Текст книги "Робокоп III"

Автор книги: Дэвид Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

В дверях он едва не столкнулся с Льюис, которая зашла, чтобы посмотреть на Мэрфи.

Доктор Мэри Лазарес, посмотрев ему вслед, произнесла:

– Господи, неужели я когда-то была в него влюблена, подумать только!

В лабораторию снова вошел доктор Эндрюс:

– Мэри, дорогая, я могу сам заняться Мэрфи, – сказал он заискивающе улыбаясь.

– Нет-нет, благодарю, это несложно, я разберусь сама, – ответила Мэри. – У вас достаточно своих обязанностей, идите, вы свободны.

Доктор Лазарес подошла к Льюис, которая стояла рядом с Мэрфи, и с беспокойством посмотрела на экран, отражающий мысли робота. На экране то и дело возникали все новые и новые лица, какие-то эпизоды, обрывки фраз.

Мэрфи сидел неподвижно.

– Что у тебя творится в голове, Мэрфи?! – удивленно воскликнула она.

Льюис слышала конец разговора с Флатом, поэтому, повернувшись, она вопросительно посмотрела на Мэри.

Мэри дотронулась до ее плеча:

– Я бы хотела побыть одна, – тихо попросила она. Льюис, нахмурившись, вышла.

Доктор Лазарес села за стол, крепко сжав голову руками. Она достала из кармана пластину, покрутила ее в руках, затем достала из нижнего ящиха стола молоток и с яростью ударила по пластине. Все, что от нее осталось, Мэри аккуратно собрала и выбросила в урну.

* * *

Рано утром Берта Стивенсон со своими напарниками собиралась в дорогу.

– Вы слышали радио? – в который раз спрашивал дядюшка Симон. – Какие-то идиоты оказали сопротивление реабилитационной службе! Подумать только, им обещали новые квартиры, гигантские торговые центры, площади с фонтанами и памятниками, зоны отдыха… им обещали рай, а они устроили войну!

– Какую войну? – будто ничего не понимая, спросила Берта.

– Какую войну? Они стреляли в офицеров реабилитационной службы! Они взрывали бомбы! Это же преступники!

– Но…

– Молчи! А командовала ими, представьте себе, женщина! Я всегда говорил: там живут одни преступники. И с ними всеми надо поступать, как с преступниками. Как с преступниками! Никакой пощады!

– А ее нашли? – осторожно спросила Берта, заметно волнуясь.

– Кого?

– Ну, эту женщину.

– Нет, к сожалению. Говорят, она с приятелями укатила в каком-то желтом фургоне. Но, будь уверена, ее обязательно схватят. И ее дружков тоже.

– Может быть, – загадочно произнесла Берта.

– Что значит «может быть»? Я всегда говорил твоему отцу, что тебя плохо воспитывают. Никакого послушания! Ты лезла в любую драку, хуже голодного бездомного мальчишки. И в твоей голове эта дурь еще осталась.

– Дядюшка, но я всегда защищала тех, кто слабее, разве это плохо?

– Защищать должен закон. Иначе никогда не будет у нас порядка.

– Но ведь он не защищает!

– Молчи! Законы у нас… Конечно, их надо ужесточить, я всегда об этом говорил. Потому и развелось столько преступников!

Берта пожалела, что затеяла этот спор. Теперь надо было терпеливо ждать, пока дядюшка Симон не выговорится.

– Никакой пощады! – почти кричал старик. – Иначе они скоро будут управлять всем городом. Тогда уж останется одно – пустить себе пулю в лоб!

Аптекарь Сэм, Ника, мясник Томас Брэд, Сильвестр Максвелл и Марено стояли, переминаясь с ноги на ногу. Им казалось, что эта лекция дядюшки Симона никогда не кончится. Уж лучше бы они заночевали где-нибудь на улице.

– Ну ничего, скоро со всеми ними будет покончено, – наконец сделал заключение старик. – Говорят, они собрались в каком-то храме. Я думаю, что это их последнее убежище.

Берта вздрогнула, услышав последние слова дядюшки Симона.

– Мы тоже так считаем. Однако нам пора уходить, – заторопилась она. – Иначе мы можем остаться без новых квартир. Там, наверное, уже началась раздача.

Она направилась к выходу. Друзья облегченно вздохнули и последовали за ней.

– Да веди себя благоразумнее, – проворчал дядюшка Симон. – Что-то не нравится мне твое настроение. Помни, о чем я тебе говорил.

– Я обязательно запомню, – бросила ему на прощание Берта уже из-за двери.

– Как ты все это терпишь? – удивился Максвелл, когда они вышли на улицу.

– Он мой дядя. Когда-то он носил меня на руках. И потом, у меня больше никого не осталось из родных. Да я уже давно привыкла к его философии.

– Ну, и куда же мы теперь направляемся? – спросил мясник Томас Брэд.

– В храм, – решительно сказала Берта. – Там наши знакомые, соседи. Мы тоже должны быть там. Мы должны защищать свои дома, а не трусливо прятаться. Иначе они будут делать с нами все, что захотят.

На удивление всем, желтый фургон стоял на месте.

– А кому он нужен, такой старенький, – улыбнулась Берта.

– Ну, полиция как раз была бы не против сейчас его заполучить, – сказал аптекарь Сэм.

– Только вместе с нами, – добавил Марено.

– А действительно, как мы на нем поедем по городу? – встревожился Максвелл.

– Ну, с таким водителем, как Марено, мы можем в нем самого президента возить, – улыбнулась Берта.

Марено смущенно опустил голову.

* * *

Когда Льюис зашла в полицейский участок, инспектор Джонсон уже проводил инструктаж с полицейскими района по поводу борьбы с повстанцами.

Льюис прошла вперед и села рядом с Питером Джилмером.

– Прежде всего помните, что это не просто бездомные люди, а террористы, готовые на все. На экране вы сейчас увидите места возможного расположения повстанцев и групп сопротивления. Если вы кого-нибудь опознаете, немедленно приступайте к действию. В выборе средств я вас не ограничиваю, и это не только мой приказ.

Джонсон включил компьютер. На экране появился район Кадиллак-Хайц.

– Льюис, я думаю, тебе это будет интересно. Знаешь, что они сделали с Мэрфи? – спросил Питер шепотом.

Льюис пожала плечами.

– Вжик-вжик – и все, – сообщил Питер и покрутил пальцем у виска, объясняя, что именно он имел в виду, говоря о Мэрфи.

В коридоре послышались тяжелые шаги.

Джонсон замолк. Все полицейские повернули головы к открывающейся двери.

Вошел Мэрфи. Льюис подбежала к нему.

– Мэрфи! Ты ничего не хочешь мне сказать? С тобой все в порядке? – тихо спросила она.

Мэрфи молчал. Он смотрел на экран. В его электронном мозгу немедленно включилось воспроизведение, и он увидел храм и маленькую девочку, стоящую у двери.

Он подошел к ЭВМ и подключился к ней.

Сейчас же на экране, сменяя друг друга, замелькали лица мужчин, женщин, стариков – жителей района Кадиллак-Хайц.

– Список возможных участников групп сопротивления, – прочитала Льюис надпись на экране.

Мысли Мэрфи вихрем носились по замкнутому кругу. Он не осмеливался сказать правду – это значит следовало бы публично обвинить инспектора полицейского управления Джонсона в лжи. Его охватило тупое отчаяние. Резко повернувшись, он вышел, и такими же тяжелыми шагами быстро пошел по коридору.

Льюис побежала следом, едва поспевая за ним.

– Эй, Льюис! Возьми бронежилет! – крикнул ей вдогонку Питер.

– Не стоит, у меня выходной, – ответила она. Мэрфи, ни слова не говоря, подошел к полицейской машине и сел в нее. Льюис устроилась рядом.

– Но мне-то ты можешь объяснить, что с тобой случилось, что происходит?

– У тебя есть семья? – спросил Мэрфи.

– Разве ты забыл об этом? – удивилась она вопросу. – Брат живет в Питсбурге. Тот, что звонит только тогда, когда открыткой напомнишь ему об этом.

Робот молчал.

Льюис дотронулась до его руки:

– Я же вижу, чувствую, что что-то происходит. У тебя все в порядке?

– Спасибо, Энн. Ты слишком добра ко мне. Да, конечно, я прекрасно себя чувствую.

* * *

Плашер, развалившись в кресле, попивал виски.

Судьба, как никогда, была к нему в последнее время благосклонна. Он заработал на наркотиках огромные деньги, и теперь надо было решить, во что их вложить.

Плашер давно мечтал о красивой, шикарной загородной вилле где-нибудь на берегу моря, о собственной яхте, на которой можно было бы летом каждый месяц отправляться на пару деньков на какой-нибудь необитаемый островок.

Пора вылезать из этой грязи и заняться наконец чистым бизнесом. Что-то подсказывало Плашеру, что уже надо остановиться, бросить этот город и эту страну, уехать куда-нибудь, где его никто не знает.

Еще ему необходимо было подыскать себе женщину, которая была бы верной ему, как собака, и на которую бы заглядывались мужчины.

При мысли о женщинах Плашер окунулся в легкую, уже хорошо знакомую ему грусть. Прошло немало лет, а он до сих пор хранил в душе память о молоденькой длинноволосой девушке, которая незаметно для самого Плашера стала для него идеалом женской красоты. О девушке, которую он видел только раз в жизни, и которой уже давно не было в живых.

Плашеру тогда едва исполнилось девятнадцать лет.

Ввалившись с напарниками в небольшой бар, который находился на самой окраине Кадиллак-Хайца, она заказали виски. С криками, хохотом направились к ближайшему столику. Несколько посетителей, которые в это время находились в баре, бросали на них недовольные взгляды, но сделать замечание никто не осмеливался.

Когда они уже собирались уходить, молодой бармен подошел к Плашеру и положил ему руку на плечо.

– Вы забыли рассчитаться.

Плашер резко повернулся и крепко сжал руку бармена.

– Запомни, парень, я никогда ничего не забываю. Ты понял меня?

Бармен молчал.

– Ты понял меня, я спрашиваю? – взбесился Плашер, от виски у него кружилась голова.

Их тут же окружила вся компания.

– Сейчас он все поймет! – закричал бритоголовый

Стэнли и со всего размаху ударил парня в челюсть. Тот отлетел к стойке и сильно ударился головой.

– Ну как, теперь ты все понял? – подошел к нему Стэнли и крепко схватил бармена за рубашку.

Тот и на этот раз промолчал.

– Ну тогда полежи вон там и хорошенько подумай, а мы потом зайдем, – сказал Стэнли. Поставив парня на ноги, он снова ударил его кулаком в челюсть. Тот полетел спиной к ближайшему столику, за которым только что сидела вся компания. Зазвенели, падая, пустые бутылки из-под виски.

Немногочисленные посетители молча наблюдали за этой сценой.

Драка еще больше распалила бандитов.

Компания высыпала на улицу и, с криком переворачивая мусорные урны на тротуарах, пугая редких прохожих, направилась к одному из старых заброшенных домов, который служил пристанищем для ночлега и отдыха.

Со стороны казалось, что этот дом вот-вот развалится, столько трещин было в его кирпичных стенах. Однако внутри он выглядел довольно прилично.

Впрочем, уже тогда Плашер подумывал о собственной квартире со множеством тайников и потайной дверью. Но своей мечтой он не хотел делиться даже с самыми верными друзьями.

Они уже почти подошли к дому, когда на их пути неожиданно появилась незнакомая девушка. Сгущались вечерние сумерки, и девушка очень торопилась.

– Вы случайно не ко мне торопитесь? – преградил ей путь бритоголовый Стэнли.

– Нет, – ответила девушка и попробовала обойти его. – Я домой иду.

– Вот как? – схватил ее за руку Стэнли. – И я домой иду. Значит, нам по дороге?

– У нас с вами разные дороги.

– О, не надо быть такой самоуверенной! Все дороги когда-нибудь пересекаются.

Девушка попыталась вырвать руку.

– Отпустите! – закричала она.

– Увы, наши желания не совпадают, – рассмеялся Стэнли и потянул девушку за собой. – Я хочу пока зать вам наш прекрасный замок.

– Отпусти! – еще громче закричала девушка и ударила Стэнли по лицу.

Это вывело его из себя. Он ответил ударом на удар и потащил девушку в дом. Компания двинулась следом.

На девушке была коротенькая юбка и белая прозрачная блузка. У нее были длинные каштановые волосы и большие черные глаза, в тот момент полные ужаса.

– Нет! – дико закричала она, когда Стэнли с силой бросил ее на старый обшарпанный диван.

Но силы были неравными, и она взвыла от боли и ненависти, сопротивляясь все слабее и слабее.

Лишь в последний момент она ухватила Стэнли за ухо, потянула на себя, а потом неожиданно ткнула ему в глаза пальцами с длинными ногтями.

Стэнли дико заревел, вскинул голову, а затем ухватился руками за шею своей жертвы и начал душить ее.

Потом встал и, застегивая штаны, тяжело выдохнул:

– Есть желающие?

– Да ведь она, кажется, мертва, – вдруг тихо сказал кто-то за спиной Плашера.

Плашер осушил остатки содержимого бокала. Ему до сих пор было жалко эту девушку. Ей было тогда лет восемнадцать, не более, и она была прекрасна.

Неожиданно входная дверь его квартиры отворилась. Осторожно, словно кто-то пытался незаметно войти.

– Что случилось, Джек? – спросил Плашер. Он быстро поднялся с кресла.

– Ты стал пугливым, Плашер, – в проеме двери, почти полностью закрывая его, появился Тоби Тайлер, один из воротил подпольного наркобизнеса в их городе, тучный мужчина лет сорока.

У Плашера похолодело в душе.

«Почему Джек впустил его? – мелькнуло у него в голове. – Он не имел права впускать кого-либо без разрешения».

Но вслух Плашер произнес как можно спокойнее, направляясь к шкафу:

– Да шастают здесь кто попало, вот и приходится остерегаться.

Тайлер зашел в комнату и стал рассматривать обстановку, заложив руки за спину.

– А ты неплохо устроился, я погляжу. Наверное, и девочку какую-нибудь завел?

– Как ты нашел меня?

– Ну, человек ты довольно известный, тебя многие знают. Вот и указали добрые люди дорогу. Но ты вроде бы не очень рад мне?

– Отчего же? Садись, – указал он на кресло. – Но насколько я знаю, просто так ты в гости не ходишь.

– Это смотря к кому. К хорошему человеку можно и просто так зайти. Посидеть, поболтать о чем-нибудь. Разве я не прав?

Но в кресло он не сел.

«Где же Джек? – мучительно думал Плашер. – Если они убили его, то…»

– Что ж, давай поговорим.

Тайлер подошел к окну, некоторое время молчал, словно раздумывая, с чего начать.

– Что-то в последнее время я стал внимательнее относиться к своим друзьям. Может, старею, а? Новых приобретать поздно, а старых терять жалко, – он внимательно посмотрел на Плашера. В глазах его был жгучий холод.

– Друзья это хорошо, – сказал Плашер.

– Еще бы. Только вот какая штука жизнь. Живет себе человек, живет, кажется, никому ни разу дорогу не перешел, и тут однажды раз – находят его убитым.

– Ты это о ком?

Теперь Плашеру все было ясно окончательно. Оставалось лишь узнать: его пришли убивать или требовать денег. Если только денег, то все еще можно было уладить.

– О Рональде Коннорсе, разве не догадался? – вскинул брови Тайлер.

– Да, я знаю, его убили. А разве он был твоим другом? Я не знал.

– Ну, еще каким другом. Я зарабатывал на нем огромные деньги.

– Вот как?

– Так ты знаешь, что его убили?

– Да, я слышал об этом. Кстати, это было недалеко отсюда, у перекрестка.

– Так может ты знаешь и о том, кто его убил?

– Говорят, полицейские. Там страшная заваруха была недавно.

– Ага, понятно. А может, это было не возле перекрестка, а вот в этой комнате? И убили его не полицейские, как ты говоришь?

– А кто же?

– Ты, черт возьми! – взорвался Тайлер. – Ты ухлопал его, а потом твой пес вынес тело Коннорса на улицу. Да и сам подлез под пулю. Разве не так?

– С чего ты это взял?!

– Послушай, Плашер, ты меня не проведешь. Я, знаешь, на чем видал таких умников?!

– Да, это я его убил, – сказал Плашер. Отпираться дальше было смешно. Так, пожалуй, и самому не долго нарваться на пулю. Он слишком хорошо знал Тайлера, чтобы играть с ним в кошки-мышки.

– Это я знаю и без тебя, – заорал Тайлер. – Я хочу знать, почему?!

– Он ни черта не заплатил мне за наркотики! Он решил, что я здесь занимаюсь благотворительностью.

– Брось, Плашер! Я прекрасно знаю, какие цены ты заламывал за свой товар. Ты нарушил правила игры, понимаешь? – брызгал слюной Тайлер.

– Он оскорбил меня, – вырвалось у Плашера.

– Оскорбил? Он назвал тебя свиньей? Или может он назвал тебя ненасытным всеядным пауком? Так он был бы прав. Но дело в том, что Коннорс даже этого, слышишь, даже этого никогда не скажет.

– Он хотел убить меня.

– Убить? Тебя? Да он бы никогда не пришел убивать тебя в твою же квартиру. Коннорс никогда не отличался большим умом, но даже на это у него мозгов хватило бы. И давай прекратим эту бессмысленную болтовню. Я устал от нее.

– Хорошо. Сколько ты хочешь?

– Я? Ты считаешь, что все дело во мне? Или ты поверил, что Коннорс был моим дружком? Да по мне пусть бы ему каждый день кто-нибудь всаживал бы по пуле в лоб, если бы он не делал мне бизнес. И не только мне. Ты же прекрасно понимаешь, что все мы связаны одной ниточкой. Ты же не дурак, Плашер. Помнишь Джона Гормли?

– Его застрелили полицейские.

– А Дэвида Хэдли?

– Он повесился. Но ведь не с моей же помощью!

– А в их смерти тебя никто и не обвиняет. Все мы смертны. Но никто из них не нарушил наших правил, Плашер. Чем же ты лучше других? Умнее? Хитрее? Потому что постоянно носишь маску на морде? Может, ты и сейчас в маске, а?

– Ты пришел убить меня? – уставшим голосом спросил Плашер.

– А ты хочешь предложить что-нибудь другое?

– Тайлер, у меня много денег. У меня очень много денег. Говори, сколько стоит моя жизнь?

Тайлер захохотал.

– Нисколько. Считай, что эти деньги тебе уже не принадлежат.

– Почему?

– Ты труп, Плашер. Ты говорящий труп. Неужели ты еще не понял этого?

– Ты их никогда не найдешь. Они уйдут вместе со мной на тот свет.

– Ошибаешься, Плашер. Люди умирают, а деньги остаются. Сейчас мы перевернем твою квартирку…

– Последний раз говорю, ты не найдешь их. Я дам тебе двадцать миллионов!

Тайлер вытаращил глаза и раскрыл от удивления рот. Он медленно опустился на кресло.

– Сколько?

– Двадцать миллионов.

– А ты, парень, зря время здесь не терял. Откуда же у тебя такая сумма, а?

– Ты согласен?

– Двадцать миллионов. Так ведь что-то еще и себе решил оставить, да?

– В отличие от тебя, я работал мозгами. Но крепкие руки мне тоже нужны. Так что могу тебя взять в компаньоны, – стараясь выглядеть спокойным, произнес Плашер.

Кажется, меч, который в очередной раз занесла над ним судьба, просвистел рядом, не задев его.

– Меня? В компаньоны? А я не мелковат для тебя? Я ведь столько денег зарабатывать не умею, – в голосе Тайлера прозвучала не то насмешка, не то недоверие.

– Я говорю вполне серьезно.

– Хорошо. Я сейчас, – поднялся с кресла Тайлер. – Отпущу людей.

Он направился к выходу.

– Стой! – закричал Плашер.

Тайлер остановился и с удивлением посмотрел на Плашера.

– Ты что?

– Вернись обратно!

Плашер выхватил из кармана пистолет.

– Ты с ума сошел! – сказал Тайлер. Глаза его бешено забегали по комнате, словно ища, куда бы укрыться. – Не шути так, Плашер. Брось пистолет.

– Вернись обратно! – снова закричал Плашер. – Мне терять нечего!

Тайлер сделал неуверенный шаг назад, а потом быстро рванулся вперед.

Плашер нажал на курок.

Тайлер схватился за плечо и полетел на пол.

– Сюда! – заревел он.

В квартиру влетели двое с автоматами.

Плашер, не целясь, выстрелил, и один из бандитов, выронив автомат, взмахнул руками, ударился затылком о стену и стал медленно опускаться на пол. Изо рта его появилась тоненькая струйка крови.

Но выстрелить в другого Плашер уже не успел.

Автоматная очередь оглушила его и невероятная боль пронзила все тело.

Плашер вздрогнул, схватился за бок рукой, которая тут же стала липкой от крови, опустился на колено, но удержаться не смог. Пистолет выпал у него из рук.

Вторая пуля попала в бедро. Плашер почувствовал, как пропитываются кровью его брюки, и понял, что игра со смерть окончена. Смерть победила, и она уже приготовилась схватить его в свои объятия.

– Ну что, падла, – подошел к нему Тайлер, держась за раненое плечо, – перехитрить меня вздумал?

Он отшвырнул ногой в сторону пистолет Плашера.

– А теперь говори, где деньги?

– Я же сказал тебе, что заберу их с собой на тот свет, – с трудом шевеля губами, ответил Плашер. – А ты не веришь, дурак.

Он хотел улыбнуться, но улыбка не получилась.

– А вот сейчас мы это проверим, заберешь ты их или нет, – бросил ему Тайлер. – Роджер, а ну-ка обыщи квартиру. Каждый миллиметр.

Напарник Тайлера поставил у стены автомат и принялся перетряхивать комнату. Сначала он вывернул все содержимое шкафа: в одной половине его была одежда, в другой снизу находились папки с бумагами, сверху – небольшой бар. Денег или каких-нибудь драгоценностей не было.

Тогда Роджер подошел к небольшому дивану, достал из кармана нож и в нескольких местах разрезал его обшивку. Там тоже ничего не было.

– Что ж, поищи в другой комнате, – сказал ему Тайлер. – А мы пока побеседуем.

Он достал из бара бутылку виски.

– Надеюсь, оно не отравлено? Он сделал несколько глотков.

– Может, ты тоже хочешь виски, а?

Тайлер подошел к лежащему на полу Плашеру и начал выливать содержимое бутылки ему прямо на лицо.

– Ну как, вкусно? Еще хочешь? Пожалуйста, попей еще. На том свете, виски наверное не производят. Как ты считаешь? Ты пришли мне оттуда весточку, хорошо?

Плашер молчал.

Вдруг Тайлер швырнул пустую бутылку в сторону и приподнял Плашера за рубашку.

– Говори, сука, где деньги!

Плашер отвернулся.

– Не хочешь, да? Сейчас захочешь. Сейчас ты сам мне все расскажешь и покажешь.

Он достал из кармана зажигалку и потряс ею перед лицом Плашера:

– Ты у меня заживо сгоришь, понял?!

Плашер облизал пересохшие губы и, задыхаясь, тихо сказал:

– Хорошо… Я скажу.

Он с трудом повернул голову в сторону шкафа.

– Отодвинь его…

Тайлер удивленно посмотрел на Плашера, затем медленно подошел к шкафу и толкнул его здоровой рукой.

Шкаф легко отъехал в сторону.

– Вот это да, – покрутил головой Тайлер.

– Теперь открой дверь…

– А где же здесь дверь?

Тайлер уперся рукой в стену, и она неожиданно легко поддалась, пропуская его в маленькую темную комнатку.

Тайлер в нерешительности остановился.

– А ты молодец, – вырвалось у него. – А где здесь у тебя свет включается?

– Подожди…

– Что?

– По… подожди, – совсем тихо сказал Плашер, истекая кровью.

Тайлер с нетерпением посмотрел на него.

– Ну?

– Ты убил… Джека?

– Какого Джека? Ты что, сумасшедший?

– Джека… моего охра… охранника… Вы убили… уби… его…

– А черт! Нашел о чем вспоминать.

– Он был… моим… моим другом… понимаешь? – Плашер закрыл глаза.

– А черт! – выругался Тайлер.

– Теперь иди… Там… у двери… шифр…

Тайлер зашел в комнатку и посветил зажигалкой.

– Ну, вижу.

– Код… семь… три… пять…

– Семь, три, пять, – повторил Тайлер. – Нажал. Что дальше?

– Кнопка… рядом…

Тайлер нажал кнопку.

Оглушительный взрыв потряс воздух. Прохожие на улице повернули головы в одну сторону и закричали от ужаса: один из домов, укрываясь в огромных клубах пыли и дыма, рухнул на землю…

* * *

Машина Мэрфи остановилась в нескольких шагах от храма.

Мэрфи и Льюис направились туда. Казалось, внутри было пусто и безмолвно.

После яркого света Энн почти ничего не видела во мраке. У Мэрфи сразу же сработал термограф-датчик теплового излучения. Его глазные щитки широко разошлись – храм был полон людей. Отовсюду на них смотрели испуганные глаза. Опасности для общества эти несчастные не представляли…

С улицы донесся какой-то шум.

– Всем выйти из здания! – загремел чей-то повелительный голос, усиленный мегафоном.

Льюис и Мэрфи вышли из храма. Здание было окружено полисменами в серой форме. Все были вооружены автоматами.

– Стоять на месте и не двигаться!

– Мы – офицеры полиции, – мгновенно сориентировался Мэрфи.

– Вы нам не нужны, – ответил через мегафон шеф реабилитационной группы Магдэгар. – Эта группа получила задание очистить район Кадиллак-Хайц, полностью покончив с повстанцами. Для этого она и была создана. У нас же есть данные о том, что в здании находятся участники групп сопротивления – преступники. Поэтому я прошу вас отойти и не мешать нам их захватить.

– Мы были в храме. Там – гражданские лица, – отчеканил Мэрфи.

– Да, они зашли туда всего лишь погреться, – решительно добавила Энн.

Мысли Мэрфи беспорядочно метались. Он пытался найти правильное решение, опираясь на заданные ему директивы:

«Директива N1 – СЛУЖИТЬ ОБЩЕСТВУ»;

«Директива N2 – ЗАЩИЩАТЬ НЕВИНОВНЫХ»;

«Директива N3 – СОДЕЙСТВОВАТЬ ВЫПОЛНЕНИЮ ЗАКОНА»;

«Директива N4 – НЕ ПРИЧИНЯТЬ ВРЕДА СЛУЖАЩИМ ФИРМАМ "ОУ-СИ-ПИ"».

– Последнее предупреждение: отойдите в сторону, в противном случае мы будем вынуждены применить силу, – выйдя из себя, орал в мегафон Магдэгар.

– Хочу заметить, что вы совершаете ошибку, – предупреждающе сказал Мэфри.

Взревев, Магдэгар взмахнул рукой, и солдаты бросились, было, в атаку.

Но Мэрфи был готов к ее отражению. Он поднял огневое средство мощнейшей ударной силы, вмонтированное в руку, но… Он переводил установку с одной группы полисменов на другую и везде получалась осечка. Срабатывала защитная сила четвертой директивы: «Не причинять вреда служащим фирмы "Оу-Си-Пи"». А все полисмены реабилитационной службы именно к этой категории и относились, впрочем, как и сам Мэрфи.

Пришлось перенести огонь на передвижные средства и на асфальт прямо перед полисменами, не давая им шагнуть.

Полисмены попятились назад.

– Ну, что? Убедились, что и мы шутить не любим? – закричала Льюис. – Если вы хотите зайти туда, то вам все равно не пройти мимо нас!

– Что ж, – воскликнул вконец рассвирепевший Магдэгар, – у меня не будет никаких проблем, когда я пристрелю вас!

Магдэгар вскинул карабин и выпустил всю обойму в Льюис. Льюис навзничь упала на ступеньки…

Мэрфи вновь поднял огневое средство, сделал наведение на цель, но все снова блокировалось четвертой директивой.

– Ну, что, проклятая железяка, чья взяла? – Магдэгар поднял карабин и перевел его на Мэрфи.

Последовала вспышка, послышался сухой треск. Мэрфи упал рядом с Льюис.

Он перекатился в сторону, пытаясь приподняться. Не сразу, но ему это удалось. Еще мгновение – и Мэрфи снова на ногах. Сделал шаг, другой. Подошел к двери храма, встал в дверях, заслоняя собой вход.

К нему подошла Ника.

В его механизме она услыхала прерывистый сигнал тревоги. Девочка открыла щиток на его груди, посмотрела на экран и прочитала:

«Внимание!!! Тревога!!! Повреждение системы эффективности работоспособности – 72 процента».

– Этот робот пострадал, и очень здорово, – сказала Ника подбежавшим к ней Берте и Томасу.

Через несколько минут возле них уже были Марено и Большой Сэм.

– Идем скорее с нами, – попросила девочка и потянула робота за руку.

– Прикройте меня, и мы уйдем, – ответил Мэрфи.

Берта и Томас, вытащив несколько дымовых шашек, бросили их в сторону противника. Густая завеса дыма, казалась, закрыла навсегда солнце.

– Идите все в храм, – приказала Берта. – А Марено и Сэм пусть забаррикадируют дверь.

Мэрфи поднял Льюис на руки и внес в храм.

Кто-то зажег свечи.

Энн была еще жива, но лицо напоминало восковую маску, а тело корчилось в невыносимых муках. Собрав последние силы, Льюис чуть улыбнулась:

– Мэрфи! Как же так? Этого не должно было случиться…

Мэрфи наклонился над ней и поддержал голову.

– Тише, Льюис, помолчи. Боль скоро пройдет, – пытался успокоить он.

У Мэрфи включилась запись изображения. Все, что происходило дальше, навсегда запечатлел его электронный мозг.

– Мэрфи, мы всегда были с тобой друзьями. Сделай то, о чем я прошу, ради меня: разделайся с ними, – попросила Льюис и, протянув руку, погладила своего верного напарника по щеке.

Глаза ее тосковали и молили.

– Я обещаю, – твердо сказал Мэрфи.

– Мэрфи… – она не успела договорить. Глаза закрылись, голова запрокинулась. Лицо стало спокойным и умиротворенным – боль навсегда ушла из Энн.

– Полицейский умер, – сказал Мэрфи и склонил перед Льюис голову.

Он не чувствовал боли, но что-то непонятное творилось в его электронном мозгу.

В его памяти с неимоверной быстротой, путаясь в хронологической последовательности, проносились эпизоды из прошлого, связанные с Льюис.

– Привет. Меня зовут Льюис. А у вас есть имя? Ее лицо ему кажется ужасно знакомым, но он никак не может вспомнить, где они уже могли встречаться.

– Чем я могу быть полезен вам, офицер Льюис? Она оглядывается по сторонам, затем неожиданно наклоняется к самому его лицу:

– Мэрфи, ведь это ты? Ты действительно не помнишь меня?

Их машины одна за другой мчатся по центральной улице города. На окраине они резко тормозят и сразу же попадают под перекрестный огонь.

Мэрфи бросается к машине Льюис, и пока та выскакивает из нее и прячется за ближайшим деревом, ведет беспрерывный огонь.

Преступники, видя, что их выстрелы не наносят роботу-полицейскому никакого вреда, пытаются скрыться, но это удается далеко не всем.

Автоматные очереди настигают их и обжигают спины, ноги, руки.

Когда все утихает, Льюис подходит к нему и кладет руку на плечо:

– Спасибо тебе, Мэрфи. Без тебя мне было бы чертовски трудно.

В это время один из преступников неожиданно поднимается с земли и быстро направляет ствол автомата в их сторону. Мэрфи толкает Льюис, она падает на дорогу. Пули плющатся о металл, робот полицейский спокойно вытягивает вперед руку и стреляет. Пули прошивают преступника насквозь, он дико кричит и валится на асфальт, корчась от боли.

– Фу, какой ты грубый кавалер, – говорит Льюис и весело смеется.

– Этот парень будет твоим новым напарником, Льюис. Мэрфи, познакомься с Льюис.

Она протягивает ему свою маленькую руку, и он с готовностью пожимает ее.

– Очень приятно познакомиться, Мэрфи, – на лице Льюис нежная улыбка.

– Отличная работа, – говорит он и кивает головой в сторону какого-то человека, который лежит у стены.

– Спасибо, – смущается немного она.

– Ты сошел с ума! Мы же потеряем его! – кричит Льюис, все время оглядываясь на заднее окно машины.

– Держись покрепче! – он резко тормозит и разворачивает машину на сто восемьдесят градусов. Они мчатся навстречу автомобилю с грабителем.

– Ты что, мы же разобьемся! Сумасшедший!

Не доезжая нескольких метров друг до друга, машины почти одновременно тормозят.

– Ну, у тебя и выдержка! – говорит Льюис.

– Это у него нервы ни к черту, – не соглашается Мэрфи.

Небольшая комната. Полумрак. Льюис опускает с кровати ноги и, немного волнуясь, говорит:

– Мне бы очень не хотелось, чтобы то, что произошло сейчас, было просто случайностью.

– Я тоже не хочу этого.

– И даже если ничего больше не повторится, мы будем вспоминать об этой встрече всю оставшуюся жизнь, правда?

– Да.

– Нет, ты скажи мне серьезно.

– А я и говорю тебе серьезно.

– Поклянись.

– В чем?

– Что ты никогда не забудешь эту ночь.

– Клянусь.

– Нет, не так.

– А как?

– Повторяй за мной: я клянусь…

– Я клянусь…

– …что никогда не забуду эту ночь.

– …что никогда не забуду эту ночь. Она прижимается щекой к его груди.

– Вот теперь точно не забудешь.

Все это время Ника, не отрываясь, смотрела на Мэрфи и Льюис. Ее маленькое сердце разрывалось от жалости и боли, слезы текли по детскому личику.

– Пошли, малышка, – Берта потянула Нику за руку. – У нас слишком мало времени.

– Ника, поторапливайся, – позвал Марено.

– Я тебя очень прошу, пошли с нами, пожалуйста, – девочка с надеждой посмотрела на Мэрфи.

– Девочка, ты сошла с ума! – в гневе закричал Марено. – Он же из полиции, он за них!

– Нет, Марено, – спокойно возразила Берта. – Теперь этот парень на нашей стороне.

Берта поняла, что все происшедшее, смерть Льюис перевернула душу Мэрфи. Сейчас она не видела в нем машину, ей было по-человечески жаль его.