Текст книги "Сумерки людей"

Автор книги: Дэймон Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

– Рад нашему знакомству, – кратко отозвался он. – Весьма благодарен вам за помощь и все такое, но теперь я уже в полном порядке. Если вас не затруднит отправить записку моему личному сраку… – Поскольку женщина молчала и лишь без тени улыбки продолжала его разглядывать, Дик почувствовал себя неловко и добавил: – Право же, я запросто могу отлежаться у себя дома. Не хотелось бы показаться неблагодарным, но…

– Но именно таким вы и кажетесь, – прервала его женщина. – Причем очень и очень. – Потом она встала, выпрямила спину и положила руку на трубку старомодного французского телефона у самой постели. Немного так постояла – словно забыла, что собиралась сделать. Наконец спросила: – У вас надежный лакей?

– Не знаю, – честно ответил Дик. – Его прислали из конторы. По-моему, ничего.

– Как его зовут?

– Альберт.

– Нет, немыслимо, – с серьезным лицом произнесла женщина и всплеснула руками. – Такой вечно не стриженный недотепа?

– Ну да. А что?

– Да ведь хуже него в Орлане слуги нет. Его обычно подсовывают случайным визитерам – всяким курьерам и прочей шушере. Милый мистер Джонс, ну почему вы не можете поставить себя как надо?

– Не понимаю, о чем вы, – ответил Дик. Голова совсем разнилась – больно было даже просто слушать. – Мне сказали, что своих сраков в Орлан брать нельзя.

– Конечно, нельзя. Но все-таки… – Она убрала руку с телефона и встала рядом с креслом, глядя на Дика сверху вниз. – Что, голова болит?

– Немножко.

– Еще бы. Вот. – Женщина взяла со столика пакет со льдом и приложила его к распухшему виску Дика. Стоило ей наклониться, как Дик сразу почуял исходящий от нее свежий, ненавязчивый аромат. Кажется, сандаловое дерево. По крайней мере, нисколько не похоже на ту приторную дрянь, которой несло от большинства местных женщин. – Кстати, а зачем вы ввязались в драку с Руэллом? Неужели вы не знали, чем это кончится?

– Ну, мне казалось, я не хуже, – принялся оправдываться Дик. – Дубиной я владею не так уж плохо. Зато если бы я победил…

Женщина чуть слышно вздохнула:

– Победил… Но на вашу беду, Руэлл здесь лучший боец на долбаках. Вы, впрочем, и этого не знали. Так?

– Не знал, – ответил Дик, ощущая себя полным идиотом. Ладно, пусть все так. Но что ему еще оставалось? Что ему было делать, раз до такого дошло?

Но жалость к себе в любом случае вызывать нельзя. Поэтому Дик снова начал: – Право, мне лучше уйти. Мне хотя бы мою одежду…

– Не валяйте дурака, – без тени улыбки ответила женщина. – Может статься, мы вам поможем. Скажите-ка лучше, что, по-вашему, получилось бы, сумей вы одолеть Руэлла.

– Не знаю. Да, наверное, затея получилась дурацкая. Но ничего лучше мне в голову не пришло. Я думал, тогда я смогу заставить его отозвать своих псов.

– Отозвать псов? Каких еще псов?

– С Руэллом заодно ван Эттен и еще неизвестно кто. Я никак не могу добиться поступления на службу. Даже домой позвонить не могу…

Женщина сжала кулачки.

– Вот гадина! Нет, даже слышать не могу спокойно… – Потом она обернулась к двери. – Говард! Ты только зайди и послушай! Ушам своим не поверишь!

– Да? – послышался уже знакомый Дику голос. Потом к ним неторопливо подошел высокий широкоплечий мужчина в незатейливой желтой рубашке. Молодой – разве что на пару-другую лет старше Дика. Узкое приятное лицо. Над верхней губой – небольшие усики. А изо рта торчит длинная тонкая сигара.

– Ричард Джонс, Говард Клай. Поверьте, Ричард, вы среди друзей. Расскажите нам все по порядку. А ты, Говард, сядь и послушай.

– Слушаю. – Клан сел в ногах у Дика и прислонился к одному из столбиков. Карие глаза его лучились дружелюбием, но порой там проскакивала и насмешка.

Видя, что деваться некуда, Дик рассказал обо всем, начиная с самого приезда. Когда он закончил, Клай негромко присвистнул.

– Преклоняюсь перед вашим мужеством, – заметил он. – Но с Рузллом так обходиться не следовало. Теперь он разгневан и не оставит вас в покое, пока вы не сдадитесь.

Дик сжал кулаки.

– Но должен же быть какой-то выход! Или для того, чтобы сюда вписаться, нужно позволить кому-то распоряжаться тобой, будто сраком или скотиной?

В комнате повисла хрупкая тишина.

– Я бы так не сказала, – с подчеркнутой холодностью отозвалась наконец миссис Деметриу. Клай, прищурившись, наклонился и потушил окурок в пепельнице.

– Тогда извините, – вымолвил Дик. – Но мне так показалось.

– Скажите, – спросил Клай, – а вам не приходило в голову обратиться к Вождю?

Дик заколебался.

– Не знаю. А что, может быть толк?

– Конечно нет. Просто это единственная глупость, которой вы еще не совершили. А теперь послушайте, мистер Джонс. Вот вам мой совет. Найдите себе покровителя. Не дожидайтесь, пока это сделает Руэлл. Выберите кого-нибудь посимпатичнее, а главное, покруче Руэлла, чтобы тот не рискнул связываться. Пусть ваш друг отошьет его, напутает – как угодно. Тогда все у вас будет в порядке. Иначе Руэлл вас с грязью смешает. Будет держать на ниточке. А когда совсем обломает, то загонит в бутылку – в какой-нибудь Подлый Батальон. И это будет только начало. Вот вам правда. – Клай элегантно поднялся, сунул руки в карманы и неторопливо направился к двери.

Женщина задумчиво смотрела ему вослед.

– Говард.

– Что? – оглянулся Клай.

– Знаешь, пожалуй, я им займусь. Клай резко повернул назад.

– Так и знал, что ты это скажешь. Ты с ума сошла. С таким же успехом можно заняться Венгерским кордебалетом. Пойми, Вив, всех не обеспечишь.

– Придется Чарльзу увеличить мою долю, – отозвалась миссис Деметриу.

Клай хмыкнул:

– А станет он это делать?

– Я же сказала – придется. – Потом она повернулась к Дику: – Скажите, Ричард, вы позволите мне вас усыновить?

Дик заколебался. Все это ему чем-то не нравилось, но разум настойчиво подсказывал, что теперь ни одной мало-мальски пристойной возможности упускать нельзя.

– А что от меня потребуется взамен? – поинтересовался он.

– Взамен? – удивленно переспросила женщина. – Ах да, понимаю. Как по-вашему, Ричард, сколько мне лет?

Клал внезапный вопрос как будто и не удивил. Он подошел еще ближе и поставил ногу на подлокотник кресла. Оба молча наслаждались замешательством своего гостя.

Дик окинул женщину взором. Так, кожа свежая. Никаких морщин. Быть может, веки чуть вяловаты. Никакого намека на двойной подбородок. Вены на руках ничуть не расширены. Фигура стройная, как у девушки. Вроде бы ничто не указывает на зрелый возраст. Разве что уверенная пристальность во взгляде и решительное выражение губ. И еще в ней совсем нет юношеской гибкости. Стройная фигура кажется какой-то стылой, а на тонком лице слишком уж выдаются скулы.

Пожалуй, лет сорок. Ну, учтивости ради лет пять можно скинуть.

– Тридцать пять? – отважился Дик.

Клай и миссис Деметриу разом улыбнулись, а на лице дамы даже засияла какая-то девчоночья радость.

– Нет, – сказала она. – Гораздо больше. Мне… ну, я уже очень немолода. Мой внук почти ваш ровесник. Не так ли, Гови?

Клай лишь хмыкнул и откусил кончик очередной сигары.

– Мне только хотелось бы поточнее, – попросил Дик. – Вы уладите недоразумения с моей службой, с телефонным звонком домой… ну и так далее.

– Ага, – кивнул Клай. – И так и далее. Вас будут кормить, одевать подобающим образом. Ведь пока что вы были, насколько я понял, на положении гостя? Что ж, Вивьен добьется для вас гораздо лучшего. Честно говоря, я лично не знаю как. Но раз она говорит, значит, так и сделает. – Тут он искоса взглянул на миссис Деметриу.

Та положила ему руку на плечо.

– Не беспокойся, Гови, – негромко сказала она. Клая это как будто успокоило.

– И за все это, – продолжил он втолковывать Дику, – вам даже пальцем шевельнуть не придется… если только сами не захотите. Вивьен чистая филантропка – она ничего не требует взамен.

Тут женщина одарила Клая взглядом, значение которого Дик истолковать не сумел.

– Ох, Гови, Гови, – вымолвила миссис Деметриу и с улыбкой отвернулась. – Ну так как? Договорились? – спросила она у Дика.

Дику вспомнилась холодная констатация Руэлла: «Здесь, в Орлане, никто просто так ничего не получает». И во взглядах этой пары проскакивала какая-то странная недосказанность.

Но что ему еще оставалось? Только согласиться.

Экран вспыхнул и сразу помутнел. Потом пошли полосы.

– Папа? Это ты? – спросил Дик.

– Да, это я, Ричард. Тебя отлично видно и слышно. А что там у вас?

– Тут… а-а, ну вот, все в порядке. – Мутные цветные полосы устоялись, и из них вырисовалось лицо отца – слегка зеленоватое, где падала тень. Дик добавил красного, немного убрал синий – получился более-менее нормальный вид. – Как мама, как все?

– Все здоровы, Ричард. Мы с самого твоего отъезда пытались с тобой связаться. Мать была просто…

– Дик, мальчик мой. – На экране появилось лицо матери, в голосе ее слышался надрыв. – Мы так, так беспокоились. Почему ты не звонил?

Дик слышал себя словцо со стороны:

– Тут были неполадки со связью… – Он вовсе не собирался лгать, но вдруг понял, что говорить правду просто невозможно. Слишком многое пришлось бы объяснять.

– Ну хоть теперь-то у тебя все хорошо, – сказала мать, серьезно глядя на Дика с экрана. – Мальчик мой, как я рада тебя видеть. Только вид у тебя немножко усталый.

– Наверняка у него была куча дел, – вмешался отец. – Я так понимаю, со службой у тебя все в порядке?

– Да, пап. Я служу в Пятой Конной, под командой генерала Майера.

Как только Дик окончательно оправился, Клай сводил его в канцелярию ван Эттена. Манеры полковника как по волшебству изменились – и все дело было улажено в какие-то пять минут.

Отец одобрительно кивнул:

– Знаю-знаю. Неплохая часть. А с Руэллом ты говорил?

– Да.

– Так это он подыскал для тебя связи?

– Нет… не совсем, пап… – начал Дик и тут же замялся. Теперь вроде бы полагалось объяснить отцу все дело. Но с чего же начать?

Лицо отца посуровело.

– Нет? Так ты хочешь сказать, у тебя до сих пор никаких связей?

– Почему же… Я тут познакомился с миссис Деметриу. Она превосходная женщина. А с Руэллом у нас как-то не сложилось… – Тут голос изменил Дику.

– Женщина? – вмешалась мать. – Ох, Фред, не нравится мне все это. Мальчик мой, а что она за женщина? Как вы познакомились? Она не?..

– Я слышал о ней, – перебил отец. – Тут все в порядке. – Потом он внимательно посмотрел на Дика. – Сынок, надеюсь, ты не сделал Руэлла своим врагом?

– Нет-нет, папа. Что ты. – Прямая ложь.

– Хорошо, Ричард. Теперь тут дети хотят с тобой поздороваться. А потом продолжим.

Мать неохотно отодвинулась от экрана.

– Дик, постарайся написать, как только сможешь… Только тут Дик с ужасом осознал, что мама заметно постарела со времени его отъезда.

Потом на экран выскочили Адам с Феликсом, неистово крича: «Привет, Дик!» За ними появилась странно повзрослевшая Констанция с уложенными в пучок на макушке волосами. А вот и малыш Эдуард на руках у мисс Молли – весь лучится улыбкой, широко разевает рот и пускает пузыри…

Некоторое время спустя отец выставил всех из комнаты и немного постоял, словно желая удостовериться, что их никто не услышит. Потом повернулся к Дику и молча посмотрел на сына.

– Отец, – начал Дик, – как там в Твин-Лейксе?

– Лучше, чем мы ожидали, – ответил Владетель. – Между прочим, самолет, который мы послали как ложную цель, вернулся целым и невредимым.

Дик вздрогнул. Про это он, признаться, даже забыл.

– Правда, есть тут одно небольшое дельце, – продолжил отец. – Его-то, Ричард, мне и хотелось с тобой обсудить. – Тут Владетель непривычно замялся, но вскоре с неохотой продолжил: – Помнишь жонглера на банкете? Того, который выронил мяч и получил по ребрам?

Дик на секунду задумался.

– Да. Кажется, помню. А что?

– Так вот. У него под одеждой нашли такую мерзость… короче, прокламации. Кроме всего прочего там сказано, как изготовить оружие из кухонных ножей и садовых инструментов. Вот такие дела.

Дик в ужасе побледнел.

– Отец, но ты же не хочешь сказать, что наши рабы…

– Понимаешь, кто-то из них мог получить копии этих прокламаций и ничего нам не сообщить. А кто, мы не знаем. Тебе, Ричард, хорошо известно – наручниками мы здесь никогда не пользовались. Но боюсь, при подобных обстоятельствах иного выбора у нас нет.

– Да, папа. Конечно. – Дик лихорадочно провел языком по пересохшим губам. – Но послушай… не знаю, просто не могу представить…

– Я тоже не могу. Наши рабы всегда были верны нам. Но в этом году, Ричард, чем-то таким буквально веет в воздухе. Особенно это заметно в Ричмонде и еще кое-где. Думаю, лучше нам быть во всеоружии. Ну вот, Ричард. Кажется, мы обо всем поговорили.

– Да, папа. До свидания.

Картинка тут же съежилась до крохотного пятнышка в самом центре экрана. Водоворот красок померцал немного, потом замигал и исчез.

Глава 9

Какой-то месяц спустя Дик уже чувствовал себя в Орлане как дома. Да, многое ему тут не нравилось, многое раздражало, многого он не понимал. Но в целом Дик уже не стал бы отрицать, что место это и впрямь удивительное. Орлан был воистину неисчерпаем. Южный и восточный склоны горы сплошь покрывали десятки головокружительно переплетенных уровней. Тут тебе и подземный стадион, где команды рабов вели ожесточенные футбольные и бейсбольные баталии, и библиотека, что размещалась в здании куда солиднее главного особняка в Бакхилле, и музейные залы, и сады, и обсерватории. Были тут и целые сектора, с которыми Дик так и не ознакомился, ибо для прохода туда требовалось особое дозволение. А кроме того, Орлан непрерывно менялся, то и дело пополняясь новинками. Чего здесь точно никогда не было – так это однообразия. Каждое утро можно было проснуться и с удивлением обнаружить, что соседний коридор выложили мраморными плитами. Или, скажем, что мавританский дворик по эту сторону Главного Променада вдруг исчез, а вместо него появился огромный аквариум, полный всевозможных причудливых рыб – хоть часами стой и глазей.

Но на то, чтоб часами стоять и глазеть, времени у Дика никогда не хватало. Постоянно находилась масса занятий. То пора на дежурство, то срочно требуется обзавестись новым костюмом для вечеринки. А нет – так к девушкам. Или к Вивьен. Хотя по правде, с Вивьен Дик виделся не так уж часто: она целыми днями где-то пропадала. Но выпадали и дни, когда миссис Деметриу непременно требовался эскорт из пяти-шести ее протеже. Обычный долг вежливости. Особенно если учесть, сколь многим все они ей обязаны.

Тут Дик нахмурился. Тем временем его лакей Алекс, в десятки раз лучше вышколенный, чем Альберт, – или, если уж начистоту, то и чем Сэм, – вдруг перестал колдовать над складками хозяйского шейного платка, отступил на шаг и, наклонив голову, принялся внимательно изучать плоды своего труда.

– Послушай, Алекс, – обратился к нему Дик, – есть у нас на сегодня что-нибудь с миссис Деметриу?

– Нет, мистер, пока ни о чем таком не сообщали. На этой неделе мы с миссис не виделись.

– Так. Ладно. Я было подумал про оперу, но она в пятницу. А что, мистер Клай уже здесь?

– Сию секунду, мистер. – Алекс подошел к двери и выглянул наружу. – А вот он, мистер, как раз и идет.

– Ага. Так ты закончил с этим чертовым шейным платком?

– Дик! – послышался из наружной комнаты голос Клая. – Пошли, уже опаздываем.

– Но слушай, я даже не позавтракал! – запротестовал Дик. Клай сунул голову в дверь.

– Дик, ты скотина! Уже почти час! Пошли, хочешь ты в самом деле посмотреть Башню или нет? Давай решайся!

– Ладно, иду. – Алекс уже подавал ему новый утренний пиджак, и Дик быстро сунул руки в рукава. Особый покрой этого пиджака из муарового шелка немного прибавлял Дику роста. – А Тор и Джонни идут? – спросил он.

– Нет, только мы. Достал всего два места. – Алекс тем временем прилаживал на Дике уздало. Клай схватил с туалетного столика полосатую шелковую кепку и нахлобучил ее Дику на голову. – Ну, бегом! – крикнул он. – А то совсем опоздаем.

Клая уже ожидал стульчак. Стоило им устроиться поудобнее, как слуги сразу рванули с места в карьер. Но ненадолго. Еще на подступах к главному коридору ход пришлось сбавить. Впереди творилась странная катавасия. Все спешно жались к стенам коридора – как пешеходы, так и хозяева стульчаков. Пришлось последовать общему примеру. И вот в широком пустом проходе показалась небольшая группка людей. Впереди неторопливо шествовал тучный мужчина лет пятидесяти. Двигался он неуклюже – огромная туша колыхалась под серой мантией. По бокам и чуть сзади него шли гвардейцы Придворной Стражи с пистолетами в кобурах. Впервые со дня прибытия в Орлан Дик увидел огнестрельное оружие. Еще дальше два срака толкали пустой стульчак, а по бокам его тащились пять-шесть мужчин в черных утренних фраках.

У жирного мужчины, что возглавлял процессию, было желтое болезненное лицо, обвислые щеки и круглая блямба вместо носа. Из широкого безгубого рта торчала потухшая сигара. Голову он не поворачивал – лишь время от времени косил глазами по сторонам. Маленькие свинячьи глазки безучастно скользнули по Клаю и Дику. На хмурой физиономии не выразилось ничего, и жирный проследовал дальше.

Толпа снова начала заполнять коридор.

– Это еще кто? – поинтересовался Дик, Клай бросил на него косой взгляд:

– Ты что, не знаешь? Хотя да. Ты же его никогда не видел. Это Вождь.

По коридору опять хлынула яркая разноголосая толпа. Красочная, блестящая, испускающая облака ароматов и гомон вперемешку со смехом. Вот несколько индусов в тюрбанах. Все как один смуглые, с крючковатыми носами и сверкающими глазами. Вот жрец Иблиса и цыганский лекарь – идут рука об руку и о чем-то оживленно беседуют. Вот знаменитая миссис Рей, чьи интриги давно уже сделались в Орлане притчей во языцех. А вот рабочая бригада волочет тележку, доверху груженную огромными каменными плитами. Коридор гудел, трещал – сам воздух, казалось, вибрировал от непрерывной болтовни. Вот она, жизнь. Самая настоящая. А хозяин всей этой кутерьмы, должно быть, самый счастливый человек. Чего еще можно желать в этом мире?

Но что, если в самом конце тебя ждет только серая жабья морда с черной тоской во взгляде?..

Клай с Диком проехали в двери, охраняемые черным типом с физиономией настоящей гориллы. На двери имелась знакомая заглавная «Г» и череп со скрещенными костями. Зал Гамна. Теперь Дик уже прекрасно разбирался в том, что и как устроено в Орлане, а также почему никак иначе это устроено быть не может. Все Гамно принадлежало Вождю, равно как и все сраки. Элементарная предосторожность. За Гамном присматривала отборная охрана, а за той отборной охраной присматривала другая, еще более отборная охрана, причем обе умело поддерживались в постоянной вражде и взаимной ненависти.

Гамна в Орлане были сотни штук – и все они днем и ночью, будто рога изобилия, производили несметное множество всякой всячины. Но даже здесь его число ограничивалось, ибо никак нельзя было обойтись без системы квот. Столько-то полагалось случайному визитеру, столько-то любовнице министра, столько-то самому министру. Только такая система придавала смысл той лихорадочной борьбе за место под солнцем, что беспрерывно велась в Орлане. Борьбе за командные высоты, которые давали больше благ и роскоши тебе самому, а заодно позволяли распределять эти блага между прочими смертными. Но тут существовала опасность, которая, впрочем, только придавала игре остроту, заставляла играть в нее снова и снова. Ибо с каждой следующей ступенькой вверх по пирамиде человек становился все менее защищен, все более открыт для окружающих – и с каждым его шагом все множилось число тех, что точили клыки, только бы его с той ступеньки скинуть. Да, эта опасность стимулировала игру – именно благодаря ей так загорались глаза игроков и так блестели их губы.

На пути через одну из широких площадей на среднем уровне Дик случайно поднял взгляд и тут же заметил за оградой одного из балконов знакомую фигуру. Миг – и человек в алой тунике уже смешался с толпой.

– Что, знакомого увидел? – заметив напряженный взгляд Дика, спросил Клай.

– Кажется, Кил. Уже смылся. – Вообще-то, со дня той памятной встречи молодой блондин несколько раз попадался Дику в коридорах, но всякий раз они лишь издали раскланивались. Вращались они в разных кругах, так что повода для конфликта вроде бы не возникало.

Но сейчас то ли выражение лица Кила, то ли наклон головы – но что-то определенно привлекло внимание Дика. Какая-то беззлобная насмешливость, что настораживала больше неприкрытой злобы.

– Брось, он тебя не достанет, – рассеянно заметил Клай. – Есть железное правило: никаких групповых разборок. А правила Вождь соблюдать умеет.

– Он мог бы вызвать меня на дуэль, – отозвался Дик с самоуверенной ухмылкой. За прошедший месяц он ой как многому научился у старика Финнегана, спеца по долбакам. Теперь, по крайней мере, никто из других протеже Вивьен и близко не мог сравниться с Диком в этом искусстве.

– Ну и что? Тебе-то какое дело? Не бери в голову.

Поднявшись по пандусу, они подъехали к дверям, за которыми Дику пока еще бывать не приходилось. По ту сторону оказалась длинная застекленная эспланада, вдоль которой был проложен рельсовый путь. Сейчас там стояли два вагончика – один доверху груженный листами полированного золотистого металла, другой пустой. Вдали рельсы сходились почти в одну точку. Пристально вглядываясь сквозь стекло, Дик на фоне бледного неба заметил яркий металлический шпиль.

Нервозный тип в меховой куртке и кивере Придворной Стражи суетился на платформе, надзирая за целой флотилией стульчаков, скопившейся перед У-образным проездом. Заметив Дика с Клаем, он подбежал к их стульчаку и стал сверяться с каким-то списком.

– Клай? Джонс? Ну вот, можно начинать. Одну минутку.

Тут ему пришлось оглянуться: похоже, у самого проезда заваривалась нешуточная каша. Дик привстал и увидел, как краснорожий мужчина в переднем стульчаке колотит по лицу срака, который ни в какую не хотел открывать проезд. Долбак размеренно поднимался и опускался – срак тщетно пытался прикрыть голову руками. Наконец он упал, но его место тут же занял другой. Краснорожий что-то глухо проревел и снова занес долбак, но тут нервозный гвардеец наконец разродился воплем:

– Порядок! Открывайте!

Ворота распахнулись, и стульчаки пришли в движение. Офицер проворно пробрался к своему стульчаку, что-то бормоча и покусывая длинные усы.

Проехав узенькие воротца, стульчаки сразу рассыпались на отдельные группки. Дик узнал двоих-троих шапочных знакомых. Остальные, похоже, были приезжими. Среди них выделялись престарелая дама в уродливой цветастой накидке и долговязый сопляк в ковбойской шляпе. Были там и две-три немолодые семейные парочки. Краснорожий по-прежнему держался во главе процессии. Дик заметил, как он откидывает стриженую голову, когда прикладывается к фляжке.

Потом Дик отвлекся от краснорожего и переключил все внимание на Башню, силуэт которой все резче проступал сквозь стеклянную крышу эспланады. По мере приближения стало заметно, что все нижние ее уровни облеплены строительными лесами. Отсюда казалось, что Башня построена из спичек, и лишь сверху торчит металлический шпиль. Только теперь Дик начал представлять себе подлинные ее размеры. Воистину исполинское сооружение.

Эспланада оказалась невероятно длинной, а Башня, как выяснилось, находится куда дальше, чем представлялось вначале. И чем ближе подкатывали к ней экскурсанты, тем невероятнее, тем чудовищнее и огромнее она становилась. Вот над ними уже нависли гигантские опоры, а далекий, залитый солнцем шпиль, наоборот, все уменьшался – мерцал в вышине, будто замершая меж небом и землей звезда. Дик вдруг с неудовольствием ощутил себя жалким муравьем – будто это не Башня вырастала, а он сжимался. Вместе с остальными человеческими существами он сделался теперь крошечной пылинкой мироздания.

– Стульчаки мы оставим здесь! – выкрикнул нервозный офицер. Он стоял в самом конце эспланады, где высились стеклянные двери. А за дверями виднелась какая-то темень, где сновали вагоны и где будто из пустоты свисали петли проводов. Гремели там всякие машины и механизмы, а грохот клепальных молотов почти заглушал зычный голос гида. Экскурсанты принялись выбираться из стульчаков и скапливаться вокруг гвардейца. Рабы откатывали пустые стульчаки назад.

– Итак, мы с вами входим в Башню Орлана, – принялся надсаживаться офицер. – Это самое высокое сооружение, когда-либо воздвигнутое человеком. Высота Башни составляет пятьсот метров, тогда как Эм Пайр-Стейт-Билдинг в Нью-Йорке насчитывал триста восемьдесят один метр. Великая пирамида в Пизе первоначально имела всего сто сорок шесть и семь десятых метра в высоту. Эйфелева башня в Париже поднимается лишь на триста метров – то есть высота ее составляет менее двух третей от высоты Башни Орлана. Башня имеет треугольное поперечное сечение и целиком изготовлена из уникального ферроплатинового сплава. Каждая из украшенных гравировкой пластин внешней отделки содержит четырнадцать каратов золота. Причем на изготовление каждой такой пластины ушло порядка девяноста часов тонкой ручной работы искусных мастеров. Пожалуйте сюда.

Все прошли в стеклянные двери и оказались в немыслимых размеров помещении, заполненном жуткой какофонией звуков и неясными очертаниями движущихся фигур. Ближайший к ним интерьер был ярко освещен и казался законченным. А дальше простиралась сумрачная бездна, лишь кое-где освещаемая тусклым солнечным светом да еще синими вспышками сварочных аппаратов.

– Перед вами, – перекрикивая страшный гвалт, опять стал надрываться офицер, – Парадная лестница. По завершении Башни она достигнет самой ее верхушки.

Прожектора освещали подножие отдаленной лестницы – она изящно вилась вокруг центрального столпа и вместе с ним терялась во мраке. По краям каждой второй ступеньки располагались ниши, где высились трехметровые статуи. Мрамор всей лестницы – ее ступенек, балясин, стенок и перил – казался сплошь украшен затейливой гравировкой и инкрустацией.

– А слева от лестницы, – продолжал орать гид, – вы можете видеть Кенотафий Эдмунду, воздвигнутый в память об Эдмунде Кроуфорде, втором Вожде Колорадо.

Кенотафий представлял собой что-то вроде огромного свадебного торта из гранита и серебристого металла. Сбоку на торте имелась надпись, разобрать которую на таком расстоянии было немыслимо. Вся бандура, по предположению Дика, должна была не иначе как служить постаментом для некоей героической статуи. Пока что, впрочем, публика могла лицезреть только героические ноги.

Дальше группа экскурсантов вразброд направилась влево – к огромному и явно временному открытому лифту. Места хватило всем и даже с лихвой – при желании в кабину можно было закатить еще вагончик и маленькую тележку. От бездны экскурсантов отделяли лишь решетчатые складные воротца. Наконец кабина тронулась с места и медленно поползла вверх.

Выше первого уровня все внутренности Башни оказались облеплены тусклой и полой скорлупой строительных лесов, где, словно в улье, суетились крошечные фигурки. Некоторые наклонные опоры сплошь были покрыты гигантскими арабесками из кованого металла – сложным переплетением замысловатых узоров. Покрытие остальных составляли эмалевые или керамические плитки.

– Каждый квадратный сантиметр Башни, – снова зашелся воплями офицер, – по завершении работ будет как внутри, так и снаружи украшен уникальными художественными творениями лучших мастеров Орлана, специально собранных здесь со всего мира. Здесь вы можете видеть одну из пятидесяти кинорам, которые вскоре будут размещены по всей Башне.

Кинорама представляла собой неведомо как подвешенную в воздухе платформу, на которой в напряженных позах застыли гигантские человекоподобные роботы – мужчина и два мальчика, что отчаянно боролись с обвивающими их тела змеями.

– Тут представлены сцены из мифологии, – пояснил гид. На следующем уровне кабина остановилась, и все шумно протопали к другому лифту, поменьше. Тот повез их выше, в сумеречную бездну, а когда громыхание внизу уже заметно стихло, сразу отовсюду вдруг засиял ослепительный свет. Лифт миновал леса, выбрался на солнце, – и сквозь ряды высоких окон экскурсанты разглядели небо.

Второй лифт тоже достиг своего предела, и все принялись взбираться по узенькой гулкой лесенке, где свистел ветер, пока не оказались на треугольной платформе под куполом крыши.

Дик замер у ближайшего окна и стал вглядываться вниз. Подножия Башни он не увидел, зато чуть дальше, будто разноцветный ковер, наброшенный на каменную гору, открывался Орлан. С такой головокружительной высоты сама гора казалась где-то далеко внизу. Стекло под руками Дика буквально ходило ходуном от неистовых порывов ветра. Казалось, еще чуть-чуть – и вся стена рухнет в пустоту.

Тут Клай потянул его за локоть.

– Кончай тут хлопать ушами, а то самое главное пропустишь.

Все остальные тем временем столпились в самом центре платформы – у ограждений вокруг бездонной шахты. Потом, решил Дик, тут, наверное, будет центральный столп, вокруг которого вьется лестница. Но пока что на месте столпа зияла пропасть. Дик встал бок о бок с Клаем и принялся вглядываться вниз.

Идеально круглая и гладкая шахта диаметром около трех метров шла вертикально вниз – туда, где кольца осветительных ламп в конце концов сливались в сплошной световой цилиндр, туда, где дно казалось в буквальном смысле математической точкой. Снизу дул прохладный ветер со смутно неприятным запахом. Дика вдруг ни с того ни с сего охватила дрожь.

– Отсюда до основания пятьсот метров, – заметил Клай. Потом достал из кармана носовой платок, завязал его узлом и бросил вниз. Белый крылатый комочек, все уменьшаясь и уменьшаясь, бесконечно долго полз к центральной световой точке и наконец исчез.

– Металлические предметы убедительно прошу не бросать, – тут же предупредил офицер, заметив, что краснорожий собирается отправить вслед за платочком свою металлическую флягу. – Разрешается бросать только предметы из ткани, бумаги или дерева, – добавил гид, – но ни в коем случае из металла, пластмассы или стекла.

Краснорожий не внял предупреждению и все-таки швырнул флягу. Она гулко ударилась о какой-то выступ в стене шахты, сверкнула в свете ламп и, крутясь, удалилась. – Мистер, – обратился офицер к краснорожему, – ведь я просил вас не бросать в шахту металлические предметы.

Краснорожий нетвердо повернулся к гиду, одновременно доставая из кармана зажигалку.

– Не надо песен, – прохрипел он и швырнул зажигалку вниз. Потом набычился и уперся в гида красными глазами. – Отвечай: человек ты или срак? Ну? – рявкнул он. – Будет еще каждый срак мне указывать. Вот тебе… – И краснорожий снова полез в карман.

Офицер подал знак двум охранникам, что уже спешили к площадке. Те схватили краснорожего за руки и попытались подтащить его к лесенке. Дико матерясь, бугай отчаянно сопротивлялся и даже умудрился по дороге пнуть пожилую даму под зад. Дама с визгом плюхнулась на пол. Тогда офицер закусил длинный ус, быстро подошел к дебоширу и дал ему в висок обтянутой кожей дубинкой.