Текст книги "Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил"

Автор книги: Дэвид Хэлберстам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

Хотя в некоторых тренировочных упражнениях Грант не выглядел столь эффектно, как Пиппен, его атлетические данные превосходили стандарты, характерные для обычного высокорослого игрока. Например, он пробегал 20 метров всего лишь за 2,98 секунды – для долговязого баскетболиста это очень хороший результат. Стоит отметить, что после нескольких лет напряженных тренировок он не только подрос и прибавил в силе – он прибавил и в скорости, пробегая те же 20 метров уже за 2,85 секунды. Тренировки и матчи в профессиональном клубе пошли ему, конечно, на пользу. Грант оказался более быстрым игроком, чем ожидали от него тренеры, и стал намного точнее бросать по кольцу.

В день, когда был назначен драфт, больше всех волновался, разумеется, Джерри Краузе. Поначалу он было решил подписать контракт с Грантом, но потом засомневался в своем выборе. Тем временем на него пытался давить Дин Смит, активно проталкивавший своего воспитанника Джо Вулфа, и, как стало известно Краузе, кандидатуру Вулфа поддерживал и Майкл Джордан. Коллинз понимал, что Краузе не может забыть случай с Брэдом Селлерсом, когда «Буллз» по его инициативе приобрели высокорослого парня, а тот оказался никудышным игроком. Из-за этой промашки Краузе выслушал немало упреков в свой адрес, особенно со стороны Майкла Джордана. А что получится из Гранта? Его организм еще не окреп, тело окончательно не сформировалось, – вдруг он окажется еще одним Селлерсом? Клуб так рисковать не может. По правилам НБА команда, где есть такая суперзвезда, как Джордан, будет в драфте всегда отодвигаться ближе к концу списка претендентов на хороших новобранцев. Поэтому найти для Майкла надежных партнеров не так просто.

В дело вмешался Текс Уинтер, который из всех тренеров клуба был с Краузе в наиболее близких отношениях. Он, кстати, никогда не участвовал в распрях между руководителями «Буллз». Его интересовал лишь баскетбол в чистом его виде, а не интриги вокруг него. Поэтому с мнением Текса все считались. В день, когда «Буллз» предстояло выбрать вторую отведенную им кандидатуру, Краузе явно склонялся в пользу Вулфа. «Джерри, – сказал ему Уинтер (он, наверное, был единственным, кто имел право не соглашаться с Краузе, не наживая в его лице врага), – все тренеры за Гранта. Раз наше мнение единодушно, как ты можешь идти против всех. Зачем нам этот Вулф?» Краузе сдался, и клуб приобрел Гранта.

Майкл Джордан итоги драфта воспринял настороженно. Лично он выбрал бы двух игроков его родной «Каролины» – «великана»-центрового Вулфа и защитника Кенни Смита (Смит попал в другой клуб НБА и сделал там неплохую карьеру). Все же остальные в «Быках» не могли нарадоваться на новичков. Дуг Коллинз на следующий день сказал Джордану: «Знаешь, Майкл, я не из тех, кто чрезмерно восхищается ребятами, только что прибывшими из колледжа, но из этих двух – Пиппена и Гранта – толк выйдет». «Посмотрим», – ледяным тоном произнес Джордан, давая тренеру понять, что все это он уже не раз слышал. Когда же к нему обратился Краузе, сказав, что ему несомненно понравится играть рядом со Скотти Пиппеном, Майкл едко ответил: «Ну, конечно. Вы уже один раз меня обрадовали, когда привели в клуб за ручку Брэда Селлерса».

Так или иначе, костяк команды складывался, но требовалось время, чтобы отладить игру. Оба новичка были совсем молоды и как игроки представляли собой, если можно так выразиться, полуфабрикаты. Ни один из них не был готов к суровым нравам и строгой дисциплине НБА. Деревенские ребята, попавшие в большой город, они неожиданно разбогатели и спешили наслаждаться прелестями их новой жизни, в том числе деньгами и популярностью среди любителей спорта. Они часто посещали всяческие увеселительные заведения. Компанию им составлял игрок по имени Сидейл Тритт, обладавший несокрушимым здоровьем. Он мог кутить ночь напролет, а утром на тренировку являлся как огурчик. У Пиппена и Гранта подобной закалки не было, и выглядели они по утрам неважно. Заметив это, Краузе поспешил продать Тритта в «Сиэтл»: он хотел оградить молодых игроков от дурного влияния.

Тренеры «Буллз» чувствовали, что команда в нынешнем ее составе сможет стать суперклубом, но понимали, конечно, что работы предстоит много и процесс будет нелегким, а соперники сильны. В одной конференции с чикагцами выступал не только грозный «Бостон» (он, впрочем, к тому времени начал сдавать в игре), но и находившийся на взлете «Детройт», в который пришло много первоклассных игроков. Причем на «Буллз» этот клуб психологически всегда действовал как удав на кролика.

Первый сезон Пиппена и Гранта 1987/88 г. можно назвать эпохой перестройки команды. Наконец-то сложился удачно подобранный коллектив. От балласта руководители и тренеры «Буллз» избавились. Дуг Коллинз, работавший с командой второй сезон, оказался великолепным тренером. Он был молод (всего 36 лет), и задор его молодости уравновешивался опытом и рассудительностью его помощников Текса Уинтера и Джонни Баха – людей постарше. Про Уинтера говорили, что он тренирует тренеров, а также, что он больше любит тренировки, чем матчи. В последнем утверждении есть известная доля истины: на тренировках все играют в свое удовольствие, а матч – это не только баскетбол. Это и злость, и нервы, и малоприятная изнанка коммерциализированного спорта. Многие специалисты НБА, например тренер «Портленда» Бакки Баккуолтер, считали, что Краузе поступил совершенно правильно, взяв на должность старшего тренера Коллинза – молодого энтузиаста, который сам недавно был игроком и хорошо знал, какие нагрузки и стрессы испытывают профессиональные баскетболисты. Хорошо также, считали в лиге, что у молодого тренера такие опытные помощники, как Уинтер и Бах. Замечу, кстати, что в тот сезон еще одним помощником Коллинза стал Фил Джексон.

Спортивная жизнь команды была напряженной и волнующей. Талант ударного форварда Чарльза Оукли расцветал буквально на глазах. Джон Паксон вырос в талантливого партнера Джордана, умевшего, если Майкл был надежно прикрыт, сделать точный решающий бросок в самый ответственный момент матча. Но многие проблемы предстояло еще решить. Если у себя в Арканзасе Пиппен считался самым трудолюбивым игроком, то при переходе в профессиональным клуб, с его жесткими требованиями, и учитывая к тому же, как ежедневно, на каждой тренировке требовал максимальной отдачи от своих партнеров Майкл Джордан, в «Буллз» Скотти выглядел несколько расхлябанным, Грант на тренировках проявлял больше усердия, но его расстраивало, что его не ставят в нападение.

Джордан, как всегда, был самым жестким игроком в команде, и все его побаивались. Как-то раз, летом 1989 г., во время предсезонных тренировок с Майклом решил потягаться в силе Матт Браст, которого собирались осенью взять в клуб. Браст был здоровенный, жесткий парень из университета Сент-Джон, ростом 6 футов 5 дюймов и весом 220 фунтов – чисто силовой игрок. Несколько дней он демонстрировал в тренировочном лагере свою мощь (особым талантом он не блистал). И вот однажды, когда Майкл устремился к кольцу «соперников», Матт сильным ударом по корпусу сбил его с ног. Джордан встал, не говоря ни слова и даже не смотря в сторону Браста. Игра возобновилась, и уже через пару минут Майкл пошел прямо на обидчика. Мяч был у него в правой руке, и Браст, естественно, зашел справа. Но в последнюю секунду Джордан перекинул мяч в левую руку и в высоком прыжке локтем правой руки нанес Мэтту сильнейший удар в голову. Да такой, что тот потерял сознание. Браст пролежал на полу несколько минут. На этом его пребывание в тренировочном лагере закончилось.

Хотя «Буллз» решили далеко не все свои проблемы, какие-то проблески лучшего будущего стали возникать. Например, предсезонный показательный матч против «Лейкерс». Если в предыдущем году во время их такой же показательной встречи, проходившей в Чепел-Хилл, калифорнийцы попросту разгромили чикагцев, то на сей раз игра в принципе была равной. Особенно отличился у «Буллз» Пиппен, надежно прикрывший Джеймса Уорси.

Дуг Коллинз неутомимо отшлифовывал игру Пиппена и Гранта. Заставлял их трудиться сверх сил, втолковывая им, что для того, чтобы побеждать в НБА, они как профессионалы и истинные патриоты своего клуба еще не созрели. Иногда казалось, что тренер только с ними и работает. Причем Коллинз внимательно следил за их поведением и вне спортзала. Он терпеливо объяснял молодым парням, приехавшим из глуши, что если стюардесса авиалайнера просит их пристегнуть ремни, то так и следует сделать, не отпуская при этом в ее адрес развязных шуток. Пиппен и Грант, немного надорвавшись, играли иногда, превозмогая травмы и недуги. Как-то раз накануне ответственного матча Грант стал жаловаться на головную боль. Майкл Джордан громко, чтобы все в раздевалке слышали, посоветовал ему принять аспирин. В другой раз, в матче против «Денвера», команды очень жесткой, Пиппен почувствовал боль в руке. Однако Коллинз не отпускал его с площадки, как тот ни упрашивал. Дуг дал ясно понять Скотти, что небольшая травма еще не повод, чтобы подвести и тренера, и товарищей.

Сам Коллинз, вышедший из бедной семьи, в свое время с трудом делал свою карьеру в НБА. Ему помогли две вещи: несомненный талант и неутолимая страсть к игре. В университете штата Иллинойс он тренировался у Уилла Робинсона, который прекрасно понимал, что его тощему воспитаннику, пареньку, несомненно талантливому, недостает физической силы. Робинсон заставлял Дуга перед каждой тренировкой брать уроки бокса. «Я думаю, ты собираешься пробиться в НБА, – говорил он Коллинзу, – а там большинство парней будут повыше и посильней тебя. Начнут тебя задирать, обижать. Дело может и до драк дойти. Поэтому ты должен уже сейчас научиться давать сдачи. Не научишься – тебя там по стене размажут».

Наставления своего бывшего тренера, исповедовавшего жесткую игру, Коллинз, как эстафету, передавал теперь уже своим ученикам. Команда явно прогрессировала. В сезоне 1987/88 г. она выиграла 50 матчей, но ее прогресс был более ощутим как раз на тренировках. «Верным знаком того, что дела в команде пошли лучше, – вспоминал Коллинз, – были тренировки на протяжении моих первых двух сезонов в клубе». Действительно, когда сходились один на один Оукли и Грант или Джордан и Пиппен, зрелище было феноменальное. Правда, у первой пары это был бойцовский поединок, где победителем может быть только один из противников, а поединки второй пары выглядели скорее как дуэль учителя и ученика. Майкл был искренне заинтересован в том, чтобы Скотти как можно скорее стал истинным профессионалом, а Оукли к успехам Гранта относился с прохладцей. Прибавит Пиппен в мастерстве – у Джордана появится столь нужный ему высококлассный партнер. Прибавит в мастерстве Грант – Оукли может оказаться в команде лишним. Оукли был выше и физически сильнее Гранта и отличался неимоверным трудолюбием, но Грант явно превосходил его в скорости и лучше бросал по кольцу. Уже на пятый день тренировок перед первым своим сезоном в «Буллз» Грант отправился в комнату, где игроки взвешивались, и долго проговорил с Вермейлем, попросив тренера по физподготовке придумать для него какой-либо специальный режим, чтобы он и вес набрал, и мышечную силу увеличил. «Мне во что бы то ни стало надо это сделать, иначе все мои планы рухнут», – сказал он.

Отношения между Джорданом и Пиппеном напоминали скорее взаимоотношения между преподавателем и студентом. Майкл видел, что Скотти талантлив, хотя его талант был сыроват, не отшлифован. И немудрено, в отличие от Майкла ему не довелось учиться мастерству по блестящей программе каролинской школы. Поэтому Джордану приходилось учить Пиппена с азов, на примере элементарных упражнений. Учил он его и жесткости, столь необходимой в НБА. Правда, был один прием, который Скотти удавался, а Майклу – нет. Если они становились за боковой линией напротив кольца, то Пиппен, совершая к нему один прыжок, не касаясь пола, спокойно укладывал левой рукой мяч в корзину. Джордану это было недоступно. Как справедливо замечал Джонни Бах, руки у Скотти были подлиннее, чем у Майкла. Вот и подоплека его коронного трюка.

Чем больше Джордан чувствовал, что Пиппен серьезно взялся за дело, тем больше сил он вкладывал в него. Какое-то время он сомневался, поскольку не был уверен, достоин ли Скотти его трудов и вообще предан ли он, а заодно и Грант, чикагскому клубу. Они с Пиппеном оставались партнерами, которых связывал спортивный талант, но настоящими друзьями они не были – частично из-за большого разрыва в их социальном статусе. Джордан от природы был уверен в себе и в своих жизненных успехах. Пиппен же никак не мог избавиться от комплексов парня, выросшего в бедной глуши Арканзаса.

Тем не менее постепенно они сближались. Джордан по-прежнему был осторожен, поскольку сомневался в реальных достоинствах Скотти как игрока, а Пиппен воспринимал Майкла если не как учителя, то, во всяком случае, как образец для подражания. Все чаще и чаще Коллинз замечал, что эти двое оставались в спортзале после тренировки, отрабатывая броски в прыжке. Или же Джордан показывал новичку, как нужно уходить сразу от двух защитников или действовать, когда тебя прижали к лицевой линии. Спустя годы, когда Пиппен в своей игре достиг совершенства, Коллинз понял, что Джордан, работая с новичком, по сути дела клонировал в его лице самого себя. С другой стороны, молодых подопечных Майкла смело можно было бы назвать учениками Дина Смита, настолько прочно усвоил Джордан знаменитую программу своего университетского тренера из Северной Каролины.

Само участие Джордана в тренировках значительно облегчало задачи Коллинза. Майкл подавал всем прекрасный пример, и, кстати, его требовательные возгласы слышались на площадке чаще, чем выкрики тренера. Коллинз этому только радовался: он понимал, что, будучи человеком эмоциональным, он может «загнать» игроков и тем самым потерять свой авторитет, а парни попросту разочаруются в баскетболе и завянут. А тут у него такой помощник – лучший игрок клуба, которому игроки доверяют как товарищу. Стало быть, у тренера остается время, чтобы сконцентрироваться на каких-то более важных моментах.

После ежедневных тренировок Коллинз оставался с Джорданом в спортзале и минут двадцать пять отрабатывал с ним бросок в прыжке. Потом такой же урок проводил с Пиппеном. Затем два защитника устраивали поединки один на один. Иногда к ним присоединялся Паксон. Зачастую игра шла на деньги, баскетболисты заключали пари. Особенно любил этот своеобразный тотализатор Майкл Джордан. Он даже придумал ему название – «Клуб голубей». После каждой тренировки он имитировал голубиное воркование, давая этим понять, что весь банк выиграл он. Банк был, конечно, невелик – в лучшем случае 100 долларов, но он придавал тренировкам некий азарт.

Однажды Джордан, получив легкую травму, наблюдал за тренировкой из офиса тренеров. Как всегда, занятия заканчивались поединками. В тот раз Хорас Грант, обычно не отличавшийся точностью бросков, побеждал всех. Когда Грант победил всех, включая Пиппена, Джордан вышел на площадку и предложил ему сыграть на деньги. Майкл выглядел при этом, как кобра, приготовившаяся к смертоносному броску. Он сказал, что неплохо бы поставить на карту весь банк. Грант, уверенный в своем успехе, согласился, но проиграл.

Майкл Джордан обладал невероятной страстью побеждать во всем. В те годы игроки в ожидании очередного рейса проводили в аэропортах немало времени в залах игровых автоматов. Особенно преуспевал в этих забавах Дэйв Корзайн, у которого в карманах всегда было полно 25-центовых монет, необходимых для игры. Джордан захватил домой инструкцию с описанием игры, внимательно ее изучил и в результате превысил рекорд Корзайна.

Ранее, когда Майкл только что переехал в Чикаго, он поставил в своей квартире стол для настольного тенниса. Поначалу эта игра ему не давалась, и его бесило, что он всегда проигрывал Говарду Уайту, представителю «Найк» и своему близкому другу. Чарльз Оукли тоже хорошо играл в настольный теннис, и вместе с Уайтом они постоянно огорчали Джордана. Уайт с любопытством наблюдал за поединками Джордана и Оукли: два парня внушительного сложения резвятся в тесной комнате с низким потолком, и эта комната, кажется, сейчас взорвется от исходящей от них энергетики. Вообще же, как считал Уайт, играть с Майклом в пинг-понг было занятием крайне утомительным – Джордан отходил от стола лишь после того, как ему удавалось выиграть партию.

Когда Майкл подружился с Ричардом Дентом, звездой бейсбольного клуба «Чикагские Медведи», он и с ним, конечно, начал соревноваться. Дент был заядлым велосипедистом и однажды сказал Джордану, что только что проехал целых 30 миль. Через несколько недель, прилетев на Гавайи после поездки в Японию, Майкл, поспав с дороги два часа, позвонил Говарду Уайту и сообщил ему, что отправляется на велосипедную прогулку. «Далеко собрался?» – спросил Уайт. «Думаю, проеду 30 миль». Боже мой, подумал Уайт, он что, решил соревноваться с самим Ричардом Дентом?

А вот что Майклу не давалось, так это большой теннис. По всей логике при его скорости, быстрой реакции и физической мощи из него Должен был бы получиться отличный теннисист, но он, очевидно, поздновато взялся за этот спорт. И даже Говард Уайт с его вечно больными коленными суставами постоянно его обыгрывал, гоняя по всему корту. В итоге любимым спортивным хобби Майкла остался гольф.

Однажды, когда «Буллз» летали еще обычными, а не чартерными рейсами, они прибыли в Портленд на игру с местным клубом «Портленд Трейл Блейзерс». Как только самолет подрулил к терминалу, грузчики, вместо того чтобы заняться багажом, ринулись в салон лайнера: им не терпелось поглазеть на Майкла Джордана, пожать ему руку, получить автограф. Один из тренеров «Буллз», Марк Пфайль, увидел, что Майкл достает из кармана 50-долларовую купюру и сует ее грузчику. «Майкл, – сказал он, – ни к чему это. Чаевые – моя забота». «Подожди, Марк, ты еще не то увидишь», – загадочно произнес Джордан.

Придя в багажное отделение, тренер застал команду, столпившуюся около окошка, из которого выползала лента с багажом пассажиров. Джордан положил на ленту 100-долларовую купюру. Его примеру последовали остальные. Поспорили на то, чей багаж появится первым. Разумеется, первым выехал багаж Джордана. Положив в карман около 900 долларов, Майкл расплылся в широкой улыбке и сказал Пфайлю: «Неплохая прибыль, верно? Вложил-то я всего 50 долларов…»

Джордан не просто стремился выигрывать, казалось, он был рожден, чтобы побеждать. Как-то перед очередной тренировкой он поинтересовался у Джонни Баха, что ему предстоит делать в защите. Тренер ответил, что выпустит против него игрока, пообещавшего продемонстрировать новый финт и выставить Майкла на посмешище. Конечно же все произошло наоборот, после чего Джордан со своей неизменной улыбкой спросил Баха: «Ну что, Джонни, вышло не по вашему плану?»

За все время Джордан лишь один раз поссорился с Дугом Коллинзом. Причем повод был пустяковый – речь шла о счете в тренировочной игре. Договорились закончить встречу, когда одна из команд наберет 7 очков. «Матч» уже подходил к концу. Джордан сказал: «Счет – 5:4». «Нет, – поправил его Коллинз, – 5:3». «Вы невнимательно считали!» – сердито вскричал Майкл. Разгорелся спор. Все в зале притихли, слушая, как молодой тренер старается перекричать своего самого талантливого воспитанника, который ни разу не позволял себе спорить с наставниками.

«Интересно, говорил ли бы ты таким тоном с Дином Смитом?» – язвительно заметил Коллинз. «Нет, – ответил Майкл, получивший точно рассчитанный удар, и, покидая площадку, заявил: – Я ухожу». – «Постой, Майкл, мы еще не закончили тренировку», – попытался успокоить его Коллинз. «Тренируйтесь без меня». Пресс-секретарь клуба Тим Хэллем с удивлением наблюдал, как самый трудолюбивый игрок, которого он видел за всю свою жизнь, подхватив спортивную сумку, покидает спортзал.

«Послушай, Майкл, нельзя так поступать», – с упреком сказал Тим. «Не лезьте в мои дела», – оборвал его Джордан.

На следующий день Джордан, как ни в чем не бывало, пришел на очередную тренировку. Коллинз решил не вспоминать о вчерашнем эпизоде, что в общем-то было с его стороны правильным. Но через пару дней, когда он беседовал со спортивными репортерами, кто-то из них, почувствовавший сенсацию, спросил, уладили ли они конфликт с Джорданом. «Формально говоря – нет, – ответил тренер, – но я уверен, что Майкл все-таки меня любит». Тут в дверях раздевалки показался Джордан. «Майкл, – сказал Коллинз, – не хочешь меня поцеловать, чтобы все знали, как ты меня любишь?» Джордан наклонился и поцеловал тренера в щеку. На том инцидент был исчерпан.

«Буллз» находились тогда на полпути к вершине своего восхождения. Раньше это была команда с одним великим игроком, и, даже если он приносил ей за матч 40 или 50 очков, она тем не менее часто проигрывала. Затем она стала побеждать в каждой второй встрече. А в сезон, когда в клуб пришли Пиппен и Грант, она выиграла 50 матчей – показатель сильнейших команд НБА. У «Буллз» по-прежнему не было достойного «великана»-центрового, но зато за них выступали Джордан, Пиппен и Грант, считавшиеся одними из самых лучших молодых игроков лиги. Кроме того, Краузе присмотрел еще нескольких талантливых парней из студенческих команд. Так что перспективы с составом у чикагцев были неплохие.

Однако возникли проблемы. Чем лучше играли «Буллз», тем чаще Краузе заводил разговоры о приоритете организационной работы в клубе. «Менеджеры, а не только игроки и тренеры завоевывают чемпионское звание» – такова была его точка зрения. Для руководства клуба, за который выступала такая звезда, как Майкл Джордан, это была довольно странная идея-фикс. Подобные высказывания раздражали и Джордана, и Дэвида Фалька. Разглагольствования Джерри Краузе означали, среди прочего, что он причастен к успешным выступлениям «Буллз» в такой же мере, как и Майкл. С его стороны это было не очень умно. Но у Краузе была своя цель: принижая роль игроков, он готовил почву для составления новых контрактов с ними. Другими словами, собирался сэкономить на их гонорарах.

В 1988 г. Дэвид Фальк, Джерри Рейнсдорф и Джерри Краузе стали обсуждать проект возобновляемого контракта с Джорданом. Майкл тогда был, возможно, лучшим профессиональным баскетболистом США и приносил «Буллз» огромный доход, но переговоры затягивались, хотя в принципе Фальк и Рейнсдорф вполне ладили друг с другом. Поскольку из троицы, участвовавшей в дебатах, двое были тезками, то, чтобы их не путать, Краузе временно окрестили Джейком. Фальк напирал на пользу, которую принес клубу Джордан: увеличилась в несколько раз продажа сезонных билетов, выросла оплата парковки у стадиона, «Буллз» заключили выгодные контракты с радио и телевидением. Оперируя конкретными цифрами, Фальк доказывал, что благодаря Джордану годовой доход клуба увеличился на 40 миллионов долларов. Так почему же владельцы «Буллз» так и не решаются подписать с ним новый контракт на 4 миллиона в год? (Замечу, что по тем временам самым высокооплачиваемым профессиональным баскетболистом был Мэджик Джонсон: общая сумма его контракта, заключенного на 10 лет, равнялась 25 миллионам.) «Да посмотрите, что Майкл сделал для вас!» – не уставал повторять Фальк.

У Краузе лопнуло терпение. «Послушайте, Дэвид, мы не спорим, что Майкл блестящий игрок. Но почему вы не цените заслуги администрации? – взорвался он. – Мы не успеваем оформлять заказы на сезонные билеты. Служащие нашего офиса печатают эти чертовы билеты день и ночь. Дуг Коллинз до полуночи просматривает видеозаписи матчей и корпит над новыми тактическими схемами. Билли Маккинни сейчас, наверное, летит на Аляску или на Гавайи – рыщет в поисках будущих звезд». – «Джейк, – холодно отпарировал Фальк, – хотите знать, во что я оцениваю ваш вклад в успехи клуба? В полный ноль! Ну, что еще вы мне расскажете».

Краузе было завелся, но Рейнсдорф оборвал поток его брани. «Помолчи немного, – сказал он ему и, обратившись к Фальку, произнес: – Признаюсь, в истории спорта не было игрока, который обеспечивал бы такой зрительский сбор, но все же платить ему 4 миллиона в год я не собираюсь».

Рейнсдорф предложил 3 миллиона, после чего стороны пошли на компромисс и договорились о долгосрочной сделке, рекордной в НБА, – контракт на 8 лет общей стоимостью 26 миллионов. Иными словами, годовой заработок Майкла составлял 3,25 миллиона. Фалька особенно радовало, что его клиент будет получать на 30 процентов больше самого Мэджика Джонсона.

Однако, когда дело дошло до официального объявления о перезаключении контракта, Краузе снова захотел сделать вид, что он победил: срок контракта решил обнародовать, а о сумме его умолчать. Фальк, конечно, встал на дыбы: зачем же объявлять, что Джордан повязан с клубом, возможно, до самого окончания своей спортивной карьеры, и не упомянуть при этом, что он самый высокооплачиваемый игрок НБА? В конце концов, спор решил Рейнсдорф: «Джейк, Дэвид прав. К чему нам играть в молчанку?»

Фальк ожидал, что пресс-конференция, посвященная новому контракту Джордана, станет историческим событием: как-никак речь шла о судьбе лучшего игрока лиги. Но на этой встрече с журналистами Краузе заявил всего лишь, что контракт – долгосрочный. С таким же успехом он, по мнению Фалька, мог бы говорить об игроке, не покидающем скамейку запасных. Один из репортеров спросил Краузе, почему контракт подписан на целых 8 лет. Краузе стал выкручиваться, уверяя, что точного срока он не упоминал. Репортер сказал, что этот срок указан в пресс-релизе, и вся встреча с журналистами оказалась скомканной. Одно было ясно: чем лучше выступает клуб, тем хуже материальные перспективы игроков.