Текст книги "Вечность (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Тропы: главный герой – полицейский, властная холодная героиня, он влюбляется первый, угрюмая/жизнерадостный, от неприязни до любви
Пролог
Чарли
Я ВЫГЛЯДЕЛА КАК СМЕРТЬ.
Покрасневшие, налитые кровью глаза. Сопливый нос. Щеки в пятнах. У меня было это странное слюнотечение, когда я открывала рот, и между моей верхней и нижней губой натягивалась нитка слюны.
– Великолепно, Шарлотта. – Новая волна слез хлынула до тех пор, пока мой взгляд не затуманился настолько, что я не могла видеть свое лицо в зеркале в ванной.
Никто не называл меня Шарлоттой. С тех пор, как я была маленькой девочкой. Потому что – по словам мамы – в возрасте четырех лет я заявила, что ненавижу имя Шарлотта.
Ненависть была немного чрезмерной. Я не испытывала отвращения к своему имени. Я просто предпочитала Чарли. Так было с того дня, когда мальчик в местном лагере в моем родном городе Ларк-Коув, штат Монтана, назвал меня Чарли.
– Как его звали? – Спросила я себя в зеркале. Рой? Рэй? Может быть, мама вспомнит. Это было слишком давно, и мой разум сегодня был не самым острым.
Независимо от имени этого мальчика, никто в моей жизни не называл меня Шарлоттой.
Кроме Дастина.
Он называл меня Шарлоттой с нашего первого и до последнего свидания. До того дня, когда он разбил мне сердце. Даже когда он лихорадочно застегивал молнию на джинсах и умолял дать ему шанс объяснить, почему его член оказался внутри другой женщины, он называл меня Шарлоттой.
Чарли подходило мне больше, чем Шарлотта. Мое прозвище было таким же удобным, как джинсы-бойфренды и винтажная футболка, которые я надела сегодня утром. Я предпочитала теннисные туфли каблукам. Холодное пиво необычным коктейлям. Мои волосы не видели стрижки уже несколько месяцев, а макияж занимает у меня не больше трёх минут.
По крайней мере, когда я плакала, течь было нечему, кроме туши, которая теперь размазалась у меня под ресницами.
– Ублюдок, – пробормотала я, яростно вытирая лицо. – Фу.
Дастин не заслуживает моих слез. Так сказала мама. Так почему же я не могла заставить их остановиться?
– Чарли. – Голос папы прозвучал из-за двери ванной, когда он постучал костяшками пальцев по дереву. – Мы собираемся покататься на лодке. Хочешь пойти?
– Идите без меня, – крикнула я.
– Ты уверена?
– Да. – Мой голос дрогнул.
– Хорошо. – Он сделал паузу. – Я люблю тебя, орешек.
– Я тоже люблю тебя, папа. – Мой подбородок задрожал, когда он задержался в коридоре. Это было его молчаливое объятие. Папа был рядом со мной со времен расставания с Дастином.
Через несколько долгих мгновений его шаги затихли, вероятно, чтобы догнать Колина и Камилу.
Прежде чем я убежала в ванную на очередной праздник слез, мои младшие брат и сестра бегали по двору с моими двоюродными братьями и сестрами.
Мои тетя Обри и дядя Лэндон приехали в гости из Нью-Йорка со своими двумя сыновьями, Грейсоном и Боди. Вся наша большая семья собралась в Ларк-Коув на неделю.
Это была моя первая поездка домой за несколько месяцев. Я должна была смеяться и быть счастливой, наслаждаясь каждой минутой общения с людьми, которых я любила больше всего, а не рыдать днями на пролет.
– Ты отстой, Дастин Льюис. – Он испортил мне отпуск.
Мой план состоял в том, чтобы провести неделю в Ларк-Коув, прежде чем отправиться обратно в Бозмен на собеседование о приеме на работу. В прошлом месяце я окончила университет штата Монтана со степенью по бизнес-маркетингу. На последнем курсе я проходила стажировку в технологическом стартапе, и мой руководитель надеялся, что я займу вакантную должность бизнес-аналитика. Собеседование было для галочки – работа была моей.
Хотела ли я этого? Это, конечно, не была работа моей мечты. В тот момент я просто хотела устроиться на работу. И до вчерашнего дня я хотела работать в Бозмене.
Рядом с Дастином.
Он окончил Государственный Университет Монтаны год назад и работал в компании своего отца, занимающейся изготовлением шкафов. Я построила все свое будущее вокруг него, потому что у него не было планов покидать Бозмен.
Что теперь?
Менее чем за двадцать четыре часа я потеряла своего парня, свой дом и своего кота.
Почему я не послушала своих родителей, когда они предложили купить мне дом в Бозмене? Я настояла на том, что хочу начать все с нуля. Проложить свой собственный путь и зарабатывать свои собственные деньги, как это делала мама, когда была в моем возрасте.
На первом курсе я жила в общежитии. На втором курсе я сняла дом с двумя друзьями. Затем, в прошлом году, Дастин попросил меня переехать к нему.
Два года вместе, и все было кончено. Уничтожено.
В последнее время Дастин был завален работой, слишком занят, чтобы приехать в Ларк-Коув на этой неделе. Зная, что я не увижу его какое-то время, я вчера зашла в магазин, чтобы принести ему обед. Но вместо того, чтобы найти его зарытым в бумажной работе, я нашла его зарытым в помощнице его отца.
Самым печальным во всем этом испытании было то, что мне совсем не потребовалось времени, чтобы собрать свои вещи. Чтобы закончить ту жизнь, которую, как я думала, мы с Дастином начинали.
Через несколько часов, всего через несколько часов, после того, как я застала его трахающимся с той женщиной, мой внедорожник был набит моими вещами, и я мчалась по федеральной трассе.
Почему я не забрала кота? Локи был питомцем Дастина, а не моим. Но коту я нравилась больше.
Я скучала по своему коту.
За дверью ванной раздался топот ног, сопровождаемый хихиканьем. Затем хлопнула дверь, и в доме воцарилась тишина.
Я вздохнула и, схватив комок туалетной бумаги, высморкалась. Я в последний раз вытерла глаза и, открыв дверь, вышла в коридор.
Звук отдаленного смеха привлек меня к длинной стене окон в задней части дома. За стеклом с ясного голубого неба ярко светило солнце. Его лучи отражались от ряби на озере, заставляя их мерцать, как звезды.
Когда я открыла раздвижную дверь и вышла к причалу, воздух наполнился ревом лодочного мотора.
За рулем сидел папа. Позади него была группа улыбающихся, смеющихся детей. Дядя Лэндон отвязывал последнюю из веревок, прикрепленных к причалу. Мама стояла на носу, устремив взгляд в мою сторону. Она помахала мне рукой, затем послала мне воздушный поцелуй.
Я отправила один в ответ.
Опершись локтями о перила, я наблюдала, как Лэндон запрыгнул в лодку, а папа отъехал от причала, медленно описав круг, прежде чем нажать на газ. Лодка для вейксерфинга имела все самые современные функции, включая балластную систему и объемный звук. У него были еще три лодки на нашем частном причале, но эта была его новой игрушкой.
Двигатель взревел, когда они набрали скорость, гладкий корпус прорезал линию в воде, когда они мчались через залив.
Когда они скрылись из виду, я вытащила свой телефон из кармана.
Никаких сообщений. Никаких пропущенных звонков. Ни слова от Дастина.
Для человека, который обещал все исправить, вернуть меня, умолять, если понадобится, он был ужасно тихим с тех пор, как я ушла вчера.
– Мудак, – пробормотала я.
– Да-да, так и есть.
Моя голова дернулась через плечо, когда тетя Обри подошла.
– О, привет. Я думала, что одна.
– Ты хочешь побыть одна?
Да. Нет.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я плачу. – Слезы выводили маму из себя, и каждый раз, когда папа замечал слезу, его брови сходились вместе в таком обеспокоенном взгляде.
– Мне все равно, если ты заплачешь, Чарли. – Карие глаза Обри смягчились.
– Я знаю. – Я вздохнула, когда еще одна волна слез обрушилась на меня. – Я просто… тьфу.
– Его потеря, – сказала она, подходя к паре шезлонгов на террасе.
– Истина. – Я последовала за ней, села рядом и позволила послеполуденному солнцу высушить мои щеки.
Обри улыбнулась мне, прежде чем вытащила солнцезащитные очки из волос и прикрыла глаза.
Люди всегда говорили, что мы с Обри похожи. У нас были одинаковые темные волосы. Один нос. Тот же наклон верхней губы. Обри была красива как внутри, так и снаружи, и, кроме мамы, если бы у меня был выбор женщин, на которых я могла бы походить, это была бы она.
– Я рада, что ты здесь. – Она похлопала меня по руке. – Даже при таких обстоятельствах, я так рада тебя видеть.
– Я тоже рада тебя видеть. И я рада быть дома.
Ларк-Коув всегда будет моим домом.
Если и было в мире место, где можно залечить разбитое сердце, так это здесь, в моем родном городе, расположенном на берегу озера Флэтхед.
Дом моих родителей гордо возвышался на береговой линии. Высокая скатная крыша и множество окон открывали потрясающий вид на эту часть озера. Окруженный высокими вечнозелеными растениями, он был кусочком рая. Сам дом был одним из самых дорогих домов в этом районе, но для меня он был просто домом.
Несмотря на богатство моей семьи, мама всегда усердно работала, чтобы удержать нас на земле. Вместо того чтобы вешать знаменитые картины, она развесила на стенах свои собственные произведения искусства. Ее акварельные и масляные холсты были смешаны с фотографиями нашей семьи. Книги на полках в гостиной были здесь не для украшения, а для чтения. Мамины и папины потрепанные книжки в мягкой обложке были перемешаны с романами для взрослых и нашими любимыми детскими книгами из тех времен, когда мы были маленькими.
Плинтусы были поцарапаны от ховерборда Колина. Камила унаследовала мамины художественные таланты, и однажды вечером, когда она рисовала перед телевизором, она разлила оранжевый акрил на ковер. Как бы усердно она ни терла, пятно так и не сошло.
Моя комната была такой же, какой была до того, как я уехала в восемнадцать лет, с сувенирами и безделушками, разбросанными на моих полках. Засушенный букетик с выпускного бала. Открытка на день рождения от моей бабушки, Хейзел. Коллекция дешевых брелоков, которую я собирала на семейных каникулах по всему миру.
Мамина художественная студия, старый сарай, располагалась рядом с гаражом. А вдалеке, среди деревьев, виднелась крепость, которую я построила в детстве. Мое убежище от всего мира.
В данный момент прятаться казалось хорошей идеей.
– Хочешь поговорить об этом? – Спросила Обри.
– Я не знаю. – Мои внутренности были в беспорядке. Если не считать того, что я рассказала маме и папе грязные подробности, с тех пор я большую часть времени проводила в слезах. Может быть, разговор об этом и был выходом.
– У меня столько вопросов, – сказала я. – Как я могла не заметить? Как я могла не заметить, что он изменяет? Как долго он крутил шашни у меня за спиной?
В своем вчерашнем потоке оправданий Дастин пообещал, что это было один раз. Он поклялся, что это больше никогда не повторится. И он умолял меня никому не рассказывать.
Он умолял меня не рассказывать моей семье.
Может быть, потому, что он боялся, что они возненавидят его навсегда. Что он потеряет расположение отца.
– Ты думаешь, он был со мной, потому что папа богат? – Это был вопрос, который я не могла задать. Вероятно, потому, что в глубине души я знала ответ уже два года.
Дастина всегда восхищало богатство моей семьи, настолько, что он провел свой исследовательский проект в Фонде Кендрик, включая интервью с отцом. Когда Обри была на обложке Forbes в прошлом году, он купил дополнительные экземпляры, чтобы подарить их своим друзьям, убедившись, что все знают, что она моя тетя.
Я посчитала его парнем, проявляющего интерес к наследию своей девушки. Но, может быть, дело всегда было в деньгах.
– Что ты об этом думаешь? – Спросила Обри.
– Да, – призналась я. – Я думаю, что деньги всегда были на первом месте.
– Хотела бы я сказать тебе, что каждый человек, которого ты встретишь, будет смотреть дальше денег.
Но они этого не делали.
Обри не нужно было ничего объяснять. Я видела это воочию в колледже.
Мой отец – сверхуспешный Логан Кендрик. Друзья – или те, кого я считала друзьями, – стали относиться ко мне по-другому, как только поняли, кто я такая. Вместо того чтобы делить чек в ресторане, они рассчитывали, что я покрою счет. Они просили брать мою машину, куда бы мы ни поехали, потому что я могла позволить себе бензин. Меня приглашали на вечеринки по случаю дня рождения людей, которых я едва знала, потому что они думали, что я принесу шикарный подарок.
Дастин был другим – или я так думала. Он платил за наши свидания. Он был тем человеком, который покупал дорогие подарки. Когда я настояла на том, чтобы покрыть половину арендной платы, он колебался, пока я не приставала к нему достаточно долго, чтобы он, наконец, сдался.
Что, если это было шоу, способ втереться в доверие моего отца? Что, если бесчисленное количество раз, когда он говорил «я люблю тебя», было ложью?
Что, если все, что я значила для него, было будущего состояния?
Каждый оставшийся без ответа вопрос усугублял боль.
– Тебе когда-нибудь разбивали сердце? – Спросила я Обри.
– Да.
– Что ты сделала, чтобы сердце перестало болеть?
– Ничего не остается, как дать ему время. Боль пройдет. Я обещаю. – Она перевела взгляд на озеро.
Папина лодка пронеслась по другой стороне залива. За ним находилась туба, в которой находились два мальчика Обри. Папа срезал поворот, заставляя тубу пересечь кильватерную волну. Она подпрыгивала и скользила, пока не накренилась в сторону, отправив своих седоков в воду. Даже на таком расстоянии мы могли слышать их смех и радостные возгласы, пока они ждали, когда их заберет лодка.
Обри рассмеялась.
– Им здесь нравится.
Я улыбнулась своим двоюродным братьям, первая настоящая улыбка за сегодняшний день.
– Она найдет тебя, когда тебе понадобится, – сказала она.
– Кто?
– Любовь.
Нет. Нет, спасибо. Одиночество звучало для меня как чертовски хороший план.
– Твое сердце исцелится, – сказала она.
– Когда? – Потому что, боже, это было больно.
Дастин никогда не был идеальным, но он был моим. Когда я представляла себе будущее, он был рядом со мной. А теперь… Может быть, больнее всего было то, что эти мечты исчезли. Стерты, как будто их никогда и не существовало.
– Я не знаю, Чарли. Но этому научил меня твой дядя Лэндон. Это произойдет тогда, когда это должно произойти. Там нет часов. – Обри коснулась бриллианта на своем обручальном кольце. – Любовь неподвластна времени.
Глава 1
Обри
Девятью годами ранее…
– Мудак. – Я шмыгнула носом и промокнула глаза салфеткой.
Больше никаких слез. Мало того, что Тристан их не заслуживал, так ещё я потратила тридцать минут на макияж этим утром и не хотела портить его из-за него.
Я наклонилась ближе к зеркалу в ванной, рассматривая свои мокрые ресницы. Моя тушь слиплась. Черт. Темные круги под моими налитыми кровью глазами проступали сквозь тональный крем. Даже с макияжем я выглядела как смерть.
– Фу. – Чертов Тристан.
Я проклинала его имя, но в глубине души не могла возложить всю вину за этот полный эмоциональный крах на его плечи. Отсутствие сна. Стресс. Одиночество. Они были главными виновниками.
Вчерашний день, как обычно, был насыщен встречами. И, как всегда, я забыла про электронную почту. Срочные сообщения в моем почтовом ящике не могли подождать до утра, поэтому, вернувшись домой прошлой ночью, я работала несколько часов, пока, наконец, не забралась в постель в час ночи.
Мой личный тренер прибыл сегодня ровно в половине пятого утра. Закончив тренировку, я собралась и добралась до офиса к шести.
Что за неделя. Был ли сегодня вторник? Нет, среда. Дни текли как в тумане. Сон. Мне нужен сон. У меня не было времени на эти маленькие слезы, поэтому я открыла ящик рядом с раковиной, достала косметичку и принялась приводить в порядок лицо.
– Помолвлен. Уже? – Я усмехнулась, нанося свежий слой туши.
Очевидно, Тристан не был так опустошен нашим разрывом, как он притворялся.
Пора завязать с мужчинами.
Снова.
На первом курсе колледжа я поклялась оставаться одинокой до окончания учебы после унижения в школьном спортзале с моим личным тренером. В мою защиту скажу, у него была эта убийственная улыбка и пресс. Мы переспали несколько раз, и однажды субботним вечером нам захотелось приключений. Сторож застукал нас вместе в пустом тренажерном зале.
Не было ничего постыднее, чем когда меня застукали на коленях с членом во рту. На следующий день, после того как его уволили за нарушение кодекса поведения сотрудников спортзала, он порвал со мной с помощью смс-сообщения.
Поэтому я зареклась избегать мужчин. Я сосредоточилась на учебе, и, честно говоря, я была счастливее, имея единственную цель – окончить колледж с отличием. Но проработав несколько лет, я сняла запрет на мужчин.
Неудачные отношения за неудачными отношениями. Они сложились вместе в линию разбивающихся костяшек домино.
Мне было тридцать пять лет. Это были не просто дни или недели, слившиеся воедино, но и годы. И вот я здесь, трачу их впустую, оплакивая придурков.
Больше никаких мужчин. Эта стратегия сработала в колледже. Почему бы не попробовать еще раз? Кроме того, у меня не было времени на свидания. Где я собиралась с кем-то встретиться? В конференц-зале?
Все, кто работает в этом здании, работают на меня. Большинство мужчин, которых я встречала за пределами этих стен, были напуганы моим успехом. Я отказываюсь подавлять себя, чтобы ублажить хрупкое эго парня.
Так что с отношениями было покончено. Приговор вступает в силу немедленно. Как генеральный директор многомиллиардной корпорации, я сосредоточусь я на управлении этой компанией.
«Кендрик Энтерпрайзиз» никогда не просит меня жертвовать своими целями.
«Кендрик Энтерпрайзиз» не ругается, когда я поздно возвращаюсь домой.
«Кендрик Энтерпрайзиз» не променяет меня на мою школьную подругу после того, как я познакомлю их в художественной галерее.
– Тристан и Тиффани. – Я закатила глаза и бросила косметику обратно в ящик, захлопнув его. Судя по фотографии в Инстаграм, вызвавшей эти слезы, они были помолвлены. Мы с Тристаном расстались два месяца назад. – Звучит как долбаный ситком.
Я была не в том положении, чтобы судить об сочетании их имен. Абель и Обри звучали так же отвратительно мило.
В историях разбитых сердец, предательство Тристана было всего лишь щепоткой. Меня задело, что он так быстро ушел к Тиффани, но, по правде говоря, он был моей заменой Абеля.
Абель был тем человеком, который нанес настоящие удары.
Мы расстались в январе. Был октябрь. Прошло десять месяцев, а я все еще слишком часто думала о нем. По крайней мере, Тристан ненадолго отвлек ее.
Два бывших парня меньше чем за год, и оба помолвлены.
Я держала себя в руках, когда приглашение на свадьбу Абеля пришло утром по почте. Но когда фотография Тристана и Тиффани пробралась в мою ленту, это подтолкнуло меня к краю пропасти.
И вот я здесь, плачу в ванной комнате моего офиса.
Над фотографией помолвки.
И приглашением на свадьбу.
Зачем Абелю посылать мне это приглашение? Чтобы отомстить? Чтобы ткнуть мне этим в лицо? Мы встречались пять месяцев, и отношения стали довольно серьезными. В конце концов, он проводил большую часть ночей в моем пентхаусе, и я любила его.
Может быть. Теперь я уже не была так в этом уверена.
Было ли приглашение каким-то оскорблением? Он собирался жениться, так было ли это напоминанием о том, что я все еще замужем за своей работой?
Вспышка просветления: я не скрывала, что работаю большую часть своего времени. Он должен был понять это, но, похоже, не мог.
Абель был юристом, у которого была своя карьера. Это было главной причиной нашего расставания. Абель работал в юридической фирме, которая представляла интересы «Кендрик Энтерпрайзиз». Технически, я была его клиентом.
Учитывая динамику бизнеса, различные контракты между фирмой и моей компанией, я не хотела делать большой шумихи из наших отношений. Так что мы держали это в секрете. В самом начале он согласился. Но время шло, и он все больше и больше расстраивался из-за моей нерешительности сделать какое-то громкое заявление.
Никого не касалось, кто делил со мной постель. Люди будут задавать вопросы и выражать озабоченность по поводу профессиональных границ. Я умоляла Абеля подержать это в секрете еще немного. Вместо этого он все разрушил.
Это я? Нелюбимая? Незамужняя?
Мои плечи поникли, когда я посмотрела в зеркало. За закрытой дверью зазвонил мой телефон.
Грусти придется подождать.
Я расправила плечи и поправила лацканы своего зеленого блейзера. Я добавила еще одну шпильку к заколке в волосах. Я убедилась, что кремовая шелковая блузка под пиджаком заправлена в брюки, затем вышла из ванной.
Каблуки моих четырехдюймовых туфель Луи Виттон застучали по мраморному полу, когда я вернулась к своему креслу. За те десять минут, что я была в слезах в ванной, мой почтовый ящик был переполнен.
Я вздохнула, игнорируя электронные письма, чтобы взять свой телефон. Пропущенное уведомление FaceTime от моего брата. Я перезвонила, поворачиваясь на стуле, когда звонок наполнил комнату.
– Привет, – ответил Логан с усмешкой. – Занята?
– Всегда. – Я улыбнулась.
– Мы быстро. – Он оглянулся через плечо, затем вытянул руку, держа телефон подальше от лица. – Иди сюда, Камила.
Через несколько секунд на экране появилось маленькое личико, когда Логан взял свою дочь на руки и посадил к себе на колени.
Моя душевная боль мгновенно утихла.
– Привет, милая.
Камила улыбнулась шире, засунув свои пухлые пальцы в рот, и сильнее прижалась к груди Логана. В три года моя племянница была столь же очаровательна, сколь и застенчива.
– Мы просто хотели поблагодарить тебя за подарки. – Логан поцеловал темные волосы дочери.
Темные глаза Камилы заплясали, когда она уставилась на экран.
– Ты хочешь сказать «спасибо»? – спросил он ее.
– Спафиба, – прошептала она с намеком на шепелявость.
– Всегда пожалуйста.
– Чарли и Колин тоже передают благодарности, но они в школе, – сказал Логан. – Это было очень великодушно.
– Если я не могу быть там лично, чтобы испортить их, тогда я сделаю это издалека.
В понедельник вечером я работала допоздна, одна, и только огни Нью-Йорка за окнами составляли мне компанию. Фотография семьи Логана стояла в рамке на книжных полках в моем офисе, и когда я встала из-за стола, чтобы размять ноги, это фото привлекало мое внимание.
На фотографии жена Логана, Тея, прижималась к нему сбоку, ее рука была прижата к его сердцу. И трое их прекрасных детей стояли рядом. Пятилетний Колин запрокинул голову от смеха. Камила обнимала ногу Теи. И двенадцатилетняя Чарли была в центре, широко улыбаясь.
Мама и папа часто напоминали нам, как сильно Чарли похожа на меня в детстве. Это было сверхъестественно.
Когда я смотрела на фотографию в понедельник, эта черная, бесконечная дыра расползлась в моей груди. Поэтому вместо того, чтобы остаток ночи отвечать на электронные письма, я потратила два часа на онлайн-покупки, отправляя на ночь посылки с игрушками и книгами в Ларк-Коув, штат Монтана.
Было тяжело жить на другом конце страны и скучать по своим племянницам и племяннику. Но я старался компенсировать это регулярными звонками. Какой смысл быть неприлично богатой, если ты не можешь разориться на подарки для своих любимых детей?
– Хорошо, мы тебя отпускаем, – сказал Логан.
– Да, мне лучше вернуться к работе. – Я глубоко вздохнула. – Передай от меня привет Тее.
– Будет сделано.
– Пока, Камила. – Я помахала ей рукой, затем закончила разговор, открыв свое расписание на остаток дня.
Встреча за встречей. Мое единственное свободное окно было на двадцать минут, поэтому я подняла трубку телефона и набрала номер своего помощника.
– Мисс Кендрик, – ответила она.
– У меня есть время выслушать тебя, Уинтер.
– Сейчас буду. – Она закончила разговор, без сомнения, чтобы забрать стопку заметок, которые она создала после нашей ежедневной утренней встречи.
Уинтер любила стикеры. Больше всего, я думаю, ей нравилось мять их, когда она заканчивала с заданием. Поэтому вместо электронных списков или юридического блокнота с заданиями она вошла в мой офис с пригоршней неоново-желтых стикеров.
– Хорошо. – Она села на стул напротив моего стола. Она подняла глаза, открыв рот и готовая начать перечислять – и остановилась, ее глаза расширились. – Ох. С вами все в порядке?
Черт. Камера телефона скрыла мои красные глаза от Логана, но Уинтер сидела так близко, что скрыть тот факт, что я плакала, было невозможно.
– Аллергия.
– В октябре?
Я выгнула бровь, кивая на ее записи.
– У меня встреча через двадцать минут.
– Извините. – Она вздернула подбородок.
Уинтер была новым сотрудником «Кендрик Энтерпрайзиз». Моя бывшая помощница Гвен три месяца назад ушла в декретный отпуск и, побывав дома с ребенком, решила не возвращаться на работу.
Гвен была со мной пять лет. Ее замена была агонией.
Мы с Уинтер все еще не очень хорошо справлялись с нашей рутиной. Привыканием друг к другу. Дело было не в том, что она плохо справлялась с работой. Ее методы были просто другими, и она еще не поняла, что я не собираюсь быть ее другом.
Заводить друзей на работе было невозможно, чему я научился в самом начале своей карьеры.
Дружеские отношения значительно усложняли увольнение сотрудника.
Так что я соблюдала границы дозволенного. Сотрудники, такие как Гвен и Уинтер, называли меня мисс Кендрик. Как они называли моего отца мистером Кендриком.
Мы с Уинтер не сплетничали о межофисных отношениях. Мы не ходили обедать и не говорили о наших любимых телешоу. Она могла бы подружиться с другими людьми в этом здании.
Папа всегда предупреждал меня, что быть главным – это одинокая работа. Он не ошибся.
Но, по крайней мере, у меня была моя семья. Логан, Тея и их дети. Может быть, в следующие выходные я съезжу в поместье мамы и папы на Лонг-Айленде, чтобы сменить обстановку. И у меня была моя сестра София.
Она тоже жила в Ларк-Коув. Она начала встречаться с Дакотой в начале этого года, и, судя по всему, их отношения должны были привести к появлению еще одного приглашения на свадьбу в моем ящике.
– Мисс Кендрик? – Уинтер смотрела на меня в ожидании.
– Извини. – Я покачала головой.
– Хорошо, итак, начнем У меня есть черновик статьи, которую они печатают в «Предпринимателе», для вашего одобрения. – Она протянула папку через стол.
Я открыла папку и нахмурилась.
Фотограф, который приезжал сюда несколько недель назад, сделал короткую съемку в моем офисе для обложки журнала. Он хотел, чтобы к статье прилагалось что-то аутентичное, и вместо того, чтобы фотографировать в своей студии, он пришел сюда.
Я просмотрела статью, убедившись, что там нет ничего, что нужно было бы изменить. Папа давным-давно научил меня, что давать интервью можно только тогда, когда ты можешь его отредактировать.
Мы не давали много интервью.
Особенно после неприятностей, в которые София попала с журналом в начале этого года.
– У вашего публициста было несколько заметок, – сказала Уинтер, наклоняясь вперед, чтобы указать на страницу. – Они находятся на полях.
Я кивнула, переходя к следующей странице. Закончив, я положила ее на стол и постучала пальцем по снимку обложки.
– Это неприемлемо.
На фотографии, которую они выбрали, я стояла у окна за своим столом, любуясь видом, открывающимся на город. Мои темные волосы были распущены, искусно завиты и спадали на одно плечо. Платье, которое я надела в тот день, было черным, с рукавами три четверти. Широкий вырез оставлял мои плечи обнаженными. Серебряная молния тянулась вниз по моему позвоночнику и к моей заднице.
Но это была не та фотография, для которой я позировала.
Этот чертов фотограф, должно быть, снял меня, когда солгал и сказал, что настраивает свой свет. Еще один мудак.
– Скажи им, чтобы нашли другую фотографию для обложки. – Я подтолкнула макет через стол к Уинтер.
– Конечно.
Часть моей работы в качестве женщины-генерального директора – худшая часть – заключалась в том, чтобы показать себя моим коллегам-мужчинам. Большинство всегда считало бы меня слишком молодой. Для других я была слишком хорошенькой. Независимо от того, сколько решений я принимала для «Кендрик энтерпрайзиз», независимо от того, сколько денег я зарабатывала, независимо от того, где я работала, всегда найдется группа мужчин, которые не воспримут меня всерьез, потому что я женщина.
Эта статья в журнале «Предприниматель» не для компании, а для меня.
Я хотела, чтобы мужчины этого города знали, что меня нельзя игнорировать.
Рано или поздно папа уйдет на пенсию. Он уже назвал меня своей преемницей. Я была исполняющей обязанности генерального директора.
Я ни за что не позволила бы этим людям выставить мою задницу в этом журнале. Они могли бы показать мое гребаное лицо на обложке.
– Что еще? – Спросила я у Уинтер.
Она начала рыться в своих заметках, по одному желтому листку за раз, пока все, кроме трех, не были скомканы в комок.
Звонок моего компьютера прервал нашу встречу, напомнив, что мне нужно быть в конференц-зале дальше по коридору через пять минут.
– Посмотри, сможешь ли ты найти еще одно окно в моем расписании сегодня днем, – сказала я Уинтер, вставая со стула. – Мы закончим с твоими заметками.
– Спасибо. – Она тоже встала, направляясь к двери.
Я вошла в фойе, готовая отправиться на свою встречу, но остановилась. Секретарша в приемной, Лия, спешила ко мне.
Она подняла руку, давая мне знак подождать.
– Мисс Кендрик? К вам пришел офицер полиции, он хочет вас видеть.
– Что? Почему?
Шаги эхом разносились по пространству. Позади Лии к нам направлялся мужчина в униформе.
У меня перехватило дыхание.
Мускулистое телосложение дополняло офицерскую форму. Его длинные ноги сокращали расстояние между нами, пока он шел в мою сторону, шагая с той естественной развязностью, которой, казалось, обладают только по-настоящему уверенные и сексуальные мужчины.
Его грязно-светлые волосы были причесаны, но немного растрепаны ветром. Его точеная челюсть была достаточно острой, чтобы одной улыбкой проделать дыру в окнах моего офиса. И его кристально-голубые глаза, казалось, раздевали меня с каждым его шагом.
Этот мужчина был не просто привлекательным, он был опьяняющим. Я не могла оторвать глаз от этого широкого, сильного тела. Его значок поблескивал. Его пистолет был в кобуре. Где его наручники? Подойдут ли они мне? Смогу ли я прикрепить их к изголовью своей кровати? Прежде чем я смогла отогнать этот образ, мои щеки запылали.
Уголок его рта приподнялся в дерзкой ухмылке.
Я сжала губы в тонкую линию, постукивая ногой в попытке казаться раздраженной. Я скрестила руки на груди, радуясь, что сегодня надела блейзер, потому что мои соски казались камешками в лифчике.
Что в нем было такого, что вызвало эту мгновенную физическую реакцию? Мое тело отреагировало точно так же в тот день, когда мы встретились. В своем полицейском участке.
– Офицер МакКлеллан.
Его ухмылка стала шире.
– Привет, Обри.
