Текст книги "Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г."
Автор книги: Дэвид Гланц
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)
Вечером 27 ноября по указанию генерала Пуркаева Тарасов отправил в штаб Калининского фронта донесение о развитии обстановки. На следующий день ожидалось прибытие Жукова и принятие решения, касающегося судьбы всей операции. Тарасов считал, что Жуков останется доволен действиями его армии, особенно на фоне явных затруднений 20-й армии. Хотя армия Тарасова еще не захватила объекты, которыми должна была завладеть на третий день операции, Тарасов не сомневался, что последние предпринятые им меры исправят положение.
Соломатина злили решения Тарасова, а между тем немецкое командование потеряло уверенность в успехе. Поздно вечером генерал Гарпе снова встретился с генералом Крюгером из 1-й танковой дивизии. Оправдаются ли многочисленные «если», от которых зависела победа, было неясно до сих пор. Войска Крюгера успешно удерживались на рубежах южнее Белого, но их попытки перехватить инициативу провалились со значительными потерями. С юга поступали еще более тревожные новости. Боевые группы 352-го гренадерского и 41-го моторизованного полков весь день вели бои у реки Вена, отброшенные с позиций яростными атаками русской бронетехники, и 41-й полк сообщал о бесконечных танковых колоннах противника, движущихся по снегу на восток, к реке Нача. До наступления темноты удалось насчитать не менее 100 русских танков и бесчисленное множество машин. В соответствии с приказами, обе немецких группы в боевом порядке отступили на новые оборонительные рубежи под Ананино (82).
Батальон разведки (К-1) 1-й танковой дивизии, которым командовал капитан Фрейхерр фон Фрейтаг, сообщил об усилении активности русских на участке вдоль реки Нача, одна из его рот чудом избежала гибели к северу от Городни (83). К концу дня батальону пришлось покинуть все до единой позиции на подступах к реке Нача, кроме маленького плацдарма у Семенцово и Дубков, и теперь батальон, понесший тяжелые потери, теснило два русских танковых подразделения, наседающих с флангов. Известие о появлении русских танков на другом берегу Начи южнее Басино было смягчено тем обстоятельством, что авангардные силы 1-го танкового гренадерского полка 1-й танковой дивизии прибыли на место как нельзя более вовремя. Они отогнали русские танки обратно на тесный плацдарм на восточном берегу реки и отразили еще одну попытку русских форсировать реку чуть севернее.
Но, в отличие от своих противников, Гарпе знал, что это лишь временная победа, особенно если русские пришлют подкрепление на предмостный плацдарм, поскольку немецкие войска у Начи еще долго будут вынуждены обходиться без помощи. Долгий марш 1-го танкового гренадерского полка полковника фон дер Медена в Белый через Владимирское начался вечером 25 ноября, и 27 ноября его колонны растянулись почти на 50 км по занесенной снегом дороге на Владимирское. Авангардный батальон полка, 1-й батальон под командованием капитана Гупперта устремился по дороге Белый-Владимирское к своей цели близ Смольян как раз в то время, когда К-1 начал отступать к Наче. Форсировав Начу и развивая атаку в сторону дороги на Белый, русские танки наткнулись на длинную колонну Гупперта. К счастью, батальон отреагировал достойно – не только отразил атаки русских, но и воздвиг заслон вдоль жизненно важной дороги. В арьергарде передовые части 2-го батальона капитана Берндта поддерживали отступление разведбата капитана фон Фрейтага, воздвигая ряд непрочных опорных пунктов к западу от реки и к югу от Текино. Пока заслон 1-го танкового гренадерского полка прикрывал и дорогу Белый-Владимирское, и само Владимирское, два батальона, развернутые на 25-километровом участке фронта, не могли долго продержаться без подкрепления (84).
Несмотря на опасное положение у реки Нача, Гарпе сохранял убежденность в том, что победа зависит от хода сражения в секторе Белого. Поэтому ночью он проверил прочность укреплений к югу от города, организовал несколько контратак и вывел на новые позиции на своем левом фланге две боевых группы, отступивших от Вены. Некоторое время, подытожил Гарпе, участок фронта вдоль Начи продержится своими силами.
28 ноябряНа рассвете Тарасов и Гарпе наперегонки поспешили захватить инициативу: первый предпринял запланированный охват Белого с востока, второй возобновил атаки из Белого в южном направлении, на северном фланге участка прорыва русских (см. карту 11). За ночь Тарасов получил через командующего фронтом Пуркаева несколько сообщений от Жукова с настоятельными просьбами ускорить наступление механизированного корпуса Соломатина глубоко у основания Ржевского выступа, чтобы помочь наступлению 20-й армии на Сычевку. Соломатин продолжал требовать подкрепления, но Тарасов был убежден, что его план позволит выполнить пожелания Жукова и Пуркаева, и поначалу казалось, что так оно и будет.
Вскоре после наступления рассвета пехота 91-й стрелковой бригады полковника Лобанова нанесла удар под Ананино, в десяти километрах юго-восточнее Белого. Мощный штурм прорвал оборону боевой группы немецкого 352-го полка. 47-я механизированная бригада полковника Дремова была введена в прорыв, атаку возглавил танковый полк бригады. После кровопролитного сражения, продолжавшегося несколько часов в сильную метель, снизившую видимость до 10–20 метров, слабые боевые группы немецких 352-го гренадерского и 41-го моторизованного полков дрогнули под новым натиском русских. Плохая видимость и хаос сражения затруднили передачу донесений о ситуации Крюгеру и Тарасову. Но к концу дня обоим стало ясно, что наступление русских увенчалось успехом. Дремов докладывал, что его бронетехника атакует Шайтровщину у дороги на Владимирское, в десяти километрах к востоку от Белого, и сопротивление противника у дороги постепенно ослабевает. Час спустя явно воодушевленный Дремов сообщил о взятии населенного пункта и о перегруппировке перед продолжением наступления на север, в сторону реки Обша (85).
Тарасов, который в течение дня встретился с Жуковым и Пуркаевым в штабе Калининского фронта в Старом Бочово, тоже воспрянул духом, только что поделившись с командирами оптимистическими мыслями по поводу наступления Дремова. Уверенный, что Дремову будет сопутствовать удача и что немецкие укрепления неизбежно падут, он немедленно приказал Лобанову отвести 91-ю стрелковую бригаду к западу и приготовиться к прямому штурму Белого с востока. Затем он распорядился отправить 19-ю механизированную бригаду полковника Ершова в поддержку Лобанову. Все это наглядно свидетельствовало о чрезмерном оптимизме Тарасова. Бригада Ершова оказывала поддержку атакам 150-й стрелковой дивизии южнее Белого уже три дня и всего несколько часов назад помогла отразить очередную контратаку противника. А теперь ее предстояло вывести из боя, отправить маршем почти за 10 км в метель, где она должна была действовать в срочном порядке, совместно с другой стрелковой бригадой, вновь штурмуя Белый в новом направлении (с востока) по пересеченной, неразведанной местности. Тем не менее войска Ершова поздно вечером приступили к выполнению новой задачи. Генералы Гарпе и Крюгер начали новый день так, как закончили предыдущий. Рано утром их войска отразили еще один ряд атак русских к югу от Белого: как выяснилось, эти атаки были предназначены для маскировки приготовлений к более крупному наступлению чуть восточнее. Несмотря на усиление огня русской артиллерии, немцы яростно отбивали все атаки. Во время одной из них русским удалось прорвать оборону немецкого 113-го танкового гренадерского полка у Мочальники, южнее Батурине. Но полковник фон Витерсгейм сумел собрать созданную для такой цели штурмовую группу и танки стрелкового полка дивизии «Великая Германия», и сам повел их в контратаку, отвоевав деревню до наступления темноты (86). В ходе еще одной отчаянной атаки русские прорвали оборону немцев у Носово на западе, но контратака 1-го батальона 113-го танкового гренадерского полка и стрельба полковой артиллерии прямой наводкой отбросили русских назад.
Тем временем, вскоре после полудня, полковник Кассниц повел два батальона своего стрелкового полка в атаку, чтобы укрепить линию обороны между участком его полка и участком единственного батальона 246-й пехотной дивизии, до сих пор держащегося у Будино, на острие немецкого сектора обороны к юго-западу от Белого. 2-й батальон Кассница наткнулся на шквальный огонь противника, под которым за какие-нибудь двадцать минут погибли все офицеры и почти все солдаты. Хотя 1-й батальон Кассница частично овладел объектом, всем войскам пришлось отодвинуться на исходные позиции. 2-й батальон, понесший тяжелые потери, вскоре был переведен в резерв полка (87).
К концу дня положение немцев к востоку от Белого стало отчаянным. Пункты медицинской помощи, перевязочные пункты и дивизионный госпиталь в Белом были переполнены ранеными, доставленными с поля боя южнее и восточнее города, после прибытия уцелевших солдат боевых групп 352-го и 41-го полков стало ясно, что потери растут. Остатки этих двух боевых групп по снегу отступили к плацдарму у Бокачево, южнее слияния рек Вена и Нача. Объединенная артиллерия 1-й танковой дивизии и дивизии «Великая Германия» вели интенсивный огонь, стреляя в хмурое небо, поверх голов пехотинцев, которые отступали с позиций на возвышенности близ Тощино, чуть севернее реки Нача. Только разящий огонь, слепо обрушившийся на невидимые массы наступающих русских, позволил немецкой пехоте удержать позиции на предмостном плацдарме (88). Когда первые ряды наступающих были уничтожены немецкой артиллерией, русские отступили и перегруппировались для очередной атаки. Но этой ночью атака так и не состоялась.
Известия, доходившие до штабов Гарпе и Крюгера, на протяжении дня неуклонно ухудшались. 246-я пехотная дивизия сообщала, что Шайтровщину пришлось отдать русской бронетехнике, а вместе с ней – и контроль над дорогой Белый-Владимирское. Более того, больше сорока раненых немцев, которых не успели вовремя эвакуировать из местного медпункта, очутились в руках противника (89). В то же время сведения, полученные разведчиками 1-й танковой дивизии от русских военнопленных, свидетельствовали о том, что русские войска предпримут совместный штурм Белого с юго-востока утром 29 ноября. Два командира оперативно отреагировали на новую угрозу. Приказав 246-й пехотной дивизии собрать отряд и блокировать переправы через реку Обша на севере, Гарпе распорядился, чтобы Крюгер перебросил все имеющиеся резервы с участка фронта южнее Белого, с целью создания новой линии обороны к востоку от города, у дороги на Шайтровщину. Крюгер подчинился, оставив выгодные позиции южнее города, но по-прежнему удерживая предмостный плацдарм на другом берегу реки Вишенка южнее Батурине. Затем он перебросил два батальона пехоты на север от дороги на Белый. Поскольку этих сил было недостаточно, он собрал немногочисленных дивизионных артиллеристов и сигнальщиков и объединил их с пехотой, сформировав «отряды тревоги», которые затем расположил по обе стороны от дороги на Белый. У большинства солдат этих отрядов не было ни зимней одежды, ни тяжелого вооружения (90). Но критическая ситуация требовала решительного противодействия, и Гарпе с Крюгером соглашались в одном: Белый необходимо удержать.
Серьезность положения под Белым не отвлекла командиров противостоящих сил от не менее важных событий, происходящих на юге, у реки Нача. В оценке развития событий их мнения расходились, но и Тарасов, и Соломатин соглашались, что предстоящее сражение станет решающим в этом районе. Поэтому рано утром Соломатин приказал своим бригадам возобновить наступление. 37-я механизированная бригада полковника Шанаурина и 3-й танковый полк майора Павленко наступали на юго-запад, по замерзшим болотам и лесам, по направлению к конечным целям – Матренино на реке Вопь и находящейся в руках немцев железной дороге южнее Владимирского. Поскольку этот удар был чрезвычайно важен, Соломатин назначил своего заместителя, полковника А.М. Горяинова, командовать этими войсками и дал в помощь им дополнительные саперные и артиллерийские подразделения корпуса, задачей которых было поддерживать наступление.
После целого дня, проведенного на марше, к ночи один из механизированных батальонов Горяинова и батальон танкового полка нанесли поражение небольшому охранному отряду немцев у Никитинки, захватили железнодорожную станцию и склады, а также уничтожили несколько локомотивов и поездов (91). Одновременно другие батальоны бригады захватили Кубасове, Матренино и Левино у реки Вопь. К концу дня Горяинов и Шанаурин уже могли похвалиться тем, что боевые группы их бригады раньше всех выполнили первые из поставленных перед ними задач. Оставалось только выяснить, сумеют ли эти группы удержать захваченные позиции и, что еще важнее, последуют ли их примеру другие бригады Соломатина. Но победа недешево обошлась Шанаурину, потери в его подразделениях оказались велики, а полковник Горяинов был тяжело ранен в ожесточенной схватке за Матренино (92).
Пока советские подвижные группы продвигались на юг, в сторону Владимирского, на севере 65-я танковая бригада полковника Шевченко стремилась расширить свой предмостный плацдарм у реки Нача, преодолевая яростное сопротивление противника. Усиленные противотанковым полком, присланным Соломатиным, батальоны Шевченко веером расходились вдоль дороги Белый-Владимирское. 2-й танковый батальон с приданным ему противотанковым батальоном двигался на север вдоль дороги, захватил Басино, но вскоре после этого пал жертвой возобновившихся немецких контратак, целью которых было отвоевать стратегически важную деревню. В это же время свежие немецкие силы нанесли удар по укреплениям Шевченко к югу от дороги. Потери с обеих сторон быстро росли, поскольку Шевченко не собирался отступать с завоеванных позиций. Командир бригады неоднократно просил у Соломатина подкрепления, но если не считать нескольких пехотных батальонов 75-го стрелкового полка полковника Виноградова, сражающихся бок о бок с бригадой, никакого подкрепления не прибыло. К ночи Шевченко с мрачным упорством продолжал цепляться за Басино и позиции к югу от него, но продвинуться вперед не смог.
Такая же картина сложилась на севере, где 35-я механизированная бригада подполковника Кузьменко и 4-й танковый полк приблизились почти вплотную к реке Нача. Но, несмотря на все усилия, подполковнику не удавалось ни форсировать реку, ни подавить упорное сопротивление немцев у Кушлево, на западном берегу реки. 219-я танковая бригада полковника Давыдова, в которой осталось всего-навсего двадцать танков, расширяла прорыв Дремова далее к северу и также достигла западной окраины Кушлево, где наступление было остановлено всего в трех километрах от реки Нача.
Когда темп наступления в критическом центральном секторе снизился, Соломатин без ведома Тарасова сам принял меры, чтобы выйти из тупика и в случае успеха перехватить инициативу. Он приказал успешно действующей 37-й механизированной бригаде подполковника Шанаурина на юге перейти в оборону и предпринять рейды с целью максимально отвлечь внимание немцев от центрального участка. Кроме того, Шанаурину было приказано отправить специально сформированную боевую группу на север, в помощь подразделениям корпуса, сражающимся у реки Нача. Размер группы, которая состояла из механизированной роты, танкового взвода и артиллерийской батареи, явно свидетельствовал о тающих резервах Соломатина. Тем временем Соломатин распорядился, чтобы подполковник Кузьменко на севере отвел свою 35-ю бригаду и 4-й танковый полк с позиций перед Кушлево. Ночью боевой группе Кузьменко предстояло продвинуться на юг и вместе с боевой группой Шанаурина на рассвете 29 ноября нанести удар по ослабленным немецким позициям под Семенцово (93).
Какими бы жалкими ни были эти меры, Соломатин сделал все, что мог. Тарасов, по-прежнему ошеломленный временными успехами к востоку от Белого, продолжал отказывать Соломатину в дополнительных резервах. Хуже того, резервная механизированная бригада Тарасова до сих пор бездействовала в тылу 74-й стрелковой бригады, где она не могла оказать никакого влияния на этап операции, который Соломатин считал кульминационным. Отнюдь не ослепленные событиями, разворачивающимися на юге, генералы Гарпе и Крюгер уповали на удачу и на то, что остаткам 1-й танковой дивизии удастся стабилизировать ситуацию на реке Нача, пока их внимание приковано к Белому. К концу дня ситуация никак не стабилизировалась, но вновь прибывшие части 1-й танковой дивизии продолжали предотвращать катастрофу. Потеряв Басино в ходе танковой атаки русских, 1-й батальон 1-го танкового гренадерского полка под командованием капитана Гупперта, усиленный ротой 2-го батальона полка, остановил наступление русских и после полуночи отвоевал небольшую часть населенного пункта. В тоже время немногочисленное подкрепление, предоставленное Гуппертом, позволило остаткам 41-го полка удержать позиции в Кушлево, к западу от реки. 2-й батальон капитана Берндта поддержал разведбат дивизии на предмостном плацдарме у Семенцово и установил заслон к западу у реки, на подступах к Владимирскому (94). Полковник фон дер Меден, командующий немецкой боевой группой на реке Нача, умышленно, хотя и временно, игнорировал вылазки русских отрядов к юго-западу от Владимирского – зная, во-первых, что битва на реке Нача имеет огромное значение, и во-вторых, что 12-я танковая дивизия уже на марше и неуклонно приближается к Владимирскому. Она была способна справиться с тем, что Гарпе и Крюгер называли «вторичным кризисом на юге сектора».
Вечером 28 ноября Тарасов, только что прилетевший из штаба фронта, расположившегося в Старом Бочово, отправил Жукову и Пуркаеву новую оперативную сводку. Проникнутая чрезмерным энтузиазмом и оптимизмом, она описывала дерзкий прорыв Дремова на севере, по направлению к реке Обша, и хаос, который, по мнению Тарасова, возник в немецких войсках, обороняющих Белый. Кроме того, в сводке описывался шхват переправ через Начу корпусом Соломатина и разгром немецких войск под Владимирским. По сути дела, сводка содержала только хорошие новости и умалчивала об опасностях, кызванных решениями Тарасова. В ответ Тарасов получил краткое и отрезвляющее сообщение. Оно гласило: «Не упускайте из виду главную цель, а она впереди! И позаботьтесь о защите флангов! Пуркаев».
Продвижение по долине Лучесы
25 ноябряХотя ударные силы 22-й армии размерами значительно уступали войскам генерала Тарасова на юге, генерал-майор В.А. Юшкевич высоко ставил роль своей армии в операции «Марс». Успех советских войск в долине реки Лучеса мог в немалой степени поспособствовать падению обороны противника на западе ржевского выступа и оказать существенную помощь и захвате Оленине на севере и Белого на юге. Вот почему командующий фронтом генерал Пуркаев придал 22-й армии Юшкевича надежный 3-й механизированный корпус генерала Катукова – несмотря на тот факт, что в штабе фронта считали атаку этой армии второстепенной. Перед Юшкевичем и Катуковым стояла задача оправдать присутствие механизированного корпуса.
Незадолго до рассвета 25 ноября Юшкевич, начальник его артиллерии и целая группа офицеров связи собрались в передовом КП, расположенном в двух километрах от линии фронта, в тылу двух стягивающихся дивизий. Примитивный блиндаж выстроили на опушке леса, рядом с обледеневшей колеёй, лишь отдаленно напоминавшей дорогу. Перед блиндажом вдоль дороги на семьсот метров простиралось поле, за ним едва виднелись руины деревни Петровки. Где-то за деревней находились немецкие передовые укрепления. В унылом сером свете пронзительно-холодного утра Юшкевич едва различал в бинокль призрачные фигуры пехотинцев, занимающих позиции для атаки под прикрытием сильного снегопада. Юшкевич не видел и не слышал признаков кипучей деятельности в лесах и болотах по обе стороны от него, но чувствовал ее. Там, под командованием опытного начальника штаба, генерал-майора М.А. Шалина, второй эшелон дивизии завершал приготовления и ждал своей очереди вступить в бой (95).
Позади, преимущественно по открытым берегам реки Лучеса примерно в двух километрах к северу и вдоль дороги, ведущей через лес в Седнево на юге, артиллерия армии уже заняла позиции, приготовившись возвестить начало наступления оглушительной канонадой. Юшкевича обнадеживали свежие известия о том, что авангардные бригады механизированного корпуса Катукова завершили продвижение вперед и расположились глубоко в лесах вдоль его флангов. Этот маневр дался корпусу нелегко. Всего несколько часов назад даже сам Катуков сомневался в том, что его бригады сумеют вовремя завершить марш по заснеженным дорогам. Но почти сверхчеловеческими усилиями его первый эшелон выполнил поставленную задачу. А при слабости немецких укреплений, рассудил Юшкевич, авангардные бригады сумеют прорвать их. Остальные силы Катукова завершат начатое, как только подоспеют.
На передовой Юшкевич чувствовал себя беспомощным: он слишком выдвинулся вперед, чтобы следить за продолжающейся вплоть до последней минуты подготовкой к наступлению. С другой стороны, его блиндаж оставался единственным местом на всем участке фронта армии, откуда можно было увидеть результаты первого удара. Неизменно компетентный генерал Шалин мог действовать в соответствии с обстановкой, находясь на главном КП армии в Тагоще. Юшкевич надеялся, что Пуркаев оценит их работу и усилия, которые потребовались для успешного завершения подготовки к наступлению. Местность здесь была просто отвратительная, угрожающая серьезно замедлить атаку. В отличие от войск Тарасова, пересекавших четко обозначенную дорогу на Белый и несколько замерзших рек на пути к ясным целям, армии Юшкевича предстояло наступать по узкой извилистой речной долине, окаймленной с обеих сторон густыми лесами и замерзшими болотами. Единственная дорога, заслуживающая этого названия, была ограничена речной долиной, а кроме нее имелось еще несколько троп для маневрирования в окрестных лесах. Армия должна была двигаться по тесному коридору между рекой и стеной деревьев, пока не достигнет дороги Оленине-Белый на расстоянии почти двадцати километров от исходной точки. «Вот почему, – думал Юшкевич, – быстрое продвижение Катукова так важно. Как только он выйдет к стратегически важной дороге, фланги немецких сил, защищающих Оленине и Белый, окажутся широко открытыми». Именно поэтому Юшкевич пытался организовать бригадную разведку боем еще в начале вечера. Мимоходом пожалев об этой упущенной возможности, он снова исполнился оптимизма, мысленно перечисляя слабые немецкие подразделения, противостоящие его объединенной армии, и вспоминая о вероятном отсутствии у противника крупных оперативных резервов. Последнее обстоятельство, заключил он, позволит внушительным силам Катукова выполнить свою ответственную задачу.
В 7:30 Юшкевича вывела из раздумий нарастающая канонада, от грохота которой осыпался снег с деревьев на краю поляны (96). Раскаты звучали меньше часа, а когда они смолкли вдали, в деревне Петровка вдруг ключом закипела деятельность: пехота двинулась в атаку. Вскоре по лесам на флангах раскатились глухие ружейные и пулеметные выстрелы вперемешку с редкими взрывами. Когда пальба в отдалении утихла, Юшкевич приказал членам штаба подыскать новую позицию для наблюдения за ходом сражения. Прошло несколько часов, прежде чем офицеры штаба вернулись к уже потерявшему терпение командиру и порекомендовали ему оставаться на прежнем месте, пока в бой, как назначено, в полдень, не вступит бронетехника Катукова. Юшкевич уже понял, каким трудным будет это наступление. Противник действительно слаб, но местность чудовищна. Это сочетание досаждало армии Юшкевича и в последующие дни.
Незадолго до девяти часов солдаты 238-й стрелковой дивизии полковника И. В. Карпова и два полка 185-й стрелковой дивизии полковника М.Ф. Андрющенко поднялись из ячеек и окопов и нанесли удар по передовым позициям противника (см. карту 12) (97). Артподготовка, запланированная заранее и редко проводившаяся под наблюдением, тем не менее прорвала кое-где оборону немцев. Но поскольку немецкие опорные пункты были рассеяны по всему участку фронта, уничтожить их до последнего не представлялось возможным. Таким образом, атака Юшкевича с самого начала развивалась неравномерно. Некоторые передовые батальоны продвинулись далеко вперед, а других задержал огонь из уцелевших немецких бункеров. Это потребовало от атакующих почти постоянного маневрирования, они теряли силы в схватках за отдельные немецкие позиции. Более того, поддержка, которую обеспечивали танки корпуса Катукова в расчете до танковой роты на атакующий стрелковый батальон, была неравномерной. На подступах к узкой долине и на лесных тропах неповоротливые танки становились жертвами нерасчищенных минных полей и засад пехоты. Короче говоря, наступление осуществлялось донельзя медленно.
В первые несколько часов атаки два стрелковых полка полковника Андрющенко прорвали передовую оборону немцев, но увязли в бою за несколько деревень в открытом поле на южном берегу реки Лучеса. В полдень передовая танковая бригада Катукова – 1-я гвардейская танковая бригада полковника В.М. Горелова, вступила в атаку по графику и продвинула два стрелковых полка вперед на один километр. Но силы дивизии к северу от реки Лучеса не смогли прорвать передний край обороны противника и поддержать атаку. К ночи Андрющенко остановил наступление и приготовился форсировать реку с тем, чтобы утром атаковать Гриву. На юге целая дивизия Карпова столкнулась с такими же трудностями. Два его полка первого эшелона прорвали немецкую оборону в лесах перед Петровкой и южнее ее, но в лесах за ней продвижение замедлилось. Более того, 49-я танковая бригада Катукова, которой следовало начать прикрывать пехоту уже с полудня, выдвинулась вперед с опозданием и тоже отстала от графика из-за боев в лесу. К концу дня объединенные силы достигли немецких укреплений у Толкачей, всего в двух километрах от своих исходных позиций.
Генерал-майор М.Е. Катуков, командующий 3-м механизированным корпусом, и его начальник штаба полковник М.Т. Никитин провели день в лихорадочной суете, подгоняя передовые бригады и требуя, чтобы бригады второго эшелона следовали, несмотря на залесенность местности, по пятам за первыми. Даже при замедленном продвижении главной целью было доставлять передовым частям боеприпасы, топливо и другие важные припасы, необходимые для ведения боевых действий. Особую тревогу внушало то, что затяжные схватки в лесах требовали немалых затрат топлива и еще больше осложняли снабжение частей.
Ближе к вечеру Катуков присоединился к Юшкевичу на полевом КП севернее Толкачей. Они пересмотрели планы действий на следующий день. При поддержке двух танковых бригад Катукова Юшкевич запланировал атаки через замерзшую Лучесу (с целью удержания Гривы) и через Толкачи к открытым полям севернее Карской. Добравшись от открытых полей, бронетехника Катукова должна была нанести удар по деревне Старухи, расположенной по обе стороны единственной в доли не Лучесы дороги, которой Юшкевич придавал большое значение для быстрого наступления. А пока он приказал усталым солдатам остановиться на отдых и перегруппироваться, готовясь к действиям следующего утра.
Вести о наступлении русских дошли до генерала Гарпе, командира 41-го танкового корпуса, в 9:00, в то время, когда его внимание было уже приковано к яростной атаке к югу от Белого. Эта атака поначалу его сильнее заботила – потому, что на первых этапах развивалась стремительно, узел Белого играл важную роль в обороне Ржева, а Гарпе знал, что пересеченная местность поможет немецким войскам удерживать оборону в долине реки Лучесы. С другой стороны, он не мог так высокомерно отмахнуться от угрозы с севера, поскольку оборона немцев там была слаба, а доступные резервы – малочисленны (98).
В первых донесениях сообщалось, что атака русских смяла правофланговые батальоны 216-го гренадерского полка 86-й пехотной дивизии генерала Вейдлинга и что командир дивизии уже на пути в Карскую, чтобы лично руководить обороной. Далее днем донесения свидетельствовали о замедленном продвижении русских к югу от Лучесы. Гарпе понял, что атака была предпринята на уязвимом стыке его войск и 23-го армейского корпуса генерала Гильперта. Левофланговая 110-я пехотная дивизия Гильперта держала оборону на растянутом участке фронта протяженностью почти 30 км севернее железной дороги Великие Луки-Оленине, проходящей на юг чуть севернее Гривы в долине реки Лучеса. Для сражений в долине Лучесы дивизия могла выделить только боевую группу Линдемана размером с полк (252-й гренадерский полк). Это означало, что нескольким батальонам 252-го гренадерского полка 110-й пехотной дивизии и остаткам 216-го гренадерского полка 86-й пехотной дивизии предстоит сдерживать атаку противника своими силами, пока не подоспеет подкрепление, а для этого потребуется не менее двадцати четырех часов (99).
Единственным подкреплением для долины Лучесы мог стать гренадерский полк моторизованной дивизии «Великая Германия», стоящий лагерем севернее Оленине. Беда заключалась в том, что тем утром полку пришлось реагировать на атаки по двум направлениям. На севере русские войска форсировали реку Молодой Туд, а на юге продвигались вверх по Лучесе. Генерал Гильперт разрешил эту дилемму, отправив половину полка на юг, половину на север. Так или иначе, достигнуть Лучесы два батальона гренадерского полка могли не раньше, чем через сутки. 2-й батальон гренадерского полка встал лагерем незадолго до полуночи, а рано утром 26 ноября направился на юг, через Оленине, к долине Лучесы. 1-й батальон полка приготовился последовать за ним (100).
