Текст книги "Робокоп III"

Автор книги: Дэвид Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Блэк выключил видеотелефон. Экран погас.

– Господа! – обратился Блэк к присутствующим. – Вы, конечно, понимаете, что у нашей корпорации сейчас переходный период. Это является результатом происходящих событий.

Наш председатель, я говорю о бывшем председателе, если вы помните, был одержим одной-единственной мечтой – он хотел построить Дельта-Сити.

Блэк сделал паузу, подошел к другому экрану и нажал кнопку. На экране высветился макет предполагаемого города.

Инспектор Джонсон громко зааплодировал, вскочив с места.

Его никто не поддержал.

– Ни к чему это, Джонсон, – оборвал его Блэк. Джонсон смутился, сел.

– Величайший город Детройт был избран местом строительства Дельта-Сити. Но, как оказалось, появилась одна маленькая проблема – детройтцы устроили военную зону на улицах, они сопротивляются.

– Сэр… – Джонсон запнулся. – Сопротивление сломлено. За исключением совершенно незначительных, слабых и мелких групп сопротивления…

– Ах, маленьких групп сопротивления?! – голос Блэка перешел на визг. – Джонсон! Так почему же вы до сих пор никак не можете справиться с ними, а?

Блэк трясся от гнева. Он наклонился вперед и спросил:

– А что скажете вы, Флат? Вы возглавляете службу безопасности, но куда уходят средства, которых вы с каждым годом требуете все больше и больше?

– Видите ли, сэр, – начал медленно Флат. – Я хотел бы заверить вас, что этой проблемой занимаюсь лично я сам.

– Вот именно лично, повторяю – лично!

Джонсон и Флат сидели, опустив головы.

– Господа! – обратился Блэк ко всем присутствующим. – Выселение жителей из района Кадиллак-Хайц становится проблемой. А когда передо мной встает проблема, я делаю одно из двух – или разрешаю ее, или ликвидирую. И, заметьте, не трачу ни на то, ни на другое много времени и денег. Если я не могу использовать вверенных мне людей, они становятся ненужными мне, и я их ликвидирую.

Он обвел глазами присутствующих. Перед ним сидели властелины большого бизнеса. Блэк злорадно усмехнулся при виде растерянно уставившихся на него со всех сторон лиц.

– Надеюсь, я выражаюсь более, чем ясно? Если вы не сможете справиться с этими незначительными группками сопротивления, я справлюсь с вами. Вы не просто потеряете надежного компаньона, а вылетите из корпорации к чертовой матери!

Глаза его сузились, голос стал ледяным. Он ткнул большим пальцем в сторону двери. Присутствующее тихо, по одному покинули кабинет.

Остался только шеф реабилитационной группы Пол Магдэгар.

– А если я не хочу, чтобы в моей команде работал робот? – спросил он.

– У нас осталось четыре дня, Магдэгар! – закричал Блэк. – Район Кадиллак-Хайц должен быть очищен в пятницу к полуночи, иначе нам… иначе наша компания разорится, развалится!

Магдэгар поднял ладони вверх.

– Хорошо, мы договорились, – сказал он. – Я выполню свое обещание.

Он резко повернулся и пошел к двери, но вдруг остановился:

– Кстати. Если вы только что поняли, что граница между большим бизнесом и войной столь обильно поливается кровью, то я не понимаю, как вы могли достигнуть такого высокого поста в вашей компании.

Он скрылся за дверью.

* * *

Льюис толкнула входную дверь полицейского участка, медленно прошла по длинному коридору и наконец оказалась в дежурной части.

– Ну как, все в порядке? – спросил сержант Гриттен, темнокожий здоровяк, попивая горячий кофе из маленькой чашечки.

– Да, хорошо попарились.

– А где же твой дружок?

– Мэрфи?

– Ну-да.

– В операционной… То есть, он в лаборатории, – поправилась Льюис, – на обследовании.

– Что, досталось ему?

– Да уж.

– Кофе хочешь?

– Нет, спасибо.

Сержант Гриттен подошел поближе к Льюис и негромко сказал:

– Я слышал, что твоим дружком начальство не очень довольно.

– Это еще почему?

– Говорят, совестливый очень, – широко улыбнулся Гриттен.

– Не шути.

– А я и не шучу. Не знаю, чем он там думает, микросхемами или мозгами, но он становится уж больно справедливым, понимаешь?

– Понимаю. Ну и что?

– Лично я против этого ничего не имею.

– Спасибо.

– Но начальство считает, что он со своим повышенным чувством справедливости однажды может направить оружие не в ту сторону. А ты понимаешь, какой огневой мощью мы его обеспечили?!

– Но если возникло такое опасение, значит появилось и подозрение, что мы заслуживаем такой участи. Ведь так? Или я не права?

– Ну, по мне, так все мы страшные грешники.

Лицо сержанта приняло такой мученический вид, будто ему пришла пора расплачиваться за все свои грехи. Он тяжело вздохнул и сделал большой глоток кофе.

– Ты, кажется, хотел предложить мне кофе? – неожиданно сменила тему разговора Льюис.

– Да.

– Тогда предложи еще раз, если можно.

– С удовольствием.

Льюис опустилась в жесткое кресло за длинным столом, заваленным различным бумагами.

Она снова вспомнила о Мэрфи. Нет, не о роботе-полицейском, а о своем бывшем напарнике сержанте Мэрфи.

У него тоже было обостренное чувство справедливости.

Как-то вечером после дежурства, переодевшись, они зашли немного отдохнуть в небольшой уютный бар. Такие минуты выпадали у них довольно редко. Было необычайно приятно сидеть за столиком, ни о чем не думать и потягивать через соломинку холодный коктейль.

Впрочем, Мэрфи всегда предпочитал коктейлю виски, чем совершенно не отличался от всех остальных мужчин, с которыми была знакома Льюис.

Играла приятная легкая музыка. Бар утопал в полутьме. Проворный бармен быстро и в то же время каждым движением подчеркивая свое достоинство, скользил по бару, с полуслова угадывая любое желание посетителей.

Льюис обратила внимание, что Мэрфи все время куда-то смотрит. Судя по выражению его лица, что-то его сильно раздражало.

Льюис обернулась, пытаясь понять, что же так взволновало Мэрфи.

У нее за спиной, через столик, находилось несколько человек, очевидно, отмечавших какое-то событие. Куча бутылок, которыми был заставлен почти весь столик, было тому подтверждением.

Один из этой компании, высокий мужчина лет сорока, в расстегнутом белом пиджаке и белой рубашке, с которой не очень гармонировал его красный галстук, склонившись над молоденькой испуганной девушкой, одной рукой держа ее за шею, а другой тыча ей в самое лицо бокалом с вином, шипел недовольным голосом:

– Я же сказал, ты должна это выпить!

– Но я не хочу, – сопротивлялась девушка. – Я не хочу пить.

– Ты не должна так говорить, детка, – мычал мужчина в красном галстуке.

– Не должна! – помогали ему напарники.

Их было двое. Один толстый, с двойным подбородком мужчина, который подзаправился уже достаточно, чтобы, почти не черта не видя перед собой, угодливо повторять за другом все его слова.

Второй был, кажется, более трезвый, на лице его лежала мрачная маска, а глаза жадно скользили по всему телу молодой девушки.

– Разве интеллигентные люди говорят «не хочу»?

– Да она просто хочет оскорбить нас!

– По-моему, она оскорбила нас, и ей надо как-то загладить свою вину.

Бокал коснулся губ девушки. У нее не было сил сопротивляться. Она закрыла глаза.

Мэрфи резко встал из-за своего столика и направился к этой компании.

– Послушайте, – спокойно, но твердо сказал он, – разве вы не видите, что девочка не хочет пить это паршивое вино?

– Что ты говоришь? – состроил удивленную рожу мужчина в красном галстуке.

Он поставил бокал на столик и уставился на Мэрфи, будто перед ним появилось привидение.

– По-моему, парень ошибся адресом, – сразу же протрезвел толстяк. – Ты ведь туалет искал, да? Я вижу, что у тебя штаны мокрые.

– Я сказал, оставьте девушку в покое, – угрожающе произнес Мэрфи.

– А может, она моя жена, – сказал мужчина в красном галстуке. – Крошка, ведь ты моя жена, да? Ха-ха-ха, – зашелся он смехом. – Друзья, у меня появилась молодая жена. За это надо выпить. Ладно, парень, – обратился он к Мэрфи, – мы не обижаемся на тебя. Давай-ка, выпей с нами, у тебя сегодня плохое настроение. Эй, там, принесите еще один бокал и бутылочку виски.

– Я в последний раз предупреждаю, оставьте девушку в покое!

– Слушай, ты, благодетель! – взорвался мрачный мужчина. – А ну-ка проваливай отсюда, пока мы тебе все кости не переломали!

Он поднялся из-за столика и медленно направился в сторону Мэрфи.

– Запомни этот вечер, подонок, начиная с него и до конца своих дней ты будешь работать на лекарства, если только выберешься отсюда живым.

Он замахнулся и направил свой кулак в лицо Мэрфи, но тот увернулся и тут же ударил нападавшего в челюсть. Тот отлетел в сторону. Его напарники повскакивали с мест и бросились на сержанта. Испуганная девушка закрыла лицо руками и помчалась к выходу.

Мэрфи, не дожидаясь нападения, ударил толстяка в морду, а второго схватил за галстук и со всей силы толкнул в проход между столиками.

В это время подскочил мрачный мужчина и, сжав кулаки, пошел на сержанта. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как получил сильный удар ногой в живот и задом отправился на свое место на полу.

Льюис подошла к Мэрфи и положила ему руку на плечо.

– Пойдем отсюда, а то ты еще убьешь кого-нибудь случайно, потом будем расхлебывать целую неделю.

Но тут сзади к ним подошел мужчина в красном галстуке и, сжав кулаки, бросил Льюис:

– Эй ты, сучка, отойди в сторонку, нам надо побеседовать с приятелем.

Льюис сморщилась от неприязни к этому непонятливому джентльмену и повернувшись, вдруг неожиданно сильно ударила его ногой в живот.

– О-о! – заревел мужчина в красном галстуке, жадно хватая ртом воздух. – Ну, ты даешь!

И грохнулся на пол.

Они неторопливо направились на улицу. У входа стояла, прижавшись к стене, та самая девушка, из-за которой началась драка.

– Спасибо вам, – сказала она, вытирая ладонями мокрые от слез глаза.

– А чего же ты теперь хнычешь? – удивленно спросил Мэрфи.

– Не знаю, – сказала девушка и улыбнулась.

– А ты где живешь?

– Здесь совсем рядом, вон в том доме, – показала она рукой.

– Не побоишься добираться?

– Нет, что вы, – снова улыбнулась девушка и, не сказав больше ни слова, легкой походкой стала удаляться от них в сторону своего дома.

– Ну, вот, одну проводить не удалось, – притворно вздохнул Мэрфи. – Если еще и ты откажешь…

– Конечно, меня не очень устраивает роль второй женщины в твоих глазах, но у меня сегодня хорошее настроение, и я разрешаю тебе немножко пройтись рядом со мной.

– Большое спасибо, ты сегодня очень добра ко мне, – отзываясь на ее шутку, произнес Мэрфи.

Они направились вверх по быстро пустеющей вечерней улице.

– Сегодня отличный вечер, – сказала Льюис, – не правда ли?

– Да, – согласился Мэрфи, – я думаю, те ублюдки тоже его надолго запомнят.

– Да нет, – засмеялась девушка, – я имела в виду погоду.

– Ну, я и говорю: отличная погода: небо, звезды, луна.

– Ну, луны как раз и нету.

– Черт, и в самом деле! Вечно она куда-нибудь девается!

Они миновали несколько небольших домов. В окнах уже горел свет. Возвратившись с работы, люди занимались своими обычными делами: ужинали, смотрели телевизор, читали свежие газеты. Все повторялось. Все, что было вчера, позавчера, месяц, год, десять лет назад. И завтра будет то же самое: завтрак, работа, ужин, телевизор, газеты. Казалось, человек только и создан для этого однообразия, и жизнь его течет по какому-то заколдованному кругу, течет незаметно, и лишь появление морщин на лице, частая усталость да различные болезни доказывают то, что она не стоит на месте.

– Ну, вот, – неожиданно сказала Льюис, – мы пришли к моему дому.

– А дома, конечно, сердитый муж ждет не дождется, когда же появится его очаровательная жена.

– Нет, не ждет.

– А, понимаю, он настолько старый, что ему уже все равно, где и с кем его жена проводит вечера.

– Нет, опять не угадал.

– Понимаю. Бог его обидел вкусом. И вместо фотографии жены он держит на своем столике портрет какого-нибудь диснеевского чудовища.

– Нет, не держит.

– Все равно он с приветом, – сделал заключение Мэрфи.

– Да нет же, у меня просто нет никакого мужа, – засмеялась Льюис.

– Вот как?! Да… Представляешь, так хочется… Значит, целый вечер только… Вот… как-то…

– Я так поняла, ты напрашиваешься на чашечку горячего кофе?

– Совершенно верно. Ты просто телепат.

Льюис улыбнулась и ничего не ответила. Они поднялись на лифте на шестой этаж. Льюис открыла дверь своей квартиры и зажгла в прихожей свет.

– Проходи. Чувствуй себя как дома.

Она провела его в большую комнату и зажгла свет.

– Располагайся. Кофе скоро будет. Я сейчас.

Она скрылась за дверью, а Мэрфи принялся рассматривать комнату.

Возле одной стены, почти полностью завешенной большим ковром, стоял красивый диван. Противоположная стена пряталась за книжным шкафом старинной работы. Посреди комнаты находился кофейный столик с бронзовой статуэткой на нем. В углу стояло большое кресло с торшером над ним. В противоположном углу на маленьком столике расположился телевизор. Рядом стояло еще одно кресло.

Льюис появилась через несколько минут в длинном белоснежном платье. В руках она держала поднос с кофе.

– А вот и я, – немного смущаясь, произнесла Льюис, и поставила чашки на столик.

Цель была достигнута. Мэрфи смотрел на нее, не в силах оторвать взгляда.

– Ты просто великолепна, – восхищенно сказал он наконец.

– Да нет, это просто платье… Ведь ты видел меня уже не один раз, однако подобные мысли тебе почему-то в голову раньше не приходили.

– Ну, это не совсем так…

– Разве?

– Точнее, это совсем не так.

– Даже если это обыкновенный комплимент, мне все равно приятно. Давай пить кофе, пока не остыл.

– У тебя неплохая библиотека, – сказал Мэрфи, когда они сделали по несколько глотков.

– Это от отца осталось. Он любил книги. И даже сам пробовал кое-что сочинять.

– Неужели?

– Да. У него даже книжка вышла, небольшая, правда. Сейчас я тебе ее покажу.

Она поднялась с кресла, подошла к книжному шкафу и достала оттуда книгу своего отца – действительно, небольшого формата.

– Вот, «Звонок ниоткуда». Хорошее название, правда? Интригующее.

– Да, – согласился Мэрфи. – Это что, детектив?

– Там все – и детектив, и мистика.

– Странно, но ведь в его библиотеке одни серьезные книги: Драйзер, Диккенс, Фолкнер…

– Отец любил хорошую литературу. Но он считал, что все главное, что можно было сказать о человечестве, писатели уже сказали. А детективы, фантастика… Это так, развлечение и для писателя, и для читателей.

– Наверное, он получил за нее огромный гонорар? Я слышал, писатели – очень богатые люди.

– Да нет, чтобы зарабатывать на детективах большие деньги, надо сначала сделать себе имя. А отец был только начинающим писателем. Хотя его книга и не задерживалась на книжных прилавках.

– А почему ты о нем все время говоришь в прошедшем времени?

Лицо Льюис сразу сделалось грустным.

– Потому что его уже десять лет нет в живых, – негромко сказала она.

– Извини.

– Понимаешь, – продолжила Льюис, – он считал, что лучший сюжет тот, который взят из жизни, а не придуманный за письменным столом. И чтобы писать о полицейских, необходимо самому хотя бы чуточку быть в душе полицейским.

– Твой отец служил в полиции?

– Нет, но когда в соседней квартире произошло убийство, отец решил сам расследовать его. К тому же они с Джорджем Эндикоттом, нашим соседом, которого убили в собственной квартире, были хорошими приятелями.

Льюис замолчала. Она очень любила своего отца, и воспоминания о нем всегда приносили ей страдания.

– Он нашел убийцу? – спросил Мэрфи.

– Мы с отцом дружили, и он всегда мне рассказывал о своих делах. Однажды вечером он возвратился домой очень довольный, зашел в мою комнату и прошептал мне, чтобы не слышали мать с братом: «Я все понял!»

«Что ты понял?» – спросила я.

«Я понял мотив этого преступления!»

«Но ведь полиция уже давно сказала, что Джорджа

убили из-за денег и драгоценностей! Ведь из квартиры вынесли все золотые вещи, которые он коллекционировал!»

«Это полиция так решила. И преступники, точнее, один преступник, а в том, что он был именно один, я нисколько не сомневаюсь… Так вот, и преступник тоже очень рассчитывал на то, что полиция примет эту историю за обыкновенное ограбление с убийством».

«Но разве это не так?»

«Дело в том, что у Джорджа было не так уж и много драгоценностей. Потом, о них ведь почти никто не знал. Ну, я, само собой разумеется. И родственники. А вот это очень интересный факт».

«Ты думаешь, что его убили родственники… из-за коллекции золотых изделий?» – удивилась я.

«Ну при чем здесь эта коллекция?! Ведь у него было большое состояние, недвижимость в Мирамаре. Целый особняк, да какой! Однако все это еще необходимо доказать. А чтобы доказать – нужны факты. А факты… А с фактами не так-то все просто».

Льюис замолчала. Потом, взглянув в пустые чашки, спросила:

– Может, еще кофе?

– Нет, спасибо, – ответил Мэрфи. – И что же было дальше?

– Дальше? – переспросила Льюис. – А дальше отца обнаружили поздно вечером мертвым на мостовой. Как нам объяснили в полиции, его сбил автомобиль. И что отец был пьян. Странно. Отец ведь не пил. Никогда.

Льюис поднялась с кресла.

– Вот так и закончилась эта история, – печально сказала она.

– И что, машину, которая сбила твоего отца, так и не нашли? – спросил Мэрфи.

– Нет, – ответила Льюис. – Да ты и сам прекрасно знаешь, что творится в нашем районе. А тут всего лишь наезд на пешехода. Всего лишь…

– А мать? – осторожно спросил Мэрфи и тоже поднялся со своего места.

– А мать умерла. От рака. Через пять лет после смерти отца.

Было уже поздно. Стрелки часов приближались к двенадцати.

Мэрфи подошел сзади к Льюис и осторожно положил ей на плечи руки.

– Льюис, – позвал он.

– Да?

– Ты не представляешь, как мне сейчас хорошо с тобой.

Она промолчала и коснулась щекой его руки.

– А вот и кофе, – оторвал ее от воспоминаний сержант Гриттен.

– О, спасибо.

Льюис взяла чашечку и сделала маленький глоток. Кофе был отличный. Сержант Гриттен знал какой-то особый способ его приготовления, чем и прославился на весь полицейский участок.

– А что с твоим настроением? – спросил сержант.

– Да нет, все нормально, – улыбнулась Льюис и неожиданно подмигнула Гриттену.

– Вот это другое дело, – просиял тот. – И вообще, зачем такая очаровательная девушка пошла в полицию?

– По стопам своего отца, – серьезно ответила Льюис. – Семейная традиция.

– А разве твой отец был полицейским? – удивленно спросил сержант.

– Нет, не был, – так же серьезно ответила Льюис. Гриттен недоуменно пожал плечами, но не решился продолжать расспросы.

Льюис допила кофе и поставила чашечку на стол.

– Спасибо, Джеффри, – сказала она, направляясь к выходу.

– Ты куда? – бросил ей вдогонку сержант, отрываясь от каких-то бумаг.

– В лабораторию, к Мэрфи.

– Передавай ему привет от меня. Пусть быстрее поправляется.

– Хорошо, передам.

Льюис исчезла за дверью.

* * *

Доктор Лазарес старательно изучала показания приборов. Особой необходимости в этом не было – о любых нарушениях тот час же сообщал компьютер – голосом или напрямую входя в сознание человека.

Лаборатория Лазарес была заполнена всевозможными дисплеями, индикаторами, минироботами, электронно-вычислительными машинами.

Она нажимала различные кнопки, включающие лампочки на панелях. Продолжая оперировать абстрактными категориями и расшифровывать возникавшие в сознании образы, доктор Лазарес набирала на клавиатуре запрос об общем состоянии Робокопа.

Компьютер сообщил об отсутствии неисправностей.

Перед ней, словно на чертеже, развернулись внутренности Робокопа: мини-ЭВМ, устройство связи, преобразователи, блок управления…

Мэрфи сидел неподвижно, положив руки на колени и углубившись в свои мысли.

Доктор Лазарес отключила экран: Мэрфи был спокоен, его мозг работал нормально.

– Как ты себя чувствуешь, Мэрфи? – спросила она.

– Бывает и получше, – пошутил робот.

– Ну, ты знаешь не хуже меня, что если бы на твоем месте был человек, я бы уже вызывала родных и близких.

– У меня не очень много друзей, а близких и родных вовсе нет.

Вдруг Мэри заметила в лаборатории еще одного человека. Заработавшись, она и не заметила, как он вошел. Это был Рональд Флат. Она внимательно посмотрела на него.

Лицо его было неприятным – недобрые глаза и поджатые губы. К тому же, сразу было заметно, что Флат чем-то взбешен.

* * *

Неожиданно доктор Лазарес почувствовала страшную усталость. Она и так измоталась за день, а тут еще этот Флат. Чтоб он провалился куда-нибудь! Маячит перед глазами, как неприкаянный…

И вдруг в ее памяти почему-то начали всплывать эпизоды ее жизни, связанные с этим пронырой. Этого еще только не хватало, прямо наваждение какое-то!

Флат работал тогда руководителем лаборатории научных исследований. Как ученый-исследователь, он никак не проявил себя, зато выказывал живой интерес к хорошенькой Мэри Лазарес, а однажды даже сделал ей предложение.

Мысленно Мэри окинула свое прошлое и убедилась, что оно накрепко сплелось с образом вездесущего Флата.

Тогда она была еще совсем молоденькой девчонкой, безумно влюбленной в науку, жаждавшей проводить всевозможные научные эксперименты.

В лаборатории, куда она попала после окончания университета, усердно занимались изучением человеческого мозга, возможностью его пересадки, и Мэри сразу же с удовольствием окунулась в эту необыкновенно интересную проблему.

Однажды вечером, когда она, немного задержавшись на работе, уже закрывала на ключ дверь лаборатории, мимо проходил незнакомый ей молодой человек.

Поровнявшись с ней, он неожиданно остановился и спросил:

– Вам помочь?

– Нет, спасибо, – ответила Мэри, хотя была не в силах повернуть этот проклятый ключ.

– Но у вас, кажется, проблема? – постояв немного возле нее, с улыбкой произнес парень.

– Кажется, да, – сдалась Мэри и впервые с интересом посмотрела на своего собеседника.

Незнакомец подошел к двери и, осторожно повернув ключ сначала влево, потом вправо, неожиданно легко закрыл дверь на замок.

– Вот и вся проблема, – снова улыбнулся он и протянул Мэри ключ.

– Спасибо.

– Рональд.

– Что? – не поняла Мэри.

– Меня зовут Рональд. Рональд Флат.

– Мэри Лазарес, – представилась она и покраснела. Она первый раз в жизни вот так просто знакомилась с мужчиной.

– Рабочий день уже давно закончился, – сказал Рональд, шагая рядом с ней по коридору.

– Да, я немного задержалась.

– Кстати, я могу вас подбросить до дома.

– Нет, что вы, мне недалеко.

– Тем более.

Они вышли на улицу. У здания на площадке для машин одиноко стоял серый «роллс-ройс» последней модели.

– Прошу, – пригласил Флат, открывая дверцу машины.

Когда они подъехали к ее дому, он сказал, пряча на лице довольную улыбку:

– Да, чуть не забыл, ведь я новый руководитель вашей лаборатории…

На следующий день утром он зашел в лабораторию, представился сотрудникам и таинственно подмигнул ей. Правда, этим тогда все и ограничилось.

Через неделю они встретились в лифте, а на следующем этаже двое рабочих втащили в него огромный компьютер, который занял почти половину площадки.

Флат придвинулся поближе к ней, касаясь лицом ее волос. Так они молча и ехали, пропустив нужный этаж.

А еще через неделю он пригласил Мэри в ресторан.

Она почему-то очень волновалась. Может, потому, что ее еще никогда не приглашали в ресторан, а может потому, что Флат ей начинал нравиться.

Мэри надела свое самое нарядное платье и целый час провела у зеркала. Впрочем, так и осталась не совсем довольна собой.

Ресторан назывался «Черный принц». От других заведений подобного типа он отличался тем, что здесь готовили национальные блюда чуть ли не всех народов мира. Плюс ко всему, в ресторане имелись и свои

фирменные блюда, которыми он славился на весь город.

Она заказали яйца, фаршированные грибами, котлеты из ягненка и блюдо, которое имело таинственное название «сердце привидения». Из напитков они взяли «Мартини» и «Амаретто».

«Сердце привидения» по форме действительно напоминало сердечко, а по вкусу нельзя было разобрать, из чего оно приготовлено – Чем не привидение?

– Жаль, что здесь не подают что-нибудь вроде «мозга дьявола», для нас это более актуальное название, – пошутил Флат. – К тому же интересно было бы попробовать на вкус то, чем мы занимаемся.

Мэри ничего не сказала, лишь улыбнулась краешком рта – она все еще немножко волновалась.

Однако уже после первых глотков «Амаретто» ей стало легко и весело. Она с удовольствием ела и непринужденно болтала с Флатом.

– Что? Да, очень вкусно… Налей, только немножко… да, достаточно…

Флат довольно улыбался.

– Вся наша жизнь – это гонка, бесконечная гонка: за деньгами, за престижной работой, – глядя куда-то сквозь Мэри захмелевшими глазами говорил он. – И чем больше мы имеем, тем больше нам хочется. Гонка, гонка без начала и конца. В принципе, остановиться можно. Но тогда начинают исчезать и деньги, и престижная работа.

– Да, – соглашалась Мэри, совершенно не понимая, о чем он говорит.

– А еще наша жизнь – это борьба за выживание. Если не я тебя съем, то ты меня. Другого просто не дано. Это доказано всей историей человечества. А против истории не попрешь, как это ни горько порой осознавать.

Принесли корзинку с фруктами.

– Однако, что это я о грустном, – словно очнулся Флат. – Давай поговорим о чем-нибудь приятном. Давай поговорим о нас с тобой.

– Давай, – согласилась Мэри. – Я очень рада, что мы встретились.

– Я тоже тогда сразу обратил на тебя внимание. Помнишь, когда ты не могла дверь закрыть?

Мэри счастливо улыбнулась.

«Роллс-ройс» мчался по вечерним улицам города. Шел небольшой теплый летний дождь, и мокрый асфальт блестел, отражая свет фонарей.

Вокруг было пустынно. Лишь изредка блеснет фарами встречная машина, или покажется на тротуаре поздний прохожий, прячась от дождя под зонтиком. – Но ведь мы едем не в ту сторону, – сказала Мэри, всматриваясь в полутемные улицы.

– Сегодня все дороги наши, в какую бы сторону мы с тобой ни ехали, – рассмеялся Флат.

Он пропустил ее вперед и, закрыв на замок входную дверь, включил в прихожей свет.

– Вот мы и дома.

– У тебя большая квартира, – заметила Мэри.

– Ну, я бы предпочел иметь еще больше. А лучше – свой особняк.

– И ты что, один здесь живешь?

– В общем, да.

– И кто же следит за порядком? Неужели все сам?

– Ну, у меня ведь тоже руки есть.

Флат достал из шкафа, встроенного в стену, небольшую бутылку и два бокала.

– Это всего лишь сок. Апельсиновый. За нашу встречу в этом доме.

У Мэри кружилась голова, и когда он легонько подтолкнул ее к широкой кровати, которая занимала чуть ли не полкомнаты, она почувствовала в этом даже какое-то спасение для себя. Все расплывалось перед ее глазами, и она закрыла их, проваливаясь в черную успокаивающую бездну.

На следующий день рано утром он привез Мэри к ее дому, махнув на прощание рукой, и тут же уехал. Она была немного обескуражена его поведением, так как рассчитывала, что они вместе поедут на работу. Неторопливо поднялась по лестнице на пятый этаж, хотя можно было воспользоваться лифтом, вошла в свою маленькую квартирку, так же неторопливо переоделась, хотя понимала, что опаздывает в лабораторию.

Целый день она пыталась встретиться с ним взглядом, но он, будто нарочно, не замечал ее, слишком громко разговаривая и хохоча по любому пустяку с другими женщинами. Она обиделась, решила разговаривать с ним только как с руководителем лаборатории, да и то, когда в этом была острая необходимость. Но когда через неделю он снова пригласил ее в ресторан, она не выдержала и согласилась.

Но чем больше она его узнавала, тем меньше он ей нравился. И когда он однажды прямо в коридоре их учреждения сделал ей предложение, она пожала плечами и, не проронив ни слова, пошла прочь. Это его страшно взбесило, но тут судьба их развела. Мэри Лазарес направили в другую секретную лабораторию, где шла работа по созданию робота-полицейского.

Правда, вскоре они опять встретились; Флат предстал перед ней в образе шефа службы безопасности. Но прежние взаимоотношения возобновить было уже невозможно…

* * *

– Доктор Лазарес, – позвал Флат. – Вы не хотите рассказать мне, что произошло?

Лазарес отошла от Мэрфи, помыла руки, вытерла их полотенцем и взглянула на Флата.

– Ничего особенного. Просто его привезли сюда вчера на проверку, – ответила она, делая вид, что не понимает вопроса.

– Это я знаю, – сухо ответил Флат. – Меня интересует, что с ним. И вы понимаете, о чем я говорю! – Вдруг заорал он, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. – Он не подчинился приказу, и я хочу знать, почему!

– Вы хотите знать мое мнение?

– Я хочу знать правду.

Мэри внимательно посмотрела на него. Его недобрые глаза сузились еще больше. Флат перехватил ее взгляд.

– Я слушаю. Мэри, села за стол.

– Я думаю, что единственной причиной является то, что он готов выполнять приказы, но только не те, с которыми не согласен, – сказала она, снимая очки. – Извините, он принял не такое уж плохое решение его друг был в большой опасности, и Мэрфи решил спасти его.

– Вы тут все рехнулись! У него не может быть никаких друзей! – заорал Флат.

Он подбежал к сидящему роботу и постучал по металлическому скафандру.

– Если «Оу-Си-Пи» хотела построить просто робота, то зачем ему дали человеческий разум? – закричала в ответ Мэри, но быстро взяла себя в руки.

– Там ничего человеческого не осталось, в этих мозгах, – гнул свою линию Флат.

– Мистер Флат, в этих мозгах осталось очень много человеческого, – спокойно возразила она. – Это не железка, а автономный организм, способный самостоятельно принимать любые решения.

– Хорошо, – согласился Флат. – А все эти годы исследований, тренировок, разве они ни к чему ни привели?

– Его эмоциональный багаж помешал этому.

– Эмоциональный багаж?.. – казалось, он не понимал, о чем идет речь.

– Да, – твердо сказала Мэри. – Какие-то кусочки памяти, обрывки прошлого остались у него…

– Ясно, – Флат дал понять, что не желает слушать ее объяснения. – Что ж, если это какие-то эмоции и обрывки памяти, то нужно избавиться от них. Надо стереть эти кусочки памяти, которые только мешают нам.

К ним подошел доктор Эндрюс. Он до сих пор не вступал в разговор, хотя зашел в кабинет в самый разгар перепалки, решив узнать, что случилось.

– Это возможно сделать, если включить дополнительную цепочку обратной связи в виде вот этой нейтронной схемы. Можете приступать.

– Выполняйте! – он бросил Мэри целлофановый пакетик с маленькой пластиной, который подал ему Эндрюс.

Мэри, подхватив пластину, с нескрываемой злостью посмотрела на Эндрюса, который поспешил удалиться, довольно улыбаясь и аккуратно прикрывая за собой дверь.

– И запомни, дорогая, мне наплевать, насколько ты умна, меня интересует только то, чтобы этот полицейский работал, как следует, – нравоучительно подчеркнул Флат.

– Я не новичок в лаборатории, так что прошу не давить на меня, – оборвала его Мэри.

– Вот и прекрасно. Мы хотим, чтобы он работал, и он будет работать. Он, как и ты, принадлежит компании «Оу-Си-Пи». Так что давай, будь добра, выполняй свои обязанности, не забывая об ответственности, – сказал на прощание Флат и, ухмыльнувшись, направился к выходу.