Текст книги "Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?"

Автор книги: Дэвид Хьюсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Я поехал делать ремонт.

– Давай. – Она снова сложила тарелки в раковину. – Давай, иди в свой проклятый дом, спрячься там.

– Что?

– А что, разве не так ты поступаешь, как только становится трудно? Не так? Не прячешься, чуть что?

Она отставила посуду, стянула с рук резиновые перчатки и, глядя ему в лицо, дрожа от собственной смелости, произнесла слова, которые никогда раньше не смогла бы произнести:

– И с Нанной ты был такой же!

– Что ты несешь?

– У тебя никогда не было на нее времени, когда она хотела поговорить. Ты уходил в свой гараж. Или с Вагном потрепаться. Что, я не права?

– Нет. – Он сделал шаг по направлению к ней. – Не права.

Пернилле сникла, отвернулась к тарелкам. Мальчики ушли гулять с Лоттой. Хорошо, что их нет дома.

– Тогда почему у нее было столько секретов? Как так вышло, что мы ничего не знали о ее жизни?

– Потому что ей было девятнадцать лет! Ты бы хотела, чтобы твои родители знали, что ты делала, когда тебе было столько же? И кроме того… Вы с ней были неразлучны, как будто приклеены друг к другу.

– Тебя же никогда не было рядом.

Львиный рык, полный муки и ярости.

– Я работал. Зарабатывал деньги, чтобы платить за ее недешевую гимназию. Чтобы купить все это. Это ты разрешала ей делать все, что вздумается: гулять где-то по ночам, возвращаться бог знает когда, и не спрашивала с кем и почему.

– Нет, нет.

– Да! И тебе было все равно.

От обиды и злости слезы выступили у нее на глазах.

– Как ты можешь говорить такое? Как ты смеешь? Пока ее не было, я глаз не могла сомкнуть.

– Много пользы от этого.

– По крайней мере, я не орала на нее.

– И вот что мы получили! – Тайс Бирк-Ларсен взмахом обвел пустую кухню. – Вот что у нас осталось…

Но ее уже не было, она ушла в спальню, захлопнув за собой дверь.

Он перекусил бутербродами прямо в конторе. Не хотел уходить из гаража. Не хотел работать.

Пришел Вагн Скербек. Черная шерстяная шапка, красная спецовка, обычная развинченная походка, неизменная серебряная цепь на шее.

– Мы с Руди едем кое-что поделать в доме. Ты с нами?

Бирк-Ларсен сгорбился над столом с недоеденными бутербродами, с недокуренной сигаретой в кулаке. Мотнул головой: нет.

– Тебе что-нибудь нужно, Тайс?

Бирк-Ларсен затушил окурок в тарелке. Скербек подтянул стул, сел рядом, положил локти на стол.

– Ты ведь знаешь, сколько она значила для меня? – спросил он. – Ты и Пернилле, мальчики, Нанна – вы стали моей семьей. Я не могу смотреть, как вы мучаетесь.

Бирк-Ларсен поднял на него тяжелый взгляд.

– Это несправедливо, Тайс.

– Я не хочу об этом говорить.

Скербек кивнул:

– Ладно.

Но не ушел, остался сидеть, чего-то дожидаясь.

– Ну и чего ты от меня хочешь? – спросил наконец Бирк-Ларсен.

– Не знаю.

Бирк-Ларсен встал – на голову выше Скербека, на год старше и гораздо сильнее. Король квартала, во всяком случае когда-то.

– От этого не избавиться, – сказал он.

– От чего?

– От того, что ты сделал. От того, кто ты есть.

Он кивнул на стенной шкафчик, в котором висели ключи от фургонов.

– Не езди в Хумлебю, Вагн, – сказал он. – Пусть Руди один едет.

– Понял.

– У нас есть другое дело, – сказал Бирк-Ларсен.

Люди Свендсена нашли Мустафу Аккада, когда тот приехал в гаражи в Нёррепорт, прямо в раскрытые объятия группы оперативников. К пяти часам воскресенья он уже сидел в комнате для допросов в присутствии переводчицы. Лунд наблюдала за ним через открытую дверь, пока уговаривала по телефону Марка что-нибудь съесть. Разговор пришлось прервать, когда вышел Майер и заявил:

– Он ничего не скажет.

– Ну, это мы посмотрим, – проговорила она и двинулась в комнату.

Он не последовал за ней. Лунд остановилась:

– В чем дело?

– А мы точно уверены, что он замешан в этом деле?

– Да. А что?

– За ним никаких правонарушений, ни одного контакта с полицией. Работает, четверо детей, молится пять раз в день.

– Ну и что из этого?

– Что-то не складывается.

– Ради бога, Майер. Откуда вы свалились? Вы что, хотите, чтобы у них на лбу надпись была?

– Все равно что-то не так! Он мог бы вынести все эти вещи из гаража, если бы захотел, у него было время.

– А он все оставил.

– И потом вернулся. На место преступления…

– Дайте мне пять минут, – сказала она и решительно шагнула в комнату.

Аккад был смуглым мужчиной тридцати пяти лет: кожаная куртка «пилот», лоснящиеся черные волосы, испуганное моложавое лицо, по которому не угадывался его возраст.

Лунд села, бросила на стол папку.

– Вот что я вам скажу, – начала она. – Если вы не станете говорить, я засажу вас в камеру. С парочкой байкеров, которых задержали за торговлю наркотиками в Христиании. Интеграция их не привлекает, Мустафа. Как вам такая перспектива?

Он вдруг заволновался.

– А, значит с языком у нас проблем нет. – Она показала на дверь. – И что вы выберете: камеру? Или будете отвечать на вопросы? Ну же, я жду.

Переводчица продолжала переводить.

– Ему это не нужно, – сказала Лунд. – Больше не переводите ни слова. Он будет говорить со мной по-датски. Или отправится на встречу со своими новыми приятелями-байкерами.

Аккад упер взгляд в стол.

– Слушайте меня! – рявкнула Лунд, наклонившись близко к нему. – Суду не будет интересно, что вы обещали Кемалю. Как не интересно это и мне. Я могу устроить вам депортацию в три дня. Прямо из камеры вас сунут в самолет, и глазом моргнуть не успеете, как окажетесь на родине.

Ее слова начинали оказывать свое действие на Аккада.

– И это еще не все, Мустафа. Мы позаботимся, чтобы прямо в аэропорту вас встретила полиция. – Она выждала пару секунд. – Какая в вашей стране полиция? Они так же улыбаются, как мы? Такие же милые?

Переводчица продолжала переводить, и Лунд не возражала – это помогало поддерживать нужную атмосферу.

– А потом, – сказала Лунд поверх монотонного перевода женщины в парандже, – я навещу вашу жену и детей. Проверю их документы. Посмотрю, нельзя ли их отправить вслед за вами.

Он уронил голову в ладони.

– На что они будут жить, пока вы сидите в тюрьме? Смогут ли дети ходить в школу? Будут ли их лечить бесплатно, если они заболеют? Дадут ли им пособие, как здесь? Или они пойдут побираться на улицах, как все остальные…

– Я работаю! – Аккад взревел, как раненый зверь, и вооруженный полицейский в форме сделал шаг к столу. – Целыми днями работаю!

– По-датски вы тоже неплохо говорите. – Лунд сложила руки на груди, откинулась на спинку стула и приготовилась слушать.

– Это не то, что вы думаете.

Майер подтянул стул поближе.

– Объясните нам, – попросил он.

Мустафа Аккад затряс грязными кудрями.

– Рама хороший человек. Вы должны мне верить. – Он с мольбой смотрел на Лунд. – Он не может никому причинить вред. – Словно потеряв силы, Аккад замолчал и прикрыл глаза. – Просто он сделал глупость.

– Рассказывайте, – велела Лунд.

– Мы договорились, что я заеду в пятницу. Он знал, что девушка собирается приехать к нему. Я говорил, что не хочу иметь с этим дела. – Пожатие плечами. – Но ему нужно было какое-то укрытие. Когда я приехал, девушке было плохо, вся избитая, едва могла ходить. Мы отнесли ее в машину и отвезли в мой гараж. Там она могла спрятаться от родни. Потом я уехал…

– От какой родни? – переспросила Лунд. – О ком вы говорите?

– О девушке. Вы же все время спрашиваете меня о девушке. Вот я и рассказываю… о девушке, которой Рама помог.

– Что это за девушка?

– Эта девушка, – произнес Мустафа Аккад очень медленно, – из прихода его отца. Та, о которой вы спрашиваете. Дочь Абу Джамаля, Лейла. Ее хотели выдать замуж за какого-то парня с родины, чтобы он смог приехать сюда. И она сбежала из дома.

– Черт, – пробормотал Майер.

– Если ее найдут, я не знаю, что с ней сделают. – Он посмотрел на них с вызовом. – От вас помощи не дождешься. Поэтому Рама помог ей, спрятал в моем гараже. Потом, в воскресенье, отвез ее куда-то еще, я не знаю.

Майер снова выругался, потом встал и вышел из комнаты. Закурил сигарету в полутемном коридоре. Поднял голову, глянул по сторонам – в дальнем конце стояла жена Кемаля в потрепанной куртке защитного цвета, с телефоном в руке.

– Рама не вернулся домой, – сказала она. – Где он?

– Не знаю. Я ему не нянька.

– Понимаете, он ушел в магазин кое-что купить. И все. На звонки не отвечает.

Лунд появилась в дверях, прислушалась.

– Я оставила ему кучу сообщений. – Она показала Майеру телефон. – А он всегда перезванивает. Он знает, что я волнуюсь.

Лунд направилась в кабинет Свендсена. Тот сидел, раскинувшись на стуле, и потягивал из кружки кофе.

– Где сейчас Тайс Бирк-Ларсен? – спросила она.

– Когда последний раз проверяли, был дома.

– Я велела держать его под постоянным наблюдением.

– Дайте мне миллион человек, и, может, тогда я смогу выполнить четверть ваших заданий.

– Узнайте, где он, – приказала она.

Он скорчил ей в спину недовольную мину.

В четверть седьмого алый фургон остановился у входа в пустой склад. Первым из кабины выбрался Скербек, огляделся: воскресным вечером эта часть города всегда пустынна. На всякий случай все-таки проверил, что слева и справа. Вспомнил прошлые деньки, когда они с Тайсом работали на улице. Хорошая была у них команда. И ладили они неплохо. По большей части.

– Чисто, – сказал он и стукнул кулаком по водительской двери. Потом вынул электронный ключ, открыл замки, поднял секционные ворота, помог Бирк-Ларсену въехать внутрь.

В отдалении промчался поезд, где-то прогудел клаксон. Потревоженные появлением людей голуби разлетелись по темным внутренностям склада, тревожно хлопая крыльями. Скербек включил освещение, затем опустил ворота.

Старые деньки…

Бирк-Ларсен привез с собой кувалду, Скербек – рукоятку от кирки. Они встали у задних дверей фургона, помахивая орудиями, невольно вспоминая прошлое.

– Тайс…

– Помолчи.

Скербек умолк. Ему досталась роль зрителя.

Бирк-Ларсен открыл дверцы фургона, распахнул их настежь.

Учитель сидел на корточках у стенки, он по-прежнему делал вид, что ни в чем не виноват. Модная кожаная куртка, стильный шарф, начищенные ботинки.

У Скербека был фонарь, он направил свет Кемалю в глаза.

Кемаль поднялся на ноги, неуверенно выбрался из фургона, посмотрел на них обоих, разведя руками. Наполовину разгневанный, наполовину перепуганный.

– Послушайте, прошу вас, – взмолился он. – Я ничего не сделал. Я рассказал вам все, что знал. Я сказал полиции…

Бирк-Ларсен перевернул кувалду, взялся за железную голову, размахнулся рукояткой и ударил ею в живот Кемаля.

Тот с воплем упал. Бирк-Ларсен пнул его в голову, посмотрел, как он покатился по полу, потом подтянул за край куртки, швырнул к фургону. И остановился. Скербек стоял рядом.

– Ваша дочь была в моем доме всего одну минуту, – проговорил Кемаль, утирая кровь, текущую изо рта. – Она принесла мне книги. И сразу ушла.

Бирк-Ларсен снова перехватил кувалду, и она закачалась в его руке как маятник, железной головой книзу.

– В ту ночь со мной была другая девушка. Которой я помогал. Я не мог рассказать вам. И полиции не рассказал.

Скербек утер рукавом нос и ударил своей деревянной палкой по фургону.

– Я знаю, надо было все рассказать вам раньше, но я не мог, – выкрикнул Кемаль. – Это правда.

Бирк-Ларсен кивнул, посмотрел на Скербека.

– Дай мне его телефон, – сказал он.

– Тайс… – начал Скербек, но вынул мобильник Кемаля из нагрудного кармана.

– Позвони ей, – приказал Бирк-Ларсен, забирая телефон у Скербека и передавая его Кемалю.

Учитель стоял у алого борта, согнувшись, полумертвый от боли и страха.

– Ну же, – повторил Бирк-Ларсен, – звони ей.

Дрожащие пальцы не слушались. Наконец Рахман аль-Кемаль сумел набрать номер.

Как только Лунд поняла, что происходит, она села в свою машину и поехала, слушая рацию. Диспетчер передавал:

– …возможно похищение. Разыскивается фургон красного цвета, номерной знак пэ-эм девяносто два ноль десять, на борту логотип: «Перевозки Бирк-Ларсена». Выехал из округа Вестербро около восемнадцати часов…

С Майером им приходилось действовать в команде. А она любила работать одна, когда никто не мешает думать.

– …Тайс Бирк-Ларсен. Рост шесть футов четыре дюйма. Возраст примерно сорок пять лет. При обнаружении проявлять осторожность, задержать немедленно и сообщить…

Она надела гарнитуру, позвонила Майеру:

– Что нового?

– Где вы, черт возьми? Вы же не можете уходить, не сказав ни слова…

– Что нового?

– Мы вызвали переговорщиков, они готовы говорить с похитителями.

– Это не похищение, Майер. Он намерен убить его. Что уже известно?

– Машина Кемаля стоит у его дома. Видны следы борьбы. Бирк-Ларсен взял один из своих фургонов.

Она двигалась в сторону Вестербро. Это была территория Бирк-Ларсена. Скорее всего…

– Адреса, – потребовала она. – Дайте мне адреса.

– Где вы, черт возьми?

– Адреса!

Он вздохнул:

– Мы проверили гараж и склад по соседству. Проблема в том, что Бирк-Ларсен завел себе укромные местечки по всему городу.

– У него есть склад в Тегльхольмене?

Это была обширная промзона к югу от Вестербро, ближайший к дому Бирк-Ларсенов малолюдный район.

– Да, но он не пользовался им уже шесть месяцев.

– Что говорит Пернилле?

– Я привез ее в управление. Она отказывается говорить.

– Попробуйте найти его приятеля Скербека. Если Бирк-Ларсен что-то затеял, то обратится в первую очередь к нему.

– Угу, – сказал Майер. – У меня тоже есть глаза. Скербека нет дома. Телефоны у обоих выключены.

– Черт.

– Часа полтора назад Бирк-Ларсен расплачивался своей кредитной картой на заправке в Вестербро, в трех кварталах от своего дома.

Лунд прижалась к обочине. Впереди, у торгового центра «Фискеторвет», был поворот на Вестербро. Там же сходились дороги из нескольких других районов. Отсюда она могла направиться в любую часть города.

– Секунду, – сказал Майер и обменялся парой фраз с кем-то из сотрудников. – Лунд, – вернулся он к ней, – зарегистрирован звонок с телефона Кемаля в районе улицы Кнудсенс. – Он подошел к настенной карте. – Сейчас скажу, где это. Так… Он едет на юго-восток в Вальбю, – сказал Майер.

– Нет, – сказала она. – Я уже проверила адрес в Вальбю.

– Бога ради, Лунд. Может, он решил поехать по объездной дороге. Что насчет Аведоре? Там у них гараж.

Она вернулась в поток машин на дороге.

– Думаете, он поехал на свой собственный склад?

– А что, есть идея получше?

– Бирк-Ларсен не дурак. Он знает, что у нас есть список адресов всех его складов и гаражей.

– Да, знает! – заорал Майер в трубку. – И больше у нас ничего нет! Придумайте сами что-нибудь! Я не вижу, за что зацепиться!

– Где, вы сказали, был зарегистрирован звонок Кемаля?

– На улице Кнудсенс.

– Я погляжу, что там. Жене скажите, что ей лучше начать говорить, если она хочет снова увидеть мужа.

– Ладно.

До этой улицы было пять минут езды – она оказалась широкой двухполосной дорогой, обсаженной деревьями, идущей параллельно железнодорожному полотну. Повсюду дома и учреждения, окна ярко освещены. Это не место для убийства.

Бирк-Ларсен посмотрел на часы.

Кемаль снова и снова набирал номер. Ему ни разу не ответили. Он сидел у раскрытой дверцы фургона, нажимал на кнопки, и ничего не происходило.

– Я не мог выдать девушку, – говорил учитель, впадая в отчаяние. – Ее отдавали замуж против воли, вы понимаете? Можете вы это понять?

Вагн Скербек стоял у стены с закрытыми глазами и скучающим выражением лица.

– Я никому не мог рассказать. Если бы родители нашли ее, они снова избили бы ее. – Кемаль добавил после некоторого колебания: – Может, даже убили.

– И? – спросил Бирк-Ларсен. Кувалда в его руке покачивалась неспешно, словно неумолимый маятник часов.

– Я боялся, что они будут искать ее. Она ведь сбежала из дома.

Скербек открыл глаза, посмотрел на него:

– Своими словами ты роешь себе могилу.

– Почему она не отвечает тебе? – спросил Бирк-Ларсен.

– Я не знаю! Откуда мне знать? Нанна пришла ко мне, чтобы вернуть книги. И все, больше я ее не видел…

– А ну заткнись! – заорал Скербек и ударил учителя по голове.

– Никакой девушки нет, – проговорил Бирк-Ларсен. – Ты врешь.

– Нет! Вот, я послал ей сообщение. Она сейчас позвонит.

– Что-то долго не звонит, – съязвил Скербек.

Наконец телефон зазвенел. Кемаль с тревогой глянул на дисплей. Там высветилось имя: Лейла.

Он ответил, поднялся, показал им.

Бирк-Ларсен взял у него телефон. Услышал голос, снова передал Кемалю. Тот включил громкую связь, чтобы слышать могли все.

– Лейла? Это Рама.

– Рама? – У нее был сонный голос. – Это вы?

– Не бойся, – сказал он. – Все будет хорошо. – Он осип от волнения, прокашлялся. – Лейла, мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты рассказала, что случилось в пятницу, когда ты пришла ко мне домой.

Молчание.

– Алло? – произнес он.

– Откуда вы звоните?

– Неважно. Помнишь девушку, которую ты встретила у меня? Мою ученицу? Со мной ее отец. Я очень прошу тебя рассказать ему, что было в пятницу. Скажи ему, что она принесла мне книги…

– Не подсказывай ей, что нужно говорить, ты, сволочь! – прикрикнул на Кемаля Скербек.

Девушка заговорила на арабском, Кемаль ответил ей.

– Эй! Эй, Бен Ладен! – завопил Скербек. – Ты в Дании. Говори по-датски! Чего не понятно?

Бирк-Ларсен отобрал телефон у Кемаля, приложил к уху.

– Алло? Алло? – крикнул он.

Посмотрел на немой аппарат. Посмотрел на Кемаля блестящими в полумраке глазами.

Один миг. Одно решение.

Учитель отскочил за дверцу фургона. Скербек с воплем бросился за ним. Ухватившись за алый металл, Кемаль со всей силы ударил Скербека дверью, выхватил у него из рук палку и ткнул ею подбежавшего Бирк-Ларсена в грудь.

И рванулся к выходу, спасая свою жизнь.

Под потолком испуганно метались голуби.

Вдруг он запнулся обо что-то и почувствовал, как земля ушла из-под ног. В следующую секунду он увидел над собой Бирк-Ларсена с кувалдой в руках. В бледном флуоресцентном сиянии тяжелая голова орудия описала медленную и уверенную дугу.

Она сидела напротив Майера в неярком свете настольной лампы.

– Пернилле, – сказал он, – вы должны нам помочь. Не Кемаль убил вашу дочь. Он не имеет к этому никакого отношения. Тайс его похитил. Вы понимаете…

– Нет! – крикнула она. – Я не понимаю! Сначала вы говорили, что это тот парень Шандорф. Потом – что это учитель. Я не понимаю!

– Если Тайс что-то сделает с Кемалем, он попадет в тюрьму. Это вы понимаете?

На мгновение она притихла:

– Тайс ничего ему не сделает.

– Вы уверены? – спросил Майер.

Он взял фотографии со своего стола, протянул ей: окровавленный труп на улице в Христиании.

– Этот наркодилер был убит двадцать лет назад.

Она взглянула на мрачные снимки, не дрогнув.

– Тогда все были уверены, что это сделал Тайс. – Майер наблюдал за выражением ее лица. – Полагаю, вы встретились с ним примерно в это же время. Вы никогда не подозревали…

– В молодости мы все делаем ошибки. Они остаются в прошлом. – Она выдержала его взгляд.

– Может быть. Но Тайс совершает ошибку сейчас. Большую ошибку.

Она взяла фотографии двадцатилетней давности, посмотрела на них и положила на стол изображением вниз.

– Я вам уже сказала: он никогда бы так не сделал.

– Насколько я понимаю, алиби вашему мужу всегда обеспечивал Вагн.

– Да идите вы.

– Сейчас Вагн тоже с ним. На этот раз им не отвертеться. – Он склонился к ней через стол. – Помогите мне. Помогите Тайсу.

Медленно, с трудом:

– Он так не сделал бы.

За окном взвыли сирены. Машины одна за другой уносились в ночь.

– Вы потеряли дочь, я знаю. Но Кемаль невиновен. Его жена ждет ребенка. Он хороший человек. Не усложняйте ситуацию. Вы должны помочь мне. Мы должны найти Тайса.

Майер смотрел на нее. Она молчала.

– Мы можем просидеть здесь всю ночь, – сказал он. – Мне спешить некуда. А вам?

Она взглянула на него с ненавистью.

«Даже когда ты им помогаешь, все равно они тебя ненавидят», – подумал Майер.

– Пернилле…

– Есть одно место. Он редко там бывает, не знаю, зачем оно ему. Это заброшенный склад.

– Адрес?

– Не помню. В районе Тегльхольмен, где-то там.

Лунд объезжала окрестности улицы Кнудсенс, выбирая промышленные зоны, и смотрела, смотрела, смотрела.

Наконец в конце неосвещенного проезда она увидела красную вывеску, наполовину скрытую проволочным забором: «Перевозки Бирк-Ларсена».

Телефонный звонок.

– Мы едем на Тегльхольмен, – сказал Майер. – Он где-то там. Группа захвата выехала.

– Уже здесь, – ответила она.

– Что?

– Похоже, здесь у Бирк-Ларсена склад на территории какого-то заброшенного предприятия. Вижу свет. – Она объяснила ему, как проехать к складу.

– Со мной Пернилле, – сказал Майер. – Будем там через две минуты. Подождите меня. Лунд? Лунд?

Она положила телефон в карман, вышла из машины, посветила фонариком на въездные ворота. Открыты. Она зашла.

Холодная темная ночь. Тонкие облака. Полумесяц. Ветра нет. Ни звука, ни признака жизни.

Только освещенные окна склада.

В торце здания узкая дверь, покрытая граффити. Тоже не заперта. Лунд вошла в здание, светя фонариком.

Короткий коридор. Впереди свет.

Человеческий крик. Долгий, пронзительный, исполненный агонии и ужаса.

Лунд побежала.

Он не собирался убивать его. Пока. Он хотел услышать. Кувалда была отброшена. Теперь у него в руках была деревянная палка Скербека, и он обрушивал ее на спину, грудь, ноги Кемаля.

По полу растекалась кровь. Одна рука Кемаля безжизненно болталась, неестественно вывернутая, сломанная в локте. Бирк-Ларсен снова замахнулся, направляя удар в красивое смуглое лицо.

Еще вопль – и ни слова.

– Тайс, – проговорил Скербек.

Он стоял в стороне, переминаясь с ноги на ногу. Он ни в чем не участвовал, только смотрел и изредка бурчал что-то.

Бирк-Ларсен обошел обмякшее окровавленное тело, думая, куда еще он не ударил. Пнул Кемаля в голову.

– Ну все, хорош, Тайс, – ныл Скербек.

Еще один удар обрушился на тело, снова истошный вой разнесся по пустому помещению.

– Тайс, ради бога! Хватит с него. Может…

Бирк-Ларсен поднял на него горящие животной яростью глаза:

– Что?

– Может, он правду говорит.

Бирк-Ларсен вскинул палку, изрыгая проклятья, и опустил ее на ребра Кемаля. Пошел за кувалдой.

– Тайс! – взмолился Скербек.

Откуда-то из темноты донесся окрик:

– Тайс Бирк-Ларсен. Это Сара Лунд.

Скербек собрался с духом, встал между Бирк-Ларсеном и распростертым на полу телом, сказал:

– Все, Тайс, пойдем, нам пора.

– Отвали! – проревел Бирк-Ларсен и одной рукой отбросил Вагна как тряпичную куклу.

Поднялась кувалда, качнулась перед носом Скербека, и его след простыл.

Бирк-Ларсен схватил Кемаля за мокрую от крови шею и рывком поднял с пола.

– Садись, – приказал он. – Сядь! На колени.

Да, так показывали по телевизору. Так их казнят. С завязанными глазами, на коленях, ожидающих смерти.

– Тайс! – Голос был громче, ближе, резче. – Остановитесь! Остановитесь немедленно!

Но в нем полыхала ярость. Ее не легко затушить. Он слышал, как она бежит к нему по бетонному полу. Поднял голову, посмотрел. В холодном свете флуоресцентного светильника увидел синие джинсы и черно-белый свитер.

– Кемаль невиновен! – крикнула она. – Послушайте меня! Он ничего не сделал.

Учитель стоял на четвереньках, изо рта на пол текла кровь. Бирк-Ларсен пнул его под ребра, схватил за волосы.

– Я сказал «сядь»! – гаркнул он в окровавленное месиво лица.

Железный боек кувалды нацелился на шею Кемаля. Один удар по коленопреклоненному человеку. Справедливость. Месть.

– Сядь! – заорал он.

На стене он видел две их черные тени. Да, это правильное место, правильная поза. Это точка, где кончается боль.

Еще одна фигура бежала к нему от двери.

– Тайс! Положи оружие. Он не делал этого.

Тот горластый лопоухий коп.

Кувалда. Один длинный сильный замах.

Он услышал, как щелкнул предохранитель, увидел краем глаза, что коп, которого все звали Майер, навел на него пистолет, готовый нажать на курок.

Выстрел. Звук разлетелся по пустому складу, как будто лопнул воздушный шар. Бирк-Ларсен мигнул, словно очнулся.

Третья фигура. Бежевый плащ. Длинные волосы. Лицо, такое любимое, такое родное.

Пернилле стояла рядом с полицейскими и смотрела на него как завороженная.

«Это я, – мысленно обратился к ней Тайс. – Тот я, о котором ты знала, но всегда боялась спрашивать. Это я».

Кувалда опустилась еще раз.

– Тайс! – заорал Майер, вновь целясь в него. – Положи молот. Я застрелю тебя, если ты хотя бы попытаешься тронуть его. Клянусь!

Пернилле прошла мимо них, прямо к Бирк-Ларсену и бесформенной окровавленной куче на полу у его ног, в которую превратился Кемаль.

– Положи молот! – орал коп. – Не делай глупостей.

Секундного колебания хватило, чтобы в его лицо нацелилось еще три черных пистолета с разных сторон. Как будто они могли остановить его…

Но была еще и Пернилле, в одном шаге от него, с бледным окаменевшим лицом. Пернилле, шептавшая ему глазами: «Я знала, но никогда не хотела знать».

– Тайс, – сказала она, – положи.

И он положил.

Риэ Скоугор и Мортен Вебер наконец-то сделали все необходимые звонки. Кому-то Хартманн позвонил сам. Напоследок поговорил с полицейскими и затем, ровно в восемь, явился на собрание.

Начал Кнуд Падде:

– Очень жаль, но нам необходимо прибегнуть к особым мерам – проголосовать за вотум недоверия Троэльсу Хартманну. Позвольте мне…

– Мы тратим время, – устало произнес Хенрик Бигум. Он сидел с таким видом, будто результат голосования был уже оглашен. – Мы все знаем, зачем собрались.

– Не беспокойтесь, Хенрик, – сказал Хартманн. – Голосовать нет необходимости.

– Извините, Троэльс, но голосование состоится. Так было решено.

– Я могу сам отозвать свою кандидатуру. Вам не придется голосовать. Если только за того… – он улыбнулся Бигуму, – …кто займет мое место.

– Нет, Троэльс! – запротестовала Элизабет Хедегор. – С какой стати? Это неправильно. Хенрик говорит только за себя, как всегда…

– Ну что же, добровольный отзыв также допустим, – согласился Бигум. – Если таков ваш выбор. – Он вынул из кармана пиджака ручку, протянул ее Хартманну. – Достаточно письменного уведомления, чтобы отзыв вступил в силу.

– Вы давно проверяли свой телефон, Хенрик? Нет никаких сообщений? Никаких подсказок из кабинета Бремера? Никаких новостей?

Бигум рассмеялся, потряс головой:

– Я все-таки надеялся, что вы уйдете с большим достоинством. Пишите отзыв, и покончим с этим.

– Я только что разговаривал с инспектором, ведущим расследование убийства Бирк-Ларсен, – объявил Хартманн. – Получены неоспоримые доказательства того, что учитель невиновен. Об этом будет объявлено в новостях через несколько минут. Если хотите убрать меня за то, что я защищал невинного человека, воля ваша. Каковы будут перспективы моего преемника в таком случае…

– Кнуд, ведите собрание! – выкрикнул Бигум.

Падде сидел с открытым ртом, неспособный решить, в какую сторону повернуть.

– Возможно, нам следует подумать об этом, – сказал он в конце концов. – О том, чтобы не проводить голосование. Если то, что говорит Троэльс, правда, мы должны ознакомиться с фактами.

– С фактами? – взвился Бигум. – Вот какие у нас факты: с самого начала и до сегодняшнего дня Хартманн лепит ошибку за ошибкой. Это уловка, если вы сейчас попадетесь на нее…

Хартманн качал в ладонях чашку кофе. Разглядывал ее. Заставлял их ждать.

– Я считаю, – произнес он после продолжительной паузы, – нам следует хорошенько выспаться, еще раз все обдумать и поговорить утром, на свежую голову. Несколько часов ничего не изменят, согласны?

Наступило долгое молчание. Наконец Хенрик Бигум встал, с грохотом отодвинув стул, и бросился вон из комнаты, бормоча ругательства. Элизабет Хедегор нагнулась к Хартманну через стол, сжала его руку с улыбкой и прошептала:

– Отличная работа.

Через десять минут в своем кабинете Хартманн стоял перед телевизором.

– …с ролевой модели программы интеграции Хартманна в настоящее время сняты все обвинения, его непричастность к убийству Нанны Бирк-Ларсен доказана… – говорил диктор.

Затем показали, как телерепортер бежит по коридору ратуши вслед за Поулем Бремером, подсовывая микрофон мэру под нос.

– Я рад, что все закончилось для Хартманна благополучно, – не очень убедительно говорил Бремер. – Но мы все видели, как он себя вел. Его нерешительность граничила с параличом. Троэльс Хартманн не годится на пост мэра города. Эта работа ему не по зубам.

Вошел Вебер, сияя улыбкой, что было вовсе не характерно для него:

– Нам оборвали телефон, Троэльс. Пресса жаждет пообщаться с тобой. Все довольны таким оборотом.

За ним следовала Скоугор.

– Даже в парламенте рады, – добавила она. – Победители всем нравятся.

На экране возникла Кирстен Эллер.

– Это замечательный момент, – провозгласила она, самодовольно улыбаясь. – Сама жизнь показывает нам, что Троэльс Хартманн – достойная альтернатива Бремеру. Именно поэтому мы поддерживали его с самого начала.

Хартманн запрокинул голову и захохотал в потолок. Потом выключил телевизор.

– Так что с прессой? – напомнила Скоугор.

– Я не хочу говорить с ними до завтра. Сделай заявление о том, что справедливость восторжествовала и я этому рад. Мортен?

Вебер открыл свой блокнот.

– Активизировать наглядную агитацию. Сделать акцент на нашей программе интеграции. Как можно чаще упоминать о ролевых моделях, говорить об их успехах. Да, еще одно… – Хартманн подошел к вешалке, надел пальто. – Назначь на завтра собрание группы, но не звони никому до утра. Скажи, чтобы пришли все те, кто был на собрании сегодня.

– Может, все-таки пораньше предупредить? – спросил Вебер.

– Мне дали еще меньше времени.

Вебер отправился в свой офис выполнять указания, а Троэльс Хартманн снял с крючка пальто Риэ Скоугор, подал ей. Давно уже он не видел ее такой счастливой. Она была очень красива, хотя и измучена. В эти дни всем досталось.

– Я проголодался, – сказал он. – И нам нужно поговорить.

Тайс Бирк-Ларсен сидел в комнате с двумя полицейскими в форме, они оформляли бумаги о его задержании. Лунд вместе с Пернилле наблюдала за ним через стекло.

– Что теперь?

– Ему выдвинут обвинение, – сказала Лунд.

– Куда его забирают?

– В камеру предварительного заключения.

Наконец полицейские закончили писать, кивнули Бирк-Ларсену, чтобы он поднимался и шел за ними.

– Когда ему можно будет вернуться домой?

Лунд не ответила.

– У нас два сына. Когда его отпустят?

– Это будет зависеть от приговора.

– Его посадят в тюрьму?

Лунд пожала плечами.

– Это вы во всем виноваты, Лунд. Если бы не вы…

– Мне жаль.

– Жаль?

– Вас отвезут домой. После предварительного слушания с вами свяжутся и сообщат о результате.

– И это все?

– Пернилле… – Она не была уверена, что это стоит говорить. Вряд ли ее слова что-то изменят. – Мы не боги. Мы такие же, как вы. Если люди нас обманывают, нам это не нравится. Мы не знаем, хорошие это люди или плохие. Просто знаем, что… что они лгут.

Пернилле Бирк-Ларсен с неприязнью посмотрела на нее и возмущенно спросила:

– Вы думаете, я сейчас лгу?

– Я думаю, что нам по-прежнему очень многое неизвестно.