Текст книги "Красная звезда юга"

Автор книги: Дей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

15. Бишоп и Кончита в руках бандитов

Капитан Убриа пересек кухню и подошел к Бишопу. Он вырвал у него из кармана пальто револьвер так грубо, что разорвал материю.

– Это не имеет никакого значения, – сказал он. – Там, куда вы отправитесь с сеньоритой, не нуждаются в пальто.

– Что вы собираетесь сделать с нами? – спросила Кончита.

– Прежде всего перестаньте спрашивать, – ответил Кредо, продолжая потирать лысину. – Я безмерно огорчен тем, что должен вам сообщить, но мы не можем ничего, как только сделать с вами одну вещь…

– Убить?

Кредо посмотрел на тюки.

– Совершенно ясно, что мы не можем позволить вам шататься по улицам. Да еще вести разговоры. Девять из десяти членов нового режима, увы, умные люди. Это также относится и к федеральной полиции. По счастью, капитан Убриа и проделали немало отличных дел в ту счастливую эпоху…

– Действительно, похоже на то, – сказал Бишоп. – Ладно, я понимаю, что смогу причинить вам немало неприятностей. – Он прислонился к умывальнику. – Но зачем убивать Кончиту? Судя по тому, что мне сказала Кончита, вы ведь неравнодушны к ней. Она обещала поехать с вами в Европу, после того, как вы спасете ее сестру?

Улыбка Кредо потухла.

– Это правда. Но, как говорится в одной из наших песен, любовь свободна и не подчиняется никаким законам. – Он усмехнулся и пожал плечами. – Конечно, это можно рассматривать под разными углами зрения. И, как вы сами должны прекрасно знать, в физическом смысле одна женщина стоит другой… – С ноткой сожаления, он продолжал. – Кончита восхитительна, это верно… Я, вероятно, очень любил бы ее одну или две недели, а может быть и дольше… Сверженный генерал не совсем ошибался, когда окружал себя самыми юными. – Он снова посмотрел на большие тюки. – Но личность, с которой капитан Убриа и я связаны договором, имеет слабый характер. И из страха перед тем, чтобы он не переменил своих взглядов, а также из-за того, что мы можем все потерять, мы вынуждены дать ему часть добычи и убедить его в том, что не осталось больше никого, кто смог бы донести на нас. – Кредо посмотрел на часы. – Эта операция должна быть завершена до наступления дня.

Как будто ничего не услышав из сказанного, Кончита проговорила:

– Мария умерла…

Убриа снял свою шляпу, но не из уважения к покойной, а для того, чтобы почесать себе голову.

– Да, от гнойного аппендицита, в одном из госпиталей, каком именно, я забыл.

– Значит, ее не судили и не привлекли к ответственности за связь с генералом?

У Убриа был шокированный вид.

– Сеньора! Ведь мы – джентльмены! Мы не преследуем женщин. Все «Керидос непитос» прошлого режима были опрошены и все они находятся на свободе и ни одна не испытала позора судебного процесса.

Кончита повернулась к Кредо. Голосом, дрожащим от волнения и гнева, она воскликнула:

– Вы сказали мне, что Марию будут судить как изменницу, и что она будет посажена надолго в тюрьму, а может быть, даже расстреляна!

Кредо пожал плечами и посмотрел на нее с ледяной улыбкой.

– Разве я виноват, что вы мне поверили?

Бишоп теперь ясно видел все, что должно произойти.

– Вы спасались, когда боялись за свою шкуру, вы и другие члены вашей группы? Но вас никто не преследовал: ни один полицейский и ни один член правительства. Они никогда не знали, где вы находитесь. Значит, вы сами убивалй своих товарищей, чтобы было меньше претендентов на добычу, чтобы держать в постоянном страхе оставшихся…

– Вы слишком проницательны, сеньор ел колонел – претендент на виселицу!

Бишоп продолжал:

– Потом, узнав о смерти Марии, вы связались с этим мошенником Убриа. Вероятно, от него вы узнали, что в новом правительстве имеется, по крайней мере, один человек, которого можно купить…

– Вы заставляете меня удивляться!

– Значит, вы находились в Коралио с небольшой частью добычи, а дон Диего знал, где остальные ценности. Вам нужно было пересечь границу Мексики и Соединенных Штатов. Вы знали, что таможенники – хитрый народ – у них способность чувствовать мошенников на расстоянии одного километра…

Кредо улыбнулся краем рта.

– Я признаю, что переход границы меня весьма беспокоил. – Но если бы даже вам удалось это, вы все равно бы скрывались, не имея вида на жительство. А если бы вас привезли сюда под хорошим эскортом, вас бы расстреляли за бегство в Северную Америку с ценностями, принадлежащими государству.

Бишоп продолжал:

– По каким-то лазейкам, известным лишь вам одному, вы узнали, что сестра Кончиты Мария умерла. Потом вы узнали, что в одной из тюрем города несчастный пьяница экс-полковник американской авиации ожидал свидания со смертью…

Кредо искренне забавлялся:

– Вы должны были сотрудничать в «Пренце», у вас подходящий стиль. Вы замечательно все описываете.

Бишоп закурил последнюю сигарету из пачки и предложил Кончите.

– Нет, спасибо, – спокойно сказала она.

Бишоп несколько раз затянулся, потом снова обратился к Кредо:

– Но для того, чтобы ваш план осуществился, надо было вернуться в страну, не привлекая к себе внимания. Вы завербовали Кончиту и дона Диего, играя на скупости одного и любви к сестре другой. Потом за несколько песо вызволили меня из тюрьмы в Коралио, и для уверенности, что капитан Рейс не донесет на вас, убили его. Если все это опубликовать в газетах, вы, без сомнения, будете утверждать, что никогда не покидал Аргентину и что вы занимались поисками дона Диего в качестве секретного агента полиции…

Кредо положил перед ним на стол позолоченный значок, вроде того, какой был показан Бишопу капитаном Убриа.

– Уверяю, что вы действительно очень проницательны.

– Я еще не начал, – продолжал Бишоп. – Вчера вечером вы заплатили одному из ваших людей, чтобы он убил Кончиту и меня. Вы боялись, чтобы мы не заговорили. В это время вы и Убриа обследовали апартаменты на Авенида-Санта-фе, заставили силой дона Диего сказать, где была спрятана добыча. – Он посмотрел на оба тюка. Они казались очень тяжелыми. – Здесь находится, без сомнения, большая часть, не считая той, которую вам удалось увезти в Коралио. И когда дон Диего выдал вам тайну, вы сунули, ему в руку пистолет и помогли нажать на курок, как раз в то время, когда капитан Убриа и его сообщники сделали вид, будто только что вошли и обнаружили самоубийцу…

Убриа приготовил свой револьвер.

– Мне кажется, я хорошо сделаю, если выстрелю теперь.

Кредо остановил его.

– Один момент. Мне забавно его слушать. Так удивительно, что военный, даже бывший, способен связать разные факты. – Он бросил на капитана Убриа взгляд. – Каким бы образом мы не решили вопрос, вы уж предоставьте его мне. Будет лучше, если я воспользуюсь своим оружием. Оно снабжено глушителем и стреляет бесшумно. Ведь нам совершенно не нужно привлекать внимание жильцов соседних квартир.

– Вы руководите игрой, – сказал Убриа. – Я следую за вами. До сих пор вы были великолепны.

Бишоп спросил:

– Скажите-ка мне, Кредо, что вы получите от всего этого?

– Половину содержимого одного из тюков, – ответил лысый. – И как вы правильно догадались, они полны наличными деньгами и драгоценностями. У меня есть, на что жить в роскоши даже, если я проживу тысячу лет. Кроме того, я получаю десять процентов содержимого второго тюка пополам с капитаном Убриа. Это обычный тариф. И если все пойдет хорошо, я верну себе все кабаре, в том числе, конечно, и Рожо Тукан. Они хорошо снабжены молодыми «мучача», всецело зависящими от доброй воли их хозяев. Теперь видите, что я правильно решил лишиться тех удовольствий, которые мне могла бы доставить Кончита.

– А что произойдет с Мигуэлем, Джеймсом и Тони? – спросила Кончита.

– То, что происходит с изменниками, – ответил Кредо. – Они удрали в Штаты с немалым добром.

– А сеньорита Вальдес? Она, которая так долго разделяла с вами ложе… Что будет с ней?

– Слишком долго, – ответил Кредо. – Как можно будет упрекнуть офицеров, посланных капитаном Убриа, и ожидающих в течение нескольких недель в Эсперанце? Как можно будет их упрекнуть, что они застрелили женщину, сидящую в машине с тремя преступниками-изменниками.

Бишопа бесило, что его так разыграли. Притом была еще Кончита. Если она и вернулась в Аргентину, то только для спасения своей сестры. Кончита, действительно, была слишком молода, чтобы умереть, не узнав жизни.

Девушка дрожала.

– Что вы с нами сделаете?

Кредо вынул шелковый платок для того, чтобы протереть никелированное тело своего маленького пистолета.

– Вы действительно, собираетесь нас убить?

– Да.

Нитка из платка Кредо зацепилась за курок и пришлось немного повернуть пистолет, чтобы отцепить нитку, не порвав платка. У Бишопа реакция была так же быстра, как и мысль. Он стоял напротив Убриа, за которым сидел Кредо. Опираясь на левую ногу, и выбросил вперед правую, он изо всей силы ударил по маленькому столику. Тот подскочил и рухнул, вдавливаясь в туловище Кредо. От этого же удара стул, на котором сидел лысый, покачнулся на задних ножках и упал. Бишоп воспользовался этим, чтобы сделать два шага вперед и кинуться на стол, который покрывал Кредо.

Крик лысого быстро замер. Пальцы его разжались и револьвер упал на пол. Так как Убриа был ближе к оружию, чем Бишоп, американцу только оставалось ногой оттолкнуть его подальше так, что в конце концов револьвер исчез под плитой.

– Неплохо сыграно! – воскликнул Убриа с ноткой восхищения в голосе. – Но вам это ничего не даст. Вы сильны в борьбе, но я тоже умею убивать. И на этот раз уже не промахнусь!

– Только без шума, вы помните? – насмешливо проговорил Бишоп. – Нельзя беспокоить жильцов. Будет, действительно, жаль, если кто-нибудь возьмет телефонную трубку и позвонит в комиссариат. Сюда пришлют группу умных, честных фликов, которые обнаружат вас с двумя тюками, полными ценностей…

– Это, действительно, было бы жаль, – признался Убриа.

Он вытащил свой револьвер из кобуры и, вместо того, чтобы нацелить на Бишопа, схватил его, как дубинку. Он продолжал:

– И еще достаточно обидно, что такая красивая сеньорита должна быть причиной вашей смерти, – угол его рта опустился. – Но я, может быть, смогу ее утешить, пока мы будем освобождаться от вашего трупа.

Бишоп обошел его кругом по маленькой кухне, держась на расстоянии от импровизированной дубинки.

– Сомневаюсь. Но пока я жив, скажите мне, как вы собираетесь разделаться со мной?

Убриа размахнулся, чтобы ударить Бишопа, но промахнулся. Он восстановил равновесие и стал преследовать Бишопа.

– Это легко. Мы отвезем вас в чистое поле, где находится ваш самолет, и после того, как зальем горючее, кто знает? Может быть, какой-нибудь неловкий человек бросит зажженую спичку.

– Неплохо, – признался Бишоп.

Он старался держаться, как можно дальше и, так как дверь на кухне оставалась открытой, он вышел и, пятясь, прошел в маленький салон.

– Опять один из этих проклятых пилотов, которые не смогли сесть! – продолжал Убриа. – К тому же, он вошел в самолет в сопровождении совершенно незнакомой «мучача»… – Сердясь, он спросил: – Сеньор понял нашу идею?

Все время стараясь держаться подальше от Убриа и не переставая двигаться по помещению, чтобы найти что-нибудь заменяющее оружие, Бишоп прошел через салон и устремился в вестибюль. Капитан Убриа, наконец, настиг его в комнате Марии. Убриа казался очень довольным собой.

– Если сеньор мне позволит, я скажу, что сильно опасаюсь, как это говорится у вас? – Вы пришли к концу…

Бишоп схватил в две руки флаконы с духами и бросил их в голову Убриа. Один флакон ударил его по лицу, остальные попали в грудь. Кривая улыбка появилась на лице Убриа и он продолжал продвигаться вперед. Неожиданно борт огромной кровати оказался под коленями Бишопа и он почувствовал, что падает назад, в то время, как капитан подошел к нему и пытался тяжелой рукояткой своего револьвера раздавить его лицо.

Послышался легкий «пуф», похожий по звуку на шум детского пистолета. Убриа повернул голову. Бишоп поднял колени и выбросил обе ноги вперед. Он отправил Убриа к стене, на которой находилось зеркало, с такой силой, что оно разлетелось на тысячу кусков, которые посыпались на Убриа.

Бишоп встал. Он посмотрел на Кончиту:

Нос ее был в пыли, так как она легла на пол, чтобы достать револьвер Кредо. Она была близка к истерике.

– Я совершила ужасный грех: я убила человека, – прошептала она.

Бишоп взял из ее руки револьвер и нагнулся, чтобы посмотреть, что с капитаном Убриа.

– Гм…гм., не думаю. Вы всего лишь ранили его в левое плечо. Но это отвлекло его внимание как раз настолько, чтобы я смог отправить его вальсировать…

– А теперь? – спросила Кончита.

Бишоп вытер кончик ее носа и поцеловал.

– Теперь дайте мне одну минутку вздохнуть. Я сейчас найду что-нибудь.

16. Счастливая концовка

Комната был пропитана запахом духов. Оба типа были положены на кровать и оба были без сознания.

В том случае, если бы им пришла в голову дурная мысль кричать о помощи, Бишоп заткнул их рты при помощи нейлонового белья, затем связал им руки и ноги нейлоновыми чулками. Все это Кончита достала из какого-то шкафа. Закончив работу, Бишоп потер руки.

– Это заставит их лежать спокойно, – сказал он. – А теперь мы отправимся на кухню и посмотрим тюки.

Оба тюка были тщательно обвязаны. Они были полны банковскими билетами от 100 до 500 долларов США. Там было также немало чеков на предъявителя и крупных облигаций. Бишоп даже не пытался оценить все это богатство, но, без сомнения, здесь было не меньше нескольких миллионов долларов.

Не удивительно, что такой корыстолюбивый Человек, как дон Диего, рискнул жизнью ради этого богатства.

Кончита была ошеломлена.

– Я никогда в жизни не видела столько денег!

– Я тоже, – ответил Бишоп.

Он уселся на один из табуретов, рассматривая это сокровище. С содержимым такого тюка человек имел бы возможность создать авиационную компанию, настоящую, а не ту несчастную, с одним самолетом, какую он создал в Коралио! Он смог бы купить несколько ДС-3 и «Конверс» или даже более современные конструкции.

Кредо и капитан Убриа говорили об охране. Несомненно их люди окружили дом и ждут сигнала.

Будет довольно трудно вынести эти тюки из дома и погрузить их в «порш», но Бишоп надеялся, что это ему удастся: вся история держалась в строжайшей тайне. И судя по тому, как трое полицейских в Рожо Тукан топтались на месте, можно было решить, что они не получили определенных указаний от капитана Убриа, сами же не решались проявить инициативу. А связанный по рукам и ногам, лежащий на кровати Убриа теперь не сможет ничего.

Вернувшись к самолету, Бишоп смог бы погрузить тюки и улететь в Уругвай, потом в Порто-Алегро…

Даг и Сэм откупорили бы бутылку, чтобы отпраздновать его приезд. С таким огромным фриком не нужно было бы занимать деньги или продавать «утенка». Сандерс и Клейн сделали бы все возможное, чтобы облегчить его возвращение в США. И, следуя воздушными линиями, знакомыми только ограниченному кругу пилотов джунглей, он смог бы избавить таможенников и пограничников от лишних хлопот и переправить деньги в Соединенные Штаты Америки. Потом бы провел остаток своих дней, купаясь в роскоши, как кинозвезда. Было лишь одно препятствие – это деньги не его. Это была собственность правительства Аргентины. На эти деньги можно было сделать много хорошего…

Кончита подошла и ласково, кончиками пальцев, провела по его лбу.

– Вы чем-то озабочены, мой любимый?

– Нет, – ответил Бишоп. – Но пришлось подумать об очень многом. Теперь можн~ сказать, что мы спасены. Да еще свершили хорошее дело.

Бишоп нашел маленькую ручку Кончиты и сжал ее.

– Послушайте, бэби…

– Да?

– Вас очень огорчило бы быть бедной?

– С вами?

– Именно. Знаете, вы можете стать женой обычного пилота, занимающегося перевозкой грузов, или пилота-испытателя. Я даже мог бы вернуться в армию. Но богатства это, к сожалению, не принесет.

Кончита была искренно удивлена.

– Удивительно, как может быть женщина бедной, когда она замужем за любимым человеком, с детьми от него?

– Это одно мнение, – заметил Бишоп, – Короче. Я пытаюсь вам сказать, что весь этот фрик нам не принадлежит и что я предпочитаю его не трогать.

– Это вам решать…

Бишопу ужасно хотелось курить.

– Ладно. Итак, мы это решили. – Он оказался у аппарата и спросил. – У вас нет телефонного справочника?

– Есть в гостиной.

Бишоп стал переворачивать страницы. Найдя нужное, набрал номер. На другом конце провода телефон долго звонил, потом женский голос ответил:

– На проводе «Пренца».

Бишоп объяснил по-испански:

– Дайте мне информационный отдел, пожалуйста. Я знаю, что вы – утренняя газета и что у вас уже все готово к печати. Если заведующий отделом не захочет говорить со мной, скажите, что он упустит настоящую сенсацию.

– Все люди говорят так, сеньор.

Бишоп через открытую дверь бросил взгляд на тюки.

– Но я могу доказать это.

– Одну секунду, сеньор, прошу вас.

Бишоп ждал больше минуты, потом послышался характерный звук соединения.

– Информационный слушает.

На испанском, ясно, в сжатой форме Бишоп заявил:

– У меня есть сенсационный материал относительно так называемого самоубийства дона Диего Сабас-Плакидо. В действительности он был убит капитаном Убриа из федеральной полиции и бывшим владельцем кабаре, неким Кредо…

Заведующий отделом был осторожен.

– А кто говорит со мной?

– Джим Бишоп. Вы, может быть, и забыли мое имя. Но до того времени, как вашу газету запретили, вы писали о том, как я занимаюсь перевозкой по воздуху племенного скота.

– Я это помню, – ответил голос на другом конце провода, – статья была написана на двух языках. – Он продолжал на отличном английском языке с характерным гарвардским акцентом. – Хорошо. Вы претендуете на то, что вы Джим Бишоп. Каков был ваш чин в армии Соединенных Штатов и где вы воевали?

– Я был полковником авиации, и, главным образом, воевал в Европе.

– Это совпадает с моими воспоминаниями. Что вы делаете в Буэнос-Айресе?

– Я привез из Центральной Америки дона Диего, Кредо и сестру одной из маленьких подруг бывшего диктатора.

– Вы начинаете меня интересовать…

Бишоп значительным тоном продолжал:

– Вы даже себе не можете представить, до какой степени я могу вас интересовать и какое совершенно необычное дело я передам вам. В настоящее время я занят тем, что рассматриваю два тюка, полных монет, чеков на предъявителя и тому подобных ценностей, принадлежавших, как я полагаю, новому правительству. Я считаю, что в них содержится от трех до четырех миллионов долларов. Дон Диего, знал, где было скрыто это сокровище, и Кредо и капитан Убриа убили его, чтобы завладеть им… Они также пытались убить меня и девушку, чтобы заткнуть нам рот.

– А где находятся Кредо и Убриа в настоящий момент?

– Здесь, вместе с нами.

– С вами?

– Со мной и девушкой, о которой я вам уже говорил.

– А как же они позволили вам звонить сюда по телефону?

– Они не могут запретить этого. В настоящий момент они заняты тем, что жуют предметы белья из нейлона. Несколько пар нейлоновых чулок связывают их щиколотки и кисти рук.

– Дорогое сокровище! – вскричал заведующий. – Откуда вы мне звоните?

– Одну минуточку, – сказал Бишоп, – Сперва поговорим о деле.

– Понятно. Сколько стоит история?

– Ни одного песо. Но я вошел в город нелегально, и вы мне должны гарантировать, что адвокаты «Пренцы» устроят так, чтобы у меня не было неприятностей и чтобы мой паспорт имел необходимые визы.

– Это возможно.

– Я хочу также еще одни паспорт, законный паспорт для девушки, известной под именем Кончиты Гарсиа…

Журналист хорошо знал Буэнос-Айрес. Он был, безусловно, в курсе любовных дел диктатора.

– Это не сестра той блондинки, которая пела в Рожо Тукан?

– Я ее никогда не встречал. Я не знаю, была ли она блондинка, брюнетка или рыжая. Но ее звали Мария и она умерла шесть месяцев тому назад от перитонита.

– Это как раз она.

– И вы хорошо сделаете, если приведете с собой несколько фликов. Капитан Убриа говорил о своем эскорте, так что, я думаю, его охраняют поблизости несколько подчиненных.

– Это будет сплошное удовольствие. Работники федеральной полиции начали сомневаться в капитане Убриа, но его никогда не удавалось поймать с рукой, засунутой в мешок. Это все?

– Еще одна вещь…

– Что еще?

– Это не «что», а скорей «кто»… Привезите с собой священника вместе со своими репортерами, фотографами и вашими полицейскими.

– Это тоже возможно, – смеясь, ответил заведующий отделом. – Я даже вытащу из постели светского хроникера и пошлю его писать статью о женитьбе. Примем во внимание, что вы женитесь вне своей страны. Какой ваш адрес?

– 1071, Пелегрина, – ответил Бишоп. – Апартаменты 1214.

– Мы будем там минут через двадцать.

В комнате настала необычная тишина. Бишоп плохо себя чувствовал в такой роскошной обстановке, но не хотел возвращаться на кухню. Он не хотел видеть, даже подходить близко к этим деньгам, о которых только что сообщил.

– Нет ли здесь другой комнаты, где мы могли бы подождать? – спросил он у Кончиты. – Они сказали, что приедут сюда через двадцать минут.

– Редактор «Пренцы»?

– Во всяком случае, шеф «информации».

– То, что обещает «Пренца», она исполнит. Можем подождать у меня.

Бишоп сперва убедился, что мошенники по-прежнему надежно связаны, потом последовал за Кончитой в ее комнату.

– Когда вы сказали журналисту, чтобы он привез с собой священника – это для того, чтобы мы поженились, не так ли?

– Да, это так.

Кончита перекрестилась. Она делала усилия, чтобы не заплакать, но предательские слезы все же покатились по щекам.

– Мне очень повезло, – сказала она, садясь рядом с ним на кровати. – А когда мы поженимся…

– Мы возьмем два билета на самолет или пароход и отправимся в США.

– Но где мы возьмем деньги?

Бишоп подумал об этом. «Утенок» уже сослужил свою службу. Он может получить достаточно, чтобы оплатить проезд двоих. И останется еще на то, чтобы жить до тех пор, пока он найдет себе подходящую работу.

– Я продам свой самолет. Туда, куда мы поедем, нам он не нужен.

– Предпочла бы ехать на пароходе, особенно теперь, когда мы будем, как это говорят в моей новой стране, проводить медовый месяц.

– Кончита, я могу задать вам вопрос?

– Ну, конечно.

– Что бы произошло, если бы ваша сестра Мария была жива и если бы Кредо сумел спасти ее?

Кончита ответила с задумчивым видом:

– Я очень счастлива, что вы спросили меня об этом. Я обещала ему. Я исполнила бы это обещание. Но вы, может быть, запомнили на аэродроме сеньора Гуареса, когда вы вытащили меня из когтей «германца» и «Кукарачи», что я спросила вас, почему вы не воспользовались случаем, когда между нами была тонкая перегородка… И что вы мне ответили? Тогда я каждое утро сжигала свечу перед изображением Богородицы у маленькой индианки. Вы следите за моими словами?

– Думаю, что не совсем понимаю вас.

– Я просила Бога, чтобы он простил мне смертный грех, который я собиралась совершить. Я молилась за душу Кредо и мою собственную.

– И все же я не пойму, что вы этим хотите сказать.

Она пояснила:

– Если бы сеньор Кредо спас Марию, я вынуждена была бы сдержать слово, данное ему. Я позволила бы ему овладеть мной один единственный раз. Я сделала бы все, чтобы он был доволен. Потом бы я убила его и себя тоже. Потому что я знала, что вы любите меня, что вы желаете меня и что я была бы вашей женой, другого быть не могло, потому что женщина не может жить без сердца.

Бишоп вытер холодный пот со лба.

– А как бы вы это сделали?

Молодая женщина немного замялась, потом подняла на него взгляд… Через несколько минут она будет «сеньора ел колонел Бишоп!» Великий Боже! Жена разве может иметь секреты от мужа? Она подняла свою коротенькую юбку.

– Вот этим, – ответила она.

Бишоп смотрел ошеломленный. На ножке с атласной кожей, казалось, выточенной из мрамора, в верху бедра висел маленький кинжал.

– Я ударила бы его вот этим, – прошептала она, – а потом бы убила себя. – Она отвязала эластичный бинт, которым был привязан кинжал, и уронила его на пол… – Но теперь он мне не нужен…

– Нет, – сказал Бишоп. – Кинжал теперь совершенно не нужен.

Кончита опустила юбку.

– Я очень бы хотела, чтобы журналисты поторопились, – продолжала девушка. – Тем более, они должны привести с собой священника.

– Я тоже.

Кончита приблизилась к нему.

– Это американское слово, которое вы употребляете, это слово «бэби» девушка может сказать мужчине?

– Никто не запрещает этого.

– Тогда простите мою смелость, но я скажу, что люблю вас невероятно, бэби. Всем сердцем, всей душой, всем существом.

Он глубоко вздохнул, потом обнял ее. Прошлое теперь было далеко. Официально он умер в Коралио. Нельзя снова затевать процесс. «Пренца» обещала ему помочь выехать из Аргентины. Как только он приедет в США, для них начнется новая жизнь.

Кончита прошептала:

– «Керидо мио». Мой мужчина, мой муж! Будущий отец моих детей!

А потом Бишоп понял, что давно уже звонит звонок и удары сыпятся на дверь, какие-то люди кричат по-испански.

Он с сожалением выпустил ее из своих объятий.

– Это только на несколько минут, – сказал он.

Кончита улыбнулась.

– Да, на несколько минут.