Текст книги "Разрушитель"

Автор книги: Девид Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

ПОЕДИНОК

– Пинни! – Розалинда привстала на носки и звонко чмокнула полицейского, ничуть не смущаясь его спутников.

Трейси, скрывая омерзение, старалась не касаться сальных поверхностей и грязных тел. А если бы можно было, то и не дышать.

Вновь прибывшие тут же оказались в густой толпе.

– Так это и есть то чучело, которое ты… – Трей не знала, что за слово побольней придумать, – с которым ты вступаешь в физические контакты?

Розалинда отпустила Пинни, которому что-то нашептывала на ухо и удивленно воззрилась на Трей. Так рассматривают незнакомого зверька: любопытно, но может цапнуть.

Окружающие притихли и угрожающе подтянулись.

– Это я-то чучело? – дружелюбно сверкнула зубами Розалинда.

Девушки стояли друг против друга.

Кто-то в толпе восхищенно ахнул:

– Да это ж как в книжке «Принц и нищий»! – и тут же умолк под шиканье остальных.

Берни Бернс не вмешивался, присматриваясь к незнакомому мужчине. Пожалуй, бицепсы того уступали в силе мускулам Бернса.

А Спракслин, давно разглядевший предводителя шайки, теперь старательно делал вид, что оценивает фигурки девушек. Трей и Розалинда и в самом деле были похожи: черные волосы, зеленые глаза. Розалинда чуть выше и сухощавей. Но сравнение, однако, было не в пользу Трейси.

В Розалинде – порывистость, страстность, буйство резко очерченных линий, где ни одной – лишней или нечеткой.

Трейси – словно ее размытое отражение. Мягкая линия носа, безвольный подбородок, девушка походила на восковой цветок, в то время, как Розалинда была растущим цветком шиповника, малиново светящимся где-нибудь на июльской поляне.

Две женщины из разных миров словно воплощали собой наземный город и жителей подземелья.

– Поединок! – выкрикнул Бредли.

Не успел Спарки и его команда опомниться, как грязные тела образовали круг, рассевшись на деревянных ящиках, старых колесах и просто на корточках.

Обитатели подземелий, где разнообразие было острым блюдом к обеду, всегда готовы повеселиться на дармовщину.

Время от времени поединки объявлялись и раньше.

Сосед украл у соседа из фанерной коробки помятую банку консервов. Кто-то обозвал другого в глаза подлецом.

Девушка из Верхнего города, так, чтобы не ломать язык, внизу называли Лос-Анджелес, оскорбила всех, дав понять, во что обитатели верха ставят своих сородичей.

Сникс, Заклин и Пинни встали стеной, отгораживая Трей от полуголых тел, возбужденных предстоящей дракой.

Спракслин сориентировался быстрее.

– Один на один – и победителю отдают побежденного!

Толпа одобрительно загудела. Условия были серьезные: сразу видно бывалого бойца.

Тут же доброхоты притащили кованный железом сундук.

– Я – Томми Медведь, – похлопывая ладонью о ладонь в круг вошел гигант.

Стянул через голову куртку. Огляделся и бросил одежду девушке с серьгами-пауками в ушах.

Спарки с уважением оглядел выпирающие из-под кожи слои мускулов на плечах, грудной клетке. Впалый живот был словно вылеплен из пластика.

Чарли с приятелем, поднатужившись, откинули крышку сундука.

Сверкнула сталь ножей, кинжалов, платиновых наконечников для стрел. Спракслин только в исторических книгах читал о палицах и булавах, в беспорядке сваленных в сундуке.

– Ты имеешь право выбора оружия, – великодушно оскалился гигант.

Спарки сделал вид, что перебирает острые железки. Взвесил в руке обоюдоострый меч с клинком в половину человеческого роста. Отброшенное оружие коротко звякнуло.

– Две руки! – наконец решился Джон, выставив вперед растопыренные ладони.

В глубине души Спарки понимал дикость поединка. Он, давний наследник многих веков цивилизации, будет, как питекантроп из пещеры, биться насмерть за самку. Но Джон уже чувствовал зуд хорошей драки. Краска залила щеки, заставляя сердце биться ритмично и быстро, толчками обновляя кровь в венах.

В каждом из нас, в душе любого живет этот темный зверь, время от времени просыпаясь и ненавистью подступая к горлу.

Противник Джона внешне был спокоен, лишь пожал на предложение Спарки плечами, от чего змеями заиграли мускулы.

На Спракслина в толпе почти никто не ставил.

Соперники сошлись. Схватка началась.

Главным для Спарки было не подпустить медведя к себе: железный захват гиганта в минуту искрошит ему кости. Он атаковал на расстоянии вытянутой руки, кулак отлетал от тренированного тела Томми Медведя, как от упругой резины.

Томми беспечно отмахивался от наскоков низкорослого, по сравнению с Томми, Спракслина.

Томми лениво топтался: и для него, и для зрителей поединок казался оттягиванием финала.

Борьба заходила в тупик: Джон колошматил Томми, нанося град стремительных ударов и быстро отскакивал.

Гигант лишь почесывал ушибы и ответно, если успевал дотянуться, бил Спарки ладонью наотмашь.

От шлепков Медведя у Спарки уже кружилась голова. Из рассеченной губы струилась по подбородку кровь, капая на грудь, а противник по-прежнему был ленив, неповоротлив и невозмутим.

Команда Спарки отчужденной кучкой топталась у края круга: это была непонятная и странная для обитателей Лос-Анджелеса жизнь, и они еще не могли решить, как относиться к диким выкрикам взбодренной толпы, к терпкому и хищному запаху людского пота.

Между тем темп схватки убыстрялся. Теперь Спарки кружил вокруг Томми Медведя, не давая тому времени на передышку. Гигант уже не мог лениво стоять на месте: чувствительные кулаки Спарки, раз за разом достигая цели, раздражали Томми.

Броском Медведь опрокинул Джона, который чуть не вылетел за край круга. Пока Спарки очумело тряс головой, Томми, подняв кулаки, вразвалку двинулся на беспомощного соперника. Зрители зло заворчали. Схватка подошла к концу. Гиганту оставался шаг, чтобы огромный ступней пригвоздить распластанного противника к полу.

Трей взвизгнула и отвернулась. Берни сделал движение вперед, намереваясь остановить поединок – Томми наверняка оставит мокрое место от Спарки.

Но тут произошло непредвиденное. Спарки сгруппировался, поднялся, словно собираясь вскочить. И ядром метнулся под ноги Томми Медведя. Гигант, не ожидавший удара, пошатнулся, не удержался и рухнул на спину, нелепым жуком дергая руками и ногами.

– Победа! Победа! – ликовали зрители.

Томми сел, удивленно тараща глаза. Повертел головой – приветствовали явно не его.

А толпа, ошарашенная и немного смущенная, уже праздновала нового кумира.

Боевой круг тут же превратился в трапезную в честь победителя. Откуда-то, словно по мановению руки, появились консервы, грубо нарезанный хлеб, бутылки с мутноватой жидкостью.

– Самогон! – учуял Спарки специфический запах.

Его команда волей-неволей попала на праздник.

Трей глотнула из железной кружки с желтым утенком на боку – внутренности словно прожгло раскаленным свинцом. Но потом стало теплее и уже не так смердели тела людей вокруг. Пели, пили. Плясали, подпевая хриплыми голосами.

Берни Бернс протиснулся сквозь толпу:

– Рад, что вы немножко уронили Томми – он славный малыш, но в последнее время порой зазнается.

Спракслин безошибочно вычислил главаря буйствующего веселья.

– Есть разговор! Мы ищем негра, примерно, лет двадцати пяти на вид.

– Размороженный! – сообразил Берни и усмехнулся на молчаливое удивление. – Мы здесь не со всем темные, тоже новости визора смотрим!

– Да я тоже размороженный, – бородатый Джону Спарки понравился.

Он и сам был не прочь жить вот так бесшабашно и вольготно. О будущем можно подумать и после обеда. А вот Саймона Филлипса, бесстыжего и наглого убийцу, среди этих довольно безобидных людей – Филлипса надо выловить до того, как парень еще что-нибудь натворит. В Джо заговорил лейтенант Спракслин.

– Так вы нам поможете?

– Ну, – набрасывая куртку на плечи, туманно отозвался бородач, – мы и так собирались навестить разоров. – И крикнул:

– Розалинда, на сей раз ты пойдешь со мной!

Девушка, запыхавшаяся в танце, тут же возникла рядом.

КОМПЬЮТЕР НЕРВНИЧАЕТ

Саймон пятерней попытался отодрать прилипшие к коже лба волосы. Теперь можно было осмотреться. Эдвард Бредли был запасливый хомячок. В стенной панели Саймон обнаружил встроенный сейф. Дверца, чуть заскрипев, поддалась. Филлипс усмехнулся, зарывшись по локоть в груду золотых монет. Дублоны, пиастры, франки, русские золотые десятки – зачем-то Бредли хранил эти поблескивающие гранями кругляши.

Саймон выдвинул верхний ящик. Плоские коробочки, выложенные по дну бархатом, скрывали в неприметной оболочке женские украшения. Филлипс попытался натянуть на мизинец массивный перстень с многогранником камня. Драгоценности бросали стремительные молнии, если повернуть гранью к свету. Забава надоела. Филлипс небрежно хлопнул дверцей.

Древние книги Саймон не тронул. Перед картиной в витой раме задержался.

В весеннем саду, чуть означенном гибкими веточками с туманными непроклюнувшимися почками, сидела девушка в черном. Кокетливая шляпка прятала глаза девушки за вуалью. Было раннее утро, и девушка зябко прятала руки в муфте. Длинная юбка из плотной ткани скрывала фигуру, лишь виднелся любопытный остроносый ботинок.

Саймон не удержался. Со столика с остатками обеда Бредли он выудил баночку с коричневым соусом и пририсовал девице усы.

Можно было и сваливать. Филлипс оттащил от двери тело Бредли. Мертвый старикашка оказался на удивление легким, словно вместе с жизнью из тела ушло еще что-то: так гусеница, перезимовав, прогрызает кокон и уползает, бросив ненужную оболочку.

Все было готово. Пошарив, Филлипс разбогател на несколько пакетов ветчины – любимого лакомства Бобби, да литровую бутыль с минеральной водой.

Мысль о толстяке развеселила. Саймон мог бы поклясться, что глуповатый Бобби по-прежнему сторожит аэрокар на посадочном кругу у музея.

Саймон порылся в карманах халата мертвеца. Нащупал и двумя пальцами вытащил сигаретную коробку. Ключей не было. Саймон закурил, щурясь на дверь. Особого беспокойства Филлипс не испытывал. Припомнил как сквозь дрему, что старик при входе просто приложил к панели руку – и дверь словно никогда и не была плотно вварена в проем. Пришлось тащить тело обратно.

Неудача не очень огорчала. Хоть Саймон не больно разбирался в электронной охране, но подозревал, что между живой ладонью и трепыхающейся мертвой тряпкой для компьютерной защиты есть разница.

Саймон приступил к запасному варианту. Первое испытание прожигающей коробки – на двери прорисовалась темная точка. Металл шипел, но обугливался, поддавался с трудом.

Саймон передвинул кресло так, чтобы оказаться напротив центра – теперь чудо-коробка сама делала свое дело.

Самое тяжелое осталось позади. Так часто кажется вначале, но неприятности и несчастья никогда не останутся за спиной. Воспоминания о минувших испытаниях – лишь бледный отсвет того, что ждет за следующим поворотом. Опасны не трудности, куда тягостней их ожидание – и от этого можно спятить.

Филлипс о будущем не беспокоился. Жаль потерянного бессмертия, но, взглянув на скрюченное на полу тело, Саймон решил, что есть смысл жить, пока жив.

В это время центральный компьютер отметил постороннее присутствие. Компьютер контролировал и наземные, и подземные владения Эдварда Бредли. Но всегда корректировал свои действия с мыслеприказами владельца. Теперь в одном из глубинных секторов сработал блок защиты: не подкрепленный и не отмененный сигнал тревоги понесся по коммуникационным цепям, пока не достиг центрального пульта управления.

Поразмыслив, Филлипс решил, что сумеет приспособиться к этому времени. Бесцветное и безопасное, оно, в конце концов, не сильно отличалось от века минувшего. А людишки стали еще наивнее и слабее. Тут же неприятной ассоциацией вспомнился Спракслин: на миг Саймон даже почувствовал симпатию к современнику. Подумать только, десятилетия минули, а неутомимый лейтенант, как породистая гончая, рыскает по следу Саймона. Не нужны долгие мудрствования о связи преступника и его преследователя, чтобы додуматься: вот и сейчас, на спор, Спарк занят исключительно особой мистера Филлипса. Саймон усмехнулся, устраиваясь поудобнее в кресле. Жизнь была бы пресновата, не будь в мире лейтенанта Спракслина.

Синий луч методично рисовал на бронированной двери правильный прямоугольник высотой в человеческий, рост.

Сигнал опасности, объявленный центральным компьютером, и грохот взрезанной двери совпали.

Электронная сеть во владениях Бредли контролировала подачу кислорода, процент влажности, давление, чутко реагируя на состояние Бредли. Бредли в свое время угрохал в сеть миллионы человеко-часов, создав уникальный и послушный механизм защиты и охраны. Теперь, когда Бредли не подавал абсолютно никаких признаков жизни, компьютер сам принял решение.

Красная кнопка, намертво закрепленная со дня создания пульта управления, сама по себе пришла в движение, сдвинулась и медленно утонула в гнезде. Цепь замкнулась. Включился блок всеобщего уничтожения системы. Центральный компьютер, служа Эдварду Бредли много десятков лет, догадывался: мистер Бредли пожелал бы не оставлять никаких следов. Компьютер оказал Бредли последнюю услугу.

Саймон подобрал вытянутые ноги, сел, прислушиваясь. Из-под земли шел назойливый гул, словно кто-то нажал зуммер двусторонней связи, но собеседника не оказалось дома.

Гул нарастал, дрожью давя барабанные перепонки. Дрожь передалась стенам. Мелкой и частой рябью зашелся пол.

Саймон, вцепившись в подлокотники, отчаянно пытался удержать на месте съезжающее кресло. Ковер, волнами, отползал к стене.

Дергались и вылетали книги в стенном шкафу. Картины, срываясь с креплений, лопались туго натянутыми парусами холстов. Теперь грохотало сверху, снизу, из-за стен. Повсюду.

Саймон на четвереньках попытался доползти до проема в двери, зверенышем цепляясь за ускользающие поверхности. Наконец сумел ухватиться за иззубренный край металла и выглянуть в коридор. По тоннелю, клубясь и насмехаясь, клочьями вползал белый дым. Саймон закашлял и отпрянул. Поблизости рвануло. Теперь горела масляная краска, смешиваясь со смрадом чадящих резиновых шин. Гул приближался. Саймон с остекленевшим взглядом вспомнил, узнал смутно знакомый звук. Так катится огонь, слизывая все на пути. Пламя, взметаясь и пригибаясь, жадно рвется вперед. Скалит зубы, набрасываясь на дерево, кожу, пластик, плавит металл.

Филлипс нащупал языком шершавые губы, отполз. Самые шустрые и любопытные язычки пламени заглядывали в проем. Ковер пришелся по вкусу. Самый храбрый потянулся, распробовал. Рыжим костром вспыхнул ворс, огонь разлился по помещению огненной поляной.

«Я должен сначала задохнуться! Люди в огне погибают от дыма!» – как заклинание, шептал обезумевший Саймон, зачарованно глядя на подступающий огонь. Филлипс вжался спиной в нагревающийся металл стены.

Рука его скользнула по пульту управления и начала лихорадочно нажимать все кнопки подряд. Все было бесполезно. Саймон взвыл от досады, обиды и страха. Он никогда не думал, что умрет вот так, в огне, словно старое, гнилое полено. Он вообще не собирался умирать, ни теперь, ни потом. Ему слишком нравилась жизнь.

А пальцы неустанно нажимали кнопки. Можно было подумать, что Саймон решил доказать самому себе, что сделал все возможное, чтобы вырваться из когтей смерти.

– Господи, – кричал он, – если ты есть, помоги мне! Ну что тебе стоит?!

И тут случилось невероятное. Раздался глухой взрыв, и огромная глыба в стене, которая одновременно служила и потайной дверью, с грохотом провалилась в узкую дыру, которая как раз подходила ей по размерам. Из дыры повалил черный дым и показались языки пламени.

Саймон подбежал к дыре. Оказалось, что под ним была еще одна комната, или подвал, или черт знает что. Но не это было главное. Саймон чуть не закричал от радости, увидев, что эти два помещения соединяются между собой лестницей, прикрепленной к стене комнаты, которая находилась напротив той, в которой сейчас чуть не сгорел заживо Филлипс. Но самым главным было то, что лестница к тому же еще и вела вверх – несомненно, по ней можно было выбраться из этого ада.

Саймон вцепился в лестницу руками и повис над дырой. Он глянул вниз, но из-за дыма и огня ничего не было видно. К тому же языки пламени уже начали облизывать его пятки, и он решил не испытывать судьбу еще раз и начал быстро лезть по лестнице вверх.

А огонь, разгулявшись, бесчинствовал в подземельях, чуть замедляя движение, когда на его пути вставали бетонные плиты, разделявшие подземные уровни. Огонь нерешительно колебался, в потоках воздуха отыскивал лазейку и кидался в найденный переход. От жара лопались трубы. Проводка жухла и скрючивалась ленточками серпантина. Раскаляясь, не выдерживала арматура – плиты перекрытий, крошились жженым сахаром и обрушивались с высоты в бездонный колодец.

Первыми из преисподней поднимались клочья белого дыма. Следом шел огненный смерч.

КРЫСЫ НА КОРАБЛЕ

В селище разоров продолжалась приостановленная появлением Бредли попойка. Гулять так гулять: раскупорили новые припасы спиртного. С едой у разоров всегда было хуже. Беспечные, они могли за вечер сожрать недельный запас. Проблема, правда, была надуманной. Прямо над головой было сколько угодно жратвы: любой магазин, ресторан, торговый склад Верхнего города был битком набит отборными продуктами, но лень было шевелиться из-за пустяка.

Лишь жирный Бобби недовольно урчал: его прожорливое брюхо требовало чего-нибудь посущественней, чем пакет попкорна на шестерых.

– Да вот закуска бежит! – кивнул, ухмыляясь Чарли.

Бобби завертел короткой шеей. Рядом такие же немногочисленные группы разоров подкреплялись кто чем, но делиться вряд ли кто собирался.

Бобби, как доверенное лицо и мальчика для битья мистера Бредли, никто особо не обижал. Но и Бобби своим заплывшим жиром умишком старался не задираться: разоры – ребята крутые. Куда безопасней немного похудеть, чем попросить у кого-то кусок. Нет, Бобби обреченно плюхнулся на деревянный ящик. Сбитые брусья жалобно заскрипели.

– Не туда смотришь! – Чарли глядел дружелюбно и сочувствующе. – Еда – вот она!

Бобби дернулся и подобрал ноги. Прямо из под ящика брызнула серая тень. Еще одна скользнула из брошенного на землю тряпья.

Вокруг засуетились. Крысы, словно верные собаки, всегда шлейфом бродили по следам разоров, подбирая объедки и часто попискивая.

Часом кто-нибудь прихлопывал одну-другую тварь забавы ради.

Но серая дорожка, на глазах превратившаяся в шевелящийся ковер из зверьков – усатые мордочки и острые зубы в минуту не оставят на человеческом скелете и клочка мяса.

– Что это, мать твою?! – взвизгнула безобразная старуха, подбирая подол грязной юбки.

Люди старались взобраться повыше. Спеша и толкаясь, цепляясь за невидимые выступы стен. Но голодная орда зверьков, пища и давя друг дружку, на людей внимания не обращала, вихрем прокатившись по поселку разоров.

– Ну и ну! – выдохнул Чарли, слезая с ящика. – Пора устраивать осеннюю дезинфекцию!

И тут разоры впервые почувствовали сладковатый привкус гари, идущий из запретных нижних уровней мистера Бредли.

Головорезы притихли. Вякнул и затих ребенок у матери на руках.

– Пойду, гляну-ка, – Черный Дик, поблескивая карими глазами из-под кустистых бровей, настороженной кошкой обвел взглядом толпу.

Тут же вызвалась дюжина добровольных помощников. Разоры кинулись к ближайшему переходному люку. Заскрипело колесо, поднимая многотонную плиту. Та медленно сдвинулась и отползла, открывая бездонный провал. Обычно нижние уровни чернели гулкой пустотой. Теперь квадрат под поселком сиял золотистым сиянием. И сразу же запах гари усилился. Плотным занавесом взметнулся горячий воздух.

Разоры отпрянули, хватаясь за оружие. Некоторые беспомощно ощупывали карманы и пояса: в собственном поселке разоры особо не беспокоились о безопасности. Пистолеты, короткоствольные автоматы и кортики валялись повсюду без всякого порядка.

– Пожар! – кто-то поздно сообразил прикусить язык.

Перед тем, как прозвучало слово, в опасность можно было не верить: это чудится тебе одному, это свет, это только включился дежурный свет на нижнем уровне!

Но кто-то высказал твои опасения вслух – и поселка разоров больше не существовало. Людское стадо, в толчках и зуботычинах, хлынуло к платформе подъемника. Разоров охватила паника: каждый понимал, что страшнее пожара в подземелье может быть только обвал. Но и при обвале есть надежда, что кому-то придет в голову тебя откапывать. Соваться в пекло горящих уровней даже псих не рискнет.

БЕГСТВО

Судорожные сборы и лихорадочное бегство волнами охватили поселок. Не глядели на стариков. Отпихивали пинками детей, отрывали от себя вцепившихся в одежду женщин.

Платформы подъемников были оборудованы так, чтобы одновременно поднимать наверх пять-шесть человек. То, что всегда служило гарантией безопасности, теперь обернулось катастрофой. На платформу грузились десятки окровавленных людей. Тут не было места слабым. Кому не хватило места на платформе, цеплялись за предохранительные поручни и зависали в воздухе. Кое-кто пытался держаться за край, но тут же с криком падал на головы оставшихся внизу. Тянущиеся к краю платформы руки отбивали коваными каблуками те, кто уже видел себя спасенным из ада. Трос подъемника с натугой скрипел, но все же медленно вытаскивал людей наверх. Платформа, опускавшаяся вниз куда стремительней, внимания разоров не привлекла. Им было не до вражды с соседями-проказорами.

Спаркслин примерился и удачно приземлился на полусогнутые ноги, не дожидаясь, пока платформа коснется поверхности.

Сгустившийся жар и смрад горелого пояснений не требовали.

Следом прыгнул Берни Бернс и тут же подхватил перышком падавшую Трейси.

– Молодец, девочка! – скупо бросил Берни, ставя девушку на покрытие.

На краю платформы, мешая остальным, топтался Томми Медведь. Наконец, платформа мягко колыхнулась и замерла монолитом в пазах.

Проказоры и команда Спарки некоторое время наблюдали за крысиным потоком под поднимающейся вверх единственной платформой подъема.

– Вляпались? – спросил Заклин об очевидном.

– Похоже на то, – мрачно парировал Спаркслин.

Уровень быстро заполнялся белым туманом. Жар мешал дышать. Першило в горле, и тут же жесткой коркой покрывались язык и губы.

Разоры, полуоослепшие и потерянные, смутными тенями блуждали по селению, натыкаясь друг на друга. Заклин кулаками держал тени на расстоянии, хотя на него и друзей никто по-прежнему не обращал внимания. Берни Бернс крепко держал Розалинду. Берни ни о чем особо в жизни не сожалел; не жалел он себя и сейчас. Было только досадно, что именно в этот раз он взял с собой Розалинду – Бернс был уверен, что городок проказоров, непосредственно выходящий многочисленными люками на поверхность, в Верхний город, спасется. И незачем было девушке погибать вместе с ними.

Спаркслин не сдавался, шаря на ощупь по стенам, простукивая пустоты. Сначала заморозили – теперь зажарят? Нет, увольте!

– А что, если… – подал голос Пинни и закашлялся.

Спарки метнулся к нему, встряхнул:

– Ты опять что-то не ко времени вспомнил?!

Пинни откашлялся, взбодренный встряской.

– Я просто подумал, а почему бы на распределительном щите управления платформами «плюс» не поменять на «минус»: полиция всегда так делает, если слишком много несовершеннолетних сразу не соответствует статусу «абсолют».

– И что? – не понял Спарки, какая разница: левая или правая платформа будет подниматься, всем все равно не успеть спастись.

– Да-да, конечно, встрял Сникс. – Тогда обе платформы движутся в одном направлении. Просто нужно, чтобы кто-то стоял у щита и щелкал «плюсом-минусом»!

– О'кей! – Берни бережно передал на руки Спарки Розалинду: девушка, наглотавшись ядовитых испарений, была в полуобморочном состоянии.

Да и остальные выглядели не лучше, а внизу задыхалось в дыму минимум еще человек шестьдесят разоров.

– Я как-то в юности увлекался техникой, – Берни быстро сжал ладонь Спарки и исчез в белом тумане.

Скрежет платформы для спуска подтвердил, что Бернард Бернс и в самом деле разбирался в технике.

Теперь дело пошло быстрее: на платформы поместили столько, сколько мог выдержать трос и оба подъемника выволакивали чуть дышавших людей наверх.

Судя по тому, что платформы опускались пустыми, на верхнем уровне кто-то заботился о вновь прибывших.

А огонь бесчинствовал совсем рядом. Кожей чувствовалось его голодное дыхание. Пламя гудело буквально за соседними переборками.

Спарки и Заклин рыскали по поселку, вытаскивая забившихся в полубезумии людей из бочек, из-под перевернутых ящиков, из-за сваленных тюков с награбленным добром. Некоторые бессознательно отбивались. Одна старая чертовка, которую Спарки вытянул из-под кучи тряпья, в кровь изодрала Джону щеку грязными ногтями.

Наконец, вроде все разоры были погружены. Платформы в последний раз двинулись вверх. И в ту же секунду огонь, прорвав блокаду перекрытий яростно метнулся вслед ускользающей добыче.

– Скорее! – крикнул Спарки, подсаживая Трейси.

Заклин дотянулся и успел положить на край платформы Розалинду, а потом запрыгнул сам. Платформа под тяжестью тела гиганта замедлила ход. Томми Медведь вцепился в край уходящей вверх бетонной махины: это было невероятно, но человек сумел несколько секунд удерживать на месте многотонный движущийся груз. Этих секунд хватило для Пинни и Сникса. Мускулы Медведя, вздуваясь, затрещали. Томми отнял руки и отступил.

– Ты что? – возмутился Пинни, протягивая гиганту руки. – Давай забирайся!

– Нет, меня эти качели не выдержат, – уголком рта улыбнулся Томми, утирая лоб тыльной стороной ладони.

– Где Берни? – из густого тумана выскользнула фигура Спарки, почти ткнувшись Медведю в грудь. – Надо его найти!

Томми недвусмысленно покрутил указательным пальцем у виска: теперь горело на их уровне.

Томми Медведь проводил взглядом уже поднявшуюся метра на полтора платформу, что-то прикинул.

– Оп-ля! – Спаркслин не успел ничего сообразить, как две руки метнули его ядром в воздух. А еще четыре или все шесть рук подхватили лейтенанта и втащили на платформу.

Томми Медведь терпеливо стоял, задрав голову, пока обе платформы не закрыли просвет над нижнем уровнем.

– Быстрее! – перепачканный сажей мужчина протягивал руки к платформе. – Там еще много?

Спарки уперся взглядом в перекрытие под собой. Нижний уровень превратился в ад. Даже здесь, наверху ступни ощущали жар. Но никакой паники вокруг не наблюдалось. Спарки подумал было, что орудует хорошо организованная служба спасения, если б не обтрепанный вид спасателей и их голодные лица со впалыми скулами.

– Так сколько еще? – вразумлял Спарки все тот же голос.

Платформы дрогнули, начиная спуск. Тут же полоски засияли расплавленным золотом. Заклубился дым.

Спарки с силой провел ладонью по лбу. Прикрыл глаза.

– Все! Там – все!

– Эй, – крикнул мужчина вдаль. – Открывайте ворота! – и подтолкнул Спаркслина к эскалатору: – Уходим наверх, приятель!

Спарки замешкался, оглядываясь. Через несколько минут пламя прорвется через бетонные перекрытия. Впереди, тесно сгрудившись, по эскалатору поднимались последние проказоры. Спарк различил среди них спину Заклина и облако волос Розалинды.

– А когда здесь прогорит… – вслух представил Джон.

– Будет чай! – непонятно отозвался крепыш и хохотнул: – Правда, без заварки и сахара!

– Какой чай?… – Спарки думал, о том есть ли в Лос-Анджелесе хоть какие-то средства эвакуации.

– Мы открыли шлюзы – сейчас сюда ринется океан! Будет грандиозная парилка, но, – проказор подтолкнул Спарки чувствительным пинком, – без нас, приятель!