Текст книги "Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил"

Автор книги: Дэвид Хэлберстам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

Гарфинкель пользовался репутацией классного специалиста, умевшего распознавать в подростках баскетбольный талант раньше, чем кто-либо другой. Вот и сейчас он торопился рассказать коллеге о своем открытии. Разговаривая по телефону, он продолжал наблюдать за ходом матча. Девять парней, игравших на площадке вместе с Джорданом, были очень талантливые ребята. У них и баскетбольный стаж был побольше, чем у Майкла, а некоторых из них уже заранее пригласили в престижные колледжи. И тем не менее на площадке Майкл полностью доминировал. За то короткое время, что следил за его игрой Гарфинкель, Джордан сделал три удачных блок-шота и два раза чисто отобрал мяч у соперников.

«Дэйв, я тут наблюдаю нечто невероятное, – закричал в трубку Гарфинкель. – Ко мне приехал потрясающий молодой игрок – некто Майкл Джордан. В твоих списках его нет?»

Крайдер пошел свериться со своими записями и, вернувшись к аппарату, сообщил Гарфинкелю, что об этом парне он ничего не слышал.

«Послушай, – продолжал Гарфинкель, – я бы смело его поставил в десятку лучших школьных баскетболистов Штатов. Ты должен срочно включить его имя в одну из твоих символических сборных страны. Если не сделаешь этого, очень скоро выставишь себя на всеобщее посмешище». Спустя некоторое время Крайдер, отзвонив Гарфинкелю, сообщил, что для ближайшего выпуска журнала делать какие-либо исправления в списках уже поздно, хотя он и попробует поговорить со своим редактором. Про себя же Гарфинкель бормотал ругательства, решив, что его агент в Северной Каролине намеренно не включил Джордана в список 20 лучших баскетболистов местных школ, чтобы Майкл не улизнул в другой штат. Через несколько часов Крайдер снова позвонил Гарфинкелю и окончательно сказал, что, к сожалению, исправить уже ничего нельзя.

«Скажи своему боссу, что, если исправление в гранках обойдется даже в 100 долларов, оно стоит того. Парнишка скоро станет суперзвездой, а ты будешь выглядеть олухом», – возмущался Гарфинкель. Но, действительно, было уже поздно. Все же Гарфинкель рассказал Майклу о своих переговорах с Крайдером.

Майкла взяли в этот лагерь на две недели. Первая неделя прошла как в волшебной сказке. Джордана объявили самым ценным игроком. Он начал делать себе имя. Брендон Мэлоун просто влюбился в него, причем он ценил Майкла не столько за талант, сколько за ту легкость, с которой он усваивал тренерские подсказки и наставления. Хорошо бы переманить этого парня в Сиракьюс, думал Мэлоун, но особых надежд на этот счет не питал. Куда бы ни шел Майкл, за ним, как тень, следовал либо Рой Уильямс, либо другой тренер из Северной Каролины.

Неделей позже Джордана в лагерь приехал и Базз Питерсон. К тому времени в «Пяти звездах» только и говорили что о Майкле. Друзья обрадовались встрече. Все у них складывалось удачно. Накануне их последнего учебного года они уже закрепились в элите школьного баскетбола. Питерсон успел поиграть в лагере «БК» и зарекомендовал там себя с самой лучшей стороны. Особенно удачным был у него день, когда в одном матче он ухитрился совершить 12 точных бросков из 15. После той игры к Баззу подошел Эдди Фоглер и сказал ему, что студенческая сборная Северной Каролины крайне в нем заинтересована. «За тобой многие будут охотиться, – втолковывал он парню, – но запомни: ты очень нужен нам. И для тебя наш штат – самое лучшее место в Америке». Теперь Базз мог не волноваться за свое будущее.

За ту неделю, что Питерсон и Джордан провели вместе в «Пяти звездах», они еще больше сдружились. Часто играли друг с другом один на один, даже устроили мини-чемпионат. В завершающем матче победил Джордан.

Майкл предложил Баззу поступить вместе в университет Северной Каролины и поселиться в одной комнате студенческого общежития. «Играя рядом друг с другом, мы выиграли бы чемпионат страны», – сказал Майкл. И Базз, охваченный наивным юношеским энтузиазмом, тут же с ним согласился. Да, они вместе поступят в университет. Будут жить в одной комнате и непременно выиграют национальный чемпионат студенческих команд. Друзья обменялись телефонами и договорились постоянно держать связь.

Когда начался предварительный набор в студенческие команды, у друзей был довольно широкий выбор. Но так уж сложилось, что, образно говоря, по внутренней дорожке в данном случае бежал клуб «Каролина», представлявший университет Северной Каролины в Чепел-Хилл. Майкл, когда был моложе, подумывал об университете штата Северная Каролина, находящемся в городе Рэли. Он хотел последовать примеру поступившего туда Дэвида Томпсона, очень одаренного парня, великолепно игравшего под кольцом. Но после того как Джордан попал в лагерь Дина Смита и тот проявил к нему такой интерес, ему ничего не оставалось делать, как связать свое ближайшее будущее с «Каролиной». Кстати, спустя годы, когда Майкл уже успел познакомиться со многими сильными мира сего, включая президента Джорджа Буша-старшего, его спросили, нервничал ли он перед встречей с первым лицом государства. «Нет, – ответил Майкл, – в своей жизни я нервничал перед встречей лишь с одним человеком – Дином Смитом».

Конечно, у Джордана были и другие варианты. Им заинтересовались селекционеры из штата Вирджиния, в студенческой команде которого играл Ральф Сэмпсон, высоченный парень, мастер точных и остроумных передач. Тут был один небольшой соблазн: баскетболисты этого штата играли в кроссовках от «Адидас», которые нравились Майклу гораздо больше, чем кроссовки от «Конверс» – непременная деталь формы игроков «Каролины».

Пытались переманить Майкла и ближайшие соседи из Южной Каролины. Его даже свозили туда на встречу с губернатором штата. А это был верный знак того, что местные власти, не колеблясь, возьмут на себя расходы на его высшее образование. Одно время Дин Смит забеспокоился насчет возможного переезда Майкла в Дарем, где находится еще один северокаролинский университет – Дюка. Дело в том, что мать Майкла Делорис Джордан вроде бы хотела, чтобы ее сын играл там в одной команде с Джином Бэнксом, которого она, очевидно, считала образцом для подражания.

Но Дин Смит наглядно продемонстрировал свою железную хватку и будущую звезду из своих рук не выпустил. Да и вообще мало кому удавалось расстаться с ним по своей воле.

Однажды Джордану позвонил Брендом Мэлоун и спросил его, не хочет ли он наведаться в Сиракьюс.

«Я очень хотел играть под вашим руководством, – ответил Джордан, – но я, прошу прощения, сделал другой выбор».

«Догадываюсь какой, – сказал Мэлоун. – Но в любом случае, Майкл, искренне желаю тебе удачи».

В итоге Майкл поехал в Чепел-Хилл на предварительную встречу с руководством «Каролины», а Лерой Смит избрал другой вариант – отправился в город Шарлотт, где находится еще один университет Северной Каролины, и впоследствии вполне там преуспевал.

Майкл уже бывал в Чепел-Хилл – ездил туда от своей школы в рамках образовательной программы по изучению гражданских прав в США. В университете Чепел-Хилл уже учился его близкий товарищ по школе Адольф Шиверс. Туда же собиралась поступать в дальнейшем сестра Майкла Рослин.

Семья Джорданов высоко ценила Дина Смита, а Роя Уильямса родители Майкла просто обожали. Ведь по сути дела именно он первым увидел Майкла в игре и тут же предугадал его дальнейшую судьбу. Именно он первым в лагере Дина Смита заговорил с Майклом, а в дальнейшем постоянно поддерживал связь с его родителями.

Между тем Уильямс занимал тогда самую низкую должность в тренерском штабе «Каролины». Он делал всю черновую работу и получал за нее ничтожные деньги. Его первый годовой оклад был 2700 долларов. В 1980 г., когда в лагере впервые появился Майкл, – 5000 долларов. Майкл долго оставался верен «Каролине», поскольку его трогала бесконечная преданность своему делу таких людей, как Рой Уильямс. Получая жалкие оклады, они работали день и ночь, не жалея себя. Их самопожертвование помогло Майклу и его близким друзьям стать классными баскетболистами, и Джордан никогда этого не забывал, чувствуя себя в неоплатном долгу перед своими учителями.

То же чувство благодарности испытывал и его отец. Общение с Уильямсом доставляло Джеймсу Джордану большую радость. А его жена признавалась тренеру: «Мой муж действительно любит вас. Он ценит, что вы так трудитесь за такие небольшие деньги. Собственно говоря, он и сам живет по вашим принципам».

Как-то раз, когда Майкл учился в выпускном классе средней школы, Уильямс в разговоре с Джорданом-старшим обронил, что на досуге он любит колоть дрова. Во-первых, хорошая разминка, а во-вторых, практическая польза. Поскольку счета за отопление подрывают его и без того скромный бюджет, он хочет раздобыть где-нибудь обычную деревенскую печку, которая топится дровами. Джеймс Джордан поинтересовался, каких размеров она должна быть, и обещал помочь. Через несколько недель он подкатил к дому Уильямса с печью, которую соорудил сам. Трудился он над ней с большой охотой. Он любил работать руками, многое по дому делал сам и, кстати, изготовлял печи для своих друзей. Эта, как он сообщил Уильямсу, была уже тринадцатая по счету.

Рой пытался заплатить ему за труды, но Джордан-старший возмутился. «Уважаемый тренер, – сказал он, – я действительно устал. Колдовал над ней, потом привез ее сюда, затащил в дом. Если мне придется вытащить ее обратно и тащить ее всю дорогу до Уилмингтона, я по-настоящему рассержусь». Хотя Ассоциация спорта Северной Каролины категорически запрещает игрокам принимать подарки от тренеров, в ее уставе ничего не говорится о помощниках тренеров, принимающих в дар от родителей игроков печи-самоделки. Так что эта печь благополучно прижилась в доме Уильямса, став еще одним штрихом, пусть и небольшим, связавшим Майкла Джордана с Чепел-Хилл. Когда Уильямс немного поднялся по иерархической лестнице «Каролины» и переехал в дом получше, Джеймс Джордан подарил ему на новоселье уже другую печь, более сложной конструкции.

Прошло время, и Уильямс стал перебираться на работу в Канзас. Он выставил свой новый дом на продажу. Покупатель спросил его, что за печь там стоит. Фирма, похоже, «Фишер»? «Нет, – ответил Уильямс, – «Джордан».

Примерно в середине последнего учебного года Майкла в средней школе возникла – правда, на короткое время – неприятная ситуация, связанная с Баззом Питерсоном. За ним стали охотиться тренеры и скауты из Кентукки – штата, который смело можно назвать великой баскетбольной державой. На какой-то момент Базз дрогнул: очень уж ему хотелось поиграть в городе Лексингтоне. Кентуккские футбольные клубы были намного слабее каролинских, а вот баскетбол там поистине царствовал. На баскетбольных звезд в этом штате смотрели, как на богов. Немудрено, что шанс покрасоваться в университетском студгородке казался честолюбивому тинейджеру подарком судьбы. Решившись, он одним воскресным днем позвонил в Кентукки и сообщил, что едет.

На следующий день у него зазвонил телефон – это был его школьный тренер Родни Джонсон, узнавший о планах Базза от Рэнди Шеферда. «Это правда – насчет Кентукки?» – спросил он. Базз ответил утвердительно. Тогда «Каролина» пошла в атаку. Щупальца у нее были длинные и цепкие. Родни Джонсон, всегда хранивший верность клубу, был старым другом Роя Уильямса. В юности они часто играли вместе – то в одной команде, то в соперничающих. Впоследствии Джонсон часто работал в лагере Дина Смита. Разумеется, он не хотел, чтобы его лучший воспитанник Базз Питерсон завербовался в стан могущественных соперников. В тот же день Джонсон провел с Баззом два с половиной часа, обрисовав ему в мягкой (и не очень мягкой) форме преимущества Чепел-Хилл. А вечером Питерсону позвонил Майкл Джордан. Базз был уверен, что его подослали тренеры «Каролины».

«Слышал, ты собрался в Кентукки. Так?» – спросил Майкл. Базз не стал запираться и добавил, что тренировочная программа, разработанная в Лексингтоне, ему больше по душе.

«Вот как, – протянул Джордан, – а я-то думал, мы вместе поступим в колледж, вместе будем жить в общежитии и вместе станем чемпионами». Питерсон уловил в голосе друга разочарование. Даже не разочарование, а горечь.

На следующий день в доме Питерсонов появился Дин Смит собственной персоной – в бой вступила тяжелая артиллерия. Авторитет Смита в Северной Каролине был столь высок, что его приезд означал больше, чем визит губернатора или сенатора. Если уж он проделал путь через весь штат, чтобы сообщить какому-то школьнику, как остро он в нем нуждается, то что тому остается в таком случае делать?

К концу недели Базз отбросил всякие мысли о Кентукки. Надо сказать, что последний год, проведенный в стенах средней школы, сложился для Питерсона очень удачно. Его удостоили титула «Мистер Баскетбол Северной Каролины» и наградили к тому же специальной премией, учрежденной компанией «Герц» и вручаемой лучшим спортсменам штата. Когда же он наконец объявил, в какой колледж он собирается поступать, эта новость сразу же стала центральной темой местных СМИ. В доме Питерсонов толклись телевизионщики и пишущая братия. Отец Базза, Роберт, негодовал: слишком тяжелое бремя славы свалилось вдруг на мальчишку. Ни к чему ему такая нагрузка и столько ожиданий, которые, может, и не сбудутся. Фактически у мальчика украли часть детства. Папаша то и дело покрикивал на журналистов, требуя, чтобы они отвязались от Базза. Пусть он живет обычной жизнью, как все его сверстники.

Осенью того года Майкл Джордан приехал в Чепел-Хилл на отбор будущих новобранцев студенческих команд. Вместе с ним приехали и другие лучшие юные баскетболисты – ученики выпускных классов средних школ. Разумеется, все они горели желанием произвести наилучшее впечатление на придирчивых тренеров. Собрались здесь и некоторые студенты – первокурсники и второкурсники, призванные всячески рекламировать имидж Дина Смита и его программу обучения.

Все двери в студенческом городке были специально открыты, так что школьники могли узнать, как живут студенты колледжей, в том числе и те, кто увлекается баскетболом. Джеймс Уорси, в то время уже второкурсник, ставший кандидатом в национальную студенческую сборную США, находился как раз в своей комнате, когда услышал в коридоре чей-то голос. Тон говорившего был хвастлив. Незнакомец громко произносил фразы типа «Это будет мой зал» и «Здесь я стану звездой».

«Что это за наглый тип с петушиным голосом?» – удивился Уорси и, выглянув в коридор, увидел худого – кожа да кости – тинейджера. Так-так, подумал Уорси, если этого парня примут в университет, придется научить его хорошим манерам и сбить с него спесь. У нас здесь хвастунов не любят – в «Каролине» ребята скромные.

Так состоялась первая встреча Джеймса Уорси и Майкла Джордана.

До того как Майкл начал свою спортивную карьеру в одном из колледжей Чепел-Хилл, в его жизни произошло несколько примечательных событий. Летом 1980 г. они с Баззом сыграли вместе в паре престижных матчей. Один проходил в Вашингтоне. Майкл опекал в нем Патрика Юинга, считавшегося тогда лучшим школьным баскетболистом США. Второй матч состоялся в Уичито. К тому времени уже подружились семьи Питерсонов и Джорданов. Автор упоминает об этом не случайно, но обо всем по порядку. Так вот, во втором матче Майкл и Базз, включенные в стартовую пятерку, заняли места в обороне. Питерсон, набравший в той игре 10 очков, почувствовал вдруг, как сильно прибавил в мастерстве Джордан. В одной команде с ними играл, причем очень здорово, Адриан Бранч. Вокруг него уже тогда вились рои селекционеров, а в конечном счете его завербовала студенческая Команда штата Мэриленд. Но и на фоне такой знаменитости Майкл был неподражаем. Он принес команде 30 очков, произведя 13 точных бросков из 19, и выиграл к тому же 2 подбора (30 очков, набранных в одном матче, – этот рекорд продержался 17 лет). Бранч заработал 24 очка и выиграл 8 подборов.

После игры жюри в составе трех человек: Джона Вудена, Сонни Хилла и Моргана Вутена – должно было назвать самого ценного игрока матча. Объявили таковым Бранча. Решение выглядело сомнительным, поскольку Вутен был школьным тренером Бранча. Но Вутен, оказывается, сам себя вывел из состава триумвирата, а за Бранча единодушно проголосовали остальные двое. Свое решение они объяснили тем, что он набирал очки в самые кульминационные моменты игры.

Зрители и многие игроки были удивлены: ведь на площадке доминировал именно Джордан. И вот, когда объявили решение жюри, Базз, случайно обернувшись, увидел, что с трибуны спускаются к судейскому столику его мать и Делорис Джордан. Вид у обеих был грозный. Базз подумал, что дело дойдет до скандала и Моргану Вутену не избежать расправы – может, даже физической. Затем он увидел Билла Гатриджа, помощника тренера «Каролины», который пытался преградить дорогу разъяренным дамам, что в конце концов ему удалось. Тут-то Базз и понял, от кого унаследовал Майкл горячую кровь.

Через несколько минут все еще не остывшая Делорис столкнулась в толпе с Билли Пэкером, телекомментатором Си-би-эс, и спросила его, как он оценивает решение жюри. «Я бы не придавал этому особого значения, миссис Джордан, – ответил Пэкер. – Это всего лишь матч школьников, а у Майкла впереди игры поважнее. Думаю, вашего сына ждет большое будущее».

За то несправедливое решение заплатил впоследствии Лефти Дризелл, тренер студенческой сборной штата Мэриленд. Примерно три года спустя, когда Джордан заканчивал третий курс, «Каролина» играла в гостях с «Мэрилендом». В конце упорного матча Майкл, получив блестящий пас от Сэма Перкинса, понесся к кольцу соперников и положил мяч в корзину так эффектно, как ему редко удавалось за всю его спортивную карьеру. Рою Уильямсу в эти секунды почудилось, что над кольцом взмыло все тело Майкла – от головы до пят. Вообще этот прием стал у него коронным и запечатлен на многих видеозаписях. «Никогда не видел, чтобы студент колледжа так издевался над соперниками, – вспоминал Майкл Уилбон, в то время молодой еще спортивный журналист, писавший для газеты «Вашингтон Пост». – Майкл, наверное, вышел из себя. Не знаю, что его разозлило, но все равно, такое шоу было с его стороны удар под дых». Уилбон не знал, что у Джордана старая обида на Бранча, одного из игроков «Мэриленда». Понял суть выходки Майкла, наверное, только Базз Питерсон, наблюдавший за игрой. Он-то уж знал, что его друг никому не прощает неуважения к своей личности. Так он отплатил Бранчу (а невольно и его тренеру). Он считал, что Адриан не должен был три года назад принимать приз самого ценного игрока.

Летом 1980 г. произошло еще одно памятное событие. Джордана и Питерсона пригласили в команду, выступавшую в рамках предолимпийской программы в Сиракьюсе, штат Нью-Йорк, на национальном спортивном фестивале. Там собрались 48 юных баскетболистов. Команды формировались по регионам. Восток играл против Запада, Север – против Юга. В качестве менеджера выступал Тим Найт, сын известного тренера из Индианы Боба Найта. Тиму было всего лишь 18 лет, но, поскольку все детство он провел в спортзале со своим отцом, глаз на таланты у него был наметанный. Вернувшись домой из Сиракьюса, он как-то сказал отцу, что видел молодого человека, который скоро станет лучшим игроком страны среди студентов. Боб Найт поинтересовался, кто это такой. «Паренек по имени Майкл Джордан. Он уже подписал контракт с университетом Северной Каролины», – ответил Тим.

Через несколько дней Боб Найт позвонил Дину Смиту. Поговорив с ним о том о сем, он как бы невзначай заметил, что, по слухам, Смит скоро должен заполучить какого-то суперталантливого игрока. Как позже вспоминал Найт, Смит сделал вид, что не понял, о ком речь, и начал что-то говорить о Баззе Питерсоне, который, кстати сказать, был тогда известней Майкла Джордана. Найт быстро среагировал: «Нет, этого парнишку зовут Майкл Джордан». И почувствовал, что его собеседник на другом конце провода затаился. «А почему вы спрашиваете о Джордане?» – поинтересовался Смит. «Мой сын Тим видел, как он играл в Сиракьюсе, и говорит, что он станет лучшим во всем нашем студенческом баскетболе».

«Ну что ж, надеюсь, – ответил Смит, уже тогда старавшийся утихомирить шумиху вокруг Джордана и отвлечь от него внимание прессы. – Знаете ли, за ним пока еще не очень гоняются. Он местный, из Уилмингтона. На фестиваль взяли его, можно сказать, случайно».

«И все же Тим думает, что у вас растет великий игрок», – закончил разговор Боб Найт.

Прошло несколько лет. Дин Смит и Боб Найт встретились на заседании комитета, рассматривавшего кандидатуры в олимпийскую сборную США Им предстояло решить судьбу двух парней, о которых никто еще почти ничего не знал. Правда, Тим Найт, учившийся тогда в Стэнфордском университете, видел их обоих в игре. Отец, заглянув в блокнот сына, узнал, что тот занес их в разряд весьма средних игроков, и сообщил об этом Смиту.

«Ну что же, – выслушав его мнение, сказал Дин Смит, – не знаю, хорошо ли вы знакомы с Тимом Найтом, но, по-моему, если он сказал, что играть они не умеют, значит, так оно и есть».