он затягивал с началом атаки, ждал, пока вырастет мощь его армии.

Но доклады разведчиков, вернувшихся с севера, смешали все планы, заставив отдать приказ о наступлении раньше намеченного срока. Откуда-то из глубины Долины к пограничным поселениям то и дело подходили большие отряды двуногих. Когда подобные доклады посыпались один за другим, он встревожился.

Было похоже, что враги подтягивают силы, чтобы самим напасть на него, разрушить Главное Жилище.

Он отдал приказ. Свежая муравьиная армия выступила на север. На этот раз перевес в численности был весьма подавляющим. Что же касалось метателей огненной смерти, то у него был приготовлен для них сюрприз.

Не зря же слуги Инкубатора работали последние пол-луны изо всех сил…

* * *

До начала войны с муравьями Валег был малочисленным поселением. Окруженный непроходимыми зарослями кустарника, то и дело сотрясаемый неистовыми буранами, что выметывались из Великой пустыни – до нее рукой подать, полтора дневных перехода! – Валег не мог похвастать ни полноводными протоками, полными рыбы, как Ют или соседний Левее, ни залежами горючего камня, как лежащий к западу Штром. В поселении жило не более тридцати семей под управлением неопытного Управителя Сшагу. Совсем еще молодого – всего три года минуло, как он покинул кокон в Старом Гнезде.

Мудрые советники Верховного Смертоносца-Повелителя, решили отослать Сшагу за море, в земли Третьего Круга. Пусть, дескать, наберется опыта в управлении двуногими, благо учителем будет сам Фефн.

Младший Повелитель, однако, заподозрил в молодом Сшагу скрытого соглядатая и услал долой, в приграничное поселение, подальше от Акмола. Пусть там на своих ошибках учится. Год спустя умер старый Уфах, тогдашний Управитель Валега, и Сшагу занял его место.

Руководить двуногими целого поселения оказалось не так уж и сложно. Лесорубы, сборщики земляных орехов и немногочисленные охотники дело свое знали превосходно, дерево, масло и дичь поступали без перебоев, треть добытого выносливые скороходы доставляли в Левее в обмен на свежую рыбу.

Но всему на свете приходит конец. Хорошему – в особенности. Спокойная, размеренная, даже где-то скучная жизнь Валега рухнула в один день, когда запыхавшийся гонец принес от Младшего Повелителя страшную весть о гибели Юта.

Сначала Сшагу отнесся к тревожным новостям недоверчиво. Он даже попытался поподробнее допросить гонца, но тот не был обучен понимать Повелителей. Его дело – отпечатать, словно след ноги на мокром песке, затвердить в своем разуме приказы Фефна и как можно быстрее доставить их. Любой смертоносец, войдя в разум скорохода, без труда прочтет сообщение, но обращенные непосредственно к нему мысли-вопросы гонец не понимал. Это умение – привилегия избранной касты, личных служительниц Младшего Повелителя и помощников Управителей. Дело кончилось тем, что Сшагу немного вышел из себя, раздосадованный тупостью скорохода, и того пришлось почти три дня отпаивать лечебными отварами.

Но потом стали исчезать люди: лесорубы, сборщики орехов уходили на промысел, многие десятки лет считавшийся безопасным, и… не возвращались. Спустя некоторое время поисковые партии обнаруживали лишь дочиста обглоданные кости. Кое-кто из охотников рассказывал, что находил в кустарнике странные следы. И их было много… очень много.

Сшагу запретил двуногим выходить из поселения, приказал закрыть ворота и нести круглосуточную стражу. Эти меры дали определенный результат: однажды ранним утром стоящий в дозоре молодой охотник Векта, острому зрению которого завидовали все горожане, приметил в самшитовых зарослях на юге несколько буро-рыжих шестилапых. Срочно был поднят в воздух единственный в поселении шар, и паук из четверки личной охраны Сшагу доставил Младшему Повелителю тревожную весть.

Фефн отправил на юг небольшой отряд людей под командованием Велимана, тогда еще простого мастера войны. Несмотря на его успехи – ополченцам удалось выследить и разгромить несколько муравьиных отрядов, а исчезновения людей прекратились, – Сшагу был недоволен новоявленным полководцем. Независимый разум бывшего пустынника раздражал смертоносца, ему все время хотелось поставить на место наглого двуногого, который смел время от времени указывать ему на ошибки. Забитый Управителем тщедушный помощник Каргит даже не всегда осмеливался передавать слова мастера войны восьмилапому хозяину, зная, что в плохом расположении духа Сшагу может выместить свое раздражение на нем.

Велиман нависал над маленьким помощником, как скорпион над беззащитной уховерткой:

– Ты передал мою просьбу своему хозяину, Каргит? Насчет того, что я забираю еще троих лесорубов? Парни, вроде, сильные. Тупые, правда, как копейное древко, ну да ничего. Погоняю их маленько – глядишь, и толк выйдет.

Минувшим закатом Сшагу разгневался на очередную «просьбу» Велимана и огрел своего раба ментальным ударом такой силы, что у помощника потом полдня шумело в ушах. Каргит остерегся повторять просьбу. Себе дороже.

– Прости, мастер, но Повелитель не разрешил…

– Что?! Да как, он думает, я буду защищать Валег, когда у меня и полусотни не осталось! Ну, нет! Скажи-ка ему еще раз, да объясни, что муравьи, к его сведению, не мягкотелые увальни, а очень даже опасные твари, и после стычек с ними людей у меня не прибавляется!

Ругаясь, Велиман уходил, а словно оказавшийся меж двумя скорпионьими клешнями Каргит облегченно переводил дух. До следующего раза.

Нельзя сказать, что люди были сильно напуганы нашествием муравьев – даже после того, как узнали про судьбу разоренного Юта. Могущество и неодолимая сила смертоносцев не вызывали сомнений. Многим здесь казалось, что никакой опасности нет, что восьмиглазые хозяева защитят своих слуг от всех напастей. Но мало-помалу бездействие Сшагу и его охранных пауков посеяли тревогу в сердцах людей. Почему Управитель ничего не предпринимает? Нельзя же бесконечно сидеть взаперти и ждать неизвестно чего? Подойдут к концу запасы – и что? Охотники уже пятый восход не выходят за дичью, менять в Левесе на рыбу тоже нечего – ни орехов, ни древесины…

Между тем, Велиман, едва придя со своим отрядом из Акмола, рьяно взялся за дело. Организовал патрули, охрану для лесорубов и сборщиков орехов. В первый же день ополченцы спасли жизнь двум беспечным лесорубам, что вопреки приказу ушли резать ветки за четыре перестрела и угодили точно в жвалы шестилапых. Велимановы люди, возвращаясь с патруля, услышали крики, бросились на помощь и, прижав рыжих к колючим непроходимым зарослям, перебили всех до единого.

После первой победы ополченцев Велимана, когда израненные, но гордые бывшие ткачи и рыбаки притащили к воротам поселения несколько смердящих муравьиных голов, чтобы насадить на шесты, жители Валега встретили мастера войны с неистовым восторгом.

Позже кто-то из парней рассказал Каргиту, что вдова одного из лесорубов – рыжие убийцы похитили его еще на исходе прошлой луны – дала приют одноглазому командиру ополченцев. Еще он слышал, что Велиман как мог утешил бедную вдовушку.

Каргит добросовестно пересказал все слухи своему хозяину и опять поплатился за усердие. Полдня отлеживался в своей комнатушке, пока травница Итая отпаивала его целебным настоем. Язык у нее был подвешен хорошо, и ворчала она не переставая, так что всем доставалось:

– И чего ты полез опять, мало тебе прошлого раза! Управитель наш нравом крут, так чего тебе неймется? Велиман-одноглазый все делает как надо, лучше б спасибо ему сказал! А Управителю Сшагу – многих дождей ему! – все говорить не обязательно. Не для Повелителя это – в каждую мелочь влезать!

Довольно скоро Сшагу не без оснований стал считать, что популярность Велимана среди жителей Валега умаляет его единоличную власть. Особенно после того, как велимановы бойцы пришли на помощь Левесу, и под стенами рыбачьего поселка шестилапые потерпели очередное поражение. Велиман тогда пошел против воли Сшагу. Смертоносец, опасаясь нападения, запретил одноглазому мастеру уводить свой отряд из Валега, пусть даже и на помощь соседям. Бывший пустынник не послушался. Ополченцы ускоренным маршем подошли к Левесу, под прикрытием густых зарослей перестроили свои силы, дождались удачного момента… Потом небольшой отряд, малая часть велимановых сил, выскочив навстречу муравьям, сымитировал отступление и заманил шестилапых в ловушку. Рыжее войско было полностью разгромлено, даже удалось захватить в плен несколько муравьев. Велиман приказал отослать их в Акмол, в подарок Младшему Повелителю.

Теперь уж Сшагу никак не мог наказать «героя» за ослушание, как бы того ни хотел. Жители бурно приветствовали Велимана, да и посыльные пауки, вернувшись из Акмола, привезли личную благодарность Фефна.

Неизвестно, чем бы в итоге закончилось это глухое противостояние, но тут гонец из Акмола принес приказ Младшего Повелителя: Велимана срочно отзывали назад, в главный город, руководить ополчением. Сшагу был более чем доволен.

И Валег снова остался один на один с малоизученным и опаснейшим врагом. Управитель отменил введенное в свое время Велиманом патрулирование окрестной территории отрядами людей. Ему это казалось бесполезным: муравьи отогнаны, граница патрулируется дозорными шарами – что еще надо? Кроме того, ежедневные марши по окрестностям отвлекали людей от их обычных занятий: ведь ополченцы в большинстве своем состояли из лесорубов и охотников.