Текст книги "Горящий лед (в сокращении)"

Автор книги: Дэвид Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

Буше доехал на такси до въезда на Норфолкские военно-морские судоверфи, предъявил удостоверение личности и попросил показать ему, где стоит «Бигль». Пока проверяли его допуск, он оглядывался. Людей поблизости было немного, одни массивные и мощные силуэты серого цвета. Светло-серый бетон набережной вел к причалам, где стояли асфальтово-серые корабли, четким рельефом выделявшиеся на фоне темно-серых туч, чреватых дождем. Очертания военных кораблей напоминали очертания городов будущего.

Ему выдали пропуск на проход мимо остальных постов и указания, как найти «Бигль». Заметить судно оказалось несложно. Оно было меньше военных кораблей, с синим корпусом и с белой полосой выше ватерлинии. На корме возвышался кран в форме буквы «А», чтобы спускать и поднимать глубоководный обитаемый аппарат «Люси». Буше подошел к трапу и огляделся. С борта ему махала жена Марка Мэй. Она тоже участвовала в экспедиции.

– Поднимайтесь! – крикнула она.

Буше взбежал по трапу.

– Добро пожаловать, – сказала Мэй. – Вот-вот отправляемся. Боб в лаборатории и просил вас тоже туда зайти.

Кто-то из членов команды забрал его дорожную сумку с джинсами и свитерами, которые Буше купил специально для этого плавания, и повел его вниз. Когда Буше вошел в бортовую океанографическую лабораторию, Пальметто встал.

– Добро пожаловать, – сказал он, энергично пожимая руку судьи. – Вы хоть представляете, сколько обычно уходит времени на то, чтобы организовать такую экспедицию? Месяцы. А мы управились в двадцать четыре часа, благодаря русским. Итак, мы спускаем аппарат в исследовательских целях. Привезем образцы, поднимем шумиху в прессе, натянем носы этим русским и испортим Джону Перри всю игру. Кроме прочего, у нас будет неопровержимый свидетель – американский федеральный судья.

– Я ни в какой глубоководный аппарат лезть не собираюсь.

– А стоило бы, судья, – сказал Пальметто, будто и не слышал. – Такой шанс предоставляется раз в жизни. Увидите такое, чего почти никто не видел.

Пока Буше мысленно обозревал океанские глубины, судно двинулось.

– Отправились, – сказал Пальметто. – Давайте, покажу вам ваше место и проведу экскурсию по судну.

Они вернулись на главную палубу. Выходя из гавани, они прошли мимо армады американского атлантического военно-морского флота. Дело шло к полудню, дул резкий восточный ветер, над морем низко нависли свинцово-серые тучи. Буше глубоко вдыхал свежий воздух Атлантики, сравнивая его с густым теплым воздухом Мексиканского залива – тот ему нравился больше. Глубоководный аппарат покоился в своем ангаре в центральной части палубы, ближе к корме. Они вошли внутрь.

«Люси» напоминала курносую рыбку-гуппи, проглотившую мячик. Собственно, это была батисфера – такая форма лучше всего выдерживает колоссальное давление на океанском дне. Она была оборудована механическими манипуляторами для сбора образцов с океанского дна, которые складывались как лапы богомола под «лицом», через которое вели наблюдение пилот и два других ученых. По лестнице с платформой можно было подняться в сферический пассажирский отсек. Они забрались по лестнице, Пальметто открыл люк.

Буше нагнулся, заглянул внутрь. Судя по диаметру люка, да и размерам отсека, всем, кто погружался в этом аппарате в морские глубины, полагалось быть людьми малогабаритными.

– А тут безопасно? – спросил судья.

– Настолько, насколько может быть безопасно на четырех с половиной тысячах метров ниже уровня моря. Это почти три мили. Пойдемте, покажу вам ваше место.

Буше делил тесную каюту с Пальметто и еще двумя учеными – они прибыли раньше и забили себе верхние койки, бросив на них пожитки.

– Я пошел обратно в лабораторию, – сказал Пальметто. – Вам здесь нормально?

– Справлюсь, – сказал он. – А когда мы доберемся до места?

– Завтра ближе к полудню будем над Каролинским валом. Спуск займет примерно четыре часа, пару часов поработаем на дне, еще столько же уйдет на подъем. Десять часов в замкнутом пространстве. Звучит страшно, но время там летит быстро. Вот увидите, это будет один из самых замечательных дней в вашей жизни.

– Я пока еще не согласился.

Пальметто кивнул и вышел.

Буше прилег на койку. Почувствовал, как наплывает морская болезнь, и решил подняться на главную палубу: лежать плашмя – не лучший выход для сухопутной крысы, впервые отправившейся в океанское странствие. Два часа кряду он таращился на горизонт. Пообвыкнув, принялся будто краб ползать по всему кораблю. Задавал вопросы, ему отвечали, энтузиазм его все усиливался. Ближе к вечеру он перезнакомился со всеми членами команды и научными сотрудниками.

Ужин подали ровно в шесть: бифштекс с картофелем. Он съел половину и отодвинул тарелку.

– Не нравится? – удивился Пальметто.

– Очень вкусно, – ответил Буше, – но мне лучше сегодня не наедаться. Завтра будет тяжелый день.

Пальметто улыбнулся.

– Что убедило вас принять решение?

– Такие шансы выпадают не каждый день.

Вечер ученые проводили почти так же, как дома. Кто-то читал, кто-то играл в настольные игры или смотрел видео; разумеется, завязался и разговор. Буше оказался в его центре. Всех интересовало одно: что он здесь делает?

– Мне пришлось вытащить мистера Пальметто из тюрьмы. А там я и оглянуться не успел, как попал сюда, – объяснил Буше.

Все рассмеялись.

– Судья, просыпайтесь.

Пальметто слегка потряс его. Буше открыл глаза.

– Начало седьмого. Пришли рано. Через час будем на месте.

– А как аппарат?

– Подготовлен. Увидимся на палубе. Пойду позвоню Марку.

Радиобуек «Рекскона» подскакивал на неспокойной поверхности Атлантического океана. Кабель соединял его с монитором, с помощью которого и было совершено их беззаконное открытие. Сенсоры, расположенные на океанском ложе, принимали данные и передавали их на буек, который соединялся через спутник с информационным центром корпорации в Новом Орлеане. Кроме того, буек мог принимать сигналы с любого судна, проходившего в радиусе пятидесяти миль, и сообщать в штаб-квартиру о всех возможных «браконьерах». Именно таким образом был перехвачен и передан телефонный звонок Пальметто.

Берт Кантрел получал копии всех сообщений с океанского буйка. Он увидел в сообщении имя Пальметто и чуть не свалился со своего директорского кресла. Бросился в кабинет к Перри.

– Я только что обнаружил Пальметто, – доложил он.

– Шутишь, – откликнулся генеральный директор «Рекскона».

– Он находится на исследовательском судне «Бигль», которое направляется к Каролинскому валу, туда, где находится наше месторождение гидрата метана.

Перри встал из-за стола.

– Что я тебе говорил? Я знал, что он станет совать туда нос.

– На этом их судне есть подводный аппарат. Полагаю, они намереваются опуститься на дно. Думаю, Пальметто хочет взять образцы. Если ему это удастся и он обнародует свои открытия, у нас возникнут осложнения.

– Нужно сделать так, чтобы этого не произошло. Разберись.

– Ты сам понимаешь, что говоришь? – уточнил Кантрел.

– Я сказал: разберись.

Аппарат выкатили из ангара и с помощью крана переместили к корме. Буше быстро туда залез – двое его спутников уже дожидались. За пультом управления сидела Мэй.

– Я не знал, что вы тут главная, – обратился к ней Буше.

– Можете теперь обращаться ко мне «капитан». Садитесь сюда, – распорядилась она. – Вот ваш монитор. Видеть будете то же, что и мы. А это ваш иллюминатор. Чтобы в него смотреть, нужно прижаться лбом вот к этой подушке. Вот и все инструкции.

Пока она говорила, люк над их головами закрыли и задраили. Мэй продолжала:

– Дышать будем все время одним и тем же воздухом. Вот это, – она указала на цилиндр из нержавеющей стали длиной в полметра, – поглотитель углекислого газа. Вот кислородные баллоны. – Она погладила их. – Они регулируют состав воздуха. А вот датчик качества дыхательной смеси. Если уровень углекислого газа слишком высок, я добавляю кислорода. Ну, двинулись.

Их спустили на воду. С минуту они плавали на поверхности, все еще соединенные с судном. Пальметто доложил в радиотелефон, что они готовы. Буше приник к иллюминатору. Размером он был примерно с маску для подводного плавания. Он увидел пузырьки – аппарат начал погружаться. Вода становилась все темнее и наконец совсем почернела.

– Проверяю освещение, – сказала Мэй. На миг темноту прорезали снопы света. Проверка прошла успешно, Мэй выключила прожектора ради экономии электроэнергии. Тьма была непроглядной, а потом Буше вдруг увидел нечто, напоминающее звездное небо: тут и там вспыхивали искорки света.

– Фосфор, – пояснила Мэй. – Мы примерно на глубине тысяча метров.

– Быстро опускаемся.

– При погружении время течет быстро. А подъем всегда кажется медленнее. Можете и дальше смотреть, но пока не достигнем дна, почти ничего больше не увидим.

Руководитель научного отдела «Рекскона» получил разрешение, которого ждал. До того он с большим тщанием и умением заложил детонаторы в подводную почву, дабы подготовить необходимый этап процесса: взрыв на поверхности океанского ложа. Распоряжение ему передали по телефону. Он узнал голос Берта Кантрела. Распоряжение звучало так: «Разрешение дано. Приступайте».

– Мы у самого дна, – сказала Мэй. – Глубина тысяча шестьсот метров. Включаю внешнее освещение.

Они не отрывали глаз от трех мониторов: дно океана будто бы поднялось им навстречу. Никаких признаков жизни. Свет выхватывал из тьмы безжизненную пустыню, вот разве что в нескольких метрах над поверхностью плавало что-то вроде пузырьков. Потом пузырьки эти начали менять форму. Буше увидел, как два из них соприкоснулись и слились. Он повернулся к своему иллюминатору и разглядел, как мимо промчалось какое-то похожее на кальмара существо длиной три фута.

– Мы рядом с Каролинской впадиной, – объяснила Буше Мэй. – Тут дно довольно плоское, но справа начинается крутой обрыв. Готов к поискам, Боб?

– Еще бы, – ответил Пальметто. Да, ему нравилось наблюдать за подводными существами, но мысль о том, что они вот-вот обнаружат источник энергии, о котором он размышлял всю свою сознательную жизнь, перебивала все остальное.

– Думаете, найдем что на этой глубине? – спросил Буше.

– Глубина Байкала как раз тысяча шестьсот метров. Если русские обнаружили гидрат на такой глубине, то и мы обнаружим, – ответил Пальметто.

Но прошел час, а они так ничего и не нашли – кроме самых удивительных форм жизни на планете, в том числе ленточных червей размером с человека, один из которых долго ползал по аппарату.

– Опускаюсь ниже по стене впадины, – сказала Мэй. – Как считаешь, Боб? Еще на тысячу метров?

– Может, столько и не понадобится. Вдруг нам повезет.

Спуск занял час, и честь открытия принадлежала Мэй.

– Боб. Вон там. Правый нижний угол твоего монитора. Видишь этих моллюсков на возвышении?

– Да. Они питаются метаном.

– Иду туда. Возвышение у самого края гряды, но нам хватит места. Встанем вон там, на гребне, – поясняла Мэй, чтобы Буше понимал, что происходит. – Действовать манипуляторами проще из стационарного положения, проще и перемещать образцы в вакуумную камеру, которую, кстати, изобрел наш Боб.

Буше взглянул на человека, сидевшего совсем рядом.

– Я кое-что за эти двадцать лет все-таки успел, – сказал он.

– Так, мы на дне, – сообщила Мэй. – Выдвигаю манипуляторы.

Манипуляторы перемещались с помощью ручек и рычагов, расположенных под главным монитором. «Щупальца» упали, из них выдвинулись клешни и повисли над сероватым комком, лежавшим на дне моря. Потом клешни сжались в щепоть и опустились на предмет. Сжались теснее, сошлись. Щупальца поднялись. Комок был в диаметре около полуметра.

– Черт бы меня побрал, – сказал Пальметто. – Образец русских весит три килограмма. А этот все шесть, если не больше.

– Стоило спускаться? – подзадорила Мэй.

– Мэй, с этого образца начнется новая эпоха. Мир получит новый источник энергии, которого хватит на многие века.

– Если ты об этом знал, Боб, чего же ждал так долго?

– Поможете ответить, судья? – попросил Боб. – Давайте.

Буше заговорил, его негромкий, монотонный голос звучал гипнотизирующе в крохотном яйце, лежащем на океанском ложе.

– Мистер Пальметто изобрел метод извлечения гидрата метана двадцать лет тому назад. Но открытие у него украли, несколько посвященных в суть дела человек были убиты. Он до последнего времени держался в тени, так как опасался за свою жизнь.

– Это – только часть ответа, Мэй, – добавил Пальметто. – Я недавно выяснил, кто украл мое открытие и собирается воспользоваться моим методом; но они не сознают связанных с этим опасностей. Они могут совершить какую-нибудь глупость, и это отбросит разработку ценнейшего источника энергии на двадцать лет назад. Я должен предать огласке, что именно здесь находится и как использовать это безопасным образом.

Еще несколько минут манипуляторы двигались, помещая образец в контейнер. В конце концов он был водворен на место, вакуумный отсек задраен. В нем в процессе подъема на поверхность будет поддерживаться постоянное давление.

Мэй как раз возвращала манипуляторы в исходное положение, когда аппарат вдруг скинуло с гребня, на котором он стоял. Троих его обитателей швырнуло назад, все они потеряли сознание. Потом их закрутило – аппарат падал все глубже в недра Каролинского желоба, и остановился только тогда, когда давление достигло крайнего предела, который могла выдержать хрупкая оболочка.

Буше пришел в себя. Он ничего не видел. Ничего не чувствовал. Попытался дышать, но дыхание было поверхностным, частым. Кислород заканчивался, в атмосфере скопилась углекислота.

Левая рука его была зажата. Он вытянул правую, пощупал сбоку. Пальметто лежал под ним. Мэй – сверху.

– Мэй! Вы целы?

– Вроде как. А как там Боб?

– Не знаю. Похоже, он подо мной.

– Больше ему быть негде. Попытаюсь сдвинуться.

Он почувствовал, что она оторвала свое тело от его, услышал, как она шарит в темноте. Щелкали кнопки и переключатели, но ничего не происходило. Наконец загудел какой-то моторчик. Вспыхнул красный свет. В тусклом освещении Мэй отыскала примагниченную лампочку, которую держала на рабочем месте. Принялась проверять системы, начав со снабжения воздухом.

Буше услышал, как шипит кислород, вырываясь из баллонов.

– Еще пара минут – и мы бы задохнулись, – сказала Мэй. – Или замерзли бы. Черт, как здесь холодно.

Буше поднялся.

– Посветите на Боба, – сказал он.

Мэй направила туда луч фонарика. Буше поднял голову Пальметто, руки запачкались кровью. Отыскал пульс на шее.

– Он жив, но ранен.

– Нужно выбираться. Мы свалились еще на две тысячи метров. До максимальной глубины, какую способны выдержать.

Мэй отключила подачу кислорода и запитала систему через резервные аккумуляторы. Вспыхнул свет. Стало ясно, что аппарат лежит на боку. Мэй выглянула в штурманский иллюминатор.

– Ничего себе, – сказала она.

Буше подошел к другому иллюминатору.

– Я ничего не вижу.

– Вы смотрите прямо вниз. Похоже, мы лежим на еще одной гряде. Только я не понимаю, что нас удерживает.

Она потянулась к радиотелефону:

– «Бигль», это «Люси». Прием.

– «Люси», «Бигль» слушает. Что у вас случилось? Прием.

– Пока не знаем. Возможно, землетрясение. Мы свалились в Каролинский желоб до максимально возможной глубины. Лежим на боку у стенки. Кислорода и энергии в обрез. Поглотитель углекислого газа поврежден. Не знаю, смогу ли в этом положении сбросить балласт, чтобы начать подъем. Прием.

– «Люси», выбора у вас нет. Сбрасывайте и поднимайтесь.

– Попробую. Конец связи. – Она отключилась.

– А что нужно сбросить? – спросил Буше.

– К аппарату извне крепятся стальные пластины. Именно за счет их он погружается; выполнив задание, мы просто сбрасываем их и поднимаемся на поверхность.

Раздался стон, оба они склонились над Пальметто.

– Ты ударился головой, – сказала Мэй.

– А то я сам не знаю, – ответил он. – Где мы?

Она пояснила, где они находятся – и в какой опасности.

– Задерживаться нельзя, – сказал он. Попытался сесть. – Чего мы ждем? Сбрасывай пластины.

– Легко сказать, – возразила Мэй. – Мы лежим на боку. То есть придавили половину из них. А остальные лежат сверху.

– Ну, отцепите их, или как там делают, – сказал Буше.

Мэй склонилась над панелью, щелкнула несколькими переключателями. Никакого эффекта.

– Сила тяжести-то нам здесь не помогает.

– Зато может помочь кое-что другое, – сказал Буше. Взял один из музыкальных дисков – в аппарате была целая подборка. – Вы говорили, что здесь есть все, и, похоже, не соврали.

Он вставил диск, вытащил наушники, чтобы музыку слышали все. Раздалась ритмичная мелодия: бой барабанов, единственный аккордеон. Буше шагнул к Мэй и сказал:

– Не соблаговолите потанцевать, мадам? Это зайдеко. То же, что и полька, только топать нужно сильнее.

Она шагнула ему в объятия. И они задвигались по глубоководному аппарату в ритме музыки каджунов. Аппарат качнулся. Накренился. Перенос веса заставил его сорваться с уступа. Они почувствовали, что падают – все глубже и глубже.

– Пластины не отцепляются! – вскрикнула Мэй.

Она метнулась к приборной панели, ударила кулаком по рычагу. Они продолжали погружаться… а потом аппарат медленно выровнялся. Спуск прекратился, на некоторое время они зависли в неподвижности, потом начали всплывать. Музыка все звучала, певец перечислял несравненные таланты некоего «удальца и молодца». Дружный вздох облегчения добавил в атмосферу щедрую порцию углекислоты.

Они остались сидеть в положениях, которые сочли наиболее удобными. Всплытие – дело нехитрое, аппарат поднимался к поверхности будто пузырек воздуха. Мэй следила за показаниями глубиномера. Прошло довольно много времени, и вот она сказала:

– Мы вернулись на уровень, где взяли пробу.

– Посвети немного, – сказал Пальметто.

Мэй направила луч прожектора на дно.

– Ты посмотри-ка! – сказала она.

– Слой гидрата метана, – определил Пальметто. Выглядело дно так, будто его покрывал подтаявший снег. – Не было никакого землетрясения. Был взрыв. Кто-то подорвал донную поверхность, чтобы обнажить этот слой. Готов поспорить: эти мерзавцы прекрасно знали, что мы здесь. – Он повернулся лицом к Буше, который приник к иллюминатору. – Судья, – сказал он, – мы едва не пополнили список жертв «Рекскона».

Аппарат продолжал всплытие, никто не произносил ни слова; наконец Мэй прервала молчание:

– Мы исчерпали запасы кислорода в резервных баллонах. То, что мы выдыхаем, перерабатывается, и все равно уровень углекислого газа слишком высок. Нам не хватит воздуха, чтобы подняться на поверхность. – Она взглянула на своих спутников. – Попробуем медитацию, – прошептала она. – При этом метаболизм замедляется и воздуха расходуется меньше. Придумайте два каких-нибудь слога и повторяйте их про себя. Глаза закройте.

Они послушались. То приходя в сознание, то погружаясь во мрак забытья, они поднимались наверх.

Ныряльщики «Бигля» были наготове. За всплытием аппарата пристально наблюдали. Едва рубка, или «плавник», показалась из воды, они немедленно бросились к аппарату. Люк распахнули, один из ныряльщиков спрыгнул внутрь с баллоном чистого кислорода. Прижал маску к первому лицу, до которого дотянулся. Пальметто закашлялся, задохнулся. Потом кислород дали Мэй. Дайвер понес полуживую женщину к люку. Ее положили на надувную лодку, надели на лицо маску, соединенную с баллоном со сжатым воздухом. Так же поступили и с мужчинами, а потом лодка понеслась к судну. Уже через несколько минут пострадавших осматривал врач. Жизнь их была вне опасности.

Глава 7

Буше проснулся. Над ним стоял Пальметто – голова обмотана бинтами.

– Как самочувствие, судья?

Буше огляделся. Комнатка, где они находились, напоминала крошечную реанимационную палату. В левом предплечье у него торчала игла от капельницы, трубка соединяла ее с большим мешком, подвешенным к переносной стойке. Буше озадаченно посмотрел на эту конструкцию.

– Восстанавливают ваш водный баланс, – пояснил Пальметто. – А я хочу вам кое-что показать. Хватит сил прогуляться?

– Я нормально себя чувствую. – Буше посмотрел на капельницу. – Только отцепите эту штуку.

– Конечно. Я сейчас.

Пальметто вернулся через минуту с судовым врачом, который измерил Буше давление, а потом снял капельницу.

– Только не надо прямо сейчас бегать по палубе, – сказал врач. – У вас у всех сильная перегрузка организма.

Буше оделся и вслед за Пальметто направился в лабораторию. Вакуумный контейнер уже выгрузили с глубоководного аппарата и поместили в холодильную камеру.

Пальметто вскрыл контейнер и вытащил кусок гидрата метана, добытый со дна. Отломил фрагмент, положил остаток на место для будущего изучения. А потом вытащил из кармана зажигалку и поджег свой кусочек. На белом льду заплясали язычки синего пламени. Он сиял точно звезда.

– Дамы и господа! – возгласил Пальметто. – Перед вами – будущий основной источник энергии на Земле.

Они завороженно смотрели на горящий лед.

Капитан взял курс на запад, в Чарльстон; прийти на место они должны были к середине следующего дня.

После ужина Буше попросил Пальметто подняться для разговора на палубу. Они стояли у леера, глядя во тьму. Море было неспокойно, судно вздымалось и оседало на средних волнах.

– У меня есть ощущение, что вы помышляете о мести, – высказался Буше.

– Взорвать целый слой морского дна так, будто они разрезали кусок масла, – это откровенная глупость и вопиющая безответственность. Эти идиоты подтверждают все мои самые худшие опасения. Перри… я бы с радостью прикончил этого ублюдка.

– Мне придется сделать все, чтобы остановить вас, – заметил Буше.

– А вы уже забыли, что он попытался вас убить? И он уже убивал, и еще будет. Ваша система правосудия вряд ли его остановит.

– Успокойтесь, – посоветовал Буше. – Как, по-вашему, можно уничтожить влиятельного человека?

– Да запросто. Всадить пулю в голову.

– Вот и нет. Надо лишить его влияния. Вы знаете Джона Перри. А если он лишится своей корпорации, своих денег?

– Мне кажется, ему легче умереть, – сказал Пальметто. – Вот только нам двоим не справиться с такой задачкой.

– Нам поможет инспектор Фитч из Нового Орлеана.

– Вот радость-то. Теперь нас трое.

– Но у вас тоже есть друзья. На свете немало людей, которым небезразличны и ваше благополучие, и эта новая форма энергии.

– Вы имеете в виду институт?

– Его самый. Слушайте. У меня есть идея.

«Бигль» пришвартовался в Чарльстоне. Буше и Пальметто распрощались с моряками и учеными и на такси поехали в аэропорт.

– Только сделайте так, чтобы я мог с вами связаться, – сказал Буше.

– Я вам позвоню. Собираюсь купить мобильный телефон, – сказал, улыбнувшись, Пальметто. – Мне уже давно хотелось.

– Не забывайте и другие мои слова.

– Не забуду.

Упоминание о мобильном телефоне заставило его вспомнить еще одну вещь. Шагая к выходу на посадку, Буше позвонил Малике. Она схватила трубку после первого же гудка.

– Где ты? Чем занимаешься? – спросила она.

– Глубоководными погружениями, – ответил он.

– А нельзя говорить серьезно? Я тут переволновалась.

Буше, смягчая краски, поведал ей о своих приключениях. Они попрощались, и он тут же набрал еще один номер. Фитч опознал его звонок.

– А я тут гадаю, когда вы выйдете на связь, – сказал он.

– Если у вас нынче вечером есть время поужинать вместе, то я угощаю. Нам нужно кое-что обсудить.

– Я в жизни еще не отказывался поесть на халяву. Когда и где?

– В «Кей-Поле» в восемь? И постарайтесь одеться не как коп.

«Кей-Пол» был, как обычно, набит битком, однако Фитч успел найти свободный столик. Когда судья вошел, он помахал ему. Буше улыбнулся. Фитч оделся так, будто собирался играть в гольф.

– Ну, и где вас носило? – осведомился Фитч.

Инспектору Буше выдал неприукрашенную версию, и Фитч разве что не свалился со стула. Впрочем, хотя рассказ и произвел на него сильнейшее впечатление, при появлении меню он все-таки сменил тему разговора.

– Я буду зубатку, – сказал он официанту. – Ну, и зачем я здесь? – продолжил он, когда официант отошел.

– Мне нужно добраться до Перри. Раньше, чем он доберется до меня. Он уже совершил как минимум два убийства. И не остановится.

– Кстати, – сказал Фитч. – Врач, который лечил судью Эпсона, просто бьется в истерике. Утверждает, что лекарство, которое он выписал, ни под каким видом не могло вызвать смерть. Он как раз собирался потребовать эксгумации тела, но тут выяснилось, что его честь кремировали. Врач не заявил в открытую, что Эпсона убили, но был близок к тому. И если это убийство, то исполнитель – профи.

Принесли еду.

– Так вы полагаете, что на Перри работает наемный убийца? – спросил Буше.

Фитч кивнул и поинтересовался:

– Вы нынче собираетесь домой?

– Да, я ведь там живу.

Фитч покачал головой:

– Это небезопасно.

– Знаю. Но у меня есть план. Я собираюсь наведаться к Перри.

– Что?! – Фитч тоже понизил голос. – Что-что?

– Послушайте. Перри знает, что меня попросили освободить должность. Возможно, это и вовсе его рук дело. Я пойду к нему и скажу, что я – обиженный судья. Хотел бы подзаработать. Скажу ему, что Пальметто погиб на том глубоководном аппарате, а у меня есть доступ к его архивам. Я продам ему эту информацию и в результате смогу проникнуть в его систему.

– И чего вы собираетесь этим добиться?

– Собрать сведения, на основании которых его можно будет повесить.

Вернулся официант, предложил им десерт, но оба отказались. Буше попросил счет, но, когда его принесли, Фитч перехватил его.

– Моя очередь платить. – Инспектор расплатился, встал и произнес: – Сегодня я отвезу вас домой. И установлю за домом наблюдение. Но больше ничего обещать не могу.

– Я и за это благодарен, – сказал Буше. – Я буду на связи.

– Надеюсь.

Офис «Рекскона» находился неподалеку от здания федерального суда; в то утро Буше подивился этому странному совпадению. Решительно, почти нахально он проследовал прямо на этаж, где находились кабинеты руководства. На нем были темно-синий костюм, белая рубашка и красный галстук: сочетание, говорящее об уверенности в себе; и все же сердце его трепетало.

Он подошел к первой линии обороны в лице секретаря и сказал, что хочет видеть Джона Перри. Секретарша спросила его имя – он назвал его, присовокупив звание. Это помогло пробиться ко второй линии. Из-за закрытой двери красного дерева, метров пять высотой, вышла женщина и спросила, по какому он вопросу и назначена ли у него встреча.

– Мистер Перри сам поймет, по какому вопросу. Нет, не назначена.

– Я прошу прощения, мистер Перри сейчас занят.

– Я подожду.

Вестибюль был огромный, но с диванчиком для посетителей. Буше уселся, пытаясь всем своим видом выражать презрение. «Только попробуй вытурить меня отсюда», – говорило выражение его лица. Через несколько минут вышли две женщины, одетые в строгие деловые костюмы.

– Судья Буше, – сказала одна из них, – простите, что заставила вас ждать, но я просмотрела деловой график мистера Перри и не обнаружила, чтобы вам на сегодня была назначена встреча.

– Я же уже сказал, что мне ничего не назначено, – объявил он, не меняя позы. – Федеральный суд встреч не назначает.

– Разумеется, – подтвердила она. – А могу я спросить, по какому вопросу вы пришли?

– По личному, – ответил он.

Женщины пошептались, одна вышла.

– Пожалуйста, подождите еще, сэр, – сказала вторая.

– Да я хоть весь день буду ждать, – ответил он.

Прошло еще несколько минут. Женщина стояла с ним рядом, неподвижная и безгласная как статуя. Наконец появилась вторая.

– Сюда, пожалуйста, ваша честь.

Он встал и пошел по мраморному полу. Женщина остановилась у двери. Открыла ее и знаком пригласила его войти.

Генеральный директор сидел у огромного стола в дальнем конце от входа. Он встал и спустился со своего трона.

Они встретились посреди комнаты и обменялись крепкими рукопожатиями.

– Чем могу служить, судья?

Буше оглядел комнату. У стены справа стоял восточного вида шкаф с дорогим фарфором, слева – встроенный в стену бар, за спиной у него – диван с кофейным столиком, а перед столом Перри – два кожаных кресла. На них Буше и кивнул.

– Давайте поговорим, – сказал он, подошел к креслу и сел. Перри последовал его примеру.

– Я знавал вашего коллегу, судью Эпсона, – сказал Перри.

– Я не о нем пришел говорить.

– Да, мне любопытно, что привело вас сюда.

– Я в последнее время кое-что узнал о гидрате метана, – сказал Буше. – Похоже, это очень многообещающий источник энергии. Все причастные к нему люди вскоре сильно разбогатеют.

– Но процесс будет дорогим и, возможно, опасным. До коммерческой разработки еще очень далеко.

– Насколько мне известно, русские недавно извлекли образцы со дна озера, использовав для этого подводную лодку.

– Откуда вам это известно?

– Мне известно не только это. Япония, Китай, Индия – все они обнаружили у себя богатые месторождения гидрата метана и начинают их разрабатывать. Только представьте себе, что все эти три экономических гиганта обзаведутся собственными источниками энергии. Весь баланс сил в мире изменится, верно? Впрочем, вы, разумеется, правы. Добывать его опасно.

– Чего вы хотите, судья?

– Давайте я сначала скажу, чего я не хочу. Я не хочу зарабатывать по сто семьдесят четыре тысячи в год до конца своих дней.

– Вы хотите получить работу?

– Я бы назвал это пенсией. А как это называл судья Эпсон?

– Я не понимаю, о чем вы говорите. – Перри откинулся на спинку кресла. Разговор неожиданно для него приобретал крайне благоприятное направление.

Буше улыбнулся. Вытащил из кармана рубашки карточку – десять на пятнадцать сантиметров – и протянул Перри. На карточке были написаны последние произнесенные генеральным директором слова: «Я не понимаю, о чем вы говорите».

– Мистер Перри, вы чрезвычайно предсказуемы. Я и не ждал от вас никаких других слов, потому как они бы прозвучали не слишком красиво в записи. Где тут у вас камера? В шкафу? В баре? Уверен, что…

Он встал, подошел к столу Перри и взял бронзовую статуэтку – древний нефтяной насос на лошадиной тяге. Осмотрел ее со всех сторон, улыбнулся, поднял повыше.

– С первого раза угадал, а? – Он поставил статуэтку на место и вернулся в свое кресло. – Потому-то я и пришел, что вы крайне предсказуемы. Вы убили уже стольких, что нетрудно предсказать: следующим буду я. Я пришел позаботиться о том, чтобы этого не произошло.

Теперь Буше открыл все свои карты. Где-то в кабинете тикали часы, отсчитывая секунды. Перри постучал ногтем большого пальца правой руки по передним зубам. То был знак, что он почти готов капитулировать.

– Где Пальметто? – спросил он.

Буше понял, что все состоялось. Вытащил из кармана вторую карточку и передал собеседнику со словами:

– Предсказуемо. Где Пальметто? Ответ у вас в руке. Очень я люблю эту фразу в разных фильмах.

Перри рассмотрел карточку. На ней было написано: «Пошел на корм рыбам».

– И что это означает?