Текст книги "Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г."

Автор книги: Дэвид Гланц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Немецкие войска, пытающиеся сдержать натиск 22-й русской армии, кое-что выиграли, оставив Гриву, но немного, поскольку атаки русских 3 декабря были такими же неистовыми, как и в предыдущие дни. «Поистине неиссякаемые запасы живой силы и техники» русских наносили немцам огромный урон, и даже силы новых немецких резервов были уже на исходе (59). У Кузовлево, на южном берегу Лучесы, солдаты немецкого 3-го батальона гренадерского полка подбили из противотанковых пушек тринадцать из четырнадцати атакующих русских танков, уже готовых смять их оборонительные позиции. Далее к югу 1-й батальон 252-го гренадерского полка отразил еще одну почти самоубийственную атаку противника на Кудулиху, в двух километрах к западу от Емельянок, но в этом процессе сам потерял еще 500 метров. Теперь немцы почти чувствовали спинами шоссе, проходящее у них в тылу, под серым хмурым небом и за лесом. Немецкие пехотинцы вздохнули с облегчением, узнав, что впервые в ходе этой операции их авиация сумела обстрелять русские склады и районы сбора, хотя туман был слишком густым, а бой – слишком ближним, чтобы авиация могла обеспечить непосредственную поддержку боевых действий. С наступлением ночи выяснилось, что немецкие части изрядно потрепаны, но находятся на прежних позициях. Тем же вечером среди немцев, подобно лесному пожару, распространился слух о том, что передовые отряды подкрепления уже в пути. Хорошо бы, думали фронтовые командиры, – если б до шоссе на Оленине оставалось менее двух километров.

4-6 декабря

Поздно вечером 3 декабря генерал Линдеман получил донесение, которого ждал с тревожным нетерпением. Генерал Гильперт из 23-го корпуса сообщал, что 18-й гренадерский полк генерала Прауна на следующее утро будет грузиться в поезд у Сычевки и достигнет передовых позиций в ближайшие сорок восемь часов (60). Все, что требуется от Линдемана и его товарищей по «Великой Германии», – продержаться, пока не подоспеет помощь. Линдеман обрадовался известию, но сомневался, что его малочисленные и измотанные части выдержат так долго. Но если бы он знал, в каком состоянии находятся войска Юшкевича, он бы воспрянул духом.

В сущности, 22-я армия Юшкевича уже прекратила свое существование. В непрерывных боях было потеряно более 200 из 270 танков армии, и хотя прибыло несколько новых, общая численность изменилась не намного. К 3 декабря совместно с пехотой действовали лишь небольшие танковые роты, а самым большим из танковых подразделений был 39-й полк с двадцатью машинами. Потери пехоты тоже были высоки, они превышали 60 %. У Юшкевича в распоряжении просто не было крупных сил, необходимых для очередного мощного удара, осталось только перемещать части с дальнего левого фланга. Положение было отчаянным и опасным лично для Юшкевича, поскольку армия находилась совсем рядом с шоссе на Оленине, а Жуков и Пуркаев продолжали требовать максимальных усилий и исключительно полной победы. Слегка успокаивала Юшкевича убежденность, что немцы тоже обессилены или близки к тому. Но это лишь наводило на необходимость срочно захватить шоссе на Оленине, пока к немцам не прибыло подкрепление.

Поздно вечером 3 декабря Юшкевич отдал подчиненным командирам приказ провести активную разведку, продемонстрировать наступательную активность на всем протяжении фронта, пока он займется перегруппировкой и расстановкой сил, а также сбором всех доступных резервов (см. карту 17). Поскольку свежие формирования в секторе Лучесы отсутствовали, Юшкевич «раскулачил» соседние сектора и отправил отвоеванные у них подразделения прямо в лучесский «котел». Неукоснительно следуя указаниям Пуркаева, он попытался собрать и ввести в бой силы, способные прорваться к стратегически важному шоссе «любой ценой». Мишенью для атаки он избрал деревню Кудулиха, расположенную в центре южного сектора, менее чем в двух километрах к западу от ключевой деревни Емельянки на оленинском шоссе. Чтобы предпринять атаку, Юшкевич перегруппировал два полка с левого фланга 155-й стрелковой дивизии, вывел их в долину Лучесы и развернул как ударные войска. Один полк, 436-й стрелковый, должен был атаковать немецкие укрепления севернее Лучесы, а другой, 786-й, – нанести решающий удар через Кудулиху. Юшкевич планировал поддержать этот удар 39-м танковым полком, остатками двух бригад Катукова и двумя полками 238-й стрелковой дивизии. Но дополнительное время, потребовавшееся на повторное развертывание и сосредоточение штурмовых формирований, вынудило Юшкевича перенести начало атаки на 09:00 7 декабря. Тем временем его войска во всех остальных секторах демонстрировали боевую активность. Юшкевич не знал одного: его тщательно спланированная финальная атака уже упреждена.

В 04:00 6 декабря длинная колонна грузовиков, перемещающихся в условиях затемнения, медленно двинулась на юг, по занесенной снегом дороге из Оленине, и бесшумно свернула с шоссе к позициям у Кострицы, небольшой придорожной деревни в нескольких километрах севернее Емельянок. Свежие бойцы быстро спрыгнули с грузовиков и скрылись в темноте, направляясь к указанным районам сбора. Однако они были лишь относительно «свежими», поскольку успели устать за время долгого марша в холодную погоду. Им казалось, что в кузовах грузовиков они тащились целую вечность. Но, несмотря на усталость, они рвались в бой. 2-й батальон 18-го гренадерского полка, которому они подчинялись, был отправлен поездом в Осугу два дня назад. Во главе с опытным командиром, полковником Беккером, они только что отличились, помогая отразить атаки русских у Вазузы. А теперь, чуть не лопаясь от гордости зато, что их признали неоценимой «спасательной командой», они готовились повторить свой успех у Лучесы. Это подразделение поддерживал 2-й мотоциклетный батальон 2-й танковой дивизии, три танка и два штурмовых орудия. Огневую поддержку атаки должен был обеспечить 2-й батальон артиллерийского полка дивизии «Великая Германия».

До атаки оставалось всего несколько часов, солдаты упорно боролись с усталостью, подбадривая себя мыслью о том, что здесь, в этом забытом Богом заснеженном лесу, они спасают от неминуемой гибели тысячи соотечественников. Воспоминания о том, какая участь постигла немецких солдат под Сталинградом, были еще слишком свежи. Было решено не допускать повторения подобных катастроф.

Отряд Беккера размером с батальон был только частью более многочисленной боевой группы генерала Прауна, командующего 129-й пехотной дивизией. «Спасательной командой» его группа служила с самого начала ржевского наступления русских. Помимо батальона полковника Беккера, Праун командовал двумя батальонами 252-го гренадерского полка, защищающими немецкий левый фланг у дороги Оленине-Белый. Генерал Гильперт из 23-го армейского корпуса поставил перед боевой группой Прауна задачу очистить от русских войск подступы к дороге, проведя неожиданную атаку без какой-либо артподготовки. Поначалу Праун опасался, что русские заметят его подготовку к атаке – пока его группа собиралась в предрассветной мгле, наблюдатель доложил: «К сожалению, противник заметил беспокойство войск на оборонительных позициях и открыл по ним стрельбу из минометов» (62). Хотя из-за этой минометной стрельбы собирающиеся войска «понесли лишние потери», разведка Прауна перехватила сообщения противника по рации, свидетельствующие о том, что он обнаружил «небольшую группу немцев в Кудулихе». Таким образом, хотя русские и обратили внимание на активность немцев, они не обнаружили район сбора боевой группы Прауна и не заподозрили приближения атаки. Тем временем Праун в командном бункере проводил последние приготовления к атаке вместе с адъютантом, подчиненными офицерами и связным артиллеристов.

Первым в атаку должен был двинуться 2-й мотоциклетный батальон капитана Петри, охватив оборонительные позиции русских вокруг Новой Боярщины на правом фланге противника, юго-западнее Кудулихи. Сразу после удара 2-го батальона Петри оставшимся подразделениям Прауна предстояло атаковать русских в лоб и оттеснить их на запад по долине Лучесы. Но наступающий батальон Петри заплутал в «девственных» лесах, и нетерпеливый Праун приказал 2-му батальону 18-го полка выдвинуться вперед, не дожидаясь вестей от мотоциклистов. Последующие действия описаны в ЖБД 18-го полка:

«Пока командный пункт батальона выдвигался вперед, опытный командир, старший лейтенант Бемер, был смертельно ранен осколком. Командование батальоном принял старший лейтенант Гельвег, командир 6-й роты. Противник упорно оборонялся на полевых позициях. Одну огневую точку за другой приходилось уничтожать штурмом. Когда батальон приблизился к первым домам Новой Боярщины, в атаку пошли мотоциклисты. На опушке леса южнее населенного пункта противник был так силен, что мотоциклисты не смогли прийти на помощь 2-му батальону, как планировалось. В этот момент противник двинулся в атаку на батальон в населенном пункте, но был уничтожен взаимодействующими танками и штурмовыми орудиями. Противник начал отступать, его вытесняли из населенного пункта на юго-запад. Полк действовал согласно приказу: „2-й батальон продолжает атаку с целью взятия Галишкино <Галицкино>“. Поскольку мотоциклисты так и не прибыли, большая часть батальона под командованием Гельвега атаковала Галишкино, а 7-я рота со штурмовым орудием под командованием лейтенанта Фезе – Большое Борятино. Русские передали по рации: „У противника танки; пришлите наши танки“. Ответ был таков: „Обстановка вам известна. Защищайтесь своими силами“. На обоих шоссе танки противника уничтожались один за другим. Все взаимодействующие танки и штурмовые орудия продолжали стрельбу, пока у последнего из танков не остался единственный бронебойный снаряд. Старший лейтенант Гельвег с рядом подразделений и этим единственным танком атаковал Галишкино. Холм возле Галишкино кишел сотнями русских. Т-34 приблизился к холму со стороны уже полностью разрушенного Галишкино и атаковал батальон. К счастью, его удалось подбить последним бронебойным снарядом и вывести из строя.

Гельвег понял, что об обороне совершенно открытого галишкинского холма ночью не может быть и речи, особенно потому, что соседи слева и справа еще не выдвинулись на ту же дистанцию, и потому с согласия командира полка отступил к опушке леса. Здесь его подразделения приготовились к обороне вместе с 1-м батальоном 252-го полка справа, 2-м батальоном 18-го полка по центру и 2-м мотоциклетным батальоном слева. Мотоциклистам пришлось загнуть свой фланг внутрь и позаботиться о его безопасности, потому что до ближайших к ним немецких подразделений было пятнадцать километров.

Успехи этого дня впечатляли. Оба шоссе были перепаханы взрывами, уничтожено девятнадцать вражеских танков, уничтожено или захвачено восемнадцать грузовиков, четырнадцать противотанковых пушек, две танкетки, пять крупнокалиберных пулеметов, огромное количество ручного оружия и техники. Эта контратака предотвратила дальнейшее проникновение противника и помогла отогнать его на шесть километров от шоссе Белый-Оленине. Помимо 20 пленных, противник потерял всего 350 человек убитыми. Наши потери – 9 убитых и 41 раненый. Таким образом, наши потери составляют целую крепкую роту.

Встала первоочередная задача – создание обороны. На передовой не было ни населенного пункта, ни густого заснеженного леса, где могли бы укрыться и согреться солдаты. Стоял жгучий мороз, земля смерзлась. Боясь замерзнуть во сне, никто из усталых солдат не решался уснуть. Началось лихорадочное строительство снежных укрытий. Костров не разводили в целях маскировки. Ввиду отсутствия крупного шанцевого инструмента работу с трудом производили короткими пехотными лопатками. Несмотря на все это, боевой дух был на высоте: в кратчайшие сроки полк добился уже второй значительной победы» (63). Яростная и неожиданная атака немцев застала войска генерала Юшкевича врасплох. Она началась в разгар последних приготовлений к атаке 7 декабря, вынудив Юшкевича ввести в бой драгоценные резервы в попытке поправить положение. Последующие старания советских войск отвоевать утраченные позиции потерпели фиаско и закончились потерей остатков бронетехники 39-го танкового полка и двух слабых бригад Катукова. Короче говоря, это было грозное напоминание о том, что впервые с начала наступления 22-я армия утратила инициативу Перед Юшкевичем встал единственный вопрос – сможет ли он вернуть эту инициативу Каким бы ни был ответ, Юшкевич знал, что Пуркаев и Жуков потребуют от него попыток сделать это.

Битва за Урдом

30 ноября – 3 декабря

Незадолго до рассвета 30 ноября командующий 39-й армией генерал Зыгин встретился с подчиненными офицерами на новом КП в Поздняково, менее чем в десяти километрах к северу от Урдома (карта 14, с. 161). Уже несколько дней Зыгину не удавалось захватить Урдом, и ночные уговоры и угрозы Жукова и Пуркаева до сих пор звенели у Зыгина в ушах. Он обязан взять Урдом, и как можно скорее. Тем утром у него на КП собрались полковники Сазонов и Ильичев из 373-й и 348-й стрелковых дивизий и полковник Малыгин, командовавший 28-й и 81-й танковыми бригадами (64). Перед всеми сейчас стояла одна задача – дополнить завершающими штрихами план разгрома немецких укреплений под Урдомом в тот же день. План Зыгина был прост и сопряжен с максимальным использованием иссякающих бронетанковых ресурсов, имеющихся в распоряжении 39-й армии. Пока 348-я и 135-я стрелковые дивизии наносят удар по укреплениям противника к западу и к востоку от населенного пункта, один полк 373-й стрелковой дивизии и оставшаяся бронетехника Малыгина во главе с десятком уцелевших тяжелых танков KB попытаются прорвать немецкую оборону.

Последовавшая атака продолжалась весь день и, к облегчению Зыгина, завершилась успешно. Танки KB полковника Малыгина дошли до окраин населенного пункта и под шквальным огнем противника принялись методически уничтожать одну огневую точку за другой. Против них были брошены бронетанковые резервы немцев, но им не удалось помешать продвижению советских войск. Ценой почти половины оставшейся бронетехники к ночи две бригады Малыгина и сопровождающая их пехота сумели выбить немцев из разрушенного Урдома. Но, несмотря на все старания советских войск, противник по-прежнему держался у дороги с востока и с запада от населенного пункта (65). Немцы потеряли Урдом, но в целом их линия обороны не пострадала. Мало того, ожесточенная борьба вытянула последние силы из 39-й Советской армии, поэтому Зыгину пришлось отказаться от новых атак, пока не появится возможность перегруппировать войска и обеспечить их подкреплением. С точки зрения командующего 23-м армейским корпусом генерала Гильперта, потеря Урдома была неизбежна. Накануне ночью он уже решил, что ограничится незначительным сопротивлением, но не позволит втянуть его драгоценные силы в битву за каждый дом. Он уже возвел новую линию укреплений вдоль дороги к востоку и к западу от Урдома. Во время сражения за Урдом части танкового батальона дивизии «Великая Германия», саперного и лыжного батальонов яростно сопротивлялись, несли тяжелые потери, но уничтожили двадцать пять вражеских танков. После завершения боя вечером 30 ноября подразделения «Великой Германии» сменила развернутая пехота 206-й пехотной дивизии, а танковые гренадерские соединения вернулись в свою дивизию (66). Откровенно говоря, генерала Гильперта гораздо больше потери Урдома заботила обстановка на правом фланге, где активное перемещение советских войск было замечено на предмостных плацдармах к западу от Ржева и к югу от Волги.

Беспокойство генерала Гильперта было вполне оправданным, поскольку днем раньше генерал Пуркаев, командующий Калининским фронтом, и генерал Конев, командующий Западным фронтом, получили от Жукова приказ задействовать новые боевые секторы к западу от Ржева. В частности, Пуркаеву было приказано сменить направление удара и уделить основное внимание сектору Зайцеве налевом фланге 39-й армии, где войска Зыгина в начале операции добились временного успеха. Коневу следовало перегруппировать части своей 30-й армии, чтобы, с одной стороны, усилить новую атаку Зыгина, а с другой – самостоятельно предпринять крупную атаку далее на востоке, при взаимодействии с Зыгиным. Оставался нерешенным только один вопрос: когда будет завершена эта перегруппировка и предприняты атаки. Разумеется, Жуков ждал их как можно раньше, но любая перегруппировка требовала времени.

Ввиду затруднений с перегруппировкой и нетерпения Жукова атаки начались постепенно, Пуркаев и Конев пытались улучшить свои позиции до начала общего наступления. Это насторожило противника и дало ему время подготовиться к встрече с новой угрозой. Комплексная перегруппировка советских войск началась 2 декабря и с того момента постоянно ускорялась. А пока войска наносили удары местного значения не только в выбранных, но и в других секторах.

3 декабря 101-я стрелковая бригада Зыгина при поддержке 46-й механизированной бригады нанесла удар с выступа у Трушково на запад, вдоль шоссе на Зайцеве. Немцы отразили мощную атаку, но только после того, как загнанный в угол 11 – и гренадерский полк 14-й моторизованной дивизии получил подкрепление из 451 – го пехотного полка соседней 251 – и пехотной дивизии. Едва немцы устранили эту угрозу, как советские 359-я и 380-я стрелковые дивизии атаковали немецкие укрепления далее на востоке, у Гнездово, на стыке немецких 251-й и 87-й пехотных дивизий. После краткой, но сокрушительной артподготовки советская пехота прорвала передовые укрепления противника и ввела на плацдарм на южном берегу Волги дополнительную артиллерию. Как только советская атака в секторе 87-й пехотной дивизии была сдержана, 359-я стрелковая дивизия атаковала 459-й гренадерский полк на правом фланге 251-й пехотной дивизии. К вечеру этот советский удар также закончился провалом (67).

В голове генерала Гильперта, находившегося в штабе 23-го армейского корпуса, уже сложилась четкая схема. Поскольку немцы отразили одну атаку, переместив резервы в сектор, находящийся под угрозой, русские и далее наносили удары по соседним секторам – чаще всего по тем, откуда немцы только что перевели войска. Общим последствием стало ослабление немецкой обороны к западу от Ржева. Следовательно, подытожил Гильперт, именно в этом секторе русские предпримут очередную крупную атаку.

4-6 декабря

Пока генералы Пуркаев и Конев планировали новый ряд атак, общая обстановка радикально изменилась и значение этих атак возросло. К 4 декабря стало ясно, что наступление и 20-й, и 41-й армии заглохло. Первая не могла возобновить процесс без значительного подкрепления, а вторая – могла бы, только если будет найден способ оттянуть немецкое подкрепление из района Белого. Хотя 22-я армия пробила огромную брешь по периметру Ржевского выступа, развить успех было невозможно, пока из района не будут выведены немецкие оперативные резервы. Пристально изучая обширные немецкие укрепления по периметру Ржевского выступа, Жуков решил, что наиболее слабый и уязвимый сектор находится на севере, к западу от Ржева. Здесь велась борьба на истощение, советские войска продвигались вперед медленно, но 39-я армия Зыгина демонстрировала неуклонное продвижение и при этом оттягивала большинство резервов, имеющихся в распоряжении немцев. Это означало, что если во второстепенных секторах 39-й армии немецкие войска ослаблены, значит, в секторе соседней 30-й армии они еще слабее. Поэтому Жуков решил, что удар по этим двум секторам сломит сопротивление противника и вызовет обрушение всего «карточного домика» немецких укреплений. И самое важное: если эти атаки окажутся успешными, у него появится возможность возобновить наступление в других ключевых секторах.

В разгар переосмысления всей операции Жуков отправил Пуркаеву и Коневу новые приказы подготовиться к стратегически важным атакам. Новое наступление включало два этапа. На первом, под видом диверсионных вылазок с волжского плацдарма, силы 39-й армии и нескольких дивизий 30-й армии сосредоточатся в секторе Урдом-Зайцеве, откуда 7 декабря нанесут удар на юг, в направлении шоссе Ржев-Оленине. Эта атака должна была совпасть по времени с финальным броском 22-й армии Юшкевича к дороге Оленине-Белый. Незадолго до завершения этого этапа операции следовало приступить ко второму. На этом этапе несколько дивизий 30-й армии при поддержке свежих танковых бригад прорвутся с волжских плацдармов далее на восток и включатся в общее наступление с целью сокрушения всех немецких укреплений на северной оконечности Ржевского выступа.

Как только были получены первые приказы, 39-я армия Зыгина приступила к диверсионным операциям силами подразделений 178-й стрелковой дивизии генерала Кудрявцева к югу от Глядово. Одновременно 130-я стрелковая бригада 30-й армии и 359-я стрелковая дивизия нанесли удар по противнику с предмостного плацдарма на юге, у Волги. Но погода установилась солнечная, температура – не ниже 8 градусов, и немецкая авиация обстреляла наступающие советские войска, остановив их атаку, хотя им и удалось ценой потери нескольких танков захватить небольшую территорию вдоль дороги на Чертолино. Повторные атаки 5 и 6 декабря заставили обороняющихся немцев кое-где отступить, но крупным прорывом не грозили.

Несмотря на то, что немецкая 251-я пехотная дивизия успешно удержала свои позиции, отделавшись незначительными потерями территории, командующий дивизией генерал Бурдах не на шутку беспокоился за свой правый фланг, закрепившийся на берегах Волги, куда стягивались русские войска. На правом фланге дивизии 87-я пехотная дивизия успешно сдерживала войска противника на плацдарме, на южном берегу реки, откуда русские уже нанесли несколько местных ударов. Однако русские подкрепили войска на плацдарме крупными артиллерийскими силами, и их приготовления к новой серьезной атаке были более чем очевидны. Поэтому для упрощения командования и успешного отражения атак противника в этом секторе командующий 28-м армейским корпусом генерал Вейс перевел левофланговые части 87-й пехотной дивизии вместе с маленьким, но опасным русским плацдармом под контроль 23-го корпуса и 251-й пехотной дивизии. Начиная с 6 декабря генералу Бурдаху предстояло командовать всеми боевыми действиями у Волги южнее Глядово до участков фронта западнее Ржева. Чтобы подкрепить свои находящиеся под угрозой передовые соединения, Бурдах создал специальный подвижный батальон, состоящий из пехоты на бронетранспортерах и грузовиках и нескольких штурмовых орудий, и поместил его в резерв (68).

Удовлетворившись принятыми мерами, немецкое командование стало ждать, когда русские возобновят общее наступление.