Текст книги "Дорога беглецов (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Брукс

Мэгги не знала, как не вмешиваться.

Мне следовало догадаться, что она что-то замышляет, когда она ворвалась в мой дом, сунула мне в руки контейнер с едой на вынос и принялась убирать все ингредиенты для сэндвича с ветчиной, которые я только что достал из холодильника.

Мэгги практически выгнала меня через заднюю дверь, сказав, чтобы я отдохнул.

Я не спорил, потому что был измучен, а по упаковке понял, что это мое любимое карри. Я планировал вернуться в гараж и поработать с бумагами в офисе, но вкусная еда и вечер на берегу озера казались мне гораздо более аппетитными.

Если вспомнить Лондин МакКормак, я не мог сдержать улыбки.

Она нервничала в гараже. Никогда не видел, чтобы кто-то так быстро ходил в шлепанцах. Очевидно, она зашла проверить, как продвигаются дела. Я понял. В этом мире было много механиков, которые работали в два раза дольше, чем обещали, и брали в два раза больше. Многие могли увидеть красивую женщину и подумать, что могут воспользоваться этим.

Я действовал не так, но не винил ее за осторожность.

– Я сегодня отвез вашу машину в ремонтную мастерскую, – сказал я. – Обещаю, что потороплюсь с этим. Я знаю, вы хотите отправиться в путь.

– О, я, э-э… извините. – Она преувеличенно нахмурилась. – Я приходила не за этим. Я не хотела навязываться, правда. Просто проходила мимо, поняла, что задержалась, и пожалела, что помешала вам.

– Совсем не помешала. – Она могла прервать меня в любое время в любой день недели. Ее появление в дверях стало лучшей частью моего дня. До сих пор.

Это был великолепный вечер. Над водой поднялся легкий ветерок, смягчая жару и добавляя прохлады.

– Итак, Лондин, – я разрезал кусочек курицы, – расскажите мне о себе. И давайте перейдем на «ты».

– Давай. Ты первый.

– Но я задал этот вопрос. – Я усмехнулся. – Давай вот как поступим? Какой бы вопрос ни был задан, мы оба должны ответить. Ты можешь начать.

– Мне нравится. Я согласна. – Она кивнула и перевела взгляд на воду.

Я ожидал чего-то легкого. Откуда я родом. Как долго работаю в гараже. Задать личный вопрос было не так уж сложно, но по мере того, как секунды превращались в минуты, а она молчала, я понял, почему это было так сложно.

Дерьмо. Причина, по которой она не спрашивала, была не в моем ответе.

А в том, что она тоже должна будет его дать.

– Послушай, мы не обязаны это делать. Я не хотел совать нос в чужие дела. Я буду заниматься своими делами.

– Дело не в этом. – Она покраснела. – Я пыталась придумать какой-нибудь интересный вопрос, но, хоть убей, все, о чем я могу думать – это скучные вопросы. Не дави на меня.

Я усмехнулся.

– Тогда давай я задам первый. Откуда ты?

– Из Калифорнии – это короткий ответ.

– А длинный?

Лондин только откусила кусочек. Она подняла руку, продолжая жевать, а я не отрывал взгляда от ее профиля. Прошло много времени с тех пор, как я изучал женский профиль, и неудивительно, Лондин была прекрасна под любым углом.

У нее был слегка вздернутый кончик носа. Странно ли было думать, что у кого-то красивый лоб? У нее был изящный изгиб, не слишком большой и не плоский. С тех пор, как я видел ее раньше в гараже, она собрала свои длинные светлые волосы. Они был объемными на макушке и собраны в конский хвост, который ниспадал по центру ее плеч.

Она была, наверное, на семь или восемь дюймов ниже моего роста в шесть футов и три дюйма (прим. ред.: примерно 191 см.). Она была худощавой, но в ее теле чувствовалась сила, особенно в ее подтянутых ногах. Черт возьми, у нее были ноги, которые невозможно было не заметить. После глаз, они были моей любимой частью ее тела.

Она сглотнула и вытерла салфеткой свои мягкие, податливые губы.

– Ты слышал о Темекьюле?

– Нет.

– Это примерно в полутора часах езды к юго-востоку от Лос-Анджелеса. Отличная погода, что само по себе неплохо, учитывая, где я жила. Когда мне было шестнадцать, я убежала из дома.

У меня отвисла челюсть.

– Шестнадцать?

– Шестнадцать, – повторила она.

– Могу я спросить, почему?

– Мои родители больше интересовались наркотиками, чем своей дочерью. – Она вздохнула. – Я не придавала этому значения, когда была маленькой. Разве это не безумие? Я была простым ребенком и думала, что у всех родители были под кайфом двадцать четыре часа в сутки.

Это не было безумием, но это было печально. Сбежала из дома? Она не казалась достаточно суровой, чтобы жить на улице. Она казалась слишком утонченной и деликатной.

– Довольно скоро я поняла, что это ненормально. Я научилась заботиться о себе. И когда все стало совсем плохо, я решила, что оставаться там не стоит.

В шестнадцать лет. Это было непостижимо.

– Куда ты поехала?

– Вообще-то, я осталась в Темекьюле. Уходя из дома, я не имела никакого плана. Я была сумасшедшим подростком и просто… ушла. В тот момент у меня не было развито рациональное мышление.

Да. Потому что ей было шестнадцать.

– Я могу это понять.

– В общем, я ушла с рюкзаком, набитым одеждой, и небольшим количеством наличных, которые украла у родителей. Я собиралась отправиться в Лос-Анджелес пешком.

– Что заставило тебя остаться?

– Я встретила подругу. Она и по сей день моя лучшая подруга, и в то время жила с двумя другими детьми на свалке за городом.

– На свалке?

Лондин кивнула.

– Да. Эта свалка стала моим домом на два года. В конце концов, мы жили там вшестером. Этот «Кадиллак»? Вот где я жила. Спала на заднем сиденье.

Все, что я мог, это моргать с открытым ртом.

Неудивительно, почему ее так волновала эта машиной.

– А твои родители когда-нибудь…

– Нет, они так и не нашли меня. Не знаю, искали ли они вообще. Насколько я знаю, они не заявляли о моем исчезновении и не обращались в полицию. Они просто отпустили меня.

Я стиснул зубы, и ярость вскипела в моей крови. Куски дерьма.

– Не злись из-за меня, – поддразнила Лондин, толкнув меня локтем. – Мы не были совсем без присмотра взрослых. Там был мужчина, который управлял свалкой и присматривал за нами. Это была его собственность, и Лу разрешил нам там жить. Он разрешил нам пользоваться ванной и душем в своем гараже. Если мы заболевали, он приносил нам лекарства.

Я удивленно уставился на нее.

– Он не сообщил об этом в полицию?

– Он знал, что, если приедут копы, мы уйдем. И нам всем было лучше оставаться на свалке, чем возвращаться в тот ад, откуда мы пришли. Он не выгнал нас, и это было больше, чем кто-либо из взрослых в моей жизни делал для меня раньше.

– Приемная семья?

Она фыркнула.

– Я не собиралась в приемную семью, и никто не смог бы меня заставить.

– Значит, ты прожила в машине два года.

– Именно. – На ее губах заиграла легкая улыбка.

Она говорила об этом месте так, словно провела обычное, счастливое и благословенное детство на свалке. В шестнадцать лет. Это не было волшебством, но, глядя на ее лицо, можно было подумать, что так оно и есть.

Я покачал головой.

– Я… я даже не знаю, что сказать.

– Я знаю, это звучит безумно. Но ты должен понять, впервые в моей жизни у меня были люди, которые заботились обо мне. Мы, шестеро детей и Лу, были семьей. Мы заботились друг о друге. Заботились о том, чтобы у всех нас была еда и одежда.

– Как ты зарабатывала деньги? И что насчет учебы?

– Школа была забыта. Но мы все работали. В качестве адреса указывали свалку. Мы использовали имена друг друга, как имена наших родителей. Я работала официанткой в пиццерии.

Работа официантом была типичной работой для подростка. Что думали ее начальники? Знали ли ее клиенты, что она уйдет с работы, чтобы вернуться домой в машину?

– У меня в голове не укладывается такая жизнь.

Она рассмеялась, и этот музыкальный звук разнесся над водой.

– Думай об этом, как о походе. Мы были компанией детей, которые разбивали лагерь каждую ночь недели.

– Что вы ели?

– Что-то простое. Сэндвичи с арахисовым маслом и желе. Если у нас были деньги, мы перекусывали в фаст-фуде. Бананы. Консервированная зеленая фасоль. Я привозила много пиццы, чтобы делиться ею.

– Хм. – У меня в голове все перемешалось. На что это было похоже? В шестнадцать лет я беспокоился о девушках и своем грузовике. Смог бы я выжить в таком возрасте, если бы сбежал из дома? Определенно нет.

Лондин была сильной женщиной. Сильнее, чем я мог себе представить. У нее не было маникюра на ногтях, но она следила за своим внешним видом. Ее волосы были уложены. Она была накрашена, и, хотя ее одежда была повседневной, она не была дешевой.

И она провела два года, будучи подростком, живя в машине.

– Теперь твоя очередь отвечать на вопрос.

Я усмехнулся.

– Черт возьми, я не могу с этим конкурировать.

Она снова рассмеялась, прикрыв губы рукой, чтобы скрыть еду, которую только что положила в рот.

Я ухмыльнулся и откусил кусочек, затем отложил вилку в сторону.

– Я родился и вырос здесь, в Саммерсе. Мои родители живут здесь. Мои бабушка и дедушка с обеих сторон тоже живут здесь.

– Тебе повезло.

– Да, мэм.

В детстве я знал, что у меня все хорошо. Но все дети воспринимают это как должное. Я не ценил такие необходимые вещи в своей жизни, как чистые одеяла, здоровая пища и красивая одежда. По сравнению с ее жизнью, я жил как король.

Но это было не то, о чем она говорила, не так ли? Она не чувствовала, что упускает что-то материальное. Она знала, что мне повезло, потому что у меня была замечательная семья.

Это заставило меня почувствовать вину за все то дерьмо, через которое я заставил их пройти.

Хорошо, что мы были вместе. Мой отец был моим лучшим другом, а мама была живой святой.

– Что случилось после Калифорнии? – спросил я. – Как ты добралась из Калифорнии в Бостон? Я предполагаю, что «Кадиллак» был не в рабочем состоянии, если находился на свалке.

– Да. – Она хихикнула. – Он был развалиной. Это случилось позже, после того, как мы все разошлись в разных направлениях. Мы с двумя моими подругами, Джеммой и Кэтрин, поехали на автобусе в Монтану.

– Почему в Монтану?

Она пожала плечами.

– А почему бы и нет? Мы хотели посмотреть, на что это похоже.

– И как? – Я всегда хотел побывать в Монтане и разбить лагерь в «Стране Большого Неба» (прим. ред.: Монтану называют «Страной Большого Неба» из-за обилия широко открытых пространств и неба, которое простирается до самого горизонта. Это включает в себя возможность выбраться на природу и насладиться величественной красотой крупнейших национальных парков, Глейшер и Йеллоустоун, горных хребтов, озер и бескрайних прерий. Монтана всегда обрамлена всеохватывающим небом). У нас были Аппалачи, и они представляли собой особый мир. Раз или два в год я устраивал туристический поход, чтобы отвлечься и исследовать окрестности. Но поездка в Монтану была бы незабываемой. – Как там было?

– Красиво. Необычно.

Я позавидовал изумлению в ее голосе.

– Как долго вы там пробыли?

– Около четырех месяцев. Джемма и Кэтрин оставались дольше. Насколько я знаю, Кэтрин все еще там, но мы потеряли связь.

– А Джемма?

– Она нашла меня в Бостоне.

– Ааа. Из Монтаны ты сразу отправилась в Бостон? – спросил я.

– Вроде того. По пути я сделала несколько остановок, но ни одна из них не продлилась дольше месяца или двух. Когда я приехала в Бостон, то не планировала оставаться там, но встретила кое-кого. Мы поженились, и я осталась. Потом мы развелись, и я уехала.

Лондин говорила о своем бывшем браке с таким же энтузиазмом, как и я о своем.

– И теперь ты в пути.

Она кивнула.

– Да.

Я вернулся к своей трапезе, спокойно поглощая пищу и она начала делать то же самое, пока мне в голову не пришел другой вопрос.

– Как ты забрала машину из Калифорнии?

– Я позвонила владельцу свалки и купила ее. Сначала он меня не вспомнил, но я сказала ему, кто я такая и зачем мне нужна эта машина. Он хотел отдать ее мне бесплатно, но я настояла на оплате. Потом я перевезла ее в Бостон и восстановила.

Я присвистнул, представив себе цену. Это, должно было стоить не меньше ста тысяч. Как у женщины без образования, которая всю жизнь провела в разъездах, оказались такие деньги? Может быть они были у ее мужа?

Она бросила вилку в почти пустой контейнер и закрыла крышку.

– Это было потрясающе.

– Неплохо для маленького городка в Западной Вирджинии.

– Я очень впечатлена этим маленьким городком.

Моя грудь наполнилась гордостью за свой дом.

Мы с Лондин сидели и смотрели на воду, пока солнце опускалось за горизонт. Ночь была не за горами, но я не спешил уходить. Лондин, похоже, тоже, поэтому мы сидели в уютной тишине, слушая, как вода плещется о береговую линию, а ветер шелестит в кронах деревьев.

Когда в последний раз я просто сидел рядом с женщиной? В последний раз я был наедине с женщиной, которая не была моей родственницей или не приходила в гараж менять масло, больше года назад. Адское свидание вслепую. Женщина всю трапезу говорила о деньгах. В частности, о моих деньгах. Она хотела знать, сколько я зарабатываю в гараже, сколько унаследую от родителей и сколько стоят мой грузовик и дом.

Я потерял ее номер телефона еще до того, как официантка принесла нам еду.

Сидеть с Лондин было совсем по-другому. Я не ожидал, что мы будем разговаривать. Я задавал вопросы не для того, чтобы заполнить тишину, а потому, что искренне хотел услышать ее ответ. Возможно, это было легко, потому что это было не свидание.

Лондин оставит Саммерс в зеркале заднего вида, как только починит машину.

В озере отражались желтые, оранжевые и темно-синие сумерки, стрекотали сверчки на деревьях и мерцали светлячки.

– Сегодня вечером я задал больше вопросов, чем стоило бы, – сказал я. – Прости.

– Все в порядке. – Она запрокинула голову, чтобы рассмотреть звезды над головой.

Я сделал то же самое, опершись на локти. Мигнул огонек пролетающего мимо самолета.

– Ты когда-нибудь загадывал желание на звезду? – спросила она.

– Не загадывал с тех пор, как был ребенком.

– Раньше я загадывала на них желания каждую ночь. Верх в кабриолете не поднимался и не опускался, но багажник был таким широким, что я каждую ночь лежала на нем и загадывала желания.

– Какое-нибудь из них сбылось?

– Кое-какое. – Она привалилась спиной к камню и распласталась на нем. Ее волосы рассыпались по гладкой коричневой поверхности. – Я получила образование. Это было моим желанием. Я больше не хотела быть самой глупой в комнате.

– Я сильно сомневаюсь, что это когда-либо было так. – Я откинулся на спину, заложив руки за голову.

– Когда мне было шестнадцать и я работала вместе с другими подростками, которые читали «Большие надежды» и Шекспира, я определенно чувствовала себя глупой. Но я усердно работала в Бостоне и получила диплом.

– Ты училась в колледже?

Она покачала головой.

– Нет.

– Я тоже. – Я планировал поступить в колледж и пойти по стопам отца, но потом моя жизнь пошла по другому пути. Хорошо, что у меня были кое-какие навыки, на которые я мог опереться. – Мой дед основал «Гараж Коэна». Он передал его мне, когда собрался уходить на пенсию.

– Не твоему отцу?

– Нет, папа – врач.

– Поэтому ты занимаешься ремонтом автомобилей.

– Точно. – Я усмехнулся. – Еще какие-нибудь желания сбылись?

– Раньше я мечтала о доме – настоящем доме. Это желание сбылось в Бостоне, но потом я поняла, что дом, муж и зарплата не значат, что я буду счастлива.

Поэтому она оставила все это позади. Она все еще искала дом? Или уже отказалась от этого желания?

– Думаешь, у тебя будет дом в Калифорнии?

– Не знаю. Может быть. – Она попыталась сесть. – Я могла бы найти работу. Я могла бы найти новое место для жизни на некоторое время. Это ненормально, но я думаю, что кочевой образ жизни больше в моем стиле. Мне нравится свобода. Я не осознавала этого, пока не уехала из Бостона, но там я оказалась в ловушке. Я была в клетке.

Я тоже сел.

– Поэтому ты путешествуешь по стране на своей машине. – Она всегда будет с ней, куда бы та ни поехала.

– Ну, машина достанется другу. Но я куплю другую. Может быть, буду ездить на новой в течение следующего года. Может быть, сяду в самолет и отправлюсь исследовать Европу, Австралию или Азию. Для меня утешение в том, что я знаю, что все это – мое решение. Я не обязана жить свою жизнь по чьему-то плану.

– Ха. – Я провел рукой по волосам. Идея путешествия была захватывающей, но отсутствие дома, куда можно было бы вернуться, казалось мне одиноким. Но, опять же, мы были из разных миров. Саммерс всегда был моим домом.

– Звучит безумно, правда?

– Нет. Просто по-другому. Я прожил в этом городе всю свою жизнь. Не могу представить, что буду жить где-то еще. – Я не хотел жить где-то еще, и все еще был свободным человеком.

Она грустно улыбнулась мне.

– Я рада, что у тебя тут глубокие корни.

– Я тоже.

Она не сводила с меня глаз, очаровывая меня каждой секундой. Какую жизнь она прожила. Какую историю. И теперь она поддастся своей страсти к путешествиям и увидит мир. Каким приключением было бы отправиться в эту поездку вместе с ней!

Ее глаза светились зеленым в сгущающихся сумерках. Когда мы сели, то придвинулись ближе друг к другу. Все, что мне нужно было сделать, это наклониться, и я смог бы запечатлеть поцелуй на ее губах. Весь прошедший день я много думал об этих мягких губах, гадая, каковы они на вкус. Поцелует ли она меня в ответ? Или вывалит остатки карри мне на голову? Возможно, я неправильно истолковал румянец и застенчивые улыбки.

Лондин перевела взгляд на мои губы. Нахуй. Она уезжает, и я с таким же успехом мог пойти ва-банк. Я как раз наклонился к ней, чтобы коснуться ее губ своими, когда позади нас на улице хлопнула дверца машины.

Она подскочила, отстраняясь.

Черт. Вселенная говорила мне что-то. Эта женщина, которая станет воспоминанием еще до конца недели, была не для меня.

– Наверное, лучше пойти домой. Уже поздно. – Я вздохнул, собирая свой контейнер и ставя сверху ее. Затем я встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

– Спасибо. – Она отряхнула шорты, и я не позволил себе пялиться на ее задницу.

Я первым спустился с камня, мои босые ноги утонули в сочной траве.

Она спрыгнула следом за мной.

– Спасибо, что не прогнал меня со своего камня.

– В любое время.

– Спокойной ночи, Брукс. – Она помахала мне рукой и направилась к мотелю.

Я поднял руку, чтобы помахать на прощание. И не смог заставить себя сделать это.

В ней было что-то освежающее. Возможно, дело было в ее взгляде на жизнь или в ее характере. Возможно, дело было в том, что она через многое прошла и не стала пресыщенной или циничной. Лондин заинтриговала меня. Она будоражила мою кровь.

И, черт возьми, мне было недостаточно времени с ней сегодня вечером. Я хотел большего, не просто поцеловать ее, но и поговорить.

Я должен был отпустить ее.

– Лондин? – позвал я.

– Да? – Она повернулась, сверкнув на меня своими великолепными зелеными глазами.

– Ты не против снова посидеть со мной завтра вечером?

Она улыбнулась.

– Не против.

Глава 6

Лондин

– Слишком много мяса. Я ни за что не запихну это в рот.

Брукс приподнял бровь.

– Слова, которые хочет услышать любой мужчина.

– Вытащи свой разум из сточной канавы. – Я закатила глаза, затем поднесла сэндвич, который он принес мне, ко рту и попыталась откусить кусочек.

Блюдо было длиной в фут и весило не меньше фунта – солидный кусок мяса с сыром, посыпанный тертым салатом и помидорами. Все это было пропитано маслом и уксусом, а толстая, крепкая буханка хлеба больше походила на лодку.

– Ням, – промурлыкала я, жуя, мои щеки надулись.

– Вкусно, правда?

– Очень вкусно, – слова прозвучали невнятно.

Он рассмеялся, затем тоже откусил кусочек, постанывая.

Как и во всем остальном, что делал Брукс Коэн, его стон был чертовски сексуальным. Он был низким и глубоким, больше похожим на гул, исходящий из его сердца, чем на звук, издаваемый его голосовыми связками. Он был тихим – если бы я не сидела в футе от него, я бы ничего не услышала.

Сегодня был третий вечер подряд, когда мы с Бруксом ужинали на камне у озера. В первый раз мы ели тайскую еду. Вчера вечером он принес пасту. А сегодня – сэндвичи. Три вкусных блюда, которые стали еще вкуснее благодаря компании.

Мы ели в тишине, как и в предыдущие вечера, никто из нас не стремился заполнить минуты тишины. Это было все равно что разделить трапезу со старым другом, а не с новым знакомым. Мы поговорим позже. Солнце еще не скрылось за горизонтом, так что время еще будет. Брукс задавал вопросы, а я впитывала его ответы. Прошлой ночью мы смотрели на звезды и болтали ни о чем почти до одиннадцати.

Эти три приема пищи были самыми расслабляющими за последние годы. У меня не звонил телефон, требуя внимания. Не было разговоров о работе, которые, как я теперь поняла, были постоянной темой во время разговоров с Томасом.

Беседа с Бруксом стала для меня открытием. Это было неспешное, волнующее путешествие, в ходе которого мы затронули множество тем. Он рассказал мне о своих родителях и о том, как рос в Саммерсе. Я рассказала ему о своей жизни в Бостоне, обойдя стороной подробности моего развода.

По правде говоря, в последние несколько дней я почти не думала о Томасе. Я не скучала по нему – не скучала уже несколько месяцев. Я не тосковала даже по ранним дням нашего брака, когда было больше радости и трепета. Хотя в конце все приняло тяжелый оборот, часть меня была рада, что между нами все кончено.

Ушла бы я иначе? Если бы не помощница и роман, поняла бы я когда-нибудь, насколько несчастной стала?

Деньги ослепили меня. Я не была влюблена в Томаса. Работа потеряла свою привлекательность. В той жизни не было страсти.

А страсти мне действительно не хватало.

Возможно, это было еще одной причиной того, что последние три вечера были такими приятными. Страсть и предвкушение наполняли каждую минуту, проведенную с Бруксом, как теплый шоколад в ванильном мороженом. Каждая секунда поднимала меня на новый, восхитительный уровень.

Он не сделал ни единого движения, чтобы поцеловать меня снова. Попытается ли он еще раз сегодня вечером? Мое время в Саммерсе подходило к концу. Я не была уверена, что смогу уехать, не поцеловав его хотя бы раз. Это стало бы воспоминанием, которое я спрятала бы в карман, чтобы доставать и проигрывать в одинокие дни.

– Я забрал твою машину перед тем, как приехать сегодня вечером, – сказал Брукс. – Все готово. Она как новенькая.

– В самом деле? Хорошо. – Это было разочаровывающе. Ожидаемо, поскольку он обещал три или четыре дня, но разочаровывающе. Чтобы показать, что я ему доверяю я не спрашивала Брукса о своей машине. Или, может быть, потому что была довольна моментом.

Брукс проглотил последний кусочек своего сэндвича. Как он мог есть это и сохранять плоский живот, было на грани несправедливости. Я съела только треть своего и была уже сыта. Я завернула его в бумагу и отложила в сторону.

– Завтра ты снова отправишься в путь.

Мне послышались нотки разочарования в его голосе? Или мне показалось?

– Это фантастика.

Лгунья. Может, я могла бы остаться подольше? У меня не было расписания. Это путешествие было только для меня, и я ехала в своем собственном темпе. Заманчиво, но каждый вечер, проведенный на этом камне с Бруксом, только заставлял меня ждать следующего.

Я могла бы остаться, но не собиралась этого делать. Пришло время сделать следующую остановку в этом приключении. Как только у Карсона появится «Кадиллак», а я удовлетворю свое любопытство по поводу его жизни, я смогу свободно бродить и двигаться в своем собственном темпе.

– Брукс? – раздался женский голос позади нас. Мы оба обернулись, заглядывая за ствол дерева.

– Черт возьми, – проворчал Брукс, поднимаясь на ноги. – Сейчас вернусь.

– Хорошо.

Он пробежал через двор, снова босиком, и встретил женщину, спускавшуюся с крыльца его дома. На ней были черные солнцезащитные очки, которые скрывали большую часть ее лица. Ее каштановые волосы были собраны в нарочито небрежный узел на макушке. Летнее платье, в которое она была одета, облегало ее тело, туго обтягивая пышную грудь.

Она была красива и явно расстроена тем, что ее не пригласили на ужин. Она положила руки на талию и сжала губы в тонкую линию, пока Брукс говорил. Когда настала ее очередь говорить, она бросила хмурый взгляд в мою сторону.

Дерьмо. Она поймала мой пристальный взгляд. Мне следовало спрятаться? Кто она такая?

Я не спросила, есть ли у Брукса девушка. Учитывая, что мы сидели возле его дома, я была уверена, что он не женат. Я предположила, что он из тех мужчин, которые не стали бы ужинать с женщиной, если бы у них были отношения.

Возможно, это было глупо с моей стороны. Мой муж только что изменил мне. Но, назовем это внутренним чутьем, Брукс, похоже, был не из тех, кто сбивается с пути.

Это был мужчина, который купил женщине сотовый телефон, потому что ему не нравилась мысль о том, что она окажется в дороге без возможности позвать на помощь. Он был джентльменом в самом прямом смысле этого слова, ставя меня на первое место во всем, начиная с открытия двери и заканчивая первым укусом еды.

Не желая смотреть, как он разговаривает с женщиной, я переключила свое внимание на озеро. Потягивала воду из бутылки, которую он принес мне, пока вдалеке по спокойной воде мчался скоростной катер. Они поговорили быстро, и к тому времени, как Брукс вернулся, на воде осталось лишь белое пятнышко.

– Извини за это. – Он вскочил на камень.

– Все в порядке. Тебе нужно идти? – Вдалеке заработал двигатель, и я оглянулась через плечо, когда женщина вывела «Хонду» задним ходом с подъездной дорожки.

– Нет. Это была моя бывшая жена, Мойра.

– Ааа. – Естественно, она была прекрасна. Готова поспорить, она была прекрасной невестой в белом платье, идущей к красавцу Бруксу в смокинге, стоящему у алтаря. Эта мысленная картина была окрашена в зеленый цвет.

Когда я в последний раз ревновала? Ревновала ли я к помощнице? Была обижена, да. Почувствовала себя преданной, безусловно. Но ревновала? Не совсем.

Был ли его дом домом Мойры? Она тоже бывала на этом камне?

– Ты когда-нибудь плаваешь в озере? – выпалила я.

Это был странный вопрос, учитывая момент, но я не хотела говорить с Бруксом о его бывшей жене. Я чувствовала, что он тоже не хотел. Особенно в наш последний вечер.

– Иногда. – Брукс согласился с моей сменой темы. – Когда жарко.

– Я научилась плавать всего пять лет назад. – Мои родители не отдавали меня на уроки плавания, и я все лето была занята работой, вместо того чтобы проводить его в общественном бассейне. Во время своего медового месяца я спокойно сидела в шезлонге.

Только когда Томас настоял на погружении с аквалангом во время поездки на Карибы, мне пришлось признать, что я не умею плавать. Он настоял на уроках.

– Предполагалось, что я буду брать частные уроки, но, когда я пришла в бассейн, произошла путаница, и меня зачислили в детскую группу. Они предложили перевести меня в другую группу, но я осталась. Детям было все равно, что взрослая женщина не умеет плавать. Я была не такой жалкой.

– Здесь, вокруг этого озера, живет много людей, которые не умеют плавать. – Брукс толкнул меня локтем в плечо. – Это не жалко.

Я улыбнулась.

– Спасибо.

Неумение плавать не имело значения, пока Томас не указал мне на этот недостаток. Казалось, он находил во мне больше недостатков, чем я сама. Каждый раз, когда он понимал, что в юности я упустила что-то, что отличало меня от других воспитанных взрослых, он немедленно исправлял это.

Лондин никогда не ездила верхом? Он купил мне лошадь и доставил ее в конюшню вместе с инструктором по верховой езде.

Лондин не видит разницы между мерло и каберне? Он нанял сомелье, чтобы тот ужинал с нами три раза в неделю.

Лондин не нравится опера? Он купил абонементы на сезон, потому что я была недостаточно умна, чтобы оценить ее по достоинству.

Я ненавидела эту гребаную оперу. Красное вино, независимо от сорта, на вкус как красное вино. А лошади пугали меня до смерти.

Ага. Я совсем не скучала по нему.

Откуда-то сверху раздалось громкое чириканье птицы, заставившее меня обернуться. Она сидела на дереве рядом с задней террасой Брукса.

– Мне нравится твой дом.

– Спасибо. – Он повернулся, чтобы тоже осмотреть заднюю часть своего дома. – Я купил его после развода.

Это ответ на мой предыдущий вопрос о Мойре.

– Здесь мило. Очень необычно.

Викторианский стиль дополняли высокие козырьки крыш и изогнутые фронтоны на их вершинах. С тыльной стороны дома, выходящей на задний двор, над шоколадной крышей возвышались два слуховых окна. Остальная часть дома была белой. Единственное, что отличало разные стороны и участки наружных стен – это текстура. Часть сайдинга была выполнена из горизонтальных досок, другие части были ребристыми.

– Мне нравятся все эти окна. – Из-за обилия стеклянных панелей большинство комнат, вероятно, были залиты дневным светом.

– То же самое. Именно это привлекло мое внимание. Летом мне не нужно ставить будильник. Я просыпаюсь с первыми лучами солнца.

– Я не ставила будильник с Бостона. Раньше я вставала в четыре утра. Ходила в спортзал и возвращалась домой, чтобы подготовиться к работе. Зимой я вставала за несколько часов до восхода солнца. Может быть, теперь я тоже буду вставать с восходом солнца.

– Иногда будильник неизбежен, – сказал он. – Бывают дни, когда у меня много дел в гараже. Я так и не научился справляться с офисной работой. Поначалу, когда я стал заменять дедушку, все было очень плохо. Мне стоило огромного труда не отставать. В конце концов, я все понял. Тони помогает мне не утонуть.

– Тебе нравится твоя работа?

– Да. – В его односложном ответе было столько правды. Брукс, без сомнения, любил свою работу. – Чем ты занималась в Бостоне?

– Я работала в компании моего мужа помощницей. – Я снова повернулась к озеру.

– Тебе нравилось?

– На самом деле, да. Это была первая работа, на которой я столкнулась с трудностями. И Томас был очень добр, позволив мне самой выбирать, над чем я хотела бы работать. Я начала с простых вещей. Звонки и планирование встреч в его календаре. Но потом начала брать больше задач.

Мне нравилось думать, что он немного пострадал на работе после того, как я уволилась. Это говорило мое эго, но никто не хотел признавать, что их легко заменить.

– Я подумывал о том, чтобы нанять офис-менеджера, – сказал Брукс. – Кого-нибудь, кто мог бы вести бухгалтерию, заказывать запчасти и следить за тем, чтобы бумаги не скапливались на моем столе. Я бы точно не стал скучать по этому. Я бы предпочел работать с автомобилями. Работать руками.

У него были великолепные руки. Пальцы у него были длинные и мозолистые на кончиках. Ладони широкие и мягкие посередине. Я завидовала своей чертовой машине. «Кадиллак» чувствовал, как эти руки скользят по его поверхности.

– Я не была уверена, когда именно ты закончишь с машиной. Ты сказал, что через несколько дней, но я не думала, что она будет готова так скоро.