Текст книги "Красная звезда юга"

Автор книги: Дей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

3. Побег из тюрьмы

Приближение зари покрыло молчанием тюрьму. Сквозь толщу морского тумана слышны были только шаги экзекуционного взвода солдат и легкий шорох их перевязей, когда они проходили через железные ворота тюрьмы.

Бишоп старался различить фигуру Рейса, но было слишком темно. Если кто-нибудь и договорился с этим великолепным капитаном насчет Бишопа, то, во всяком случае, он сделал все, чтобы продлить его агонию.

Когда они подошли к наружной стене тюрьмы, где должна была состояться казнь, другой шум обратил на себя внимание Бишопа. Недалеко от него какой-то человек рыл твердую землю.

Рыли могилу… для него…

Капитан Рейс приказал своим людям остановиться и повел Бишопа к изрешеченной пулями стене. Теперь приговоренный хорошо видел лицо Рейса, оно было совершенно невозмутимо.

– Пусть вам поможет Бог, сеньор, – сухо проговорил он. – Вы должны понимать, я лишь выполняю свои обязанности.

Со сжатым горлом Бишоп пытался говорить. Каков бы ни был конец этой авантюры, он не собирается дать Рейсу возможность насладиться его испугом.

– Я отлично понимаю.

– Хотите, чтобы вам завязали глаза?

– Нет.

Рейс сунул ему в губы сигарету и дал огня. Потом отошел и из тумана раздались его короткие и резкие приказания.

Бишоп жалел, что ему связали руки. Дым сигареты ослеплял его и он выплюнул ее, стараясь держаться как можно прямее, хотя тело невольно сгибалось от слабости. Плотный туман почти скрывал солдат, но голова и плечи Бишопа были видны. На таком расстоянии они не могли промахнуться, даже если бы и хотели. Ноги, обутые в башмаки со шпорами, замерли, руки вскинули ружья наизготовку. Послышался треск затворов.

– К щеке! – приказал Рейс. Потом он крикнул: – Пли!

Залп разорвал тишину утра, удары сыпались на стену. Бишоп почувствовал, как четыре пули тронули его плечо, грудь, руку и живот. Удар в плечо заставил его скользнуть по стене. Ему не надо было делать вид, что он падает.

«Прохвост! Грязный прохвост! подумал он. Взял плату и надул их!».

Растянувшись на земле, носом вниз, он заметил сквозь туман приближение пары сапог.

Леденящее дуло револьвера приближалось к его уху. Послышался пятый выстрел, сильнее предыдущих. Потом Рейс нагнулся к нему, как бы для того, чтобы убедиться, что он мертв.

– Не шевелитесь, – прошептал капитан, – пока не услышите, что закрылись ворота. Тогда, в тот же момент, бегите и живей!

Сапоги исчезли в тумане. Солдаты стали печатать шаг. Потом он услышал стук прикладов. Наконец, после команды, экзекуционный взвод удалился в сторону тюрьмы. Фуражки с кожаными козырьками и головы солдат теперь были видны поверх полосы тумана, который стал рассеиваться.

Бишоп глубоко вздохнул. Рейс превосходно сыграл свою роль. Пули, которые бросили на землю приговоренного, были из бумажных шариков. Рейс не выстрелил ему в ухо: выстрелил в землю. А теперь? Бишоп очень хотел знать, что произойдет теперь. Он жалел, что Кончита не сказала ему, что он должен делать, в каком направлении бежать.

Тяжелые створки тюремных ворот захлопнулись. Колокол на часовне стал звонить и он услышал, как отец Альварадо протестовал против времени проведения казни… Рейс что-то ответил ему…

Бишоп поднял голову, чтобы осмотреться. Восток стал алеть, туман почти испарился. Он встал на ноги и, согнувшись пополам, устремился по наиболее короткому пути в почти непроходимую чащу ползучих растений и лиан у подножья скалы. Чтобы достичь этого места, ему пришлось пробежать мимо человека, который работал лопатой. Тот не поднял даже глаз. Он слишком был занят своим делом. Но на этот раз он не рыл, а засыпал могилу, которую сделал раньше.

Когда Бишоп заметил машину, остановившуюся у края дороги, было уже слишком поздно.

Над морем поднялось солнце. Туман исчез. Из часовни вышел отец Альварадо и направился по пыли к месту расстрела. Человек зарывавший могилу, снял свою шляпу и бросил ее на землю.

Бишоп снова заполз в убежище. Он, вероятно, должен был проскользнуть к машине, но теперь это было решительно невозможно. Ему придется оставаться здесь до наступления ночи. К тому же, шофер машины, вероятно, подумал о том же, потому что быстро развернулся и исчез в направлении Коралио.

День стал настоящим кошмаром, наполненным удушающей жарой и ползающими и кусающими насекомыми. Утром зазвонил колокол на подъем. В 7 часов пришли рабочие, немного позднее девяти часов тюремная колымага привезла новую партию заключенных…

Дети, не обращая внимания на крики сторожей, стали, как все дети, играть на дороге. Маленькие девочки одевали своих кукол и прыгали смешно через веревочку, мальчики дрались и играли в разбойников. После полудня они стали играть в бейсбол. В какой-то момент игрок лет девяти нырнул за мячом в кусты и прополз так близко от Бишопа, что тот мог до него дотронуться. В течение дня две дюжины солдат и заключенных проходили мимо кустов, в которых прятался Бишоп, но никто его не искал. Он не только был мертв, но и отлично похоронен. И отец Альварадо благословил молитвой его могилу…

Наступил час «сиесты». Рабочие вышли из ворот. Потом солнце спряталось за горами и полдень перешел в вечер… Потом наступила ночь…

Около половины девятого Бишоп услышал, как подъехала какая-то машина и остановилась по другую сторону кустарника. Водитель оставил работать мотор на малых оборотах. Бишоп выполз из своего убежища и подошел к машине сзади. Ему показалось, что это была та же самая, которая приезжала утром.

– Добрый вечер, сеньор. Вы случайно не ждете кого-нибудь?

Шофер был совсем молодым парнем, не старше 20 лет. Он ответил, не поворачивая головы:

– Да, если вы тот, кого я жду. Поскорее влезайте. Скорее! И ложитесь на пол. Оставайтесь там до тех пор, пока я не скажу вам.

В течение дня Бишопу удалось освободиться от веревок, связывавших его руки, но кожа была содрана и изъедена насекомыми. Он открыл заднюю дверцу машины, влез в нее и уселся на пол.

– Куда мы едем?

– Вам это необходимо знать?

– Нет.

Ни тот, ни другой не произнесли ни слова, пока машина не достигла окраины Коралио. Тогда водитель, все еще не поворачивая головы, спросил:

– Что же произошло сегодня утром? Почему вы не прыгнули в автомобиль?

Бишоп хотел сказать, что Кончита не сказала ему про машину, но раздумал.

– Я немного оплошал и побежал не в ту сторону, а когда туман поднялся, решил что это будет опасно и нужно подождать.

– Мы тоже об этом подумали, – сказал молодой человек. – Но мне хочется сказать, что вы здорово заставили нас поволноваться. Вы очень нужны нам. – Он протянул Бишопу пачку сигарет. – Курите?

Бишоп с трудом ворочал языком, ему казалось, что он превратился в шершавую тряпку.

– Спасибо. Нет ли у вас капли воды?

– Очень сожалею, но я об этом совсем позабыл.

– Тем хуже. Потерплю.

Бишоп слышал смех и шутки, они неслись по Коралио. Они теперь ехали по дороге, идущей из порта и направляющейся в горы. Он еще ниже прижался к полу. Когда поднял голову, огни Коралио уже были позади и машина ехала вдоль аэродрома, заросшего сорняком и плохо содержащегося. Он выпрямился и перекинул свои длинные ноги через спинку переднего сидения, чтобы сесть рядом с шофером.

– Надеюсь, что это вас не стеснит, – сказал он. – Там, сзади, немного тесновато. По правде говоря, из-за заключенных, которые проходили мимо меня, и играющих детей я не имел никакой возможности вытянуть ноги. Это было очень неприятно. А с кем я говорю, мой спаситель?

– Меня зовут Мигуэль, но все называют Майк.

– А я – Джим Бишоп.

Майк притворился удивленным.

– Не может быть!

По тому, как его молодой спутник произносил испанские слова, Бишоп старался определить его национальность. Он не говорил, как житель этой страны. Бишоп заметил то же и в отношении Кончиты. Молодая девушка и Мигуэль говорили на чистом кастильском наречии, с примесью акцента Нового Света и небольшого арго, – для усиления впечатления. Ему показалось, что он догадался.

– «Портенос», да?

Майк нахмурился.

– Откуда вы узнали, что я аргентинец и именно из Буэнос-Айреса?

– Послушайте, малыш, – сказал Бишоп, – я же так давно болтаюсь по небу над банановыми, кофейными странами и пампасами, что мне не нужно туристической брошюры, чтобы ориентироваться.

По мере того, как они поднимались вверх, становилось холодней. Рубашка и брюки из полотна плохо держали тепло. Даже с поднятыми стеклами и включенным отоплением в машине было холодно. В какой-то момент, когда Майк делал особенно крутой поворот, Бишопу показалось, что он увидел фары другого автомобиля.

– Кажется, за нами следят, – сказал он.

– Возможно, – невозмутимо ответил Майк.

Через несколько километров машина свернула на частную дорогу и остановилась перед домом, сильно освещенным и прилепившимся наподобие карниза у крутой горы. Бишоп знал лишь один такой дом, который принадлежал гватемальскому генералу, игравшему важную роль в политической жизни страны своими вхождениями и выходами из правительства, пока в один прекрасный день эта игра не закончилась справедливым возмездием.

Из темноты возник мужчина, его правая рука была опущена в карман толстого теплого пальто. Он открыл дверцу автомобиля со стороны Бишопа.

– Не слишком ли поздно, черт возьми! У тебя, что были неприятности с его доставкой?

Майк выскочил из машины.

– Нет. Он провел весь день в кустарнике в двухстах метрах от тюрьмы.

– Неплохо. Но если вспомнить о всех тех деньгах, которые мне пришлось заплатить Рейсу, то тот должен был подать нам его на серебряном блюде.

Бишоп увидел, как следовавшая за ними машина свернула на аллею и тоже остановилась перед домом. Затем он последовал за Майком в патио.

Внутри дом вполне отвечал его наружному виду. Гостиная, с ее открытыми балконами, была огромна. В ее глубине большая деревянная лестница вела на следующий этаж. С другой стороны, громадный каменный камин занимал целую стену. В камине пылал яркий огонь, а молодая женщина с черными волосами, одетая в вечернее, очень открытое платье без плечиков, грела руки перед огнем.

Ему показалось, что это Кончита. Потом молодая женщина повернулась и посмотрела на него. Нет, это была не Кончита, но тоже очень красивая.

Майк устремился к лестнице, не представляя Бишопа. По дороге он сказал:

– Вы познакомитесь со всеми сразу, когда приведете себя в порядок.

Он открыл дверь одной из комнат. На кровати лежали приготовленные для него вещи: белье, верхнее платье. Бишоп прикинул на глазок и решил, что все это будет ему в пору.

– Можно подумать, что меня ждали.

– Да, несколько недель, – сказал Майк. – К сожалению, мы вынуждены были ожидать дня вашей казни… Ванная комната находится здесь, – добавил он, открывая дверь.

Бишоп пустил горячую воду в ванну.

– Кого нужно будет повидать, когда оденусь?

– Вам нужно будет только спуститься вниз. Мы будем все ожидать вас… Пожалуй, и все, – закончил молодой человек немного неуверенным тоном.

Бишоп снял с себя тюремные одежды и погрузился в ванну. Уже шесть месяцев он не испытывал такого удовольствия. Он намылился и долго лежал в воде, потом закончил мытье и, наконец, расстался с ванной. Обнаружив на столике бритву, стал бриться, завершая операцию, которую проделал накануне.

Закончив свой туалет, посмотрел в зеркало. Шесть месяцев, проведенные в тюрьме, уничтожили его загар, он потерял несколько килограммов. Его лицо немного изменилось: появились морщины, в волосах светлые пряди. Но, за исключением этих изменений, он не потерял своей привлекательности.

Одежда, лежавшая на кровати, была новой и дорогой. Он обнаружил пару верховых сапог, зашнуровал их и спустился вниз.

Там было четверо мужчин: Майк, парень немного старше его, старик с седыми волосами, и небольшого роста элегантный мужчина, с черепом, гладким, как биллиардный шар.

Бишоп посмотрел на лица, поднятые к нему. Ему показалось, что все они родственники. Потом он сообразил, что сходство между ними вызвано одной причиной: они все боялись… И, вероятно, жили под этим страхом долгое время…

4. Предложение о бегстве на самолете

Бишоп продолжал спускаться по лестнице. Майк представил его обществу.

– Вы уже знаете Кончиту, а вот сеньорита Вальдер, – сказал он, указывая на молодую женщину.

Та пожала руку Бишопу.

– Я очень рада познакомиться с вами, сеньор Бишоп.

Майк продолжал представлять дальше:

– Вот Джеймс, мой брат…

Потом он добавил, что человек с белыми волосами – это дон Диего, а плешивый – сеньор Кредо. И добавил:

– Есть еще двое. Вы их увидите позже.

Молодая, темноволосая женщина и сеньор Кредо, единственные, кто пожали ему руку. Рука Кредо была вялой и потной.

– Значит, вы тот Джим Бишоп, знаменитый «пилото», которого вся пампа вознесла до облаков?

– Я не знаю, возносил ли меня кто-нибудь до облаков, – возразил Бишоп, – но, мне кажется, в последний раз я упал слишком уж низко. Спасибо за то, что вы вытащили меня оттуда.

– У нас было на это основание, – сухо возразил дон Диего.

Кредо с серебряного подноса взял бутылку скотча и налил шесть стаканов.

– Нам есть о чем поговорить, – сказал он, – но пока провозгласим тост за успех нашего предприятия.

Виски было хорошим. Понемногу потягивая его, Бишоп разглядывал лицо Кончиты. Косметика плохо скрывала следы слез. По какой-то причине она провела плохие четверть часа. Кредо продолжал:

– Даже если произошло небольшое недоразумение… Могу я вас спросить, сеньор Бишоп, почему вы сразу не побежали к машине, как вам это было указано?

Бишоп ответил ему так же, как и Майку.

– Я немного не сориентировался в тумане и пошел в неправильном направлении.

Кончита поблагодарила его взглядом.

– Вы должны понять, – сказал Кредо, – что ваше… спасение обошлось нам очень дорого и вполне понятно, что мы беспокоились… Мы думали, что, может быть, Кончита слишком близко приняла к сердцу свою роль и стараясь убедить вас в реальности нашего плана, забыла дать необходимые указания.

Бишоп допил свое виски.

– Нет, она сказала мне сразу о машине и о договоре с капитаном Рейсом. Но у нас не было времени. Вы знаете или нет, но обычный час, предназначенный для «любви», был укорочен.

Кредо обтер лысину платком.

– Как жаль!

Бишоп решил, что Кредо определенно ему не нравится. Его рот был слишком узок, он был слишком самоуверен и слишком недоверчив. Бишоп ответил:

– Хорошо, поговорим начистоту. Вы меня абсолютно честно вытащили из грязной игры. И это стоило вам кучу денег. Вам пришлось греть лапу не одному. Вы хотите, чтобы я что-то сделал взамен. В чем же заключается дело?

В течение нескольких минут все молчали. Слышны были только порывы ветра. Бишоп посмотрел на окружающие лица: они все кого-то боялись, и каждый переносил свой страх по-своему.

Сеньорита Вальдес складывала и разглаживала складки юбки своего вечернего платья. Время от времени, когда ветер завывал особенно сильно, она бросала пугливые взгляды позади себя.

Кончита дышала с трудом.

Братья Мигуэль и Джеймс смотрели испуганными глазами.

Руки дона Диего не переставали дрожать, но явно не от старости.

Кредо – самый спокойный из банды. Но, тем не менее, и у него был вид человека, который не смеет оглянуться из страха увидеть своего преследователя.

Лысый человек пересек комнату и уселся за письменным столом.

– Отлично. Что же вы можете сделать для нас? Сейчас дойдем и до этого. Мы узнали, что вы знаете эту страну и воздушные дороги страны, которая находится на севере отсюда… Ну, как это говорится у вас? Ах, да… Как собственный карман.

Бишоп сел в кресло напротив камина.

– Это верно.

– Вы давно летаете в Центральной Америке и Мексике?

– В течение десятка лет.

– Следовательно, вам знакомы маленькие, затерянные среди кустарников площадки, на которые можно посадить самолет, не опасаясь нескромных вопросов и не предъявляя плана дальнейшего полета…

– Да, отсюда и до Сеноры.

– И в стране, которая находится на юге от этой?

– То же самое.

– Отлично, – сказал Кредо. – Нас не обманули. Значит, вы хотите знать, что сможете сделать для нас взамен той услуги, которую мы вам оказали? Ну, так вот: вы должны увезти нас далеко отсюда.

– Куда?

– Вы узнаете об этом в подходящий момент.

На столе, около кресла, в котором он сидел, Бишоп заметил ящик, покрытый позолотой. Он поднял его, ящик был необычно тяжелый и сверкал зелеными и белыми камнями. Он вынул оттуда сигарету.

– Это возможно, – сказал он. – Но, затратив целое состояние, вы совершили невыгодную сделку. Путешествие обошлось бы вам намного дешевле.

– Безусловно, – согласился Кредо. – Но, уверяю, у нас есть очень веские причины придерживаться другого способа передвижения.

– Что ж, вы, без сомнения, диктуете условия, – согласился Бишоп. – Сколько вас?

– Шесть человек, которых вы видите здесь сейчас, и еще два. На первом этапе только трое из нас будут сопровождать вас. Потом вы вернетесь за остальными.

Сеньорита Вальдес подошла к огню.

– Когда мы уезжали, нас было двенадцать, – сказала она.

– Прошу вас, моя дорогая, – оборвал ее Кредо. – Я предпочитаю давать объяснения сам.

Бишоп завозился в кресле, вытянув свои длинные ноги.

– Послушайте, давайте не будем вертеться вокруг горшка. Вы вытащили меня из мерзкой истории. Вам это стоило очень дорого. Я сделаю все, чтобы отплатить. Но мне кажется, нам будет легче договориться, если я буду знать хоть часть истории.

Кредо задумался, прежде чем ответить.

– Это довольно логично. Доставлю себе удовольствие уверить вас, что я лишь соблюдаю меры предосторожности. Мы потратили два года, чтобы от места нашего отправления достигнуть настоящего пункта. Как говорила сеньора Вальдес, мы потеряли в пути четверых из нашей группы. – Он снова платком вытер лысину. – А теперь мы, к сожалению, не можем оставаться здесь, а также путешествовать, пользуясь обычными маршрутами…

– Почему?

– Скажем, что определенные личности наблюдают за всеми воздушными, железнодорожными линиями и даже за большими дорогами.

– Значит, вам необходим пилот для бегства, пилот, знакомый с задворками страны, который поможет вам убраться отсюда.

– Совершенно точно.

– Я вам стоил дорого. Почему вы выбрали меня? Ведь есть столько пилотов…

– Но не в здешних местах. И потом, мы торопимся. С другой стороны, в силу сложившихся обстоятельств мы можем доверять вам.

– Потому что я считаюсь мертвым?

– Мы учли и это.

– А если я не играю? Вы не сможете выдать меня, не разоблачив капитана Рейса.

Кредо приготовил себе питье.

– Позвольте мне сказать вам, сеньор Бишоп. То, что может случиться с капитаном Рейсом, нас не интересует. Мы в таком положении, что нас интересует собственная жизнь.

Кончита нагнулась к креслу Бишоп. Чувствовалось, что она оделась как будто для свидания с ним.

– Мы освободили вас из тюрьмы. Вы обязаны нам жизнью.

Бишоп положил руку на колено девушки. Когда он увидел, что этот жест не понравился Кредо, то другой рукой обнял Кончиту за талию.

– Я сказал, и сделаю все, что в моих силах. К несчастью, чтобы улететь, – нужен самолет.

– У нас он есть.

– Какой?

– Этот трехмоторный «форд».

– Мой?

– Точно. Потому я и спросила, в состоянии ли он летать. Мигуэль и Джеймс считают, что нет.

Мигуэль пояснил:

– Городские власти распорядились его продать, чтобы покрыть расходы на судебные издержки. И мы три недели назад купили его. Но, по моему мнению, а также по мнению Джеймса, – это куча железа. Мы работали над ним со дня покупки и за все это время не смогли добиться, чтобы хоть один мотор заработал.

– Джеймс и вы – авиационные механики?

– А… нет… мы просто знакомы с моторами.

Бишоп немного крепче прижал к себе Кончиту.

– Это не одно и тоже. Я могу заставить его взлететь.

– Вы и механик, и пилот?

– Нет. Но мы с ним уже давно вдвоем: мое такси и я. А так как часто в тех местах, куда я летал, не было механиков, мне приходилось работать за двоих. Где он сейчас?

– В вашем ангаре в аэропорту. Нам пришлось купить ангар вместе с самолетом, – Кредо опять обтер свою лысину платком. – Вы действительно уверены, что ваш самолет может увезти нас?

– Совершенно уверен.

– И сколько понадобится вам времени, чтобы привести его в рабочее состояние?

– Это зависит от того, что там сделали Джеймс и Майк. А когда вы хотите отправиться?

– Как можно раньше.

Бишоп кинул сигарету, которую курил, в огонь камина и встал.

– Отлично. Я себя чувствую еще слишком близко от стенки, к которой меня прислонили.

– Вы, конечно, настолько устали, что не сможете осмотреть самолет сегодня.

– Отнюдь нет.

– Кстати, в это время нет никакой опасности, – вступил в разговор Джеймс. – Никто ночью не прогуливается там. Во всяком случае, никто не приходил за все время, пока я и Майк возились с самолетом.

– Тогда отправимся и посмотрим, что такое с ним.

– Я пойду за одеждой, – быстро сказал Майк.

Бишоп продолжал обнимать Кончиту за талию. Он делал это потому, что его забавляла злость Кредо. Ему хотелось знать, в каких отношениях друг с другом находятся члены этого сообщества. Он не думал, что Кончита – любовница Кредо. Кредо назвал сеньору Вальдес – моя дорогая. И молодая женщина смотрела на него взглядом собственницы. Кончита не принадлежала ни дону Диего, ни кому-нибудь из братьев. Дон Диего был слишком стар, а Джеймс и Майк слишком заняты спасением собственной шкуры, чтобы думать о чем-нибудь другом.

Стоя спиной ко всем, Кончита прошептала ему на ухо:

– Спасибо. Я жалею, что не сказала вам о машине, но все произошло так быстро.

– Это не имеет никакого значения.

Кредо встал и подошел к камину, как будто для того, чтобы погреть руки.

– Еще одна маленькая вещь, Бишоп.

– Что?

– Могу я дать вам дружеский совет?

– Конечно.

– На вашем месте, я не стал бы так много заниматься Кончитой. – Кредо протянул руку к огню. – Я могу назвать вам несколько причин. Пока достаточно той, что мы пускаемся в очень опасное и трудное предприятие. И идиллия между пилотом и безмозглой «мучача» не входит в мой план..

Кончита бросила на него очень злобный взгляд.

– К вашим услугам, – сказал Бишоп. – Вы здесь распоряжаетесь.

Он отпустил Кончиту и подошел к серебряному подносу, чтобы налить себе виски. С ним всегда случались невероятные приключения. Банда, которая вытащила его, могла быть отнесена к разряду международных авантюристов. Кредо и дон Диего, наверное, секретные агенты, которые перестали быть полезными и от них старались избавиться. Они могли быть также международными мошенниками или политическими деятелями, изгнанными из одной из южных республик Америки, где так быстро меняется политическая ситуация… Если они принадлежат к последней категории, то должны очень бояться за свою жизнь.

На юге, до 28-й параллели, политика была далеко не мирным занятием. Похищенные огромные деньги или неудачная революция часто вынуждали таких деятелей искать убежище в соседних странах.

На подносе были выгравированы буквы. Последняя похожа на «Р» и «Д». Его взгляд перешел от подноса к ящику для сигарет, украшенному зелеными и белыми камнями, потом на другие предметы искусства, которыми была полна гостиная. Ящик был золотой, а камни – настоящими изумрудами и бриллиантами.

– Вы возьмете все это с собой? – спросил Бишоп.

– Во время первого этапа нашего путешествия, – ответил дон Диего, – мы возьмем все, что сумеем увезти на самолете.

Бишоп осушил свой стакан. Ну, конечно. Время и дистанция совпадали. Когда Кончита появилась в его камере, она спросила: «Вы привыкли летать в Южной Америке, также хорошо, как и в Центральной?» Он ответил ей, что да, но она еще спросила: «Вы были перонистом?» В тот момент он не обратил особого внимания на ее вопрос.

– У вас вид сомневающегося, – сухо заметил Кредо.

– Глупая привычка.

Бишоп продолжал свои размышления. В ящиках, а также в помещениях, роскошно обставленных фаворитами падшего диктатора, обнаружили на семь с половиной миллионов долларов, главным образом в золотых слитках. Считалось также, и что в банках Швейцарии лежало еще несколько миллионов. И, вместе с тем, можно было с уверенностью сказать, что основная добыча, собранная почти за 12 лет абсолютной диктатуры, не обнаружена…

Мысли его перескочили. А два года назад Кончита была очаровательной девушкой 16 лет…

Кредо, казалось, читал в его глазах.

– Вы видите какие-нибудь препятствия?

– Нет, – сказал Бишоп, – никаких.

Майк спустился, одетый в черную кожаную куртку. Другую он протянул Бишопу.

– Я провожу вас до места, – сказал он, взглянув на брата. – Ты хорошо сделаешь, если сменишь Луиса. Он, вероятно, совсем замерз. Мы заберем его с собой.

Бишоп надел кожаную куртку. На левом ее кармане – полосы желтого цвета, как будто с него сорвали эмблему авиатора. Куртка, как и рубашка, отлично сидела на нем: можно было подумать, что их шили для него.

Бросив на Кредо неприязненный взгляд, Кончита дотронулась кончиками пальцев до груди Бишопа.

– Будьте осторожны, умоляю вас! Будьте очень внимательны! Произошло столько вещей. Столько людей умерло!

– Я буду осторожен, – пообещал ей Бишоп.

Майк посмотрел на Кредо.

– Что, если я дам ему револьвер?

– Да, будет лучше, если он будет вооружен, – скрепя сердце, согласился Кредо.

Майк достал револьвер 45-го калибра из кармана своей куртки и протянул его Бишопу, который повернул барабан, чтобы убедиться, что в нем есть патроны. Потом он пошел следом за Майком и Джеймсом к главному выходу из здания.

Шквалы ветра обрушились с вершин гор и сотрясали дом. Стало еще холодней. Не верилось, что в пятнадцати километрах отсюда, в Коралио, люди в поту ворочались в своих кроватях, изнемогая от жары, или старались охладить себя холодным пивом. В тропиках погода часто менялась от местности, но независимо от сезона.

Бишоп глубоко вздохнул и наполнил легкие горным воздухом. Давно он не чувствовал себя в такой форме. Он верил, что в силах довести свой старый самолет хоть с одним крылом до самой северной границы!

Ему вдруг захотелось пройтись по Бродвею, посмотреть на ярко освещенные неоном магазины… Ему захотелось выпить свежего пива в Астор-баре и съесть сандвич-ростбиф, порцию торта с вишнями и кремом у Лейнди… Он, может быть, пошел бы повидать Тони…

Майк советовал Джеймсу то же, что Кончита советовала Бишопу.

– Святой Боже! Будь осторожен и открой глаза. Они не могут быть далеко от нас…

– Не беспокойся, – обещал Джеймс. – Я буду осторожен.

Майк крикнул:

– Луис! Мы идем в поле и ты с нами иди!

Ему ответил лишь ветер.

При свете луны Бишоп направился к машине, стоящей неподалеку. Он обошел ее и споткнулся обо что-то, лежавшее на земле. Он нагнулся, увидел что это такое, и медленно выпрямился.

Таинственный противник, которого Кредо, дон Диего, сеньора Вальдес, Кончита и братья Мигуэль и Джеймс так боялись, все же настиг их. Человек с жестким лицом, с рукой, опущенной в карман кожаного пальто, не будет сопровождать их на летное поле. Он никуда больше не пойдет. Он лежал плашмя на животе и рукоятка кинжала торчала в его спине.