Текст книги "Пепел победы"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

– Я знала, сэр, что Академия наращивает выпуск, но действительных масштабов не могла себе и представить.

– Об этом мало кто знает. – Капарелли пожал плечами. – Последний выпуск насчитывал восемь с половиной тысяч человек, из них тысяча сто грейсонцев. Кроме того, мы интенсифицировали учебный процесс. Обучение длится три года… и нынешний набор составит одиннадцать тысяч человек.

Хонор изумилась. На ее выпускном курсе числились двести сорок один человек… правда, это и было тридцать пять лет назад. С тех пор Академия расширялась, а в последнее десятилетие расширение прибрело взрывной характер. Однако масштабы просто поражали!

– Я представить себе не могла, что мы выпускаем столько энсинов, – сказала она.

– Я, ваша светлость, был бы рад увеличить эту цифру вдвое, – без обиняков заявил Первый космос-лорд. – Однако одним из основных преимуществ, позволивших нам перенести войну в пространство хевов, несмотря на их численное превосходство, стало различие в качестве подготовки командных кадров. Отказываться от данного преимущества мы не намерены и, стало быть, не можем позволить себе большее сокращение сроков обучения. Конечно, идет призыв резервистов одновременно с интенсивной подготовкой на краткосрочных курсах офицеров, выслужившихся из нижних чинов, но это особый процесс. Большинству резервистов требуется три или четыре месяца, чтобы обновить знания, но у них уже имеются базовые навыки. Бывшие старшины же имеют за спиной в среднем пять лет службы.

Хонор кивнула. При всех своих аристократических традициях Королевский флот всегда гордился офицерами, вышедшими из младшего командного состава благодаря программам переподготовки и составлявшими заметную долю от числа кадровых командиров. Срок обучения на ускоренных курсах был вдвое меньше, чем в Академии, поскольку курсанты, уже состоявшиеся профессионалы, не нуждались в усвоении базовых понятий и навыков военной службы.

– Но костяк нашего офицерского корпуса, – продолжил Капарелли, – по-прежнему составляют выпускники Саганами, и мы твердо настроены не снижать критерии качества. Кроме того, у нас имеются веские причины готовить в Академии как можно больше офицеров для союзных флотов. Помимо всего прочего, мы гарантируем, таким образом, что при обсуждении военных вопросов под одними и теми же терминами будут подразумеваться одни и те же понятия. Изучение нашей доктрины позволяет избежать взаимного непонимания и снять множество разногласий. К сожалению, стремление совместить высокое качество обучения с большим количеством обучающихся неизбежно привело нас к острой нехватке преподавательского состава, особенно по курсу тактики. В Звездном Королевстве готовится достаточно квалифицированных специалистов по техническим дисциплинам – гиперфизике, астрогации, гравитехнике и молекулярным схемам, – но тактике учат только в одном месте.

– Мне это понятно, сэр, – согласилась Хонор.

– В таком случае вы наверняка догадываетесь, в какой области нам хотелось бы найти применение вашим талантам. Рискуя смутить вас, ваша светлость, осмелюсь утверждать, что вы на деле проявили себя как один из виднейших тактиков нашего времени.

Хонор заставила себя спокойно выдержать его взгляд, и он невозмутимо закончил:

– Кроме того, Люсьен отмечает ваш особый талант в области шлифовки молодых офицеров. По моей просьбе он познакомился поближе с некоторыми офицерами, служившими у вас, и был поражен превосходными профессиональными и человеческими качествами, которые вам удалось им привить. Особое впечатление произвели на него капитан Кардонес и коммандер Тремэйн.

– Раф и Скотти – то есть, я хотела сказать, капитан Кардонес и коммандер Тремэйн начали служить у меня младшими офицерами и не имели возможности проявить себя как-то иначе, нежели под моим началом. Поэтому было бы несправедливо приписывать несомненные достоинства этих офицеров исключительно моему влиянию.

– Я лишь отметил, что эти двое произвели особо благоприятное впечатление, однако высокая оценка распространяется и на многих других ваших подопечных. Люсьен, знаете ли, провел особое исследование и установил прямую связь между временем, проведенным офицером под вашим командованием, и его последующими успехами.

Леди Харрингтон открыла было рот, но адмирал прервал ее жестом.

– Я уже сказал, ваша светлость, что рискую смутить вас, так что не будем попусту спорить. Скажу прямо: мы с Люсьеном убеждены, что для факультета тактики Саганами вы будете исключительно полезны. Вам ясно?

Ей оставалось только кивнуть в знак согласия, и он в ответ улыбнулся с явным сочувствием.

– Собственно говоря, одна из причин, по которым мы так заинтересованы в сотрудничестве с вами, заключается как раз в курсантах с Грейсона. Для грейсонцев переход от сугубо… хм… традиционного общества к стилю жизни Звездного Королевства оказывается тяжким, и, хотя большинство благодаря дисциплине и целеустремленности преодолевает эти трудности, все же имели место несколько инцидентов. Два или три из них едва не обернулись серьезными неприятностями. Разумеется, чтобы снизить остроту проблемы, мы стараемся привлекать к работе грейсонских же инструкторов, однако нехватка квалифицированных кадров ощущается на Грейсоне еще сильнее, чем здесь. Все знающие и умелые люди позарез нужны действующему Грейсонскому космофлоту. Ваша военная репутация безупречна, а авторитет высок как на Грейсоне, так и на Мантикоре, следовательно, вы будете более чем полезны.

Возражений по существу у Харрингтон не нашлось, и она снова кивнула.

– Хорошо. Итак, мы поручаем вам «введение в тактику». Этот лекционный курс отнимает немало времени, но мы прикомандируем к вам четырех ассистентов, что позволит свести вашу личную нагрузку к разумному минимуму. Это важно еще и потому, что у нас есть и другие связанные с вами планы.

– Вот как?

Хонор подозрительно посмотрела на собеседника. За невозмутимым видом явно что-то скрывалось, но что именно, ей не удавалось разгадать даже с помощью Нимица.

– Да. Вы наверняка встречались с Элис Трумэн. Наверное, слышали и о ее действиях при Ханкоке?

– Слышала, – подтвердила Хонор.

– Должен сказать, она была в числе первых в списке на повышение, и события при Ханкоке лишь ускорили и без того неизбежное продвижение. Теперь она Красный контр-адмирал. И вдобавок дама Ордена короля Роджера. Я был весьма польщен тем, что ее величество удостоила чести посвятить эту особу в рыцари именно меня.

– Она молодец! – вырвалось у Хонор.

– Абсолютно с вами согласен: все полученные отличия и награды были ею заслужены. Однако новое звание и титул не снимают с нее ответственности за подготовку кадров для ЛАКов. С первым крылом, крылом «Минотавра», она и капитан Армон сотворили настоящее чудо, что и сумели продемонстрировать в бою. Но гибель капитана Армон явилась трагедией во многих отношениях… включая и то, что она уже не сможет поделиться своим опытом с новыми поколениями офицеров. Между тем именно события при Ханкоке побудили нас существенно модифицировать модель «Шрайк». Учитывая, что сама доктрина использования ЛАКов частично основана на опыте ваших действий в Силезии и инструкции для первых «Шрайков» писали именно вы, мы просили бы вас оказать даме Элис всю возможную помощь – прежде всего развивая ее собственные идеи. Ей предстоит почти безвылазно находиться на «Вейланде», там, где идет сборка носителей, однако она, безусловно, будет посещать Мантикору… не говоря уж о том, что вы могли бы обмениваться соображениями по переписке.

– Не уверена, что от моих советов будет польза, но чем смогу – помогу, – заверила Харрингтон.

– Хорошо. Тем более что у вас появятся небывало широкие возможности для оценки новых идей.

Сказанное звучало странно и плохо сочеталось с неожиданным всплеском эмоций собеседника. Это побудило Хонор резко вскинуть голову.

– У меня?

Он кивнул.

– Позвольте полюбопытствовать, сэр, почему?

– Разумеется, ваша светлость. Благодаря доступу к тренажерам ВТК.

– Доступу?

Хонор нахмурилась. Высшие тактические курсы – или, как назвали это подразделение его выпускники, «дробилка» – представляли собой финальное испытание для всякого флотского офицера, надеявшегося получить звание выше лейтенант-коммандера. Во всяком случае получить его в качестве линейного офицера. Лишь немногим офицерам – к их числу относилась и Хонор – доверяли командование эсминцем до окончания ВТК, и никто из проваливших это испытание не мог рассчитывать на получение своего корабля. Разумеется, работа для провалившихся находилась, и иные, особенно с началом войны, даже делали неплохую карьеру – но исключительно во вспомогательных службах. О белом берете капитана гиперпространственного корабля им уже и мечтать не приходилось. Да и допущенных, как Хонор, на мостик эсминца до прохождения испытания становилось все меньше: за последние десять-двенадцать лет таких почти не встречалось. Выпускной экзамен ВТК служил доказательством того, что офицер способен принять на себя командование звездным кораблем и Адмиралтейство может наделить его правом действовать в качестве личного представителя ее величества в обстоятельствах, когда на получение инструкций от ближайшего начальника могло потребоваться несколько месяцев. «Дробилка» представляла собой самый сложный, самый изощренный тест, какой Королевскому флоту удалось выработать за четыре столетия непрерывных экспериментов и усовершенствований. Высшие тактические курсы находились на острове Саганами, однако были совершенно самостоятельным подразделением с собственным начальником. Проведенные там шесть месяцев Хонор всегда вспоминала как очень трудное, но и очень интересное время. Испытания всегда ей нравились, а то, что начальником ВТК в ту пору был ее любимый наставник Рауль Курвуазье, лишь добавляло воодушевления.

Тем не менее Харрингтон не понимала пока, к чему клонит Капарелли. Ранее любой инструктор по тактике мог запросить время на одном из периферийных тренажеров, находившихся в Зале Эллен д'Орвилль, но теперь доступ к самой мощной и сложной аппаратуре КФМ, учитывая, что флот штамповал офицеров (в том числе, надо думать, и кандидатов на капитанские вакансии) с поистине чудовищной скоростью, наверняка был резко ограничен.

– Разумеется, доступ у вас будет, – заявил Первый космос-лорд с почти мальчишеской ухмылкой. – Было бы весьма странно, если бы персонал Курсов отказал в доступе собственному начальнику.

– Кому? – Хонор опешила, и Капарелли заговорил серьезно.

– Как уже было сказано, вы, ваша светлость, являетесь одним из лучших тактиков современности и, если бы не крайняя нужда в ваших способностях на действующем флоте и, конечно, не политические последствия вашей дуэли с Полом Юнгом, мы вытребовали бы вас на Остров давным-давно. Я был бы только рад, откажись вы от привычки постоянно рисковать жизнью, но раз уж это утопия, то во всяком случае ваше вынужденное пребывание в Звездном Королевстве я постараюсь использовать с максимальной отдачей.

– Но у меня просто не хватит на все это времени! – возразила Хонор. – Невозможно должным образом руководить ВТК и одновременно читать лекции в Академии.

– До войны такое и вправду было бы невозможно, но мы внесли некоторые изменения в штатное расписание. Штат расширен, помимо обычного помощника у вас будет несколько толковых заместителей. Разумеется, если вы найдете время для непосредственного участия в процессе, нас это только обрадует, но первостепенная ваша задача состоит в изучении нынешней программы и внесении предложений по ее улучшению, основанных на вашем опыте. Мы, исходя главным образом из желания пропустить через эту должность побольше боевых командиров, уменьшили стандартный срок пребывания во главе ВТК до двух лет, однако понятно, что ваше лечение так долго не продлится. Обещаю, как только медики позволят вам вернуться в строй, мы подберем вам замену. Поймите, у вас имеется бесценный боевой опыт, и мы не можем позволить ему ускользнуть от нас. Вы просто обязаны поделиться им с будущими командирами звездных кораблей ее величества.

– Я… – начала было Хонор, но осеклась, поскольку возражений у нее не нашлось.

Возможно, с тем, что она лучший кандидат для этой работы, и можно спорить, но в важности самой работы сомнений нет.

– Возможно, вы правы, сэр, – сказала она, решив испробовать другой подход. – Однако, насколько мне помнится, должность начальника ВТК всегда была адмиральской, а теперь, с учетом возросшего объема ответственности, ее важность тоже возросла.

Капарелли кивнул.

– Так вот, в Грейсонском флоте я имею адмиральский чин, однако ВТК – подразделение мантикорское, и мне кажется, что появление во главе его грейсонского флаг-офицера породит совершенно ненужное брожение.

– В отношении любого другого грейсонского флаг-офицера вы, ваша светлость, были бы правы, но ваше назначение едва ли может повлечь за собой подобные проблемы. Но, коль скоро вас это волнует, вы вступите в должность как офицер Короны.

– Но, сэр, именно об этом я и говорю! Как мантикорский офицер я не соответствую данной должности. Коммодор не может занимать пост начальника УТК.

– А, теперь мне понятно, – отозвался Капарелли задумчивым тоном, никак не вязавшимся с транслируемым Нимицем определенно игривым настроением. Несколько мгновений он сидел молча, потирая подбородок, потом пожал плечами. – Я не склонен считать, что, когда дело касается лично вас, этот факт, как и ваша принадлежность к Грейсонскому космофлоту, мог бы стать основанием для серьезных трений. Однако у меня имеются хм… доводы, способные начисто исключить любые разногласия.

– Что же это за доводы? – настороженно осведомилась Хонор.

Вместо ответа Капарелли полез в карман и вытащил маленькую коробочку.

– Прошу, ваша светлость, загляните внутрь. Думаю, вам все станет ясно.

Приняв обычную, с магнитным замком, коробочку для украшений, Хонор столкнулась с очень простой для людей, имеющих две руки, но для нее неразрешимой задачей: как эту коробочку открыть. Улыбнувшись, она протянула ее Нимицу, который ловко поддел крышку пальцами.

Крышка откинулась и Нимиц, заглянувший внутрь первым, удовлетворенно чирикнул. Хонор чувствовала его радость, но кошачья голова со вставшими торчком ушами заслоняла ей обзор, пока Нимиц не повернулся и не передал коробочку ей.

И у нее перехватило дыхание.

На черном бархате сверкали два маленьких треугольника, каждый из трех золотых звезд. Знаки различия полного адмирала Королевского флота Мантикоры.

Вид у нее сделался такой растерянный, что Капарелли даже хихикнул.

– Сэр… я… никак… никогда… – Она замолчала.

Первый космос-лорд пожал плечами.

– Да, по всей видимости, ваша светлость, вы являетесь первым в истории Звездного Королевства офицером, произведенным в полные адмиралы прямо из коммодоров, минуя все промежуточные чины. С другой стороны, на Грейсоне вы носите адмиральское звание уже не один год и прекрасно проявили себя в этом качестве. Да и мантикорским коммодором вы числитесь уже два года, хотя и выступали в этот период в качестве грейсонского флаг-офицера, чтобы решить проблему старшинства.

Капарелли помрачнел, и Хонор прекрасно его поняла. Контр-адмирала Стайлза, не доводя дело до суда по выдвинутым Харрингтон обвинениям в неповиновении и трусости, отправили в отставку, но многие находили это наказание недостаточным.

– Мы решили, – продолжил Капарелли, – что следует избавить вас от дальнейших столкновений с подобной проблемой, тем более что вам пришлось так долго ждать звания коммодора исключительно из-за политических осложнений. Эти соображения больше не оказывают влияние на принятие решений, хотя ваши недруги по-прежнему остаются влиятельными людьми.

– Но на три ранга сразу!..

– Думаю если бы не калибр ваших врагов, вы получили бы звание вице-адмирала еще до вашего пленения. – сказал Капарелли и она почувствовала его искренность. – Если бы это было так, то и внеочередное производство после возвращения было бы совершенно естественным, учитывая то откуда вы сбежали и что вам пришлось для этого проделать. – он вздохнул. – Разумеется, в вашем вполне заслуженном продвижении имеется и политическая составляющая. Мне известно, что вы отказались от предложенной вам медали «За Доблесть», и резоны, приведенные вами ее величеству, баронессе Морнкрик и герцогу Кромарти, вызывают уважение, хотя, на мой взгляд, эту награду вы заслужили давным-давно. Но повышение – это совсем другое дело. Не скрою, оно обернется политическими выгодами для Кромарти и министерства иностранных дел. И порадует Грейсон, что, между прочим, тоже немаловажно. И прищемит хвост хевам, показав, как мы относимся к их обвинениям против вас. Но при всем том звание вам присвоено не из политических соображений, а по заслугам, как офицеру, участвовавшему во множестве сражений и одержавшей победы в Четвертой битве при Ельцине и при Цербере.

– Но, сэр…

– Дискуссия окончена, адмирал Харрингтон, – заявил Первый космос-лорд командным тоном. – Комиссия по присвоению званий, Общая Коллегия Адмиралтейства, Первый космос-лорд, Первый Лорд Адмиралтейства, премьер-министр Мантикоры и ее величество пришли к общему решению; председатель Комитета по делам Флота в парламенте заверил герцога Кромарти, что данное производство будет немедленно утверждено. Вы что, намерены спорить со всеми вышестоящими начальниками, включая королеву?

– Никак нет, сэр!

Здоровая половина рта Харрингтон слегка дрогнула, и Капарелли улыбнулся.

– Вот и прекрасно. В таком случае, почему бы мне не пригласить вас в «Космо» на ланч? Как я понимаю, несколько десятков самых близких ваших друзей и соратников – ума не приложу, кто мог им проболтаться? – уже собрались там, чтобы отметить ваше новое звание. Ну а потом мы заскочим на остров Саганами, и я представлю вас вашим новым подчиненным.

Глава 9

– Дела оборачиваются все хуже и хуже, – со вздохом сказал Роб Пьер, посмотрев составленный Леонардом Бордманом краткий обзор последних передач различных информационных служб, освещавших положение в Народной Республике. – Как мог один человек – всего один, Оскар! – нанести такой ущерб? Это не женщина, а какое-то стихийное бедствие!

– Ты о Харрингтон?

Пьер кивнул, и Сен-Жюст хмыкнул.

– Последние лет десять она все время оказывается в подходящих… точнее, в совершенно не подходящих для нас местах. Таков, во всяком случае, вывод моих аналитиков. Другая, неофициальная, но весьма распространенная точка зрения – эта особа заключила союз с дьяволом.

Пьер издал смешок: горькая шутка могла показаться не лишенной смысла. Особенно в устах столь сухого, скупого на эмоции человека, как Оскар Сен-Жюст. Но потом Председатель сделался серьезным и покачал головой.

– Не будем обманывать сами себя, Оскар, во многом ей удалось добиться того, чего она добилась, благодаря нашей же дурости. О, я ничуть не сомневаюсь, что она действительно такая прыткая и умная, какой ее расписывают мантикорцы, но эффект от ее бегства и близко не сравнился бы с нынешним, когда бы не наша дурацкая фальшивка с повешением. Раньше, хотя она несколько раз наносила поражение нам, в мирах Лиги о ней никто и не слыхивал, а нынче ее имя гремит повсюду, кроме самых неоварварских планет, которые никто пока не удосужился открыть заново. И все знают, как она натянула нам нос.

– Согласен, – со вздохом ответил Сен-Жюст. – И уж если говорить честно, признаю, что напортачили как раз мои люди. Трека уже не накажешь, а вот Торнгрейв уцелел и за свою вину должен ответить.

Пьер кивнул.

Бригадир Госбезопасности Трека сдал Харрингтон Аид, а генерал-майор Госбезопасности Торнгрейв предоставил ей целый конвой, что позволило этой особе разбить оперативную группу Сета Чернока и захватить его транспорты. Благодаря чему, в свою очередь, у нее появилась возможность эвакуировать с планеты всех заключенных, пожелавших к ней присоединиться.

– Конечно, мы можем расстрелять его за допущенный просчет, – сказал Сен-Жюст. – Правда, с политической точки зрения он абсолютно надежен, не зря же мы сделали его командующим сектором. Послужной список у него безупречен… а веревка по нему все-таки плачет. Это может стать уроком для прочих моих головотяпов: пусть знают, что наказания за грубые промахи существуют не только для офицеров регулярного флота.

– Ну, не знаю… – Пьер почесал переносицу. – Согласен, Торнгрейв дал маху, да еще какого, но нельзя не признать, что захвачен врасплох он был не по своей вине: у него просто не было оснований подозревать неладное. Я знаю, что ты не жалуешь МакКвин, но в том, что нельзя казнить людей за неудачи, которых невозможно было избежать, она права. Вот если бы он получил донесение о захвате базы взбунтовавшимися пленными и проигнорировал его, другое дело. Но он делал то единственное, что мог в своем положении, и вздернуть или расстрелять его означает объявить каждому офицеру БГБ, что за неудачу он может ответить жизнью. За неудачу, в которой вовсе не повинен.

– Знаю, – кивнул Сен-Жюст. – В лучшем случае это подвигнет людей к чрезмерной осторожности, а в худшем заставит скрывать ошибки путем умолчания или даже прямой фальсификации отчетов. Что чрезвычайно опасно: мы лишимся информации и будем узнавать о существовании проблем лишь тогда, когда решать их уже слишком поздно.

– Я тоже так думаю, – сказал Пьер, мысленно удивляясь тому, как отчетливо осознавал Оскар негативные последствия проводимого его ведомством террора, хотя те же самые соображения, высказанные МакКвин, считал свидетельством ее стремления создать собственную империю.

– Но наказать его все равно нужно, – сказал Сен-Жюст. – Нельзя, чтобы такой прокол вовсе сошел с рук.

– Согласен, – сказал Пьер. – Слушай, а как тебе такой план. Поскольку притворяться, что противник не знает, где находится Цербер, уже не имеет смысла, а заключенных на планете еще слишком много, чтобы ликвидировать лагеря, почему бы нам не передать планету под охрану флота? Орбитальную систему обороны Харрингтон уничтожила, но центры управления и жизнеобеспечения на Стиксе уцелели. Пусть флотская эскадра под контролем командующего местным сектором БГБ охраняет планету, а Торнгрейв отправится отбывать срок в один из лагерей. Само собой, под вымышленным именем и с фальшивым приговором: офицеров Госбезопасности заключенные не жалуют. Конечно, не исключено, что его все равно узнают и линчуют, но мы останемся в стороне. Зато каждому станет ясно, что власть, с одной стороны, строга и карает провинившихся, а с другой милосердна и не торопится проливать кровь.

– Дьявольская мысль, Пьер, – со злобным смешком оценил Сен-Жюст. – Жестокая, коварная и весьма удачная. Не хочешь ли заняться моей работой?

– Нет уж, спасибо. Во-первых, мне хватает своей, а во-вторых, ума, чтобы понять: с твоей я не справлюсь и наполовину так хорошо, как ты.

– Спасибо… – Сен-Жюст потер подбородок и кивнул. – Да, идея мне нравится. Конечно, никто не сможет помешать мантикорцам забрать с планеты оставшихся: едва ли МакКвин согласится выделить для охраны значительные силы. А если даже и согласится под нашим нажимом, это едва ли целесообразно.

Судя по выражению лица, последнее признание далось Оскару нелегко, и Пьер грустно улыбнулся.

– Так-то оно так, но веских причин для возвращения мантикорцев я не вижу. Ясно ведь, что все, у кого хватило смелости и ума, убрались оттуда вместе с Харрингтон. Конечно, на «освобождении» остальных можно заработать кое-какие пропагандистские очки, но выгода не настолько велика, чтобы организовывать дорогостоящий и рискованный рейд. Не говоря уже о том, что сейчас им лишние очки ни к чему. Они и так набрали их сверх всякой меры!

– Похоже на то, – кисло согласился Сен-Жюст, но потом чуточку повеселел. – Но вообще-то, исходя из проведенного моими людьми анализа внутреннего положения мантикорцев, их правительству может потребоваться каждое пропагандистское очко, какое можно будет получить.

Пьер посмотрел на него с недоверием, и начальник БГБ махнул рукой.

– Знаю, эти данные устарели, к тому же анализ проводился, когда новости с Цербера еще оставались в секрете. Но это поверхностные изменения, а наши исследования носят фундаментальный характер. Всё, что натворила Харрингтон на Цербере, равно как и пропагандистская кампания, развернутая Парнеллом в Лиге, – это лишь стимулирующие уколы, способные несколько приподнять боевой дух врага. Конечно, умело воспользовавшись ситуацией, шайка Кромарти может извлечь из этого определенную выгоду, но в долгосрочном плане действуют глубинные факторы, не подвластные агитационной раскрутке. Уж нам ли с тобой этого не знать? Мы сталкивались с подобными проблемами, даже когда на нас работала Корделия, непревзойденная мастерица по части провозглашения катастроф триумфами, а поражений – победами. Нет, правительству манти в любом случае придется отвечать за потерю кораблей, утрату звездных систем, человеческие жертвы, растущее налоговое бремя и, наконец, переход военной инициативы к противнику. То есть к нам.

Пьер осторожно наклонил голову. Глаза Сен-Жюста блеснули, но он решил, что о МакКвин пока заговаривать не стоит.

– Мои люди уверены, что в перспективе эти факторы непременно скажутся на боевом духе неприятеля.

– А сам-то ты уверен, что они не подсовывают тебе как раз те результаты, которые нам с тобой хотелось бы видеть? – скептически осведомился Пьер.

– Без этого не обходится, – признал Сен-Жюст. – Но многие работают со мной долгие годы и знают, что я предпочитаю слышать правду… и не расстреливаю людей, даже если эта самая правда мне не нравится.

«Да, – подумал Пьер, – это действительно так. Поэтому ты и беспокоишься, что слишком суровая реакция на события в Цербере может заставить твоих проверенных сотрудников сосредоточиться не на сборе информации, а на собственной безопасности. Но даже если ответственные сотрудники искренне стремятся передавать наверх сугубо объективную информацию, из этого еще не следует, что руководство действительно узнает чистую незамутненную правду. Сведения на „входе“ и „выходе“ могут разниться хотя бы потому, что в нижних звеньях аппарата не удержались от искушения „подсластить“ информацию, которая поступает к начальникам среднего звена, возможно, не столь приверженным объективности. Тем не менее…»

– Хорошо, – сказал он вслух. – С тем, что твои старшие аналитики не станут лгать из желания потрафить тебе, я согласен. Но все равно не понимаю, с чего они взяли, будто моральное превосходство на нашей стороне.

– Этого я не говорил, – терпеливо возразил Сен-Жюст. – Они утверждают, что такое превосходство может быть достигнуто в долгосрочной перспективе.

Он дождался кивка, означающего согласие, и продолжил:

– Мои люди берут за точку отсчета тот несчастный день, когда наш наступательный порыв выдохся, манти перехватили инициативу и удерживали ее на протяжении чертовых пяти стандартных лет. Народ при этом был раздражен политикой Госбезопасности, а экономические тяготы войны лишь усугубили положение.

Пьер кивнул. В самом начале войны Законодатели вынуждены были заморозить базовое жизненное пособие пролов. Собственно говоря, и сама война началась из-за того, что правительство Сидни Гарриса, не имея ресурсов для запланированного роста социальных расходов, приняло решение свалить вину за все внутренние невзгоды на внешнего врага. Да и Комитет, придя к власти, улучшить положение не сумел. Возможно, единственной удачей покойной и никем не оплакиваемой Корделии Рэнсом явилось то, что она сумела внушить пролам, будто причиной плачевного состояния казны является не провал экономической политики Комитета, а «неспровоцированная агрессия эксплуататорского режима Мантикоры». Однако если народ и признал, что стал жить хуже не по вине Роба Пьера, тот факт, что он все равно стал жить хуже, более радостным не стал. Экономические реформы, признавал Пьер, на этом этапе лишь усугубили положение. Однако и он, и Сен-Жюст знали, что реформы необходимы и в долгосрочной перспективе непременно принесут плоды. Это, похоже (пусть и неохотно), признавали даже сами пролы.

– Но, – продолжил Сен-Жюст, – падение на самое дно в известном смысле оказалось нам на руку. Когда падать больше некуда, поневоле начинаешь стремиться ввысь. У манти все происходило иначе: они вступили в войну с опаской, но ее триумфальное начало породило в них излишнюю самоуверенность. И то сказать, несколько лет подряд они били нас где хотели и как хотели. Обыватель не мог не решить, будто мы решительно ни на что не способны. Однако, несмотря на все их победы, война все не заканчивалась, и вот к этому мантикорское общество оказалось не готовым. Сам посуди, Роб, столь затяжных войн никто не вел уже два-три столетия. Солли, надо полагать, считают, будто конфликт затянулся по той простой причине, что обе стороны, и мы, и манти, ни на что не годятся, но мы-то с тобой знаем, они ошибаются. Причина в другом: наше несомненное количественное превосходство столкнулось со столь же несомненным технологическим преимуществом противника. Для нас это обернулось плачевно, однако здесь кроется ловушка и для них. Общественность Звездного Королевства прекрасно осведомлена насчет технического превосходства своего флота, который одерживал победу за победой вплоть до операции «Икар»… но войны так и не выиграл. Более того, даже не приблизил ее конец. Как и мы, они строят новые верфи и вводят в строй новые корабли, что требует постоянных бюджетных ассигнований. Растут налоги, а это не может радовать налогоплательщиков. Их экономическая система устойчивее и эффективнее нашей, но объем нашей экономики гораздо больше, а резервы, из которых можно черпать средства, не бесконечны. Мантикорские налогоплательщики не более чем люди, причем люди, привыкшие к комфорту, и затягивание поясов начинает их злить. Да, их уровень жизни намного выше, чем у нас, но он понизился по сравнению с привычной нормой. Да, их людские потери значительно ниже наших в абсолютном выражении, но гораздо выше, если посчитать в процентном отношении.

Он пожал плечами.

– Они хотят, чтобы война закончилась, Роб. Хотят этого, возможно, еще сильнее, чем наши сограждане, поскольку уровень жизни в Республике за последние пару лет стабилизировался – и тут весьма кстати подвернулись «Икар» и все прочее. Потеря инициативы подорвала боевой дух манти, хотя, – он снова пожал плечами, – из этого вовсе не следует, будто они близки к краху. Нет, запас прочности у них еще очень высок, однако прежней единодушной поддержки войны в обществе уже не наблюдается, и правительство Кромарти испытывает куда более сильное давление, нежели у нас принято считать.