Текст книги "Возвращение Флоран"

Автор книги: Дей Дерфин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Одевшись, Флоран опустилась на колени и прочитала молитву.

Родительская воля должна исполниться во что бы то ни стало. Направляясь по коридору в гостиную, где должно было состояться вскрытие завещания, она подумала о том, что можно распорядиться деньгами и совсем по-другому – раздать неимущим, завещать колледжу, оплатить кредит за Марию и Аарона, внести залог за Рида. А уже после этого, втайне гордясь списком добрых дел, уйти в монастырь. Этот вариант и раньше мелькал в ее мыслях, но только сейчас обрел реальные черты. Но как же тогда быть с Ридом? Неужели она готова отказаться от счастья с любимым мужчиной, от желания иметь семью и детей? Ведь она по-хорошему завидовала супружескому счастью Марии и Аарона. И хотела бы иметь такую же семью. Так при чем здесь раздача имущества и уход в монастырь?

Она вошла в гостиную, поздоровалась с нотариусом. Макдуган с утра съездил за ним в город. Дядя Альберт сидел в углу, стараясь не высовываться лишний раз. Мэри и Джон сидели поодаль, о чем-то перешептываясь. Макдуган тихо разговаривал с незнакомым молодым человеком – кажется, это был оценщик недвижимости. Возможно, адвокат его вызвал на тот случай, если понадобятся его услуги.

Флоран подтянула к себе стул, поздоровалась с подошедшим к ней мистером Хасплером.

– Рада вас видеть, мистер Хасплер! – улыбнулась Флоран. – Как ваше здоровье?

– Спасибо, мисс Рейд, все хорошо! – Управляющий пожал ей руку. – Не терпится побыстрее заняться делом.

– Каким делом? – непонимающе улыбнулась Флоран.

– Продажей коз! – шепнул ей Хасплер.

Они рассмеялись, и все как по команде повернулись к ним. Мэри холодно кивнула Флоран и продолжила разговор с братом.

Нотариус и Макдуган прошли к столу. Адвокат извлек из черной кожаной папки толстый бумажный конверт, положил его на столешницу.

– Дамы и господа! Прошу соблюдать тишину! Приступаем к вскрытию завещания мистера и миссис Рейд.

В гробовой тишине громко затрещал бумажный конверт. Флоран посмотрела по сторонам и случайно столкнулась взглядом с Джоном Пиколем. Он смотрел на нее с некоторым удивлением, как будто не ожидал здесь увидеть. Не выдержав ее взгляда, он отвернулся и внимательно уставился на адвоката.

В полной тишине звучал голос Макдугана, который перечислял пункты завещания.

Флоран старалась вникнуть в оглашаемый текст, но почему-то не могла. Единственное, что ее удивляло, было то, что ее имя упоминалось нечасто. Куда чаще звучало имя Альберта Рейда и его жены Мэри Пиколь.

– Таким образом, – адвокат перешел к чтению последней части завещания, – Флоран Рейд вступает в право наследования капиталами в сумме триста тысяч долларов, акциями в объеме десяти процентов сталелитейных заводов и третьей частью родового поместья. Завещание составлено в твердом уме и памяти, дополнениям и исправлениям не подлежит.

В гостиной все зашумели, задвигали стульями. Флоран продолжала сидеть, не понимая, почему ее никто не поздравляет. Что случилось?

Она видела, как дядя Альберт суетливо подбежал к столу, расписался в одной бумаге. Макдуган вынимал лист за листом, дядя подписывал, нотариус ставил печати.

Он все еще расписывался, когда Флоран подошла к столу.

– Сэм... – Флоран удивленно посмотрела на адвоката, – я что-то не понимаю...

Макдуган развел руками, протянул Флоран бумаги.

– Мисс Рейд, как видите, ваши родители основную часть движимого и недвижимого имущества завещали мистеру Альберту Рейду. А вам... вот... – Он ткнул пальцем в только что зачитанные строки.

Флоран пробежала глазами текст завещания, в глазах мелькнула крупная размашистая подпись отца, мелкий аккуратный росчерк матери.

– Как? И это все? – Флоран ничего не понимала.

– Все, – кашлянул Макдуган. – Мисс Рейд, вы будете расписываться?

Но как же так? Миллиард двести миллионов, то есть львиная доля наследства семейства Рейд, переходит в собственность дяди Альберта, а ей остается только триста тысяч, третья часть дома и десятая часть акций? Как такое может быть?

Мама, папа! Где справедливость?

Улыбаясь Флоран подписала необходимые бумаги. Она успела заметить сочувственный взгляд Джона, непонимающий – дяди Альберта, торжествующий – Мэри Пиколь.

Случилась катастрофа – Флоран осталась ни с чем. Денег едва хватит на то, чтобы освободить Рида.

Но это нужно сделать в первую очередь. Подозвав к себе Макдугана, она сделала необходимое распоряжение.

– Вы хорошо подумали? – Макдуган удивленно уставился на нее. – Может быть, вы чего-то не поняли. Ведь это ваши последние деньги! Негоже ими разбрасываться!

– Сэм, я все поняла! – Флоран недовольно посмотрела на адвоката. – Исполняйте то, что вам велено!

– Слушаюсь, – кивнул адвокат. – Тогда распишитесь на банковских чеках. А я сейчас же перезвоню в банк.

Флоран расписалась. К ней подошел дядя Альберт, взял ее под руку, отвел в сторонку.

– Фло, ты, разумеется, можешь остаться в нашем доме.

Флоран усмехнулась – дядя Альберт сказал в «нашем». Теперь это уже «наш» дом! Господи, что происходит? А где же теперь ее дом?

– Но, пойми, я принимаю решение не один – у меня есть жена. Возможно, Мэри не захочет... – Он замялся.

– ...Чтобы я оставалась здесь? – Флоран улыбнулась. – Разумеется, я покину дом, как только вы скажете.

– Фло, у тебя ангельская душа! – сказал дядя, целуя ее в лоб. От него сильно пахло коньяком. – Но так уж вышло! Разумеется, если ты хочешь, я выплачу тебе стоимость третьей части наличными.

Она пока не понимала, как поступить. То ли взять деньги и раздать их нуждающимся. То ли купить на них какое-то жилье – мало ли что может случиться в жизни?

Но как ей теперь жить? Флоран смотрела в окно, где опять собралась снежная туча.

Так же, как и жила! Но так не получится! Господь жестоко наказал ее за самонадеянность, снобизм и уверенность в себе.

Теперь надо научиться жить по-другому. Но как? Простить всех и уехать куда глаза глядят? Зачем Риду нищенка? Нет, она выкупит Рида из тюрьмы, после чего уедет в колледж. Матушка Сильвия и отец Климент подскажут ей, что делать дальше. Иного выхода нет.

Флоран подошла к Макдугану.

– Сэм, вы сделали то, что я велела?

– Конечно! Я уже связался с банком и подтвердил ваше поручение. К обеду деньги будут лежать на указанном счете!

Флоран кивнула и отошла. Теперь надо позвонить в аэропорт и заказать билет на ближайший рейс. И собираться в путь.

Флоран Рейд больше не существует. Вместо нее будет сестра Флоран. А может быть, она получит новое имя в знак отрешения от всего земного, бренного.

Флоран незаметно выскользнула из гостиной. В комнате все было так же, как прежде. Все вещи лежали на тех же местах, где она их оставила. Хорошо вещам, они не понимают сути происходящего.

Что же ей взять с собой? Зачем ей в колледже платья, туфли, все эти бесчисленные свитера, юбки, кофты? Нет, ничего из этого ей не нужно. В первую очередь надо взять что-то из родительских вещей. Невзирая ни на что, она все равно благодарна Грегори и Люси. Она их любила, верила им. А раз родители поступили так, как поступили, значит, посчитали, что дядя Альберт более достоин, чем она. Следовательно, Флоран не имеет права их осуждать. Это их выбор, их право.

Флоран оглядела комнату – может, взять на память отцовский серебряный портсигар? Последние три года отец не курил, портсигар лежал у нее в комнате, напоминая о тех временах, когда она была маленькой и бегала за отцом по дому, окутанная густым слоем табачного дыма.

Да, сгодится портсигар. А что взять из маминых вещей? Надо что-то маленькое, компактное, такое, что было бы уместно в монастырской келье. Может, это деревянное распятие? Мама подарила это распятие Флоран в день конфирмации, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Да, эта вещь пригодится – она не будет лишней в монастырской келье. Флоран протянула руку, сняла распятие со стены, уложила на дно чемодана.

Телефон прозвонил неожиданно, Флоран даже вздрогнула. Она сняла трубку.

– Флоран, это отец Климент. Здравствуй, как ты?

– Все хорошо, спасибо!

Но отца Климента провести было не так-то просто. А может, и невозможно.

– Флоран, что случилось? Скажи честно? – настаивал отец-наставник. – Ну так что?

Она не знала, что сказать, как объяснить.

– Ты слышишь? Говори! Иначе я позвоню друзьям и все узнаю без твоей помощи. И тебе будет очень стыдно.

Да, отец Климент имел друзей не только на побережье, но и по всей стране. Его требованию следовало подчиниться.

– Случилось то, на что я не рассчитывала! – сказала Флоран.

Чем-то это напоминало еженедельную исповедь. Она рассказала о недавних намерениях, о том, что надеялась обрести наследство, а вместо этого получила шиш с маслом, о своей гордыне и грядущем покаянии.

– Погоди о покаянии! – строго сказал отец Климент. – Твои родители были большими оригиналами?

– Нет, – покачала головой Флоран. – Это я сказать не могу!

– Они были сумасбродами?

– Нет, не были!

– А может, им был свойственен идиотизм?

– Что вы, отец Климент?! Этот диагноз не про них!

В трубке повисло недолгое молчание.

– Самолет к вам вылетает через три часа, – резюмировал отец Климент. – Я посмотрел в Интернете. За это время успею договориться с матушкой Сильвией. И улететь. Ты меня встретишь?

– Отец Климент, зачем утруждать себя? – запротестовала Флоран. – Я скоро буду на месте!

– Помолчи, дочь моя! – попросил Климент. – Твои родители не могли оставить подобное завещание. Это исключено! Как бывший полицейский, я в этом убежден. Так что встречай! – Он положил трубку.

Вот и поговорили. Флоран посмотрела в окно – там снова начал падать снег. Флоран откинула крышку чемодана, достала со дна деревянное распятие. Распятие легло на прежний гвоздь, дерево даже остыть не успело.

Деревянный Христос молча и сосредоточенно смотрел на Флоран. Она перевела взгляд вниз, на ступни. Почему-то показалось, что маленький палец на левой ноге Спасителя загнулся куда-то в сторону.

Неужели Бог тоже гнет пальцы? Или это очередной знак?

Флоран решила: знак.

5

К обеду небо затянуло тучами. Флоран прислушалась – в гостиной стреляли шампанским. По-видимому, отмечали получение наследства. Флоран затолкала чемодан в шкаф, туда, где он лежал до сих пор.

Одеться следовало потеплей. Она вытащила из шкафа джинсы, которые надевала очень редко, и натянула вязаный свитер.

В дверь постучали. Флоран открыла. На пороге стоял дядя Альберт. В правой руке он держал откупоренную бутылку шампанского, в левой сжимал фужер, заполненный искрящимся напитком.

– Можно к тебе, Фло? – улыбаясь спросил дядя.

Флоран посторонилась. Аккуратно ступая, чтобы не упасть, он вошел в комнату. Он был заметно пьян.

– Выпей, дочка! – Альберт протянул ей бокал, а сам, не теряя времени, приложился к бутылочному горлышку. Худой кадык жадно задергался.

Флоран едва не стошнило.

– Дядя Альберт, как вам не стыдно?! Ведь мы последние из Рейдов! – Флоран с презрением смотрела на него. – Вы не имеете права вести себя так! Вас накажет Бог!

– Чего? – Он оторвался от бутылки и усмехнулся. – Меня накажет? По-моему, пока он наказывает тебя. Ты осталась с носом, а я, Альберт Рейд, теперь один из богатейших людей Восточного побережья? Не так ли?

– Не так! – отрезала Флоран. – Неужели вы не понимаете, что это всего лишь гримаса судьбы! Это состояние сделал мой отец! А вам оно досталось даром!

– Да?! – заорал дядя, и его рука с бокалом мелко задрожала. – Но все же это я получил наследство, а не ты, жалкая святоша! И теперь никто не посмеет мне сказать, что я пью или не пью, работаю или не работаю! И сам Господь мне не указ! А уж ты тем более! – Он поставил пустую бутылку на стол и залпом вылил в рот содержимое бокала.

– Вы еще пожалеете, что разговаривали со мной таким тоном, – бросила Флоран.

Дядя пожал плечами.

– Вообще-то я пришел, чтобы передать тебе предложение Джона Пиколя. – Альберт громко икнул и поставил бокал на стол. – Джон не прочь познакомиться с тобой поближе... А тебе пора подумать о замужестве.

– Я никогда не выйду замуж за Джона. Я скоро уйду в монастырь!

– В монастырь? – Альберт, направившийся было к двери, остановился и пьяно захихикал. – Туда ты всегда успеешь! А насчет Джона ты зря! Если у вас сладится, то я со своей стороны обещаю подкинуть вам деньжат. А что? – Он вернулся к столу, взял бутылку, приложил ее ко рту, выцеживая последние капли. – Мне не жалко!

Флоран почему-то вспомнилось бледное исхудалое лицо Рида. И почему она должна вместо свидания с Ридом слушать бред этого старого дурака?

– Пошел вон, старый сводник!

– Это ты мне?! – Он повернулся и ткнул в себя пальцем.

– Разумеется, вам! – выкрикнула Флоран. – По-моему, мы в комнате вдвоем!

– Ошибаешься! – Альберт кивнул на распятие. – Если верить тебе, то здесь есть и третий! Ведь сказано: где двое говорят обо мне, там нахожусь и я! Так твердит твое Писание... – Он засмеялся, помахивая перед ее лицом скрюченным пальцем. – И я говорю тебе при этом третьем: если не желаешь сближаться с Джоном, собирай вещи! Я не хочу, чтобы ты больше жила в моем доме!

– Что?! Это уже ваш дом?! – Флоран закусила губу, чтобы не зарыдать! – Он никогда не будет вашим!

– Он уже наш! – осклабился Альберт.

– Не смей! – заорала Флоран, бросаясь на дядю.

Невзирая на то что он, выставив руки, пытался защититься, Флоран удалось ткнуть его в грудь кулаком. Дядя охнул и попятился к двери.

– Ты об этом пожалеешь, – пробормотал он, отступая.

– Вон! Вон! Вон! – кричала Флоран.

Щелкнув замком, она заткнула пальцами уши и села на кровать. Она слышала, как дядя барабанил кулаками в дверь, выкрикивая ругательства и угрозы. Но все доносилось до нее, словно сквозь толстый слой ваты.

Ее уже выгоняют из родного дома. Флоран разрыдалась. Нет, это нельзя так оставить. Она должна бороться – за Рида, за родителей, за справедливость, за себя! Никакого бегства и отступлений – вперед, навстречу опасности!

Натянув пуховик, она подошла к двери и прислушалась. В коридоре было тихо, только из гостиной снова доносилась веселая музыка. Чужие люди завладели ее домом, ее имуществом и праздновали победу. Нет, Господь все видит! Он не допустит этого. Но самой тоже надо что-то делать!

Флоран вышла в коридор. Пусто. Она повернула в обратную сторону и пошла через черный ход. Ей не хотелось, чтобы кто-то увидел ее в этот момент: расстроенную, злую. Бог услышал ее молитвы – в коридоре было пусто.

Флоран вышла во двор, обошла дом. На крыше джипа лежала толстая снеговая подушка. Она подошла ближе, стала сбивать снег руками, сбрасывать его вниз. Пуховая шапка рухнула в сугроб, подняв тучу горящих на свету искр. Флоран забралась в салон. Двигатель завелся с полоборота.

Она медленно выехала со двора, надеясь, что законные наследники, празднующие победу, ее не заметят. Впрочем, если и заметят, не беда. Она не потревожила их отдых, не впала в истерику, не ударилась в плач. Все произошедшее восприняла чинно, пристойно, по-христиански. Единственный срыв – разговор с дядей. Но он вынудил ее вести себя так. И она не сумела сдержаться, о чем сейчас глубоко раскаивалась.

Машина резко набрала ход. Мимо полетели заснеженные леса, фермы, игрушечные домики деревенских мотелей. К счастью, большегрузных фур, засыпающих лобовое стекло грязным снегом, было немного.

Проехав половину пути, Флоран вспомнила, что забыла в комнате сумочку с письмами. Она посмотрела на часы – до прилета самолета оставалось не более часа. Вернуться домой и успеть в аэропорт она не сможет. Значит, возвращаться не следует – вперед, только вперед!

Дворники изо всех сил метались по стеклу. Флоран внимательно следила за дорогой. Навстречу ее джипу на всех парах несся серебристый «крайслер». Когда-то на автомобиле такой же марки и цвета гонял Рид. Флоран с усилием вглядывалась в снежную пелену, пытаясь на ходу понять, чем приближавшийся автомобиль отличается от машины Рида. Но что-нибудь понять было трудно: встречная машина летела с бешеной скоростью.

Вскоре машины поравнялись. Боковой ветер осыпал правый бок джипа веером снежной крупы. «Крайслер» стремительно уменьшался в размерах. Внезапно она увидела, как «крайслер», мигнув задними огнями, встал, малиновым глазом полыхнула левая фара, машина развернулась и ринулась по трассе следом за ней.

В зеркале заднего вида Флоран видела, что «крайслер» ее догоняет. Зачем? Этого она понять не могла. Желая оторваться, она прибавила газу. В салоне загудело, встречный ветер бился о кромку крыши, как об фанерный лист. Но «крайслер» отставать не хотел. Он шел близко, на расстоянии двадцати-тридцати метров. Снежная пыль летела из-под колес. Флоран перевела взгляд на спидометр – скорость достигала ста шестидесяти километров! Для дороги, покрытой снегом, скорость чересчур высока. Но надо же как-то от него убежать!

Она отпустила педаль газа. Машина пошла медленнее.

«Крайслер» поравнялся с ней и сигналил ей всеми фарами, пытаясь обратить на себя внимание.

Флоран скосила глаза вбок – водитель в натянутой до самых глаз лыжной шапочке отчаянно махал ей рукой. Маньяк? Убийца? Стараясь больше не смотреть по сторонам, она начала молиться. Она мечтала, чтобы Господь послал ей навстречу полицейский патруль. Или снегоуборочную машину – она выскочит и попросит водителя позвонить в полицию.

Но, как назло, дорога была пустой. Снег летел из-под колес белыми вспышками. Внезапно «крайслер» резко пошел на обгон, правое крыло завалилось на бок – водитель хотел перегородить ей путь. Сердце Флоран запрыгало от страха: может, это ее родственники выслали за ней погоню?

Флоран надавила на газ, стараясь обогнать отчаянно сигналящий «крайслер». Машины снова поравнялись. Водитель снял шапку и махал ей сквозь заснеженное стекло. Флоран резко повернула голову и едва не вылетела с трассы – это был Рид!

Она слишком резко нажала на тормоз. Джип занесло и бросило вперед. Бампер чиркнул по обшивке «крайслера», и машина остановилась посреди дороги. От сильного толчка Флоран ударилась подбородком о руль. В глазах потемнело, рот наполнил соленый вкус крови.

Она видела, как «крайслер» протащило вперед, его зад завихлял, закружился. Лишь бы он не ударился о бетонное заграждение!

Едва Флоран об этом подумала, как «крайслер» замер на месте и сразу же распахнулась дверь.

В следующее мгновение Рид уже дергал ручку ее двери. Их разделяла только тоненькая полоска металла. Флоран нажала на ручку и обессиленная, уставшая рухнула на руки любимому.

Рид, шевеля губами, что-то говорил, шептал, о чем-то спрашивал. Но Флоран ничего не слышала – обхватив шею Рида ладонями, она внимательно разглядывала его лицо, стараясь ничего не упустить. Брови, рот, щеки, заросшие колючей щетиной, в одно мгновение были исследованы со всей тщательностью, на какую способен человеческий глаз. Рид был таким же, хотя немного другим – в углу рта появились две поперечные складки.

– Фло, почему ты молчишь? – Внезапно она услышала его голос, а следом ощутила на губах вкус поцелуя.

Так целовал ее только Рид – нежно и вместе с тем крепко, долгим, протяжным поцелуем. И вмещалось в него все: длинная разлука, печаль, радость встречи, сладость обретенной любви.

Это был даже не поцелуй: две души, застигнутые на заснеженной трассе, медленно, по капле переливались друг в друга.

– Рид, родной, любимый, я все слышу! – шептала Флоран, пряча лицо в воротнике его куртки. – Я только не понимаю, как ты оказался здесь. Тебя выпустили?

– Выпустили! – выпалил Рид, целуя ее лицо. – Около часа назад в камеру пришел Стэнвик и объявил, что я свободен. Кто-то внес за меня залог!

– И ты не знаешь кто? – улыбнулась Флоран.

Рид на мгновение отстранил ее от себя, посмотрел в глаза глубоким нежным взглядом. Но ответить не успел: мимо с тревожным натужным ревом, отчаянно сигналя, промчался грузовик.

– По-моему, пора съехать с трассы! – сказал Рид, приоткрывая дверцу джипа. – Но откуда ты взяла столько денег?

– Получила наследство! – отрапортовала Флоран. – И сразу поручила Макдугану перевести деньги на счет полицейского управления!

– Спасибо тебе, Фло! – Улыбка сползла с лица Рида – это известие его явно не обрадовало.

Флоран помнила: Рид говорил, что ее деньги могут сильно осложнить их супружеское счастье. Рид был из тех мужчин, которые не терпят зависимости. Особенно материальной.

Рид снова оглянулся – красно-серебристая точка очередного грузовика неумолимо приближалась, росла в размерах.

– Фло, садись за руль и поезжай за мной! На ближайшей стоянке сворачиваем и решаем, что делать дальше!

– Нет, – покачала головой Флоран. – Едем в аэропорт.

– Кого-то встречаем?

– Встречаем. – Она улыбнулась. – Но об этом позже! Поехали, мы опаздываем!

Они вернулись к своим машинам. Квадратный, тяжеловатый «крайслер», гоня воздух перед собой, помчался по дороге. Антрацитово-черный джип катил сзади, усыпая асфальтную ленту серебристыми блестками снега.

Они едва успели к прибытию самолета. Встречающих было немного. Стоя в реденькой толпе, Рид держал руку Флоран в своей ладони.

Она впервые за столько дней чувствовала себя спокойно. Рид был рядом, и все, что им предстояло пережить, уже не имело особого значения. Флоран знала – они все вынесут, сдюжат.

– Рид, вчера вскрыли завещание.

Он хмуро посмотрел на Флоран.

– И что? Я стою рядом с одной из богатейших невест Восточного побережья?

– Отнюдь нет. – Флоран вообразила, как изменится лицо Рида после того, как он узнает правду о завещании. – Почти все, что мне досталось, уплачено в качестве залога за твое освобождение.

– Как? – Рид с недоверием смотрел на нее. – Разумеется, я польщен. Но... – он запнулся, – семья Рейд одна из самых состоятельных в США. Неужели имеются другие наследники?

– Я тоже считала, что других нет.

Диктор объявила, что самолет приземлился. Отец Климент с минуты на минуту должен был появиться в зале.

– Но, как выяснилось, мой основной конкурент получил девяносто процентов родительского капитала. А я только десять. – Флоран усмехнулась. – И то все полученное находится в недвижимости и в ценных бумагах.

– Не может быть! – Рид с недоверием смотрел на Флоран. – И кто же сей счастливчик? Неужели у мистера Рейда есть внебрачные дети?

– Это совсем не дети! Основную часть наследства получил дядя Альберт!

Из зала прилета потянулись первые пассажиры. Флоран вглядывалась в их фигуры, боясь пропустить отца Климента. Она в основном видела его в строгом церковном облачении и теперь боялась не узнать.

– Не может быть! – Рид непроизвольно сжал ее руку. – Я был уверен, что Альберт в ряду получателей наследства будет последним. Мистер Рейд в последнее время его не жаловал. Грозился даже выгнать со службы, если он не перестанет злоупотреблять спиртным. И вдруг такой... подарок.

– Я тоже ничего не поняла! – пожала плечами Флоран. – Рид, но ты же этого хотел. Теперь я бедна как церковная мышь.

Рид улыбнулся.

– Да, конечно. Но... меня смущает несправедливость такого решения.

– Что здесь несправедливого? – Флоран нравилось его замешательство. – Может, папа решил, что Мэри при наличии денег заставит Альберта переменить образ жизни?

– Кто? Эта вертихвостка? Извини! – Рид смутился. – Где-то за неделю до гибели твоих родителей мы с отцом, Альбертом и Мэри летели в Аннаполис...

Флоран заметила мужчину в темном пуховике и белой лыжной шапочке, похожего на отца Климента, и махнула ему рукой.

– ...Грегори в очередной раз разругался с Альбертом. – Рид шел рядом, глядя на приближающегося мужчину. – И Мэри вдруг влезла в их спор, что-то ляпнула. Как ты думаешь, что сделал отец?

– Не знаю! – пожала плечами Флоран. – Отец Климент! – закричала она.

Мужчина в расстегнутом пуховике в самом деле оказался отцом-наставником колледжа Святого Креста.

– Грегори предупредил, что, если она хоть раз позволит себе вмешаться в их разговор, он выкинет ее с самолета!

– Так и сказал?

Рид перекрестился.

– Видит Бог! Именно так! – Он улыбнулся. – Если бы не мое присутствие, не исключено, что мистер Рейд исполнил бы свое намерение в то же мгновение. Во всяком случае, вид у него был очень серьезный!

Флоран знала горячий, вспыльчивый нрав отца. Она во многом унаследовала его черты. И не самые хорошие в том числе. Но она также знала, что отец быстро отходил и потом очень стыдился вспышек гнева.

Отец Климент стремительно шел по залу. Флоран протиснулась между стоявшими впереди людьми и бросилась ему навстречу. Отец-наставник распахнул объятия и прижал Флоран к себе. В пуховике с капюшоном, в шапочке, натянутой до самых бровей, в джинсах, заправленных в высокие ботинки, отец Климент совсем не походил на особу духовного звания. За спиной у него болтался тощий рюкзак. Зная его непритязательность, Флоран могла представить, что лежит в этом рюкзаке – смена белья, предметы личной гигиены и старенькая, потрепанная Библия, подаренная отцу-наставнику Его Святейшеством в момент встречи с американскими представителями, принявшими духовный сан.

Отец Климент внимательно посмотрел на Флоран. И, судя по веселой улыбке, остался доволен ее внешним видом.

– Вижу, плакала! – Он перебросил рюкзак с правого плеча на левое и пошел рядом. – Но вижу, что недолго. И это хорошо!

Рид шагнул им навстречу. Флоран представила мужчин друг другу.

– Это отец Климент!

Отец-наставник крепко пожал руку Рида.

– А это Рид! Мой... – Флоран замешкалась, подбирая правильное определение – друг, жених, любимый?

– Понятненько! – опередил ее отец-наставник. – «Мой» – этого вполне достаточно. – Его глаза озорно сверкнули из-под шапочки. Рид явно пришелся отцу Клименту по душе. Они даже внешне чем-то были похожи друг на друга.

– Надеюсь, досточтимый Рид христианского вероисповедания? – Они уже вышли на площадь перед аэровокзалом и направлялись к машине Флоран.

– Да, я католик! – скромно подтвердил Рид.

– Ну и чудненько! – заключил отец-наставник. – Милая Флоран, я правильно понял – тебе требуется помощь?

– Наверное... – согласилась Флоран. – Но точно, без вашей подсказки нам не обойтись.

– Понимаю! – Они подошли к машине. – Но для начала мы должны заехать в храм Святого Причастия. Там нас ждет отец Антоний и кое-кто из его друзей, наших единоверцев.

Флоран удивилась – она нередко бывала в этом храме и знала его настоятеля отца Антония. Но отец Климент никогда не говорил, что знаком с достопочтенным епископом.

– Вы знакомы с отцом Антонием? – не смогла она удержаться от вопроса.

Отец Климент забросил рюкзак на заднее сиденье, приоткрыл дверцу.

– В нашей стране единоверцев немного. А уж лиц духовного звания и того меньше. Так почему тебя это удивляет, дорогая Флоран?

– Вы знали его и раньше? Почему же никогда и словечком не обмолвились?

Отец Климент улыбнулся.

– Дорогая, не торопи события. Все случившееся рано или поздно получит свое объяснение. Даже смысл нашей жизни.

– Скорее бы, – посетовала Флоран.

– Чем раньше, тем лучше, – заметил Рид.

– Это уж как Господу будет угодно.

Рид решил ехать на своей машине, чтобы оставить ее у дома. А после этого пересесть в джип Флоран.

Через минуту его «крайслер» отъехал от площади. Флоран тронулась следом.

– Я так понимаю, в колледж ты больше не вернешься? – Отец Климент кивнул на едущую впереди машину Рида.

– Я не знаю! – честно созналась Флоран. – В последние дни столько всего произошло, что у меня голова идет кругом.

– Расскажи обо всем! Но не забывай о дороге. Господь не любит ротозеев!

Отец-наставник, внимательно глядя по сторонам, слушал.

Город навалился на них так же, как пуховая подушка, влажная от пролившихся слез, наваливается на спящего. Невзирая на усиливающийся мороз, в машине стало жарко.

– Включи кондиционер! – попросил отец Климент.

Флоран нажала кнопку.

– А теперь ответь на один вопрос: кому выгодна смерть твоих родителей?

Отец Антоний молча смотрел на стоявших перед ним людей. Перекрестив их, он повернулся лицом к алтарю и опустился на колени. Шелковая фиолетовая ряса темнела на фоне золотистых икон черничной каплей. Холодный кафель жег колени, напоминая о несогреваемой вечности, ждущей всех смертных за ближайшим поворотом. Рид, глядя на Флоран и отца Климента, преклонивших колени у алтаря, тоже не удержался – откинув полы пуховика, встал на колени и склонил голову.

Отец Климент молча покосился в его сторону, потом повернулся к Флоран и опустил веки – мол, хорошо! Все идет как надо.

Флоран повторяла за отцом Антонием слова молитвы, ловя себя на ощущении того, что с появлением Рида и приездом отца-наставника все происходящее приобрело новый смысл. Точно Господь наконец-то обратил внимание на ее мытарства и прикоснулся к ее судьбе божественной дланью.

Настоятель прочел молитву, встал. Отец-наставник извинился и на время уединился с отцом Антонием. Они стояли за монументальными храмовыми колоннами, негромко разговаривая. Голоса напоминали шум льющейся воды – святые отцы что-то горячо обсуждали.

Рид сидел на полированной от частого сидения скамье, держа Флоран за руку. В ее душе воцарился покой. Окружающие Флоран мужчины знали свое дело, и теперь она могла какое-то время позволить себе просто плыть по течению.

– Флоран, тебе известно о моих чувствах? – вдруг повернулся к ней Рид.

Величественные иконы с ликами Богоматери, смиренные фигуры святых и мучеников, потрескивающие свечи, судя по всему, придали ему решительности.

– Рид, я с таким удовольствием читала твои письма! – Флоран сжала его пальцы и почувствовала ответное пожатие. – Но с удовольствием выслушаю тебя снова.

Рид с улыбкой посмотрел на Флоран.

– Я тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой! – Он наклонился и поцеловал Флоран. – Тем более что ты теперь совсем не богата. И здесь, в этом величественном месте, я хочу услышать твой ответ: да или нет?

– Да, Рид! Конечно же да! – воскликнула Флоран, целуя его в губы.

Молодые люди, не замечая никого вокруг, слились в поцелуе.

Запели птицы, райские кущи окружили их своим благоуханием, святые и мученики с молчаливым восторгом взирали на них.

– А может, попросим отца Антония, чтобы он нас обвенчал? – сказал Рид.

За их спинами кто-то кашлянул.

Флоран и Рид стыдливо отодвинулись друг от друга – неподалеку стоял отец-наставник.

– Так, голубки! – улыбнулся отец Климент. – Отогрелись? Нам пора! – Он вопросительно смотрел на Флоран, не понимая причину ее загадочной улыбки.

– Отец Климент, мы хотим попросить... – смущенно протянул Рид.

– Ну? – отец-наставник повернулся к нему. – Под сводами храма можно получить ответы на все вопросы.

– Мы хотим обвенчаться, – сказала Флоран. – Прямо сейчас.

– Да, – поддержал ее Рид. – Не сходя с этого места.

Отец Климент, загадочно улыбнувшись, покачал головой.

– Не сходя с места, Рид, можно провалиться сквозь землю. А католический храм не самое подходящее место для этого. Да и вам еще жить и жить! – Он посмотрел по сторонам, словно призывая в свидетели незримых обитателей храма. – К тому же мне кажется, что ваш срок еще не наступил! Нет, конечно, если вы...