Текст книги "Время для Шерлока Холмса"

Автор книги: Девид (Дэвид) Дворкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава семнадцатая ГРАФИКИ И ПОДСЧЁТЫ

Мы отправились обратно на Землю на том же корабле, который вёз тело Джуниора Рекса домой, чтобы похоронить его на родине. Ожоги у меня на лице прошли за одну ночь. Мы возвращались на Землю, но не на ферму – по крайней мере, жить мы там не собирались.

– Все эти десятилетия, – сказал я Лили, – у меня была цель, что-то, к чему можно стремиться.

– Анализ состава молодильного вина.

– Да. И даже когда меня покидало вдохновение и я откладывал работу на годы, она всё равно всегда была передо мной. Я знал, что рано или поздно вернусь к ней. А теперь мне нечего делать. – Я погладил маленькую пластиковую коробочку, в которой хранил запас таблеток, изготовленных на замену медовому эликсиру – по одной в день, чтоб держать старуху с косой на расстоянии.

Лили улыбнулась:

– И теперь тебе скучно.

– Пока нет, но после пары недель в деревне я определённо заскучаю. Вечность – это слишком долго, когда остаётся лишь наблюдать, как Ла-Манш становится всё более загруженным, а суда увеличиваются в размерах.

– Признаюсь, я не хочу, чтобы ты становился раздражительным, как твой старый друг. Но в его случае есть оправдания.

– Хм-м. – Эту тему мы научились обходить. – Я подумывал начать сочинять книги. Исторические романы, как тот джентльмен, наш сосед в Суссексе, помнишь, я рассказывал.

– Но ты же знаешь, что не опубликовал ни одного произведения, кроме подлинных рассказов о Шерлоке Холмсе, и сам неоднократно повторял, что рассказы увидели свет исключительно по причине известности Холмса. Кроме того, дорогой, ты пишешь слишком скучно и старомодно для современных читателей.

Я вздохнул:

– Долг жены – не давать мужу парить в облаках.

– Господи, мы ещё даже не приземлились, а ты уже говоришь как он!

Глаза Лили сверкали. Я попытался заключить её в объятия, чтобы успокоить, но она вырвалась:

– Мне не нравится слушать, как ты себя жалеешь! Люди вроде тебя всегда нужны там! – Она показала большим пальцем за спину.

– В кабине пилота? Думаешь, там пригодится стошестидесятидвухлетний старикан?

– Вот же глупый! – Лили раздражённо ущипнула меня за плечо. – На спутнике Либрация. Там нужны доктора, как и на Марсе, и в любой другой новой космической колонии.

– Господи! Ты говоришь об иммиграции? О том, чтобы навсегда покинуть Англию?

Лили хмыкнула:

– Уверена, чай и виски найдутся и на Либрации. На случай, если ты не заметил, там вполне развитая цивилизация. Эта идея не вдохновляет тебя?

Пришлось признать, что вдохновляет:

– Пожалуй, это будет стоящее занятие. Даже благородное. Но ты же помнишь, я бросил практику более девяноста лет назад, а вскоре перестал и читать медицинские журналы, а наука тем временем… Короче говоря, мне придётся начать всё сначала, получить образование, словно я юнец, только-только попавший в колледж.

– Разумеется. Но ты же знаешь, что тебе это по плечу и ты сможешь подготовиться к практике. Ты уже это сделал однажды. Да и не надо быть лучшим в группе, Джон. Я думаю, на спутнике Либрация с распростёртыми объятиями примут любого с дипломом врача, кто согласится туда переехать. Не нужно недооценивать себя, доктор. – Она широко улыбнулась: – У тебя всё ещё золотые руки.

Я был польщён, и сама идея начать всё с нуля нравилась мне всё больше и больше, но я всё-таки спросил:

– Лили, а почему ты так интересуешься космосом?

– За ним будущее, – коротко ответила она.

* * *

Шерлок Холмс на сообщение о новом моём начинании отреагировал суше, чем я надеялся.

– Честно говоря, Уотсон, я ожидал от вас подобного решения. Что до меня, то проблема Мориарти в достаточной мере займёт меня на грядущие годы, но я давно уже знаю о вашей неугомонности. И о неугомонности Лили, разумеется. Даже когда вы были стариком, то вели себя как зелёный юнец, а теперь ваше поведение в гармонии с физическим состоянием. Так и должно быть, – философски заметил он. – Англичане всегда стремились заселить новые территории, откуда можно взирать на родину с ностальгической любовью, но не изъявляя ни малейшего желания вернуться. Кстати, вы продумали технические моменты? Всякие там свидетельства о рождении, школьные аттестаты и так далее – всё, что требуется обычно в колледже?

Я признался, что нет:

– Я полагал, что смогу остаться здесь и учиться по Интернету, просто подсоединяясь к университетскому серверу, а экзамены сдавать по мере готовности. Однако…

– Да уж. – Холмс кивнул. – Уверен, Лили предпочтёт, чтобы вы по-настоящему начали жизнь с чистого листа и как можно скорее. Я переговорю с Майкрофтом, если хотите. Наверняка он сможет уладить эту проблему.

– Правда? Это было бы очень любезно с вашей стороны!

Он отмахнулся.

– Пустяки. А теперь я хочу показать вам кое-что интересное, Уотсон.

Он повёл меня к компьютеру в библиотеку. Агрегат значительно вырос за счёт кучи подключённых к нему устройств. Многие книги исчезли с полок, уступив место дополнительному оборудованию. Это как нельзя более красноречиво свидетельствовало о том, насколько полно Шерлок Холмс сконцентрировал своё внимание на Мориарти, как он уже упомянул ранее. Он определённо с головой погрузился в самые современные технологии, из-за чего пришлось в прямом смысле слова проститься со старыми. Даже прежний маленький монитор, который своими размерами символизировал осторожность в экспериментах с компьютером, Холмс заменил новым, около полутора, а то и двух метров в ширину и более представительным. Монитор стал центральным элементом всей комнаты, которую теперь язык не поворачивался назвать библиотекой, и в этом мониторе мне чудилось что-то наглое, агрессивное, самонадеянное.

Холмс уселся за стол и быстро что-то набрал на клавиатуре, занимавшей теперь почётное место в центре. На экране стали одна за другой появляться точки, обведённые маленькими кружками, формируя направленную вверх дугу, которая поднималась из левого нижнего угла в середину экрана. Вдоль оси абсцисс появилась надпись «временной интервал по годам с 1991», а слева, вдоль оси ординат, компьютер написал «продолжительность пребывания в минутах». Через точки прошла кривая. Тем временем в библиотеку тихонько вошли Лили и миссис Хадсон, и обе смотрели теперь на экран так же зачарованно, как и я.

Холмс обернулся ко мне, увидел, что количество зрителей увеличилось до трёх человек, и довольно улыбнулся.

– Эти точки отображают данные, которые я обсуждал с вами некоторое время назад, – начал он объяснения, – а именно мои оценки длительности пребывания.

Мориарти в конечных пунктах его колебательных перемещений во времени. Вашу встречу с Мориарти на спутнике Либрация, Уотсон, я тоже учёл. Соотнеся данные с результатами моих исторических изысканий, получаем график.

В этот момент компьютер написал прямо посреди экрана заголовок «Похождения во времени ужасного профессора Мориарти». Мы с Лили разинули рты, миссис Хадсон хихикнула, а Холмс резко обернулся, чтобы посмотреть на нашу реакцию.

– Минутная слабость, – пробормотал он, нажал кнопку, и надпись исчезла. – Вы увидите, что время в каждом случае увеличивается по мере удаления от тысяча девятьсот девяносто первого года. Это мы вычислили ещё давным-давно.

– Заметно увеличивается, должен сказать, – добавил я, обратив внимание, как резко дуга стремится вверх.

Миссис Хадсон покачала головой и проворчала:

– Боже ж ты мой.

Побледневшая Лили промолчала.

– Предположив, что зависимость может быть экспонентной, – продолжал Холмс, – я опробовал догадку на практике.

Он снова что-то напечатал. Экран стал на мгновение белым, а потом на нём появилась новая координатная сетка. Оси назывались как и раньше, но теперь ось ординат определённо была логарифмической. Кривая превратилась в прямую, прочерченную из нижнего левого в верхний правый угол, а все точки либо находились рядом с прямой, либо лежали на ней.

– Значит, вы были правы в своей догадке! – воскликнул я.

– Видимо, да, – кивнул Холмс. – Не нужно забывать, что непосредственные измерения я провёл только для одной из этих точек. – Он показал на крайнюю слева точку на графике, которая обозначала момент через десять лет после 1991 года. – Эта точка одновременно обозначает убийства и Садата, и Пхитсанулока. Остальные получены либо из неполных наблюдений, например как в случае с убийством Джона Кеннеди или вашей недавней встречей на спутнике, Уотсон, либо высчитаны на основе исторических свидетельств, как в случае с убийством Ганди, или же методом экстраполяции. – Он ткнул в крайнюю правую и самую верхнюю из точек графика. – Спенсер Персиваль. Как и миссис Чалмерс, занимал пост премьер-министра. Погиб в восемьсот двенадцатом. Это соответствует ещё одной точке в две тысячи сто семидесятом году. Если зависимость действительно экспонентная и график хотя бы частично правильный, тогда продолжительность визита Мориарти в две тысячи сто семидесятом составит около трёх дней.

– Три дня! – в ужасе повторил я. Для Мориарти такой срок – всё равно что целая вечность. Невозможно представить, сколько преступлений успеет совершить такой человек за три дня!

Холмс кивнул:

– Теперь вы понимаете, наверное, Уотсон, почему я говорю, что профессор Мориарти в достаточной мере занимает меня. Мне не нужно ни перебираться в космос, ни заново начинать карьеру. Его деяния ставят под угрозу саму цивилизацию. И только я один в целом мире могу остановить его.

– Но его определённо невозможно остановить, – пессимистично заметил я. – Даже если ваш график правильный, – я махнул рукой в сторону экрана, – он показывает лишь дату, когда Мориарти может появиться, и срок его пребывания здесь, но не место. А теперь мы знаем, что это даже не обязательно Земля. Холмс, в любую эпоху есть слишком много великих людей.

– Да, чётко подмечено. – На лице Холмса проступила печаль, смешанная с разочарованием.

Лили быстро сказала с долей сочувствия в голосе, которое меня удивило:

– Уверена, вы придумаете что-нибудь, Шерлок. Вы же придумали тогда, в Юте, в девяносто первом году.

Холмс улыбнулся с благодарностью:

– Тогда Магомет сам отправился к горе, не так ли? Более того, предварительно замаскировавшись. Что ж, поживём – увидим. А теперь, – Холмс резко сменил тему, – расскажите мне поподробнее о движении Запредельных. Я нахожу его очень интригующим. Вы понимаете, насколько я здесь далёк от политики, работая над самым длинным делом в истории, с каким только сталкивался детектив. Лили, разве вы не высказывали мнение, что движение Запредельных рухнет без выступлений Джуниора Рекса?

– Да, конечно, если только кто-то другой не займёт его место.

Они углубились в пространную дискуссию о политике запредельщиков в частности и об освоении космоса в целом. Я знал, что Лили очень интересует данная тема, поэтому её желание обсуждать её в деталях я понимал. Однако Холмс всегда был нацелен только на поимку преступников и криминологию, и меня столь пристальное его внимание к движению Запредельных сильно озадачило. Не он ли в своё время утверждал, что плевать хотел, крутится ли Земля вокруг Солнца или наоборот, если только этот факт не пригодится ему в расследовании? А теперь он серьёзно разглагольствует на весьма сходную тему.

Несмотря на удивление, я мог лишь поаплодировать широте знаний Холмса, особенно если в результате его одержимость Мориарти отойдёт на второй план, хотя бы ненадолго. Я знал, что как только мы с Лили переедем, Шерлок Холмс снова с головой погрузится в работу.

ОТСТУПЛЕНИЕ

Отныне толчок становился всё сильнее с каждым колебанием. И Мориарти всё отчётливее чувствовал – понимал – общую схему человеческих деяний, на которые реагировал.

Жалкие людишки думали, что осваивают космос, но он-то знал. Он знал, что на самом деле речь идёт о побеге, побеге от ограничений и тревог Земли, а это побег от него.

Он беззвучно засмеялся в серой пустоте межвременья. Несмотря на сильнейшую боль в спине, давление, которое воздействовало на каждый сантиметр кожи, и ужасный слепящий свет, который его преследовал, сейчас Мориарти смеялся. Сбежать от него? Не выйдет!

Глава восемнадцатая СМЕРТЬ В ВЕНЕЦИИ И ЕЩЁ ГДЕ-ТО

В 2018 году я закончил учёбу в медицинском колледже. Предсказание Лили, что во второй раз учиться будет легко, сбылось лишь отчасти. В конце концов, слишком многое изменилось со времён моей юности, так что я почти не отличался от обычного студента-новичка. Однако мои интеллектуальные способности, чему я был приятно удивлён, заметно выросли, и я получил на выпускном экзамене один из самых высоких баллов, какой только видела комиссия. Тем не менее, когда работодатели со спутника Либрация предложили мне работу (как и любому другому новоиспечённому медику), я прыгал от счастья. Короткий отпуск на спутнике, как я полагаю, открыл мне глаза, и следующие четыре года меня беспокоили рост загрязнений и плотности населения, а также ещё более гнетущее чувство, что у Земли нет будущего. Я понимал, что, когда наступит время уезжать, мы сделаем это с превеликим облегчением.

Мы с Лили провели последние несколько месяцев в 2018 году в Суссексе, но в этот раз как гости, а не как постоянные обитатели. Я воспользовался нашим пребыванием, чтобы показать Шерлоку Холмсу процесс изготовления омолаживающих таблеток, чтобы не нужно было постоянно посылать ему запас на Землю. Разумеется, он быстро ухватил суть, но мысли его были заняты другим. На этот раз – даже не Мориарти, а событием, которое он счёл трагедией эпического масштаба.

Недавно к власти в Англии пришла новая партия, Партия возрождения, которая обещала восстановить империю. По моему мнению, подобные движения, встречающиеся во многих странах, являются лишь ещё одним доказательством – если мы вообще нуждаемся в таковых – упадка на Земле. Страсти по Партии возрождения утихнут, уверен, но даже сам факт её успеха, поразительный в своей печальности, указывал на то, что страна отклонилась от прогресса, движения к будущему, решив пойти вспять, к полумифическому прошлому. Меня всё это интересовало с философской точки зрения и на практике не вызывало опасений. Холмс, однако, зациклился на заявлении нового премьера, которое тот сделал в телевыступлении накануне вечером: дескать, подлинное возрождение требует отказа от определённых дурных привычек, которые высасывают силы из англичан.

– Никаких теперь заплесневевших бутылок, Уотсон, – горевал Холмс. – Вы только подумайте! – Он схватил меня за руку. – И что самое плохое, никакой махорки!

Табак последователи Кромвеля двадцать первого века тоже объявили вне закона. Казалось, Холмс готов расплакаться. Меня посетила тревожная мысль, что он ведёт себя как сумасшедший.

– Да ладно вам, Холмс, – утешил я, – вспомните, что случилось в Штатах, когда там объявили сухой закон. Настал праздник для преступных банд. Если вдобавок запретить табак и танцевальную музыку, то в Британии последует бум всевозможных преступлений, и тогда уже наступит праздник на вашей улице!

– И то правда, – согласился Холмс, тут же повеселев. – Но что я буду делать всё это время без своего любимого табака? Да, как бы то ни было, а табак у меня должен быть, Уотсон. Без него у меня мозги нормально не работают. Если они будут настаивать на этом идиотском законе, придётся куда-нибудь переехать.

– А как Майкрофту работается с его новым руководством?

– Майкрофт ушёл из правительства.

– Что? Господи! Я думал, это невозможно!

– Майкрофт тоже так думал. В один прекрасный день эти олухи из Партии возрождения, без сомнения, наложат запрет на жирную еду, как тогда быть бедняге? – Холмс загадочно улыбнулся. – Я убедил его направить свой необъятный интеллект и такие же необъятные стопы на кое-какое более полезное, важное и долгосрочное предприятие.

– Более полезное, важное и долгосрочное, чем процветание Британии?!

Видимо, в моём голосе прозвучала-таки обида за родину, несмотря на попытки скрыть её, поскольку Холмс хихикнул:

– Времена меняются, друг мой, и нам надо меняться вместе с ними. К тому же забавно слышать эти слова от эмигранта вроде вас!

Как я ни приставал с дальнейшими расспросами, но так и не смог выудить больше никакой информации о новой деятельности Майкрофта Холмса или о том важном «предприятии», которое упомянул Шерлок.

* * *

В самом начале 2019 года мы покинули ферму, как потом оказалось, навсегда, и перебрались на постоянное место жительства на спутнике Либрация.

– К нашему улью, моя королева! – сказал я Лили.

– Ты у меня дожужжишься!

А вскоре после нашего отъезда в Венеции был убит Джонни У. Не так давно он переехал в Калифорнию, чтобы посвятить себя работе в новой американской штаб-квартире движения Запредельных, которое возглавлял около года. Действительно, на место Джуниора Рекса пришли другие лидеры и другие ораторы, и Джонни У был одним из лучших. Движение быстро обретало зрелость, превращаясь из философии – в прямом смысле слова движения, которое берёт под своё крыло всех примкнувших, – в более организованную и целенаправленную структуру. Теперь запредельщики собирали деньги, строили здания и даже готовили новых марсианских поселенцев. Мне кажется, я видел признаки чёткого плана и определённого курса в этих переменах. Космические правительства уже больше не могли игнорировать движение или относиться с нему с терпимостью, как к нелепой забаве. Всё чаще и чаще они общались с запредельщиками как с потенциально равными. И чаще всего говорили именно с Джонни У.

Понятия не имею, насколько полно его смерть освещали на Земле. В нашем новом доме это была тема дня в новостях. Кругом камеры, которые в двадцать первом веке, казалось, успевали всюду, где произошло что-то ужасное. Помня о том, какой нынче год, я внимательно смотрел на экран, когда сюжет повторяли в вечерних новостях.

У стоял на ступеньках аскетичного белого здания, принадлежащего движению. В отполированных до блеска медных дверях высотой под шесть метров отражался Тихий океан, пляж и спины Джонни У и его переводчика. У говорил спокойно, взвешенно, словно не замечал ни толпы, ни камер. Его заглушал голос переводчика, который гремел по всему пляжу: «Великий момент… новый виток в эволюции человека… чище, лучше…» Я почти не обращал внимания на слова, сосредоточившись на картинке.

Внезапно от толпы отделилась какая-то женщина и подскочила к Джонни У. Он замолчал и растерянно уставился на неё, а переводчик продолжал бубнить, не понимая, что происходит. На мгновение солнечный свет отразился от какого-то предмета в руках женщины, а в следующую секунду У уже отпрянул, держась руками за горло. Кровь брызнула на белоснежные ступеньки, а потом потекла по ним ручьём, когда У рухнул и покатился вниз по лестнице, словно кукла, а из артерий и вен на шее била фонтаном, покидая его, жизнь.

Время замерло на секунду, и тут Лили с криком «Вот же!» бросилась к пульту управления. Она нажала на паузу, а потом приблизила изображение медной двери. Остальная картинка оказалась за пределами экрана, на котором теперь виден был лишь вход в штаб-квартиру запредельщиков. В одной из огромных дверей отражалась размытая полоска пляжа. Картинка дёрнулась, и фокусом стал пирс, уходящий в море, а тёмный объект на пирсе, почти теряющийся на фоне ярко-синего океана, превратился в человека, стоящего лицом к нам.

Костюм из девятнадцатого столетия казался теперь ещё более неуместным и старомодным, чем раньше, но скорее вызывал ужас и дурные предчувствия, чем улыбку. Голова, вытянутая вперёд, высокий выпуклый лоб и впалые глаза занимали теперь весь экран. Лицо Мориарти, в три метра шириной, стало центром комнаты. Он смотрел сквозь нас и ухмылялся с маниакальной страстью. Мы с Лили попятились, пока не упёрлись в стену, и прижались друг к дружке, как двое маленьких детей, обезумевших от страха.

На кухне запищала кофеварка, нарушив заклятие. Я пулей бросился через комнату и всей ладонью надавил на кнопку отключения. Лицо Мориарти со щелчком растворилось.

– Хочешь кофе? – спросила Лили дрожащим голосом.

– С изрядной порцией виски.

Я активировал пульт связи и запрограммировал его на звонок в Суссекс. Из-за дороговизны таких звонков я не разговаривал с Холмсом с тех пор, как мы приехали. Однако трубку поднял не Холмс и не миссис Хадсон, а какой-то вежливый горожанин, едва ли уроженец Южного Суссекса, который представился новым владельцем дома. Нет. он понятия не имеет, куда уехал мистер Холмс. Дом уже пустовал, когда он приобрёл его неделю назад. Определённо обладателя голоса не интересовала судьба предыдущего владельца. Голос сообщил, что больше не может разговаривать, так как нужно работать. Нельзя ли переключиться на видеозвонок? Конечно же нет! На том конце резко оборвали соединение.

Это было совершенно неожиданное развитие событий, которое меня очень обеспокоило. Я потягивал виски со вкусом кофе, который приготовила мне Лили, и размышлял о случившемся. Почему-то я понял, что голос не был одной из масок Холмса. Что-то – может быть, интуиция – подсказывало, что он, возможно, действительно навсегда покинул ферму, как намекал перед моим отъездом. В третий раз за нашу долгую дружбу я столкнулся с угрозой никогда больше не увидеть старого друга.

Правда, на этот раз в качестве компенсации я не был дряхлой развалиной на пороге смерти, напротив, физически я был молод и впереди меня ждала вечность. К тому же сейчас я не был одинок, поскольку Лили совершенно определённо разделит вечность со мной. Я пытался выкинуть исчезновение Холмса из головы. Он и раньше пропадал, однажды даже притворился, что сгинул в страшном Рейхенбахском водопаде, но всегда появлялся снова.

Действительно, через неделю он опять был с нами. Не лично, но возвращение получилось очень жизнеутверждающим.

Я работал дома на компьютере, обновляя историю болезни одного из пациентов, вдруг экран моргнул, и по нему пополз текст:

«ДОРОГОЙ ВАТСОН! Простите, что выхожу на связь таким вот необычным способом. Надеюсь, В ПОТЕРЯННОМ ФАЙЛЕ не было ничего ТАКОГО, что нельзя восстановить».

– Боже! – закричал я.

Лили прибежала посмотреть, в чём дело, прочла послание и рухнула на стоявшее рядом кресло, безудержно смеясь.

Послание на этом не закончилось: «Без сомнения, вы уже в курсе, что я уехал из Суссекса. События потребовали, чтобы Я оставил тихую и уединённую жизнь в деревне, какую Вели мои предки и к какой я всегда стремился. Я не могу сказать вам, где нахожусь. Однако послания с того компьютера, с которого вы выходили в Сеть сегодня утром, найдут меня. Если мне нужно будет связаться с вами, я воспользуюсь тем же способом, что и сейчас. Передавайте привет Лили».

Слова на экране горели пару секунд, а потом он погас, а когда зажёгся снова, то на нём открылись мои медицинские карточки.

– Другой бы позвонил или написал письмо, но Холмсу во всём надо быть оригинальным, – пожаловался я Лили, но в глубине души обрадовался свидетельству того, что Холмс жив и не изменяет себе.

* * *

На Земле были новые смерти и новые убийства и в последующие годы. Но даты не совпадали, да и вообще происходящее на Земле меня всё меньше интересовало, так что я не обратил на эти убийства особого внимания. На спутнике Либрация это не представляло особого труда, поскольку журналисты с каждым днём уделяли всё меньше времени освещению жизни на Земле.

Через двенадцать лет после нашего переезда на спутник Либрация сэр Джон Моргенталер, видный миротворец, и вместе с ним целый корабль невинных учёных и туристов погибли на пути со спутника на Луну, когда из-за серии чётко спланированных взрывов открылись все люки. Расследование показало, что компьютер, отвечавший за блокировку повреждённых отсеков корабля в случае подобной опасности, кто-то со знанием дела перенастроил.

Сразу же после трагедии я получил очередную весточку от Шерлока Холмса в самом удивительном виде.