Текст книги "Возвращение Флоран"

Автор книги: Дей Дерфин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Вы полагаете, мы не подходим друг другу? – испуганно спросил Рид.

– Я бы так не сказал, – улыбнулся отец Климент. – А вот небольшое испытание вам не помешает. Пойдемте, я знаю, где его найти. – Он развернулся и направился к выходу.

Флоран и Рид, поспешно вскочив, последовали за ним.

Отец Антоний, вышедший из-за колонны, услышал шум шагов и с печальной улыбкой посмотрел им вслед. Старый священник даже по звуку шагов, раздающихся под сводами его обители, мог определить внутреннее состояние прихожан и тяжесть их грехов. Но этот ритмичный топот с головой выдавал настроение недавно побывавших здесь прихожан: это были молодые, счастливые и чистые сердцем люди. Таким место в раю.

Разумеется, только после того, как они пройдут испытания. Хотя отцу Антонию почему-то казалось, что они с честью справятся с этой задачей.

Отец-наставник с любопытством озирался по сторонам. Рид, сидевший сзади, внимательно наблюдал за ним. Ему было интересно – какие испытания имел в виду духовный наставник колледжа Святого Креста.

– Отец Антоний был знаком с Грегори Рейдом. – Отец Климент посмотрел на Флоран. – Он уверен, что этот истинно верующий человек не мог поступить подобным образом по отношению к любимой дочери. Это невозможно.

Флоран промолчала. Ей тоже казалось, что здесь что-то не так. Но как это доказать?

Макдуган по закону обязан произвести экспертизу, определяющую подлинность завещания. Но раз он не заявил протест, следовательно, завещание подлинное.

– Куда мы едем?

Отец Климент ткнул пальцем в темное здание, возвышавшееся в конце улицы.

– Это полицейское управление?

– Оно самое! – процедил сквозь зубы Рид.

– Значит, туда!

Флоран с удивлением глянула на отца-наставника: он свободно ориентировался в хитросплетениях городских улиц.

– Не надо удивляться. – Отец Климент внимательно разглядывал прохожих. – У меня прекрасная топографическая память! Я еще в школе и в управлении лучше всех запоминал карты, схемы, маршруты. И в этом нет моей заслуги – это от Господа. – Он положил на плечо Флоран руку. – По-моему, этот человек ждет нас. Тормози.

Машина Флоран прижалась к тротуару. К ним подошел невысокий крепыш в темной куртке с поднятым воротником, приветливо улыбнулся.

Отец Климент открыл дверцу, пожал руку подошедшему.

– Лейтенант Коллинз?

Это был мужчина лет тридцати пяти, с короткой стрижкой.

– Так точно! Вы отец Климент?

– Он самый. – Отец-наставник повернулся к Риду. – Подвиньтесь, Рид, лейтенант поедет вместе с нами.

Коллинз забрался на заднее сиденье.

– Ник! – представился он. – Значит, сейчас едем на запад.

– А точнее? – повернулась к нему Флоран.

– Здесь все свои, – сказал отец Климент, видя настороженный, цепкий взгляд лейтенанта. – Друзья отца Антония! А эта девушка – дочь Грегори Рейда!

– Мои соболезнования, мисс! – Взгляд лейтенанта заметно потеплел. – Значит, надо проехать через Уиллис-кроудж, повернуть строго на север, а там двадцать километров до Саундвея.

Флоран, слушая Коллинза, заметно напряглась. Это не ускользнуло от внимания отца Климента.

– Что-то не так, Фло?

– В районе Саундвея упал самолет отца.

Отец-наставник повернулся к Коллинзу.

– Именно туда мы и направляемся! – сообщил лейтенант. – На въезде в Саундвей расположен технический ангар наших служб, там хранятся обломки транспортных средств. – Он вздохнул. – Я имею виду тех, что потерпели крушение.

– А я думала, они хранятся у нас в поместье...

– Поначалу их хотели отвезти туда, – сказал лейтенант. – Но возникла необходимость в проведении экспертизы, поэтому их перевезли в Саундвей.

– А ангар охраняется? – поинтересовался Рид.

– К сожалению, да! – Коллинз повернулся к Риду. – И без санкции следователя, ведущего дело, туда попасть непросто. Будем надеяться на удачу.

– Удача дело ненадежное, – сказал отец Климент. – Лучше надеяться на Бога.

– Ага, – засмеялся Рид. – Как говорят русские, на Бога надейся, а сам не плошай!

Флоран внимательно смотрела на дорогу. Ей не верилось, что совсем скоро она увидит обломки самолета, на котором разбились родители. Как она это переживет? Хотя с помощью Рида и отца-наставника можно пережить многое. И это в том числе. Ведь ни отца, ни матери на этой земле уже нет. Даже их души уже на небесах, следят за ними в звездчатые отверстия.

Много лет назад кто-то из взрослых сказал маленькой Флоран, что души умерших отделены от мира живых занавесом неба. И этот занавес души не в силах преодолеть. А звезды в этом занавесе – как прорези на театральном занавесе. Сквозь него души могут сколько угодно наблюдать за миром живых.

Эта красивая легенда пришлась Флоран по душе. С тех пор прошло немало лет, но она иногда ловила себя на том, что это объяснение ей нравится, как и прежде.

– Надо сказать, в деле о гибели ваших родителей нет особых сложностей, – сказал лейтенант.

Флоран взглянула в зеркало заднего вида. Коллинз, увидев ее напряженный взгляд, отвернулся.

– Простите, мисс, я понимаю ваши чувства, но вынужден говорить на языке профессионалов.

– Ничего, говорите! – Флоран ощутила, как рука Рида с нежностью прикоснулась к ее плечу.

– Не очень опытный пилот плюс плохая погода, – пояснил Коллинз. – И если бы на месте погибшего был кто-то иной, дело давно сдали бы в архив. Но мистер Рейд – величина, и Стэнвик жаждет убедиться, что здесь нет подводных камней.

– Грегори Рейд имел удостоверение пилота. Да и в устройстве самолета разбирался не хуже любого механика, – возразил Рид. – Так что в версию о несчастном случае я не верю! Его убили.

Коллинз задумался.

– Этот вариант нельзя сбрасывать со счетов. Но первоначальная экспертиза показала, что техника была исправна. Следовательно, виноват человек. Точнее, пилот.

Рид хотел возразить, но его остановил отец Климент.

– Не спорьте, дети мои. Истина рождается в молитве, а не в споре. Помолитесь каждый про себя, в своем сердце. И вам полегчает. Уж поверьте мне на слово!

Совет отца-наставника пришелся кстати. Флоран ощутила, как боль, начавшая грызть сердце, ушла.

Впереди показалась серебристая громада полукруглого ангара. Ангар по периметру ограждала колючая проволока, у входа прогуливался вооруженный охранник. Он был одет в меховую шапку и плотный комбинезон. Почти как космонавт на чужой планете.

– Этого парня я не знаю, – сказал Коллинз, выбираясь из машины. – Отец Климент, пойдемте вместе. Может быть, ваши молитвы действуют и на часовых. – Он повернулся к Флоран и Риду, вопросительно смотревших на него. – А вы оставайтесь в машине. Если что, мы вас позовем.

Увидев выбравшихся из машины мужчин, охранник выжидательно уставился на них. Коллинз и отец Климент неторопливо подошли к нему.

– Покажите удостоверение и ничего не объясняйте! – предупредил Коллинза отец Климент.

– Понял! – шепнул Коллинз.

Он лениво махнул удостоверением и уже хотел пройти сквозь проволочное заграждение, когда часовой преградил ему путь.

– Ваш пропуск, сэр!

– Какой еще пропуск? – уставился на него Коллинз. – Вы меня не узнаете?

– Никак нет! – нахмурился охранник. – Вы из какого отдела?

– Отдел «Д» – техническая экспертиза. А это мой помощник! – Он кивнул в сторону отца Климента.

Часовой еще раз внимательно прочитал удостоверение лейтенанта, бросил быстрый взгляд на его спутника.

– Но это распоряжение действует уже двое суток! Я не имею права нарушать инструкцию! Попрошу покинуть территорию!

– Черт! Я доложу об этом Стэнвику! Что за порядки?! – начал возмущаться Коллинз. – Мне надо осмотреть вещественные доказательства, а вы меня гоняете как мальчишку!

– Вы можете позвонить Стэнвику, – предложил часовой. – Пусть он берет ответственность на себя. – Он достал из кармана мобильный телефон.

– Никуда не надо звонить, – сказал отец Климент. – Инструкция есть инструкция. Завтра мы приедем с пропуском.

Он повернулся и пошел к машине. Коллинз, недовольно нахмурившись, шел следом.

– Я не имею права рисковать вашей карьерой, – сказал отец Климент, когда они сели в машину.

– Я раздобуду пропуск. Но не раньше чем к вечеру. Вы можете подождать? – спросил Коллинз.

Отец Климент посмотрел на Флоран.

– Флоран, время терпит?

– Терпит.

Флоран развернула машину, выехала на дорогу.

– Подождете возле управления? – Коллинз повернулся к отцу Клименту.

– А куда деваться, – вздохнул отец-наставник. – Мне все равно нужно будет подыскать отель.

– Может, остановитесь у меня? – предложил Рид. – Заодно и с мамой познакомитесь.

Отец Климент улыбнулся.

– У нас не так много времени, чтобы наносить визиты жителям города. Давайте сделаем так... – он положил руку Флоран на плечо, – вы поезжайте к Риду, а я с лейтенантом зайду за пропуском.

На том и порешили. Рид продиктовал отцу Клименту свой мобильный телефон, и тот внес его в список абонентов на своем аппарате.

Отец Климент и Коллинз вышли на перекрестке. Оттуда было рукой подать до полицейского управления. Договорились, что отец Климент позвонит, как только пропуск будет у него в руках.

Флоран и Рид остались в машине. Рид наклонился, убрал выбившуюся из ее прически прядь волос и поцеловал ее в висок.

– Ну, поехали знакомиться со свекровью?

Флоран поежилась.

– Признаться, я немного побаиваюсь.

– Ну что ты. Мама у меня добрая, ничего страшного. Поговорим, выпьем кофе, и я предоставлю в твое распоряжение лучшую комнату нашего дома.

Дом Рида располагался в тихом пригороде. Небольшой двухэтажный коттедж с черепичной крышей был завален снегом по самые окна. Но дорожка, ведущая к дому, была аккуратно расчищена, на сетчатой ограде сияли коричневые пирамидки, похожие на еловые шишки.

– Симпатичный домик! – улыбнулась Флоран.

Волнение, вызванное предстоящим знакомством, быстро улеглось. Похоже, присутствие Рида избавляло ее от всяческих волнений еще быстрей, чем наспех прочитанная молитва.

– Ты родился в этом доме?

Они подъехали к железным воротам. Рид выскочил, распахнул железные створки.

– Нет, в соседнем штате. А сюда мы переехали, когда мать с отцом развелись и ей предложили возглавлять здесь филиал фирмы по продаже лечебной косметики.

– И мама до сих пор там работает?

Джип неторопливо въехал во двор. Флоран внимательно вглядывалась в окна, забранные шторами.

– Нет, мама уже несколько лет возглавляет собственную фирму. – Рид выскочил из машины, обежал ее спереди, помог выбраться Флоран.

– Правда, фирма небольшая. В ее подчинении всего трое сотрудников.

– И как идет бизнес?

Они поднялись на крыльцо, Рид снял с крючка маленькую метелку, старательными движениями сбил снег с ботинок Флоран.

– В целом неплохо, хотя... – Рид шаркнул метелкой по своим ботинкам. – В прошлом году мама неудачно приобрела партию косметического бальзама, это едва нас не разорило. Но... – Рид позвонил в дверь, прислушался, – недавно она продала злополучный бальзам по себестоимости, так что дело пошло на лад. По-моему, ее нет дома.

Он открыл дверь своим ключом, впустил Флоран в прихожую, заставленную красивой резной мебелью.

С первых минут пребывания в доме Рида Флоран не покидало ощущение, что она здесь когда-то уже была. Все было ей знакомо – занавески на окнах, плюшевые гномы на обитых бархатом диванах, комнатные цветы в глиняных горшках.

Когда же она вошла в комнату Рида, ей и вовсе показалось, что она родилась где-то здесь. Невзирая на разницу в доходах родителей, в комнате было много похожих вещей – квадратный компьютерный стол, притулившийся в углу, плакаты известных рок-групп на стенах. Даже гитара, стоявшая между платяным шкафом и аккуратно застеленной кроватью, была такой же, как когда-то была у Флоран: известной фирмы «Schecter». Только на кресле в углу, где у Флоран располагалось семейство Барби и Кена, у Рида в вальяжной позе развалился плюшевый Тедди с рваным ухом.

– Здесь я жил с тринадцати до девятнадцати лет, – сказал Рид, обнимая ее за плечи.

– Рид, у меня такое ощущение, что я когда-то здесь уже была. – Она положила ладони ему на плечи. – У меня тоже была гитара, похожий стол, игрушки. Только над столом висела икона Богоматери, а на стене деревянное распятие.

Рид улыбнулся.

– Нет, по части религии Джилл Вестакер никогда не была фанатичной. Мама скорее фанат здорового образа жизни. Сколько я ее помню, она всегда худела, хотя при росте сто семьдесят два она весит не больше шестидесяти килограммов.

Люси Рейд тоже худела, но без особого успеха. Флоран, вспомнив о погибших родителях, почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Господи, как здорово, когда твои родители живы и где-то рядом! И пусть даже они ведут себя как дети – худеют, полнеют, ссорятся, разводятся... – Ее пальцы дрогнули, и Рид это сразу почувствовал.

Он развернул Флоран к себе лицом и поцеловал в губы. Флоран закинула руки ему за голову.

– Рид, любимый, зачем нужна смерть, болезни, разлуки? Скажи, скажи...

Она что-то бормотала еще. Рид целовал ее глаза, щеки, волосы, и с каждым его прикосновением Флоран чувствовала, что ни смерть, ни разлука не бывают вечными. Все это преходяще и временно, а вечна под этим небом только любовь. Великая, неиссякаемая, непостижимая.

Голова Флоран кружилась, она чувствовала на своей коже горячие поцелуи Рида. Его сильные, нежные пальцы касались ее волос, губ, скользили по обнаженной спине. Земля сделала оборот и застыла в священном равновесии – Рид уложил Флоран на диван, лег рядом. Их впопыхах сброшенная одежда валялась по комнате в разных местах – на полу, на кресле, на стульях. Они вместе совершали свой полет, еще не зная, где окажутся после стремительного подъема – в надмирной вышине или на грешной земле, среди кадок с цветами, плюшевых зверушек, смятых простыней и разбросанных по кровати подушек...

В прихожей стукнула дверь. Рид встрепенулся, поднял голову.

– По-моему, Джилл пришла. – Он наклонился, поднял с пола одеяло и бережно укрыл им обнаженную Флоран.

– Одевайся! – занервничала Флоран. – А то неудобно...

– Не суетись! – засмеялся Рид. – Джилл никогда не входит в мою комнату без разрешения. А я сейчас выйду и предупрежу, что у нас гостья. И ты пока без спешки оденешься.

– Не надо! – запротестовала Флоран. – Давай выйдем вместе, и ты меня представишь.

Рид наклонился к Флоран и с нежностью прижался к ее губам.

– Ну, если ты этого хочешь...

Они начали одеваться. В дверь постучали, у Джилл был властный глубокий голос женщины, знающей себе цену.

– Рид, ты дома? Можно войти?

– Не стоит, мама! Мы скоро выйдем.

За дверью стало тихо. Надо полагать, Джилл пыталась разгадать тайну его неожиданного ответа. Что значит, в данном случае сакраментальное «мы» – случайная оговорка или преднамеренная информация. И сколько вмещает это определение – двоих, троих, четверых? Сколько их за этой дверью?

– Хорошо! – Джилл кашлянула и сделала еще одну попытку разгадать тайну запертой комнаты. – Вы будете пить кофе обычный или без кофеина?

Рид, беззвучно смеясь, посмотрел на Флоран.

– Обычный, – прошептала Флоран. Она уже оделась и сидела в кресле, снимая с джинсов налипшие пушинки.

– Обычный! – крикнул Рид.

– Ладно, – с готовностью откликнулась Джилл. – И последний вопрос – на сколько персон варить кофе?

Судя по всему, эта женщина умела добиваться поставленных целей и легко обходила любые преграды. Эти качества присутствовали и у самой Флоран. В этом смысле с будущей свекровью проблем быть не должно.

– Только не задерживайтесь! – предупредила Джилл. – А то кофе остынет.

За дверью раздались удаляющиеся шаги. Рид взял Флоран за руку.

– Только не волнуйся! Мама совсем не злая, но со своими тараканами в голове. Так что не удивляйся.

Взявшись за руки, они вышли в коридор. Стоя на пороге комнаты, где случилось нечто очень важное для нее, Флоран на мгновение оглянулась и, глядя в опустевшее, освященное их близостью пространство, прочла благодарственную молитву. Она знала, что Бог – это не обязательно грозный старик, сидящий верхом на облаке. И не изящный красавец с пробитыми гвоздями конечностями. Бог может располагаться и в неодушевленном цветке со склоненной головкой, в одеяле, старательно расправленном заботливой рукой, в теле плюшевого медвежонка, глядящего тебе вслед добродушными глазами. И каждый из этих предметов, принявших часть человеческого тепла, должен быть отблагодарен. Это Флоран и совершила. А Рид, стоя рядом, молча сжимал ее руку и терпеливо ждал.

Широта его взглядов трогала ее. Стоявший рядом мужчина мог не разделять ее принципов и даже думать по-другому. Но Рид не считал нужным навязывать ей свою волю. Он позволял ей вести себя так, как она хочет. Это было хорошим признаком – на таком фундаменте можно с легкостью выстроить храм счастливо го брака.

В кухне, заставленной многочисленными приборами, уютно пахло кофе.

Джилл, стоя спиной к двери, внимательно разглядывала струйку пара, висевшую над кофеваркой. Может быть, она тоже пыталась разглядеть в этой сизоватой дымке душу вещей. А может быть, дом Рида и Джилл был особенным, невольно настраивающим каждого из присутствующих на философский лад.

– Мама, познакомься! Это Флоран! – сказал Рид.

Мать оглянулась. Джилл Вестакер было чуть за пятьдесят. Для своих лет она выглядела неплохо – высокая, худощавая, густые, темные волосы вились кольцами. Если бы не тяжеловатая нижняя часть лица, Джилл и вовсе можно было бы назвать красавицей.

– О какое имя! – Джилл протянула руку Флоран. – Это что-то связанное с богиней плодородия?

Флоран улыбнулась.

– Не совсем. Плодородием заведовала Деметра. А Флора – богиня весны и цветов.

– А зачем в этом слове окончание? Может, следует убрать «н»? – Кофейный аппарат зашипел, предупреждая о том, что напиток готов. Джилл поставила под густую струю пустую чашку. – Нужно было так и оставить – Флора.

– Дети, как правило, в выборе имени не участвуют, – напомнил ей Рид.

Отодвинув стул, он усадил Флоран, а сам отошел к холодильнику и достал оттуда упаковку ветчины.

– Перекусим?

Флоран кивнула. Она ела только утром, а сейчас было около восьми. Рид принялся нарезать ветчину, накладывать толстые куски на хлеб. Джилл поставила перед Флоран чашку кофе.

Зазвонил мобильный Рида. Он оставил его в прихожей, когда они с Флоран пришли. Он вышел, оставив женщин наедине.

Джилл села рядом, поставила перед собой чашку с диетическим кофе.

– А вы ветчину не едите? – спросила Флоран, откусывая толстенный кусок и запивая его кофе.

– Уже восемь лет! – покачала головой Джилл. – Никаких консервированных продуктов. Я и Рида пыталась обратить в свою веру. Но он фаталист, считает, что изменить режим питания никогда не поздно.

– Я тоже так думаю! – кивнула Флоран. – Куда важнее, чтобы мозги работали в правильном направлении.

Джилл улыбнулась.

– Надо же, какие вы ранние – еще и опыта не нажили, а уже все знаете! Я, чтобы до такого дойти, столько всего пережила: и рождение ребенка, и развод, и переезд в другой город...

Вернулся Рид.

– Пропуск получен, – с порога объявил он. – Завтра утром едем на место. Правда, Коллинз не сможет, придется ехать втроем.

– А мы без лейтенанта разберемся?

– А то! – Рид сел рядом и принялся методично уничтожать бутерброды. – Я три года учился в летной школе и кое-что усвоил.

– Где остановился отец Климент?

– В «Старом индейце». В двух кварталах отсюда. Я его звал к нам, но он отказался наотрез. Сказал, ему там удобней.

Джилл напряженно вслушивалась в их беседу.

– О чем это вы?

Рид махнул рукой.

– Мама, все о работе.

– А-а, – покачала головой Джилл. – Я вижу, Флоран в теме? Вы тоже каким-то образом связаны с авиацией?

– Нет, – помотала головой Флоран. Она уже допила кофе и отодвинула от себя чашку. – Я учусь в католическом колледже Святого Креста.

– В католическом колледже? Надо же! – Джилл даже привстала от удивления. – Так вы из числа папского воинства! Интересно, а чем занимаются ваши родители? Они случайно не служители церкви?

В кухне повисло молчание. Рид прекратил жевать, отодвинул чашку с недопитым кофе.

– К несчастью, у меня нет родителей, – сказала Флоран. – Уже нет, они погибли. – Она протянула руку и взяла салфетку. Сделала вид, что вытирает рот, а сама незаметно утерла скатившуюся слезу.

– Извините, – протянула Джилл. – Прости меня, девочка! Я бываю такой бестактной. – Она подошла ближе, взяла Флоран за руку, прижала к себе.

– Мама, Флоран дочка Грегори и Люси Рейд!

Рид отодвинул стул и встал. Джилл переменилась в лице. Флоран показалось, что сообщение ее напугало. Почему? Джилл выпустила руку Флоран и повернулась к сыну.

– Что же ты мне сразу не сказал?

– А что это меняет? – Рид улыбнулся. – Все, что могло случиться, уже случилось!

Но Джилл, судя по всему, так не считала. Она отошла к кухонному к столу, отвернулась и стала активно греметь кастрюлями на плите.

– Мама, что-то случилось? – повернулся к ней Рид.

Джилл что-то буркнула в ответ, даже не повернувшись в его сторону.

Флоран вопросительно взглянула на Рида.

– Может, мне уйти?

Он демонстративно обнял Флоран и притянул к себе.

– Нет, ты останешься! – Он сделал шаг к Джилл. – Мама, почему ты молчишь? В чем дело?

Но Джилл, как ни в чем не бывало, продолжала заниматься своим делом – наполнила кастрюлю водой, поставила ее на плиту, включила газ, снова отвернула кран, пустив в раковину шумно шипящую струю.

Молодые люди переглянулись. Судя по всему, у Джилл по отношению к родителям Флоран имелось свое, отнюдь не положительное мнение.

– Ох, совсем забыла! – всплеснула руками Джилл. – Мне еще нужно в магазин сбегать! – Она закрутила кран, вытерла руки и выбежала в прихожую.

– Извини, я сейчас! – Рид вышел следом, оставив Флоран одну на кухне.

Она слышала, как мать и сын о чем-то шепчутся, словно опасаются, что она их услышит. Флоран заметила: у Джилл испортилось настроение после того, как Рид сообщил матери о ее родителях. Может быть, Джилл Вестакер ярая социалистка и не переваривает богатых? Или, напротив, каким-то образом от них пострадала? Но этому Флоран поверить не могла – ни отец, ни мать не могли кого-либо обидеть только лишь по причине своего высокого имущественного положения. Тогда должны быть другие причины? Впрочем, не исключено, что материнское сердце не может смириться с тем, что Рид заподозрен в причастности к гибели ее родителей? Но ведь теперь Рид на свободе! А о том, что обвинение с него не снято, знает только Рид и те, кто проходят по этому делу. Джилл Вестакер – Флоран точно это знала – в их число не входит.

Как бы там ни было, настроение было испорчено. И испорчено надолго. Да и кому приятно, когда человек меняет свое отношение у тебя на глазах, даже не потрудившись объяснить, чем это вызвано.

Через минуту хлопнула входная дверь – Джилл убежала.

В кухню вернулся Рид.

– Прости, дорогая, – он развел руками, – но я и сам ничего не понял.

– Может, у нее с моими родителями были свои счеты?

– О чем ты? Где Джилл и где твоя семья? Наоборот, узнав о том, что я буду пилотом у твоего отца, она очень обрадовалась. Всегда говорила, что это честь для нас! А тут вдруг... – Вздохнув, Рид подошел к столу, убрал чашки в раковину. – Впрочем, я тебя прошу – не обращай внимания! – Он улыбнулся. – Мать всегда была со странностями. Если бы ты видела, какую ерунду она продает! – Он наклонился, открыл ящик и стал доставать оттуда разнокалиберные пластиковые баночки с разноцветными наклейками.

Флоран подошла ближе, взяла одну из баночек, встряхнула ее – внутри дробно зазвучали таблетки.

– И вот эту гадость нужно есть, чтобы хорошо себя чувствовать и худеть без проблем! – Рид ткнул в банку пальцем. – На самом же деле мама уже много лет худеет по принципу Джейн Фонды!

– А это как?

Рид засмеялся, убрал банки в стол.

– Не к столу будет сказано! – Он сунул два пальца в рот и стал изображать внезапный приступ тошноты. – Два пальца в глотку – и бегом на унитаз!

– И что?

– Как что? – Рид покачал головой. – Вываливаешь съеденное и тем самым предотвращаешь появление лишних килограммов. Я думаю, в день гибели твоих родителей ей стало дурно лишь из-за приверженности к этой дурацкой диете.

Изложенный метод, благодаря которому Джилл оставалась в форме, хоть и был эффективным, но уж очень он отдавал садизмом. Флоран представила себе, как Джилл, перекусив, тут же мчится в туалет, и сама ощутила позыв к рвоте. Да, уж лучше обливаться потом в спортзале, чем обманывать организм таким изуверским способом.

– Ну что? Пойдем спать? – предложил Рид. – Я постелю тебе в спальне, а себе в гостиной.

Она не знала, что предпринять. Разумеется, ехать домой уже слишком поздно. Да и видеть в очередной раз все эти пьяные, хитрованские рожи дяди и его окружения Флоран было невыносимо. Идти в отель не хотелось. Но и спать под одной крышей с той, кто не испытывает к тебе особой симпатии, тоже не очень-то приятно.

Флоран поделилась своими сомнениями с Ридом. Он рассмеялся.

– Вот еще, какие-то глупости выдумываешь! Да ведь помимо матери под этой крышей сплю я. А я, – он прижал Флоран к груди, – как известно, испытывал к твоим родителям самые добрые чувства.

В его словах был резон. Во всяком случае, ночью она будет под защитой Рида.

Расстеленная постель манила своей свежестью. Флоран приняла душ, натянула пижаму, принесенную Ридом.

Он сидел рядом, поглаживая ее плечо. И эта его естественность, скромность, умение ощутить, что нужно женщине в тот или иной момент – безмятежный сон или головокружительный секс, – делал его в глазах Флоран еще ближе, еще роднее.

– Рид, а ты рассказывал Джилл о своей работе? – спросила она, уже лежа в постели.

Он задумался.

– Нечасто! Иногда, если случалось что-то необычное, мог поделиться. А вообще-то рассказывать особо и не о чем – взлетаешь, летишь, садишься. Никакой романтики.

– Не скажи! – не согласилась Флоран. – Летать – это такое поэтичное, необычное занятие. Кстати, а Джилл была знакома с моими родителями?

Об этом Рид никогда не упоминал. Да и где они могли встретиться – чересчур разными дорогами ходила владелица крохотной фирмы Джилл Вестакер и семья сталелитейного магната Грегори Рейда.

– Однажды на праздник города Грегори пригласил меня с матерью к своему столу... – вспомнил Рид.

В первых числах июня город празднует день своего рождения. Именно в этот день триста лет тому назад британские отцы-пилигримы пришли в это лесное урочище и из сваленных наспех сосен устроили что-то наподобие крепостного вала. С тех пор в первое воскресенье июня все мужское население города усиленно соревновалось в умении рубить деревья и пилить стволы. Отец Флоран тоже любил блеснуть удалью и завалить беспомощную сосенку или пихту. После чего отметить это дело обильным возлиянием под горячий стейк в одном из местных ресторанчиков.

– И ты их познакомил?

– Ну а как же! – кивнул Рид. – Там как раз все были в сборе: Грегори, Люси, Альберт, Мэри, Макдуган и куча других, незнакомых мне людей.

– И как Джилл отреагировала? Так же, как на мое появление?

– Ну что ты! – засмеялся Рид. – Мне показалось, она была счастлива. Как-никак, познакомиться с лучшими людьми города большая честь! Тем более для Джилл, для которой самым большим человеком является местный бакалейщик, худеющий уже в течение трех лет, но без особого успеха. Ладно... – он поправил одеяло, – давай-ка спать. А то завтра рано вставать, я договорился с отцом Климентом на восемь утра.

– Хорошо, – согласилась Флоран, у которой глаза уже слипались! – Давай спать! Спокойной ночи, Рид! Спасибо тебе за все!

– Что ты, милая... – Он наклонился и поцеловал ее так же, как когда-то делал отец. – Никаких благодарностей. Спи, я в соседней комнате. Если что, зови! Но ты, по-моему, и так прекрасно ориентируешься дома.

– Только второй этаж еще не изучила.

– Так пошли?

– Нет, в другой раз.

Прикрыв глаза, Флоран кивнула. За эти пару часов, в течение которых она была у Рида, она узнала его дом достаточно хорошо. Во всяком случае, заблудиться тут невозможно.

В закрытых глазах запрыгали золотые шары, снежная пыль полетела из-под колес. А потом из снежного марева выплыл знакомый двухэтажный коттедж. Но это был не дом Рида – это было жилище Марии и Аарона.

Теперь Флоран знала, почему дом Рида показался ей знакомым – он был похож на семейную пристань Марии. Там она впервые зримо ощутила атмосферу счастливого супружества. И здесь, среда этих стен, она явно ощущала струение того же неугасимого огня, который согревает всех людей в любые времена. И в счастливые, и в трудные минуты.

Утром, когда Рид и Флоран уходили, Джилл уже не было дома.

– Неужели магазин работает с шести утра? – удивилась Флоран.

Рид расчищал снег во дворе. Флоран, притоптывая, ходила рядом. Асфальтированную дорожку, крышу машины накрыло снежной попоной. За ночь сугробов намело еще выше, еще пышней. Впрочем, этому не приходилось удивляться. Город довольно часто находился во власти атлантических циклонов.

– Магазин открывается в восемь! – Рид перекинул лопату из одной руки в другую. – Но бывают авралы, когда спрос увеличивается. Тогда они зашиваются и открываются раньше. Но это случается весной, когда люди готовятся к купальному сезону, худеют, сгоняют жирок, припасенный за зиму.

– Может, она не хочет меня видеть?

Рид усердно разгребал толстый пласт снега.

– Тебя это волнует? – Рид посмотрел вверх, на начинающее сереть небо. – Фло, это не имеет особого значения. Ты ведь выходишь замуж за меня, а не за маму! Ведь так?

Флоран, стоя на месте, припрыгивала от холода.

– Может, зайдешь в дом погреться? – предложил Рид.

– Не стоит! Давай-ка лучше лопату, я так быстрее согреюсь!

Она начала усиленно работать. Тяжелый, слоистый снег лежал вдоль дорожки серо-белыми плитами. Лопаты мелькали, все вокруг сверкало, хрустело. Железная кромка злобно царапнула обнажившийся асфальт.

– Все, хватит! – Рид забрал у Флоран лопату, отнес в гараж.

Флоран разогрела двигатель. День обещал быть непростым. Но уже очень хотелось солнца, снег надоел.

Когда выехали со двора, город уже был расчищен. Судя по чистым улицам, снегоуборочные машины работали всю ночь.

Отец Климент в куртке с опущенным на голову капюшоном стоял на том же перекрестке.

– Как спалось? – спросил Рид.

– Хорошо! – Он забрался на заднее сиденье. – Я всегда сплю хорошо. А как вы? Флоран, что снилось?

– Все в порядке, – сообщила Флоран. – Кошмаров не видела.

Об инциденте с миссис Вестакер она решила не рассказывать. Да и что можно говорить, когда ничего не понятно.

Дорога весело бежала под колесами автомобиля. За городом снега было еще больше.

– А матушка Сильвия сейчас, наверное, уже отправилась на утреннюю молитву! – Отец Климент взглянул на часы. – Верно, половина девятого! Как раз. Время взглянуть на небеса. Помолимся? – Он посмотрел на Рида. – Повторяйте следом за мной!

Он говорил вполголоса, четко и ясно произнося отчеканенные в словах просьбы. Рид повторял текст вслед за ними. Молитва звучала слаженно, дружно. Усиленные свистом встречного ветра, слова рвались наружу, в небо. Но даже это слитное вдохновенное словоговорение не спасло троицу от постигшего их разочарования.